355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ольга Мяхар » Дневник Влада Жирковийского(СИ) » Текст книги (страница 10)
Дневник Влада Жирковийского(СИ)
  • Текст добавлен: 8 апреля 2017, 03:00

Текст книги "Дневник Влада Жирковийского(СИ)"


Автор книги: Ольга Мяхар



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Н-не....

– Что?

– Н... не... надо.... Нет.

Опустив голову и крепко зажмурившись. Но перед глазами снова и снова вставала одна и та же картина: сотни маленьких извивающихся человечков, которых оно раз за разом отправляло себе в рот. И ведь жрало. Жевало. И хотело еще. Больше. Намного больше. И я... очень сильно не уверен в том, что выпустив ЭТО в мир, смогу его контролировать и придерживаться правил контракта. Нет... не нужно. Справимся сами. Да и... не хочу в итоге сам оказаться на этих зубах.

– Идиот. – Вздохнуло существо и, отправив в рот очередную порцию "лакомства", встал в полный рост и шагнул за пределы пентаграммы... точнее попытался. Но вспыхнул невидимый барьер, и его буквально отшвырнуло обратно.

Смотрю на монстра слегка расширенными от ужаса глазами, счастливый буквально уже от того, что оно не смогло выбраться на свободу. В пентаграмме же нарастало, сначала тихое, но все больше давящее на нервы, рычание, от которого хотелось бежать куда глаза глядят, плюнув на гордость, храбрость и прочие никому не нужные вещи. Но я сидел. Сидел и смотрел на то, что снова и снова пыталось выбраться за пределы светящихся линий. К счастью, безуспешно.

А потом до меня постепенно начало доходить... без контракта выйти оно не могло. Равно как уйти без согласия того, кто его вызвал. То есть моего. И его возмущение... вполне оправдано. Ну не станет же столь гордое существо просить какого-то там смертного отпустить его назад. Лучше понадеяться на то, что пентаграмма начертана с ошибкой, и в ней есть хоть какая-то слабина. Однако Слава постарался на славу. Каламбур, конечно, но линии держали пришельца. Держали и не давали выбраться.

– Что нужно... чтобы отпустить тебя?

Оно замерло, посмотрело на меня и сделало какой-то жест рукой, от чего книга заклинаний рядом со мной затрепетала и открылась ровно на той странице, которую я зачитывал всего... вечность назад. Последний абзац был выделен красным и обозначен как отказ от вызова и возврат призванного обратно.

Сижу, смотрю на слова как дурак, и чувствую, что просто не могу это прочитать. Прочитать и отказаться от здоровья, от жизни... ну не могу я!

– А ты не торопись. – Усмехнулся монстр, вновь усаживаясь в центр пентаграммы и внимательно за мной наблюдая. – У тебя есть все время мира пока я здесь. Принимай свое решение. Но помни, что оно будет окончательным.

Сжимаю зубы и крепко стискиваю кулаки. Мне противно... так противно, что я...

– А чтобы облегчить тебе выбор, я сниму симптомы... и дам посмотреть на то, что могло бы быть.

Щелчок когтистыми пальцами: легкий и невесомый он пронесся по комнате, задев барабанные перепонки. И тутже прошла боль, тошнота, головокружение. А передо мной появилось тонкое вертикальное зеркало. В нем я увидел крепкого высокого человека, с длинными золотистыми волосами, синими глазами и рельефной, пусть и не сильно выделяющейся, мускулатурой. Он выглядел здоровым сильным. И далеко не сразу я понял, что вижу, собственно, себя. Без татуировки. Не изможденного и худого, как раньше, а... какого-то другого. Словно из параллельной вселенной. Еще и смуглого, как после поездки на море.

– Ну как? – Уточнили из пентаграммы.

Сижу, молчу и чувствую себя ничтожеством, все высокопарные речи которого только что канули в Лету.

Не знаю сколько времени прошло. Мое отражение изредка поглядывает на меня с оттенком отчуждения и легкого превосходства. Оно все больше кажется чем-то естественным, почти нормальным. И становится все отвратнее переводить взгляд на собственные тонкие, чуть подрагивающие руки, худые бледные ступни, впалый живот...

В пентаграмме при этом то и дело раздается хруст и чавканье. Но даже они меня уже не пугают. Человеку, выросшему в век интернета и спецэффектов, через какое-то время все начинает казаться нереальным, ненастоящим или просто хорошо смонтированным трюком.

И мне плохо. Трудно... я не могу найти в себе и грамма той решимости, которую испытывал совсем недавно. Если бы он надавил, потребовал, припер к стенке – я бы сорвался и вернул монстра туда, откуда вызвал. Но... он не давит. Просто сидит и ждет, не отвлекая от дум. Видимо, я и впрямь ему сильно нужен. Либо ему просто нечем себя занять, и он не против посидеть здесь и понаблюдать за еще одним алчным смертным, готовым пускать на убой своих собратьев ради собственной шкуры.

И ведь не так давно я вещал, что хочу стать супергероем... А на деле я кто? Мелкий неудачник. Придурок, цепляющийся за то, что никогда ему, по сути, не принадлежало. Даже обидно как-то...

Беру книгу и начинаю читать заклинание. Глаза существа расширяются, на лице проступает злость. Но заклинание короткое, и всего через минуту пентаграмма пустеет, а в комнате медленно тает последнее слово, произнесённое монстром. Кажется, меня прокляли. Ну, или просто послали куда подальше.

Поворачиваю голову и только сейчас замечаю, как опухли и болят глаза. Страшно хочется спать. Буквально невыносимо. Но так здорово видеть, как за окном тает тьма и сквозь нее медленно проступает солнечный свет. Тепло... хорошо. Звуки птиц, играющих на площадке ребят, ветера, заставляющего ветви дерева царапать стекло... От всего этого становится спокойней на душе. И я и сам не замечаю, как падаю на диван и отключаюсь, толи уснув, толи просто впав в забытье.

Пятница

13:41

Лежу в больнице среди трубок и капельниц. Ну как лежу... сижу. На кровати. Изучая вид за окном и любуясь природой. К счастью, мне предоставили палату с видом на парк, а не помойные баки или стену и окна соседнего отделения с умирающими или, того хуже, выздоравливающими пациентами. И хандра, накатившая снова, уже не грызет изнутри, а мягко свернулась калачиком где-то на дне желудка и теперь спит там до поры до времени, предвкушая сытный ужин со мной в главной роли.

Не знаю как сюда попал, не знаю почему один в палате, но к моим услугам шикарная кровать с пультом управления, телевизор, холодильник и вот это окно. И мне все нравится.

Изучаю иглу, воткнутую в вену, и осторожно вытягиваю ее наружу. Потом трубки из носа и, с хрипом выдыхая холодный осенний воздух, ковыляю к окну, сажусь на подоконник и смотрю наружу. Холодно. Так холодно и так хорошо. Мысли прочищаются, пусть и ненадолго. Лоб упирается в стекло. Взгляд блуждает по кронам деревьев, лавочкам с отдыхающими на них больными, ограде, запирающей территорию от внешнего мира и КПП, через который грустной чередой движутся родственники больных с необъятными сумками и сумрачными лицами. Ну... к больным хоть кто-то ходит, а вот кто придет ко мне? Может, Слава пару раз заглянет. Хорошо хоть есть деньги и не надо будет просить их у него, а то бы давно пропал с концами. Хотя... придет ли. Не самое ведь приятное зрелище: наблюдать за чужой смертью.

Закрываю глаза и чуть стискиваю зубы. Нет, зря я так. В прошлый раз он вернулся, значит, вернется снова. Не бросит. Не оставит. Может даже позаботится о зверях. Может...

Меня трясет. Я все про...ал. Все, что так щедро предоставила судьба. Такой шанс был! Сейчас бы бегал молодой, красивый как граф Дракула. Да мало ли в мире людей, заслуживающих такого наказания, как оказаться на зубах монстра? Всего-то и надо было раз в год тыкать в кого-нибудь пальцем и быть на побегушках у... даже не хочу знать кого... Так, ладно, стоп. Спокойно. Я ведь прекрасно знаю почему отказал. Ненавижу быть на побегушках, становиться чьим-то слугой, да еще и у такой мерзости. Пущай сдохну, но не так. В больнице, с друзьями, может, даже увижу кота напоследок или озабоченное личико медсестры. А не раззявленный рот демона.

– И какого ты там сидишь?

Открываю глаза, все еще не доверяя слуху. Медленно поворачиваю голову. На пороге палаты с накинутым на плечи халатом стоит Слава. С авоськой и буквально извивающимся у него на руках щенком. Мелкий орал, лаял, скулил и изо всех сил пытался выбраться из рук, едва завидев мою хмурую небритую тушку.

– На. А то он меня уже достал. Орет и орет. Прямо-таки требует твоего личного присутствия.

И мне вручили счастливого до невозможности пса, тут же обмочившего пижаму. Ну и ладно. Прижимаю к себе изо всех сил виляющего хвостом щенка и скупо улыбаюсь гостю, стараясь не разреветься от счастья.

– Ты все-таки пришел. – Хрипло.

– Да, пришел. И кое-что принес. – Начиная выкладывать на тумбочку огурцы, помидоры, бананы, апельсины, и ажно целый торт. – Не знаю, чего именно тебе можно, так что на всякий случай купил все. Тут еще курица, нарезка, хлеб, шоколад и пара сигар.

– Вах! – Восхищенно изучая продукцию и не очень понимая куда делись приступы тошноты. Может, перед лицом смерти организм забил на все и решил дать мне прожить последние дни нормально?

– А ты как? – Славка садится на кровать и изучает брошенную на подушку иглу. – Какого хрена капельницу вытащил?

Поворачиваюсь к окну, строю трагическую мину.

– Да все равно жить осталось недолго. Конец-то близок. Так что... не приходи больше.

– Не понял.

– А зачем тебе смотреть на мои муки? Как я все сильнее увядаю, как я...

– Слышь, цветочек. Может, объяснишь, какого хрена тут творится? Ты разве не загадал желание?

– Нет. – Мрачно и торжественно.

– И почему? – Хмуро.

– Он был порождением ада. И обещал сожрать тебя в обмен на мою молодость и совершенство. Ну... либо тебя, либо меня, чтобы быть точным.

– Хм. И ты, весь такой порядочный и жертвенный, как баран на закланье, решил отказаться от здоровья, молодости и всего остального. Я правильно понял?

– Я не баран. Просто не люблю, когда меня ставят перед жестким выбором. И вообще морда у пришельца была какая-то неправильная. Воняло от него. А уж изо рта несло...

– Понятно. То есть если бы перед тобой появилась мисс мира, надушенная парфюмом, и предложила скрепить сделку жаркой ночью – меня бы уже сожрали, а сам ты скромно правил миром, сожалея о случившемся.

Я задумался, с интересом изучая картинки, предлагаемые мне расшалившимся подсознанием. Рядом хрустнули кулаки, и я поспешил отвлечься и отрицательно помотать головой, дабы не убили раньше времени.

– Хм, странно. А я думал у тебя все получилось, но ты поскромничал.

Чувствуя, как мокрую пижаму уже примораживает воздух из приоткрытого окна, вопросительно изучаю Славину гладко выбритую рожу. Парень выглядел выспавшимся, спокойным и каким-то собранным, что ли.

– Прости. Но, видимо, не судьба мне, неудачнику, выбрать другой конец. Сам на себя злюсь, психую... но если вернуть все назад – сделал бы тот же выбор. – чуть более патетично, чем хотелось бы, ну да ладно. Общая мысль ясна.

Влад лег на кровать, положил руки под голову и задумчиво на меня уставился. Под его взглядом почему-то стало неуютно и захотелось срочно что-нибудь сделать. Что-нибудь возвышенное и прекрасное: мудрость сказать какую-нибудь, по которой меня бы запомнили потомки. Ну, или нос почесать.

– А знаешь, ты первый кто решил плюнуть на себя ради меня. Даже странно.... я ведь все слышал.

У меня дернулась бровь.

– Слышал?

– Да. И был уверен, что до утра не доживу. Это ведь так просто: пожертвовать кем-то ради себя. Но ты почему-то отверг это предложение сразу. Даже не задумался. Словно... само собой разумеющийся факт состоял в том, что моя жизнь не дешевле твоей.

Стараюсь на него не смотреть. Щеки пылают и мне впервые нечего сказать. Но от его тона и слов почему-то очень приятно. Словно я бездомный лис и впервые меня чешут за ухом, поглаживая по голове.

– Ну что тут сказать, такой уж я...

– Влад.

– Что?

– Я тебя не брошу.

Удивленно поворачиваю голову, не понимая, почему у него такое спокойное лицо.

– Ты о чем?

– Просто предупреждаю. Тебе от меня так просто не отделаться. А значит... если хочешь – организуем бюро. Не хочешь – придумаем еще что-нибудь. Так или иначе, но я всегда буду на связи и никогда не откажу в помощи. Это ведь и есть дружба?

Слово резануло. Сжав зубы, отворачиваюсь к окну. Не верю я в дружбу. Давно не верю. Слишком часто это слово становилось насмешкой. Да и звучит глупо и пафосно. Хотя, какая нахрен разница? Мне помирать через неделю. Не хочу, чтобы он все это время сидел рядом, смотрел, как я подыхаю и держал за ручку с жертвенным видом. Как странно... а ведь всего несколько минут назад я, кажется, только об этом и мечтал. А теперь... зубы едва слышно скрипнули и чужим, словно не своим голосом я начал говорить.

– Не стоит благодарности. Просто не хотел связываться с таким, как он перед смертью и отдавать монстру чью-либо, пусть даже твою душу. Поверь, к тебе это не имеет никакого отношения. И не надо теперь бегать за мной хвостом с сияющими глазками и любезной улыбкой. По головке не поглажу, конфетку не дам, в дружбу играть не собираюсь. Может, ты еще и влюбишься во всего такого замечательного меня? Будешь на руках носить по отделению, капельницу менять, утки мыть... не надо. У тебя своя жизнь, у меня своя. И твою праведную физиономию исправляющегося грешника, внезапно поверившего в людей, мне видеть как-то не шибко хочется. Так что...

Плечо сжались даже чересчур сильно, меня развернули, широко улыбнулись и со всего маха врезали в челюсть.

Дернувшись, ударяюсь о стекло, по которому вмиг разлетелась сеть мелких трещин, и осталось алое пятно. Моргаю сквозь звон в ушах, мотнув головой и пытаясь прийти в себя.

– Ты охренел?! – Яростно, но отпускать меня никто не спешил.

– Нет. – Шепотом. Все еще широко улыбаясь и замахиваясь для второго удара. Плечо словно тисками сжало. Вырваться нереально. И внезапно меня это разозлило. А после... рассмешило. Нет, ну надо же. Подыхаю, но даже сейчас заперт в палате с полным психом, решившем добить меня из дружеских чувств, которые я только что презрительно отверг.

Слава остановил удар и с интересом смотрел на хихикающего меня, чуть склонив голову на бок и все еще криво улыбаясь.

– Полегчало?

Киваю, чтобы не двинули второй раз. Этого моя челюсть может и не пережить. А питаться через трубочку последние дни как-то не хочется.

– Вот и отлично. А то мне твои истерики уже порядком надоели.

– Прости. Просто ты так пафосно только что вещал, что захотелось что-нибудь ответить.

Хмыкнув, парень отпустил мое плечо, тотчас отозвавшееся болью, и сел обратно на кушетку.

– Изучаю вмятину на стекле и задумчиво поглаживаю щенка, даже и не подумавшего отреагировать на то, что его хозяина бьют. Напротив, он счастливо продолжил спать на коленях, уткнувшись носом в рубашку и изредка довольно помахивая хвостом. Небось, не спал почти все время, что меня не было. Ждал.

– Да, кстати, поздравляю, ты не умираешь.

Рука, поглаживавшая щенка, замерла в воздухе. Сглатываю и пытаюсь собраться с резко разбежавшимися мыслями. Славу хочется уже не просто убить, а убивать изощренно, медленно и со вкусом. И чего я его монстру не скормил? Ну, сожрали бы, подумаешь. Зато я счастливо бы прожил еще лет пятьдесят, а то и тысячу. Мля, подобрал психа на свою голову.

– Не понял. – Мрачно.

– Здешние врачи все перепроверили. У тебя пневмония. Атипичная. С целым букетом осложнений на фоне сниженного иммунитета и еще какой-то заразы, которая вполне лечится. Так что капельницу я бы на твоем месте поставил обратно, воткнув иголку в вену.

Медленно поворачиваю голову и смотрю на него так, что любой другой уже вылетел бы из палаты, понимая насколько сильно его ненавидят.

– Издеваешься? Знаешь, это ведь жестоко давать надежду умирающему.

– Нет, ну если ты так вжился в роль трупа – мешать не буду. Но окончательно сдохнуть позволить не смогу, прости. Даже из любви к искусству.

Руки чуть подрагивают. Смотрю на пальцы, не вполне понимая что происходит. Не умираю? Пневмония? Да я даже не кашлянул за все это время! Какая нахрен пневмония?!

Сбоку послышался шорох. Повернувшись, мрачно изучаю Славу, вольготно накрывшегося моим одеялом и сонно закрывшего глаза.

– И как давно...

– Узнал? Позавчера. Ты неделю валялся без сознания.

– А... но... – Мысли судорожно мечутся в голове, сталкиваясь и разлетаясь, как частицы при атомном взрыве. В итоге осталась самая дебильная, вырвавшаяся на волю и страшно этим довольная. – А нахрена тогда я череп себе на лице наколол?!

– Не знаю. Но тебе идет. Ты всех медсестер распугал, да и по ночам не страшно будет домой возвращаться. У половины гопоты в твоем районе инфаркт случится, если они тебе в темном переулке в лицо фонариком засветят.

Хмурюсь, все еще не понимая и не осознавая тот факт, что умирать мне все еще рано. Слава же так и уснул на постели, ничуть не смущаясь того, что залез туда в грязной обуви и куртке. И как его такого только сюда пустили. А впрочем... какая разница. Смотрю на щенка, сладко спящего у меня на коленях, и пытаюсь понять почему изображение корежится и меняется, словно отражение в воде. Поднимаю руку и протираю глаза, с удивлением чувствуя влагу, падающую из них. Я... плачу? Надо же. Впервые за столько лет. И даже сам этого не понимаю. А впрочем...

Поворачиваю голову и смотрю на спящее лицо единственного друга, чувствуя, как в голове снова нарастает атомный взрыв, а мышцы сводит мелкими судорогами. Но на этот раз я смог произнести всего одно слово. Тихо, едва ли не шепотом, сам не понимая, что конгкретно имею ввиду.

Я сказал: "спасибо".

И, улыбнувшись, закрыл глаза, прислонившись лбом к стеклу и чувствуя, как ветер бьет по почкам из щелей, заставляя заново волноваться о своем еще не совсем угробленном здоровье.


Воскресенье

12:41

Меня выписывают! Ура!!! Правда, завтра, но это прекрасно. Надоели уколы, капельницы, процедуры, врачи, запах лекарств и душ, протекающий со всех сторон. Туда даже зайти просто так не реально. Ибо если кто-либо тебя опередил – по полу растекается целое море, мыло валяется там же. И только путем акробатических этюдов можно допрыгнуть с порога сначала до скамейки (островок сухости и чистоты) а после шагнуть в саму душевую кабину, морщась от холода под ногами и разводов на кем-то искромсанном кафеле. Да, тут бы ремонт забацать. Но чего нет, того нет.

Изучаю сотовый, который мне недавно презентовал Слава. Новый, симпатичный, четырехъядерный. С сенсорным экраном и непотопляемый во всех смыслах этого слова. Звоню с него по пять раз на дню и, как правило, все разговоры заканчиваются уже на первой сказанной мною фразе. Дальше слышится вздох и связь обрубается. Но даже это круто. Ибо Слава, по неизвестным мне причинам, еще ни разу звонок не сбросил. Ну, ничего, все впереди, и я верю, что его доконаю. Вот, кстати, наши последние пять разговоров, если их можно так назвать:

– Привет! Я поймал таракана! Он плавал в каше и молил о пощаде. Как считаешь, может ночью принести его в жертву и попросить вечную жизнь взамен? Он, кстати, чем-то на тебя похож. Черноглазенький

– Ту-ту-ту...

...

– Слава! Все плохо! Пятый укол вызвал жуткую боль, судорогу в ягодичной мышце и фингал под глазом делавшего мне его санитара. Мне сказали, что в следующий раз выставят с позором на улицу в одних трусах и без права на возвращение! Ты отомстишь?

– Ту-туу...

...

– Слава, я тебя люблю. Ты единственный мой друг...

– Ту-ту-ту...

– Что? Уже отключился? Ну ты и сволочь! Ненавижу!

...

– Мне перепроверили диагноз. Я сам просил. И они перепроверили. И... ты не поверишь. Это просто... я даже не знаю как сказать. Короче, если честно... я и впрямь выздоравливаю.

– Ту-ту...

...

– Слав, ты там? Ну, мало ли, телефон еще кому-то принадлежит. Кому-то немому и страшно одинокому – только и умеющему, что брать трубку. Скажи хоть что-нибудь! Умоляю! Я тут совсем один, уже месяц как. Зад опух от уколов, вены похлеще чем у наркомана и у меня обрубили вайфай из соседнего макдака! Мне нужно поговорить, Слава!

– Ту-ту-ту...

...

Нда. Не шибко информативно, зато я звоню часто, слышу его дыхание и чувствую что не так уж одинок во вселенной. А еще мне разрешили держать в палате щенка за... бешенную взятку. Ну и ладно. Я не жадный. А мелкий хоть не дает впасть в хандру.

1 декабря (понедельник)

10:41

Стою с сумкой у подъезда больницы и изо всех сил втягиваю в легкие колючий морозный воздух. Пушистый снег легко и ненавязчиво ложится на землю, тут же тает и превращается в бурую вязкую грязь. Подмораживает. Рядом гудят и толпятся машины, зажатые в тисках пробки, а из-за пухлых серых туч с трудом пробиваются лучи невыспавшегося солнца. Но мне все равно. Жизнь прекрасна! И я, наверное, никогда не устану это повторять. Может и стоило пройти через все это, чтобы старые проблемы и ужасы, казавшиеся такими страшными, оставили меня, наконец, и ушли в небытие. Нет, ну правда, какие могут быть проблемы у здорового человека? Я, правда, таковым пока себя не считаю, но все же чувствую гораздо лучше. И... и не вижу ничего такого вокруг с чем бы я не справился. Нет, ну правда: голова есть, руки есть, ноги ходят. Даже жить где есть. А это немаловажно. Ну а все остальное – чушь, ерунда и провокация.

Мимо идут люди. Кто с мобильником, кто просто спешит по своим делам. Лица хмурые, сонные, у всех проблемы. Один аж надрывается, пытаясь докричаться до собеседника по телефону и переходя улицу на красный свет. Машины сигналят, водители нервничают. Сплошные стрессы кругом. А я стою, улыбаюсь и в данный конкретный момент готов обнять буквально каждого: мужика с телефоном, прохожих. И даже водителя джипа, фару которого мужик разбил за то, что тот его чуть не сбил. О, кстати, это ведь Слава в джипе! Все-таки приехал. Вот что называется настоящий друг! И, как только он закончит бить нервного гражданина, я сяду в теплый салон, включу подогрев сиденья на полную, и мы поедем домой. К коту и моей собаке.

11:05

– Блин. Как же хорошо просто жить!

Слава сидит нервный, сжимает руль до белизны костяшек и смотрит только на дорогу.

– Слав, забей. Ну, подумаешь, фара. Это ведь не почка. И не глаз.

Парень упорно молчит, выворачивая грудь и выезжая на кольцевую.

– Да и потом, посмотри, какой чудесный день! Птички поют, солнце вот-вот протянет свои лучи сквозь тучи и...

– Твоя квартира сгорела.

И мое радужное настроение разом куда-то делось.

– Кот не выжил. Собака тоже. – Продолжил друг. – Жить пока будем в отеле. Кстати, ты рубины где спрятал? Понадобятся деньги.

– Ну... я...

– Ладно, забей. Все равно нас сначала ограбили, а потом подожгли. Следы заметали, думаю. Вряд ли они твои рубины проглядели.

Молча смотрю на дорогую. Небо серое, вокруг козлы и очень хочется кого-нибудь убить. Хорошее настроение как рукой сняло.

– Полегчало?

Кошусь на Славу, не понимая, что он имеет в виду. Слава же продолжать разговор не стал, продолжая рулить в неизвестном мне направлении.

Кота жалко... и собаку. Я словно осиротел.

12:35

Изучаю собственную квартиру. У ног прыгает щенок, кот старательно дерет обои, стараясь привлечь внимание. Гари и пепла не наблюдается. Молча смотрю на Славу.

– Ну, ты был такой одухотворенный: солнышко, птички, жизнь прекрасна и все такое. А у меня было большое желание кого-нибудь убить из-за того козла и фары. Зато как только ты помрачнел – мне полегчало. Плюс ты заткнулся, что немаловажно.

– Ну ты и га-ад.

Мне тепло улыбнулись и ушли на кухню с тяжелыми пакетами, из которых пахло хлебом колбасой и чем-то еще.

Настроение стремительно улучшалось, щенок уже сидел у меня на руках, тщательно вылизывая подбородок. И, в общем и в целом, жизнь снова наполнялась красками и смыслом.

16:21

Сижу на диване. Телевизор что-то бурчит в другом конце комнаты. Вокруг разбросаны десятки декоративных шкур. Стены обиты деревом, а окна стали пластиковыми. Не могу сказать, чтобы мне это сильно не нравилось. Напротив, я смирился даже с тем, что вторая из двух комнат теперь принадлежит Славе и больше похожа на лежбище Дракулы, чем на комнату вообще. Там разве что гроба не хватает и завывания Баньши. Впрочем, эту функцию на себя по ночам берет кот, стоя над пустой тарелкой и не желая ждать утра.

Слава лежит у себя в лежбище, читает книгу. Я – листаю книгу мертвых, как мы со Славкой ее окрестили. Не думаю, что когда-либо еще решусь что-нибудь из нее прочесть, но сжечь фолиант не получилось, а выбросить страшно. Мало ли: найдут соседские дети, и дом рухнет в Тартар вместе с обитателями. А я еще пожить хочу. И желательно в приятных условиях.

Изучаю поблескивающие у левой пятки рубины. В принципе, если не сильно шиковать, их хватит до конца наших с котом и псом дней. Но... сидеть каждый день дома – не для меня. Хочется найти работу, занятие. Хобби, наконец.

Вторник 2 декабря

02:34

По телевизору маньяк, тихо хихикая, отпиливает руку верещащей жертве. Кажется, я седею. Сердце выпрыгивает из груди, щенок нервно воет в такт визгам. Звук врублен на максимум.

"– Что ты чувствуешь?! – Издевался маньяк над моими барабанными перепонками. – Твоя жизнь в моих руках! Я владыка твоей боли! А не надо было делать аборт..."

Животрепещущую сцену не дал досмотреть Влад. Он молча вошел в комнату в одних трусах с полкой из ванны в руке. Врезал полкой по экрану, разбил в дребезги и, бросив деревяшку на пол – ушел обратно спать.

Восхищенно смотрим парню вслед. Кот сидит у меня на руках, почему-то решив, что там безопасней. Собака радостно гавкает на телевизор, решив, что это игра.

Так, где мой планшет? Я просто обязан досмотреть чем все кончится. Но, думаю, в этот раз я одену наушники.

03:07

Лежу на диване, закутанный в одеяло, с чашкой горячего чая. Лицо освещаяет экран планшета, рядом сопят звери. Все очень таинственно и загадочно.

Маньяк стоит на краю ущелья, прижима я к груди бензопилу и смотрит на бывалого шерифа с пистолетом . Шериф подходит все ближе. Маньяк нервно отступает назад.

– Я убью тебя. - Убедительно сказал шериф, уже минут пять как не решающийся на ж ать на курок.

Я предположил, что у него закончились пули, и он просто пугал нервного маньяка. А может ему просто нравились ловушки которые тот расставлял. К примеру, меня вдохновила та, что с дробовиком, спусковой крючок которого был привязан к двери. Когда ручка открывается – дробовик разряжается. Но шериф был не дурак! Дверь он открыл с ноги и тут же отскочил в бок. Я так понял, он всегда так входил в свой дом, так как когда грохнул выстрел – на лице у него не было и тени изумления.

– К рюгер! Я убью тебя! - Еще раз пригрозил шериф и подошел буквально вплотную , упере в дуло в грудь маньяка. Они застыли, гл я д я в глаза друг другу.

Я напрягся. Кот, вытянувшись во всю длину, спал рядом, выделив мне лишь краешек дивана. Собака уже спала на полу, довольно причмокивая во сне. Один я, по ходу, нервничаю.

И тут Кр ю г ер снял ма с ку.

И шериф узнал в нем сво ю жену.

Пауза. Засовываю в рот горсть попкорна, найденного на кухне. На полу ждет ополовиненная банка газировки. Нет, ну какой момент! Никогда бы не догадался.

– Д орогая? - Охренел шериф, изучая оплаканную возлюбленную. - Но... почему?

– Т ы никогда мен я не понимал. Я сотни раз пыталась рассказать... - Кашляю, подавившись попкорном. Представляю, как это выглядело: утро, идиллия, она жарит оладьи и между делом рассказывает как кому-то ночью отпилила ногу и заставила ее съесть. Уверен , вкус оладий для шерифа с тал бы незабываемым. - ... Но не смогла. Милый, это ведь в се было только ради тебя! Они все б ы ли преступниками сумевшими избежать руки правосудия .

Но не бензопилы мести.

– А как же я?

Ага. И та старушка. Она-то что сделала? Открыла не тому маньяку?

– Я верила, что ты избежишь всех ловушек. И просто хотела тебя отпугнуть. Чтобы ты забыл о поисках Фрэди.

Я был прав! Дробовик при входе для них обычное дело.

– П рости, но я не могу тебя отпустить.

Пошла драма. Накал страстей. Я ставлю на бензопилу.

– Я знала, что ты так скажешь. - Грустно улыбнулась перемазанная кровью маньячка и, сделав шаг назад, рухнула в пропасть.

Тяжело сглатываю. Шериф орет свое коронное: "НЕеееееет!!!!" – и сигает следом, отбросив пистолет.

Немая пауза. Идут титры. Сижу, впечатляюсь задумкой сценариста. Надо же... а я думал...

А, нет! После титров над ущельем показалась сначала одна рука, потом вторая. После чего вылезла вся маньячка, подняла бензопилу, пистолет, посмотрела в пропасть, вздохнула и пошла по своим маньячным делам.

Конец!

Восхищенно запиваю эмоции газировкой, мысленно уже разыскивая продолжение по инету.

07:21

– Я ушел. – донеслось из коридора.

Что-то бурчу из-под пледа.

Дверь громко хлопнула, щенок тявкнул. Блаженно продолжаю спать.

15:21

Ползу на кухню, изучаю ассортимент холодильника. Надо же. Я богат! И здоров! Это надо отметить.

23:19

Взахлеб рассказываю Славе по телефону идею о создании агентства по борьбе с инопланетянами. Уверен, нам посыплются тонны заказов! Конкуренции ноль! Разбогатеем вмиг и станем супер-известными и знаменитыми. Не сразу понял, что после слова НЛО Слава положил трубку. Пытаюсь перезвонить, но мой номер, кажется, заблокирован и отправлен в черный список.

А еще друг называется.

Среда 10 декабря.

19:21

Прошла неделя ничегонеделания. Слава где-то пропадает целыми днями. Мои будни похожи на вялотекущий рай: я засыпаю на рассвете и просыпаюсь на закате. Гуляю с щенком, комлю кота, смотрю видео, тусуюсь в Интернете и, честно говоря, счастлив. Нет, рано и поздно все это приестся и я захочу новых ощущений. Меня уже не будет радовать даже забег по магазинам, когда я, встав одной ногой на перекладину продуктовой тележки и резко отталкиваясь второй – проношусь между рядами с продуктами в огромном гипермаркете. Мне свистят вслед, мне улыбаются дети. Я беру наугад все что попадется под руку, а мысли заполнены счастьем, восторгом и эйфорией. При этом одеваюсь я, как и прежде: в старые рубашки и джинсы. Сверху – теплая куртка. И мне не нужны ни золотые роликс, ни дом у моря. Вместо этого – просто вернуться домой на джипе с огромными пакетами в багажнике, заказать пиццу с суши, сесть у телевизора и смотреть очередной сериал, скачанный из Интернета под довольное урчание кота. Он к слову, просто обожает пиццу. Любую пиццу, к слову. Так что приходится делиться, а иначе месть будет страшной, вонючей и неожиданной.

А еще я обожаю кормить голубей. Когда спускаешься в подземку, они вечно тусуются там толстой толпою и зорко следят за подземными ларьками в ожидании наживы. И ты идешь, покупаешь пакет семечек и жестом короля разрываешь его на глазах у восторженной публики. И они летят к тебе, парят вокруг, готовы сесть куда угодно, на любую часть тела, лишь бы добраться до столь желанной еды. Главное при этом остаться незапятнанным, как и положено королю.

– Снова телек?

Отвлекаюсь от увлекательнейшего зрелища погони тома за Джерри. Том уже побрит, беззуб, местами сплющен и отдан на растерзание ногастой домохозяйке, которую кот почему-то боится больше собак, бомб и прочих мелочей жизни.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

    wait_for_cache