Текст книги "Алтарь (СИ)"

Автор книги: Ольга Велюханова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Ты пойдёшь – придётся проводить – зевнул барсук, продемонстрировав остренькие зубы здорового желтоватого цвета и розовый язык.

– В этом-то и дело – мы друг другу понадобимся. Ты знаешь местность, ты больше знаешь о лесе и его обитателях, у тебя прекрасные, по крайней мере, по сравнению с моими, слух и нюх. При случае, ты можешь пройти там, где я не могу. У меня хорошее зрение, я в магии разбираюсь и чувствую её лучше, – существо задумалось на пару минут, опуская голову так, что капюшон скрыл все светящиеся части его лица от тех, кто не был близко к нему. – Но если ты согласишься... То мне нужно будет зайти в город где есть гильдия, чтобы выбить некоторые вещи нужные для похода и безопасности леса.

– Уверен, что не станет хуже? – ненадолго задумавшись, спросил всё ещё колеблющийся зверь. – Сможем вернуться живыми?

– Если сможем достать одно устройство, то мы сможем хотя бы не беспокоиться, что станет намного хуже, чем было до этого. А то, что мы выживем – я гарантировать не могу, ибо не знаю, что там, в самом центре, – вздохнул искатель артефактов, подняв печальный, насколько это было возможно, взгляд своих светло-фиолетовых глаз на Расса. – Но ничего не делать нельзя, тем более что шансы у нас вполне есть.

Помолчав ещё немного, барсук ответил:

– Я постараюсь проводить. А город... Большая куча и много за ней? И много камня? Вниз по течению один. Плыть туда сутки, идти оттуда – больше десяти, – сообщил разумный зверь и, пытаясь почесать себе спину, добавил: – Есть там, что ты ищешь – не знаю. Вменяемых больше...и странных. Здесь был не дурной... – зверь замолк на миг, потом добавил. – Старая самка сдохла, и там пусто. Могу проводить и туда – и туда.

– Хмм... Интересно. Скажи, это далеко отсюда? – задал вопрос своему знакомому странник, предположивший, что есть если не небольшой шанс найти нужные вещи в доме этой женщины, то, хотя бы, выяснить хоть что-нибудь полезное. Если это место располагалось не так далеко, по сравнению с расстоянием до города с Гильдией, то можно было и попытать счастье. – Можешь показать это место? Может быть и повезет... Хотя и сомневаюсь... Тот прибор, что мне нужен, изобрели сравнительно недавно...

Немного задумавшись и что-то подсчитывая, Расс ответил:

– Торопиться, рисковать – можно дойти к следующему вечеру... Но это трудно – барсук снова встал, отряхнулся и проворчал что-то неразборчивое, по меркам собеседника.

– В чём будет заключаться основная трудность? – несколько настороженно произнес маг, смотря на странного травника, и, казалось, уже и совсем забыв о более молодых его сородичей.

А делать этого не стоило, ибо большая их часть никуда от этого не делась, как бы незаметно, по сравнению с недавними выходками и некоторыми животными, не было их поведение. И, судя по всему, мелкие звери что-то задумали.

– Быстро идти, не отвлекаясь, не останавливаться. Не обходить ручьи, овраги, не привлечь внимания и не встретить Гиблых... – начал перечислять "проводник" и добавил с мнимой издевательской нотой. – Выбирай, что труднее.

На минуту около кустарников с внушительными шипами повисла тишина, нарушаемая только лишь звуками со стороны молодых барсуков или же их более опытного сопроводителя. Да ещё где-то пели свою незамысловатую песню сверчки и лягушки, слышные даже слуху сидящего на траве существа из чуждых краёв, обдумывающего описанную ситуацию. То, что Расс считал эту, судя по всему, одинокую, женщину вменяемой ещё не означало, что она была магом, а не просто считалась ведьмой, тем более что про магию от неё зверь ни чего не сказал. Терять же время, когда и дом, возможно, не имеющий искомого, могли даже уничтожить, если знать менталитет некоторых людей, боявшихся всего, по их мнению, колдовско, ему не хотелось, да и было, безусловно, лишним.

– Лучше уж сразу в город пойти – выдал гость из чуждого региона свой вердикт. – Не стоит терять время, я так думаю... Дома может и не быть уже, рисковать пока лишний раз не стоит... Да и время так, скорее всего, сэкономить получится.

Недавно скрывшееся в кустах молодое животное, завозилось в них явнее и вылезло оттуда, с крупной ящерицей в зубах. Судя по безвольно повисшей передней части и конвульсивно дёргающейся задней, да и по запаху крови, рептилии уже не поможешь. Тем временем, мохнатый охотник, поджав хвост, медленно подошёл к тёмному большому силуэту и, пока тот опять был отвлечён, положил тому лакомый, по своему мнению, кусочек на ногу и быстро отошёл на пару шагов, на всякий случай. Было это извинение или шутка или эксперимент – судя по всему, было неведомо ни для кого, кроме самого молодого барсука.

– Как хочешь – махнул Расс хвостом, будто не замечая творимого младшим собратом безобразия и, невольно вздыбив шерсть, добавил. – Плыть, не хочешь?

Тот, на чьей ноге теперь покоился почти что трупик мелкой рептилии, не без удивления отвлекся сначала на неё, а потом и на того кто преподнес ему такой "дар". С какой-то стороны это было даже лестно, но вот только совершенно не нужно для гостя этой местности. Посему, удлиненные пальцы аккуратно подцепили окровавленное тельце и перенесли его с ноги обратно к молодому зверю, качая головой, мол, спасибо, мне не нужно. Под капюшоном появилась кривая усмешка, и чужак всё же ответил собеседнику:

– Судя по твоему вопросу, не больше, чем ты... а может быть даже меньше. Я-то и плавать толком не умею.

– Соседи будут не рады, если одолжить то, что лучше старого пня, и идти туда долго – фыркнул в ответ Расс, и некоторым облегчением.

Даритель тушки пресмыкающегося тоже фыркнул, подождал немного хоть какого-то ещё действия, наклонил голову на бок, принюхался, издал некий трудноразличимый звук, замер, будто к чему-то прислушиваясь, потянул носом, ловя струи воздуха, резко подался к хвостатому прямоходящему существу и схватил отвергнутую тем добычу. Вскидывая голову, чтобы удобнее перехватить трупик, и быстро поедая тот, зверёк развернулся к светящемуся созданию хвостом и пошёл прочь, сделав поспешный вывод, что тот либо не голоден, либо не ест мясо, либо не любит ящериц и, в любом из этих вариантов, глупец. Ведь, по мнению любого из жителей холма, даже если темнокожий двуногий не ел сырое мясо или не хотел есть сейчас, то ни какая логичная причина могла мешать сделать запас или приготовить. Хотя, безусловно, причины у этого могли быть и достойные, например, тому просто могло не хотеться пахнуть кровью или возиться с этой небольшой тушкой.

– Значит пешком... Или перемещением. Со мной не хочешь пойти? – светящееся частично тёмное нечто перевело свой взгляд вновь на обладающего человеческой речью разумного зверя, находившегося непосредственно перед ним и изредка фыркающего.

Для себя искатель сделал пометку, что, наверное, фырканье было одним из признаков эмоциональных окрасов, являвшихся наиболее присущими Рассу. Но он мог и ошибаться и, в любом случае, повадки зверя требовали дальнейшего изучения.

– В город? – наклонил Расс голову на бок, чем мог бы напомнить большинству людей мелкого щенка домашней собаки.

– Именно в город, – кивнул в знак правильности догадки Расса его знакомый, поднимаясь с насиженного места.

– Подождёшь – я вернусь – сообщил зверь, издав ещё некий набор фыркающих и ворчащих звуков и, развернувшись, потопал обратно.

Один за другим, молодые барсуки разворачивались и тоже уходили за Рассом.

5. Конестоп.

________________________________________________________.

А страннику, оставившему за своей спиной немало подобных и множество совсем не похожих на это мест, осталось только лишь ждать и проверять содержимое своей зачарованной сумки, вмещавшей, благодаря этому, конечно же, куда больше, чем могло бы без зачарования. И серебро, и золото, пригодные для обмена на людском рынке или в гильдии на полезные вещи, также присутствовали, что невольно радовало двуногого с тёмной шкурой.

Над головой пронёсся порыв ветра, заставивший мага содрогнуться и посмотреть вверх, привыкшего за какое-то время проживания на своей родине, что опасность чаще всего исходит именно сверху. Но там ничего не было – только летучая мышь промчалась, хлопая кожистыми крыльями в погоне за довольно крупным насекомыми с большими серо-коричневыми крыльями и блинным червеобразным телом. Всего лишь маленькая летучая мышь и чуть уступающая ей в размерах бабочка, вопреки тому ужасу, который маг привык ожидать. Ещё пара таких же крохотных теней пронеслась над рекой и скрылась за деревьями, ненадолго прочертив небо и обогнав медленно, мнимо медленно ползущее, прикрывая звёзды и ненадолго затенив месяц, не обещающее дождя облако. Зато тучи почти незаметной стремительной мошкары, кружившиеся над водой и травой ни куда не уходили – тёмное полупрозрачное облако роя только расступалось, когда очередная тёмная тень, с щелчками или визгом пронзая небо или вынырнув из водной глади или зарослей врубалась в него в надежде подкрепиться. Воды реки пронесли мимо чей-то потерявшийся венок, размером как раз на человеческую голову. Следом проплыла, цепляясь за коряги и вздуваясь буграми от остатков воздуха, рубаха.

Зверя не было довольно долго. Движение травы выдало бы приближение кого-то сквозь неё со стороны, почти ту же, куда уходил оба раза барсук. Выдало бы тому, кто смотрел бы в ту сторону.

Колдун беспокойно оглядел водную гладь, надеясь, что все эти вещи именно уплыли при стирке или неудачном движении и никак не при гибели хозяев. Отогнав от себя неприятные мысли и направив их на раздумье о городе и о Рассе уже начинавшем беспокоить отсутствием своего спутника, двинувшегося неуверенно в сторону, куда ушёл и он с более молодым зверем, пребывая полностью в своих мыслях.

Вот трава впереди и сбоку перестала шевелиться, затем над верхушками жидких колосьев поднялась знакомая морда, ловя потоки воздуха, звуки и пытаясь оглядеться.

Тут же странник остановился и обернулся на Расса, облегчённо вздыхая и подходя к барсуку, вернувшемуся из своего дома, так что теперь, как надеялось существо со светящимися частями тела, он был готов к походу в город.

Как и при первой встрече, зверь был с сушками, правда потрёпаны были и они теперь и из небольшой дыры в одной из них проглядывал кусок какой-то тряпки, в другом же месте что-то твёрдое и угловатое весьма заметно проступало через натянутую им ткань. Ни чего не сказав, зверь опустился на четыре и потопал вперёд вдоль реки. Нужно было быть очень внимательным, помнить его прошлую походку и обладать хорошим зрением, чтобы заметить, что Расс почему-то хромает на заднюю лапу. Сумки покачивались, будто в одной из них было что-то очень тяжёлое.

Впереди была долгая дорога, если ему верить и если не получится как-то сократить расстояние и время. Но вряд ли стоит начинать путь в таком плохом настроении.

Расс думал – да.

– Что с твоей лапой? Кажется, ты прихрамываешь здорово на заднюю левую, – заметил чародей, подходя к спутнику в попытке понять, что же могло произойти с барсучьей конечностью.

Чужеземец, с его зрением, не мог не заметить, что с недавних пор походка зверя выглядит болезненной. А с недавних пор появившееся беспокойство за барсука, не дало проигнорировать это наблюдение и не заострить на нём внимание, и заставляло, размышляя над причиной, приходить и к не самым хорошим мыслям о случившемся и его состоянии. Не ушло от темнокожего мага и то, что местный житель старался выглядеть лучше, чем чувствовал себя на самом деле, но следов крови и инородного тела видно не было, аномальной вывернутости – тоже. А понять о его состоянии что-то более, с учётом того, что останавливаться барсук не собирался было нельзя.

Скрывать признаки слабости и болезни – естественно для почти любого существа. Это инстинкт, связанный с выживанием, так что нет ни чего странного в том, что и это существо старалось не показывать слабости. Вот только не факт, что искатель артефактов был знаком с этой чертой, и она приветствовалась в его культуре.

– Заживёт – тихо рыкнул Расс, прибавляя шагу.

– Тебе будет довольно тяжело идти с таким повреждением... – покачал головой с нотками укора в голосе маг, задумчиво рассматривая серую спину ковыляющего по земле барсука, нагруженного всевозможными сумками, чей вес увеличился со времен их последней встречи. – Если ты расскажешь, что случилось, то, может быть, я смогу помочь... И наш путь не затянется надолго и мы сможем избежать неприятных последствий.

– Да ну? – фыркнул Расс и, будто убегая от разговора в самом прямом смысле, попытался влезть в прибрежные кусты. Голова прошла, пролез бы и весь зверь, но сумка помешала, упёршись в ветки, и барсуку пришлось сделать несколько шагов вперёд задом, отходя, и обходить препятствие. – Что именно?

– Много чего. Ты можешь не суметь убежать от противника, повреждение зачастую может принять без лечения ещё более неприятную форму, на тебя ослабшего могут позариться некоторые сущности, между прочим... Хм... И вообще, это что? Барсучья гордость или принцип, по которому у разумных зверей ты не принимаешь помощи, так как ты – силен и здоров? – несколько иронично вопросил маг, стараясь разглядеть внимательно лапу зверька, ковылявшего вдоль кустов.

Признаков следов неприятной магии так же видно не было. Зверь наступал на лапу, и та не была укорочена или как-то изогнута, значит ни серьёзного вывиха, ни перелома – нет тоже. Впрочем, от этого было не особо легче.

Зверь фыркнул. Короткие слова произносились с несколько иным смыслом, но были поняты иначе, и настроения это ему не подняло, да и прав маг пусть и был, но лишь частично.

Безусловно, много кто захотел бы покуситься на одинокого барсука, тем более на открытой местности, особенно медлительного от груза и хромоты, но дело в мелочах. Тронуть непонятное создание, чуждое местной природе, мало какое нормальное живое существо решилось бы, тем более в летний сезон, когда голод после спячки и перед ней не беспокоит медведей и прочих, когда у волков и прочих было достаточно знакомого корма. Нормальные взрослые животные переходят на непривычный корм совсем не от хорошей жизни, да и сильный запах некоторых видов магии, подобно запаху дыма, отпугивал некоторых животных и настораживал большую часть остальных, и не без веских оснований. Но Расса и его сородичей это не касалось, как не касался людей, не пуганых пожарами, страх перед запахом дыма. По этой причине, барсук полагал, что рядом с этим странным существом он будет выглядеть менее желанной добычей, по крайней мере, для нормальных существ, к которым, по его мнению, и, к сожалению, люди не относились, но людей ещё нужно суметь встретить.

Некоторое время зверь шёл молча, что-то вспоминая и рассчитывая. В голове всплыло объяснение тому, зачем люди строили высокие нежилые здания и забирались на деревья, данное их прошлым магическим гостем и в голову пришла идея, побудившая Расса и произнёсти:

– Ты говорил, что ты хорошо видишь... А ты далеко хорошо видишь? – о том, что это может быть неверно понято.

– Достаточно. Куда дальше, чем человек, – уклончиво ответил маг, будто не желая афишировать более точные параметры этой своей возможности.

Впрочем, возможно дело было не в скрытности – возможно, он никогда не задумывался: насколько далеко он видел, насколько хорошо он видел, на каком расстоянии и как это всё перевести в расстояние. Перевести в местные аналоги, могущие и не понятны барсуку, параметры неясных до конца возможностей было сложно, но, в теории, возможно. Можно было и вспомнить да подсчитать, но на это требовались усилия и время и это, по сути, мало что давало им сейчас, по его мнению. Да и многие бы сказали, что не стоило себя и утруждать подобными упражнениями в анализе и расчёте, ибо всё изменчиво в этом мире. Зрение портилось и улучшалось в течение суток и жизни, да и на дальность обзора куда сильнее влияли высота точки обзора, препятствия, освещения и прочие особенности местности и погодных условий, а так же наличие некоторых приборов или заклинаний с артефактами в арсенале. Дабы понять: есть ли смысл утруждаться и чего именно от него хотят, путешественник из дальних земель задал встречный вопрос:

– Ну, а к чему такой вопрос? – это было уже задано с толикой интереса в голосе, хоть двуногий маг и подозревал, что вопрос был задан не из праздного любопытства, а из практических соображений или чтобы уйти от обсуждения собственного состояния здоровья.

– Хочешь осмотреть дорогу впереди? – продолжил зверь, сбавляя темп.

Маг смог легко подметить, что, стоило тому сбавить шаг, хромота местного жителя снова стала менее заметна. Но молодому магу, не являвшемуся профессиональным целителем по призванию или специализации, было по-прежнему трудно судить о том, насколько зверю больно. Шерсть прикрывала кожу и могла скрыть некоторое изменение размера и формы, даже будучи не самой длинной, по голосу и мимике зверя сказать что-то, кроме того, что он злится, было нельзя, а анализировать куда более детально самочувствие и ощущения по чужой ауре ещё надо уметь.

– Нужно осмотреть. К лапе мы ещё вернёмся, – кивнул своему решению и пониманию чужой цели маг, ускоренным шагом уходя вперед и устремляя взгляд на дорогу.

Расс постарался так же ускориться, чтобы не отстать и нагнать. Бежал он, поджав левую заднюю лапу и совершая от этого немного занятные прыжки, невольно припадая на все лапы каждый раз под придавливающим к земле грузом и с трудом справляясь с переданной инерцией, норовившей увести тело не в ту сторону. Если бы Маг обратил внимание на его движения, то сделал бы вывод, что бежать животному всё же слишком больно и снова ощутил прилив беспокойства, но руиновый сосредоточил большую часть своего внимания на изучении окрестностей.

Грунтовая дорога, проложенная сотнями ног и колёс, уходила вперед, вниз по течению, разделяясь, она поднималась на вершину далекого пологого и слишком большого, чтобы все захотели его огибать, холма одной веткой и огибала его другой, менее заметной с его точки обзора. Затем, очевидно, два пути сливались, чтобы разделиться вновь и вновь, на этот раз, уходя в сторону от реки боковыми ветвями за очередной участок леса или более крутой и заметный холм. И путь их пролегал по немного заросшей дороге, протянувшейся вдоль русла реки, по-прежнему тёкшей по правую руку от них.

Почти незаметное дуновение повышенно магического фона ощущалось и здесь, но фон был в среднем ровный, вполне соответствовавший стандартам живой природы этой местности и по-прежнему непривычный своей большей однородностью и ровностью данному существу. Некоторые объекты и процессы выдавали себя некоторыми искажениями, но ни особо интересными – ни опасными они не были и, судя по ощущениям, были и знакомыми и довольно легко распознавались, да и опасности не представляли.

Ничего особенного искатель артефактов так и не увидел, однако на душе у смотрящего стало неспокойно... И, если это не было предчувствие беды и угрозы – то это была всего лишь неприятная спонтанная беспокойность, Навещавшая его прежде без видимых оснований.

– Чисто, – сообщил двуногий четырёхлапому, убедившись в верности своего наблюдения за обстановкой.

– Есть. Место. Получше. Для осмотра. Может... город увидишь... – шумно дыша, пропыхтел зверь. Произнеся это, так и не восстановивший дыхание разумный зверь, раскрыв пасть и высунув алый от прилива крови язык, резко опустился на живот, почти упал, рядом со знакомым. Чуть отдышавшись и выдав набор сиплых звуков, барсук, продолжил. – Мёртвый ручей, за ним мост. Тропа... На том берегу дерево. Старое, большое. Правда, люди там тоже. Идти – до утра вдоль реки, если бегом и не останавливаться. Кстати, а кто, кроме людей и гиблых может нас с тобой здесь тронуть, по-твоему?

– Бегом не получится. С твоей-то лапой. Однако если же мы дойдём до этой точки обзора, то у нас будет преимущество большое, возможно и во времени перехода к городу, – задумчиво изрек пришелец, кивая то ли своим мыслям – то ли Рассу.

Но, продолжая продвигаться в указанном зверем направлении, темнокожий Одарённый не забывал всё время вертеть головой. Он уже даже не подсознательно, а вполне осознанно хотел найти причину, способную объяснить или оправдать настойчивое ощущение всё ни как не уходящего внутреннего беспокойства. Но, и к счастью, и, к сожалению, ни чего, достойного пристального внимания и признания причиной тревоги видно не было. Попадалась только всякая крохотная мелочь, сама боявшаяся, в большинстве случаев, барсуков, да и более мелких животных даже, или не представлявшая для них интереса, как те же назойливые мошки. Странствующий маг вздохнул, стараясь успокоиться и подавить пришедшее, вместо покоя, раздражение. Беспокойство так и не покинуло мага, не позволив испытать радость с облегчение, столь желанные и диктуемые обстановкой. Вдобавок, от вида этого непривычно безопасного места страннику стало только хуже и у него появилось опасное желание метнуть заряд магии в первые же зашуршавшие кусты или в ответ на любой другой раздражитель, чтобы снять напряжение, не нашедшее себе достойной цели. Но, временно совладав с собой, делать он этого не стал.

– Послушай... – переводя тему, продолжил разговор гость из далёких краёв. – Если уж мы собираемся идти вместе довольно долгое время... То, как тебя зовут?

– Тебе какой вариант? – произнеся это после некоторого нечленораздельного пыхтения, с трудом отдышавшийся зверь облизнул нос, поднялся, снова резко лёг, на этот раз, на бок, и, дотянувшись мордой до голени своей, принялся что-то выкусывать на мохнатой лапе.

– Тот, который я смогу выговорить и воспринять на слух, пожалуйста. – Ответил присевший около Расса собеседник, беспокойно подергивая раздвоенным гладким хвостом и стараясь рассмотреть поближе и лучше лапу.

Но действительно хорошо изучить беспокоившую зверя конечность было и нелегко. Во-первых, из-за того, что на ней было изрядное количество меха, во-вторых, потому что действия разумного млекопитающего этого не позволяли сделать толком, и, похоже, барсук вообще не собирался предоставлять кому-то себя осматривать. Да и, похоже, что тут вообще не увидишь и не поймешь без сноровки, если сам раненный не расскажет. Проверять состояние животного более наглым образом, через прощупывание и насильственное укладывание, было явно глупо. Наглые и насильственные действия в этой ситуации были чреваты риском если не стать серьёзно оцарапанным и покусанным весьма нестерильными зубами и когтями, то, либо просто испортить отношения с мохнатым проводником – либо вообще без того остаться.

– Расс – издал барсук смесь урчания и сипения, зевнув, встал, принюхался к чему-то, прошёл дальше и принялся подрывать куст какой-то однолетней травы с жесткими стеблями, увешенными мелкими цветами и молодыми зелёными стручками.

Растение пахло резко и горько. С точки зрения местных людей, оно относилось к одному из местных дурманов, впрочем, если, упившись настоя или отвара её семян, или вдохнув их дым, можно было погрузиться в мир галлюциногенных сказок, то у других частей данного растения были и другие свойства. Вообще, это растение считалось ядовитым и, помимо видений, вызывало и сердечные припадки, но здешние люди настаивали на его семенах самогон и курили, вопреки увещеваниям храмовников, родственников, да и некоторым буквам закона. Но, похоже, барсук не боялся отравиться или получить галлюцинации, или решил, что риск того стоит.

– Интересное имя.... – только и улыбнулся на это под капюшоном спутник барсука, наблюдая за его действиями, не забывая, впрочем, осматриваться, поглядывая по сторонам в поисках потенциальной угрозы...

Её как раз сейчас и не хватало. На эту мысль колдун скептически хмыкнул. Уж чего им будет хватать с лихвой, так это опасности.

Съедобным это растение назвать было трудно, тем паче что под когтями выступил млечный сок желтоватый, но барсук целенаправленно продолжил разрывать землю, затем вцепился зубами в корень и, рыча, принялся его выдирать и грызть. Жёлтый горький млечный сок смешался со слюной и делал её более вязкой, одновременно провоцируя выделение большего количества слюны у животного. В итоге, барсук стал походить на больного бешенством, из-за капающей из пасти и покрывшей её края пены. Но темнокожий чужеземец не проявил никакого беспокойства по этому поводу – знаниям местных жителей о местной же природе хвостатый маг доверял, решив, возможно поспешно, что уж зверь, приписанный им в травники, прекрасно разбирается в растениях, их особенностях, свойствах, целях и способах применения.

Существо тряхнуло головой, да сняло первый раз за всё это время, капюшон, обнажая вполне себе человеческое лицо, разве что только ушных раковин не было, а слуховые каналы кое-как прикрывали росшие подобно тому, как это бывает у человеческих детёнышей, волосы. Вот только не очень длинные несколько растрепанные, чёрно-серые, с редкими белыми, почти что белыми, прядями плохо подошли бы нормальному человеческому ребёнку. Затем, двуногий позволил себе зевнуть, не прикрывая рта, но наклоняя голову. В зевке он ненадолго обнажил зубы, на вид странные и приспособленные больше для пережевывания, растирания, отламывания, мелкого дробления пищи средней и высокой твёрдости, но не для разрывания или удержания. Передние зубы существа были довольно ровные в кромке, визуально тупые даже для человека, задние же – довольно широки, классический набор того, чья пища может оказать только пассивное сопротивление и у кого в ближайших предках не числилось хищников.

Шум листьев, травы, воды, лягушек, комаров, несколько из коих решили попробовать на вкус и чужеродное существо, правда больше жужжали вокруг, и звуки некоторых других ночных существ нарушил грохот телеги и стук копыт со свистом хлыста телеги с той стороны берега. Не совсем понятно: кому понадобилось ехать ночью по малолюдной местности, но повозка неслась на всех порах и возница подгонял лошадей. Впрочем, если разглядеть эмблемы на боках или наряд сидящего в ней человека – всё становилось ясно.

Возница и пассажир, задержавшись в деревне или в пути, спешили добраться если не до города, то до постоялого двора. Но это не значило, что они знали, что дальше по дороге вниз по течению и в направлении их движения на том же берегу есть и он.

А основания не ночевать в деревне или в лесу да поле, у человека в дорогом наряде были куда большие, чем у извозчика, ибо не только привычка УК комфорту, но и наличие ценностей и недругов говорили против подобной идеи. Но почему этот человек был не в более защищённой карете и без охраны? Вопрос, и это могло показаться даже подозрительным.

Расс, принявшийся размазывать медленно немеющим языком пену по болящей ноге, замер, принюхиваясь и поворачивая в сторону реки голову. Увы, стойкий запах растений в носу и пасти мешал унюхать. Но и повозку, и извозчика, и лошадей смог разглядеть поднявшийся на ноги маг, обладавший прекрасным ночным зрением. Повозка, судя по направлению движения, направлялась в сторону города. И странник решил, что это их шанс, и так они смогли бы быстрее попасть в город и сэкономить много времени и сил. Посему, совершенно не советуясь с Рассом, путешественник из неведомого края придержал барсука за пушистые бока, и, не дав тому опомниться, напрягся.

Сразу после прикосновения, барсук почувствовал легкий, как будто бы электрический, удар. Затем на миг мир погрузился во тьму, после чего Расс уже смог отчётливой услышать вскрик извозчика, да нервное ржание лошадей, не желавших идти дальше, при виде появившихся у них на пути странного субъекта, ещё и наложившего на них чары. Мог зверь, чуть оправившись от резкого запаха недавно истерзанного растения, ощутить и всю палитру новых, пусть и не совсем непривычных и совсем неожидаемых в ближайшее время запахов, связанных со встречей с людьми и их транспортом, а так же новые запахи конкретно этих существ и магии. Вот только барсуку было совсем не до наслаждения всем этим. Расс, машинально дёрнувшись в попытке освободиться, когда его схватили, но, не сумев успеть убежать, а позже вообще оказавшись непонятно где и как, поджал хвост, взъерошился, ощерился, сжался и попытался понять: что за бедлам происходит и где он, и что это за вопли. Рад произошедшему с ним перемещению он абсолютно не был. Поняв, что маг, в очередной раз, 'выкинул трюк' уже начинающий раздражать лесного жителя, и, оценив неприятные обстоятельства, обеспеченные ему его спутником, зверь попытался отползти от лошадей и прочего источника шума. Перепуганный, начинающий злиться и оскорблённый в лучших чувствах барсук не собирался помогать спутнику найти выход из нынешних обстоятельств, да и не смог бы этот родич росомахи и хорька что-то полезное сделать в данный момент.

Не обрадовала выходка мага и остальных, впрочем, он явно и не собирался кого-то веселить или радовать. Перепуганные преградой, магом, запахом зверя, и чарами лошади ржали, брыкались и грозили сломать повозку и не слушались кнута и воплей кучера. Извозчик, не разобравшийся до конца в причине такого поведения животных, сменил испуг возмущением, попутно осыпая лошадей массой брани, затем заметил силуэт впереди и, разобрав некоторые детали в том, испугался снова. Теперь уже просто одетый мужчина и принялся чередовать ругань с молитвой и удары кнута с совершением охранных и отгоняющих знаков. Увы, эти слова и знаки были бесполезны в силу неправильного исполнения, недостатка веры и отсутствия выучки и раскрытого дара, зато данное сочетание вполне потянуло бы на богохульство, что, впрочем, мужчину явно не волновало.

Человек в повозке, упавший на её дно при резкой остановке, тоже принялся ругаться, угрожая самыми страшными казнями вознице и всем его родным и, в отличие от первого, не спешил заметить тёмный силуэт впереди.

Когда кони начали нервничать не на шутку, тёмная личность со светящимися узорами на лице сделала простой жест в их сторону. Рука на мгновение вспыхнула и угасла. Белое свечение осталось гореть в лошадиных глазах, после чего точно так же потухло, заставив успокоиться скакунов. Паниковать лошади перестали и стали смирно, лишь иногда подергивая подвижными ушами, потопывая да пофыркивая.

Искатель артефактов смерил молящегося мужчину внимательным взглядом, после чего направился к нему, подойдя поближе и адресовав в его сторону вежливый кивок и следующие речи:

– Вы же в город, не так ли? Хотя бы по направлению к нему... И у вас, походе, проблемы.

– У-у-уйди от меня, нечисть! – выкрикнул просто одетый мужчина, смотря широко раскрытыми, что называется 'на выкате', полными суеверного ужаса глазами с расширенными до предела зрачками и отодвигаясь от подошедшего к нему существа, на самом деле, бывшее источником некоторых из только что возникших у них проблем.