Текст книги "Доярка для босса с ребёнком (СИ)"

Автор книги: Ольга Коротаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава 23

Таиру ничего не остаётся, как идти за «главнокомандующим», ведь Еву одну оставлять чревато большими неприятностями. Мне хотелось думать, что мужчина любуется, как я гарцую на корове, но я не питаю ложных надежд. Мои и так немаленькие бёдра кажутся ещё шире, когда я сижу верхом. А о том, какой вид открывается с тыла, даже представлять не хочется!

«Ох, зря я поддалась на провокацию!» – корю себя и поглаживаю Мерседес.

– Тебе не очень тяжело, милая?

Корова снисходительно дёргает ухом и спокойно идёт вперёд. Кажется, она готова достойно нести мои килограммы, лишь бы не катать непредсказуемого ребёнка. Да и отступать поздно – мы почти доехали, ведь до лужайки рукой подать.

Поэтому я, скрепя сердце решаю: если делать глупости, то с гордостью. Принимаю вид, будто каждый день прогуливаюсь верхом на Мерседес и осматриваю свою вотчину. Но стоит корове ступить на лужайку, тут же слезаю.

Искренне надеюсь, что цирковые представления на этом можно завершить, как замечаю, что Ева бежит к одному из столбиков и кричу:

– Стой!

Бегу к ней, а девочка замирает и прячет руки за спиной. Таир подходит первым и, присев на корточки, осматривает забор:

– Да, тут всё на ладан дышит! Тронь, и обрушится вся секция.

– Вот видишь, – я радостно обнимаю девочку. – Проклятие уже отступает!

Пока Таир обходит лужайку, проверяя другие секции старого деревянного забора, мы с Евой возвращаемся за козочками и выводим их на выгул. Малышка указывает на старую бочку:

– Слёмано!

– Ева, – многозначительно смотрю на неё.

– Это тоже нужно починить! – хитрит крошка.

– Нет, – отрицательно качаю головой. – Это игрушка для козочек. Как и вон то подвешенное колесо!

– Игрушки?! – округляет глаза Ева и хихикает: – Они что, маленькие?

– Козочки очень игривые, – шепчу я и улыбаюсь. – Хочешь покажу?

Она радостно кивает, и мы играем с Розочкой и Беляночкой, пока Таир занимается забором. Мужчина приносит новые доски и улыбается каждый раз, когда проходит мимо нас, а мне хочется провалиться сквозь землю.

«Представляет меня на корове? – вспоминая свою выходку, мучаюсь я. – Ну зачем залезла на Мерседес? Тебе восемь или тридцать восемь?»

Но ничего не могу с собой поделать. Стоит Таиру оказаться рядом, в голове самые буйные тараканы, о которых я и не подозревала. Я будто сбрасываю двадцать лет и становлюсь юной и легкомысленной.

«Ни к чему хорошему это не приведёт, – призываю себя очнуться и вернуться с небес на землю. – Ты только выставляешь себя посмешищем!»

Пытаюсь сосредоточиться на игре с девочкой и козочками. Все три скачут, как… козочки! Ева заливается смехом, когда Беляночка бодает качающееся колесо, а Розочка бодать не может, – комолая она. Только скачет и блеет, будто умоляя рогатую козу уступить место.

Девочка совершенно бесстрашно берёт Беляночку за рога и отводит в сторону:

– Всё, теперь очередь Розочка!

– Ты прекрасно справляешься, – хвалю малышку.

– Разумеется, – гордо кивает очень отважная девочка.

Ева не боится пауков, не хнычет от укусов комаров, не бегает от пчёл. Я всё больше проникаюсь к ней тёплыми чувствами и боюсь, что буду скучать, когда Таир увезёт её в город. Не говоря уже о самом мужчине. Папа и дочь тут всего ничего, а мне уже хочется, чтобы семья Горских осталась здесь навсегда.

Глава 24

Мне так нравится ощущать себя частью этого семейства. Конечно, я им никто, но помечтать мне никто не запрещает! Мысли Таир не читает, и хорошо. А то я уже с ним дом построила, дерево посадила и братика Еве заделала…

Два раза!

Положив ладонь на своей и без беременности выступающий живот, улыбаюсь приятным мыслям. Неожиданно мой желудок отзывается жалобным ворчанием, и звук слышит даже Ева. Закрыв рот ладошкой, она смеётся, и я невольно улыбаюсь. Смотрю на небо:

– Солнце уже начинает клониться к закату, а мы сегодня только позавтракали. И куда время ушло?

Бала Поля всегда говорила, что время для несчастных тянется, а для счастливых бежит. И была права. Когда-то несколько месяцев показались мне десятилетием, а сейчас день прошёл, будто минутная стрелка покачнулась.

Таир и его дочка делают меня счастливой одним своим присутствием! Поворачиваюсь к мужчине, который вдумчиво заколачивает гвозди, и кричу:

– Пора обедать!

Мужчина опускает молоток и, глянув на часы, неторопливо поднимается. Шагает ко мне и, закинув молоток на плечо, добродушно усмехается:

– Да уж скорее ужинать.

Сердце пропускает сразу несколько ударов.

«Вот это да!»

Футболка Таира намокла и облепила его потрясающее тело, обрисовывая все кубики пресса, каждую мышцу, натруженную за день.

«Он-то работал, а ты с ребёнком играла!» – укоряю себя.

Спохватываюсь и горячо обещаю:

– Я приготовлю кашу. И пироги напеку! А хотите, щи сварю? У меня хорошо получается, даже ложка стоит!

Оба замираем, не дыша, и у меня перед внутренним взором стоит совсем не ложка! Судя по пристальному взгляду Таира, мужчина тоже в этот момент вспоминает, как я в его штаны вцепилась.

А мимо проносится Розочка, за которой, улюлюкая, будто индеец, несётся Ева. На девочке венок из травы, лицо измазано грязью, но мужчина смотрит лишь на меня.

– Вы точно ничего не видели? – хрипловато уточняет он. – Тогда… Ну вы понимаете.

– Тогда… – неопределённо тяну я и решаюсь сказать правду: – Тогда я всё видела, Таир Натанович. Простите мою ложь. Я не хотела вас в неловкое положение ставить…

Осекаюсь, осознав, что снова что-то не то ляпнула. Вокруг нас приставучим слепнем витает неопределённость и недосказанность. И теперь, когда я призналась, кровь начинает стремительнее течь по венам, к щекам приливает жар.

Мужчина щурится и, рассматривая моё покрасневшее лицо, а потом жарко выдыхает:

– Хочу!

На меня будто горящие угли из ведра вывалили! Стою, не могу дышать, только глазами вращаю. Что он сказал? Да быть не может! Я же в два раза толще Таира. А он такой привлекательный, мускулистый… Богатый! Ему доступна любая красотка с обложки глянцевого журнала.

«Но ложка стояла на тебя!» – голосит упрямая надежда.

Но я не спешу радоваться неожиданному счастью, а сначала уточняю:

– Чего вы хотите, Таир Натанович?

– Каши, пирогов и щей, чтобы ложка стояла! – широко улыбается он и хитро уточняет: – А вы о чём подумали?

– О том, что всё это в вас не влезет, – понимая, что меня раскусили, лепечу я.

Таир делает шаг ко мне, сокращая расстояние.

– А в вас?

От аромата его тела кружится голова, и я отступаю, чтобы не таять от близости роскошного мужского тела.

– Не стоит издеваться над простой дояркой, – предупреждаю Таира и ехидно добавляю: – Над простой дояркой, которая будет готовить вам еду. Вдруг у меня солонка в руках дрогнет?

– А знаете, что говорят, если суп пересолен? – лукаво прищуривается мужчина. – Что повариха влюбилась.

Глава 25

Видно, что мужчина желает продолжения череде признаний. Но зачем это Таиру? Дразнит меня? Хочет унизить? Посмеяться над чувствами деревенской простушки? Качаю головой и отступаю на шаг.

– Пожалуй, солонку я буду держать очень крепко! А вот перечницу не обещаю.

«Будут и у тебя красные щёки!» – мстительно добавляю про себя.

И тут в меня сзади что-то врезается. Взмахнув руками, я подаюсь вперёд с криком:

– Ой!

И попадаю прямиком в объятия Таира. Как ни странно, мужчина выдерживает мой вес, и мы не падаем. Бросив молоток, обнимает меня и помогает устоять на ногах. Смотрит заботливо:

– Всё в порядке? – А потом бросает суровый взгляд за моё плечо: – Ева!

– Это не я! – слышу уже привычные три слова. Малышка добавляет с возмущением: – Это Беляночка.

Осторожно высвобождаюсь из чарующих объятий Таира и, потирая мягкое место, болезненно морщусь:

– Она в жизни не бодалась. – Делаю шаг к козе: – Что слу?.. Ох!

Беляночка бодает меня в бедро, и я снова попадаю в объятия Таира.

Ева смеётся:

– Беляночка хочет, чтобы ты вышла замуж за папу!

Смущённо высвободившись, я бросаю на мужчину короткий взгляд и ворчу:

– Милая, такие, как твой папа, на доярках не женятся.

– Почему вы так решили? – серьёзно спрашивает Таир и тут же деловито признаётся: – Если женщина мне понравится, я женюсь на ней, невзирая на профессию.

Смотрит на меня, будто ждёт ответа. Но что на это можно сказать? Я молча хватаю разыгравшуюся козу за Беляночку и веду в сарай. Розочка бежит за нами, а Мерседес продолжает меланхолично жевать траву. Ева помогает мне привязать коз, а потом громко спрашивает:

– Тебе не нравится мой папа?

– Что ты? – тут же отвечаю я и доверительно сообщаю: – Твой папа очень хороший человек. Как он может не нравиться?

– Значит, тебе не нравлюсь я? – выпятив нижнюю губу, обиженно тянет девочка. – Поэтому ты не хочешь замуж за папу? Знаю! Моя мама тоже меня бросила. Я плохая!

Она всхлипывает, и я порывисто обнимаю ребёнка. С чувством говорю:

– Ты очень милая! Я бы не отказалась от такой дочки.

Личико Евы тут же светлеет:

– Я тоже хочу такую маму, как ты. Ты добрая! А ещё у тебя есть козы и корова.

Усмехаюсь и, отпустив ребёнка, наливаю в поильник воды из ведра:

– Не думаю, что твоего папу соблазнит такое приданое. К тому же я старая для женитьбы, малышка. Мне уже тридцать восемь годков!

– Как папе! – ещё больше радуется Ева и хлопает в ладоши: – Ты будешь моей новой мамой!

Я уже смеюсь в голос и весело уточняю:

– Ты так настойчива. А если папа не согласится?

– А если согласится? – слышу мужской голос, и в груди ёкает. Таир вводит Мерседес и привязывает её, а потом поворачивается ко мне: – Выйдете за меня?

– Издеваетесь, да? – несчастно вздыхаю я и подливаю воды в корыто Мерседес.

В сказки давно уже не верю. Покачав головой, возвращаюсь в дом и начинаю готовить ужин. Обещанные щи пахнут так, что у самой слюнки текут. Тесто для пирогов уже подходит и, обминая его, мечтаю вот так же легко избавиться от боков и выступающего живота.

– А с чем пироги-то печь? – только спохватываюсь и заглядываю в погреб. – С ягодой Еве не понравилось. Может, с капустой? Или она такое тоже не ест?

Закрываю крышку погреба, выхожу на крыльцо, да так и замираю при виде Таира. Мужчина стоит в одних плавках и обмывается с помощью новенького портативного душа. Струи воды бегут по его телу и сверкают в лучах заходящего солнца. Большой городской босс! А уже успел несколько раз сходить до колодца и принести воды, набрав полный бак?

Ева нетерпеливо прыгает рядом и, когда Таир направляет на неё струйку, то весело визжит и отбегает. Я наблюдаю за ними, и так радостно на душе становится, что губы сами расплываются в улыбке. Таир замечает меня и внезапно направляет струйку в мою сторону.

– Эй! – отпрянув, возмущаюсь я. – Что вы делаете? За что?

– За волшебные пенки, – смеётся мужчина и снова направляет на меня струйку воды.

– Ах, так? – меня охватывает азарт, и я торопливо спускаюсь с крыльца. Зачерпнув горстью из ведра, брызгаю на мужчину. – А это вам за бабушку!

Попадаю на очки, и Таир роняет лейку, чтобы вытереть их, а я подхватываю и направляю на мужчину. Ева присоединяется ко мне, хватая шланг, и мы вдвоём, весело смеясь, обливаем её папу. Мужчина закрывается руками:

– Двое против одного?

– Да! – весело кричит малышка. – Как настоящая семья!

Тут вода резко заканчивается, и наступает тишина.

Глава 26

Тушуюсь и, не глядя на мужчину, передаю ему лейку.

– Вам с чем пироги делать? Ягоды, грибы или с мясом?

– Мясо! – хором отвечают Таи и Ева.

Кивнув, убегаю в дом и перевожу дыхание. Как мне удержаться? Как не заиграться и не поверить, что такая жирная корова, как я, достойна семейного счастья? И такого потрясающего мужчины… И чудесной дочки!

Глотаю слёзы и раскатываю тесто для пирогов.

В дом входит Таир.

– Ева собирает цветы, – со смехом сообщает мне. – Хочет сделать Мерседес венок. Я взял с дочки слово, что она не выйдет за ограду.

На нём шорты и офисная рубашка, на которой он закатал рукава. Покосившись на мускулистые предплечья мужчины, перевитые узором выступающих вен, невольно прикусываю нижнюю губу. Мужественность и забота – убойное сочетание. Не понимаю, почему жена бросила их с дочкой. Очень хочу узнать всю историю, но не осмеливаюсь спросить.

– Тебе помочь? – неожиданно предлагает Таир, и у меня тесто выпадает из ослабевших пальцев.

– А?

Мужчина усмехается и, приблизившись, шепчет:

– Странно выкать женщине, которая видела меня без исподнего. Не считаешь?

Казалось, сейчас моя стеснительность проявит себя во всей красе. Стушуюсь, зардеюсь и сбегу. Хорошо, если не затопчу по дороге самого Таира. Но что странно… В меня словно чёртик вселяется! Вместо того чтобы краснеть, я бойко отвечаю:

– Тогда и я буду общаться без формальностей. Странно выкать человеку, который видел меня верхом на корове!

Таир улыбается, и вокруг его глаз снова собираются лучики-морщинки. Мне это так нравится, что хочется прикоснуться, но я опускаю взгляд и беру тесто.

– Поможешь?

– Что делать, – деловито уточняет Таир и встаёт за моей спиной. Заперев меня в ловушку своих длинных рук, опирается о стол: – Приказывай.

– О, – едва дышу я. – Городской босс позволяет повелевать простой дояркой? Этот момент стоит запомнить.

– Я так точно не забуду, – шепчет он мне на ухо.

Ощущаю спиной жар мужского тела и не знаю, что и думать. Беру в руки скалку и раскатываю кусочек теста:

– Таир, скажи честно. Тебе нравятся полненькие женщины?

– Не уверен, – мурчит он и, положив ладони на мои руки, помогает раскатывать. – Но знаю точно, что мне нравишься ты.

По спине бегут мурашки, сердце отчаянно колотится, и я едва могу прошептать:

– Опять меня дразнишь?

– Нет, – серьёзно говорит мужчина. – Я честен с тобой. Думаю, это любовь с первого взгляда.

«Любовь», – набатом звенит в голове.

– Не могу сказать, почему, но ты мне понравилась сразу, как увидел, – с теплом в голосе заканчивает Таир.

– До того, как ты меня бабкой назвал, или после? – нарочито смеюсь я.

– Всё потому, что я не стал брать в деревню линзы, – виновато ворчит мужчина.

На миг позволяю себе поверить в сказку и насладиться теплом этого невероятного мужчины. Представить себя его женой и мамой шаловливой девочки. Ева появляется на пороге, будто ощущает, что я о ней думаю. Таир ничуть не смущается, продолжает «помогать» мне, обнимая со спины.

– Я тоже хочу! – подбегает Ева.

Но стоит ей коснуться стола, как одна из четырёх ножек ломается, и посуда съезжает на пол. Щи разливаются по комнате зелёным морем, светлые островки теста шлёпаются, забрызгивая всё вокруг. Девочка замирает, глядя на нас огромными невинными глазами, а потом выпаливает:

– Это не я!

Глава 27

Мы переглядываемся с Таиром, и у меня вырывается нервный смешок. А через минуту мы уже хохочем все трое, стоя посреди разгрома, забрызганные щами. Успокоившись, я виновато пожимаю плечами:

– Похоже, с ужином ничего не получится.

– Я легко исправлю это, – уверенно заявляет Таир и торопливо выходит из дома.

– Прости, – мнётся Ева и боязливо смотрит исподлобья. Робко улыбается: – Зато я сделала венок для коровы. Мерседес понравился!

– Ей к лицу? – берясь за веник, весело уточнила я. – То есть, подходит к рогам?

– Нет, – девочка мотает головой и хитро косится. – Она его съела. Но с огромным удовольствием!

– Вечером будет больше молока, – иронично подытоживаю я.

– И волшебных пенок, – задорно добавляет девочка.

Отмечаю, что она больше не коверкает слова, и это радует. Волшебства не существует, но зато в этом мире есть магия любви. Видимо, мне так хочется собственного ребёнка, что невольно начинаю заботиться о чужом. А всё потому, что Таир слишком добр ко мне. Я начинаю хотеть большего.

Пока прибираюсь в доме, Ева мне помогает. Вижу в окно, как мужчина достаёт из машины мангал. Вскоре ощущаю приятный аромат печёных овощей и приятного дымка, и рот наполняется слюной. Ева осматривает чистую кухню и отряхивает руки:

– Вот и всё!

А потом широко зевает, глаза ребёнка ещё минуту назад задорно сверкали, а сейчас Ева сонно моргает. Конечно, она устала за этот невероятно длинный день, но прежде чем ложиться спать, нужно покормить ребёнка. Я беру девочку за руку, и мы выходим во двор.

– Почти готово! – завидев нас, кричит Таир и переворачивает длинными металлическими щипцами овощи, которые набрал с грядки и нарезал на кусочки. – Ум-м-м! Какой аромат. Дея, у тебя есть какой-нибудь соус?

– А? – столбенею, услышав из его уст своё короткое имя. – Д-да… Сейчас.

Оставляю малышку с папой и возвращаюсь в дом. Беру кетчуп и иду обратно, но, мельком глянув в зеркало, замираю при виде собственного отражения.

– Ужас…

Поставив бутылочку, хватаю расчёску и пытаюсь привести в порядок свои густые волосы. Не выходит. Но две заколки немного исправляют ситуацию. Поразмыслив немного, вынимаю из ящичка помаду и впервые за долгое время подкрашиваю губы. Улыбаюсь своему отражению и, подхватив соус, покидаю дом.

Таир и его дочка уже сидят за раскладным столиком, на котором стоит тарелка с овощами гриль. Мужчина машет мне:

– Дея, скорей! Остынет – будет не так вкусно.

Ускоряю шаг и ставлю бутылочку на стол:

– У меня только кетчуп.

– Ты его попробовала? – хитро косится на меня Ева. – У тебя губы красные!

– Это… – смущаюсь, не зная, что и сказать.

Вот зачем намазалась помадой? Только идиоткой себя выставила!

– Тебе идёт, – неожиданно говорит Таир и придвигает мне раскладной стул: – Садись.

– Он выдержит? – я недоверчиво смотрю на походную мебель.

– Меня же выдерживает, – пожимая плечами, смеётся мужчина. – Дея, почему ты всегда говоришь о себе так, будто тяжелее тебя в целом мире нет?

– Но я действительно полная, – виновато тушуюсь я.

– Надо угостить Павла Пузиковича, – неожиданно срывается с места Ева.

А Таир серьёзно смотрит на меня:

– Дея, у тебя очень аппетитная фигурка. Есть за что ухватиться и есть на что посмотреть. Верно, что ты не обладаешь параметрами стандартной модели, но оно и к лучшему. К тому же в тебе есть то, чего не хватает многим женщинам. Естественность!

– Этого у меня навалом, верно, – нервно смеюсь я и осторожно присаживаюсь на стул. Тянусь к тарелке, мечтая перепробовать всё, что Таир приготовил. Кладу в рот кусочек кабачка. – М-м-м! За свои неполные сорок не ела ничего вкуснее!

– Шутишь, – фыркает Таир.

– Правду говорю! – возмущённо отзываюсь я. – Знаю пятьдесят способов приготовить кабачок, но ни одно из блюд не сравнится с этим.

– Я о возрасте, – беспечно отмахивается Таир. – Тебе на вид не больше тридцати.

– Но…

– Да-да! – иронично перебивает мужчина. – Я помню, что назвал тебя бабушкой. И поверь, мне до сих пор очень стыдно.

– Но мне на самом деле тридцать восемь, – упрямо продолжаю я.

Не хочу никакой лжи между нами. Этого мне с лихвой хватило в прошлых отношениях.

Таир кажется искренне удивлённым. Утыкается в тарелку и бормочет:

– Я полагал, что тебе двадцать семь. Вот что значит свежий воздух и экологически чистые продукты.

– Мне жаль, что разочаровала тебя, – ковыряя морковку, тихо отвечаю я. – Верно, я не так молода, как хотелось бы. Не так умна. А ещё толстая, как корова…

– Перестань обзывать себя! – резко выпрямившись, холодно приказывает Таир.

За один миг он превращается в высокомерного и жёсткого бизнесмена, каким я его встретила. Невольно вжимаю голову в плечи, и мужчина тут же примирительно добавляет:

– Прости, не хотел говорить с тобой так резко. Само вырвалось… Дея, ты красивая женщина. Кто вложил в твою голову эту ерунду про корову?

Отвожу взгляд и почти шёпотом отвечаю:

– Бывший муж… – Покосившись на Таира, торопливо прошу: – Только не спрашивай о нём. Не хочу даже думать об этом человеке!

– Я тоже не горю желанием говорить о придурке, у которого вместо глаз пуговицы, – саркастично поддакивает мужчина. И назидательно сообщает: – Дея, есть люди, которые унижают других, чтобы компенсировать свои комплексы. Я искренне рад, что ты рассталась с этим токсичным человеком.

– А уж как я рада, – выдыхаю, испытывая от его слов невероятное облегчение. – На самом деле…

– Павел Пузикович не хочет есть кабачок! – подбегая к нам, плаксиво жалуется Ева.

И снова широко зевает.

– Так, детям пора спать, – решительно заявляет Таир.

Поднявшись, он подхватывает дочь на руки и уносит в дом, а я остаюсь сидеть, задумчиво протыкая вилкой овощи. Хорошо, что девочка остановила меня. Поддавшись эмоциям, я едва не рассказала Таиру горькую правду.

Глава 28

Даю себе слово не заговаривать с Таиром о своём прошлом. Казалось, что я смогла раскрыть душу лишь перед бабушкой Пелагеей, но почему-то этот мужчина вызывает во мне доверие и желание положиться на него.

Обманчивое чувство может причинить мне ещё больше боли. Таир добр ко мне, но я уверена, что ему нет дела до чужих проблем так же, как его не было у наших соседей. Все отводили глаза и старались поскорее уйти, не желая общаться со мной. Даже участковый! Так я стала изгоем, хотя не сделала ничего плохого…

«Стоп, – закрываю глаза и вспоминаю слова бабы Поли. – Я подумаю об этом потом. А сейчас нужно вымыть посуду, полить огород и подоить скотину!»

Работа всегда помогает избавиться от «мысленной жвачки», как называла бабушка Пелагея постоянно крутящиеся мысли и воспоминания. Она грозила мне и строго говорила:

– От них только страдаешь. Страдаешь – кормишь лукавого. Радуйся! Солнышку, цветочку, свежей водице. Теплу и холоду. Радуйся! И исцелишь свою душеньку.

– Дея? – Таир приближается ко мне, смотрит обеспокоенно. – Почему ты плачешь? Мои слова тебя ранили?

– Нет, – улыбаюсь мужчине сквозь слёзы. – Они напомнили мне бабушку. Я так по ней скучаю!

И тут Таир делает невероятное. Он садится рядом и крепко обнимает меня! Замираю, забыв, как дышать. Этот человек хоть чуточку понимает, что со мной делает? Да у меня сердце сейчас из груди выпрыгнет!

– Ш-ш-ш, – успокаивающе шепчет Таир. – И это тоже пройдёт. Я говорю так себе и дочке, если мы начинаем скучать о ком-то.

Понимаю, что он намекает на жену, и прикусываю нижнюю губу, чтобы не спросить о той женщине. Не имею права вмешиваться в чужую семью. Я-то знаю, как больно, когда кто-то вмешивается. Осторожно высвобождаюсь, хотя больше всего на свете хочется остаться в объятиях Таира, и говорю:

– Мерседес мычит. Подоить нужно.

– Можно мне парного молока? – тут же улыбается мужчина.

– Конечно, – с облегчением отвечаю я.

Вдвоём работается быстрее и веселее. Мы убираем стол и моем посуду, а я удивляюсь, что городской житель, у которого в доме наверняка новейшая кухонная техника, не чурается взять в руки губку.

– Разделимся? – предлагает Таир, когда на лужайке становится чисто. – Пока ты доишь, я схожу к колодцу за водой и полью грядки.

– Только огурцы в теплице поливай тёплой водой из кадки, – благодарно смотрю на него и ухожу в сарай.

Мерседес нетерпеливо приплясывает, козы блеют, а я улыбаюсь, вспоминая, как малышка сплела корове венок. Мне кажется это очень милым, ведь ребёнок не расстроился, что его труды съели, а обрадовался. Мне всё больше и больше нравится Ева. О её папе и говорить не стоит.

Сажусь за работу, ведёрко быстро наполняется парным молоком, а я вспоминаю, как весело мы все проводили время на выгоне. Вот бы каждый день проходил так чудесно! Но это утопия. Закончится отпуск, и Таир вернётся в город. А я останусь одна…

– Всё готово! – входя, заявляет Таир и с интересом смотрит вниз.

Едва не облизывается! Сначала мне кажется, что взгляд мужчины направлен на мою грудь, но понимаю, что ошибаюсь. Таир хочет парного молока, и я наливаю из ведра в заранее приготовленную кружку.

– И у меня, – радостно говорю мужчине и протягиваю молоко. – Пей.

Таир обхватывает мои ладони и подаётся к кружке, не выпуская моих рук, что держат чашку. Пьёт жадно, большими глотками, прикрывает глаза, но всё равно хитро поглядывает на меня сквозь густые, как у женщины, ресницы. Я ощущаю, как краснею, и отвожу взгляд:

– У тебя руки дрожат? Боишься уронить кружку? А всё потому, что слишком много работаешь молотком. В городе же привык головой работать!

Мужчина отстраняется и широко улыбается, а я опять замечаю на его верхней губе молочную полоску, и сердце пропускает удар. Почему мне это кажется таким сексуальным?

– Жаль, но ты раскусила меня, Дея, – открыто признаётся Таир. – Конечно, я не настолько слаб, ведь каждый день тренируюсь в спортзале. Но руки действительно дрожат. А всё потому, что я старался произвести кое на кого впечатление.

– На кого? – вырывается у меня.

Какой глупый вопрос! Ясно и без его слов, но слово – не воробей. Обратно в рот не затолкаешь.

Мужчина подаётся ко мне и доверительно шепчет:

– На Мерседес! Замолвишь ей за меня словечко?

– А? – смотрю на него во все глаза, а сердце отплясывает джигу. – Д-да…

– А передашь мне её ответ? – Таир продолжает буравить меня пристальным взглядом.

– Думаю, она к тебе и так испытывает лишний интерес, – лепечу, едва ворочая языком от предвкушения чего-то умопомрачительного, что надвигается, как скорая гроза.

– Лишнего интереса не существует, – жарко выдыхает мужчина и медленно наклоняется, накрывая мои губы своими, твёрдыми и горячими.