Текст книги "Чёрно-белая палитра (СИ)"
Автор книги: Ольга Куно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Пока я удивлялась столь нежданному появлению начальства, заместитель сориентировался и спешно поклонился.
– Господин Уилфорт!
– Лорд Уилфорт, – поправил капитан, и от его голоса веяло льдом.
– Да, конечно, простите, лорд Уилфорт, – затараторил заместитель. – Вы, должно быть, желаете снять деньги со своего счёта? Я незамедлительно этим займусь.
– Да? А мне казалось, у вас посетительница, – изобразил удивление Уилфорт, что‑то пряча спиной.
– А… Нет – нет – нет, это не имеет никакого значения, – заверил банковский служащий. – Уважаемая, будьте любезны уступить место нашему клиенту. Тема разговора в любом случае исчерпана.
Я снова оглянулась на Уилфорта. Почему‑то показалось, что он взглядом просит не указывать управляющему на его ошибку. Хотя из чего именно я сделала такой вывод, сказать не могу. Снова повернувшись к хозяину кабинета, я откинулась на спинку стула, нагло закинула ногу на ногу и, просияв, заявила:
– А я никуда спешу. У меня куча свободного времени. Во всяком случае, судя по вашему поведению, вы абсолютно в этом уверены. Опять‑таки, я с большим удовольствием послушаю про счёт господина Уилфорта.
Заместитель аж побелел от гнева.
– Вы не имеете никакого права здесь находиться, – прошипел он.
– Неужели? – повторил капитан.
Плавно шагнул вперёд – и в долю секунды оказался стоящим непосредственно за спинкой моего стула. Я не поворачивалась и потому его не видела, но отчётливо ощутила, как его тело закрыло меня от сквозняка.
– Вы всерьёз полагаете, что представители закона не имеют права здесь находиться? – с такой откровенной угрозой, что не заметить её было попросту невозможно, осведомился Уилфорт. – У вас сквозняки гуляют, – как‑то невпопад добавил он.
Я обернулась не столько от нелогичности сказанного, сколько почувствовав движение у себя за спиной. И успела увидеть, как Уилфорт накидывает синий форменный камзол. В остальном он не был одет в форму стражей: от начальников отделов это требовалось лишь в особых случаях. Узкие жокейские сапоги, узкие же тёмные брюки, светло – голубая рубашка, скажем прямо, очень шедшая к глазам. Серебряная цепочка тонет в вырезе рубашки, пряча от чужих глаз наверняка висящий на ней амулет. На мизинце – неизменная печатка. И – теперь – синий камзол с обшлагами, призванный сэкономить капитану время и напряжение голосовых связок, красноречиво демонстрируя хозяину кабинета всё, что требовалось.
Заместитель управляющего транслируемое понял быстро. Побледнел пуще прежнего, попятился, сцепил задрожавшие руки. Меж тем пальцы Уилфорта опустились на спинку моего стула.
– Вы осознаёте, что в данный момент препятствуете правосудию? – спросил Уилфорт примерно таким же тоном, каким распекал нас с ребятами в самом начале своей работы. – И какими последствиями это чревато лично для вас? Вы понимаете, что если по вашей вине преступнику удастся уйти, самое лучшее, что с вами может произойти – это увольнение? А я позабочусь о том, чтобы самым лучшим дело не ограничилось. – Немного помолчав, дожидаясь, чтобы заместитель полноценно осознал смысл сказанного, Уилфорт завершил: – Настоятельно рекомендую вам незамедлительно передать сержанту всю затребованную информацию.
Сколь ни удивительно, заместитель на этом не сдался.
– Но г – господин…лорд Уилфорт…
– Капитан Уилфорт, – с усмешкой поправил блондин.
– К – капитан Уилфорт, – согласился хозяин кабинета. – Поймите меня правильно, при всём уважении к вам, я не могу выдавать конфиденциальную информацию о клиентах нашего банка. Ведь это также чревато серьёзными неприятностями. Среди наших клиентов очень знатные, влиятельные люди, и…
– Можете не беспокоиться, – перебил, не дожидаясь продолжения, Уилфорт. – Ответственность я возьму на себя.
– Но откуда же… – продолжил было упорствовать заместитель, но на сей раз его оборвал новый участник разговора.
– Господин Роттон просто не успел разобраться в ситуации.
На сей раз на том самом месте, где недавно стоял Уилфорт, я увидела управляющего банком. Худого, невысокого, на первый взгляд менее импозантного, чем заместитель. Но в поведении его было значительно больше спокойствия, выдержки и хладнокровия.
– Лорд Уилфорт, мы, конечно же, примем ваше замечание к сведению, – предельно вежливо продолжил он. – И обязательно окажем посильную помощь следствию.
– Очень рад такому взаимопониманию. Передайте сержанту всю необходимую информацию.
Кивнув на прощание, Уилфорт покинул помещение.
Хозяин кабинета немедленно повернулся к своему начальнику.
– Но можем ли мы так поступить? – взволнованно проговорил он. – Ведь это совсем не по правилам и в самом деле может вызвать недовольство. – Покосившись на меня, он понизил голос. – Сможет ли лорд Уилфорт разрешить ситуацию?
– Он сказал, что берёт на себя всю ответственность, – напомнил управляющий. – И, можете быть спокойны, в этом королевстве очень мало людей, которые могут призвать к ответу прямого потомка Александра Уилфорта.
За реакцией заместителя я уже не следила, потому как полностью сосредоточилась на своей. Ибо теперь мне стало ясно, что именно царапнуло меня тогда, в ресторации, когда мы говорили об эпохе уничтожения Грани Безопасности. Это была ассоциация между фамилией собеседника и именем Александра Уилфорта. Нет, фамилия 'Уилфорт' время от времени встречалась и родственных связей не гарантировала, но, надо думать, управляющий знал, что говорит.
Александр Уилфорт был человеком, благодаря которому и стало возможным Воссоединение сто пятьдесят лет назад. Именно он объединил королевство светлых с Тёмным Оплотом. Именно по его приказу была разрушена Грань Безопасности, веками разделявшая две части одной страны. Именно он долго и тщательно работал над способами перебороть многовековое предубеждение против темноволосых, дабы последние получили в обновлённой стране равные права не только на бумаге, но и де факто. Сам он, кстати сказать, был светловолосым, да и не могло в те времена быть по – другому, учитывая, что речь идёт о лорде, приближённом к трону и обличённом немалой властью. Правда, женился он на тёмной, что в ту эпоху, в отличие от нынешней, можно было считать практически скандалом. И, пожалуй, за это сегодняшние темноволосые уважали его не меньше, чем за все прочие достижения. На Северной площади Александру Уилфорту был поставлен памятник, и я нередко захаживала туда, когда появлялось немного свободного времени. Помимо всего прочего, это место с многочисленными скамейками, прогуливающимися горожанами и клюющими крошки голубями являлось для меня одним из символов городской жизни.
Задумавшись, я сама не заметила, как вокруг засуетились люди, туда – сюда стали сновать служащие со стопками записей, и в конечном итоге я получила список из дюжины имён и с адресами. Напротив каждого была указана сумма, в недавнее время единоразово снятая со счёта.
Дальше расследование стало продвигаться быстрее. Вскоре мы получили пять дополнительных заявлений жалобой на противозаконные действия того самого афериста. Это была в большой степени заслуга Райана. К потенциальным пострадавшим ездил с визитами именно он. Райан вообще специализировался у нас на общении с представительницами прекрасного пола, ибо ему, как никому другому, удавалось расположить их к себе и разговорить. Удалось и сейчас, хотя, казалось бы, речь шла о событиях, которые они из‑за чувства стыда до сих пор предпочитали скрывать. Честное слово, я бы заподозрила, что страж и сам применяет запрещённую магию, если бы речь шла не о Райане. Но я абсолютно точно знала, что это не так. Больше того, скажу откровенно, я и сама поначалу чуть не пала жертвой его обаяния, но быстро поняла, что серьёзных перспектив в любом случае нет, а возможность плодотворно сотрудничать дороже.
Словом, благодаря нашим совместным усилиям, картина вырисовывалась теперь достаточно чёткая. Аферист действовал в нашем городе весь последний месяц. Подбирал себе жертву тщательно, собирал про неё информацию, к каждому визиту готовился по несколько дней. Искал женщин богатых и одиноких, главным образом вдов, самостоятельно распоряжающихся капиталом. Являлся к ним в разных образах – то блондином, то рыжим, то даже брюнетом, два раза – с усами. Но ряд деталей – цвет глаз, форма носа, ямочки на щеках, равно как и стиль общения, – оставались неизменными. Он назначал дамам встречу, распространялся либо о благотворительности, либо о вложении денег в невероятно выгодный проект, и в ходе беседы женщины внезапно возгорали к нему пламенной, всепоглощающей страстью. Деньги переставали иметь значение, осторожность тоже. И жертвы совершенно добровольно расставались с весьма крупными суммами.
Чего мы по – прежнему не знали – это кто такой наш аферист. Как его зовут, откуда родом, а, самое главное, где проживает. Сказать по правде, имя его нас волновало мало, а вот выяснить, где с ним можно повстречаться, было бы очень ценно. Существовал, конечно, вариант круглосуточно караулить в банке: рано или поздно появится. Но информации о внешности афериста было недостаточно, чтобы его опознать. Пришлось бы нести караул обманутым им женщинам, а вряд ли они были бы готовы взять на себя такие обязанности.
В итоге мы решили пойти другим путём, а именно – взять афериста на живца. Мы знали, что он неоднократно подбирал себе жертв в отеле 'Лунный серп'. Это было разумно: в таком отеле бедных постоялиц не было по определению. При этом обирать приезжих было безопаснее, чем местных. Расставшаяся с деньгами женщина скоро бы уехала, и её история наверняка не достигла бы ушей тель – рейских стражей. Помимо Розалинды здесь пострадали ещё две из разысканных нами женщин. Одна временно проживала в отеле, пока подыскивала себе дом. Другая пришла в гости к приезжей подруге и повстречалась с 'приятным молодым человеком' в холле. Вероятно, решение ограбить её аферист принял спонтанно, случайно повстречавшись в отеле с подходящей жертвой.
И вот, теперь мы решили рискнуть. Поселить в отеле якобы богатую, одинокую женщину и понадеяться, что она заинтересует нашего заочного знакомого. А там, глядишь, знакомство перестанет быть заочным – нам на радость. Словом, мы вознамерились поймать афериста на живца. Как нетрудно догадаться, живцом была я.
И вот теперь мы вчетвером сидели за столом в кабинете Уилфорта и обсуждали предстоящую операцию.
– Итак, ещё раз. – Райан окинул меня внимательным взглядом, словно уже представлял себе входящей в отель в качестве постоялицы. – Ты приезжаешь днём, в идеале – около часа – двух, когда в том районе особенно людно. Приезжаешь в шикарной карете. Вещей везёшь много. Минимум – два крупных сундука и небольшой саквояж. Пока носильщики будут суетиться около кареты, кучер перебросится с ними парой слов. И упомянет, что ты – жутко богатая вдова.
– Носильщики в этом отеле отличаются недюжинной болтливостью, – отметил Дик. – Равно как и привратник. С такими служащими и информаторов не нужно. Я там ни разу даже удостоверение не показал. Рассказали всё, что только могли. Так что и аферист всё, что нужно, узнает.
Я осторожно скосила взгляд на Уилфорта. Тот по большей части молчал, но слушал очень внимательно. В разговор вступал лишь в том случае, если считал нужным что‑то подправить, но пока это происходило редко. Он снова не надел форму, и на этот раз даже камзол был другой, светло – серый, отлично сочетавшийся с тёмно – серой рубашкой. Я точно знала, что там, под тканью, пряталась цепочка с амулетом, но видно её не было, поскольку капитан расстегнул лишь самую верхнюю пуговицу.
Красив. Наверное, не хуже Райана. Только сержант более открыт, приветлив, доступен, что ли. А этот держит дистанцию, и холодом от него веет не хуже, чем от тех самых горных вершин, вид на которые открывается из окон 'Поднебесья'… Я поймала на себе взгляд Уилфорта и поспешно отвела глаза.
– Имя и прочие детали ещё додумаем, дело техники, – продолжал Райан. – Но да, обязательно вдова. Дашь носильщикам щедрые чаевые, побудешь немного в номере для достоверности. А вот потом тебе надо как можно чаще появляться в холле. Посиди за столиком, попей кофе, газеты почитай, роман какой‑нибудь сентиментальный. Так многие в отелях сейчас делают, вместо того, чтобы в номере сидеть. Подозрительно не будет.
– Ну, я же в Тель – Рей с какой‑то целью приехала, – возразила я. – Странно, если стану безвылазно сидеть в отеле.
– Ждёшь визитёра, – не моргнув глазом, возразил Райан. – Даже портье предупредишь: если появится такой‑то, направьте ко мне. Ждёшь, но пока тщетно. Иногда можешь выходить прогуляться, но ненадолго.
Я кивнула, соглашаясь.
– Мне не нравится другое, – хмуро произнёс Дик. Мы устремили на него вопросительные взгляды. – Тиане придётся остаться с преступником один на один, – пояснил он. – А мы не знаем, как всё пойдёт. В конце концов, вдруг этот парень о чём‑то догадается.
– Риск невысокий, – возразила я. – Во – первых, если придёт, значит, нечего не заподозрит. Во – вторых, он всё‑таки аферист, а не убийца. Очень разные категории людей.
– Если человека по – настоящему прижмёт, пойди догадайся, из какой он окажется категории, – пробормотал Райан.
– Ну, я тоже за себя постоять в состоянии, – напомнила я.
– В целом мы можем в соседней комнате дежурить, – внёс предложение Райан.
– Мы не знаем, сколько дней Тиане придётся там проторчать, – возразил Дик. – А светиться нельзя. В комнаты по меньшей мере будет заходить горничная.
– Эх, если бы мы могли эхофоном воспользоваться! – мечтательно протянул Райан. Спрятали бы один в комнате Тианы, включив только на передачу голосов. А сами сели бы со вторым где‑нибудь внизу, в подсобке или рядом с отелем. И точно знали бы, что там происходит. И ребятам из группы захвата сигнал бы дали, когда приступать.
– И в чём конкретно вы видите проблему? – подал голос Уилфорт.
– Что вы имеете в виду? – не понял Райан.
Непонимание было взаимным.
– Что мешает вам установить в комнате эхофон или аналогичное прослушивающее устройство?
В первый момент Райан растерялся.
– А…
– Так нету у нас такого, – развёл руками Дик.
– То есть как? – недоверчиво переспросил Уилфорт.
– Нету, – подтвердил Дик.
– Как в распоряжении городских стражей, расследующих преступления, может не быть таких элементарных магических приспособлений для прослушивания, как эхофон?
– Э…
Ну, вот когда он так это формулировал, вроде бы всё звучало логично. Но как бы мягко и ненавязчиво объяснить, не нарушая представлений начальства о мировой гармонии, что в участках подобных технологий нет и никогда не было?
– Эхофоны очень дорого стоят, – решилась просветить Уилфорта я.
– И что? – и бровью не повёл капитан.
– Очень дорого, – повторила я, сделав ударение на слове 'очень'. – В нашем ведомстве нет денег на такую магическую технику. У тайной канцелярии другое финансирование. А нам приходится выкручиваться, как умеем.
Уилфорт помолчал; лишь невидящий взгляд блуждал по комнате, пока капитан не то осмысливал моё заявление, не то обдумывал что‑то в этой связи.
– Хорошо, – сказал он наконец. – На эту операцию я сам снабжу вас эхофонами. С дальнейшим разберёмся в свой черёд.
Мы с трудом сдержали желание пуститься в пляс. Может быть, и не сдержали бы, но до сих пор уж больно хорошо помнилось, чем закончились наши с Диком танцы в прошлый раз.
Вернувшись в свой кабинет, мы расселись за собственными столами. Было тихо. Закрытое окно звуков почти не пропускало, а сами мы ни болтать, ни заниматься делами не спешили. Каждый обдумывал предстоящее дело, главным образом прикидывая, о каких детали операции мы могли забыть во время предшествовавшего разговора.
– Ну конечно! – воскликнула я.
Практически одновременно с этим восклицанием Райан хлопнул себя рукой по лбу.
– Блокировка воздействия! – объявил он, и я согласно кивнула.
– Ставить или нет? – спросила я, переводя взгляд с него на Дика.
Блокировать воздействие тёмной магии, то есть ставить на собственный мозг дополнительный уровень защиты, помимо естественного, обучали практически всех темноволосых стражей. Уж точно тех, что служили в таких отделах, как наш. Блокировка была не стопроцентной, и её уровень во многом зависел от индивидуальных способностей темноволосого. Но какое – никакое, а подспорье.
– Пожалуй, всё‑таки нет, – сама ответила я на собственный вопрос.
– Уверена? – с сомнением нахмурившись, спросила Райан.
С сомнением, но и с надеждой. Ибо понимал: в случае, если я поставлю защиту, наши шансы на успех понизятся.
– Да, – убеждённо кивнула я. – Посуди сам: когда он попытается на меня воздействует, защиту непременно почувствует.
Это была чистая правда. В отличие от естественного сопротивления мозга, которое не ощущалось никак, искусственно установленная защита была заметна тому, кто пытался её прорвать. Словно пытаешься войти в помещение, но натыкаешься на невидимую пружинящую стену.
– Не факт, – возразил Дик. – Почувствовать почувствует, но он может не догадаться, что это такое.
– Может не догадаться, а может догадаться, – возразил Райан. – Если догадается, моментально снимет воздействие, а никакое зеркало не успеет его зафиксировать. А потом скажет, что ошибся дверью. Или просто начнёт ухлёстывать, что законом не возбраняется. И взять с поличным его не выйдет.
– Лучше пускай воздействует, – согласилась я.
– Лучше‑то оно лучше, – начал спорить сам с собой Райан, – но тебе‑то каково будет, если его магия сработает?
Я пренебрежительно пожала плечами.
– Переживу. Во – первых, не факт, что сработает. Я не слишком влюбчивая. А, главное, знаю о его цели. Предупреждён – значит, вооружён. Воля в тёмной магии тоже кое‑что значит. Думаю, что смогу устоять. Симпатию он, конечно, вызовет, даже влечение. Ну и что? Всё равно я буду знать, откуда ноги растут. А если даже чувства окажутся более мощными, перетерплю. Схожу потом к Флаю, он всё исправит. Так что страдать придётся недолго. А вы, – мои глаза вновь загорелись огнём недавнего восторга, – услышите всё, что будет происходить в комнате. И если возникнет непредвиденная ситуация, успеете вовремя появиться.
Вселение в отель прошло без особых приключений. Чинно выбравшись из кареты с помощью подавшего мне руку кучера (тоже стража, только из группы захвата), брезгливо покосилась на просившего милостыню нищего (из той же группы) и прошествовала в холл. Приблизившись к стойке портье, мельком глянула в висящее на стене зеркало. Да, правильно Дик высказался: 'вся расфуфыренная'. Причём это можно было сказать не только о макияже, но и об одежде в целом. Когда я раскритиковала свой наряд, занимавшиеся им специалисты снисходительно объяснили, что моя цель – изобразить женщину богатую, но не аристократку (ну, что поделать, лицом, как и мастью, не вышла). Скорее женщину из низов, удачно вышедшую замуж, но так и не овладевшую наукой элегантности. Я попыталась объяснить, что женщина из низов тоже может обладать нормальным вкусом, но мои соображения были проигнорированы.
Представилась как госпожа Каролина Стенг. Не дрогнув, заплатила выделенные по такому случаю управлением деньги. В моём представлении, баснословные. Получив ключ, снисходительно бросила портье 'Спасибо, голубчик!'. Девятнадцатилетний постоялец с копной тёмных курчавых волос, сидевший поблизости за столиком, поперхнулся чаем. Вздёрнув подбородок, я величественно прошествовала к лестнице.
Если первый день в отеле я провела в целом нормально, на второй стала терять терпение. Ну, не люблю я ждать. Бесконечно думаю о том, сколько всего полезного могла бы за это время сделать, и эти мысли буквально выводят меня из себя. К полудню я уже была практически уверена, что трачу время понапрасну, и аферист всё равно не придёт. Тем не менее, я скрупулёзно следовала всем договорённостям. Почитала в холле газету, побродила по коридорам, ненадолго вышла на площадь, а затем снова устроилась в холле, на этот раз с модным сентиментальным романом.
Нельзя сказать, чтобы это была 'моя' книга: при других обстоятельствах я несомненно выбрала бы что‑нибудь иное. Но и заявлять, что чтение меня тяготило, тоже не буду. Я вообще люблю читать. Любила всегда, с самого детства, несмотря на то, что там, откуда я родом, особой популярностью это занятие не пользовалось. А роман был написан неплохо, так что, преодолев первые десять – пятнадцать страниц, я даже увлеклась.
– Простите… Госпожа Стенг?
Поскольку я зачиталась, недоумённое выражение лица получилось особенно хорошо.
– Да, – ответила я с небольшой задержкой. – А…с кем имею честь?
Передо мной, немного наклонившись, дабы не возвышаться над дамой, как статуя, стоял весьма привлекательный молодой человек. Лет тридцати, с правильными чертами лица, голубыми глазами и очаровательными ямочками на щеках. Последние я могла разглядеть благодаря лёгкой улыбке, каковой сопровождалось его обращение ко мне. Кстати, на этот раз парень пришёл в гостиницу в образе брюнета.
– Меня зовут Гарольд Фолкнер, – представился он. – Я, как и вы, проживаю в этом отеле. Простите, я услышал ваше имя, когда вы разговаривали с портье, и решился подойти.
И снова чарующая улыбка. Я ответила тем же.
– У вас ко мне какое‑то дело?
Я недоумевающе изогнула брови.
– Честно говоря, да. Не могли бы вы уделить мне совсем немного времени? Видите ли, я представляю сообщество, оказывающее поддержку современным писателям, поэтом, художникам и прочим людям культуры. Полагаю, то, что я расскажу, может показаться вам интересным. – Он многозначительно покосился на томик, который я держала в руках. – Единственное что, тема разговора достаточно деликатная. – Гарольд наклонился ещё ниже, опёрся рукой о столик, и его губы едва не касались теперь моего уха. – Мы могли бы побеседовать там, где нас не услышит никто посторонний? Уверяю, я не отниму у вас много времени.
– Что ж, полагаю, мы могли бы пройти ко мне в номер… – с притворной неуверенностью произнесла я.
А ведь и правда, у него к каждой женщине свой подход. С Розалиндой он вёл себя значительно более по – деловому, да и благотворительность придумал совершенно иного характера.
Оказавшись в номере, я подошла к окну, отдёрнула занавеску и заодно потихоньку прикоснулась к лежащему под платком эхофону, уже настроенному на нужные координаты. Расположилась в кресле и предложила гостю сесть напротив.
– Как я уже упомянул, наша организация помогает людям искусства, – принялся вдохновенно вещать Гарольд. Ну, или кто знает, как его зовут на самом деле? – Видите ли, это только миф, будто настоящему таланту легко пробиться. К примеру, знаете ли вы, насколько непростой была судьба Джеральда Лерра?
Я чуть было не спалилась, признавшись, что данное имя знакомо мне лишь смутно и поинтересовавшись, кто такой этот господин. Вовремя опомнилась, сообразив, что именно он является автором сентиментального романа, который я читала в холле. Во всяком случае, об этом красноречиво свидетельствовала надпись на корешке.
– Нет. Вообще‑то, кажется, в книжке есть статья на эту тему, но, честно говоря…
Я стеснительно опустила глаза.
– Вы её не читали, – снисходительно улыбнулся Гарольд. – Я прекрасно вас понимаю, поверьте. – Такая информация не должна тревожить разум очаровательных женщин. Я с радостью беседовал бы с вами о чём‑нибудь намного более приятном, если бы не крайняя необходимость. Я бы с радостью беседовал с вами о чём‑нибудь гораздо более приятном, – повторил он, взяв мою руку в свою и проникновенно глядя мне в глаза.
И я вдруг почувствовала, как завораживает этот необыкновенный взгляд, и начинает в ускоренном ритме биться сердце. 'Началось', – только и успела подумать я. А затем мысли спутались, ибо Гарольд нежно погладил мою руку, и это движение оказалось настолько волнительным, что по телу пробежала дрожь. Посмотрев на руку, я подняла неуверенный взгляд на молодого человека и снова утонула в синих глазах. И поняла, что стремлюсь к нему всей душой. Что вот она, моя вторая половинка, и мне невероятно повезло, что я всё‑таки сумела его встретить в этом огромном мире. А ещё я подумала о том, как много потеряла, посвящая большую часть своего времени работе. И о бесплодных попытках построить отношения. Вспомнились трое моих бывших, с которыми всё было так сложно и так далеко от идеала. И почему‑то перед глазами на миг появился образ Уилфорта, с которым уж тем более всё было настолько сложно. А вот с Гарольдом всё было совсем не так. Тут всё предельно просто и ясно: это он. И его губы уже касались моих, доказывая, что мы отлично понимаем друг друга без слов.
Нет, я помнила, что он – аферист, и отлично осознавала, что он собирается вытрясти из меня деньги. Но это перестало иметь принципиальное значение. Да, он собирает средства незаконным путём, ну и что с того? Не просто же так, развлечения ради, он это делает. Вне всяких сомнений, у него есть свои причины. Вариантов огромное множество. Возможно, он пытается выкупить родовое имение, которое пришлось продать за долги. Может быть, он спасает проигравшегося друга. Или собирает деньги на лечение больного родственника. Да мало ли?
– Я… простите, госпожа Стенг, я отвлёкся… – смущённо пробормотал он, опустив взгляд.
Но потом снова посмотрел мне прямо в глаза, решительно сжав губы. И молчал, словно слов при таком взгляде было не нужно. И в этом я была полностью с ним согласна.
Потом он всё‑таки продолжил говорить. Про писателей и поэтов, про необходимую им помощь, но по – прежнему смотрел на меня так, будто всё это не имело значения, а по – настоящему важно было совсем другое. И его настоящая цель – не столько деньги, сколько стремление понять, пойду ли я навстречу. И ещё в этом взгляде мне виделось чувство вины.
А затем меня словно захлестнуло волной удушающего жара. Потому что я вдруг осознала, что вот – вот, не через пять минут, так через десять, отправлю Гарольда на верную гибель. Нет, смертная казнь ему не грозит, но продолжительное тюремное заключение – вне всяких сомнений. Годы, проведённые в тюремной камере. Годы, коверкающие душу. И выйдет он оттуда совершенно другим человеком…
Ужас сжал горло, стало трудно дышать. Чувство вины захлестнуло через край, но ещё сильнее было чувство жалости. Что бы он ни сделал в прошлом, я не могу так с ним поступить. Это бесчеловечно. Я обязана хотя бы попытаться его спасти.
И, подойдя к окну, я одним прикосновением отключила эхофон.
Потом решительно обернулась и, глядя ему прямо в глаза, сказала:
– Быстрее. Это ловушка. Я – страж, на тебя объявлена охота. Тебе надо быстро уходить.
Потребовалась пара секунд, чтобы Гарольд осознал весь смысл моих слов. Ничего подобного он явно не ожидал. Но, оценив ситуацию, вскочил со стула.
– Идём! – Я почти бегом направилась к двери. – Они могут появиться в любую секунду.
– Спасибо, – серьёзно сказал он, устремляясь в коридор.
Здесь было пусто. Гарольд бросился было к лестнице, ведущей в холл, но я его остановила.
– Не туда. Там полно наших людей.
– Чёрный ход? – взволнованно предложил он.
Я покачала головой.
– Нет, там тоже дежурят. – От волнения я до крови прикусила губу, но думала, думала, напряжённо думала, не позволяя себе отвлекаться на такие мелочи. – Крыша! – воскликнула я затем. – Можно уйти по крышам! Скорее вверх!
Вместе мы побежали к нужно лестнице, обычно не предназначенной для постояльцев. Взбежали по ступенькам. Низкая деревянная дверь, из‑под которой в здание втекал солнечный свет, вела на крышу. Она оказалась заперта, но, к счастью, всего лишь на щеколду.
Нам обоим пришлось согнуться в три погибели, чтобы выйти наружу. Здесь было совсем светло, и в первый момент я даже прищурилась, привыкая. Ветер дул в лицо, снизу доносились привычные звуки, характерные для дневной улицы. А затем солнце вдруг закрыла чья‑то фигура.
Сердце рухнуло куда‑то вниз, к глазам подступили слёзы. Я в первую же секунду поняла, что мы проиграли, но Гарольд ещё попытался скользнуть обратно в дверь.
– Не стоит, – насмешливо посоветовал Уилфорт, многозначительно положив руку на самозарядный арбалет. – Там вас ждёт чрезвычайно тёплый приём. Думаю, стража уже прочёсывает этаж с номерами.
Я бросила быстрый взгляд на дверь, ожидая, что оттуда вот – вот начнут один за другим выбираться стражи. Пока не начинали, но, возможно, речь шла о секундах. Можно было либо считать, что всё окончательно и бесповоротно потеряно, либо…
– Господин Уилфорт! – Я шагнула вперёд. – Отпустите его. Пожалуйста. Это ведь не наш район. Пусть этим делом занимается стража четвёртого округа. Если сумеют его арестовать – им и карты в руки. Ведь это была моя идея – забрать дело себе. Я всего лишь прошу дать обратный ход моей собственной инициативе.
Но Уилфорт с присущей ему холодностью проигнорировал мои слова.
– Сержант, отойдите от него на безопасное расстояние! – вместо этого рявкнул он.
– Вы же можете выполнить мою просьбу! – прокричала я, не двигаясь с места.
– И не подумаю, – отрезал капитан.
Мне вдруг стало холодно. Душу захлестнула горечь. Я обхватила себя руками.
– Ну конечно! – выкрикнула я навстречу дующему в лицо ветру. – Разве от вас можно ожидать сострадания? И простой человеческой поддержки? Вам ведь нет до обычных людей никакого дела! Витаете в облаках своего высшего общества и на остальных взираете с презрением! Возможность улучшить статистические показатели для вас важнее, чем человеческая жизнь!
Я злилась на него невероятно сильно и, наверное, сама не могла бы точно сказать, почему. Ведь я рационально понимала, что у Уилфорта нет причин идти мне навстречу. Но злилась так, будто именно он виновен в ситуации, в которой я сейчас оказалась.
Мои слова не остались неуслышанными. Лицо капитана перекосило от гнева. Я даже невольно съёжилась, увидев его реакцию. Но капитан почему‑то шагнул не ко мне, а к Гарольду. И, хотя тот не пытался бежать, размахнулся и со всей силой ударил его в челюсть. И только после того, как тот, отлетев к стене, сполз на черепицу, защёлкнул у него на запястьях наручники.
Я стояла, обхватив себя руками, и дрожала. Предоставила ветру высушить непрошеные слёзы. Злость отчего‑то сошла на нет, уступив место отчаянию. А через вмиг распахнувшуюся дверцу на крышу стали выбегать стражи.
Мы с Уилфортом тряслись в служебной карете с забранными решёткой окошками. Капитан сидел напротив, и я старалась всё больше смотреть в сторону, лишь изредка поднимая на него глаза. Уилфорт, в свою очередь, то наблюдал за мной – я чувствовала это, даже его не видя, – то устремлял взгляд в окно.
Я точно знала, что в такой же карете Гарольда везут сейчас в участковую тюрьму. Его судьба была уже решена. Моя, скорее всего, тоже. Конечно, решив помочь преступнику, я понимала, на какой риск иду, но не сказать, чтобы от этого было намного легче. Мной овладело уныние, и именно в этом крылась подлинная причина того, что я ехала, опустив глаза. В этом, а не в стремлении избежать взгляда Уилфорта.
