Текст книги "Во имя Пяти Стихий (СИ)"
Автор книги: Ольга Алишкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
– Ты обещал, брат, что завтра будешь в порядке. У тебя осталось не так много времени, – сказала она.
Вис вздохнул и поднялся, чтобы проводить сестру. Датон последовал его примеру.
– До рассвета время есть. Я прогуляюсь в окрестностях ближайшего леса, – пообещал полувампир. – А ты возвращайся в Ангоросс, как можно быстрее. Удачи, сестрёнка.
– Будь осторожен, брат. И ты береги себя, Датон. Храни вас Стихии.
Как только за закутанной в плащ Язой закрылась дверь, Вис обернулся к Датону.
– Отдыхай, пока есть время и возможность. В ближайшее время о покое ты, смертный, будешь только мечтать.
***
Фиолетовый лес.
Фиолетовый лес предстал пред путниками во всём своём великолепии. Кругом высились огромные деревья, макушки которых касались облаков, в стволах мог бы спрятаться конный отряд из десяти человек вместе с лошадьми. Но, несмотря на скрывающие солнце густые кроны, в лесу было светло. Мягкий свет словно исходил отовсюду: от земли, деревьев, даже из воздуха. Здесь, недалеко от первородного творения Стихий, жила ещё Истинная Сила. Неуловимая, недосягаемая, она господствовала в этом древнем лесу. И всесильные ощущали это.
– Почему этот лес называется фиолетовым? Здесь нет ни одного дерева с фиолетовыми листьями, – шепнул Салтор идущей рядом Ларе.
Колдунья хмуро посмотрела на вырвавшего её из раздумий вампира, однако, ответила.
– Название лес получил не из-за деревьев, а из-за Фиолетовых водопадов. Творение Стихии Воды, хранящее эльфийский народ. Как хранит род вампиров Синий Маятник.
– Здесь присутствует Истинная Сила, – проговорил вампир. – До сих пор. Я никогда подобного не чувствовал. Может быть, эльфы всё ещё могут принимать Истинный Облик?
– Тебе, вампир, не стоит говорить об Истинной Силе в нашей священной земле, – сказал Лас. – Это не твоё дело.
– Я сюда попасть не стремился, – буркнул Салтор. – А раз меня ведут насильно, соблюдать приличия я не обязан.
Фиолетовые глаза эльфа потемнели. Ничем другим эмоции Лас не выдал.
– Император хочет видеть вас, – спокойно произнёс он. – И только это сейчас спасает тебя, вампир, от смерти.
– А ещё это означает, Лас, – в тон эльфу сказала колдунья, – что все мы нужны великому императору. Поэтому, тебе лучше оставить свои угрозы. По крайней мере, пока.
Выражение лица Ласа не изменилось, лишь ещё больше потемнели красивые фиолетовые глаза. Тарон, за всё это время не произнесший ни слова, не сводил с эльфа глаз. Дракону не нравилось, что их привели на священную землю эльфов. Лара права – они нужны императору Эктору, в противном случае, учитывая сложившейся положение в королевстве, эльфы прикончили бы всех ещё в Приграничье. Но зачем дракон, колдунья и вампир понадобились самому Эктору? Что собирается сделать с ними император? Что еще могло произойти в Эринвэре такого, что заставило гордых своенравных эльфов снизойти до того, чтобы другие всесильные ступили на землю их святыни. Внутренний голос подсказывал дракону – ничего хорошего.
Эльфы жили в больших просторных домах из гладкого белого камня, похожего на мрамор. Никто из путников, кроме Лары, проведшей юные годы своей жизни в этих местах, никогда не видел подобного строительного материала. На первый взгляд казалось, что дома расположены хаотично, будто каждый строил там, где хотел. Некоторые располагались на ветвях деревьев, другие словно росли прямо из земли. Однако присмотревшись, Салтор уловил некоторую закономерность эльфийского градостроительства. Главным принципом эльфийского жилища была обособленность. Дома находились на расстоянии друг от друга, даже большие резные окна, украшенные коваными решетками и разноцветными стёклами, были расположены так, чтобы из них не было видно другого дома. Видимо, эльфы были отшельниками не только в отношении других народов, но и друг друга.
Дворец великого эльфийского императора находился глубже в лесу. Вокруг не было никаких дополнительных построек, стен, и других сооружений, которыми владыки обычно окружают своё жилище. Сам дворец, огромный, с большим количеством окон, колон, арок, был увит диким плющом, под которым на стенах виднелась красивая резьба по блестящему белому камню.
Лас первым ступил на мраморный пол. Лара, Тарон и Салтор последовали за ним. Сопровождавшие их воины остались снаружи. Лара не сомневалась, когда они выйдут, солдаты будут стоять на том же месте, ведь Лас не дал им никаких распоряжений. Эльф ввел друзей в большой просторный зал, освещённый тем же мягким светом из ниоткуда. Лара остановилась, сделав всего три шага, и жестом остановила друзей. Лас же прошел ещё несколько шагов вперед и преклонил колено перед престолом, сделанным из всё того же отполированного камня, но уже не белого, а золотистого цвета. На троне сидел эльф в светло-фиолетовых одеждах. Его светлые волосы были убраны обручем из белого золота, на котором сияли россыпи фиолетовых камней. Лицо эльфа было поразительно молодым и до невозможности равнодушным. Даже большие фиолетовые глаза смотрели на вошедших бесстрастно и как-то скучающе.
– Вижу, ты привел гостей, Лас. И кое-кто из них мне знаком, – произнес великий император.
Лара сделала шаг вперед и поклонилась.
– Приветствую тебя, великий император.
Император кивнул на приветствие колдуньи. Некоторое время в зале царила тишина. Однако все присутствующие понимали, кто должен заговорить первым.
– Давно не виделись, Лара. Не ожидал, что ты вновь осмелишься появиться здесь, после того, как покинула нас. Помнится, я велел тебе никогда не появляться в наших землях, – заговорил эльфийский император.
– Великий император, – спокойно сказала Лара, – я никогда бы не нарушила твоего веления и не осмелилась бы вновь ступить на священную землю. Но недавние события вынудили меня и моих друзей искать помощи и укрытия. Единственным местом, где мы, как нам казалось, можем быть в безопасности, были леса Приграничья. Но, великий император, ни у кого из нас не было даже мысли пересечь границу с Фиолетовым лесом. Леса Приграничья считаются свободными территориями.
Эктор внимательно смотрел на стоящую перед ним колдунью. По выражению его лица невозможно было понять, ни о чём великий ммператор думает, ни чего хочет. Лишь в глубоких, темно-фиолетовых глазах внимательно наблюдавший за ним Тарон увидел какой-то странный огонек, вспыхнувший и тут же погасший, словно испугавшийся, что его заметят.
– Приграничье уже давно не свободная территория, – произнес император. – С тех пор, как королевство захватил король-самозванец и его армия магических тварей, Приграничье принадлежит нашему народу. Мы отбили его. И мы вольны судить тех, кто без моего на то разрешения ступил на эти земли.
Лара подняла голову и посмотрела императору в глаза. По бесстрастному лицу Ласа пробежала тень. Видимо, Лара сейчас сильно перегибала палку. Но остановить её у встревожившегося Тарона возможности не было.
– Великий император, – голос колдуньи был все так же спокоен, но в нем звучал вызов, – мы не знали, что Приграничье теперь часть твоих владений. Так получилось, что я и мои друзья попали в магическую ловушку, отбросившую нас во времени. Для нас не успело ещё взойти и сесть солнце, для живущих в Эринвэре минул год, за который королевство сильно изменилось. Нам повезло встретить нашу госпожу, леди Гленду Ангоросскую, которая вместе со своим небольшим отрядом спасалась от тех самых магических тварей короля-самозванца в лесах Приграничья. Но на нас вновь напали, и пока мы трое сражались с этой нечистью, Лас и его солдаты, – Лара зло посмотрела на стоящего в стороне эльфа, – спокойно наблюдали, как гибнут люди. Затем он захватил нашу госпожу и нашу подругу, и заставил нас придти сюда. Конечно же, Лас сам никогда бы не позволил себе такую дерзость, он просто дал бы тварям прикончить нас, а тех, кто выжил, добил бы сам. Так что, он выполнял твой приказ, великий император. А значит, мы нужны тебе. Так ответь мне, во имя Стихий, что тебе нужно?
Лара произнесла свою речь с выдержкой эльфа. Несмотря на злость, ни один мускул не дрогнул на её лице. А вот на лице Ласа теперь было неприкрытое удивление. Видимо, на его долгом эльфийском веку никто из всесильных не смел разговаривать с великим императором подобным образом. Тем более, смертные. Сам же император остался таким же спокойным, как и был.
– Лас, приведи сюда их спутников, – сказал император Эктор. А затем вновь обернулся к всесильным и колдунье.– Вы все нарушили границы моих владений и будете наказаны. Я объявлю приговор всем.
Гленда и Хищница появились быстро. Девушки не выглядели ранеными, лишь уставшими и подавленными произошедшим. Увидев остальных, ангоросска и оборотень заметно ободрились. Сопровождавший их Лас вновь занял своё место по левую сторону от трона. Император окинул друзей взглядом глубоких фиолетовых глаз.
– Вы все преступили соглашение, которое держит мой народ в стороне от того хаоса, который царит сейчас на землях Эринвэра. Меня не интересуют причины, по которым вы это сделали. Вас не убьют. Мне не нужны казни в и без того кровавое время. Мои солдаты выведут вас за пределы священной земли и дальнейшая ваша судьба мне не интересна. Однако, один из вас останется. Это будет платой за ваше преступление.
Лара сверкнула карими глазами и вновь с вызовом посмотрела на императора.
– Твое решение несправедливо. Мы не знали, что находимся на твоих землях.
– За преступление, которое совершили пятеро, подвергнется наказанию один. Или ты хочешь, чтобы я покарал всех, Лара? Тогда это будет справедливо? – спокойно произнес император, проигнорировав возмущенный выпад колдуньи.
Лара обернулась к стоящим за ее спиной друзьям. В мерцающих глазах Тарона свирепствовал огонь. Дракон громадным усилием сдерживал себя, чтобы не схватиться за мечи, понимая, что ничего сделать не сможет и лишь усугубит. Гленда и Хищница с ужасом и мольбой взирали на подругу. И лишь Салтор не смотрел на Лару. Его нарочито спокойный взгляд был сосредоточен на императоре эльфов. Словно, вампира вовсе не интересует судьба колдуньи. Лара ободряюще улыбнулась Тарону и обернулась к императору.
– Если ты обещаешь отпустить моих друзей, я останусь, как ты того и хочешь, великий император, – спокойно произнесла она.
На тонких губах императора неожиданно появилось некоторое подобие улыбки.
– Похвальная самоотверженность, Лара. Воспитание на священной земле не прошло даром и не растратилось в пустоту, даже после того, как ты покинула наш народ, став ученицей убийцы всесильных. Но кто тебе сказал, что остаться должна ты?
– Что?
Тарон, Лара, Хищница и Гленда, забыв о приличиях, удивленно уставились на великого императора. И лишь Салтор, казалось, вообще не удивился словам эльфа. Последнюю фразу императора вампир встретил едва заметным утвердительным кивком.
– Ты много времени прожила рядом с нами, Лара, – произнес эльф. – Я вырастил тебя рядом со своей дочерью, воспитал так же, как воспитывал её, взамен того, что произошло с твоими родителями. И все же, я не горевал, когда ты покинула нас, приняв ремесло нашего врага. Мне не в чём тебя упрекнуть, всё же ты принадлежишь к этому роду, и однажды должна была нас оставить. И, конечно же, я бы не стал мстить тебе за это. Мы просто стали по разную сторону, как это и должно было произойти. Я давно забыл о тебе, Лара, и твоя жизнь не имеет для меня значения.
Лара вздрогнула и непроизвольно отступила к дракону. Гленда подавила стремящийся вырваться наружу вздох облегчения и с тревогой посмотрела на Хищницу. А оборотень не сводила взгляда с Салтора.
– Великий император, – вампир отвесил императору поклон и, игнорируя изумленные взгляды друзей, поравнялся с Ларой, а затем, сделал еще два шага вперед, – думаю, не стоит мучить нас недосказанностью и загадками. Все мы и без того измучены недавними битвами. Ты обещал отпустить всех в обмен на одну жизнь. Я знаю, чью жизнь ты имел ввиду. И я готов.
– Сэл, во имя Стихий, что ты делаешь?! – прошипела Лара. Салтор пожал плечами.
– У эльфов договор не только со смертными. Ни один вампир не имеет права пересекать границу Фиолетового леса. Закон великого императора нарушили не вы, а я. И я готов понести за это наказание.
– Ты всё правильно понял, – проговорил Эктор. – Ни один вампир не может остаться в живых, после того, как ступил на священную землю. Ты останешься здесь, вампир, только такой ценой остальные смогут покинуть пределы Фиолетового леса.
– Мы не собирались входить в твои владения, – голос Лары дрожал. – Ты несправедлив, осуждая за то, что мы вынуждены были сделать по твоей воле.
И без того тёмные глаза самого старого эльфа Эринвэра на мгновение потеряли фиолетовый оттенок, сделавшись почти чёрными и Лара, вздрогнув, отступила ещё на шаг.
– Я не собираюсь оправдываться перед тобой, Лара. Фиолетовый лес священная земля, на которой нет и не будет места вампирам. Я даю вам право выбора. Или вы останетесь здесь все, или только один из вас. Решайте.
Салтор обернулся к друзьям.
– Вы слышали великого императора, – ровным голосом произнес он, – и должны повиноваться. Вы уйдете.
– Салтор, нет, – зло произнес Тарон. – Мы тебя не оставим.
– У нас нет выхода. Либо один я, либо все мы, – всё так же спокойно ответил Салтор, глядя в мерцающие глаза друга. – Это будет бесполезная, никому не нужная жертва. Вы должны идти и сделать всё, чтобы остановить это безумие. Можете считать, что я отдал свою жизнь в бою с ним. Как Мэгэн.
Вампир кивнул друзьям и повернулся к императору.
– Я принял решение, и вы согласились с ним, – подвел итог император Эктор. – Лас, уведи вампира. Вы четверо свободны. И в ваших же интересах больше никогда не нарушать границы эльфийских владений.
Салтор, под конвоем Ласа, вышел, не обернувшись, не взглянув на друзей. Лара проводила его взглядом, затем вновь обернулась к императору. В её глазах горела холодная ярость, ненависть и презрение.
– Теперь я понимаю, насколько верное решение приняла, когда покинула священную землю. Если бы я осталась, бы превратилась в такое же бездушное существо, как ты и твой проклятый Стихиями народ. Это всё, – Лара презрительно ухмыльнулась, – большая красивая тюрьма, в которую ты, великий император, сам себя заточил. И однажды эти темные твари придут на твою священную землю, осквернят Фиолетовые водопады и уничтожат те жалкие остатки, которые все еще именуют себя эльфами, народом всесильных. Я лишь хочу живой застать этот благодатный день, чтобы восхвалить Стихии за их справедливость и мудрость.
Лара развернулась на каблуках и вышла из зала, не поклонившись императору. Подавленные друзья последовали за ней.
***
Приграничье
Цепи на руках противно лязгнули, разрывая тишину ночи. Салтор поморщился. Вампиры – Дети Стихии Воздуха, были такими же бесшумными, как их Творец, и поэтому не любили, когда им вольно или невольно приходилось нарушать тишину подобными резкими звуками. Стоящий рядом с Салтором эльф даже не обернулся. Он, как и другие, находящиеся сейчас среди деревьев Приграничья, сосредоточил свой взгляд на дороге. Салтор в очередной раз прислушался, но ничего не услышал и не почувствовал. Сказывалась жажда. Вампир опять поморщился, мысленно обругав себя за безответственность. Пока он был еще свободен, надо было поискать в Приграничье хоть какую-нибудь дичь. Потеряв чутьё, он чувствовал себя слепым, глухим и беспомощным, как ребенок смертных.
То, что его не собираются казнить, Салтор понял почти сразу, когда эльфы заковали его в цепи и заперли в темнице. Если бы вампира нужно было убить, они сделали бы это сразу же, как только вывели из дворца императора. Даже оружие у него не отобрали, но скованные цепью из драконьей стали руки лишали вампира возможности им воспользоваться. К тому же Салтор прекрасно понимал тщетность такого поступка. Весь день, до глубокой ночи Салтор просидел один, размышляя, что же от него нужно великому императору. Когда строить догадки надоедало, вампир вспоминал друзей. Салтор немало знал об эльфах: император Эктор сдержит слово, отпустит его друзей, в этом вампир не сомневался. Что ж, это главное. У Тарона, Лары, Хищницы и Гленды будет шанс сразиться с королем-самозванцем и его армией. Возможно, задумка Гленды и восстание, о котором она упоминала, не такая уж глупость, как он думал, и им удастся победить. Салтору хотелось верить, что он еще когда-нибудь увидит друзей.
Лишь когда за единственным решетчатым окном плотно обосновался мрак осенней ночи, за дверью раздались шаги. В темницу вошел Лас и еще два эльфа-воина.
– Иди за мной, вампир, – коротко бросил он.
Перед темницей уже собрался отряд из пятнадцати эльфов верхом на красивых сильных лошадях. Салтору помогли сесть на большую белую лошадь. Руки ему так не освободили. Впрочем, управлять лошадью не пришлось, она, словно знала дорогу и покорно шла за серым конем Ласа. Ехали долго, и за все время никто из эльфов не обменялся и парой слов. Салтору хотелось спросить, куда и зачем они его везут, однако, он понимал, что ответа, скорее всего, не получит. «Что ж, – подумал вампир, – похоже, скоро я сам об этом узнаю».
Стук копыт он услышал издалека. Наверное, все-таки, раньше Ласа, который продолжал бесстрастно наблюдать за дорогой. Салтору показался знакомым этот стук, лошади были огромными, выбивающими копытами комья земли. Вампир сосредоточился на стуке сердец и бегущей крови и едва не присвистнул от удивления. Вампиры? И с ними кто-то ещё. Маленькое, ровнобьющееся сердце, не ускоряющее своего такта даже от быстрого бега лошади. А стук копыт тем временем приближался. Эльфы зашевелились, лучники натянули тетиву, мечники положили руки на рукояти. Их лошади, будто почувствовав настроение хозяев, беспокойно зафыркали, переступая с ноги на ногу, словно разминаясь перед битвой. Лас скрестил руки на груди и продолжал созерцать дорогу.
Всадников было всего шестеро. Шесть темных, закутанных в плащи фигур, с надвинутыми капюшонами. Их огромные сильные черные лошади разительно отличались от грациозных длинноногих коней эльфов. Всадники остановились в стороне, пропуская вперед одного из них. Темная фигура выехала вперед и легким движением откинула капюшон. Прямые черные волосы упали на плечи, обрамляя красивое бледное женское лицо.
– Здравствуй, Лас. Вижу, к нашей встрече ты подготовился. Твоих воинов втрое больше чем моих. Боишься?
– Я привык переоценивать врагов, Глория. Тогда они быстро меня разочаровывают, – спокойно ответил эльф.
На губах вампирши появилась легкая улыбка, слегка обнажающая острые клыки.
– Надеюсь, я не сильно разочаровала тебя.
– Твой план провалился, Глория, – Лас продолжал всё так же спокойно смотреть на леди вампиров. – Ты собиралась угрожать великому императору. Теперь ты в том же положении, что и он. Я убью твоего сына сейчас же, если ты не отпустишь госпожу Лирию.
Салтор ошарашенно смотрел на вампиршу. Такого поворота он совсем не ожидал. Появление леди Глории само по себе вызвало удивление, но слова Ласа просто поразили его. Глория же, как будто не замечала ошеломленного взгляда Салтора. Взор её черных глаз был устремлен на Ласа.
– Я понимаю это. И приму твои условия, эльф. Я возвращаю наследницу Лирию вам невредимую.
Вампирша сделал знак своим спутникам. От стоящих всадников отделился ещё один. Салтор уже понял, чьё сердцебиение он слышал ранее и слышит до сих пор. Всадник поравнялся с леди Глорией и остановился. Помедлив, наследница Лирия откинула капюшон. Эльфы склонили головы перед своей госпожой.
– С вами все хорошо, госпожа Лирия? – спросил Лас.
Девушка кивнула, её светлые волосы колыхнулись в такт движения головы.
– Да, Лас, я жива, со мной всё хорошо. Можешь отпустить вампира.
Лас снял цепи с рук Салтора. Вампир спрыгнул с грациозной белой лошади и подошел ко всё ещё сидящей в седле Лирии.
– Тебе помочь, великая госпожа?
Лирия проигнорировала протянутую руку и легко выбралась из седла. Мгновение лорд вампиров и наследница эльфов оценивающе смотрели друг на друга. Затем Лирия развернулась и направилась к лошади, на которой привезли Салтора.
– Тебе лучше никогда больше не пытаться втравить наш народ в свои игры, вампирша, – холодно произнес Лас. – Иначе, ты можешь лишиться много большего, чем рассчитываешь получить. Убирайтесь и больше никогда не появляйтесь в наших землях.
Эльфы исчезли. Салтор секунду ещё вслушивался в удаляющийся стук копыт легких эльфийских лошадок, а затем обернулся к леди Глории.
– Здравствуй, мама.
Глория спрыгнула на землю и заключила сына в объятьях.
– Салтор, – прошептала она, дав, наконец, волю чувствам, – Во имя Стихий, ты жив! Мальчик мой, где же ты был все это время?! Целый год мы думали, что ты погиб!
Салтор нахмурился. Он все никак не мог привыкнуть к тому, что его не было в Эринвэре целый год. И что весь этот год его считали умершим.
– Это долгая история. Расскажу позже, – сказал он, высвобождаясь из объятий матери. – Давай-ка лучше уберемся отсюда куда-нибудь подальше. Эльфы все еще за нами наблюдают. И расскажи мне, пожалуйста, что, во имя Старой Веры, здесь только что было?
– О, в таком случае нас ждет действительно долгий разговор. Но ты прав, нам нечего здесь задерживаться.
Леди Глория улыбнулась и кивнула. Один за другим темные всадники стремительно удалялись прочь от священного Фиолетового леса.
***
Приграничье. Пограничная застава канторов.
Погода портилась на глазах. Осень, наконец, явила миру своё величие, дав волю холодным ветрам и проливным дождям. Грис хмуро посмотрел в окно, поёжился, и обернулся к сидящим за столом канторам.
– Значит, эльфы всё-таки заполучили свою наследницу, не покидая пределов леса, – подвел итог он. Не устраивающий его итог.
Один из канторов кивнул.
Грис тихо выругался и зашагал по единственной комнате в небольшом доме, служившем канторам-пограничникам чем-то вроде дома совещаний. Противно скрипнули под сапогами доски. Молодой человек поморщился, и вновь вернулся к окну.
– Это очень плохо, – зло бубнил он. – Вис и Датон думают, что всё идет по их плану, они уверены, что я держу ситуацию под контролем. А ситуация уже вышла из-под контроля, и виноваты в этом вы!
Канторы равнодушно выслушали раздраженные слова Гриса. Когда разведчик, наконец, замолчал, один из дикарей, самый старший на вид, спокойно произнес:
– Послушай меня, человек. Это тебя прислали стеречь эльфов, ты, а не мои воины, должен был бегать за ними по Приграничью. И то, что эльфы и вампиры смогли ускользнуть из-под твоего носа, твоя проблема.
Дикарь удовлетворено хмыкнул. Грис с ненавистью посмотрел на кантора, но не огрызнуться благоразумия у него хватило. Эти дикари не признавали авторитет людей, ровно как и других рас Эринвэра. Единственная причина, по которой представители дикой расы согласились помогать нынешнему королю – сила, которой их наделяла колдунья. И без того сильным канторам нравилось ощущать себя всемогущими, нравилось громить, нравилось убивать, нравился страх, который они вызывали у людей. Молодой воин некоторое время молча изучал сидящих перед ним дикарей, хитрых и наглых, уже давно не кажущихся ему тупой грудой мышц, затем произнес:
– Мне здесь больше делать нечего – вечером я уезжаю. А вы трое молите Стихии, если вы в них верите, чтобы Фарос не отправил сюда людей, разобраться с вами как следует. Вы свою работу не выполняете.
Молодой человек не стал дожидаться ответа кантора, понимая, что ничего нового, кроме угроз и оскорблений не услышит. Оказавшись на улице, он бросил взгляд на конюшню, однако, передумал. Лошадь понадобится ему свежей и отдохнувшей вечером, сейчас же вполне можно прогуляться пешком. Плотнее запахнув плащ, Грис зашагал в серый полумрак Приграничья. Юноша не боялся нападения эльфов: застава была на достаточно большом расстоянии от Фиолетового леса, жители которого предпочитали не забираться так далеко от своих владений. Хотя молодому разведчику думалось, что захоти эльфы очистить Приграничье от канторов-пограничников, сделали бы это без особого труда. Но видимо всесильные продолжают поддерживать древнее соглашение, заключённое с Аромерой Обидер даже в это непонятное время.
Грис шёл вперед, не разбирая дороги, ему доставляло удовольствие пробираться сквозь нависшие ветви огромных древних деревьев. В такие моменты одиночества и свободы Грис чувствовал, что что-то значит в этом мире. Что-то много большее, чем просто брат известной как в Западномнаделе, так и во всем королевстве Леди Меч.
Сестра Гриса Нейла была хорошим бойцом. Едва научившись ходить, девочка взяла в руки деревянный меч, а когда ей исполнилось двенадцать, отец подарил Нейле фамильную реликвию – меч, которым их далекий предок сражался на войне с всесильными. Это древнее оружие передавалось из поколения в поколение, от отца к сыну, как символ гордости, силы, доблести. Нейла стала первой женщиной в роду, унаследовавшей меч предков. Грис, которому на тот момент было пятнадцать лет, не особо огорчился. Тяги к оружию он никогда не испытывал, предпочитая тренировочной площадке, библиотеку. К тому же по линии матери, колдуньи, умершей, когда Грису было пять лет, юноше, как первому ребенку в семье, передались способности, которые он планировал развить, найдя для себя хорошего учителя колдуна.
Однако, с возрастом росла гордыня Нейлы. Девушка стала заносчивой и грубой, ей доставляло
удовольствие публично унижать и насмехаться над Грисом. А хуже всего было то, что отец полностью поддерживал дочь. Разочаровавшись в сыне, как в воине, отец вначале не обращал на него внимания, а потом стал раздражаться любому поступку Гриса. После смерти жены, старый лорд перестал уважать колдунов, жизнь которых была всегда поделена на две половины, одна из которых принадлежала людям, другая – всесильным и борьбе с ними. Леди погибла, участвуя в нападении на логово вампиров, куда её вместе с отрядом солдат послал сам король. Горе по любимой жене и ненависть к всесильным лорд вымещал на сыне, слишком похожем на свою мать как внешне, так и унаследованными способностями к колдовству. Грису доставалось чаще и чаще, жизнь рядом с сестрой и отцом становилась невыносимой для молодого человека. Нейла не унаследовала способностей матери и этим очень радовала отца, желавшего, чтобы его семья больше ничем и никогда не была связана со Старой Верой в Стихии.
Грис хорошо помнил день, когда он покинул дом отца. Ему было шестнадцать лет. Никто не провожал его, никто не кричал обидных слов, не плакал у окна. Грис уходил в полном одиночестве, однако, чувствовал себя так, словно его изгнали с позором на глазах у толпы. В тот день Грис возненавидел себя за то, чем раньше был горд – за свою принадлежность к Стихиям, за свои способности к магии. Он дал себе клятву никогда не пользоваться той силой, которой наделила при рождении его бедная погибшая мама.
Юноше повезло, его взял на службу картографом один купец из Южного надела. Шесть лет Грис скитался вместе с караванами, составляя карты, находя дороги по звездам, песку, мху, направлению ветра, безошибочно разыскивая оазисы в бесконечных песках Станланской пустыни, выискивая тропы в самых крутых горах. Купец дорожил Грисом, и на какой-то миг юноше показалось, что он нашёл своё призвание, свою жизнь, хотя прежняя обида не отпускала его, а слава Нейлы, прозванной Леди Меч, стремительно нагоняла даже в самых далеких уголках королевства. А затем привычный мир рухнул. В одночасье Эринвэр заполонили канторы, власть перешла наместнику Северного надела Брондору. Грис оставил своего хозяина и отправился домой, в Эстор. Как и многим знатным людям королевства, отцу Гриса было предложено присягнуть и служить новому королю. Грис застал отца в глубоких раздумьях и сомнениях. Старый лорд был предан наместнику своего надела и прежнему королю, но терять свои богатства за то, чего больше нет, не хотел. Грис не знал, был ли рад старый лорд возвращению сына, тот встретил его так, словно юноша вернулся с дневной прогулки, а не пропадал где-то шесть лет. Неприязнь Нейлы Грис ощутил сразу. И, тем не менее, прославленная сестра не стала унижать брата, вела себя подчеркнуто холодно и старалась не замечать его без надобности. Грис и Нейла приняли решение встать на сторону короля, и спасти таким образом, и репутацию своего отца, и его состояние.
Стать воином никогда не было мечтой Гриса, однако, полученные в юности уроки фехтования не раз спасали ему жизнь в далеких путешествиях с караванами. Там же юноша усовершенствовал свои навыки, став неплохим бойцом, даже на фоне знаменитой воительницы сестры. Однако, главным его козырем было не владение оружием и даже не дремавшая в нем магическая сила, а его цепкий ум и образованность. Когда на него обратил внимание капитан отряда разведчиков Виселен, Грис, не колеблясь, согласился служить под его началом. Фарос, командир королевской стражи, не преминул воспользоваться сложившейся ситуацией: Вис давно был первым в его списке подозрительных личностей. Грис стал агентом Фароса. За последнее время о предателе Висе он узнал достаточно, чтобы капитана разведчиков повесили на главной площади Эсторе немедленно. Однако, Грис решил по-своему. Просто казнить Виса было бы неразумно. А именно так и поступит Фарос, дорвавшийся, наконец, до тайн капитана. Грис же считал, что гораздо целесообразнее будет пойти за предателем и узнать, где скрывается восстание, которое не дает покоя королю. Если Грис сумеет добраться до Долины Семи Вулканов, где, по словам Виса, и скрывались недовольные, если ему удастся найти и сдать повстанцев людям Фароса, его имя станет не менее громким, чем имя его сестры, и поруганное самолюбие наконец-то сможет отмстить за унижение и изгнание из родного дома.
За размышлениями Грис не сразу заметил, как резко потемнело небо. В воздухе запахло дождем, вдалеке слышались раскаты грома. Разведчик зло выругался. Он забрался слишком далеко от заставы и не успеет вернуться раньше, чем начнется ливень. Придется прятаться в лесу. Грис огляделся. Ничего похожего на пещеру или хоть какое-то укрытие в пределах его обзора не было. Он сделал несколько шагов наугад и вдруг услышал странный вскрик. Грис замер, прислушался. Он сразу же узнал этот звук – предсмертный крик кролика. Нет ничего удивительного в том, что на зверька напал хищник. Однако, тревога не отпускала Гриса. Волк или лисица не смогли бы убить кролика так быстро и почти бесшумно. Непременно была бы погоня и возня. Но ничего этого не было, лишь короткий крик. Так убивает только настоящий охотник. Грис поежился. Эльфы не убивают животных, канторам кролики кажутся слишком маленькими, в пищу они привыкли употреблять дичь покрупнее. Выходит, в Приграничье сейчас находятся люди. Грис положил руку на рукоять меча и осторожно двинулся туда, откуда донесся звук. Тишина настораживала, а раскаты грома, разрывающие её в клочья, заставляли напрягаться. Грис уже начал жалеть, что поддался любопытству. Лучше было бы вернуться и рассказать Калору. Старый упрямый кантор вынужден был бы отправить сюда пограничников. Грис сделал еще шаг и вдруг услышал хлопанье крыльев. Над головой мелькнула большая тень. Юноша выхватил меч, и в этот момент под грохочущий раскат грома хлынул дождь. От неожиданности Грис оступился, зацепился за корень дерева, кубарем покатился в овраг, ударился головой о выступающий из земли камень. В глазах потемнело, и разведчик лишился сознания.
