Текст книги "Планета туманов (сборник)"

Автор книги: Ольга Ларионова

Соавторы: Александр Шалимов,Аскольд Шейкин,Александр Хлебников,Анатолий Томилин,Лев Стекольников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Помню, я тогда сказал Питеру:

– Можно подумать, что этот Справедливейший знает кое-что о строении рифа Муаи. Он намекал при нашей встрече, что бурить будет трудно…

Питер насмешливо глянул на меня:

– И вы, шеф!..

– Что и я?

– Готовы уверовать в его необыкновенность. Все это чепуха!

– Кроме вчерашней аварии.

– Пустяки. Теперь будем бурить осторожнее…

Питер еще не закрыл рта, как мотор на буровой начал чихать и заглох.

Тотчас прибежал встревоженный Джо.

– Идите скорей. Опять!

– Что опять?

– Инструмент провалился.

На этот раз дело оказалось гораздо серьезнее. Вероятно, произошел обвал стенок каверны: буровой инструмент зажало в скважине. Мы провозились до ночи, но так и не смогли извлечь коронку на поверхность.

Весь следующий день ушел на безуспешные попытки освободить инструмент. Скважина зажала его мертвой хваткой. Мы никак не могли заставить ее приоткрыть каменные челюсти.

К вечеру третьего дня Питер, который все это время раскрывал рот лишь для замысловатых ругательств, швырнул на песок тяжелый ключ и сказал:

– Все! Я испробовал все знакомые мне штучки, шеф. Придется бросить эту скважину и начать рядом новую. Считайте эти пятьдесят метров разведкой.

– Подождем до завтра, – предложил я. – Утро вечера мудренее.

Утром я стал к станку сам. Я знал один хитрый прием, которому научился от буровиков на Аляске. Он заключался в особом раскачивании инструмента. Способ был рискованный. Можно было разорвать буровые штанги. Но иногда он помогал.

Я расставил ребят по местам. Объяснил каждому, что делать. Восемь пар глаз впились в меня с напряженным вниманием, ожидая команд. Не было только Питера. Он считал затею бесполезной и ушел купаться.

– Включить мотор! – крикнул я.

Мотор заработал.

Я легонько нажал на рычаг подъемного механизма и, к моему величайшему изумлению, инструмент пошел вверх, как нож из куска масла. Это было непостижимо…

Мы подняли колонну штанг на всю высоту буровой, свинтили их. Мотор снова заработал. Вскоре над устьем скважины появилась коронка…

Мы прокричали троекратное «ура».

На наши вопли прибежал Питер в купальных трусах и заморгал выгоревшими ресницами.

– Как это удалось вам, шеф? – спросил он, внимательно осматривая покореженную алмазную коронку.

– Шеф такое слово знает, – объяснил Джо. – Пошептал – и конец…

– Инструмент не был зажат, я поднял его наверх без всякого дополнительного усилия.

– Бросьте шутить, – хрипло проворчал Питер.

– Я говорю вполне серьезно.

– Посмотрите, что с коронкой и керноприемником, – сказал Питер. – Их расплющило. Такие аварии не ликвидируются сами.

– И тем не менее я поднял инструмент без труда.

– Чудеса какие-то.

– Может быть, куски породы, зажавшие инструмент, сами провалились на глубину в следующую каверну?

– Вы когда-нибудь слышали про такое? – прищурился Питер.

– Нет, но, в конце концов, скважин на коралловых атоллах пробурено не так много.

– Все равно чудеса, шеф…

«2 февраля.

После той загадочной аварии бурим с большой осторожностью. Скважина постепенно углубляется. Наши ящики понемногу заполняются желтоватыми столбиками керна. Известняк продолжает оставаться сильно кавернозным. Этот риф – как гигантская губка. Дырок в нем больше, чем породы. Мы прошли уже около четырехсот метров, а керна подняли всего сто пятьдесят. Остальное приходится на каверны…»

Кажется, это произошло именно 2 февраля… Потом я не вел записи несколько недель…

Утром Ку Map настойчиво допытывался, какой глубины достигла скважина. Когда я сказал, он глянул на меня недоверчиво:

– Чистый правда говоришь?

– Конечно. А собственно, зачем тебе точная глубина скважины?

– Надо…

– Ну, а все-таки, зачем?

Ку Map заулыбался.

– Один маленький задача решаю. Сколько дней бурить будешь, чтобы сделать дырка через вся Земля.

– Ну и что получается?

– Ничего не получается…

Мне показалось, что он хитрит. Может быть, кто-то из островитян поручил ему узнать глубину скважины? Может быть, это был сам Справедливейший?.. Непонятно только, зачем для этого понадобился Ку Map. Каждый вечер наши помощники уходили ночевать в селение, и от них можно было получить все сведения.

Вскоре Ку Map куда-то исчез. В обед его никто не видел.

Когда спала жара, мы вернулись на буровую. К станку стал Питер. Я присел под тентом, чтобы описать недавно извлеченный керн.

Вдруг кто-то окликнул меня. Голос был незнакомый. Я поспешно оглянулся. Под тент заглядывал невысокий коренастый человек в белой полотняной рубашке и шортах. На голове у него красовалась маленькая белая панамка. Черные очки прикрывали глаза. На вид ему было лет пятьдесят, хотя могло быть и гораздо больше. Его гладко выбритое лицо, руки и ноги покрывал темно-коричневый тропический загар. Тем не менее у меня ни на миг не возникло сомнения, что передо мной белый.

– Мое почтение, сэр, – вежливо сказал он по-английски. Надеюсь, я не помешал вам. Меня зовут Карлссон. Дэвид Карлссон.

«Вероятно, советник Справедливейшего», – мелькнуло у меня в голове.

– Очень приятно, – сказал я, поднимаясь.

Мы обменялись рукопожатием, и я назвал себя.

– О, вас я знаю, – улыбнулся он.

«Еще бы, – подумал я. – Интересно только, где ты прятался полтора месяца? И, главное, зачем?»

Он словно понял мои мысли.

– Мне говорили о вас и ваших товарищах давно, – пояснил он. – А сам я возвратился на остров лишь вчера. Я находился… на соседнем атолле.

«Бабке своей рассказывай!» – подумал я. Но ему вежливо сказал:

– Очень приятно познакомиться. Я тоже догадывался о вашем существовании. Вероятно, вы советник здешнего правителя?

– И да, и нет, – скромно объявил он, усаживаясь под тентом.

– Выпьете чего-нибудь?

– Благодарю. Я пью только воду. Чистую морскую воду.

– Морскую? – вырвалось у меня.

– Почему вас это удивляет? Каждый при желании может приучить свой организм к морской воде. Все это – дело привычки. Строго говоря, морская вода даже полезнее для организма, чем опресненная. Очень многие обитатели островного мира пьют. морскую воду, когда у них под рукой нет пресной. А для себя я это сделал правилом.

– Вот как, – произнес я, чтобы сказать что-нибудь.

Мы помолчали. Как гостеприимный хозяин я попытался поддержать разговор:

– Вы уже давно живете на островах?

– Да.

– Но, вероятно, часто ездите отдыхать на континент – в Европу или в Америку, не так ли?

– Нет. Я не был на континенте много лет.

– И не наскучила вам Микронезия?

– Нет.

Он не отличался многословностью во всем, что касалось его особы. Я попробовал переменить тему разговора:

– Кажется, погода начинает меняться. Побаиваюсь урагана. Крепления вышки не очень надежны.

Он окинул буровую испытующим взглядом.

– Выдержат. Это превосходная конструкция. Вероятно, последняя модель?

– Самая новая. Облегченного типа.

– Да-да, – он кивнул с видом знатока. – Научились наконец делать буровые установки. Пятнадцать лет назад о таких не могли и мечтать. А как глубина?

– Рассчитана до полутора километров, но, при желании, можно вытянуть и два. Правда, с глубиной скорость бурения сильно замедляется…

– Разумеется, – он снова кивнул. – Кстати, о погоде не тревожьтесь. В ближайшие недели она не изменится.

– Вы располагаете столь долговременным прогнозом? – удивился я. – Здесь на островах?

– Да, причем надежным прогнозом, – он многозначительно поднял палец.

– Мы регулярно слушаем прогнозы по радио, – заметил я. На этот район они крайне неопределенны и, как правило, кратковременны.

– Вы имеете в виду радиостанцию в Такуоба, – он пренебрежительно махнул рукой. – Что они знают!

– Там ближайшая метеостанция. Другие источники мне не известны.

– Да-да, конечно, – сказал он. – Но в этой части Тихого океана особая климатическая зона. Циклоны обычно обходят нас стороной. Прогнозы Такуоба для Муаи не подходят. Мы вынуждены составлять свои собственные. Вы убедитесь, что они довольно точны, если пробудете тут еще некоторое время.

– Вынужден буду пробыть, – я подчеркнул слово «вынужден». – Ведь скважина еще далека до завершения.

– Значит, вы полны решимости вскрыть вулканический цоколь Муаи? – спросил он равнодушным тоном.

«Ого, – подумал я, – Справедливейший точно передал содержание нашего разговора».

– Такова поставленная передо мной задача, – пояснил я, рисуя карандашом на песке разрез атолла.

– Значит, как только вы убедитесь, что цоколь Муаи сложен обычным базальтом, а не алмазоносным кимберлитом, вы прекратите бурение и покинете остров?..

Я с изумлением посмотрел на него… Однако он внимательно разглядывал мой рисунок на песке.

– Послушайте, господин Карлссон, – сказал я. – Давайте уточним нашу… гм… игру. Вам что-нибудь известно о строении атолла Муаи?

– Допустим.

– Но глубокого бурения тут не было?

– Глубокого… нет.

– Однако вы знаете, на чем покоится коралловая постройка острова?

– Предположим, что да.

– И могли бы доказать это?

– Могу дать вам несколько метров керна, состоящего из обычного базальта тихоокеанского типа.

– Зачем?

– Как доказательство, что вы вскрыли цоколь Муаи. А на какой глубине, это вы придумаете сами. Ведь вашей фирме важно получить породы цоколя и убедиться, что искать кимберлиты тут бесполезно.

– Послушайте, вы…

– Нет, сначала вы послушайте меня. Прежде всего не воображайте, что предлагаю вам жульническую сделку. Я хочу лишь облегчить вашу задачу и ускорить ваш отъезд отсюда.

– Значит…

– Пока еще ничего не значит. На какой глубине вы предполагаете встретить… вулканические породы?

Я пожал плечами:

– Никто из нас этого точно не знает, включая и главного геолога фирмы. Может быть, от пятисот до тысячи пятисот метров?..

– Очень хорошо, – сказал он, беря у меня из рук карандаш. – Все, вероятно, так и было бы, если бы внизу под рифом Муаи находился правильный вулканический конус. А если этот конус разрушен, например, вулканическим взрывом или волнами еще до образования рифа?

– Тогда может быть все, что угодно…

– Вот именно, – согласился он. – Позволю себе немного исправить ваш рисунок, – он провел на песке несколько линий. – Что скажете теперь?

– Теперь каждый профан скажет, что надо бурить вот здесь – в западной части острова. В восточной вулканические породы залегают слишком глубоко.

– Превосходно. Готов поставить вам отличную оценку по геологии, но… есть одно «но». На западе ваша скважина встретит вулканические породы на небольшой глубине только в одном случае – если бурить вертикально. Обратите внимание, что на рисунке я изобразил склон вулканического конуса достаточно крутым. Если скважина искривится, – он сделал ударение на последнем слове, – я повторяю, если она искривится, вулканических пород вы вообще не встретите. Скважина пойдет в теле рифа параллельно им.

– Все это теоретические рассуждения, – заметил я. – И не понимаю…

– Не понимаете… Жаль! – сказал он, выпрямляясь и стирая ногой рисунок на песке. – Полагал, что вы более догадливы… Тогда сделаем несколько предположений. Чисто теоретических предположений, разумеется… Первое: предположим, что появление на некоем острове гостей не вызвало восторга у населения этого острова. Второе: допустим, что жители острова очень миролюбивы; не желая портить отношений с гостями, они тем не менее хотят предельно сократить пребывание гостей на своей земле. Третье: учитывая необычность обстановки, позволим себе сделать еще одно совершенно невероятное допущение, что жители острова подсказали гостям кое-что по существу дела… Ну, например, подсказали место бурения скважины с таким расчетом, чтобы гости как можно скорее выполнили свою задачу и распрощались с островом. Если вам всего этого мало, я готов сделать четвертое предположение: что гостям на этом острове ужасно не везет. Начав бурить в таком месте, где можно было встретить древние лавы на глубине пятьдесят-шестьдесят метров от поверхности, гости так искривили скважину, что теперь едва ли встретят их вообще.

Он умолк и быстро набросал еще один рисунок на песке: разрез рифа, положение вулканического цоколя, линию искривленной скважины.

Я начал кое-что соображать. Я прямо спросил его:

– Вы имеете возможность проникать внутрь острова?

Он кивнул.

– По кавернам внутри рифового массива?

– Да, тут есть целая система пещер, заполненных морской водой. На глубине риф Муаи состоит чуть ли не из одних дыр. Лабиринты подводных пещер открываются прямо в океан.

– У вас есть скафандр?

– Есть.

– Проникнув в лабиринт, можно добраться и до вулканического основания рифа, не так ли?

– Да, местами древние лавы находятся совсем неглубоко.

– Хорошо, – сказал я. – Возьму у вас эти несколько метров базальтового керна, и мы уедем с первой же оказией; но сначала я должен убедиться, что все это правда.

– Вы сможете сделать это завтра же. Но вы должны дать мне слово джентльмена и честного человека, что все останется между нами. Никто, даже ваши помощники, не должны узнать о тайне Муаи. Мы хотим жить спокойно. Одни и спокойно… Вы поняли меня?

– Кое-что понял… И буду молчать. Обещаю вам, Карлссон.

– Хорошо. Приходите завтра утром к коттеджу.

Он легко поднялся, пожал мне руку и ушел. Ребятам я сказал, что приходил советник Справедливейшего и пригласил меня на новую аудиенцию к вождю. Я даже и не подозревал, что говорю чистейшую правду.

Карлссон встретил меня на центральной площади поселка и провел прямо в коттедж мимо стражей, которые сделали вид, что не замечают нас. Миновав несколько обставленных по-европейски комнат, мы очутились… в небольшой библиотеке. Это было совершенно круглое помещение без окон со стеклянным потолком. Вокруг стен тянулись стеллажи, сплошь заставленные книгами. Посредине стоял небольшой рабочий стол. Возле него кресла.

Я надеялся, что Карлссон объяснит мне как-то европейский облик всего этого дома, его странную пустоту, наконец присутствие здесь библиотеки, однако он молчал. Порывшись в ящиках стола, он достал два электрических фонаря, один положил в карман, другой протянул мне. Потом он отодвинул ногой циновку на полу и открыл небольшой люк. Под крышкой люка оказалась узкая винтовая лестница, ведущая куда-то вниз. По-видимому, это был второй вход в подземелье.

– Тут у меня внизу кое-какие лаборатории, – сказал Карлссон. – Но последнее время я в них бываю редко, поэтому освещение выключено. Нам с вами придется воспользоваться фонарями.

– Здесь есть электрическое освещение? – удивился я.

Он сделал вид, что не расслышал вопроса. Мы спускались ощупью в темноте. Я насчитал шестьдесят ступенек. Потом Карлссон включил свой фонарь. Сильный луч света вырвал из темноты шероховатые стены довольно широкого извилистого коридора. В стенах коридора темнели двери. Все, они были закрыты на засовы. По правде сказать, это больше походило на подземную тюрьму, чем на лаборатории. Мне стало жутковато.

– Идемте, – сказал Карлссон. – Мы уже внутри рифового массива, но еще находимся выше уровня океана. Эти пещеры естественные. Мы тут только кое-что подровняли…

Не дожидаясь моего ответа, он двинулся вперед. Мне не оставалось ничего иного, как включить фонарь и последовать за ним. Коридор изгибался, петлял, разветвлялся, и вскоре я совершенно потерял ориентировку. Чувствовал только, что мы постепенно спускаемся все ниже и ниже.

Внезапно я услышал плеск. Где-то совсем близко была вода. Стены коридора ушли в стороны, и мы очутились в довольно большой пещере. Своды ее тонули во мраке, а совсем близко у наших ног с тихим шелестом ударяли в каменный пол волны. Это было подземное озеро, а вернее, небольшой подземный залив. В сдержанном непокое его вод отражалось дыхание близкого океана.

– Мы почти у цели, – услышал я голос Карлссона. – Сейчас прилив, и вода поднялась высоко. Пока мы наденем скафандры и приготовимся к спуску, вода начнет спадать. Вам приходилось когда-нибудь погружаться на тридцать-сорок метров?

– Нет, – признался я.

– Ну, не беда. У меня хорошие скафандры – легкие и надежные. Надеюсь, вы справитесь. Единственная опасность нашей экскурсии – мурены. Они заплывают в эти лабиринты. Придется взять оружие. Попадаются и спруты, но небольшие. Крупные сюда забираются редко.

«Еще не легче, – подумал я. – Прогулка к вулканическому цоколю Муаи может оказаться богатой впечатлениями… Черт меня дернул согласиться! Впрочем, теперь отступать поздно… Пусть лучше воображает, что для меня все это – раз плюнуть…»

Скафандры действительно оказались превосходными. Я натянул свой без труда, и Карлссон помог мне закрепить шлем. Дышать было очень легко. Гибкий металлический шланг соединял шлем с небольшими баллонами, укрепленными за спиной. В баллонах, по-видимому, находился кислород.

– Сделайте несколько глубоких вдохов, – услышал я голос Карлссона. – Так, хорошо. Можете отвечать мне, скафандры радиофицированы.

– Замечательная штука, – сказал я, имея в виду скафандр. – Последняя модель?

– Нет. Они изготовлены лет пятнадцать назад. Впрочем, я не уверен, что сейчас научились делать лучше.

– Я и таких не видел.

– Эти сделаны по специальному заказу. Они рассчитаны для глубин до трехсот метров.

– Ого! Разве возможно такое погружение в легком скафандре?

– После небольшой тренировки вполне возможно. Мне приходилось погружаться в нем и глубже…

Я с сомнением покачал головой, но Карлссон не заметил этого движения. Мой шлем остался неподвижным, и я убедился, что он очень просторен: в нем можно было свободно вертеть головой во все стороны.

– В гребне шлема находится осветитель. Включающее устройство под левым баллоном, – снова услышал я голос Карлссона. – Вы можете включать и выключать свет левой рукой.

Я засунул руку за спину и нащупал какой-то язычок. Дернул за него. Вспыхнул яркий свет, похожий на свет автомобильных фар. «Фары» находились где-то над головой. Это напоминало фонарь шахтерской лампочки, только свет был гораздо сильнее. Поворачиваясь, я теперь мог осмотреть подземелье. Ребристые стрельчатые своды уходили высоко вверх. Местами с них свисали ажурные каменные драпировки, похожие на белоснежные кружева. Сталактиты опускались к самой воде и отбрасывали на ее поверхность резкие причудливые тени. Под водой скалы круто обрывались. В глубине царил густой фиолетово-синий мрак; там вспыхивали и гасли удивительные красноватые искорки. Картина была настолько фантастической, что, кажется, я даже позабыл на время о своих страхах.

– Вы готовы? – прозвучал голос Карлссона.

– Д-да… – сказал я. Для меня самого это «да» прозвучало не очень убедительно.

– Тогда в путь! Не отставайте от меня и посматривайте по сторонам…

Он спустился по каменным ступеням и исчез. Темная вода сомкнулась над его шлемом, но тотчас же озарилась изнутри. Это Карлссон включил свой осветитель. Я увидел на глубине красновато-оранжевые ребра подводных скал. Тени крупных рыб метнулись в стороны.

– Ну, где вы там? – послышался издалека голос Карлссона.

Я вдруг вспомнил слова Питера: «В случае чего, шеф, мы устроим вам вполне приличные похороны…» В данной ситуации о похоронах не могло быть и речи. Я просто исчезну бесследно – и меня сожрут гнездящиеся в непроглядном мраке мурены. Боже, на какие идиотские выходки решаются иногда вполне благоразумные и уравновешенные люди.

– Ну, – прозвучало издали.

Мне пришло в голову, что это «ну» я уже слышал однажды… Впрочем, предаваться воспоминаниям было некогда. Свет фонаря Карлссона заметно ослабел, превратившись в размытое золотистое пятно.

Если я не заставлю себя тотчас же войти в воду, Карлссон исчезнет на глубине…

– Ух ты, бултых! – сказал я сам себе. Лет сорок назад так приговаривала моя бабушка, когда сажала меня в большой эмалированный таз, чтобы искупать.

Я сделал шаг, потом другой. Тело вдруг стало удивительно легким, и я почувствовал, что плыву.

Карлссона удалось догнать без труда. Мы поплыли рядом. Странные большеглазые рыбы с прозрачными плавниками неторопливо уступали нам дорогу; некоторые с любопытством разглядывали нас. Подводное ущелье, по которому мы спускались, постепенно сужалось.

– Мурен сегодня не видно, – раздался у меня в ушах голос Карлссона. – Ушли с началом отлива. Зато вижу кальмара. Неплохой экземплярчик. Этот может и атаковать.

Впереди появилось что-то похожее на веретенообразную торпеду. Торпеда неторопливо плыла нам навстречу. Кажется, она была длиной в несколько метров.

Мне вдруг ужасно захотелось очутиться на берегу, на горячем песке пляжа… Во рту сразу пересохло…

Карлссон обогнал меня. Я заметил, что он засунул левую руку за спину и поворачивает диск на конце одного из баллонов.

Бледная торпеда побагровела, изогнулась гигантской запятой и вдруг превратилась в темное мохнатое облако.

– Удрал, – с удовлетворением в голосе сказал Карлссон. Обозлился, покраснел и удрал. Они всегда багровеют, когда взволнованы… Ультразвуковой излучатель, – пояснил он, похлопывая по левому баллону. – Спруты не выносят его действия. Сразу выпускают «дымовую завесу» и ретируются. Тонкая нервная организация! С муренами хуже… Эти бестии – «толстокожие». Иногда приходится их потрошить.

Но мурен мы так и не встретили.

Мы спускались по ущелью еще минут десять. Потом оно резко расширилось, и мы оказались в огромной подводной пещере. Наши осветители словно пригасли. Их свет потерялся в толще воды, заполняющей гигантскую полость.

– Эта пещера возникла вдоль границы вулканического конуса и рифа, – сказал Карлссон. – Видите черные породы? Это древние лавы – базальты. Обычные тихоокеанские базальты, а не кимберлиты…

Мы подплыли ближе, и я убедился, что Карлссон прав. Конечно, это был базальт. Вульгарный базальт. Риф Муаи покоился на обыкновенном вулкане. В западной части Тихого океана таких вулканов сотни. Их лавы выходят прямо на поверхность, образуя вулканические острова.

– Я хотел бы взять образцы…

– Надо опуститься немного глубже, там, у подножия обрыва, можно найти обломки.

Мы погрузились еще на десяток метров, и я увидел осыпь темных камней. Некоторые были покрыты наростами коралловых стеблей. Выбрав несколько обломков, я опустил их в карман скафандра.

– Как с дыханием? – поинтересовался Карлссон.

– Отлично.

– Тогда опустимся еще немного. Вы сможете увидеть вашу скважину.

«Здорово!» – подумал я.

Мы углубились в запутанный лабиринт коралловых скал, похожий на гигантское каменное кружево. Как ухитрялся Карлссон находить правильный путь в этих сотах?..

В одном месте, кажется, он заколебался: куда плыть дальше… Мне снова стало не по себе, и я уже готов был пожалеть, что не отказался от продолжения прогулки. Впрочем, через секунду в наушниках шлема послышался его голос:

– Ага, вот она, чуть правее…

Еще несколько движений, и я увидел в скальной нише металлический стержень. Всякие сомнения исчезли. Это действительно была обсадная труба нашей скважины. Уже тут было заметно, что скважина наклонена.

– Какая здесь глубина? – поинтересовался я.

– Метров шестьдесят. Авария у вас произошла выше, но сейчас туда трудно проникнуть.

– Значит, вы помогли тогда освободить инструмент?

– Вначале вы бурили очень неосторожно, – сказал Карлссон. – Совсем не учитывали особенностей этих пород. Получился обвал. Чтобы освободить ваш инструмент, пришлось применить заряд взрывчатки. Но, кажется, взрыв сильно повредил буровую коронку?

– Пустяки, у нас были запасные. Примите мою благодарность за помощь.

– Не за что! Просто мы боялись, что вы не сможете ликвидировать аварию и измените место скважины. Это сильно задержало бы ваши работы.

– Однако вы очень заинтересованы в окончании наших работ и, очевидно, в нашем быстрейшем отъезде…

– Сегодня вы догадливее, чем вчера.

Обратный путь мы совершили без всяких приключений. Я не мог не признать, что Карлссон великолепно ориентируется в подводных лабиринтах Муаи. Без сомнения, он занимался их исследованиями не один год.

Через час мы уже отдыхали в библиотеке коттеджа. Карлссон принес поднос с напитками. Я налил себе виски с содовой. Карлссон ограничился стаканом воды. Подозреваю, что это действительно была морская вода… Мы легко согласовали план дальнейших действий.

Жители поселка пригласят нас всех на рыбную ловлю. В последний момент я под каким-нибудь предлогом останусь. Непогода задержит моих товарищей и их спутников на соседнем острове на несколько дней. За это время я постараюсь предельно углубить скважину и получу от Карлссона базальтовый керн, как доказательство того, что скважина вошла в вулканический цоколь острова. Потом вернутся мои товарищи, мы демонтируем буровую и уедем с пароходом, который должен прибыть на Муаи через три недели.

У меня вертелся на языке один вопрос, и я не преминул задать его, кончая второй стаканчик виски с содовой:

– Кто, собственно, был инициатором всего этого плана Справедливейший или вы, Карлссон?

– Считайте, что мы оба, – скромно ответил Карлссон.

– Но почему, черт побери, вы все так заинтересованы в нашем исчезновении с острова?

– Вероятно, на этот вопрос отвечать не обязательно, – задумчиво произнес Карлссон. – Вы поймете сами… Впрочем, кое-что я могу сказать… перед вашим отъездом.

– А, однако, этот Гомби наврал, – переменил я тему разговора.

Карлссон с изумлением взглянул на меня.

– Я имею в виду кимберлитовые вулканы в Тихом океане, пояснил я, отхлебывая виски. – Удивительно, как ему сразу все поверили… И уже несколько лет гоняются за призраками.

– Ах, вот вы о чем, – тихо сказал Карлссон. – Нет, Гомби говорил правду… Кимберлитовые вулканы в Тихом океане есть. И их множество. Но они глубоко – там, под пятикилометровой толщей воды. Они на дне глубоководных котловин. И над ними нет вулканических конусов. Это всего-навсего воронки взрыва, как и на суше, – в Африке, в Сибири. Извержение кимберлитового вулкана – чудовищный взрыв на большой глубине; в результате взрыва земная кора оказывается как бы простреленной насквозь. Продукты взрыва не образуют вулканического конуса. Они улетают в межпланетное пространство, если хотите – превращаются в метеориты. А на месте взрыва остается труба или воронка, заполненная алмазоносными обломками. Это и есть кимберлит, загадочный кимберлит – свидетель взрыва под земной корой.

– Никогда не слышал об этом, – признался я. – Я читал книгу профессора Гомби, но там написано иначе…

– Гомби вначале и думал иначе. Позднее он изменил свои представления.

– А где написано об этом?

– Нигде…

– Вы знали его?

– Да.

– При каких обстоятельствах Эн погиб?

– Это была чудовищная подлость, – тихо сказал Карлссон. О, чудовищная! Дельцы из Алмазной корпорации перепугались, что открытие алмазов на дне океана уменьшит их доходы. Последовала серия диверсий. Сначала уничтожили глубоководную станцию, созданную Гомби у Маршалловых островов. В газетах писали, что это несчастный случай, но это была диверсия. Потом та же участь постигла главную базу экспедиции. Она находилась на одном из атоллов невдалеке отсюда. Когда Гомби и его уцелевшие товарищи эвакуировались с острова, теплоход наскочил на мину, а вернее, был торпедирован неизвестной подводной лодкой. И снова миру была рассказана басня: басня о гибели судна во время шторма.

– Возможно ли! – сказал я. – Это в наши дни! И неужели никто не спасся?..

– В наши дни случаются и худшие вещи, – возразил Карлссон.

Меня удивило, что он не ответил на мой вопрос. Я хотел повторить его, но Карлссон продолжал:

– После этой истории, я имею в виду историю Гомби, я окончательно разуверился в людях – в так называемых цивилизованных людях. Я навсегда ушел из их, мира и поселился тут, на этом атолле.

– И вы… счастливы?

– Пожалуй, да. Люди тут примитивны, но они честны и не испорчены цивилизацией. Они ловят мне рыбу, а я учу их понимать окружающий мир и самих себя. И лечу, если кто-нибудь захворает. Но болеют тут редко.

– Вы, вероятно, ведете и научные исследования?

– Так, пустяки, для души.

– Какова же ваша главная профессия?

– У меня их много. Вам наскучит, если начну перечислять…

– А Справедливейший?

– Что Справедливейший?

– Он не мешает вам?

Карлссон улыбнулся:

– Мы встречаемся очень редко.

– Но вы живете в одном доме с ним?

– И тем не менее встречаемся редко.

– Например, когда приходится давать аудиенцию незваным гостям?

Он окинул меня проницательным взглядом.

– О, – сказал он, – оказывается, вы более догадливы, чем я вначале думал. Вы не ошиблись… Но пусть все это останется между нами. И простите меня за тот маленький маскарад. В глазах окружающего мира Муаи должен быть одним из тысяч обычных островов. А на каждом острове Микронезии есть свой более или менее странный вождь…

Я не мог скрыть изумления:

– Значит, вы и есть Справедливейший! Я-то ведь думал, что вы тот таинственный гид, который встречал нас и провожал.

Карлссон весело рассмеялся:

– Все-таки я чуть-чуть переоценил вас. Я и то, и другое. Для этих мистерий у меня имеются две превосходные маски. Не хочу, чтобы мои сограждане принимали участие в таких инсценировках. Кое-кто из них не отказался бы и даже неплохо сыграл бы отведенную роль, но я оставляю за собой… всю внешнюю политику. Мы так условились. Внешняя политика – моя сфера, внутренняя – их. Достаточно и того, что во время визитов они не отказываются торчать у дверей этого дома.

– Значит, у вас демократия?

– Самая полная.

Я чувствовал, что мне давно пора уходить и… все не мог заставить себя расстаться с этим удивительным человеком. Несмотря на внешнюю жесткость, от него исходило какое-то особенное обаяние. Население острова, должно быть, боготворило его…

– Послушайте, Карлссон, – сказал я. – Если когда-нибудь я разочаруюсь в благах цивилизации, подобно вам, примете меня в свою общину? Я буду хорошим подданным, обещаю.

– Это должны решить они все, – очень серьезно ответил Карлссон. – У нас ведь демократия…

«10 марта.

Завтра прибывает пароход. Наш груз сложен на берегу: звенья буровой, штанги, ящики с керном. Кажется, мои ребята довольны. Вместо шести – два с половиной месяца. А свои деньги они получат полностью. Ведь задача выполнена. Разумеется, начальство не будет в восторге. Алмазоносных кимберлитов мы не нашли на Муаи. К счастью для населения острова… В любом случае один проигрывает, другой выигрывает. Я лично доволен, что выиграли наши друзья – муайцы и старик Карлссон. Их идиллия будет сохранена… Вопрос, надолго ли?»

Тогда все удалось сделать именно так, как мы задумали с Карлссоном. Ребята отсутствовали восемь дней. Правда, они вернулись злые и встревоженные. Они опасались какого-нибудь нового подвоха со стороны островитян. Однако, когда я рассказал, что все эти дни скважина бурилась и мне удалось вскрыть базальт, они пришли в восторг.

Даже молчаливый Тоби произнес целую речь. Только Питер, придирчиво оглядывая базальтовый керн, проворчал, ни к кому не обращаясь:

– Чудеса творятся на здешних проклятых островах… Ну, если за них платят…