Текст книги "Невинность с секретом (СИ)"

Автор книги: Ольга Коротаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава 46

Распахнув створки разноцветного витража, выглядываю во двор. Внизу вижу сражающихся на мечах мужчин. Длинные светлые волосы, мужественные фигуры, похожая одежда. Кто из них иен Огаут?

– Тагел, – шепчу я, и один из воинов, будто ощутив мой зов, смотрит вверх.

Наши взгляды пересекаются, и я задерживаю дыхание: это мой дракон! Но в этот миг противник пользуется заминкой, и от удара мечом рубашка иен Огаута окрашивается в алый.

– Нет! – в ужасе вскрикиваю я.

Первый порыв – выпрыгнуть из окна, но так я переломаю себе ноги о выложенный камнями дворик. Я оборачиваюсь и бегу к выходу, чтобы помочь Тагелу, – уж не знаю как. Сделаю подножку Икелу!

Воспользуюсь элементом неожиданности, ведь дамы здесь не вступают в сражения. Тело леди Лексии за время моего пребывания в нём немного окрепло и перестало быть чересчур хрупким. Сказались скачки на лошадях… драконе… прочие жаркие тренировки!

Отвлеку внимание. Я сумею!

Но на пути к заветным дверям меня перехватывают за талию и приподнимают над полом.

– Куда собралась, моя неверная жёнушка? – шипит на ухо Леастер.

– Надо помочь ему! – пытаюсь вырваться я.

– Ты уже помогла, – жёстко смеётся принц. – Теперь, когда властелин Кеола ранен, иен Вудраф справится сам. Он ведь столько лет мечтал о мести! Лучше не подворачивайся под руку, чтобы он и тебя не убил.

Замираю в объятиях Леастера, едва дыша.

– Что?! – Затылок леденеет от догадки. – Так вот что на самом деле случилось с моими родителями!

Тагел не вспомнил ни Риасант, ни их казнь, и всё потому, что на самом деле не сжигал замок. А за планом Леастера точно стоит иен Вудраф, у которого появился веский мотив – месть! Вот откуда деньги на подкуп Зозада и других вассалов короля Грибуна. По замыслу младшего Нибба, он получает корону (или две), а Икел – жизнь моего дракона?

Ну уж нет.

Призвав всё самообладание, сосредотачиваюсь на захвате и с лёгкостью освобождаюсь с помощью ещё в моём мире заученного приёма. Принц выплёвывает ругательства и потирает запястья, а я отталкиваю мужа:

– Почему же Лексия думала, что её замок сжёг Тагел? Ты обманул бедняжку?!

Осекаясь на полуслове, Леастер растерянно моргает:

– Ты говоришь о себе как о другой женщине? – Лицо его на миг мрачнеет. – Совсем умом тронулась? Видимо, это последствия яда. Нуолис предупреждал! Ты очнулась совсем другой. – Неожиданно он белозубо улыбается и подмигивает: – Я уже говорил, что такая ты мне больше нравишься? Бесстрашная, дерзкая и острая на язык. А случай в спальне? Я сначала разозлился, а потом восхитился.

– Отвечай, Леастер, – прервав его восторги, требую я. – Ты обманул Ле. меня?

Уголки его губ опускаются, в глазах снова появляется раздражение.

– Лексия. – Он сжимает мои плечи и слегка встряхивает. – Как я мог обмануть, если ты сама всё видела? И умоляла отомстить! Даже если ты потеряла память. Не важно! Всё вот-вот свершится, и Вудраф убьёт своего крылатого сородича, а потом я прикончу Икела. Уничтожу. Ради жизни!

– Убьёшь дракона? – ужасаюсь я и бросаю беспокойный взгляд на распахнутое окно. Прислушиваясь к звону мечей, шиплю: – Это не я сошла с ума, Леастер, а ты свихнулся. Он первый казнит тебя… И пепла не останется! Но ты и близко не подойдёшь, ведь каждого дракона охраняет колдун!

– Который лишится магии вместе с хозяином, когда умрёт Тагел, – нависает надо мной Леастер. – Ты рассказала мне эту легенду. Тайну, за которую твои родители заплатили жизнью! – Он проводит пальцем по моим губам и просит почти с нежностью: – Любовь моя, вспомни! Убить дракона может лишь его сородич, Лексия. Но за это Имори отвернётся от своего дитя, и тот станет человеком. Слабым, никчёмным. Смертным! Я прикончу его и обрету трон властелина. Всё как ты обещала.

Я с трудом втягиваю воздух в пылающие лёгкие и шепчу:

– Лексия обещала?..

Вырываюсь из его рук и мотаю головой. Созданная мною картина добра и зла рассыпается на глазах. Я едва могу дышать. Озираюсь с недоумением. Неужели хитрый сложный план придумала и с помощью принца воплотила невинная восемнадцатилетняя девочка?!

– Нет. Как такое возможно? Ты же мне смерти желал! Помнишь, как всем рассказал, что видел меня выпавшей из окна спальни дракона?

Лицо принца становится злым.

– Ты же хотела выглядеть невинной жертвой! Я даже подумал, что яд ты приняла для того же, но ошиблась с дозировкой. Или?.. – Прищурившись, он хватает мои запястья, и его пальцы причиняют мне жуткую боль. – .Ты с самого начала решила выставить злодеем меня?

Я снова слышу звон мечей, леденея от страха за раненого Тагела, изворачиваюсь и пинаю принца, пытаясь попасть между ног.

– Ты он и есть! – Но, запутавшись в пышных юбках, едва не падаю. Вцепившись в камзол Леастера, смотрю на него исподлобья и быстро говорю: – Ты планировал убить отца, пусть и чужими руками. Хотел уничтожить короля Фарамана, чтобы заполучить и его трон. Неужели после этого ты невинная овечка?! Кстати, огорчу. Грибун жив и не особо расстроен смертью жены, а вот о твоей мечтает. Угадай зачем?

Принц кривит губы:

– Вот оно что! Плохо, что я раньше не догадался, иначе ни за что не позволил бы спрятать закладную тебе. Но ты жестоко просчиталась, любовь моя.

– Да пусти же!

От безысходности впиваюсь зубами в руку Леастера, но он с лёгкостью разворачивает меня, вжимает в своё тело и пытается поймать губы, чтобы украсть поцелуй. Я с отвращением отворачиваюсь, и принц окончательно приходит в ярость.

– Я уже король, Лексия! Иен Огаут сообщил о гибели моего отца. – Он холодно смеётся:

– Обвинил меня в этом. Меня! Ты на это рассчитывала, дорогая? Что Тагел казнит меня, и ты получишь свободу и выйдешь за Грибуна? Если не желаешь делить трон со мной, то так тому и быть!

Он сжимает мою шею и давит с такой силой, что перед глазами темнеет. Я пытаюсь оттянуть его пальцы, отвоевать глоток воздуха, но меня одолевает слабость. Лишь ногти безвольно царапают кожу принца.

– Жаль, любовь моя. – В голосе Леастера слышу подлинную печаль. – Но ты сама решила, что…

Его слова исчезают в нарастающем шуме, что от нехватки кислорода звучит у меня в ушах. Я постепенно теряю сознание.

В голове полный сумбур: ужас, непонимание, непринятие. А как же страх Лексии? И её любовь? Неужели все эти чувства были ненастоящими? Или они были искренними, но я не так их понимала? Можно ли странные отношения Лексии и принца считать любовью? И что вызвало у девушки такую ненависть к Тагелу? И не к этому иену, а к драконам в целом?

Я никогда не узнаю этого, потому что жизнь медленно утекает из меня с остатками воздуха.

«Жаль, любовь моя». Эти слова жгут сердце, будто калёным железом, но относятся вовсе не к Леастеру. Я скорблю, что нам с иен Огаутом было отмерено так мало времени. Раскаиваюсь, что не рассказала ему о том, кто я на самом деле. Что сомневалась в искренности своих чувств и не призналась в них.

Я снова умираю, так и не сказав «прости».

Вдруг раздаётся звон. Пальцы принца разжимаются, давая мне свободу. Я хватаюсь за шею и, кашляя, отползаю в сторону. Судорожно дыша, оглядываюсь и вижу Лицину. Служанка стоит, вся дрожа, над неподвижным телом принца. В руках её – обломки какой-то мебели. Уже не понять, чем это было до удара. Зато ясно, что очнётся Леастер нескоро.

Замечаю струйку крови на виске бесчувственного мужчины и поджимаю губы.

Если очнётся.

– Скорее, – путаясь в юбках, тянусь к девушке и хриплю: – Помоги встать. Надо спуститься и остановить поединок!

Отбросив куски лакированного дерева, смертельно бледная Лицина сомнамбулой шагает ко мне. Поддерживая под руки, поднимает на ноги и торопливо ведёт к выходу. Голова моя ещё кружится, а в груди ноет так, будто Леастер воткнул в меня кинжал и проворачивал его с каждым словом. Правда жжёт, оставляя после себя клеймо.

Обманщица. Шантажистка. Преступница! Лексия собиралась уничтожить драконов, и у неё это почти получилось.

С замирающим сердцем я бегу, не обращая внимания на то, что подгибаются ноги.

Нет, Тагел не погибнет!

Глава 47

На свежем воздухе мне становится немного лучше, и я могу двигаться, не опираясь на Лицину. Приподнимая подол, перехожу на бег. Спешу к Тагелу и во дворе уже кричу что есть мочи:

– Остановитесь, иены! Умоляю, немедленно опустите мечи!

Но не успеваю сделать и трёх шагов, как передо мной вырастает колдун, которого я видела по дороге из замка Леастера. Мужчина расставляет руки, будто собирается выпустить свою магию. Или пока лишь угрожает сделать это. Не отрывая от меня настороженного взгляда, торн начинает что-то напевать на языке драконов.

Я на миг застываю, боясь, что трону его и тут же получу удар молнией, как случилось со слугой Тагела. Но сквозь мерцающую дымку – такую же я заметила вокруг торна в нашу первую встречу – вижу сражающихся. Иен Огаут прижимает правую руку к боку, а меч удерживает в левой. Рубашка его намокла от крови, а движения его будто замедленные. Не нападает, а лишь отражает удары соперника. Отступает шаг за шагом…

Воодушевлённый Икел не снижает темпа, оттесняя противника к стене. Вот-вот, и он одержит верх над «кузеном». И план настоящей Лексии осуществится. Мир утратит двух драконов и их торнов.

Нет!

Преодолев миг страха, я задерживаю дыхание и в отчаянии всё же пытаюсь отпихнуть колдуна. Времени нет – мне нужно спасти Тагела!

Перед глазами полыхает, и меня отбрасывает назад. Как и ожидалось.

Хватаюсь за охающую Лицину, стараюсь снова подняться и устоять на ногах. Прошу громко, срывающимся от волнения голосом:

– Стойте. Прекратите поединок! Вы не понимаете.

Но силы оставляют меня, и я медленно оседаю на землю. Служанка испуганно вскрикивает, Тагел отвлекается и мельком смотрит на меня. В золотых глазах иена столько тревоги, что я шепчу:

– Я в порядке.

Вудраф на миг замирает, затем медленно оборачивается и смотрит на меня. Губы Икела раздвигаются в хищной улыбке.

– Так эта девчонка – твоя истинная пара? Так и знал! – Переводит взгляд на своего торна.

– Теперь-то ты сможешь убить её? Или мне всё делать самому?!

Колдун, который от моей безрассудной наглости впал в лёгкий ступор и прекратил петь, встряхивается, будто побитый пёс.

– Ночью я не смог подойти к ней, повелитель, – цедит сквозь зубы, прожигая меня ненавидящим взглядом, – но леди только что коснулась меня. Что бы её ни защищало тогда, сейчас этого нет.

Я застываю и машинально прижимаю руку к груди. Точно! На мне был кулон, но сейчас тёмно-фиолетовый кристалл лежит в замке короля Нибба, где я его оставила, бросившись к иен Огауту за помощью…

Дыхание перехватывает, и вмиг всё встаёт на свои места.

Свет. Спасение народа. Старуха, на которую никто, кроме меня, не обращал внимания. Камень – вовсе не защита от Тагела. Это амулет для меня!

Подарок от самой Имори. В миг, когда с небес опустился Икел, кристалл скрыл меня с глаз дракона. А ночью защитил от магии торна. Чтобы я продолжала служить богине.

По каким-то причинам прародительница драконов не может помочь своим детям сама. Она послала меня в тело той, что вознамерилась окончательно избавить мир от магии. Она появлялась мне, хотя никто больше её не видел.

Я – воин! Последняя надежда на спасение. И я выполню своё предназначение. Не потому, что Имори дала мне шанс начать заново и подарила жизнь.

Для него.

Я смотрю на Тагела и слышу его хриплый голос:

– Не смей трогать её, торн! Или пожалеешь!

– Почему нет? – выгибает бровь Икел.

– Это нарушение правил поединка, – холодно цедит иен Огаут.

– Ты слишком много внимания уделяешь правилам и не веришь чувствам.

– А ты слишком поддаёшься им, – парирует Тагел. – Чувства изменчивы, Икел. Если бы я не открыл тебе глаза, это сделало бы время. Но тогда бы ты погиб.

– Я и погиб, – горько роняет он. Сжимает на миг губы в линию, будто сдерживая высказывание, а потом снова холодно смеётся: – Что же, зато сейчас всё так, как ты предпочитаешь. Никаких чувств. Только ты и я!

– И мечи.

– Ах да, – нехорошо улыбается «кузен». – Мечи!

И неожиданно бьёт своим по запястью Тагела. Я вскрикиваю от ужаса и бегу к ним, желая вырвать сердце Икела. Иен Огаут, роняя оружие, шипит от боли и хватается за руку, а я понимаю, что удар лезвия пришёлся плашмя. Но, видимо, сказывается потеря крови – мой дракон, пошатнувшись, оседает на землю. А иен Вудраф будто забавляется с раненым противником, как кошка с мышью, касается его окровавленного бока острием своего меча.

Как же я ненавижу этого человека. Дракона!

Осаживаю себя, напоминая, что эту жизнь тоже надо защитить. Падая на колени, поддерживаю Тагела и смотрю на Икела снизу вверх.

– Убьёшь его – и Имори лишит тебя силы. В тот же миг станешь слабым и никчёмным… Такими ты считал людей? Так вот, станешь одним из них!

Улыбка на лице его тает, золотые глаза суживаются.

– Мечтаю об этом, – выплёвывает иен.

Растерявшись, я прижимаю ладонь к боку Тагела и пытаюсь остановить кровотечение. Перебираю в уме возможные доводы, чтобы переубедить озлобленного иена. Слова Леастера, что Вудраф давно мечтает отомстить за что-то Тагелу, не выходят из головы. Что это может быть? За какую расплату не жалко отдать жизнь?

– Почему? Что он тебе такого сделал?

– Торн! – не ответив, зовёт Икел. – Прикончи девчонку!

– Нет, – хрипит Тагел и, приподнимаясь, отодвигает меня за спину. – Я не позволю тебе забрать её жизнь.

– Она заслужила казнь.

– Не твоё право. Это мой удел!

– И королевство Тамсин в Кеол теперь не входит, – торжествует Икел. – Ты на моей территории! А я могу делать что хочу. – Снова обращается к своему колдуну: – Убей её! Только. медленно.

Тагел щёлкает пальцами, и в воздухе вихрится чёрный туман, из которого едва заметно формируются очертания человека.

– Мой властелин, – доносится знакомый шёпот. – Невозможно переместиться, не выполнив вашего приказа, а я ещё не нашёл мальчишку!

Туман тает, а с губ Тагела срываются слова древнего языка, значение которых не вызывает сомнений. Это проклятье. Потому что Икел смеётся и наклоняется над нами:

– Я всё предусмотрел! Твой торн не спасёт девчонку. Да и наследного принца Фарамана ему не отыскать. Мой слуга позаботился об этом. Не пытайся сопротивляться, Тагел. Приготовься ощутить всё то, через что по твоей милости прошёл я. Наслаждайся медленной и мучительной гибелью своей истинной!

Глава 48

Иен Вудраф делает своему колдуну знак приблизиться, но Тагел, кривясь от невыносимой боли, упрямо хватает меч и, опираясь на него, поднимается.

– Ты ошибаешься, – закрывая меня собой, с трудом произносит он. – Лексия не истинная для меня. Я проверял.

– Ах да, – гадливо морщится тот. – Пророчество старика Дризеавайса! Ты единственный всегда верил в эту чушь.

– Это правда…

Голос его звучит едва слышно, и при каждом слове у меня сердце обливается горячей кровью. Хочется обнять иена, прижаться к нему, но останавливает то, что Тагел серьёзно ранен и любое прикосновение может усилить кровотечение. Рану надо перевязать, и попросить Лицину найти целителя. Только не знаю, сумеет ли Нуолис помочь дракону.

– И ты сам знаешь это. Все предсказания пророка исполняются одно за другим. Скоро исчезнут драконы, и магия покинет этот мир.

– Я знаю то, что эта женщина важна для тебя, – громко прерывает его Икел и дёргает уголком рта. – Ты бы не оставил жизнь той, что открыла мою шкатулку с секретом, не будь Лексия особенной для тебя. Мне этого достаточно.

Я вздрагиваю: так шкатулку подкинул иен Вудраф? Впрочем, чему удивляться? Похоже, что и Леастер, и настоящая Лексия стали лишь орудиями в его руках. В погоне за властью и богатством потеряли человечность и превратились в стальные мечи мести.

Тагел медленно заваливается влево и едва не падает, но в последний момент удерживает равновесие. Я в волнении тянусь к нему, но иен снова задвигает меня за себя, желая оградить от Икела и его торна.

– Признай, я правильно распорядился наследством моей погибшей пары, – поигрывая мечом, наблюдает за ним иен Вудраф. – Ты до сих пор полностью не восстановился от драконьего проклятия. Посмотри на себя! Ты слаб! Не в силах переступить через сомнения и признать, что девчонка стала твоей жизнью. А помнишь, как обвинял, что чувства поработили меня? Не забыл, как отобрал мою любовь? Пришло время вернуть долг!

Кивает колдуну, и тот делает ещё шаг.

– Стойте! – вмешиваюсь я. Выступаю вперёд и требовательно протягиваю руку: – Икел иен Вудраф, отдайте свой меч!

– С чего вдруг? – выгибает тот бровь.

– У торна есть магия, – поясняю я.

Внешне я спокойна, но внутри всё переворачивается от страха. Не за себя – я уже умирала. Это не так страшно, хоть и не хочется повторять.

За Тагела, которому предстоит нечто похуже гибели! Если верить словам Вудрафа. Но, коли он прав, то это даёт шанс на спасение. Во всяком случае я отчаянно на это надеюсь. И проверить можно лишь одним способом. Который для меня хуже смерти.

– У меня нет оружия для защиты. – Окидываю его насмешливым взглядом и пытаюсь задеть за живое: – Или легенды врут о благородности драконов?

– Не слышал подобных россказней, – отмахивается Икел и всё же неохотно поворачивает меч рукоятью ко мне. – Если пытаешься этой хитростью спасти Тагела, то не надейся. Мне не составит труда вернуть оружие и завершить начатое.

– Никаких хитростей, – хмурюсь я и принимаю в руки невероятно тяжёлый клинок. Смотрю на иен Огаута. – Только правила.

С трудом удерживая его двумя руками, царапаю острием по камням, и от звука, который при этом возникает, Икел морщится, а его торн откровенно смеётся. Я же упрямо поджимаю губы и собираюсь с силами. У меня только одна попытка.

Лицина сказала, что драконы теряют силу, утрачивая безусловную веру в Имори. Мне и верить не надо. Я знаю, что она существует! И надеюсь, что этого достаточно. Потому что я…

– Говори, – прошу Тагела.

– Что? – внимательно наблюдая за каждым движением чужого колдуна, уточняет он.

– То, что произнёс в спальне на древнем языке, – с лёгким смущением поясняю я. – Перед тем, как. Пророчество!

Иен Огаут оборачивается и смотрит так, что душа трепещет. Поддавшись моменту, я приподнимаюсь на носочки и целую его в губы. Легко, будто прикосновение крыльев бабочки, и повторяю:

– Говори.

Не отрывая от меня проникновенного взгляда, иен нараспев начинает повторять уже дважды услышанные мною слова, а я напрягаю плечи и теперь уже сама пристально слежу за неотвратимо приближающимся торном. Колдун опять разводит руки, и воздух вокруг него начинает мерцать. Не возникает сомнений, что меня собираются убить.

Медленно. Мучительно. Как обещал «кузену» Икел.

Дышу размеренно и глубоко, готовясь к одному удару. И тут осознаю, что слова древнего языка мне понятны. «Чужая женщина. Невинная дева.» – я помнила слова торна Тагела. А сейчас узнала и остальное. И когда иен Огаут замолкает, грустно улыбаюсь.

Тогда он произнёс «Истинная» и после ждал этого от меня. Но только на драконьем языке. Сейчас я понимаю это и знаю, что и как говорить. Потому что мы с Тагелом действительно связаны. Не только магией крови, но и чувствами, и судьбой, и благословением Имори.

Вот только я не могу это взять. Один раз я уже промолчала, когда стоило кричать. И это стоило мне брака с любимым мужчиной. Наша любовь умерла, отравленная ложью, – и моей, и Олега.

Тагел позволил мне выбирать – открыть шкатулку с проклятием или нет, и я ошиблась. Может, сейчас я тоже не права, но.

– Воин света, – говорю на чистейшем драконьем.

От звука моего голоса всё вокруг будто замирает. Торн столбенеет и, распахнув рот, хватает им воздух, напоминая рыбу, выброшенную штормом на берег. Иен Вудраф отшатывается и вжимается спиной в стену, словно перед ним явилась сама прародительница драконов.

– Умершая в своём мире и возрождённая силой Имори в теле леди Лексии, – звонко продолжаю я.

Замечаю, как воздух вокруг меня начинает мерцать, и тайна реакции Икела становится открытой – иен первым заметил исходящую от меня силу. Магию, которая будет стоить мне возможного счастья. Впрочем, Тагел так и не подтвердил, что слова «кузена» о чувствах – правда. Вероятно, иен Огаут остался тем же приверженцем правил и пророчеств. И поэтому…

– Присланная, чтобы напомнить детям об истинной вере! Она – ваш свет, без которого вы будете слепы и беспомощны. Не позволяйте магии покинуть этот мир. Вместе с ней из него уйдёт и жизнь.

Воздух вокруг меня заворачивается вихрями алого света, и от одного взгляда каждый падает на колени, будь то дракон, торн или человек.

И Икел иен Вудраф.

И Тагел иен Огаут.

На лицах драконов благоговение.

– Прости, – беззвучно молю я и чувствую, как по щеке моей ползёт слеза.

Могла бы я стать счастливой, скажи я вместо всего этого лишь «истинная»? Отобрала бы Имори мою жизнь, сделай я этот выбор? Я этого никогда не узнаю. Поэтому, собравшись с духом, поднимаю объятый светом Имори тяжеленный меч и с силой втыкаю его в камни мостовой. Во все стороны ручейками разбегаются струйки магического пламени.

Полыхает так, что на миг я слепну, а затем мир тонет в кромешной темноте. Я. умерла? Распахнув глаза, я щурюсь от яркого света, в ореоле которого вижу приближающийся силуэт. Превозмогая слабость, шепчу:

– Имори?