Текст книги "Доярка для босса с ребёнком (СИ)"

Автор книги: Ольга Коротаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Глава 1

– Эй, впердинцы! – кричит кто-то, а затем раздаётся гомерический хохот. И снова протяжное: – Впер-дин-цы!

Я обречённо вздыхаю и, глянув на лучи от фар, пляшущие на стене, переворачиваюсь на другой бок. Городские! Что с них взять? Катаются по ночам, бесы полошные, только скотину пугают. И чего к названию нашей деревеньки привязались? Хорошее название. Вдохновляющее жить и развиваться.

«Вперёд», – гласила белая вывеска, которую я два года назад увидела сквозь слёзы.

Тогда это слово спасло меня, и сейчас каждое утро я смотрю на неё, чтобы прожить ещё один день. Ведь с каждым закатом боль потихоньку уходит, а с каждым рассветом душа наполняется безмятежностью, какая бывает лишь в бесконечной утренней тишине.

Кстати, об этом.

Приподнимаюсь и тянусь к тумбочке, на которой лежат часы. Три пятьдесят.

– Скоро уже вставать, – ворчу, проклиная про себя городских бездельников.

И охота им тратить два часа на дорогу, чтобы ездить по деревенским разбитым улочкам и орать во всё горло? Ладно, хоть сегодня безвредные нагрянули – только горланят. Недавно какие-то придурки в дом попытались влезть – испугалась очень. А другие в огород зачем-то сунулись. Калитку сломали, грядки потоптали… Вот зачем им это? С жиру бесятся!

– Впер-дин-цы! – тают вдали голоса, а следом пропадает и шум моторов.

Наступает благословенная тишина, но мне уже не до сна. Поднимаюсь и подхожу к потемневшему от времени алюминиевому умывальнику. Протягиваю к нему свои круглые ладони с короткими пальцами без намёка на маникюр и жму снизу вверх на металлический шарик.

Вода льётся, охлаждая кожу, капли стучат по алюминиевому тазу, который стоит на полу. Я умываюсь, а потом тщательно расчёсываю светлые волосы и смотрю на себя в мутное от старости зеркало.

Чёткости нет, но так даже лучше. Я не вижу ни своего излишне широкого лица, ни пухлых щёк. Не расстраиваюсь из-за ста двадцати килограммов, снизить которые не удаётся, даже питаясь исключительно огурцами.

Врачи говорили про гормоны, цыганка про венец безбрачия, а я думаю, что это моё проклятие. А как иначе это назвать? Мне уже тридцать семь, а у меня ни семьи, ни детей. Только старый дом, корова и две козы. А ещё неприятная история, о которой даже вспоминать не хочется!

Со стуком кладу расчёску на комод и смотрю на чёрно-белое фото женщины, которая спасла мне жизнь и рассудок. Бабы Поли не стало в прошлом году, но она всегда будет жить в моей памяти, как самый родной человек в этом мире, несмотря на то, что нас не связывают кровные узы. Ещё одно доказательство, что свои хуже чужих.

Накидываю телогрейку, – разгар лета, но по утрам свежо и сыро, – подхватываю ведро и выхожу из дома. Со стороны сарая слышу нетерпеливое мычание и прибавляю шаг. Пришло время дойки.

– Как спалось, милая? – оглаживаю коровий бок, и Мерсе́дес доверительно тыкается в меня широким мокрым носом.

Моя кормилица протяжно мычит, а Беляночка и Розочка поддерживают её весёлым блеянием.

– А вы потерпите, – велю им и ставлю ведро под вымя. – Все по очереди.

Сегодня собираюсь на базар, чтобы выручить денег на починку забора. Козий сыр и творог уже приготовила, осталось надоить молока. Сажусь на облезлую табуретку и начинаю плавно, но сильно и быстро давить на соски, и вниз устремляются белоснежные струи.

Пальцы у меня короткие и толстые, – ни красоты, ни изящества! – зато сильные и ловкие. Ведро быстро наполняется, в воздух поднимается парок, и через некоторое время я выпрямляюсь и вытираю рукавом взмокший лоб.

– Умница, – глажу коровий бок и, поднимаясь, осторожно вытаскиваю полное ведро. – Скоро вернусь.

Выношу молоко из сарая и ставлю на крыльцо. Накрываю приготовленным заранее чистым льняным полотенцем и подхватываю пустое ведёрко поменьше, чтобы подоить козочек. Возвращаюсь в сарай и приступаю к делу, как вдруг слышу снаружи шум.

Опять городские безобразники?

Вскочив, выбегаю из сарая и при виде опрокинутого ведра охаю. Белый ручеёк бежит по сырой от росы земле, а вокруг никого. Оглянувшись, вздрагиваю при виде поваленного забора.

– Вот же придурки! – выдыхаю со злостью. – Совсем больные!

Подхватив пустое ведро, решительно иду на улицу и вижу недалеко роскошный чёрный автомобиль, к которому идёт незнакомец. Как раз от моего дома идёт! Со спины видный такой: высокий и широкоплечий, одет в хороший костюм, но это ничего не значит. Дурь в голове не зависит от уровня достатка!

– А ну, стой! – кричу во всю силу. – Извинись, мелкий пакостник, не то ведро на голову надену!

Мужчина останавливается и, обернувшись, прищуривается.

– Мелкий пакостник?

С лица тоже ничего так. Похож на знаменитого актёра боевиков. И чего неймётся?

– А как тебя ещё назвать? – приближаюсь, намереваясь выбить извинения. – Забор сломал, молоко пролил! Что за радость ездить по деревням и пакостить людям? Стресс на работе? Скука? Или приключений захотелось? Так я устрою!

И замахиваюсь ведром, а мужчина, отпрянув, закрывается руками. Я, разумеется, бить не собираюсь, лишь хочу немного отомстить. На безупречном костюме незнакомца расцветают кляксы от молока, и я довольно улыбаюсь:

– А теперь садись в свою дорогую тачку и катись колбаской! Не то действительно сделаю из тебя снеговика!

И снова замахиваюсь ведром, но мужчина выставляет вперёд ладони:

– Бабушка, успокойтесь!..

– Бабушка? – ахнув, смотрю на него с изумлением. – Бабушка?!

Мне, конечно, не двадцать лет, но бабушкой называть себя не позволю. И вообще, судя по виду, мужчина не сильно моложе меня. На вид ему тридцать с небольшим. Три-пять лет разницы не дают права обзывать кого-то старушкой!

– Ну не дедушка же, – раздражённо выдыхает незнакомец и, пока я вспоминаю литературные слова, чтобы выразить своё возмущение без применения ведра, быстро продолжает: – Поясните про мелкие пакости. Я не понял…

– Полиция всё доступно объяснит, – решительно заявляю ему. – И расскажет о наказании за преднамеренную порчу имущества!

Круто развернувшись, стремительно иду к своему дому, чтобы вызвать управу на обнаглевшего вандала, как вдруг слышу тоненький голосок:

– Папа, ты зябиль в машине очки!

Замираю, не веря ушам.

Ребёнок?!

Медленно оборачиваюсь и вижу, что одна из дверей автомобиля распахнута, а к вандалу бежит очаровательная девчушка лет четырёх или пяти. Протягивает ему очки, которые незнакомец цепляет на породистый нос, а потом смотрит в мою сторону и говорит:

– М-да… Неувязочка вышла.

Глава 2

Выходит, у незнакомца проблемы со зрением, вот и принял меня за пожилую женщину? С одной стороны, его можно понять. Я невысокая и полная, одета по-старушечьи: в длинную бесформенную юбку и старенькую телогрейку, которую ещё бабушка Пелагея носила. А мои волосы светлые, можно принять за седые. Но голос-то у меня молодой!

– Прошу прощения…

Мужчина вопросительно смотрит на меня.

– Добродея, – представляюсь я.

Незнакомец приподнимает брови:

– Необычно. Интересно, как звучит сокращённое имя.

Это первое, что у меня спрашивают при знакомстве. Я сухо отвечаю:

– Добродея Степановна Полёвкина. А вас как зовут? Сообщу полиции.

– Таир Натанович Горских, – хорошо поставленным голосом представляется мужчина.

Видно, что ему много раз приходилось произносить своё имя перед большой аудиторией, и гадаю, кто же Таир по профессии. Представительская машина, добротный костюм, ослепительно белая рубашка и идеально повязанный галстук. На широком запястье часы, но я не разбираюсь в таких вещах. Украшений не замечаю.

Аудитор? Лектор? Насколько большой стресс испытывает этот человек, если сбрасывает его таким способом?

Таир кладёт широкую ладонь на голову притихшего ребёнка, и голос мужчины смягчается:

– Ева Таировна Горских. Ева, поздоровался с тётей.

Малышка смотрит на меня настороженно, но послушно говорит:

– Зь-дравствуйте.

Отмечаю, что речь у девочки немного странная. Дикция чёткая, но некоторые буквы Ева произносит так, будто нарочно их коверкает. Киваю малышке:

– Доброе утро. – Перевожу взгляд на её отца: – Так вы собираетесь извиняться? Может, решим полюбовно? Если заплатите за ущерб, я не стану вызывать полицию?

Мужчина бросает короткий взгляд на свою машину, и у меня срывается с губ:

– Предупреждаю, что сбежать с места преступления не получится. Всё зафиксировано на камеры!

«Какие камеры? – нервно переступаю с ноги на ногу. – Зачем я это ляпнула?»

Таир поворачивается ко мне и смотрит с иронией:

– Тогда давайте посмотрим запись. Мне самому интересно, в чём же вы меня обвиняете.

Я показываю на поваленный забор:

– Вот в этом! Когда я заходила в сарай, ограждение ещё стояло на месте. На улице были только вы, так что не отпирайтесь. А записи с камер я отправлю прямиком в полицию!

«Вот так! – выдохнула, радуясь, что нашла выход из щекотливой ситуации. – И нечего отпираться!»

Таир приближаетя к поваленному забору и наклоняется, делая вид, что внимательно его рассматривает.

– Доски гнилые, – выпрямившись, сообщает мне. – Радуйтесь, что он упал, когда выбыли в сарае, и никто не пострадал.

– А над пролитым молоком мне тоже посмеяться, а не плакать? – взмахнув пустым ведром, возмущаюсь я. – По вашей вине я потеряла десять литров парного молока и требую компенсацию ущерба. Или вы не в достаточной мере сняли стресс и ещё планируете потоптать мои грядки и обломать ветки деревьев!

– То есть вы считаете, что я приехал сюда, чтобы нарочно сделать всё это? – холодно интересуется Таир.

– Как и все городские, – раздражённо передёргиваю плечами. – С виду все такие холёные и воспитанные, но стоит отвернуться, как делаете такие мерзкие вещи!

Мужчина иронично выгибает бровь:

– То есть вариант, что я приехал отдохнуть в деревне, вы принципиально не рассматриваете?

Я оглядываюсь на старенький домишко бабы Поли, потом смотрю на соседний, давно заброшенный, с заколоченными окнами и проваленной крышей, а после поворачиваюсь к мужчине и окидываю его с головы до ног многозначительным взглядом:

– Издеваетесь? Если богачу требуется отдохнуть, он едет в Эмираты или на Бали. Вот не стыдно вам мародёрничать? Ещё и ребёнка плохому учите…

– Не переступайте черту, – властно одёргивает Таир.

У меня даже мурашки по спине бегут от его жуткого давящего взгляда. Настоящий хищник ! Будто волк глянул на корову. Хочется попятиться, но я стою на своём:

– А вы не ломайте чужие заборы!

Мужчина делает шаг вперёд, и я, не выдержав, пугливо отступаю.

– Так, всё, – борясь с дрожью в голосе, заявляю ему. – Вижу, что полюбовно мы не договоримся. Вызываю полицию!

Разворачиваюсь и почти бегом направляюсь к дому, чтобы позвонить в районный отдел полиции со своего старенького сотового. Понимаю, что это бесполезно, и никто не приедет, но попытаться-то надо. Может, этот мужчина с взглядом волка испугается и уедет?

– Стойте! – велит Таир таким тоном, что у меня ноги в землю врастают.

Этот мужчина так уверенно приказывает, что сразу понятно – передо мной какой-то большой начальник. Так что если он сломал мой забор и пролил молоко, в полиции даже пальцем не шевельнут. Мне становится ещё страшнее, и я пересиливаю себя, снова бегу к крыльцу.

Мужчина догоняет меня и хватает за руку, резко останавливает, а я по инерции разворачиваюсь и случайно бью его пустым ведром по виску.

– Папа! – испуганно вскрикивает девочка.

Таир отшатывается от меня, наступает на грабли, которые я вчера забыла убрать, получает удар древком по спине и делает шаг в сторону. Прямиком в кучку навоза, которым я планировала удобрить землю. Поскользнувшись, взмахивает руками и машинально хватается за меня, чтобы не упасть.

Оба замираем на миг, и я медленно опускаю голову, глядя на мужские ладони на самых выступающих частях своего пышного тела. Таир схватился цепко. Я бы сказала, собственнически!

– Ты зляя тётя! – подбегает к нам Ева. – Это я! Я молёко разьльиля! И зябор тоже я слёмаля!

– Ты? – искренне удивляюсь я.

Девочка с неожиданной силой отталкивает меня. Покачнувшись, я с размаха сажусь на землю, а Таир, потеряв точки опоры, снова поскальзывается на навозе в своих дорогущих туфлях и валится на меня.

Ведро, гремя, откатывается в сторону.

– Ох…

Из меня будто весь воздух выбивают! Мужчина, кажется, весит целую тонну! Костюм скрывал, но на мне сейчас лежит груда мышц, и в мыслях мелькают профессии, где нужна такая физическая подготовка.

Богатый. Властный. Сильный.

Но хуже того, что бедром я ощущаю что-то очень твёрдое.

«Пистолет?» – мелькает паническая мысль.

Да он же бандит!

Собираясь с духом, я нежно смотрю на мужчину и мягко уточняю:

– Вам удобно, Таир Натанович?

Похоже, он не стресс приехал сбросить, а натаскивал дочь, как волк волчонка. А я наговорила такого, что теперь боюсь за свою жизнь. Надо как следует извиниться, чтобы этот страшный человек убрался восвояси.

– Я тут подумала, что стоило вас поблагодарить, – продолжаю ласково, как со сторожевым псом, который сорвался с цепи. – Я ведро забыла помыть, молоко бы скисло. А забор? Всё равно менять хотела! Так что никакой полиции. Обещаю!

Мужчина пристально смотрит на меня, и я с надеждой добавляю:

– Может, вы встанете с меня, сядете в свою красивую машину и уедете домой?

– Не могу, – хрипловато отвечает Таир, и у меня сердце обрывается.

Вот и всё, пришёл конец моей спокойной жизни.

– Почему? – срывается жалкое с губ.

– Потому что это и есть мой дом, – неожиданно сообщает мужчина.

Глава 3

Мужчина приподнимается и берёт ведро. Прикрываясь им, опасливо посматривает на девочку и быстро поправляет что-то в районе бёдер.

«Оружие? – холодею я. – Не хочет, чтобы дочь видела пистолет?»

Мысли разъезжаются, как ноги моей кормилицы Мерседес зимой на льду. Я не понимаю, что происходит. Почему Таир заявил, что это его дом? Может, он наследник? Ох, тогда дело совсем плохо! Конечно, я живу здесь не по своеволию, а по разрешению бабы Поли. Но как это доказать?

– Чёрт, костюм испорчен, – цедит мужчина, но ведро всё ещё не опускает. – Сначала молоко, теперь это…

«Это» в представлении не нуждается – благоухает на всю округу. Впрочем, для меня это аромат будущего урожая, а вот городскому неженке запах явно не по вкусу. Хватаюсь за соломинку, желая угодить новому хозяину домика бабы Поли.

– Хотите, я почищу? Будет как новенький!

Думала, откажет, но мужчина неожиданно кивает:

– Хочу. Захвачу из машины запасную одежду.

Прикрываясь ведром, кивает девочке:

– Иди с тётей в дом.

– Не хочу! – капризно топает малышка.

– Кто не слушается, тот в телефоне не играет, – сурово замечает Таир.

– Лядно, – нехотя отвечает девочка и быстрыми шагами направляется к дому.

Я спешу за ней, но постоянно оборачиваюсь и посматриваю на мужчину. Тот отставляет ведро и стремительно направляется к машине. Подходит к багажнику, открывает его, а дальше я уже захожу за девочкой в дом и закрываю дверь, чтобы мухи не налетели. Спрашиваю малышку:

– Ты раньше была здесь?

– Да!

Она залезает с ногами на деревянную скамью, тянется к столу, по-хозяйски приподнимает полотенце и без спроса хватает один из пирожков с малиной, которые я вчера испекла в старой печке. Откусив, морщится:

– Кислё…

Бросает недоеденный пирожок на пол, и я наклоняюсь, чтобы его поднять. Продолжаю расспросы:

– А когда ты здесь была?

Она показывает три пальца.

– Вот когда!

– Три года назад или когда тебе было три годика? – уточняю я и сама отвечаю: – Наверное второе, три года назад ты была совсем крохой. Но почему тогда я не помню, чтобы вы навещали бабу Полю?

– Потому что мы приезжали сюда три года назад, – отвечает за дочь Таир. Он вносит в дом большой чемодан и маленький розовый рюкзак, увешанный игрушками и блестящими брелоками, ставит на пол и продолжает: – Бабушка Пелагея родственница моего близкого друга. Иван очень хотел её навестить, когда приезжал из Мурманска, потому мы вместе посетили деревню «Вперёд».

– Вот в чём дело, – облегчённо вырывается у меня.

Ева, спрыгивая с лавки, бежит к своему рюкзаку, а потом несёт его к кровати и вываливает на покрывало всё содержимое.

– Телефон! – радуется малышка и, включив смартфон, утыкается в игру.

– Полчаса, – сурово предупреждает Таир и снова поворачивается ко мне. – Где я могу переодеться?

Я невольно посматриваю вниз, на его пояс, боясь заметить выступающее оружие, но, одежда уже не топорщится. Должно быть, мужчина спрятал пистолет в машине, и это меня немного успокаивает.

«Раз не наследник, то надо побыстрее выдворить незваных гостей», – решаю про себя.

– Здесь, – отвечаю мужчине и показываю на закуточек, отделённый от основной комнаты старой печью: – А я пока подожду на кухне. Поставить для вас чай? Я сама его собрала!

– Тогда точно не нужно, – поспешно открещивается Таир.

Я обиженно поджимаю губы, ухожу на кухню и зажигаю конфорку.

– И зря, – наливаю в чайник воду из ведра. – Отличный сбор, между прочим. Для здоровья полезно, а ещё очень вкусно. Лист смородины, мята, мелисса и липовый цвет…

– Ева, нет! – внезапно рявкает Таир.

А затем раздаётся жуткий грохот и звон бьющегося стекла.

Глава 4

Дикий визг разливается по дому, и я, бросив всё, вбегаю в комнату. Так и замираю от открывшегося зрелища. Таир стоит в одних трусах и на вытянутых руках держит извивающуюся дочь. Взгляд тут же притягивается к крепким бицепсам мужчины. Они будто живые змеи перекатываются под загорелой кожей, завораживая меня.

Таир словно вылеплен талантливым скульптором, и его идеальное тело потрясающе красиво! Широкие плечи, напряжённый торс и кубики пресса, которые я лишь на фото видела. Мощные бёдра, крупные икры и привлекательные стопы.

Как стопы могут быть привлекательными, для меня остаётся загадкой, но при взгляде на ноги Таира других мыслей просто не возникает. У мужчины даже пальцы на ногах красивые! Отмечаю, что второй пальчик длиннее большого.

«Палец Мортона», – вспоминается мне.

Или, как ещё это называют, греческая стопа. Такое строение встречается у каждого десятого и, как правило, не причиняет дискомфорта. Считается, что мужчина с таким строением будет под каблуком у жены, но я не представляю, что Таир может быть подкаблучником.

«Кстати, а где его жена? – задаюсь неожиданным вопросом, – Почему он приехал в деревню только с ребёнком? Занята? Или?..»

– Добродея! – рявкает Таир, отвлекая меня от потока мыслей. – Вас так сильно испугал вид моих трусов?

– Что? – растерянно моргаю и мотаю головой: – Нет, конечно. Что я, трусов не видела?

«Таких действительно не видела, – отмечаю, глянув на плавки мужчины. – Ого, какой бренд! Да эти труселя стоят, как весь мой гардероб!»

Не говоря о том, что подчёркивают всё, что скрыто тонкое шёлковой тканью. И снова я думаю о жене Таира, на этот раз отчаянно ей завидуя.

– Почему вы застыли? – перекрикивая плач девочки, одёргивает меня мужчина. – Разве не собираетесь нам помочь?

– Чем помощь? – едва ворочаю языком, всё ещё находясь под впечатлением от близости такого шикарного представителя сильной половины человечества.

От него даже аромат приятный исходит! Перебивая запах навоза, меня окутывает дымка свежескошенной травы и морской соли. И сразу мысленно выстраивается картинка, как Таир стоит посреди поля клевера и, широко замахиваясь косой, срезает под корень сочную зелень. Он обнажён по пояс, а на загорелой коже, под которой бугрятся мышцы, блестят капельки пота…

– Хотя бы подметите осколки! – вырывает меня из грёз злой мужской голос.

Вздрогнув, наконец могу отлепить взгляд от этого Аполлона и опускаю голову, глядя под ноги. Ахаю в ужасе – вокруг всё усыпано осколками битой посуды. И, заметив распахнутые створки старенькой горки, шепчу:

– Это же был любимый сервиз бабы Поли!

Но горевать некогда – Таир стоит босиком, а его дочь визжит, не переставая и извивается. То ли испугалась, то ли поранилась. Хватаю веник и принимаюсь подметать. Сгребая звенящие осколки в сторону, первым делом освобождаю мужчине путь к кровати, на которую тот садится.

– Ева, – поставив дочь на колени, Таир заглядывает девочке в глаза. – Где больно? Покажи!

Малышка постепенно успокаивается и, крепко обняв папу за шею, только всхлипывает. Таир внимательно осматривает дочь, но, судя по всему, она не пострадала.

– Баба Поля очень берегла этот сервиз, – заметая осколки на алюминиевый совок с высокими бортиками, сообщаю я. – Ручная роспись… Видите берёзки? Впрочем, уже не понять, что здесь было нарисовано. Что случилось?

– Это не я! – неожиданно громко вскрикивает Ева и смотрит на меня злым волчонком.

– А кто тогда? – хмыкаю я и сваливаю осколки в мусорное ведро. – Твой папа?

– Я оплачу ущерб, – сурово вмешивается Таир.

– Не нужно, – внимательно осматривая пол в поисках упущенных осколков, я качаю головой. – Бабушке Пелагее деньги уже не нужны. Мне лишь жаль, что память, которая осталась после неё, превратилась в груду бесполезных осколков.

Мужчина давит меня тяжёлым взглядом:

– Бабушка умерла?

– Год назад, – тихо сообщаю я. – Вы не знали?

Таир отрицательно мотает головой и невпопад говорит:

– У вас голоса чем-то похожи. И комплекция.

– Да, я толстая, – обиженно отвечаю ему. – И голос старый. Спасибо, что сообщили мне об этом!

Резко выдёргиваю пакет из ведра:

– Отнесу мусор… Ай!

Ощутив внезапную колющую боль, роняю пакет и смотрю на струйку крови, скользящую по пальцу. Таир вмиг оказывается рядом со мной и хватает за запястье. От близости потрясающе привлекательного и полуголого мужчины сердце начинает отплясывать джигу.

Но Таиру этого будто мало! Он вдруг наклоняется и легонько дует на ранку, едва не касаясь кожи твёрдыми красиво очерченными губами.

У меня едва ноги не подкашиваются!