Текст книги "Мышеловка для кота (СИ)"
Автор книги: Ольга Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Поймала себя на этой мысли, когда в очередной, стотысячный, раз посмотрела на часы, на дверь, на экран трубки… Ничего конкретного не ждала. И ни от кого, в принципе, не должно было быть ни звонков, ни визитов… Ах, да! Чуть по лбу себя не хлопнула. У нас же воцарился Его Величество Кирилл Янкевич! Как тут не нервничать? Два дня спокойной жизни не давал, а тут притих. Подозрительно. На подначки мои не отвечал, сам не докапывался неприлично… Эти его придирки – не в счет. Нормальная, привычная манера наглого выскочки. Что он затеял-то? К чему готовиться? Ненормальность его поведения больше всего и напрягала…
К концу дня начала подкрадываться идея, что я попросту надоела своими дерзкими выходками, и от меня благополучно отстали. Все руководство сразу нечаянно подзабыло про такую важную, нужную и противную занозу в заднице.
Я эту идею всячески отгоняла. Ну, не может же быть все так просто и гладко… Не верю. Где-то подвох притаился…
В шесть вечера подвох еще не был разгадан. Не желая будить лихо, и ждать, что оно проснется, тоже не мечтая, подорвалась со своего кресла и вылетела на всех парах. Неслась к лифту, моля всех богов, и разрешенных, и преданных анафеме, чтобы никому не пришло в голову меня остановить.
Повезло: ни на кого по дороге не нарвалась. Не повезло: у лифта стояли Кир с Андерсом.
Оба – спиной ко мне, наблюдая за бегущими цифрами на табло, и что-то негромко обсуждая. С таким визгом и юзом я не тормозила даже на своей ласточке, в гололед и на лысой резине. А тут сандалики, почти не ношеные. Кажется, подошву подпалила. Развернулась, подумав, что отчет, отложенный до утра, необходимо закончить. Он же срочный. Вчера, вообще-то, Виктор ждал. А я его подвела…
– Лиза! – Ну, конечно. Мое китайское везение ко мне вернулось. На кой ляд я сдалась девочке-юристу "Как её там, новенькой"?!!! Шесть ноль пять! Все, нет меня на работе!
Ну, и как тут быть? Прикинуться глухослепой, не заметить эту предательницу (когда и как ей успела стать – не важно)? Все равно, её слышали… Буду глупо выглядеть, если трусовато сбегу…
А останавливаться, попав на глаза парочки засранцев, – еще хуже…Энди, в общем-то, и не плохой парень, но в компании Кира чем-то от того заражается. Неприятным.
Эти мысли девять раз пронеслись по кругу в моей растерянной головушке, ни одну так и не выбрала. А десятый круг не понадобился: оба товарища обернулись. Андерс подмигнул, с улыбкой, а Кир мазнул пустым взглядом по мне, по юристу, по пальмам вдоль стены… Отвернулся и вошел в подъехавший лифт. Забрал с собой Энди.
Да ну, нафиг? Так не бывает же! Мне почудилось? Он меня даже не подколол? Какое счастье!
Счастье, все-таки, случилось. Я это поняла не сразу. Но на второй день, и даже на третий, меня никто не трогал. В принципе. Вообще. Конкретно. Про мою голову, которую обычно все, кому ни попадя, старались помыть, то бишь, задать головомойку, неожиданно забыли. В общем-то, и раньше было не за что, и я это без проблем доказывала. Но… Чтобы так?
Письма по внутренней почте – только от Димки. Звонки – от клиентов и моих пчелок-тружеников. Все корректно, вовремя и четко. И очень странно.
Или, может быть, пресловутый график помог, внедренный по всем отделам? Кир объявил о нем на совещании. Таким тоном, что спорить не рискнул никто. Тирания, деспотическая власть и монархия на отдельно взятом предприятии. Забавно, но это, вдруг, заработало.
Я даже, как будто бы, наслаждалась покоем и расслабленностью. Обстановка радовала, дела спорились, нервы никто не трепал.
Но противно зудело, где-то внутри, недоумение: что, вот так просто сломался? Даже не попробовал переубедить?
Гасила это недовольство на корню, но оно, все равно, проскакивало. Разочарование. Вот к какому выводу я пришла. Ничего иного. Оттого и грустно. Однако, не в первый же раз. Будем верить, что в последний.
Я, похоже, снова зря понадеялась, что вот этот раз получится другим. Что мужчина, пусть и не принц, и конь у него не белый, и вовсе даже не конь… так вот, что мужчина хоть немного постарается переубедить, хотя бы попытается доказать, что ему все это нужно… Что, кроме яркого и фееричного секса, ему еще от меня что-нибудь потребуется. Убегала, чтобы догнал. А он остановился, осмотрелся, махнул рукой и пошел в другую сторону.
Что ж, не привыкать. Но в душе неприятно свербило, когда мы сталкивались, нечаянно, в коридорах. Или пересекались взглядами на совещухах и планерках. И уже не три дня, а две недели подряд я убеждалась, что равнодушие очень быстро приходит на место горячего интереса.
Одно радовало: все же, я его послала, а не он меня. Хотя, такие не опускаются до выяснения отношений и откровенных разговоров. Просто прекращают звонить и брать трубку. И живут, как раньше. А ты сидишь у разбитого корыта и думаешь: выкинуть его, на хрен, или попытаться склеить?
Глава 6
– Вот это и есть эротика! Да! А все остальное – фигня и мелкие инсинуации! – Я уже почти злилась.
– А что такое инсинуации?
– Понятия не имею. Думаю, то же самое, что и фигня.
– Давай, в словаре посмотрим…
– Иди ты в баню! Какой словарь?! Ты рассмотри получше, какое сочетание хрупкости и силы! Это невозможно передать словами… Только смотреть и наслаждаться.
– Лиз… Две руки, в черно-белом исполнении. Что ты в них такого нашла?
– Нина, ты меня расстраиваешь. Эротика – это искусство полутонов, намеков, отблесков желаний и эмоций, понимаешь? Она должна быть только ключом, толчком к переживаниям. А дальше все происходит в твоей голове…
– Я понимаю, что в твоей голове фигня происходит…
– Нина. Ты-сплошной примитив. Как тебя терпит возвышенный и утонченный Юрка?!
– Он не терпит. Он наслаждается. Знаешь сама. – В её голосе звучало неприкрытое удовольствие. Так всегда, стоит лишь заговорить о муже. Будь на её месте кто другой, посоветовала бы съесть лимон. Но это же Нинка, ей можно, заслужила своё счастье, выстраданное…
Ей, вообще, можно практически все. Как, например, нагло выдернуть меня из постели на выходных и потащить на эту несчастную выставку молодых художников и фотографов. Там мы были еще позавчера, но эта мамзель не смогла угомониться. Где-то нарыла сайт с каталогом картин и фотографий, скинула мне ссылку. И теперь мы, уже сидя и попивая кофе, могли себе позволить рассмотреть художества в деталях. Она на своем мониторе, а я – на своем.
Выставка хорошая была, впечатляющая. Вся, практически, в стиле "ню". Потому ей и потребовались сопровождающие. Думаю, благоверный подруги извелся весь и умаялся, представляя, на что она там смотрит. Но… детей без присмотра не оставишь.
Мы успели вдумчиво рассмотреть только треть экспозиции, затем начались трели Нинкиной трубки, бесконечные. Юрка без неё страдал, дети капризничали и просились к маме. Поэтому остатки досматривали почти на бегу, нигде не останавливаясь.
Такое количество обнаженных тел, в разных ракурсах, цветах, композициях, смотрящее на тебя со всех поверхностей, вдохновляет. А поток эмоций, что просыпается, глядя на них, обескураживает. Юрка, наверное, знал, куда отпускает супругу, и чем это грозит, вот и нервничал…
Зря, естественно. Она убегала в сторону дома, вдохновленная так, что чуть попрощаться не забыла. Вспомнила, уже сидя в метро, смс-ку скинула.
А я, подумав немного, вернулась в салон и еще долго бродила, вглядываясь в отношения, выстроенные на изображениях молодыми талантами. Устроитель выставки знал, что делал: халтуры и банальных вещей не нашла.
Но одна фотография просто заворожила: никакой обнаженки. Даже тел, как таковых не видно, лишь смазанные силуэты. И очень четко – мужская рука, накрывшая женскую. Что-то было такое в этом напряженном жесте… Даже горло передавило. Я бы, наверное, долго стояла перед огромным фото, но компания веселящейся молодежи встряхнула, выдернула из очарованности…
Настроение сгинуло, так же быстро, как и пришло.
Я весь вечер и половину ночи просидела, глядя в окно на спешащий поток людей, автомобилей, трамваев, застывающих на светофоре, а потом летящих куда-то…
И так захотелось домой, в бабушкину квартиру, с балконом. К моему клену и чирикающим воробьям… Вот по ним соскучилась, определенно.
Хотя, нужно быть честной: кроме воробьев, больше там скучать и не о ком. Подруги остались, но они из тех, что просто есть, и тебе уже этого знания достаточно. Встретимся лет через десять – и будто не расставались. Родители… С ними градус отношений обратно пропорционален расстоянию. Слишком любят рассказывать и воспитывать. Поучать, контролировать, требовать. Они меня, несомненно, любят. Просто считают, что показывать эту любовь нет необходимости. Даже вредно. Теорию где-то выкопали: залюбленные дети вырастают слабыми. Без опоры никак не могут. Ну, вот. Вырастили двух сильных отпрысков, которые теперь предпочитают обходиться без родительского внимания. Оно лишь тяготит.
Хреново мне было все эти дни. Думы бродили всякие. В основном, те, которые лучше закрыть, убрать подальше и никогда не доставать. Думать их бессмысленно – уже ничего не изменишь, а вот начать себя жалеть – запросто.
Нинка видела это состояние. Злилась и беспокоилась. Тормошила, как могла. В основном, у неё получалось. Нам не впервой, и не такие прорывы были.
А вот эти гребаные картинки меня, отчего-то, подкосили…
Поэтому Нинель решила, что мое настроение – и её вина, отчасти, оттого и прикидывалась непроходимой дурочкой, делая вид, что вовсе меня не понимает. Злила, короче, и подначивала.
– В общем, Нин, зубы мне не заговаривай. Я хочу это фотку себе, в личное пользование. Чтобы смотреть и радоваться.
– Лиз, ты сбрендила. Тут такое количество цельных полуголых мужиков, или совсем голых… О, кстати, глянь еще… – Брякнуло новое сообщение в почте. – Так вот, говорю, такие мальчики, а её на запчасти тянет. Бросай это гиблое дело. Маньячеством отдает.
Я уже улыбалась, давно. Но ни за что не признаюсь. Такой вот, как будто ругательный, треп с лучшей подругой – бальзам на душу.
– Нет. Не хочу больше ничего смотреть. Буду на эту любоваться. Схожу в ателье, закажу фотообои, и все стены ими заклею. – Я откатилась немного от стола, чтобы издали рассмотреть.
Мстительно добавила в трубку:
– А тебя буду в гости звать, каждый день. Чтобы смотрела и впитывала искусство.
Подруга довольно заржала.
– Так вот чем занят начальник коммерческого отдела в рабочее время. – Тихий, насмешливый голос за спиной. От которого похолодела. Что он здесь забыл?
– У меня перерыв, обеденный. Имею полное право. – Даже не повернулась, чтобы посмотреть на стоящего за спиной. А вот картинку свернула на экране. Нечего на неё пялиться. Это моя прелесть. – Все, Нин, пока. До вечера.
Та что-то буркнула, невнятно, и отключилась. Не обиделась, знаю, давно привыкла, что нашу болтовню вечно кто-то прерывает.
– Обеденный перерыв начался пять минут назад, а я здесь торчу уже пятнадцать и наблюдаю. – Очень спокойно сказал. Без упреков, претензий, вопросов. Просто констатация факта.
Боже! Только сейчас дошло! Это ж, получается, он почти все слышал и видел? Все мои рассуждения "на тему…"?! Щеки начали гореть. Хорошо, что спиной сижу.
– Вы что-то от меня хотели, Кирилл Владимирович?
– Да нет, вообще-то… Уже – нет. Вряд ли у нас получится обсуждать рабочие вопросы после таких вот просмотров. Да еще с комментариями… – Теперь мне послышалась насмешка. Очень здорово.
– Могли бы сказать, что вы здесь, я прекратила бы сразу. – Очень увлекательно разговаривать с человеком, стоящим за спиной, не видя лица. Только по голосу понятно, что он себе думает… Плечи и поясницу начало тянуть от напряжения. Только сейчас поняла, что сижу прямая, как палка.
– Ну, зачем же… Вопрос не срочный. А мне тоже полезно было посмотреть, для общего развития…
– Хорошо, я кину вам ссылку на почту. А теперь, извините, пойду. – Потянулась за сумочкой, бросила в нее телефон, сигареты…
– Нет, давай, лучше вместе посмотрим. – Он шагнул ближе, не видела, но почувствовала. Наклонился через плечо, обдав запахом знакомого парфюма, дышать стала реже, чтобы не ощущать. Протянул руку к мышке, уверенно ею защелкал, второй облокотился на стол. Все, я в ловушке. Без скандала и драки не вырвешься.
– А спрашивать не пробовали, прежде чем лезть в мое личное пространство?
– Компьютер принадлежит фирме, так же, как и трафик ею оплачен. Но, так и быть, пойду навстречу. Можно посмотреть?
– Нельзя.
– Хм. Кто бы сомневался. Тогда, по-другому. Открывай, Лиза, то, что сейчас смотрела. Сама. Считай, что это приказ.
– Терпеть не могу приказы. И, вообще, не люблю, когда кто-то находится слишком рядом. Отойдите подальше.
Он молчал, не отодвигался. Кажется, смотрел на меня. А я пялилась в веселые одуванчики, разбросанные по полю рабочего стола. Даже скосить глаза в его сторону не пыталась.
– Надо же, как ты ранима… А отчего так не любишь?
– Я социопат. Не знали?
– Хм… социопаты, вроде бы, людей и общество терпеть не могут. Раньше за тобой такого не замечал… Как же ты, наверное, каждый день мучаешься, с такой-то работой.
– Я терпеть не могу нескольких конкретных людей. Но этого отвращения хватит на то, чтобы поделить его на несколько миллиардов. В среднем, выходит, что я социопат.
– Забавная теория. Ну, так что? Откроешь файлы?
– Да пожалуйста! – Хотела сказать "подавись!", но хватило ума – успела рот закрыть.
Потянулась к мышке, осторожно, чтобы его руки не коснуться. Она так на столе и осталась, полусжатая. Сделала два клика, думая, как бы от него побыстрее избавиться. Момент, когда он накрыл мою ладонь своей, сверху, упустила.
– По-моему, так. Похоже, Лиз, на то, как тебе нравится? – От интимности тона, которым спросил, даже зажмурилась. Задохнулась. В ушах зазвенело..
Стискивала зубы, очень старалась, потом взорвалась:
– Да какого хрена-то?!! Отстань от меня! Оставь в покое! Что тебе нужно, Кирилл? Сколько можно?!
– Тшш… Тише, Лиза… Сейчас пол-отдела твоего сбежится на крик. – Ага. Если бы. Все уже ученые-переученные: если слышны мои вопли, лучше сразу гаситься и прятаться по углам. Редко себе позволяю, но метко. Но этот г… гремлин еще не в курсе, а просвещать его не собираюсь.
– Да мне пофигу! Будут свидетели, как меня домогались на рабочем месте! В суд подам!
– А я скажу, что ты меня два года назад тоже домогалась, пытаясь вынудить подписать договор. И тоже найду свидетелей. – Он, сволочь такая, не испугался! И даже, похоже, смеётся. Довольно так, гад…
– Все. Нахрен. Достал. Я увольняюсь.
Дернулась, чтобы открыть файл с уже подготовленным заявлением об уходе. Всего и делов-то: выпустить на печать, дату и подпись поставить.
Как дернулась, так и остановилась: Кир просто прижал мою руку сильнее, обездвиживая.
Ярость закипала, вызванная бессилием.
– Лиз, успокойся. Я просто соскучился. – Положил подбородок мне на плечо, потерся щекой о мою. Слегка царапнул небритостью.
Я как раз набрала воздуха, для новой тирады, да так и застыла, забыв выдохнуть. Да что же это такое? Издевается?
Глаза прикрыла, медленно посчитала до десяти… Наверняка, именно за скандалом и приперся. Просто новым способом провоцирует. Не поддамся. Не дура же, все-таки. Техники манипулирования сдавала на "отлично", и не раз. Нескольким тренерам по очереди. А сейчас вот, практика пошла…
– Тебе мало других клоунов, Кирилл? Пусть Андерс поразвлекает. Или с ним опасно, может и в морду дать? А доставать слабую женщину – самое оно, правда же?
– Не представляешь, на сколько Андрюха занудный. – Таким доверительным голосом сообщил, как будто бы я – единственный человек, способный хранить его тайны. – Который день нудит и нудит, достал совсем. Я от него сбежал. Шел к тебе, чтобы позвать на обед… Но вот, заслушался и застрял…
– Кирилл, ну, правда, честно скажи: что нужно-то? – Решила засунуть самолюбие куда поглубже. Может быть, если спокойно поговорить, он придет в себя и отстанет?
– Твоя компания. Больше ничего.
– Не верю.
Он ничего не сказал. Вздохнул, снова потерся щекой… А потом начал поглаживать пальцами мои. Сначала прошелся по ногтям, потом – очень медленно – по верхним фалангам, по средним, добрался до косточек…А потом его пальцы начали аккуратно, но очень настойчиво пробираться между моими, тревожа нежную кожу, к которой даже я сама редко прикасаюсь, незачем… Потом наши руки переплелись… А затем он сжал свою, настолько выразительно…Слегка отпустил, и снова – крепкое, жесткое, уверенное пожатие. Еще чуть-чуть, и было бы больно, но он не дошел до этой грани. Только каким-то сверхъестественным усилием воли я заставила себя не дрожать. Вру. Внутри все тряслось и вибрировало. Ну, нельзя же так…Так откровенно и чувственно соблазнять. А он, определенно, понимал, что делает…
Дышал он, как и я, несколько… тяжело. Это утешило. Совсем немного. Я что, интересно, специальный инструмент для возбуждения? Или для чего?
Дыхание щекотало щеку и шею, безумно приятно, но… Мы находимся в офисе, середина рабочего дня, где-то за пластиковой перегородкой вот-вот появятся коллеги… И что-то еще важное… Ах, да! Я же решила, что нам с Киром не по пути, ни при каких обстоятельствах. Решить легко, а вот разлепить губы и произнести что-то внятное сразу не получилось. Пришлось облизывать… А потом наблюдать, как Кир плотоядно на них смотрит. Господи… Да сколько ж можно?!
– Кир, я думала, что мы обо всем договорились. И ты, кажется, все понял.
– Да.
– Что "да"?!! – Я снова начала беситься.
– Я все понял. И ни на что не претендую. Но компанию за обедом ты можешь мне составить? Мы же можем общаться по-дружески, как взрослые люди?
– Знаешь, я плохо верю в теорию, что можно дружить после секса.
– В таком случае, нужно проверить. В конце концов, мы же с тобою – не обычная серая масса, чтобы вписываться в какие-то теории? И я, и ты, а ты-особенно, индивидуумы. Так что, пойдем обедать?
Развеселил. Лесть в исполнении Кира – что-то новенькое. Любопытно даже, на что он еще пойдет.
– Я так понимаю, что ты не отстанешь?
– Ага. – Рожа – предовольная.
– Так и будешь надо мной висеть?
– Ага. Картинки с тобой посмотрим…
– Не надо! – Не готова я к таким просмотрам. – Отодвинься. Уже иду.
– Умница!
– Угощаешь?
– Само собой. Обидеть меня хочешь?
– Тебя обижать – себе дороже. Никакой выдумки не хватит…
Он промолчал.
Вернулся к этой теме уже в лифте:
– Хочешь сказать, что я не умею обижаться?
Зацепила, похоже, там, где не ожидала…
– Я хочу сказать, Кирилл, что ты твердолобый. Неинтересно тебя обижать – не видна реакция. А если результата усилий не видишь, то зачем стараться?
– Странная ты девушка, Лиза…
– Я это уже где-то слышала. Совсем недавно. Не могу сказать, что польщена, но и удивления не вызвало.
– Черт! Я сейчас реально понял, что скучал!
Посмотрела на него, как на идиота. Осуждающе и выразительно. Ну, во всяком случае, надеюсь, что именно так вышло.
– Ты повторяешься. За пятнадцать минут – одно и то же два раза.
– Зато правду говорю.
– Я тебе, в принципе, верю. Хотя, признаться, думала, что тебе просто спать не с кем.
Он слегка опешил. Но сделал вид, что удивлен и обескуражен:
– Ну, зачем ты так, Лиз? Обязательно переводить все в эту плоскость?
– Если хорошо порыться в памяти, то основное наше общение в этой плоскости и происходило. Что-то изменилось? Гомосексуализм или импотенция? А, еще вариант: жена достала сексом, и больше не хочется.
– Ну, что ты за язва, Лиза? – Он вздохнул. А я заметила, что про жену не сказал ни слова. И не отрицал. Тоже результат, запомним.
– Не язва, а прямолинейная. Мы же друзья теперь, значит, имею право чувства твои не щадить. Из лучших побуждений и чистого дружеского бескорыстия.
В кои-то веки, он не нашел, что ответить. Или решил не углубляться в тонкости, чтобы наша "дружба" не померла, едва народившись.
Он ушел от темы отношений, вообще. Переключился на работу. А о ней я могу говорить бесконечно, часами. Брызжа слюной, размахивая руками, изображая в лицах… Кир слушал, не перебивал, иногда посмеивался. Иногда переспрашивал, уточняя детали, и снова слушал.
Я доедала порцию котлет, поэтому изредка затыкалась. Но совсем заткнуться не могла – слишком животрепещущей была тема:
– Кир, ну, представляешь, это же идиотизм! Кто придумал это деление? Весь склад плюется и чертыхается от этой системы!
– А ты-то откуда знаешь? Это же не твоя вотчина…
– Да какая разница, моя или не моя? Рабочие тупят, мы страдаем.
– Хорошо. Критиковать умеют все. Какие предложения?
О!!!! Это он зря спросил! Я его сейчас задолбаю своими идеями. Больше и близко не подойдет!
Не сработало. Кир не только слушал внимательно, а еще и блокнот достал, щелкнул манерной ручкой, и начал что-то чиркать. Схемы изображать. Я смотрела на это, смотрела… Потом отобрала и ручку, и блокнот.
– Ничего ты не понимаешь! Смотри! – И уже сама начертила все, как мне виделось.
– Это ты не понимаешь, Лиз. Вот же… – И всё мое творчество переиначил.
Мы опомнились, когда за соседним столиком кто-то осуждающе хмыкнул, а официант спросил, все ли у нас нормально…
– Писец. Кирилл, вот надо же было так разораться! Людей пугаем…
– Вообще-то, громче ты кричала. "Я же не понимаю…" – Передразнил.
– А с какого перепугу, друг мой дражайший, ты использовал мое личное время для рабочих вопросов, а?
– Я компенсирую. Как-нибудь потом. Сейчас вернемся в офис – заходи, обсудим с ребятами. Идея-то хорошая…
– Не могу.
– Отчего это?
– У меня график. Сам же ввел. Сейчас буду писать отчет. Крайне важная фигня.
– Значит, отменим.
– Нет, Кирилл Владимирович, нельзя вводить и выводить новшества только по вашему желанию. Авторитет про…фукаете. Не советую, по-дружески.
– Хорошо. Когда сможешь?
– Не знаю. Нужно посмотреть в графике.
Он расхохотался. Я тоже. Хотя, боялась, что этими шуточками нарвусь на грубость и настроение пропадет. Боялась, но остановиться не могла.
Возвращались в офис практически бегом: Кир вспомнил про встречу, я – про звонок, обещанный крупному клиенту. Не до разговоров было.
Кир меня, шатающуюся на шпильках и в юбке-карандаше, за руку поддерживал, чтобы не брякнулась. Но в этом прикосновении не было ничего опасного. Во всяком случае, я этого не замечала.
Зато, подымаясь по ступенькам, он притормозил, пропуская вперед, замешкался. Потом догнал и огорошил:
– Зря ты больше не ходишь в джинсах.
Даже не поняла, сначала…
– Что?
– Задница у тебя крутецкая, но в юбке это не так видно…
Зашипела:
– Я тебе сейчас пощечину дам. На свою смотри, перед зеркалом.
Примиряюще поднял руки:
– Лиз, я же не для себя стараюсь, а для всего человечества. – И ухмылка гадская.
– Пошел к черту! Бесишь…
Несмотря на эту последнюю "шалость", действительно, разозлившую, настроение поднималось. То, чего Нинель не смогла добиться долгими стараниями, этот невыносимый гад сделал за какой-то час. И это еще больше пугало. Не зря я от него сваливала, как ошпаренная, два года назад…
А самолюбие радостно потирало руки: значит, ему не безразлично. И не забыл, и не забил, и не разочаровался. Другой вопрос, что ничего хорошего это не предвещало. И "дружба" эта нисколько не сбила с толку. Просто он, как грамотный вояка, решил применить новую тактику. Чем сам себя же в угол и загнал. Дружбу с товарищами мужского пола я люблю, ценю, уважаю, поддерживаю всячески. Только развития у нее нет и не будет.
Источник моих тревог и волнений свалил на свою встречу, а я спокойно занялась работой. Параллельно думая, как рассказать обо всем Нинке. Она поржет, конечно, для начала, а потом скажет, что я дура. И мне будет нечего возразить. Кроме того, что плохой мир лучше хорошей войны. Хотя, в последнее время, и не воевали мы… Ладно. Поставит мозги на место, и я буду благодарна.
Конечно же, все случилось именно так, как я планировала: спокойный вечер в компании подруги, её детей и мужа. Слово "конечно" – обязательно в кавычках.
Без пяти шесть по электронной почте прилетело письмо от Кира. "Поужинаем"?
Никакого делового этикета…
Я ответила тоже коротко: "Перебор"
Только нажала на стрелку "отправить", как зазвенела трубка. Ожидаемо.
– Лиза, что это значит?
– Это значит "нет", для бестолковых и непонятливых.
– А почему перебор-то?
– Потому, что ты слишком рьяно взялся за дело. Кир, твоя стратегия очень легко читается. Решил подкатить с другой стороны, взять обаянием, вниманием и сердечностью. Молодец, ставлю пять. Почти поверила. Но две недели игнора, полнейшего, а потом такая вот активность… Смущает и наводит на подозрения.
– Лиз, по-моему, это у тебя уже перебор. Слишком много придаешь значения простому ужину. Мне, на самом деле, хочется твоей компании. Андерс уже до печенок достал. Знаю же его, как облупленного. А другого общества не насобирал пока… – Он звучал на удивление убедительно. Однако, это же Янкевич! Кем бы он был, без умения убеждать? Правильно. Дурным наследником богатых родственников. А Кирилл, какой бы ни был гадиной, точно, не дурак…
– Кир, я, может быть, и перестраховываюсь… Но, помня твои манеры и последний волшебный рывок в какое-то захолустье… Согласись, у меня есть поводы тебе не доверять.
Тяжелый вздох в динамике резанул по слуху. Похоже на искренний…
– Не простила?
– А нужно и можно прощать?
– Лиз… я признаю, что погорячился тогда…
– О, как! Да мы прогрессируем! Глядишь, повторим историю эволюции на отдельно взятом индивиде…
– Это как?
– Сделаем человека из неандертальца.
– Я должен просить прощения на коленях?
– Ты ничего мне не должен, как и я тебе ничего не должна.
– Но есть какие-нибудь шансы? На то, что мне когда-нибудь будет отпущен этот грех?
– Сходи, исповедайся. Обычно, на исповеди отпускают…
– Лиза… Я очень хочу доказать, что могу быть другим человеком. А если ты будешь постоянно отбрыкиваться – как мне доказывать?
Купил он меня, короче, этим вопросом. И тон показался искренним.
А еще я подумала, что в холодильнике – пустота, нужно шлепать по магазинам, готовить… Фаст-фуд вызывает отвращение, не хочу… А тут есть возможность нормально поесть, да еще и на халяву…
Короче, в пользу Кира сыграли голод и обычная человеческая лень. Ну, и любопытства чуток. Самолюбие и рядом не пробегало, я уверена.
– Черт с тобой. Пойду.
– Спасибо, Лиза…
– Но при условии…
– Черт. Я знал, что слишком все просто… Какое условие?
– Мы возьмем с собой Андерса.
– С какой целью?
– Кир, я тебе условие поставила. Твоя задача – принять его и поужинать в моей компании, или отказаться и принимать пищу в компании того же Энди. Все. Какие вопросы?
– Да принимаю я, куда деваться-то… Но, просто из интереса, обычного, объясни: он тебе зачем?
– Затем, что он мне тоже друг. Вот и поедим в дружеской обстановке. Лишних же друзей не бывает?
– Слушай, ты мне каждые пять минут будешь тыкать в нос этой дружбой?
– Я не тыкаю, а напоминаю. – И себе, кстати, тоже. В основном – себе. – Чтобы ты ничего не перепутал.
– Ясно. А если он не пойдет? – Мне послышалась надежда в его голосе, или он реально что-то задумал?
– Пойдет. Я его сама приглашу.
– Ну, тогда он точно не согласится. – Странная уверенность, подозрительная.
– С чего бы это?
Вместо ответа – ощутимо мнется и молчит. Отмазку, что ли, поумнее придумывает?
– Так… Я поняла, что ты мне сейчас соврешь. У себя сейчас?
– Да… Подойти?
– Нет. Я сама сейчас приду. А ты, пока, товарища своего высвистывай. Хочу вам в лицо смотреть, когда будете отмазываться.
– Да не будем мы…
– Кир, ну, вот что с тобой сделалось? Весь такой жесткий был, самоуверенный, непробиваемый… А теперь мнешься, как школьник… Твои акции в моих глазах падают. Обвал, практически, на рынках.
– Вот, скажи, тебе можно, вообще, угодить? И что для этого делать?
– Беречь, холить, лелеять меня и любить. Ничего сложного.
– Понятно. Серьезно поговорить с тобой можно лишь о работе. На все остальные темы лишь зубоскалишь.
– А не нужно дурацкие темы заводить.
– Ладно, подходи. Я зову Андерса.
– Окей. Бегу-бегу… – Почти пропела, собирая свои дамские причиндалы.
– Да ну? Бежишь? Меня это радует…
– Ага. Голодная очень. Так что, в твоих интересах Андрюху заранее убедить. Иначе, скоро стану совсем злая.
– Понял. Тогда встречаемся у лифта. Я с ним договорюсь.
Не стала комментировать.
Просто, дождавшись эту пару у лифта, первым делом выпалила:
– Андрюша, он что, запрещает тебе со мной общаться, да? – И чмокнула в щечку. Почти одновременно.
Блондин не успел ничего ответить. Слегка растерялся.
– Не понял. Что это было? – Не скажу, что в этом вопросе Кира был только исследовательский интерес.
– Мы с ним давно не виделись. Радуюсь вот.
Энди решил не вмешиваться, просто наблюдал. И правильно делал.
– А почему мне так не радуешься?
– Не заслужил еще. А наши отношения с Андрюшей проверены временем. Целые две недели скучали…
По-моему, сейчас был должен грянуть взрыв. Судя по тому, как напрягся Кирилл. Но блондин вмешался:
– Господи, Кир, Лиза дразнит тебя, а ты ведешься. Вы меня позвали посмотреть, как драться будете? Я могу делать ставки?
Мы промолчали, оба. Никто не хотел признаваться, что Андрюха прав, первым. А он прав, зараза такая! И спасибо ему за это, потому что меня понесло. Как всегда рядом с Киром.
Стоило только мысленно поблагодарить блондина, как он тоточас сжег все свои бонусные баллы:
– Лиз, ну, что тебе стоит поцеловать Кира в щечку? Жалко? Посмотри, ему тоже хочется твоего внимания…
А теперь он нажил сразу двух врагов. Кир заводился, прямо на глазах. А еще, мне показалось, что он плюнет на нас, махнет рукой и уйдет. И уже не вернется, точно.
А мне, отчего-то, совсем не улыбалось наблюдать его удаляющуюся спину…
– Ты так думаешь? Ну, ладно… Мне не трудно… Просто, намекать нужно как-то помягче…
– Да не очень-то мне и нужно… – Кир насупился, как маленький мальчик. Будь на его месте кто другой, решила бы, что обиделся. Но это же Янкевич. Ему по природе и по статусу не положено обижаться…
– Да ладно, Кирилл, это же не больно… Иди сюда… – Решила подыграть Андерсу…
Но в это время в коридор вывалила стайка спешащих домой работников. Не целоваться же с собственником компании на глазах у всех? Моя репутация и так, скажем, не совсем блестящая… А добивать её таким вот способом как-то не хотелось.
– Окей, давай, в правую щеку. – Теперь уже Кирилл передумал.
– Хорошо. Только в лифте. Слишком много народа собралось, чтобы устраивать представления.
– Ну, вот тебе и лифт. – Отступил, пропуская меня в раздвинутые створки кабины.
Вся моя смелость куда-то схлынула. И неважно, что рядом Андерс. Он и отвернуться может, детина бесчувственная. Даром, что друг. Хотя, он с этим, возможно, и не согласится. Я же с ним подружилась в одностороннем порядке.
Короче, я с надеждой смотрела на коллег, готовая придержать двери, чтобы товарищи успели заскочить.
