Текст книги "Доминирующая раса"

Автор книги: Ольга Онойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Когда убийцу судили, журналисты торжественно нарекли процесс «делом Рипли». Выговорив это, Эльса на мгновение совершенно потеряла речь. Я не поняла, в чём дело.

– Ты должна посмотреть этот фильм, – объявила девочка; её стиснутые пальцы побелели. – Ты должна понять, насколько это чудовищная несправедливость!

Вот уж не желаю. Хватит мне того, что я услышала.

Хватит того, что её оправдали.

А потом взрыв раздался в здании посольства Чиинн-йенкьи в Гааге.

Никто не пострадал, но чийенки смертельно перепугались. Сначала посол объявил эвакуацию соотечественников в сутки. Потом в два часа. Потом вообще отменил эвакуацию из-за горшего страха – оскорбить официальные инстанции человечества.

Ужас чийенков обостряло ещё одно обстоятельство: их ксенологи установили, что сугубо хищные виды вызывают у людей неконтролируемую ярость.

Разумные расы, произошедшие от травоядных животных, неизвестны. Разумными бывают либо всеядные, как люди и анкайи, либо хищники, как чийенкее, цаосц, лаэкно и ррит. Когда Homo sapiens оказывается в зоне агрессии потомка плотоядных, в нём просыпается древнее чутьё. Чутьё потенциальной жертвы, глубоко спрятанное под хитросплетениями интеллекта. И в душе представителя доминирующей расы Галактики воцаряется первобытный страх.

Это до крайности раздражает людей. Вскоре появляется желание уничтожить источник раздражения. При опытах, в которых добровольцами были ксенологи-люди, отмечалась ситуация зеркала: добыча-человек пытается рациональной агрессией подавить иррациональный ужас, в то время как хищник-чийенк вынужден удерживать иррациональную агрессию рациональным страхом.

Чийенки помнят: разбив анкайи, люди всего лишь отобрали у них колонию. Разбив ррит, люди уничтожили их цивилизацию. А злосчастным плотоядным чийенкам нечего противопоставить нашей военной мощи. С развитием интеллекта инстинкты притупились; изворотливый разум и уязвлённое самолюбие оказываются намного опасней природной агрессивности.

Предки нкхва насекомоядные. Нкхва – амфибии. Они плохо приспособлены к войнам. Если рассматривать естественное вооружение вида, то нкхва так же беззащитен перед человеком, как человек – перед ррит. Но мы всегда были союзниками, хотя нкхва мало что могли предоставить нам в обмен на защиту. Разве что моральную поддержку.

Когда их стали травить на улицах, это выглядело вдвойне отвратительно.

– Вот, – сказала Эльса, пересказав все пропущенные мной новости. От возмущения она даже раскраснелась чуть-чуть. И дышала чаще. Она ждала от меня реакции. Я должна была разделить её гнев.

Но я слишком глубоко ушла в размышления, чтобы ответить. Даже из вежливости. Эльса посидела, глядя на меня, потом переглянулась с Ирлихтом и ушла. Должно быть, в кают-компанию. Нукта тронул меня лапой, чирикнул и свернулся у моих ног в плотное кольцо.

«Дети, разминаем пальцы, начинаем ксеноцид…»

У каждого двухсотого на Земле – домашнее животное внеземного происхождения. На Земле полно инопланетян. В больших городах их видят каждый день. Много лет. Люди давно привыкли к чужим формам жизни.

Откуда это безумие? Зачем?

«Подумывают об эвакуации питомника с Земли, – сказала Эльса. – Все кричат, что нукты опасны. Могут устроить новые взрывы или стрелять».

Вот не думала, что придётся когда-нибудь не нуктам защищать людей, а наоборот. И от кого – от других людей…

Ещё одно, на что я не обратила внимания в безостановочном щебете Эльсы.

Да. Вот это-то и была, в действительности, вершина всего. Фраза, сказанная кем-то из религиозных деятелей.

«Только у человека есть душа».

У меня хранится фотография с Пятой Терры. Её сделала Лимар. Это единственная фотография, которая осталась у меня от прошлой жизни. Она мне очень нравилась. Я её напечатала, вставила в рамочку и всюду брала с собой. Поэтому и не потеряла. Теперь вдруг оказалось, что это единственная моя фотография с Аджи.

Мы с ним сидим рядышком на суку и смотрим в изумрудный закат. Фотография сделана сзади и немного снизу. В этом ракурсе в Аджи вдруг обнаружилось что-то кошачье. Может, потому, что он хвост свесил вниз. Я знала, что на нас смотрят и притворилась, что кладу голову ему на плечо. Конечно, сделать этого нельзя, там лезвие. Но Лимар щёлкнула нас в самый удачный момент. Иллюзия полная.

Это очень забавно. Чёрный ежастый кот и светловолосая ведьмочка на ветке, которая очень похожа на ветвь земного дерева. И непонятно, какого мы на самом деле размера. Кажется, что совсем крохотные.

И зелёное солнце.

Мне тогда едва исполнилось двадцать три. Когда неподвижность моего лица была естественной, я казалась красивой. Терра-5, самый обычный заброс. Теперь мне почему-то кажется, что там я была счастлива. Наверное, человеку обязательно должно казаться, что когда-то он был счастлив. Интересно, что думают об этом ксенологи контактирующих рас.

Знаете, зачем нуктам такая шкура? На их родине водятся «комарики». С кулак размером, не больше. Прокусывают пятимиллиметровый стальной лист. А мощные зубы наших псевдоящеров нужны, чтобы разрывать такую же шкуру их травоядной добычи. Третий клык, расположенный в середине нёба, настолько крепкий, что никакой сплав не сравнится, разве что сверхдорогие. Кости верхней челюсти и черепа – такие же.

Броня нукт – не ороговевшая кожа и не хитин, как считают некоторые. Это сросшиеся чешуи. Конечно, нукты не ящеры и не млекопитающие. Странно было бы ожидать от инопланетной фауны повторения земных классов и семейств. Можно провести аналогии, только и всего. У нукт нет и не может быть потовых желёз, из которых развились молочные у земных животных.

Самцы прайда не всегда могли принести добычу. Малыши в гнезде от голода кусали материнское брюхо. Прогладывали чешую насквозь, добираясь до кожи. Постепенно у самок развились сдвижные чешуи-заслонки, а под ними в определённые периоды стала нарастать нечувствительная плоть, которую маленькие нукты могли безболезненно отъесть. В отношении инопланетной фауны молоком принято называть любой субстрат, который родитель производит для питания отпрысков. И считать такие виды протомлекопитающими или псевдомлекопитающими: это бесконечный дурацкий терминологический спор. Вот так.

Мы два месяца прорывались сквозь девственную природу Терры-5 с геологоразведочной группой. Геологов компания отяготила ксенобиологами, от которых я и узнала про разногласия насчёт молока. Отдельную экспедицию для исследователей устраивать дорого, а исследовать планету надо. Ой, как же они грызлись! У нас просто колики делались от смеха. В конце концов, мы стали в экспедиции главными людьми. Когда биолог умолял влезть в болото, а геолог умолял влезть на гору, и ни туда, ни сюда не проходили вездеходы, именно мы решали, куда наши нукты потянут их и их драгоценную аппаратуру.

Всё из-за тамошних лесов. «Крысы» на Терре-5 не могут идти у земли, там слишком тесно. А сверху ветви гигантских деревьев сплетаются в почти сплошную плотную крышу, и если подняться над ней, нельзя сказать точно, где сумеешь пробиться вниз сквозь кроны. Для кого-то это, может, и не важно, но ксенобиологи – понятная публика. Всё-то им нужно обнюхать. Вот мы и шли практически пешком.

Это было замечательно.

Я лежала и грезила. По земному времени, Гринвичу, действующему на всех человеческих кораблях, минуло три часа ночи. Через пять часов корабль выходил из состояния мерцания. Через пять с половиной садился на Терру-без-номера.

На планетах, входящих в реестр освоенных человечеством, численность населения колеблется от десятков до десятков тысяч. И лишь на Терре-без-номера, она же Земля-2, колония превышает миллион человек.

Потому что она Земля-2.

Захватив огромное количество пригодного для жизни пространства, люди обнаружили, что совсем не хотят покидать колыбель. Жить вне Земли непрестижно. Престижно только путешествовать.

Это очень тяжело – знать, что твои дети могут никогда не увидеть синего неба.

На таможенную проверку ушло три часа. Нас с Эльсой только окинули взглядом и поприветствовали. Таможенники отлично знали, что на корабле кемайловые, и торопились их щипать. Но и с теми, видимо, всё проходило по накатанной.

Местное время Терры-без-номера подарило нам рассвет. Земля-2 подарила нам клёны, и липы, и тополя, и запах шиповника в теплом ветре. И высокое синее небо, медленно возносившее к зениту лучшую из драгоценностей, бело-золотую звезду, наше ласковое жёлтое солнышко. Ради этого, ради потрясающего чувства родины люди пожертвовали самым дорогим – имиджем.

Земля-2 стоила своей цены.

Сосны, и ясени, и земляника.

На Терру-без-номера никогда не завозили семян или саженцев. Это всё – местные формы. На самом деле они довольно сильно отличаются от земных растений, на взгляд профессионала. Но я, к счастью, не ботаник.

Мы с Эльсой и Ирлихтом вышли из здания порта вместе. Посадочную территорию окружал большой парк, полный людей и не людей. Эльса стояла, в восторге озирая Вторую Землю. Ирлихту было всё равно, он втихую тянул из эльсиной сумки шоколадный батончик. Уже почти добыл. И косился на подругу с опаской. Я с трудом удерживалась от смеха, но решила молчать себе в тряпочку. Ах, дети, лакомки…

– А нас вообще туда завезли? – выдала Эльса. – А куда вы… ты теперь?

– В питомник.

Эльса посмотрела на меня с пониманием. И при этом боковым зрением засекла хулиганство.

– Ирлихт! Ах ты, дрянь!

Ирлихт взвизгнул и выплюнул обслюнявленную шоколадку.

– Всё! Не проси прощения!!

Меня одолели философские мысли о генетическом программировании. Существо, способное убить человека одним ударом, шарахается от девичьего кулачка и плачет, закрывая бронированную морду когтистыми лапами.

– Видеть тебя больше не желаю! – заявила Эльса, подхватив сумку. Нукта заметался в ужасе, упал на спину и подставил уязвимое горло.

– Не желаю! – упрямо сказала девочка. Я видела, как смеются её глаза. – Уходи! Чтоб я тебя больше не видела!

– Он больше не будет, – примирительно сказала я.

Ирлихт не растерялся и шмыгнул ко мне за спину. Секунду спустя хвост щёлкнул меня под коленками и я невольно села – прямо на нукту.

– Ах! – театрально сказала Эльса и схватилась за сердце. – Ты? Меня? Бросаешь?

Какие же все мы разные… Аджи не нравилось изображать кресло. И в такие игры, как Ирлихт, он не играл. И Кинг не играл, Кинг даже к Лимар ласкался только тогда, когда был уверен, что его никто не видит. А Файр играл. И величественный Рекс мог погоняться за собственным хвостом, когда возился с детьми.

– Счастливо! – сказала я, когда конфликт разрешился. Но, разумеется, общение с Эльсой на этом закончиться не могло. Мы прощались, идя по аллее, шли и прощались, и, в конце концов, обменялись телефонами. На всякий случай. Просто так.

Эльсин автобус подошёл. Я провожала её до остановки. Сама я ещё не знала, каким транспортом поеду.

Счастливо, Эльса. Желаю тебе никогда не оказаться на моём месте. Даже близко к нему.

Счастливо.

2

Солнце светило. В этом полушарии было лето. Космодром оказался в средней полосе. Значит, ехать придётся долго…

Эльса намеренно растянула свою дорогу, чтобы повидать разные места.

А я? Что я видела в жизни, кроме забросов?

Я была на Терре-3, но разве я видела Хрустальный Город? Тысячу водопадов, над которыми стоит вечная радуга? Алмазное море? Я была на Терре-5, и Аджи однажды втащил меня на самую макушку дерева в километр высотой, чтобы я посмотрела сверху на лес, по которому мы шли. Но знаменитые гейзеры Пятой Терры располагались в другом полушарии. Мне не довелось плавать в сгущённом воздухе горных ущелий на Маргарите. На Урале мы играли в догонялки, изнывая от тоски среди бескрайних степей. У нас не было времени, чтобы пойти в Белый Кремль или увидеть пещеры в горах, сложенных из совершенно прозрачной породы. Говорят, преломление света там такое, что полчаса спустя человек становится как пьяный…

Я видела кучу планет, у которых нет имён, а есть только номера. И что?

Я видела Ррит Кадару и едва не погибла на ней. Но кроме этого мне нечего вспомнить.

Два десятка лет я прожила на Древней Земле, и разве я видела хоть что-нибудь из того, чем она знаменита? Франкфурт-на-Майне, где я родилась, питомник в южноамериканских джунглях, Академия в Джеймсоне, Аризона. Всё.

Если я когда-нибудь вернусь домой…

Я не могу вернуться. Я казнена.

Если мне выдадут настоящий сертификат, я поселюсь на Земле-2 и постараюсь забыть про цифру, прибавленную к этому имени. Я буду летать на Древнюю Землю туристкой. Посмотрю на руины мёртвых цивилизаций. Закажу экскурсию по национальным паркам. Побываю в великих столицах. Вот что я сделаю.

Со мной прилетит маленькая девочка. Моя дочь. Она, наверное, будет уставать от долгой ходьбы. И я стану сажать её на спину моего нукты. Её будут звать Лили. А его?

Не знаю. Я пойму это, когда увижу… наверное.

Прощаясь с Эльсой и Ирлихтом, я очень далеко ушла от здания порта. А информационный центр находился как раз в нём. Мне пришлось идти обратно, но это даже доставило мне удовольствие. Парк, залитый солнцем, являл собой самую мирную картину на свете. Никто не ругался и не проявлял нетерпимости. Дети бегали с воздушными шариками. Собаки лаяли…

Собаки. И кошки. В этом не было ничего удивительного. Но какое-то странное чувство заставило меня пристальней оглядеть гуляющих. Пока я провожала юную операторшу, я смотрела только на Ирлихта, не могла отвести глаз. И ничего не замечала.

На Земле-2 своя фауна. Здесь достаточно приручаемых зверей. Тёплых, смешных, пушистых. Их привозили на Древнюю Землю ещё когда я была маленькой. У нас два года жил дома ушанчик по имени Юп. Потом он подхватил корь и умер. Мне его было так жалко.

Ни одного ушана. Ни одной радужной ласки.

Нет. Нет. Это просто совпадение. На соседней аллее, конечно, бузит целая толпа детей с радужными ласками на плечах. И какая-нибудь дама плывёт среди розовых кустов, столь же изящна и грациозна, как её домашний нукта.

Это Эльса меня перепугала. Здесь всё-таки не Земля.

Даже в очертаниях материков обнаруживалось что-то общее… Одну из стен в зале ожидания целиком занимала электронная карта полушарий Земли-2. Говорят, что если сравнивать с картой земных полушарий эпохи мезозоя, то сходство будет невероятным. Есть «Америка», хотя это один вытянутый материк, напоминающий формой силуэт кобры с раздутым капюшоном. Есть «Африка» и «Азия», слитые воедино. Европы нет, зато вместо Австралии и Антарктиды разом имеется ещё один материк, вблизи полюса. Многочисленные архипелаги, реки, горные цепи…

И океаны.

В пути мне лень было изучать планету, на которую я летела. Голову занимало другое. У меня вполне хватало денег для того, чтобы не высчитывать экономию в сотню-другую кредитов. И почему-то я была уверена, что питомник находится на том же континенте, что и космодром. Как-никак, всего миллион двести тысяч населения, ну куда уж расселяться по разным материкам?

А «крысы» над водой не ходят. Упора нет…

Экраноплан курсировал раз в трое суток. Мне повезло – я попала аккурат в нужный день. Ждать было всего девять часов.

Ха! «Всего». Пару дней прождать было бы легче. Я бы сняла номер в гостинице. А так я не знала, куда податься. Достопримечательностей на Терре-без-номера нет, кроме зоопарка. Даже мемориалов боевой славы нет. На многих колониях шли сражения с ррит, но Землю-2 отобрали у анкайи уже после Великой войны. Здесь всё новенькое.

Я вспомнила эльсины слова. Многие возмущаются тем, что питомник для таких опасных существ, как нукты, завели аж на самой Древней Земле, а не на одной из планет-колоний. Странно. Странно, что люди не помнят – когда строили первый питомник, у человечества уже не оставалось колоний. И почти не оставалось космического флота. Сохранились разве что грузовозы и беззащитные исследовательские шхуны. Ррит нравилось охотиться за боевыми кораблями, скучную работу по уничтожению прочего они оставляли на потом.

Вот эти-то шхуны и грузовозы и выиграли войну.

Один исследователь случайно обнаружил планету нукт. Они успели передать добытую информацию прежде, чем их сожрали «комарики». У кого-то в близком к отчаянию командном центре случился инсайт. Вслед за шхуной отправился переоборудованный грузовоз.

Вскоре на оставшиеся корабли стали ставить устройства по выбросу «умных капсул». И поначалу искренне удивлялись тому, как это оказалось эффективно. Потом в строй встали генетики. Технически коррекция оказалась несложной. Потом в бассейне Амазонки появился питомник. На всё ушло не более трёх лет.

Для того чтобы прежнюю доминирующую расу сменила новая, потребовалось ещё лет десять. По их истечении на экраны вышел ролик, который прославлял величайшую победу в истории человечества. Первую настоящую победу.

Ррит Кадара, распадающаяся на части под обстрелом обезумевших от ненависти землян.

Всякий, кто поинтересуется вопросом, найдёт, что не существует оружия, способного расколоть планету. Но никто не интересуется. Есть и более важные проблемы.

Да, у меня опять философские мысли.

Я поела в недорогом ресторане. Прогулялась по главной улице единственного города Терры-без-номера – с восьмисоттысячным населением. Убедилась, что театры и кинематограф не предложат мне ничего интересного. Купила что-то из одежды и косметики – всё совершенно ненужное, но хоть пару часов убила на шоппинг. Купила пару книжных новинок, которые мне совершенно не хотелось читать. Вернулась в зал ожидания и предалась раздумьям – пойти мне в зоопарк или на фильм про экстрим-операторов?

Придётся в зоопарк. Фильм приведёт меня в состояние буйного ехидства. Это точно. Им же неоткуда взять настоящих боевых. Разве что оператора пригласят на роль. Но это вряд ли. Поэтому нукт киношники рисуют цифровым образом. На светлых кадрах фальшивка заметна, но не в картинке дело. Не могут они убедительно смоделировать нуктовую пластику, хоть убейся. То кошки получаются, то гусеницы какие-то. Публике, конечно, всё равно, а по мне так убожество.

И я пошла в зоопарк. Неожиданно вышла очень весёлая и приятная прогулка. Солнце, цветы, дети, звери. Я вовсе не оказалась единственной одинокой взрослой среди мамаш, как боялась. Все улыбались… я так давно не видела столько улыбок сразу. Ушанчики оказались совершенно ручные, лазали повсюду без всяких клеток. Я их кормила попкорном, это делать можно. Обожаю ушанчиков!

Завтра я пойду искать себе друга, живое оружие. И я не должна думать об ужасах Ррит Кадары. И упиваться собственной тоской. Очень многое закончилось. Стало быть, многое и начнётся.

Я уже знала – я назову его Лайт.

В здание порта я вошла, всё ещё внутренне смеясь. От души. Какой-то папа, отягощённый, видимо, не только своими детьми, но и соседскими, на выходе из зоопарка закупался мороженым. И случайно купил на одно больше. Карапузы чуть не передрались. Идея «лизать по очереди» им не понравилась. И тогда мудрый отец всучил вафельный стаканчик «вот этой тёте». Я так растерялась, что даже ответить ничего не смогла, кроме «ой, спасибо». Стояла с глуповатой улыбкой, пока чадолюбивый джентльмен не шепнул мне, улыбаясь: «да вы ешьте, ешьте»…

Оставалось меньше часа до отбытия экраноплана. Можно и посидеть. Весь день провела на ногах. Я нашла место, достала новоприобретённый роман и подняла глаза на стенные часы.

И увидала её.

По телу прошла такая дрожь, что я вновь ощутила на себе биопластиковый контур, о котором уже успела забыть. Пластик начал готовиться в драке. Из едва заметной плёнки на коже он превращался в упругий экзоскелет.

«Аджи, кто? Кто плохой?»

Над экраном справочника стояла местра Арис.

Туристка.

Мало ли по какой причине она могла оказаться одновременно со мной на двух планетах. Уже четыре месяца прошло. Она не имеет никакого отношения к тому, что было со мной на Фронтире. Я просто встретила её там впервые. Она ассоциируется у меня со всем этим. С Аджи, которому она не понравилась. С Аджи, который страшно беспокоился, но лез ко мне ласкаться, надеясь, что я поверну машину и не пойду в ангар. Он, может быть, слишком нервный для боевого, Аджи, но удивительно чуткий. И обаятельный. Втирается в доверие к кому угодно, хотя под настроение и попугать может. Хитрюга.

Наверно, дети будут похожи на него…

Арис обернулась и встретила мой взгляд. На её лице появилась и пропала вежливая улыбка. Она снова уткнулась в справочник, нашла там что-то. Уголки накрашенных губ довольно приподнялись.

Местра Арис закрыла сеанс, сверила время и уверенным шагом направилась ко мне.

Надо же. А я думала, она меня не узнала.

– Местра Джанарна? – бархатно уточнила Арис. – Превосходно выглядите, милочка. Прошу прощения, я не стала звонить вам там, на Фронтире. Я нашла другого оператора.

И она уселась рядом со мной. С высокомерием, совершенно ребяческим в своей наивности. Ха! Я почти улыбнулась.

– Рада за вас. Я всё равно не смогла бы оказать вам услугу. Вы ведь искали туроператора.

Какая у неё дорогая тушь. А ресницы подкачали. Странно, что такая шикарная дама, как Арис, не хочет разориться на импланты.

– Я не понимаю, – почти капризно сказала она.

– Я экстрим-оператор.

– И в чём разница? – она нервно щёлкнула замком сумочки. – Экстремальный туризм, разве нет?

Тьфу ты. Сейчас как раз очередной боевичок про нашу сестру вышел. Ну, как она может не знать, кто мы такие? Неужели действительно интересуется только модой?

– Нет. Некоторым образом спецназ.

Ненавижу так говорить. Настоящие спецназовцы нас готовы с кашей съесть.

У Арис задрожали губы. Она немного отодвинулась от меня.

– Какой ужас!

– Что же в этом ужасного?

Нет человека, мнение которого интересовало бы меня меньше, чем мнение чудеснейшей местры Арис. Оно меня развлекало. Только и всего.

– Это ужасно, – безапелляционно объявила местра. – Кровь, вонь! И эти слюнявые звери! Фу!

Я изумлённо моргнула.

– А где же ваш… нукта?

– Поми-илуйте! – пропела Арис; я уже видела этот нежный оскал. – Они сейчас не в моде. Пришлось отдать его на усыпление. Теперь у меня кошечка.

И эту кошечку ты тоже отдашь на усыпление, когда в моду войдут ушаны. Или гигантские стрекозы с Терры-3, смышленейшие, между прочим, существа. Или пушистые змеи с Локара. Или собаки. Кошечка, сумочка, туфельки, какая разница? Вышло из моды, и всё…

Мне вдруг стало интересно.

– Местра Арис, позвольте полюбопытствовать.

– Да-а?

– Что вы хотели найти на Фронтире?

– О! – сказала она, и глаза её загорелись. – Может показаться глупым, но я совсем недавно узнала, что это… это Ррит Кадара! Удивительно. Утончённо. Я сразу же поняла, что это моя мечта. В смысле, конечно, сафари.

Так я и думала.

– Вот! – радостно выдохнула Арис и полезла в сумочку. – Я долго не знала, что заказать, такой интересный оттенок, но ни один металл не подходит для оправы.

Брелок для ключей. В сечении он был не ромбовидный, а округлый. И длинный. Для местры Арис загнали женщину.

И почему из тебя не сделали полированный скелет?

Ррит – мощно вооружённый вид. Они хищники. У них на мордах написано, какие они хищники. Их предки были отнюдь не хорьками. Инстинктивная поза угрозы ррит – их оскаленные клыки бросают человека в дрожь и холодный пот. Никогда не видела нукту, угрожающего мне. Говорят, это сама смерть.

Когда воины ррит смотрели на меня в пустыне, мне было страшно. Они бы меня убили. И я хотела, чтобы Аджи разорвала их. Но всё же…

Охота длится не меньше суток. Иногда до трёх. Ррит невероятно выносливы. Но даже их силы кончаются. И тогда у полуживой добычи выламывают клык. Или выдирают когти. Иногда ещё что-нибудь отрезают. Убивают редко, но случаются среди туристов и любители черепов.

Егеря порой охотятся для себя. У них своя доблесть. Не трогают женщин. Хвастаются случаями, когда воин был до того измучен, что не потребовалось его фиксировать.

– Это была женщина, – сказала я.

– Да? – удивилась Арис. – Никогда бы не подумала. Такая здоровенная! Фу! Ужасно уродливая. И как они только размножаются?

– Думаю, друг для друга они красивы…

Арис тряхнула волосами.

– Животные! – сказала она почти удивлённо. – Знаете… там, когда её… когда это существо загнали, я посмотрела и подумала – да ведь это животное! Как они могли строить корабли? Летать в космос?

Ррит были доминирующей цивилизацией Галактики задолго до того, как человек изобрёл порох. И они считали людей животными. Как и всех остальных, впрочем. Раньше считали. Надо сказать, что в отношении бус и брелоков люди взяли пример с самих ррит. Во время войны те делали украшения из костей пленных.

Помню, я как-то в кафе сидела неподалёку от парочки нкхва. Те болтали и перешучивались. Я уже говорила, что юмор нкхва нам понятен. Проблема в том, что он бывает трёх видов – чёрный, абсолютно чёрный и ультрафиолетовый.

– Ррит делали пояса из рёбер х’манков, – сказал один. – Х‘манки теперь делают бусы из их клыков. Высокоцивилизованные расы, что ж ты хочешь!

– С ррит хоть зубы можно поиметь, – отвечал второй, поквакивая. – А с нас, бедных лягух? Только шкурку на абажур.

Это их очень развеселило. Хорошая шутка. Они и говорили-то на SE, всеобщем английском, чтобы люди понимали.

– Эй, х’манка! – хихикая, окликнул меня первый. – Не смотри на нас с таким ужасом! Мы всего лишь маленькие жабки!

Они совершенно не похожи на лягушек. За исключением некоторых черт амфибий. Если уж искать похожее земное животное, то это будет геккон. Но нкхва нравятся именно лягушки.

Местра Арис с удовлетворённым видом покрутила в пальцах свой брелок. Женщины ррит не ходят в пустыню. Среди них нет «неадаптированных» – тех, кого настолько терзает стыд и жажда мести, что они готовы погибнуть, лишь бы погибнуть в бою. Это привилегия исключительно мужчин. Я не верю, что Арис не знала, кого для неё загоняли. Она, скорее всего, специально за это доплачивала.

– Что привело вас на Землю-2?

Я сперва даже не поняла, кто говорит. Арис белозубо улыбалась, чуть склонив голову.

– Дела, – сказала я наконец.

Объявили посадку. Вот счастье-то.

– А я – к друзьям, – мило поведала она. – Ваш рейс? Увы, мой через полчаса. Приятно было пообщаться.

Я машинально пожелала ей удачи. Наверное, мужчины от Арис без ума. Холёная куколка опаснее огня. Любительница острых ощущений.

Я вот не люблю острые ощущения. То есть, конечно, они – моя работа. И я ничего не имею против. Но сверх рабочего времени – не хочу.