Текст книги "Опальный капитан. Спасти Новую Землю"

Автор книги: Ольга Куно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 3

– Грин! Вызываю космопорт планеты Грин! Как слышите?

На этот раз на связь с диспетчером пытался выйти капитан, вот только пока не слишком удачно. Ничего кроме пери одических помех в эфире мы не слышали, хотя сидели в командном отсеке, затаив дыхание.

– Космопорт планеты Грин! Прием! – повторил Макнэлл, проявляя чудеса упорства и долготерпения.

Впрочем, деваться было особенно некуда. Цель нашего путешествия быстро увеличивалась в размерах – не разворачиваться же теперь, когда мы подошли к ней так близко!

– Вызываю Грин!

– Грин слушает! – прохрипел динамик настолько внезапно, что все мы невольно вздрогнули. – Кто вы такие и что вам нужно?

Мы с Гайкой удивленно переглянулись. Лично у меня был, мягко говоря, небогатый опыт космических перелетов, но столь негостеприимный прием казался странным.

– Частный звездолет класса Т-397 с четырьмя членами экипажа на борту, – отрапортовал Макнэлл. – Планета исхода – Новая Земля. Просим разрешения на посадку.

– Звездолет класса Т-397, вас понял, – бодро откликнулся голос в динамике. И окончательно огорошил нас, продолжив: – Ваша просьба отклонена.

– Что?!

Это восклицание слетело с уст капитана само собой или, как минимум, было адресовано нам, а не диспетчеру, но благодаря системе громкой связи тот услышал.

– Повторяю: просьба отклонена. Мы не даем вам разрешения на посадку на поверхность Грина.

– Причина?

Глаза капитана сузились, лицо стало предельно сосредоточенным и, я бы сказала, каким-то недобрым. Но обладатель хриплого голоса – или хрипотца была лишь следствием плохой связи? – лица Макнэлла не видел, а потому весьма охотно объяснил:

– У нас экологически чистая планета. Приземление любого космического транспорта может пагубно повлиять на состояние окружающей среды.

– И поэтому вы построили космопорт? – нетерпеливо осведомился капитан.

– Исключительно ввиду отсутствия выбора, как крайнюю меру. Приземление звездолетов допускается только по предварительной договоренности, приблизительно раз в полгода.

– Чертов бюрократ, – буркнул себе под нос Уолкс.

– Мы не можем ждать полгода, – отрезал Макнэлл. – Настаиваем на посадке.

– Приземлитесь на другой планете. – Диспетчер оставался неумолим. – Рекомендую Дуэллу. Там неплохие климатические условия и, говорят, неплохо кормят.

– У нас заканчивается топливо. До Дуэллы мы не долетим.

Гайка подняла вверх большой палец в знак одобрения. Капитан лгал: топливом нас любезно заправили на исследовательской станции. Но лгал вдохновенно.

Непродолжительное молчание, и затем…

– Сожалею. Но, полагаю, вы знали, куда летите, и имели возможность заблаговременно рассчитать курс.

– У нас произошла утечка топлива.

На Макнэлла определенно снизошло вдохновение.

– Тогда тем более не смейте входить в нашу атмосферу! – взвизгнул динамик. – Ваш корабль может нанести серьезный ущерб нашей экологии!

– Значит, так! – Капитан подался вперед, опираясь обеими руками о край стола. – Слушай меня внимательно. Если ты не дашь мне разрешения на посадку, я, так и быть, сделаю один круг по вашей орбите. Если после этого разрешения все еще не будет, я все равно посажу звездолет, но не в космопорту, а посреди самого крупного населенного пункта, какой смогу рассмотреть. И вина за последствия ляжет целиком и полностью на твои плечи. Это понятно?

Если до сих пор голос Макнэлла звенел, как лед, то последние слова он буквально проревел. Уолкс усмехнулся.

– Он это серьезно? – прошептала я.

Док приподнял указательный палец, дескать, подожди, дай дослушать.

Молчание в динамике и правда было непродолжительным.

– Звездолет класса Т-397, посадку разрешаю.

Капитан щелкнул рычажком громкой связи, и тишина отсека взорвалась нашими аплодисментами.

– Нет, конечно, – чуть позже ответил на мой вопрос бортовой врач. – Но какое это имеет значение? Цель-то достигнута.

И он озорно мне подмигнул.

Единственный на всю планету космопорт оказался крохотным. Тощая диспетчерская башня, пара ангаров, в которых, вероятнее всего, хранились инструменты, безлюдная заправочная станция да три корабля. Двумя из них, похоже, лет сто никто не пользовался, а третий и вовсе был наполовину разобран на запчасти. Словом, это место напоминало скорее кладбище звездолетов, чем функционирующую посадочную площадку.

На свежий воздух, которого Грину было не занимать, вышли все вчетвером. Несмотря на негостеприимный прием, никому не хотелось оставаться внутри после нескольких суток полета. Удостоверившись, что корабль надежно заперт и забраться внутрь местным мародерам не удастся, капитан уверенным шагом направился… не на выход из космопорта, а в диспетчерскую башню. Док, как ни странно, этому решению не воспротивился, напротив, бодро пошел следом за другом. Мы с Гайкой, в очередной раз переглянувшись, поспешили присоединиться.

Внутри не оказалось даже намека на лифт или самодвижущуюся дорожку. Пришлось подниматься на самый верх по обыкновенной каменной лестнице. Уолкс не удержался от ироничного комментария о пользе физических упражнений для здоровья. Топала наша компания, без сомнения, шумно, и, когда мы наконец добрались до венчающей башню круглой комнаты, нам навстречу уже бежал худощавый мужчина в клетчатом костюме и невероятно узком галстуке. Из-за крупного допотопного монитора опасливо выглядывал другой гринец, более упитанный и изрядно облысевший. Вероятнее всего, он и был тем самым диспетчером, с которым Макнэлл так мило пообщался перед посадкой.

– Нельзя! Сюда нельзя! Это закрытая территория! – замахал руками «клетчатый».

На Макнэлла это заявление не произвело ни малейшего впечатления, но, к моему удивлению, первым вперед выступил не он, а Брэн.

– Служба ВБС Новой Земли! – рявкнул док, демонстрируя присутствующим пластиковую карту с соответствующим удостоверением. – Как посмели препятствовать экстренной посадке?

Слова застыли у тощего на языке. Он облизал губы, быстро переосмысливая ситуацию.

– Почему ты не воспользовался этим аргументом, когда мы вели переговоры с корабля? – на ухо врачу прошептал капитан.

– Потому что тогда это не пришло мне в голову, – признался тот.

– Господа и леди! – Тощий расплылся в улыбке и отдельно поклонился Гайке. – Я сожалею о том, что произошло. Мой сотрудник несколько перегнул палку, заботясь об экологической безопасности нашей планеты. Окружающая среда чрезвычайно для нас важна, но, разумеется, мы не вправе отказать в помощи кораблю, оказавшемуся на грани крушения. Это было всего лишь досадное недоразумение.

И он развел руками с выражением прямо-таки детской непосредственности на лице. Для полноты картины оставалось только ковырнуть пол носком ботинка.

– Еще одно такое недоразумение – и все пойдете под суд, – сварливо предупредил Уолкс.

– Надеюсь, теперь мы можем рассчитывать на содействие органам? – перехватил инициативу Макнэлл.

– Конечно-конечно, все, что в наших силах! – поспешил заверить тощий.

Диспетчер по-прежнему старался не слишком высовываться из-за экрана.

– Вот и хорошо. – Док снисходительно кивнул.

– Мы разыскиваем одного человека, – с места в карьер начал капитан. – Время прибытия – приблизительно три месяца назад. Имя – Кен Хендрейк, но мог представиться иначе. По происхождению новоземец. Брюнет, возраст – чуть больше двадцати пяти лет. Есть у вас такая информация?

– Конечно! – услужливо воскликнул тощий и устремился к какому-то шкафу. – Три месяца назад – это, должно быть, предпоследнее приземление. Не считая вашего корабля, разумеется. У нас действительно очень редкий трафик. Сейчас, сейчас…

Я оказалась права: он действительно достал с полки листы бумаги, сшитые в серой обложке. Долго искать не потребовалось: нужная информация фигурировала на последней покрытой записями странице.

– Был корабль, – радостно подтвердил тощий. – Небольшой частный транспорт класса R-8. Хозяин записан как Кен Дарк.

– Ну, он и не стал бы записываться под настоящей фамилией, – заметил Брэн. – Кен – другое дело. Мало ли на Новой Земле Кенов.

– Я помню этого парня, – вмешался решившийся высунуться из своего убежища диспетчер. – Все как вы описываете. Брюнет, возраст – двадцать семь лет.

– Вот этот?

Док показал ему фотографию на своем планшете.

– Откуда у тебя такое? – подозрительно спросил Макнэлл.

– Скачал, пока ты болтал на станции с учеными, – невозмутимо отозвался прозорливый док.

– Он самый! – энергично закивал диспетчер. – Именно он и прилетел. Вот только, – он кашлянул и почесал подбородок, – двое их было. Мужчина и женщина.

– Что?!

Кажется, мы выдохнули это хором.

– Двое, – весомо повторил работник космопорта. – Муж и жена.

– Все верно, – подтвердил, сверившись с записями, тощий. – Кен и Белла Дарк, супруги.

– Белла значит «красивая». Как и Линда, – заметила Гайка, до сих пор не посвященная в подробности нашей истории, но многое успевшая схватить на лету.

– Как она выглядела? – резко спросил Макнэлл.

– Ну, такая… блондинка, – задумался диспетчер, – довольно высокая. Взгляд… строгий такой, деловой. Сразу видно, что серьезная женщина, не просто так девчушка. И по годам вроде бы постарше мужа будет, точно не припомню, но ей несомненно за тридцать.

– Это Линда, – коротко бросил капитан.

Он был шокирован таким известием не меньше всех нас, но старался держать себя в руках.

– Где они сейчас? – Голос звучал почти хладнокровно, вот только нам, членам экипажа, было отлично видно, что капитан пребывает на грани самообладания и может взорваться в любую секунду. – Есть у вас такая информация?

– Есть.

То ли тощий интуитивно чувствовал, какая ему угрожает опасность, то ли просто стремился угодить представителям ВБС. Он перешел к другому шкафу, выдвинул ящик и, немного там порывшись, наконец извлек очередную папку.

– Вот. Список расселений, – довольно, я бы даже сказала, с гордостью сообщил он.

– Как и всем переселенцам, им выделили домик и участок земли. Белла Дарк… то есть жена… то есть блондинка, – он слегка смутился под нашими взглядами, – имеет биологическое образование, и ее определили на работу в теплице. При ней есть лаборатория, они разрабатывают экологически чистые средства для оптимального роста урожая и выращивают новые виды…

– Где все это находится? – перебил Макнэлл, у которого не осталось терпения на дальнейшие подробности.

Тощий прочертил пальцем невидимую линию, ведущую от имен переселенцев к столбику, написанному зелеными чернилами.

– Вертовый округ, поселение Ярок, – зачитал он. – Это недалеко отсюда, около четырех часов езды. К полудню доберетесь.

– Сколько часов в сутках у вас на планете?

Это было не праздное любопытство: от ответа на вопрос зависело, как скоро после упомянутого полудня можно ждать наступления ночи.

– Двадцать четыре, – хором ответили мы с тощим.

– Так мало? – разочарованно спросила Гайка.

– Как на Старой Земле, – просветила я.

– Транспорт для нас найдется? – В отличие от нас капитан продолжал вести переговоры по существу.

– Подберем, – не колеблясь, кивнул тощий. – Вириди, – бросил он диспетчеру, – я посижу здесь, покараулю на случай непредвиденных сигналов, а ты спустись и передай, чтобы подготовили коляску для господ из ВБС.

По пути вниз мои мысли были заняты одним вопросом. Коляску? Что значит «коляску»? Не будут же нас возить, как маленьких детей?!

В скором времени вопрос прояснился. К нам подвели… лошадь. Рыжую, крепкую, с густой лоснящейся гривой, с белыми внизу ногами, словно животное обули в кроссовки. Она была впряжена в нечто вроде прицепа. Этакий деревянный ящик на колесах с открытым верхом и боковыми дверцами на крючках, по-видимому, предназначавшийся для пассажиров. Встав на цыпочки и приглядевшись, я действительно обнаружила там деревянное же сиденье.

Гайка с восторгом взирала на лошадь, постепенно обходя ее полукругом, но явно не знала, как к ней подступиться. С железными конями ей определенно было легче. Мне, честно говоря, тоже. Домашние животные на Новой Земле были редкостью, дикие в руки не давались – на то они и дикие, а фермы, на которых выращивали скот, располагались очень далеко от мегаполисов.

– Здесь же место только для двоих! – заметил Уолкс, сосредоточившись на более приземленных вещах, а именно – как мы будем добираться до поселения.

Он был прав. Облучок, на который вскочил наш водитель – или как это здесь называется – не в счет.

– Ничего, поместитесь как-нибудь, – заверили нас. – Зеленка – хорошая лошадка, она и четверых пассажиров довезет.

– Зеленка? – удивленно переспросила я. – Она же рыжая вроде?

– Рыжая, – согласился диспетчер. – Но мы на нашей планете всех стараемся называть так, чтобы с зеленым цветом было связано.

Я припомнила, что самого диспетчера начальник звал Вириди. Интересно, это имя тоже имело какое-то отношение к зелени?

– Ладно, раньше сядешь, раньше выйдешь, – прервал док наши филологические изыскания.

– Тише едешь, дальше будешь, – нравоучительно поправил выделенный нам сопровождающий.

– На каждой планете свои пословицы. – Брэн пресек на корню очередную потенциальную дискуссию. – Как управляют-то этой штукой? – поинтересовался он у водителя и покосился на лошадь. «Штука», в свою очередь, не без интереса косилась на врача. – Так сказать, где у нее кнопка?

– Кнопки нет, – укоризненно откликнулся Вириди.

А вот лошадь смотрела на дока без малейших признаков укоризны. По-моему, ей, наоборот, было весело.

– Жаль, – показательно вздохнул врач. – Я бы и некоторым людям приделал кнопку, чтобы их можно было выключить в случае необходимости.

– Давайте приступим к делу, – раздраженно оборвал его капитан. – В каком направлении нам ехать – или идти, если повозка все-таки развалится?

«Повозка», вот как это называется! А еще есть, кажется, слово «телега». Все это встречалось исключительно в старых классических книгах. Вроде и «коляска» имела значение, близкое к «карете». Правда, до кареты представленная нашим взорам коробка на колесиках явно не дотягивала. Либо я что-то не поняла в прочитанной литературе. А вот водитель лошади назывался, если не ошибаюсь, «кучером».

Пока я предавалась воспоминаниям, диспетчер худо-бедно объяснил мужчинам, что к чему, и отступил в сторонку, давая нам возможность устроиться самостоятельно.

– Так как мы тут разместимся? – нахмурилась я.

– Двое на сиденье, двое, кто полегче, у них на коленях, – ответил Уолкс.

Я подозрительно к нему присмотрелась, но на сей раз лицо доктора сохраняло серьезное выражение без намека на привычную иронию.

– Чур, я еду с Брэном! – оживилась Гайка.

– Не смею возражать даме.

Док по-джентльменски склонил перед механиком голову, после чего, не потрудившись открыть дверцу, просто перемахнул через бортик «коляски».

– В таком случае Сэм поедет на коленях у кэпа, – объявила она, довольно мне подмигнув.

– А… почему? – пробормотала я растерянно.

– Я точно вешу больше, – отозвался Макнэлл, запрыгнув в повозку так же, как док. – Садиться наоборот смысла не имеет.

Уолкс усмехнулся, распахивая дверь для Гайки. Я поджала губы.

– В чем проблема?

Капитан, похоже, и правда не понимал в чем.

– Мне это как-то не нравится.

Черт знает что! Мужчина, сидящий на коленях у мужчины? Я, конечно, не мужчина, но они же об этом не знают! Макнэлл, во всяком случае, не знает. И Гайка тоже. Да и потом, даже если рассматривать меня как женщину, все это тем более как-то… неоднозначно.

– Не нравится – иди пешком, – посоветовал капитан, как мне показалось, несколько раздраженно.

Я бросила на него сердитый взгляд, но, не видя особого выбора, резко выдохнула.

– Ладно.

Не припомню, чтобы я когда-нибудь раньше сидела на коленях у мужчины – или вообще у кого-либо на коленях, не считая, конечно, моих родителей. Я ерзала, одергивала сама себя, нервничала, снова начинала ерзать… Расположившейся по соседству Гайке было куда как комфортнее. Она о чем-то весело переговаривалась с доком, не забывая при этом с интересом глазеть по сторонам.

Посмотреть было на что: зеленая планета оказалась воистину зеленой. Трава, полевые цветы, деревья, кустарники, а иногда – выглядывающие из-за них звери. Ни одного флаера над головой, ни одного металлического столба, даже домов пока не было видно. Никаких признаков цивилизации, не считая дорожки, по которой мы сейчас ехали и которая не подошла бы для транспортного средства, превышающего размерами нашу «коляску».

Вид был прекрасен, а вот езда – не слишком удобной. Коробку на колесах ощутимо трясло, мы чувствовали каждую неровность, каждый корень, высовывавшийся из-под земли на нашем пути. Сама земля казалась неестественно близкой, поскольку я привыкла смотреть на нее если не из флаера, то хотя бы с высоты собственного роста. И в довершение всего – колени Макнэлла. Спокойствия это точно не добавляло.

Подпрыгнув на очередной колдобине, я выругалась и для надежности ухватилась за дверцу. Капитан обвил мою талию рукой. Я застыла, на пару мгновений перекрыв чистому воздуху планеты Грин доступ в мои легкие. Конечно, Макнэлл не имел в виду ничего предосудительного, движимый исключительно стремлением меня обезопасить. Беда в том, что в моей реакции предосудительного было много. Близость, то невероятное чувство защищенности, которое дарило его прикосновение, даже тепло его ладони, ощущавшееся сквозь рубашку, – все это слегка кружило голову. Впрочем, я постаралась убедить себя, будто речь идет о легкой гипероксии, как-никак воздух этой планеты сильно отличался от новоземского.

Неспешно продвигавшаяся по дороге кобыла приподняла хвост и, не замедляя шага, справила естественную природную надобность. Гайка сморщила носик, но это не помешало ей обернуться, чтобы бросить взгляд на продукт лошадиной жизнедеятельности.

– Ну вот, а говорили, что у них чистая планета! – возмутился врач.

Следы человеческого присутствия в этом царстве природы стали обнаруживаться лишь спустя несколько часов. Это было по-своему логично, поскольку близость космопорта представляла потенциальную опасность для населения. Первым делом мы увидели не дома, а поля. Разобраться со временем года в чрезвычайно мягком климате Грина – не зря же противники технологий именно эту планету избрали для своих целей – было сложно, но высокие налитые колосья говорили о том, что сбор урожая не за горами. По другую сторону дороги росли все больше ореховые и фруктовые деревья. А затем мы добрались и до деревень.

Назвать городами населенные пункты, состоявшие из одноэтажных и довольно-таки хлипких сооружений, у меня язык не поворачивался. В лучшем случае дома были деревянными, в худшем и вовсе напоминали палатки. Видимо, климат делал подобные условия проживания сносными, а за непродолжительное время пребывания на планете переселенцы еще просто не успели обзавестись более внушительными зданиями. В особенности учитывая ограничения, которые накладывали на них законы Грина. Строить, не используя ни машины, ни компьютеры, ни электрические приборы, значительно сложнее.

Пожалуй, сказка про трех поросят имела бы в этой местности печальный конец. Домиков, достойных основательности Наф-Нафа, самого старшего и мудрого брата, здесь попросту не было, так что волк легко бы добрался до намеченной жертвы.

Следовало, однако, отдать должное местным селам: простота жилья компенсировалась ухоженными садами и огородами. Похоже, каждый получал здесь изрядный кусок земли, а также помощь с инструментами, семенами и прочим. В деталях я, признаться, не разбиралась – эта сфера слишком далеко отходила от теоретической астрономии.

Добравшись до поселения Ярок – на въезде в него красовалась деревянная табличка с названием, аккуратно выведенным зеленой краской, мы стали осматриваться и быстро поняли, что без расспросов наши поиски могут затянуться на добрую неделю. Так что, попросив кучера остановить кобылу, док обратился к молодому мужчине, чинившему забор.

– Простите, любезнейший, вы не подскажете, где проживает Кен Дарк?

Парень нахмурился, кажется, не понимая, о ком могла вестись речь, но ему на помощь пришел сосед, подошедший поближе к границе между участками.

– Кен – это, должно быть, тот новичок, – пояснил он своему знакомому. – Тот парень, от которого ушла жена.

Ушла жена?! У меня не было возможности видеть выражение лица Макнэлла, но сама я чувствовала себя окончательно дезориентированной. Сначала Линда умирает от выстрела эксплоудера, и от нее не остается ничего, кроме немногочисленных следов ДНК. Потом она чудесным образом воскресает – правда, на другой планете – в качестве жены другого человека. И без гарантий: мы все-таки могли ошибиться, предположив, что новоиспеченная супруга Кена – именно госпожа Макнэлл. И, наконец, очередной крутой вираж: оказывается, блондинка, кем бы она ни была на самом деле, уже улизнула, причем как от мужа-любовника, так и (по факту) от нас. Заблаговременно знать о нашем прибытии она не могла. Что же, в таком случае, подвигло ее на побег? Плохое обращение со стороны Кена?

Ладно, в скором времени все прояснится. Разобравшись, кого мы ищем, нам подробнейшим образом, без сомнений и запинок рассказали, куда ехать дальше. Отсюда оставалось не более четверти часа пути. Добравшись до места и попросив кучера подождать нас в поселке, мы одолели последний отрезок пешком и подошли к забору, такому редкому, что внутренний участок просматривался без труда.

В нескольких метрах от нас стоял обычный деревянный стол с вкопанными в землю ножками. За столом, на скамье из точно такого же дерева, спиной к нам сидел мужчина, одетый в потертые джинсы и длинную рубашку в крупную клетку. Перед ним лежали узкие обструганные дощечки, из которых он пытался что-то соорудить. Он стукнул молотком, вбивая гвоздь, остался недоволен результатом и громко чертыхнулся. В порыве раздражения вскинул голову и вот тут-то краем глаза заметил нас. Не дожидаясь его реакции, мы вошли через легко открывшуюся калитку. И сразу остановились, выстроившись в ряд и перекрывая ему выход на улицу.

Кен Хендрейк развернулся к нам лицом и выбрался из-за стола, то ли не сообразив, то ли не сочтя нужным прихватить молоток. Дернул головой, откидывая с лица отросшую челку. Даже невзирая на некоторую неухоженность – потрепанная одежда, пятно на рукаве, пара ссадин на руках, выглядел он довольно привлекательным. Густые черные волосы, темно-карие глаза, живое загорелое лицо… И даже фигура совсем не соответствовала стереотипу для его профессии. Высокий, в меру широкий в плечах и даже не сутулый. Во всяком случае, сейчас он стоял, распрямив спину, и, быстро обведя нас внимательным взглядом, безошибочно остановился на Макнэлле.

– Я так и думал, что рано или поздно вы меня найдете, – нарушил он молчание. Эти слова прозвучали с вызовом, но и с долей обреченности. – В общем-то, все верно. По-своему я действительно перед вами виноват.

Капитан сделал шаг вперед.

– По-своему?

Голос был очень спокойный, но мне, уже успевшей узнать Макнэлла, стало не по себе. Я сразу поняла, что за этим ровным, безразличным тоном скрывается такая ярость, какую невозможно долго удерживать в себе. И не ошиблась.

– По-своему, – повторил капитан, и дальше все завертелось так быстро, что я и за половиной движений уследить не могла.

Спокойствие с Макнэлла слетело, словно скорлупа. Он рванул к Хендрейку и, выбросив вперед руку, ударил того по лицу. Парень отшатнулся, но, возможно, остался бы на ногах, если бы капитан не набросился на него снова. Кажется, кое-какое сопротивление программист все-таки оказал, но это задержало предсказуемый финал не более чем на несколько секунд.

Вскоре Хендрейк уже лежал на земле, а капитан, оседлав противника, прижал колено к его горлу. Кен прохрипел что-то невнятное.

– Рэй, не надо!

– Кэп!

На наши с Гайкой возгласы Макнэлл, не намеренный останавливаться на достигнутом, внимания не обратил.

– Макнэлл, отпусти штатского! – громко и веско, чеканя слова, приказал Уолкс.

Слово «штатского» показалось мне совершенно неуместным в нынешних обстоятельствах, но, похоже, именно оно возымело действие. Сначала капитан просто ослабил давление на горло Хендрейка. Тот шумно и часто задышал. Потом Макнэлл спустил ногу на землю и, наконец, встал, переступив через поверженную жертву. И даже отступил на пару шагов.

Дышал он при этом так же тяжело, как и программист, только, в отличие от последнего, без хрипов, взгляд его не утратил мрачности, и вообще было видно, что любовью к ближнему в лице Кена Хендрейка Рэй не воспылал. Так что очередной вспышки гнева можно было ожидать в любую минуту, но пока Макнэлл держался.

Брэн наклонился к программисту и протянул ему руку, помогая подняться. Назвать это жестом дружбы было нельзя, просто цивилизованное содействие пострадавшей стороне.

– Все в порядке, – выдохнул Хендрейк и махнул кистью руки, давая понять, что больше ему ничего не нужно. – Он прав.

Эти слова пробудили новую волну интереса к бывшему любовнику Линды. Он не увиливал, не отрицал свою причастность – понять бы еще к чему! – не юлил и не пытался сбежать. Думаю, большинство застигнутых врасплох на его месте выбрали бы именно такой вариант поведения.

– В чем? – Док ухватился за слова программиста, видя, что друг слегка остыл и его не нужно удерживать от необдуманных шагов.

Хендрейк, морщась, потер ушибленную скулу и вздохнул.

– Садитесь, – пригласил он, указывая на скамьи по обе стороны стола. – Это долгий разговор.

Капитан покосился на него с неудовольствием, однако призыву все-таки внял. Видимо, выпущенный недавно пар позволил ему отнестись к противнику если не снисходительно, то по крайней мере с терпением. В итоге Макнэлл с доком сели на одну скамью, а мы с Гайкой – на другою. Хендрейк предусмотрительно не стал подсаживаться ни к первой, ни ко второй паре, а вместо этого переставил поближе криво сколоченный табурет, оказавшись таким образом во главе стола.

– Рассказывай.

Из уст Макнэлла это прозвучало не то призывом, не то угрозой.

Кен снова вздохнул, собираясь с мыслями.

– Мы познакомились с Линдой на Новой Земле в одной из забегаловок сети «Кофейная девочка», – начал он. – Я часто приходил туда с ноутом, у них хорошие напитки и отличная скорость плантернета. А однажды увидел женщину, блондинку в деловом костюме. Она казалась очень волевой и самодостаточной, но при этом у нее были полные тоски глаза.

– Тоски? У Линды? – Макнэлл презрительно фыркнул, выказывая таким образом свое отношение не столько к жене, сколько к рассказчику.

Хендрейк поднял на человека, которого считал соперником, упрямый взгляд.

– Да, тоски, – с напором и плохо скрываемой неприязнью повторил он. – Что бы ни произошло в дальнейшем, счастливой Линда точно не была.

– Похоже, вы очень мало понимаете в жизни, молодой человек, – подавшись в сторону Хендрейка, заметил Макнэлл.

– Похоже, вы очень мало понимали в своей жене, – скопировав его движение, отрезал программист.

– Вы наглеете, молодой человек, и очень сильно.

Капитан сжал пальцами край стола. Док предупреждающе положил руку ему на плечо. Макнэлл вдохнул, выдохнул и чуть спокойнее продолжил:

– Если бы вы, как утверждаете, знали Линду, то поняли бы, что она и тоска – вещи не совместимые. Если бы жизнь заставила ее изнывать от тоски, она бы скорее нашла точку опоры и перевернула землю, чем смирилась.

– Может быть, вы и правы.

Уолкс вопросительно выгнул бровь, услышав такой ответ. Я тоже была удивлена: уж очень резко Хендрейк сменил линию поведения, перейдя от горячего спора к смиренному согласию. Взгляд его, правда, смиренным не казался, и в нем по-прежнему сквозила неприязнь к Макнэллу.

– После всего, что случилось, я вынужден признать, что понимал Линду хуже, чем хотелось бы, – объяснил программист. – Думаю, мы оба знали ее недостаточно хорошо.

– Предоставьте мне самому судить об этом, – оборвал его капитан.

– Как пожелаете. Так вот, – продолжая рассказ, Хендрейк избегал встречаться взглядом с кем-либо из нас, – я первым заговорил с ней. Она пригласила меня пересесть за ее столик, мы пообщались и решили встретиться там же на следующий день. У нас завязались отношения. Я с самого начала знал, что она замужем, но это, признаться, мало меня беспокоило. – Программист пожал плечами, изо всех сил изображая безразличие, хотя, по-моему, он хотел оправдаться. – Коль ее это ничуть не смущало, то и я не видел причин мучиться угрызениями совести. Видимо, в семье и без моего участия не все шло гладко. Но дальше оказалось, что дело обстоит намного хуже. Выяснилось, что муж не только уделяет ей мало внимания, постоянно пропадая на службе, но еще и бьет.

Макнэлл нарочито медленно поднял голову, затем склонил ее набок и мягко, почти ласково переспросил:

– Простите, делает что?

– Бьет. Поднимает руку. Избивает. Как вы предпочитаете? – раздраженно огрызнулся Хендрейк.

Я услышала, как рядом фыркнула Гайка, ни на миг не поверившая в такую историю о капитане.

– Простите, молодой человек, но в вашем рассказе мне видится противоречие, – заметил Брэн, переняв такую манеру обращения к программисту у капитана. – То ли муж не уделяет жене внимания, то ли он ее избивает. Вы не находите, что первое плохо сочетается со вторым?

Я заметила, что его пальцы при этом сильнее сжались на плече Макнэлла.

– Я сам видел гематому у нее на руке, – заявил Хендрейк, впрочем, неуверенно опуская глаза.

– Когда? – полюбопытствовал капитан.

– Примерно четыре месяца назад, – мысленно проведя какие-то вычисления, ответил программист. – Вы не были тогда в полете, я проверял, – поспешил добавить он.

– Очень радостно это слышать, – сказал, словно плюнул ядом, Рэй. – Она оступилась на лестнице, едва удержалась и сильно ударилась о перила.

– Может быть, – глядя в сторону, откликнулся Хендрейк. – Теперь я уже ничего не знаю. На тот момент я беспрекословно ей верил.

– И что было дальше? – спросила Гайка, если и не проникшаяся к рассказчику сочувствием, то как минимум готовая выслушать его версию событий.

– Она стала рассказывать о том, как обращается с ней муж. Ее словно прорвало. Вы не представляете, что это такое, когда сильная женщина плачет. Волей-неволей задумаешься, кем же надо быть, чтобы сломать такую, как она. А она все говорила. О побоях, об унижении, о том, что муж ни во что ее не ставит. Черт, да я был готов пойти на что угодно, лишь бы вытащить свою женщину из этого ада!

Док посмотрел на Хендрейка с практически профессиональным интересом, после чего совершенно неуважительно закатил глаза.

– И что же вы не обратились в полицию, если, по-вашему, все было так печально? – полюбопытствовал он.

– Именно это я и хотел сделать в первую очередь, – принял вызов Кен. – Но Линда меня отговорила.

– Неужели? – фыркнул Уолкс.

– Однако же! Неслабой манипуляторшей была эта Линда, – негромко заметила Гайка. Услышала ее, кажется, только я.