Текст книги "Брачный сезон в Уинчестере (СИ)"
Автор книги: Ольга Михайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
Спустившись вниз, Монтэгю тем же свинцовым набалдашником что было силы ударил по стеклу, тут же со звоном разлетевшемуся. Вспотевшая изумлённая физиономия мерзавца Иствуда мелькнула в чёрном провале двери. Джулиан схватил его за воротник и с силой потянул на себя. Иствуд оказался столь тощим, что проскочил в отверстие и свалился на землю головой вниз, довольно сильно ударившись затылком о подножку кареты. Ну, и поделом. Заглянув в глубину экипажа, Джулиан разглядел только испуганные белки глаз мисс Гилмор, сжавшейся в изодранном платье в углу кареты. Монтэгю с трудом смог открыть замок на двери и сказал несчастной Энн, что она в безопасности. Откровенно говоря, Монтэгю не ожидал от Лоренса такой прыти. В его понимании, Иствуд, бывший всего на четыре дюйма выше пяти футов, чьи запястья и кисти рук всегда напоминали Джулиану за карточным столом индюшачьи лапки, вообще был не в состоянии одолеть никого, крупнее кролика.
Мисс Гилмор, дрожа и спотыкаясь, выбралась из кареты и тут, увидя лежащего на земле Иствуда, внезапно затряслась и разразилась рыданиями столь бурными, что Монтэгю испугался. Сначала Джулиан подумал, не опоздал ли он, чего доброго, но не знал, как спросить, неужели мерзавец успел добиться своей цели? Ведь и семи минут не прошло!.. Но потом понял, что истерика мисс Гилмор – просто следствие пережитого нервного потрясения. Руки бедняжки тряслись, Энн то всхлипывала, то задыхалась. Монтэгю уговаривал её придти в себя и успокоиться, но чем больше успокаивал, тем сильнее её трясло. Время уходило. Неужели всё же бедняжка оплакивает потерянную невинность? Чёрт, как же успокоить её? Чувствительность женщин – бич Божий. Неожиданно Монтэгю подумал, что совершенно напрасно деликатничает – и время теряет, и Иствуд начал шевелиться.
– Он овладел вами? Он добился своего?
Мисс Гилмор снова истерично вскрикнула, затряслась, но в движении её головы Монтэгю всё-таки прочёл «нет».
– Мисс Гилмор, умоляю, спокойно выслушайте меня, – тут заметив, что Лоренс пытается подняться на четвереньки, Монтэгю со злостью обрушил на затылок насильника-горемыки набалдашник. Иствуд снова плашмя рухнул на землю, словно куча глины, свалившаяся с гончарного круга. Обойдя карету, Монтэгю увидел, что конюх по-прежнему без чувств и отволок его к ближайшей придорожной копне соломы. Возись ещё тут со всяким сбродом! Вернувшись, Монтэгю увидел, что бедной девице удалось всё же справиться со своими нервами. Энн тяжело дышала, вцепившись в разорванное на груди платье, но уже не рыдала. Сказать по правде, в чувство её привела та необычайная лёгкость, с которой мистер Монтэгю пристукнул Иствуда. То, что с тем, кто чуть не надругался над ней, справились с такой удивительной простотой, заставило её думать, что она, в самом деле, спасена и находится под надёжной защитой.
– Мисс Гилмор, нам нужно вернуться в дом Иствудов. Вы не можете в таком виде показаться дома. – Она закусила губу, слушая Монтэгю, и молчала. – Завезём этого господина, возьмете у мисс Иствуд другое платье – и я доставлю вас домой. Вы понимаете меня?
Энн – неожиданно для него – ответила довольно вразумительно. Да, она всё поняла, но в эту карету она ни за что не сядет. Она не может…
– Хорошо, мисс Гилмор, залезайте на козлы, там два места, а мистера Иствуда я засуну внутрь. – Что Монтэгю и сделал, правда, не удосужившись усадить мерзавца на сидение, а просто зашвырнув бесчувственного доходягу на пол экипажа, захлопнул дверь кареты, а после, взобравшись рядом с Энн на кучерское место, хлестнул лошадей.
Дорогой девица молчала, глубоко и судорожно дыша.
Через несколько минут они снова были у дома Иствудов. Монтэгю заглянул вглубь кареты и убедился, что Лоренс никуда не сбежал. Тогда Джулиан взвалил его на плечо и понёс к двери, дав знак мисс Гилмор идти за ним. Чёрт, или ему показалось, или братец был ничуть не тяжелее сестры. Мужчина… тьфу, – Монтэгю пренебрежительно поморщился.
Когда на стук открыли дверь и через минуту на крики служанки прибежали мисс и миссис Иствуд, на которую, признаться, Джулиан вовсе и не рассчитывал, Монтэгю попросил Кору помочь мисс Гилмор. Кора тихо вскрикнула, увидев лицо и платье подруги. При этом, надо заметить, в сложной ситуации мисс Иствуд не терялась. Кора быстро схватила Энн за руку, повлекла к себе в комнату, по пути отдав распоряжение служанке срочно принести воды. Миссис же Иствуд тут же принялась с причитаниями хлопотать вокруг поверженного Лоренса.
В спальне Коры Энн, всё ещё трясясь, стаскивала с себя изорванное платье. Кора, помогая подруге, недоумевала. Что сделал мистер Монтэгю? Откуда он взялся? Почему Лоренс в таком виде? Где он были? Что произошло? Услышав наконец сбивчивый рассказ мисс Гилмор, побледнела. Лоренс пытался обесчестить её? У Коры на минуту опустились руки, и она в ужасе взглянула на подругу, чуть заметно сжавшись, словно от удара. Ей казалось, что теперь Энн просто не захочет знать её, но мисс Гилмор не сказала ничего оскорбительного, и казалось, нисколько не винила её в происшествии. Но от одного упрёка она не удержалась. Рассказывая ей о событиях ночи, Энн не смогла объяснить, откуда взялся там мистер Монтэгю, но всё, что он сделал, говорило, на её взгляд, только о мужестве и благородстве. Какой смельчак! Как могла Кора говорить о том, что мистер Монтэгю негодяй? Он герой! Мисс Иствуд молчала, не зная, что сказать.
Джулиан Монтэгю присел в кресло в гостиной и только тут заметил, что разрезал о стекло кареты рукав сюртука и рубашку, да видимо, задел и руку, ибо рубашка была в крови. Миссис Иствуд металась по комнате, причитая над сыночком, недоумевая, что же могло случиться? Монтэгю подумал, что сглупил. Надо было по дороге договориться с мисс Гилмор и придумать какую-нибудь безобидную историю. Он просто не ожидал столкнуться с миссис Иствуд. Несколько минут Джулиан размышлял, что бы придумать в объяснение матери Иствуда – покороче и попроще. Потом подумав, что у мисс Гилмор было достаточно времени привести себя в порядок, Монтэгю попросил мечущуюся горничную проводить его к мисс Иствуд и доложить о нём.
Монтэгю вошёл и увидел, что у сидящей в углу комнаты на диване в другом – не порванном – платье мисс Гилмор цвет лица уже близок к нормальному, хотя на щеках алеют пятна, а вокруг глаз залегли тени. По лицу же мисс Коры Монтэгю безошибочно понял, что мисс Иствуд уже знает от подруги всё. Кора странно, исподлобья, в упор разглядывала его, словно видела впервые. Про себя она недоумевала, по её представлению, мистер Монтэгю должен был скорее помочь Лоренсу совершить похищение, нежели спасти мисс Гилмор. Так же как и её братец помог Тэлботу ославить леди Софи. Но сейчас, когда Джулиан Монтэгю с окровавленным плечом появился в комнате, Кора не могла ни отметить, как он мужественен и как… красив. Но она сжала зубы. Корсар…
Монтэгю заметил краем глаза, как Кора отодвинулась при его появлении, и почувствовал вдруг странную тяжесть в веках – они на мгновение сомкнулись, и только усилием воли Монтэгю смог разлепить их. Потом по телу прошла мучительная и болезненная дрожь – наверное, вяло подумал Джулиан, давно не был в фехтовальном зале, расслабился. Монтэгю в нескольких словах изложил суть проблемы: нельзя, чтобы о происшедших событиях разнеслись слухи. Мистер Иствуд будет молчать, иначе не миновать ему беды, мисс Гилмор тоже лучше не говорить об этом даже дома, свет жесток и ей трудно будет избежать пусть и несправедливых упреков, что она-де своим поведением спровоцировала мистера Иствуда. Репутация девицы хрупка. Что касается миссис Иствуд, нельзя, чтобы она узнала правду – обстоятельства, как ни посмотри, слишком неприглядны. Мистер Лоренс просто упал с подножки экипажа. Споткнулся. Так нужно говорить, если кто осведомится о причинах его недомогания. Монтэгю не то чтобы уговаривал, скорее, просто разъяснял ситуацию.
– Нам пора ехать, мисс Гилмор, – заключил он.
Энн тяжело вздохнула и попыталась подняться.
– Что у вас с рукой? – вопрос мисс Коры прозвучал будто издалека.
– Я порезал предплечье о стекло. Царапина, – говоря это, Монтэгю ощутил странную пустоту, которая отделяла его от неё. Он бродил в Саду Декана специально, только чтобы хоть мельком увидеть её, но вот она рядом – а в нём – такая странная и бездонная пустота, апатия и боль… Почему? Что с ним?
– Подождите, мисс Гилмор ещё не пришла в себя. Снимите сюртук, я перевяжу вам руку.
Кора не стала дожидаться, чтобы Монтэгю согласился или отказался, вынула из ящика комода кусок холщовой ткани и стала аккуратно разрывать её на тонкие полосы. Видя, что Энн всё ещё сидит на диване и тяжело дышит, Джулиан решил дать ей ещё несколько минут. С горечью подумал, что сюртук не подлежит ремонту – рукав распорот от плеча до локтя. Очевидно, это случилось, когда он вытащил Лоренса через окно из кареты или пытался изнутри открыть замок на дверце. Рубашка была окровавлена, но сняв её, мистер Монтэгю увидел, что порез на самом деле пустяковый – даже непонятно, откуда взялось столько крови. Кора справилась на удивление быстро, остановив кровь, которая, впрочем, и сама уже успела свернуться, и перебинтовала ему руку. Монтэгю чувствовал прикосновение её пальцев, ощутил аромат кожи и волос, но и – странную мертвенность, сковывающую его.
Через десять минут они вышли на улицу. Мисс Гилмор спросила, может быть, мистер Монтэгю просто доведёт её до дома? И Джулиан, понимая, насколько ей не хочется снова видеть экипаж Иствудов, согласился и проводил её по Грейт-стрит, они свернули на улицу Южных врат и вскоре добрались до дома Гилморов. Энн уже почти пришла в себя и сейчас поймала себя на странном чувстве – удивительной защищенности и полной безопасности, которую ощущала рядом с этим человеком. Но пережитое то и дело напоминало о себе лёгкими судорогами в ногах и дрожью пальцев. Энн подумала, что может спросить его о том, чего не могла понять. Как мистер Монтэгю очутился у госпиталя? Джулиан лаконично объяснил, что просто у дома Иствудов заметил закрытый экипаж и увидел, как Лоренс посадил её туда, а из-за случайно услышанного разговора Иствуда с кучером заподозрил неладное. Боясь быть бестактной, Энн не спросила, что мистер Джулиан Монтэгю делал у дома Иствудов. Монтэгю тоже ничего больше не сказал. Энн, исподлобья взглянув на него, подумала, что он, влюблённый и отчаявшийся, просто бродил около дома Коры. На пороге дома она пыталась ещё раз поблагодарить его, но язык плохо слушался её.
К себе домой Монтэгю попал уже за полночь.
Прошедшая ночь что-то изменила в нём – причём, чувствовал Монтэгю только саму перемену, но не мог осмыслить её причин. Он по-прежнему ощущал свою зависимость от Коры, его влекло к ней и телом и душой, но, то ли долгое время её предшествующего равнодушия и пренебрежения что-то надломило в нём, то ли тоска, перебродив в душе вместе с любовью, породила эту мутную вялость и пустоту. А может, он просто потерял последнюю надежду? А впрочем, нет, понял Монтэгю наконец. Причина была в том, что сделав после разговора с Шелдоном жестокий и убийственный вывод о том, что он недостоин любви, он допустил, чтобы этот вывод, словно зараза сифилиса, проник в его душу и кровь – и убил его. Вот почему находясь с ней рядом, слыша её голос и даже ощущая её прикосновение к себе – он уже не чувствовал ничего.
Он был мёртв. Крах любви осознавался Монтэгю не как крах жизни – он был слишком силён для этого, но как крах личности. В нём беззвучно обрушивались крыши, опадали стены, фундаменты превращались в руины. Во всяком случае, Монтэгю твёрдо решил, как только пристроит Кэтрин – тотчас же после её свадьбы уедет в Лондон. Пора и делом заняться.
Дома Джулиан кое-как умылся, осторожно снял сюртук и рубашку, стараясь не потревожить повязку на руке и не измарать кровью постель – чай, не брачное ложе, и наконец провалился в глубокий сон, подумав напоследок, что вечерок выдался, что и говорить, бурный…
Глава 26,
в которой повествуется о развитии событий, изложенных в предыдущей главе, при этом мисс Иствуд вдруг понимает то, о чем до того и помыслить не могла, а мистер Монтэгю, прихлебывая кларет, требует сухого закона для низших классов.
Человек предполагает, но Промысел Божий правит миром. Монтэгю казалось, что им сделано всё, чтобы история, компрометирующая брата Коры и несчастную Энн, не стала достоянием досужих языков. Мисс Гилмор будет молчать. Мисс Иствуд – тоже. У Лоренса для молчания – основания сугубые. Его самого быть разговорчивым ничто не заставит.
Откуда же что всплывёт?
Но подвело мистера Монтэгю свойственное аристократу высокомерное пренебрежение к тем, кого Господь поставил ниже господ. Он педантично учёл все обстоятельства, кроме… кучера Майлза. Вот уж кого мистер Джулиан Монтэгю в расчёт абсолютно не брал, он просто забыл про него, притом начисто, а меж тем, под утро тот был обнаружен нарядом местной полиции, заподозрен в чрезмерном пьянстве, и очнулся только в участке, где, под воздействием гудящей головы и шума в ушах изложил все события прошедшей ночи – естественно, до того момента, пока он их помнил. К несчастью, нанимая кучера, отец мистера Иствуда нисколько не интересовался остротой его ума. Майлз и в самом деле не мог похвастать умом, и потому простодушно рассказал о поручении, данном ему господином, и всех дальнейших событиях. Майлз был уверен, что его господин и его бедная жертва тоже подверглись зверскому нападению, а узнав, что ни кареты, ни лошадей на мосту не было, решил, что мистер Иствуд и мисс Гилмор давно мертвы и, наверняка, сброшены злодеями, напавшими на него, с моста в реку.
Полковник Арчибальд Кемптон, узнав из доклада своих подчинённых о ночном происшествии, не поленился утром наведаться в дом Иствудов, где быстро обнаружил, что никто вышепоименованного Лоренса Иствуда в реку не сбрасывал, вот он, пожалуйста, правда, получить от него нужные сведения было весьма затруднительно, ибо язык во рту мистера Иствуда почти не ворочался, а голова трещала так, что даже шорох лёгкого ветерка казался ему набатом. Мисс Иствуд, спрошенная о том, знает ли она, что произошло ночью с её братом и их кучером Майлзом, сообщила, что их кучер давно страдает потерей памяти и, вообще, плетёт порой Бог весть что, брат же упал с подножки экипажа, а мисс Гилмор, её подруга, наверняка, дома. Её проводил туда вчера вечером один господин.
– И кто же это, мисс?
– …Друг и сокурсник мистера Раймонда Шелдона – мистер Джулиан Монтэгю.
– Вот ка-ак… – этого авантюриста, завсегдатая блудных притонов и повесу мистер Кемптон уже знал.
В доме Гилморов ему не удалось повидать мисс Гилмор. Было сказано, что она дурно себя чувствует из-за недавно подхваченной простуды. Ну, что ж, мистер Кемптон понадеялся, что мистер Монтэгю, по крайней мере, ничего не подхватил и, когда только что проснувшийся, облачённый в домашний халат проспавший завтрак Джулиан пытался утолить голод остывшим ростбифом, который запивал кларетом, – ему доложили о приходе мистера Арчибальда Кемптона, полковника.
Чёрт возьми. Чего ему надо? Не принимать? Тоже глупо. Эта лисица только насторожится. Ладно, посмотрим.
Мистер Кемптон извинился, что побеспокоил мистера Монтэгю в столь ранний час, он понимает, что не время для визитов, но срочно нужно выяснить одно обстоятельство…
– Какое же? – мистер Монтэгю был само радушие. Он предложил мистеру Кемптону разделить с ним трапезу, от чего тот любезно отказался. Он уже завтракал.
– Правда ли, что вчера вечером вы проводили мисс Гилмор от дома мистера Иствуда до её дома?
Ни один мускул не дернулся на лице Джулиана Монтэгю.
– Мисс Гилмор? Да, мы прошли пешком. Дом Гилморов недалеко от Грейт-Холла.
– И она… чувствовала себя… хорошо?
Монтэгю почувствовал, как вспотел под халатом.
– Кажется… несколько покашливала… Да, она говорила, что чувствует лёгкий озноб. А что с ней? Не заболела ли? Почему вы вообще, полковник, интересуетесь столь незначительным обстоятельством?
Мистер Кемптон, внимательно глядя на Джулиана Монтэгю, рассказал об утреннем происшествии с кучером Майлзом. Рассказанное зримо позабавило мистера Монтэгю. Он развёл руками.
– Полковник, это сущий вздор, уверяю вас, кучер, наверняка, – просто идиот. Кто мог напасть на него, кто мог напасть на мистера Иствуда? Какие планы похищения? Я всегда говорил, пока парламентом не будет введен сухой закон, – Монтэгю прихлебнул кларет, – для низших классов, – уточнил он, – порядка в стране не будет. Этот грубый сброд… Перепьются – и давай фантазировать. Я слышал, что мисс Иствуд, когда мы посетили её с мисс Гилмор, сетовала, что её дорогой брат оступился и упал со ступенек ландо. Подумать только – похищение! Нападение! Какой вздор!
«Чёртов идиот, кипел Монтэгю про себя. Как же я забыл-то про этого остолопа?!»
Полковник не мог спорить с мистером Монтэгю.
– Очень может быть, мистер Монтэгю, очень может быть… А кстати, я забыл поблагодарить вас за сведения о Макбейн-стрит и за рекомендацию… Они очень пригодились.
«Еще бы они тебе, хитрой лисице, не пригодились…»
Когда дверь за ним закрылась, Джулиан Монтэгю поморщился и махнул рукой. Что тут поделаешь? Он снова принялся за холодный ростбиф. Здраво поразмыслив, подумал, что показаний одного придурковатого кучера мало для весомых подозрений. Всё может обойтись, если не будет свидетельств мисс Гилмор и признаний Лоренса, а их не будет. Жаль, слухов теперь не избежать… Впрочем, тема помуссируется и заглохнет. Монтэгю почувствовал вялую слабость, распорядился наносить ему воду в ванную. После ванны решил поспать ещё часок-другой, и проснулся снова, когда его разбудил дворецкий с письмами, и тут же следом за ним вошла Кэт. «Что это тебе вздумалось целый день валяться в постели? Поднимайся же! Тебя ждут».
Этого ещё не хватало! Опять Кемптон?
– Кто там?
– Две девицы. Мисс Энн Гилмор и… эта… мисс Иствуд. – Последнее имя Кэтрин произнесла сухо и колко, с оттенком явной недоброжелательности в голосе. – Они пришли ко мне, но потом сказали, что хотели бы видеть тебя.
Монтэгю подбросило на постели.
* * *
Этому неожиданному визиту предшествовали некоторые обстоятельства. И первым из них была бессонная ночь мисс Иствуд. Когда дом погрузился в конце концов во тьму, Кора задумалась о весьма многом.
Брат. Она никогда не видела от него ни любви, ни братской поддержки, ни даже простого понимания. Раньше она недоумевала о причинах подобного, но, чем более взрослела, тем больше осознавала, что её Лоренс – просто ничтожество, не знающее и не желающее знать ничего, кроме своих эгоистичных потребностей. Кора ни на минуту не поверила, что братец влюбился в подругу, Кора уже понимала, что Лоренс вообще не мог никого полюбить. Никогда. Она вспомнила горничную матери, с которой у него была интрижка, видела приходившие ему счета, сталкивалась с его кредиторами и от души радовалась, что отец перед смертью передал деньги, предназначенные ей в приданое, в особое управление их поверенного, мистера Леггита, а то Лоренс и от её приданого ничего не оставил бы!
Лоренс просто хладнокровно просчитал, что у Энн нет братьев и вступиться за неё некому, что мать Энн не сможет защитить репутацию дочери, а сорок тысяч приданого мисс Гилмор, видимо, решали все его проблемы. Негодяй.
Задумалась Кора и о подруге. Энн стала ей теперь особенно дорога. Коре понравилось достоинство, с каким та вела себя, ведь могла бы наговорить кучу гадостей и порвать с ней, сестрой негодяя, всякие отношения. Но – ни слова упрёка, никакого обидного жеста. Энн выросла в глазах Коры на целую голову. Какое счастье, что Лоренс не сумел добиться своей низкой цели! Какое счастье, что невесть откуда подвернулся мистер Монтэгю…
Мистер Монтэгю… На вечере в Шелдонхолле, танцуя с Раймондом Шелдоном, Кора заметила, что сейчас, когда мистер Шелдон был уже женат, она могла – вначале просто делая вид, что ничуть не задета тем, что виконт выбрал другую, а потом и не делая никакого вида, – говорить с ним свободнее и раскованнее, и с радостью отметила, что и его улыбки, утратив церемонную галантность, стали сердечней и искренней. И потому, сопоставляя свои впечатления о мистере Тэлботе и мистере Монтэгю, мисс Иствуд неожиданно спросила будущего хозяина Шелдонхолла, почему он раскланивается с господином Монтэгю, но никогда не приветствует мистера Тэлбота? Ведь не может же он не понимать, что они одинаковы? Этот вопрос давно занимал её. Виконт тогда спокойно ответил ей, что мисс Иствуд заблуждается, выразив уверенность, что, если ей когда-нибудь доведётся ближе узнать мистера Монтэгю, она непременно откроет в нём и ум, и честь, и мужество, и нежность.
– Взгляните, мисс Иствуд, как озабочен мистер Монтэгю успехами сестры. Это, по меньшей мере, свидетельствует о том, что он умеет любить. Разве хоть раз мистер Монтэгю совершил нечто бесчестное? У него есть честь. Я часто беседовал с Джулианом, и знаю, что он очень умён. Кроме того, Монтэгю отличный наездник, фехтовальщик и стрелок. Такие мужчины трусами не бывают, поверьте. Ну, а то, о чем вы говорите… – Шелдон пожал плечами, – юношеские заблуждения все мы перерастаем.
– Сэр Чилтон говорил не о заблуждениях.
Раймонд Шелдон грустно посмотрел на неё.
– Сэр Чилтон говорил с вами о мистере Монтэгю?
Кора не поняла странную тоску, прозвучавшую в его голосе.
– Он… нет, он говорил не со мной, а с братом. Это было ещё до нашей встречи в парке. Я случайно услышала его слова…
– Вот как, – мистер Шелдон, как ей показалось, был хмур и огорчён чем-то. Он помолчал, потом всё же договорил, – мне кажется, что сэр Остин судил излишне резко.
– А вы… тоже имели юношеские заблуждения, мистер Шелдон?
– О, да, дорогая мисс Иствуд, должен признаться, что имел. И не только имел, но и имел глупость упорствовать в них. Они, правда, были иного свойства, чем у мистера Монтэгю – но сути дела это не меняет. Но мне кажется, что в последнее время, – Шелдон улыбнулся, – я и мистер Монтэгю – мы оба поумнели.
Прошедшая ночь убедила Кору Иствуд в том, что Шелдон был прав. И, по крайней мере, в том, что у этого человека есть мужество и благородство – она теперь не сомневалась. Она давно, ещё на вечере у Сейвари, отметила неординарную внешность Монтэгю. Кокетство – кокетством, но ей было приятно танцевать с ним, такой грации она в мужчине никогда не видела. Ей было приятно и его внимание. И когда мистер Чилтон назвал его распутным, почему она так расстроилась? Или рассердилась?
Неожиданно Кора поняла. Да, она расстроилась!
Была огорчена почти до слёз! Но почему?
Почему она так злилась на него?
Почему презирала Тэлбота, но Монтэгю – ненавидела?
Да потому что…. она… Она влюбилась в него! Монтэгю показался ей похожим на корсара. Кора улыбнулась. Он был мужчиной её мечты! Не предметом материнских восторгов, не богачом Шелдоном, о котором толковал братец и вздыхали все девицы вокруг, а её идеалом – решительным, бесшабашным, мужественным. Именно таким, каким ей хотелось бы видеть своего любимого. Потому-то слова сэра Чилтона так больно отозвались в ней! Монтэгю оказался недостойным любви – вот что заставляло её злиться и ненавидеть его. Ей нельзя было любить его – того, к кому влекло сердце!
Было и ещё одно, мелкое, но странное обстоятельство, запавшее в эту ночь ей в душу. Девицы её лет видели обнаженных мужчин только в мраморе – в лондонских галереях, и то – на них приличным девушкам не рекомендовали засматриваться. Несколько раз Кора полуголым видела братца Лоренса – и это зрелище ничего, кроме жалости, в ней не вызывало. Вчерашний вечер… Когда Монтэгю снял окровавленную рубашку, Кора вздрогнула и ощутила странную дрожь в теле. Это не Лоренс! Плечи мистера Монтэгю были необыкновенно широки, на руках перекатывались наросты мускулов, остановив кровь и перебинтовывая ему руку, она почувствовала стальную жёсткость этих мышц, и сама не могла понять, почему это так волнует её…
Утренние беспокойства, связанные с визитом мистера Кемптона, не заставили её забыть ни вчерашние впечатления, ни ночные размышления, однако встревожили, хоть волновалась мисс Кора только из-за подруги. Мать причитала около сына, Кора же, с омерзением взглянув на стонущего братца, надела шляпку и сообщила матери, что намерена прогуляться, и пойдет к мисс Энн Гилмор.
В доме Гилморов, где три часа тому назад не приняли мистера Кемптона, перед ней – двери распахнулись. Энн уже давно встала и теперь предавалась беспокойству по поводу визита полковника. Как ни странно, Энн, несмотря на то, что так перенервничала, ночь спала, как убитая, а обдумала происшествие утром, на свежую голову. Энн вовсе не думала, подобно мистеру Монтэгю, что никакой опасности не подвергалась. Она изумилась, как легко мистер Монтэгю одолел негодяя Лоренса, но сама хорошо помнила, сколь испугалась, когда Лоренс набросился на неё в карете, каким сильным он ей показался, и в каком ужасе она была, поняв, чего добивается мистер Иствуд. Опоздай мистер Монтэгю на десять минут – и ей бы пришлось стать женой такого подлеца… Эта судьба пострашнее того, что случилось с несчастной Элизой Харди!
Энн благословила Провидение и его милость к ней. Поняв, что мистер Монтэгю, давно влюбленный в её подругу, просто сидел неподалёку от её дома, ожидая возможности увидеть Кору, Энн не знала, сказать ли подруге об этой догадке. При этом Энн действительно не распространяла свой гнев и неприязнь на сестру мистера Иствуда, прекрасно зная, сколь мало их связывает родственная любовь. Но зачем приходил полковник Кемптон? Это беспокоило её.
Кора поведала ей последние новости: кучер Майлз обнаружен полицейским нарядом и наговорил там всё, что знал, братец стонет и кряхтит, а мистер Кемптон задал самые незначительные вопросы, но заподозрил, видимо, немало… Но хуже всего – его родство с леди Холдейн… Энн, однако, уже успокоилась. Всё прошло. Конечно, слухи лучше всего пресечь в зародыше, но как это сделать?
Мисс Иствуд высказала мысль, только что пришедшую её в голову.
– Нам нужно увидеть мистера Монтэгю и посоветоваться с ним.
Мисс Гилмор не поверила ушам.
– Кора! Ты в уме ли? Что за авантюра? Мы не можем пойти к мужчине!
Надо заметить, что, высказав неожиданное желание встретиться с мистером Монтэгю, Кора поразилась сама себе куда больше, чем слова её изумили Энн. Почему она сказала это? Кора вспомнила вчерашнюю ночь, свои размышления, мистера Монтэгю, его налитые мощью мускулы, припомнила лицо с резкими чертами. Его зовут Джулианом. Красивое имя. Нет, она не ожидала, что мистер Монтэгю даст им дельный совет. Что тут посоветуешь-то? Так в чём же дело? Она просто хочет увидеть мистера Монтэгю, поняла Кора. Джулиана.
Решение пришло быстро.
– А мы навестим мисс Кэтрин Монтэгю и попросим её позвать брата.
Энн задумалась. Эта идея была приемлема. Таким образом, две девицы оказались в доме Монтэгю, и мисс Кэтрин, гневно морща носик и негодуя про себя, пошла за Джулианом.
* * *
Визит мисс Коры и мисс Энн был для мистера Монтэгю совершенно неожиданным. Чёрт, он не брит. Впрочем, Бог с ним, что он в самом-то деле? Монтэгю собирался днём зайти – справиться о здоровье и самочувствии мисс Гилмор, но осведомляться о здоровье Лоренса даже не собирался. Это было бы почти издёвкой. Монтэгю крикнул камердинера, быстро оделся, оглядел себя в зеркале, махнув рукой на чуть помятую физиономию. Торопливо спустился в гостиную.
– Мисс Гилмор, мисс Иствуд, приветствую вас, – и, не дожидаясь вопросов, продолжил, – всему виной моя недальновидность: я просто позабыл про этого конюха. Мистер Кемптон был у меня сегодня. Но если у истории не будет подтверждений с вашей стороны – ну, разумеется, и со стороны мистера Лоренса – дело всё равно заглохнет. – Монтэгю поймал себя на том, что обращается к мисс Гилмор, избегая смотреть на мисс Кору, но потом, усилием воли преодолев смущение, бросил на неё спокойный взгляд, искренне надеясь, что его замешательство и растерянность незаметны. – Не знаю, – продолжил Монтэгю, чуть замявшись, – должен ли я заехать осведомиться о самочувствии вашего брата, мисс Иствуд? Ведь, в некотором роде, я сам и являюсь причиной его недомогания.
– О чём вы, как я вижу, весьма сожалеете, – усмехнулась мисс Кора, но в её голосе не было осуждения. Монтэгю даже с удивлением подметил в нём тёплые нотки неожиданной и непривычной симпатии, но счёл, что ему показалось. Она же между тем продолжила, – все сведения о самочувствии моего дорогого братца вы можете почерпнуть и у меня. Лоренс чувствует себя омерзительно, над его ухом шишка величиной с мой кулак, почти такая же на макушке, у него поцарапана вся физиономия, хотя за это надо, видимо, благодарить не вас, а ещё – он весь в синяках. У него ноет спина и болит шея. Он кряхтит и стонет так, словно вот-вот умрёт. Ну, а теперь, к делу, – заметила мисс Иствуд, давая понять, что до этого говорила о пустяках, – мистер Кемптон, я не знаю, поняли вы это или нет – человек весьма неглупый, но это полбеды. Он – зять леди Холдейн…
Мистер Монтэгю помрачнел.
– Надеюсь, он, как большинство мужчин, терпеть не может тёщу?
– Когда он только женился, то неизменно обедал у неё раз в месяц…
– Ну, а сейчас… – с надеждой подхватил Джулиан.
– Сейчас – два раза в неделю…
– О, Боже…
В разговор вмешалась мисс Гилмор.
– Мы хотели посоветоваться с вами, мистер Монтэгю. Что лучше, молчать, надеясь, что всё уляжется само, или поговорить с леди Холдейн и объяснить ей, что огласка только повредит? С другой стороны, чем меньше будет известно – тем больше может родиться нелепых домыслов. Ведь самые ничтожные обстоятельства дают порой повод для самых оскорбительных слухов.
Монтэгю задумался, покачал головой. Вчерашние обстоятельства он бы ничтожными не назвал, не так уж часто мерзавцы, вроде Лоренса, отваживались на такое… И потому шума прецедент мог наделать немало. Чёртов кучер!
– Мне сложно предположить реакцию леди Холдейн. Боюсь я эту особу. С ней бы мог найти общий язык милорд Брайан Шелдон, но не я. Может, молодой виконт… Я мог бы попросить Раймонда…
– Это так, но посвящать ещё кого-то…
Кора задумалась, потом решительно высказалась.
– Нет, мы не правы. Репутации Энн ничего не угрожает, а, если эта история станет известна леди Холдейн, а значит, и мистеру Чилтону, то, по крайней мере, она больше не повторится. Тут нет ничего страшного.
– Что? – голоса мистера Монтэгю и мисс Гилмор слились в этом вопросе.
Мисс Энн и мистер Монтэгю в изумлении смотрели на мисс Кору.
– А что, вы полагаете, что мой братец расплатится с долгами своими шишками? Его проблемы – это по-прежнему его проблемы. Не удалось одно похищение – Лори запланирует другое. Не всегда же мистер Монтэгю окажется рядом… – она снова тепло и даже кокетливо улыбнулась Джулиану.
