Текст книги "Алтарь (СИ)"

Автор книги: Ольга Велюханова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Не всё. Что-то требует обработки, – ответил ему на вопрос странник, проделывая ещё с тремя грибами уже более быстрые и чёткие действия, хотя, безусловно, главный успех был в скорости исполнения. И, когда пятый гриб исчез в одной из сумок Расса, существо вздохнуло, да повернулось к нему лицом, скрытым, судя по всему, магически усиленной тенью от капюшона. Маг печально улыбнулся, не зная, может ли чувствовать или видеть это его собеседник. – Надеюсь, я не слишком много неудобств и раздражений тебе этим способом доставил. Ещё нужны грибы?

Зверь снова принюхался к нежданному помощнику, затем потянул еле движущийся воздух леса, вертя головой, оценил по ощущениям наполненность сумок, встал, снова отряхнулся и спросил:

– Тебе нужны? – очевидно, имея в виду эти самые грибы.

– Нет. – Покачал головой его знакомый, после чего на короткое время отвернулся от своего собеседника, настороженно осматриваясь по сторонам. Всё-таки насколько неприятное это место, где чувствуется только лишь пробирающее, казалось бы, до костей, дуновение магии, искажающей магическим уродством и разложением любой живой организм, что окажется под её влиянием. Чем больше приходилось находиться тут – тем больше хотелось уйти отсюда подальше.

– Пошли – снова принюхавшись к чему-то, фыркнул зверь. Можно было помучить неожиданно щедрого на помощь чужака ещё, вот только Расс решил не рисковать, да и с каждой минутой шанс уйти без преследования уменьшался. А на сколько ещё драк хватит его спутника, очевидно устлавшего и проголодавшегося не меньше самого барсука – неизвестно.

Что же касается чужеземца, то тот и впрямь уже странно прикрывал и щурил все три своих века – поход по небезопасному лесу давал о себе знать. Спать здесь чужак не рисковал, тем паче, что и в местах, где нет постоянной потенциальной угрозы со стороны агрессивной бродячей нежити, найти безопасное место получалось далеко не всегда. К тому же, его целью на момент встречи со своим новым товарищем было, как раз таки, выйти из леса, чтобы можно было предаться долгожданному отдыху. Может быть, даже удалось бы обнаружить какой-нибудь город или, на худой конец, деревню, готовую встретить его хотя бы равнодушием, а не вилами, камнями, вёдрами грязи и факелами за внешность и за слухи, неизбежно всё ещё хаживавшие о таких существах, как он, среди простого народа. Ощущая усталость и не желая изучать неожиданно излишне опасное место в гордом одиночестве, на слова зверя об уходе, искатель кивнул с явным удовольствием.

*_*_*

Зверь шёл, прислушиваясь и принюхиваясь, меняя направление, как и прежде, но, на этот раз, прочь от источника неприятной магии. При этом он куда чаще, чем на пути к норам, останавливался, в том числе, чтобы что-то выкопать или сорвать, и если не съесть – то засунуть к себе в сумку. При этом он периодически замирал, оглядывался на своего спутника. Зверь будто чего-то ожидал, но, не получив от своей компании какого-то явного сигнала о том, что тот намерен присоединиться и поесть, Расс каждый раз сам доедал очередную кучку личинок, улиток, слизней или запихивал в сумку коренья, грибы и прочие не способные сбежать находки. А лес сменился более редким вновь и до чуткого слуха и обоняния стали доноситься отголоски приближающегося утра и близости водоёма.

Между тем постепенно и его спутник принялся срывать или срезать небольшим ножичком, извлечённым из ножен, что висели неприметно на поясе, некоторые части растительности. Что-то, например, некоторые сочные плоды и определенные листья, он ел сразу, какую-то часть отправлял во второе, свободное от артефактов, отделение сумки. Иногда его рука конвульсивно дергалась, излишне быстро и с подозрительной нервозной резкостью отбрасывая или роняя из рук плод, имевший в себе стороннее дополнение. Дополнение это могло бы показаться лакомым для птиц, барсука и ряда других животных и брезгливо вырезалось простыми людьми, когда замечалось. Но, если кто мог посчитать такие плоды, а то и их содержимое если не лакомством, то, по крайней мере, чем-то съедобным, то только не этот маг.

В принципе, если обладать элементарными навыками ориентирования на местности и способности к пространственной памяти, то обратная дорога была куда познавательнее на предмет того: что тут растёт.

– Скажи, ты живешь далеко от леса? – наконец задал вопрос чужеземец. Понимал ли он неуместность и подозрительность таких вопросов? Понимал. Однако же, в любом случае, сказанного уже не вернёшь.

– Теперь – да – фыркнул зверёк.

Ненадолго отрываясь от очередных раскопок, барсук обернулся, высоко поднимая голову и будто снова оценивая светлячков и чужака, изученных уже в свете звёзд и луны, пробивающихся через листву. Безусловно, в свете только начавшего светлеть неба, где столь восхваляемое одними и нелюбимое другими, но равно беспощадное ко всем солнце ещё не поднялось так, чтобы его можно было видеть из нижнего яруса молодой сухой и светлой, окраинной части леса, окрас искажался в иную сторону. Изменяло освещение и восприятие черт тёмного лица. Но зрение зверя было не столь остро, чтобы тому была сильно заметна эта разница, а вот различить то, на что не обращал должного внимания прежде, он и мог, и интересовали его совсем не детали чужого лица. Немного помолчав, принюхиваясь и всматриваясь, и что-то сравнивая в своём модифицированном сознании, он выдал свой вердикт:

– Но в норе тебе не будет удобно.

Ну да, если исходить из размеров барсука, то даже в самых высоких и широких местах чужак сможет разве что сесть, и то не до конца, а в большинстве будет вынужден ползти на животе. А того, что он знал о быте двуногих, хватило, чтобы сделать вывод, что это неудобно. Да и сомнений в том, что его сородичам может и не понравиться странное новое чуждое существо, у зверя не было. Могло не понравиться, даже если оно не похоже на двуногого, бывшего до него. Ничего не решало и то, что новый знакомый не походил и на тех странных двуногих, похожих на прошлого гостя. Тех, что тоже жили недалеко от леса и на попытку заговорить реагировали криком, бегством, воплем, попыткой ударить чем-то, поймать или сотворением разных странных жестов и поз, вместе со странными словами.

Занятно, по мнению Расса, было, что в городе близлежащем и такие же двуногие, и другие такой агрессии, как свои же соседи, смешанной со страхом, не проявляли. Не проявляли агрессии, если помнить, что двуногие, скалясь, щупая, хватая и внимательно и прямо смотря широко распахнутыми глазами, не проявляют агрессию. Они просто во все глаза смотрели на говорящего барсука и стремились его потыкать и пощупать и задавали странные вопросы, смеясь, по ясной только им же самим причине, как при получении ответа, так и при отказе его давать. Это казалось Рассу странным, и до конца причину этого он не понимал, как не понимал и причину странных брачных или ревностных ноток в его адрес у некоторых представителей некоторых, характерных для того места, видов и подвидов, не совместимых с барсуками ни генетически – ни физиологически.

– Мне не нужно в ваши жилища. Я бы мог расположиться недалеко от них, так, чтобы не мешать вам, – покачал головой мужчина, посматривая в сторону, откуда должно было выйти солнце. Скоро будет светло... Светло – сначала неприятно и болезненно, а потом, может даже, нестерпимо мучительно для его глаз. Идти при таких обстоятельствах и защищаться будет ему очень тяжело. – Просто рядом с вашими жилищами должно быть безопаснее. Мне нужно такое место, где бы я мог спокойно отдохнуть с наименьшим количеством потраченных нервов. Вреда никому из твоих собратьев я не причиню.

– Наши тоже могут доставить беспокойство... Хотя меньше, чем некоторые соседи... – выдал Расс через некоторое время и медленно пошёл дальше, что-то обдумывая.

– Те, что рядом, сюда не ходят, особенно теперь... – продолжил зверь – и гиблые раньше из леса не выходили. Колючки совсем рядом, хорошие, густые, надёжные. Крупное тебя там не тронет, опасное мелкое днём там не прячется. Но мы, и идти дольше.

– Тогда, пожалуй, остановлюсь у этого места, – решительно кивнул странный двуногий, решая, что это будет наилучший выход в данной ситуации. Под защитой такого природного укрепления будет довольно безопасно. Наконец-то он сможет поспать спокойно, не дергаясь от каждого шороха и веяния магии, боясь, что рядом с ним что-то выскочит, скаля зубы или ещё что показывая. – Спасибо тебе. Ты мне весьма помог, – путник прищурился. Вот уже и первые лучи солнца начинают освещать землю, окрашивая определенные объекты в золотистые цвета.

– Ты мне тоже, – немного подумав и вспомнив, что следует делать в подобной ситуации с двуногими, всё же ответил зверь. Впрочем, он не остановился и не обернулся.

А близость реки была всё ощутимее. В этой части леса деревья подходили к ней относительно близко, и небольшое пространство поля переходило в затеняемый большую часть времени заросший густыми колючими кустами обрыв. Увы, может быть, спрятаться в этих кустах и было надёжно, вот только комфортность этих кустов была весьма сомнительна, особенно если ты всё-таки человекообразен и не имеешь привычку спать на голой земле и листьях, свернувшись клубком. Впрочем, что мешало немного поломать кусты и сделать "гнездо" просторнее, а его стены – плотнее?

Что ещё было видно? Было видно, как сбоку на горизонте, куда уходила, заворачивая, река, поднимается огненный шар, освещая небо и мир, пробуждая его. Полуслепому животному было не очень от резкой смены освещения при повороте. Но ночными барсуки были постольку-поскольку и небольшие глаза, не очень важные в любое время суток, по сравнению со слухом и прочими чувствами, не особо страдали от света и адаптировались к изменению освещённости. Для тех, чьи глаза были рассчитаны на сильный недостаток света, тех, кто полагался в основном на них, всё было куда неприятнее.

И куда же нужно было барсуку? Конечно же, вдоль реки под углом к солнцу до почти неприметного холма.

Благо память, слух и обоняние говорили направление точно.

– Тогда я пойду. Удачи тебе, – кивнул своему мохнатому знакомому маг, уже старающийся не поднимать голову, чтобы глаза не слепило яркое светило, так восхваляемые большинство народов.

Многие возводили даже этот огненный шар в статус божества. Нет, такие, как он не умаляли важность солнца в жизни и их в том числе. Но вот активности днём, когда золотой диск красовался над головами, было для них весьма дискомфортно.

Ночное существо направилось в сторону части зарослей кустов, имевших наибольшую проплешину, прорываясь сквозь ветви по направлению к наиболее свободному участку меж ветвек. Большой плюс был в том, что мантия его была из плотного толстого и прочного относительно гладкого материала и уколов, разрывов и зацепок, почти что, не было. Ну, разве что, пострадали незащищённые хвост и пальцы рук, особенно когда страннику пришлось делать хоть сколько-нибудь удобное место для сна, освобождая и выравнивая пространство, на котором можно было сжаться и спокойно проспать светлое время суток. И, судя по поведению, он знал, что все эти царапины и уколы – проходящее, всё это заживёт со временем, и не боялся особо инфекции, не увидев явного кровотечения.

Зверь же, ушедший не попрощавшись, к тому времени давно 'растворился' в траве, медленно и кривой дорогой, несколько раз проверив наличие слежки, возвращаясь к норам.

4. О причинах и следствиях.

__________________________________________________________________________.

Стрёкот кузнечиков, пение птиц, снование змей и ящериц и некоторой другой живности, бабочки, звуки, шум реки, плеск рыбы и прочей водной живности. Большинство барсуков отправлялось спать, если у них не оставались недоделанные дела. Когда Расс всё же добрался до дому, совсем рассвело и солнце прогрело воздух, остывший было за ночь. Сделав то, ради чего были нужны грибы, Расс был вынужден поделиться информацией. Сообщив-таки причину принесённого на себе чужого запаха, он избавился от груза и приступил к своим личным делам. Барсук погрелся на солнышке, подставляя его раскаляющим мир лучам и светлую спину, и тёмные бока и живот, вытравляя остатки следов гиблого места. От того, что не прогнали воздух с солнечным жаром, зверь попытался избавиться пылью и вычёсыванием себя. Почистив одну из своих нор, барсук забрался туда пережидать слишком жаркое время летнего дня в одном из ответвлений.

Надо было отдыхать и думать. И, похоже, то, что он рассказал о чужаке, навело и других сородичей на разные думы. И, к счастью или к горю, среди них было немало мыслей и о том, что чужак может быть способом избавиться от этих и, возможно, и других кадавров и сделать лес безопаснее, но может быть и очередной причиной новых бед.

День сменился вечером. Свет солнца стал угасать и влажность – нарастать. Сменились голоса птиц, оглушительно запели свою специфическую, приходящуюся не всем по вкусу, надрывную, оглушительно громкую песню лягушки. Двуногие соседи с другой стороны леса подняли очередной вечерний шум и звон. Затем люди ненадолго перестали шуметь. Вечернее всё стремительнее сменялось ночным.

Расса разбудили звуки драки и ругани. И на этот раз, как оказалось, виноват в драке был он. Пара спорщиков о том, нужно ли просить чужака и что ему дать за это от слова перешла к делу. Барсуки шумели и трепали друг другу шкуру. Увы, но с разрастанием социума причин для выяснения отношений стало куда больше, и от этого было пока ни куда не деться. Разнимать спорщиков ни кто не пытался, зато досталось потоков гневного недовольства и невольному невольнику, связавшемуся с очередным чужаком. Его мнения особо не спрашивали, но он влез, давя на то, что гиблые УЖЕ вышли из старой части леса и однажды доберутся и до их нового убежища и что, если не решить корень проблемы – то хоть сократить их численность всё равно надо...

Кончились споры и разъяснения тем, что Расс, лишившийся некоторого количества шерсти, поплёлся прочь от холма, а вслед за ним увязались шестеро молодых барсуков, таща что-то съестное или, по их мнению, полезное. Поплелись смотреть на чужака, но смотреть на диковинку они бы пошли и без провожатого, с той лишь разницей, что, в последнем случае, неизвестно: куда бы их завели носы и смогли бы они унести оттуда лапы и прочие части тела при себе и целыми. Более молодые, более любопытные и ещё не столь наученные горьким опытом, что не стоит лезть, куда не надо. И если чужака не разбудили орущие лягушки и залезшие погреться, когда стемнело, и температура спала, местные пресмыкающийся – разбудили его взгляды семи пар глаз местных жителей, нашедших его по отголоскам запахов.

Такое внимание он просто не мог не ощутить, а потому резко открыл глаза. Маг чувствовал себя уже посвежевшим, набравшимся сил и сытым, ибо перед тем, как заснуть, он смог-таки собрать всю силу воли, души и тела, чтобы приготовить что-то съедобное из того набора вчерашних трофеев, что требовал обработки на огне.

Но всё-таки он был несколько удивлен тому, что вернулся его знакомый, тем более, не один, а с шестью своими товарищами. Это невольно навело искателя артефактов на мысли, что либо он каким-то образом вызвал лишнее ненужное беспокойство и проблемы у этого народа, либо Расс рассказал своим сородичам о нём, из-за чего оные решили полюбоваться на двуногое существо. Гадать, впрочем, не было смысла – всё и так вскоре должно было стать ясно.

Шестеро из семи кинулись врассыпную, стоило предмету любопытства продемонстрировать, что он их заметил. Более крупный, более тёмный и более длинношерстный барсук, при большом желании, опознаваемый, как недавний незваный проводник по местности, тоже на миг прижался, затем обернулся, издал какой-то набор стрекочущих и протяжных звуков, затем выдохнул и испустил уже то, что двуногий мог понять.

– Любопытство... – попытался пояснить единственный, не сбежавший, зверёк.

– Они от всех двуногих так шугаются? – склонил голову на бок искатель, выходя из сравнительно густых колючих кустов и с интересом посматривая на некоторых из шести спутников Расса.

Те, в свою очередь, медленно, пригибаясь, осторожно ступая и постоянно принюхиваясь к новому объекту, стали подходить поближе, так как Расс не подавал признаков ощущения опасности, а чужак вел себя спокойно и не совершал никаких специфических запахов, резких движений и громких звуков, говорящих об агрессии. Но предосторожность всё-таки не помешала бы, ведь это чуждое двуногое существо неизвестного вида было именно неизвестным и нельзя было с точностью судить о том: на что-то способно, особенно продолжая не подавать признаков угрозы.

Запах его был так непривычен и сложен, особенно для тех, кто ещё не сталкивался с магами, что судить о нём было не просто. Чёрные носы дёргались, продолжая вбирать пропитанные знакомыми и незнакомыми запахами потоки воздуха. Обладатели этих сопелок были в два-три раза меньше Расса по размеру и казавшиеся куда более стройными из-за менее пышной шубы и ещё более несуразными из-за казавшихся, от части, по этой же причине, пропорционально более крупными, по отношению к телу, голов. Возможно, молодые барсуки показались бы ещё более смешными, если бы их сейчас увидел обычный человек, имеющий соответствующие стереотипы.

– Ммммм, – зверь чуть повернул голову ненадолго. – Если негде спрятаться. Здесь мало двуногих, с которыми стоит иметь дело... – после этого зверёк принялся вычёсывать что-то из своей шерсти.

Люди доходили сюда редко и в малом количестве. Но это было лишь одной из многих причин, неспособствовавших освоению барсуками хоть какой-то человеческой речи. Люди, как и любые другие малознакомые существа, были просто опасны, и звери изрядно рисковали, приходя к чужаку. Но, пока что, ловушкой или иным злым умыслом тут, по их мнению, не пахло.

– Так значит, ты рассказал о моем присутствии. Ну, конечно, нужно ведь было объяснить, что это за запах и предупредить остальных, – чуть улыбнулся маг, присевши напротив своего знакомого, обвивая длинным гладким хвостом свои ноги и скрещивая руки на груди, смотря на подходящих ближе более молодых барсуков.

Безусловно, они были столь же разумны, как и Расс, и странник это понимал. Однако понимают ли они его речь – это было уже совсем другим, отдельным вопросом. Что-то, может быть, звери и понимали, а эмоциональный настрой и намерения, вероятнее всего, отлично читали по позам и запахам со звуками, но они были слишком заинтересованы им, как новым объектом, чтобы делать вывод о способности к пониманию речи.

– Кто-то думает, мы можем снова помочь друг другу... – произнёс Расс.

А один из молодых медленно подошёл к чужой сумке и нагло засунул туда любопытный нос.

Нос, к несчастью своего обладателя, уткнулся в кусок чего-то нетвердого и упругого, неправильной формы, сильно пахнущего магией, как и всё остальное содержимое того отделения, куда залез барсук. К тому же, пахло оно и ионизированным от эклектических разрядов воздухом, немного отличным от знакомого зверям запаха озона после грозы. И, посему, чувствительный нос зверька получил слабый по силе, но всё равно неприятный по ощущениям разумного животного разряд, заставив то отдернуться с недовольным и испуганным от удивления и недоумения звуком. Чужак же поспешил закрыть сумку и придвинуть её к себе от греха подальше. А то неизвестно, не попытается ли ещё кто из новичков, при возможности, залезть в его суму и чем это кончится, ведь следующему могло и не повезти так с 'подвернувшимся под нос' артефактом, как 'первопроходцу'.

– А это случайно не связано с лесной проблемой? – путешественник уже чувствовал, что ответ будет утвердительный.

Фыркающий и трясущий головой шокированный неожиданным явлением зверёк ещё некоторое время приходил в себя от урока, затем попытался найти ещё что-то интересное.

– В том числе – выдохнул Расс, ненадолго замолк, прислушиваясь к чему-то, и продолжил. – Ты лучше видишь, ты быстрее и крупнее, ты владеешь магией, ты можешь истребить гиблых, но ты всё ещё чужой здесь. И... если всё так, как я думаю... от твоих вонючих штук может стать всё ещё хуже.

– Если они оказались, каким-то образом, перенесены к источнику гнили, то, безусловно, положение ухудшится, – соглашаясь, кивнул хвостатый человекоподобный собеседник Расса, начиная лениво постукивать по земле раздвоенной частью хвоста, в то же время и раздумывая над словами своего знакомого. – Чтобы истребить гиблых, нужен ни один я. Если же хочешь угрохать их всех сразу, то нужно источник уничтожить. Но нужно ещё знать, что это такое и как это сделать. Отнюдь не всякую магическую вещь можно разрушить только грубой силой или атакующей магией.

Маг, безусловно, знал, о чём говорил. Физическое воздействие, хоть магической – хоть материальной природы эффективно работало не против всего. Даже сочетание материального и ментального воздействий при 'глупом' ударе в лоб работало в сложных случаях и либо при точно выверенном ударе, либо при немыслимой силе – либо просто при удаче и редко оставалось без нежелательных и весьма непредсказуемых последствий. Хотя против магии не всегда эффективно работала магия, правило 'магию побеждает магия' оставалось верным, если делать поправку на то, что магия эта должна быть правильно направлена и правильно использована и иметь нужную форму, силу и природу в каждом отдельном случае. И то, что при желании, магию можно усмотреть во многом, что кажется простым смертным обыденным и совсем не волшебным, посему наиболее адекватные меры воздействия зачастую заключаются в использовании самых простых, на первый взгляд, вещей, и не сопровождаются сотрясанием мироздания и прочим – так же было фактом. Впрочем, это не облегчало задачу поисков решения малопонятной проблемы, ещё и неизвестной природы.

– А на что он должен быть похож, этот источник? – наклонил голову на бок собеседник, наблюдая за движением чужого хвоста.

Звуки от ударов хвоста примятую траву привлекли и очередное внимание пришедших с Рассом, впрочем укусить того за хвост ни кто не решился, а вот натяжение плаща с боку выдала то, что его-то кто-то не рискнул попробовать на вкус. Впрочем, судя по непродолжительности оного и недовольным звукам, чем-то вкусным и на язык пропитанная составами и магией тряпка любопытствующим не показалась.

– В том-то и проблема, что источник быть может много чем. Это может быть какой-то магический артефакт, установка, сам маг или, в редком случае, его тело... и, под установкой, я имею ввиду магический круг, врата или алтарь, – вздохнул подпирающий голову руками чародей, рассматривая, и не без интереса, любопытных молодых сородичей Расса.

Те, в свою очередь, продолжали изучать странное человекоподобное существо, довольно сильно попахивающее магией и ещё чем-то странноватым, не похожим на животный запах и изредка встречающийся в городах, преимущественно там, где были гильдии магов. И, посему, сей запах был неизвестным большинству местных.

– Есть особый признак?... Кроме того, что оно должно сильнее всего вонять этим? – медленно проговорил самый крупный, из присутствующих барсуков.

Один из барсучат сел рядом со странным существом, затем, держась передними лапами за землю, стал медленно вытягивать вперёд задние лапы, отклоняться назад. Но не судьба. Удержаться хоть сколько-нибудь продолжительное время в такой позе у животного долго не вышло. Короткие лапки потеряли связь с землёй, сильное отклонение неприятно заломило короткий хвост у основания и с коротким визгом молодое животное упало набок и назад, вскочило и отпрыгнуло в сторону, затем село снова и начало старательно себе что-то выгрызать. Не то, чтобы сесть, в том числе и на крестец или верхнюю часть бедра, для зверя было невозможно, но, с учётом наличия хвоста, животное явно выбрало не самый умный метод для принятия подобной позы. С интересом и удивлением рассматривавший барсука, попытавшегося сесть в позу, принимаемую некоторыми людьми, но довольно неудобную даже по мнению самого хвостатого мага, не смотря на куда большую близость в ряде особенностей строения к людям. Ему куда лучше было сидеть, подобрав к себе или под себя ноги и наклоняясь чуть вперёд. Сидеть, упираясь в пол, сидение или собственные ноги лишь нижней частью верхней части бёдер, а не всей ягодицей или, тем боле, крестцом, чтобы не оказывать лишнего давления на слишком длинный, но не слишком гибкий или крепкий, особенно в основании, раздвоенный хвост.

Расс приподнял голову, поворачивая её на звук, но ни как более не отреагировал на сие детское поведение.

– Может быть свечение... скорее всего, красного цвета – под цвет той магии, сочащейся из умерщвленных гнилых, – потерев переносицу, ответил колдун. И ведь он, казалось, и не задумался о том, что животному, возможно, неспособному видеть исходящей магии или вообще иначе воспринимающему цвета, такое объяснение может быть непонятно, в отличие от здешних людей или его сородичей. – Так, значит, вы не знаете, когда и почему это произошло? Странно... должны были быть хоть какие-то предпосылки.

Очередной четвероногий исследователь попытался залезть под чужой плащ, пока на него не смотрели. Ещё парочка молодых зверей затеяли драку, щипая друг друга за шерсть и подняв шум.

Расс вздохнул, игнорируя шум возни, и добавил:

– Гиблое Место было всю мою жизнь – выдал он спокойно – и мои родители не знали: когда оно появилось. Оно просто было. И не очень мешало. Если и росло – то медленно... а вот... – зверь наморщил нос, затем фыркнул, потянулся, зевая и приподнимаясь, и снова лёг. – А вот хуже стало после того, как пропал твой предшественник. Оно стало сильнее вонять, оно стало быстрее расти, и гиблые... если раньше они и были – их почти не встречали... Я, по крайней мере. Если были – они не выходили из Гиблого места... и наших гиблых не было раньше... Но сами виноваты. Раньше не ходили – не стоило ходить и тогда. Только раньше просто ходить в Гиблое Место было незачем. Земля мертва, ни чего не жило и не росло, всё гибло, только камни и кости. Много камней... – зверь смолк.

– Хмм... интересно-интересно... – немного задумчиво произнёс темнокожий хвостатый маг. – Значит, выяснить, как оно появилось, не удастся. Это минус. Но это не значит, что идти туда нельзя просто потому, что не знаем его происхождения. Просто нужно уничтожить источник той магии... Вот только... – он замолк, перебирая варианты событий и все разнообразные и разнородные опасности, возможно, поджидающие их, коли они вторгнуться на гнилую территорию.

Помимо смерти, нарушения какого-либо баланса и приведения каким-образом чудовищ к незараженным землям, были и другие возможные негативные последствия. И, один из подобных раскладов, пришедших ему на ум, казался ему крайне омерзительным: своя смерть рядом с источником. И плохо это было даже не столь потому, что это была гибель дорогого и любимого себя. Крайне нехорошей эта перспектива была потому, что, если он сделал верный вывод из рассказа, при подобном исходе эта магическая зараза может начать распространяться куда быстрее и твари могут ещё сильнее и страшнее стать и поменяться. И виновны в этом будут он, его глупость и его природа. Причиной усиления беды станет то, что не только маги, но и просто подобные ему, его сородичи, с рождения насквозь пропитаны вполне активной и весьма могучей магической силой.

– Наши туда не пойдут, а кто пойдёт – больше вреда... – фыркнул зверь и, немного помолчав, добавил. – Еды дать могут. А там есть нельзя и пить... то, что там... И спать не стоит...

– Вполне логично... Было бы весьма неплохо найти то, что могло бы обезопасить тех, кто туда пойдёт, в какой-то степени. Ну и, боюсь, что ещё кое-что может понадобиться, – задумчиво протянул мужчина, и невольно вздрогнул, когда его ноги коснулось что-то влажное, оказавшееся носом барсука, залезшего под его балахон.

Всё бы ничего, если бы от его резкого движения, любопытное создание, забравшееся, куда не надо, не отпрянуло слишком резко и неловко, вследствие чего запуталось в чужом плаще и, испугавшись ещё больше от невольного плена, созданного самим же собой, начало биться и визжать.

К такому повороту событий маг готов не был, а посему испуганно дернулся и зашипел – зверь случайно оцарапал тонкую человекоподобную кожу когтями. Но, тем не менее, чужаку удалось собраться и взять себя руки, дабы не вскочить, тем самым усугубив ситуацию. Он смог сохранить чёткость действий и принялся выпутывать из синего плаща разумного зверя.

Все присутствующие повернули головы в сторону звуков. Увы, выпутывать бьющуюся тварь из длинной тряпки было не просто.

Расс, хотевший что-то сказать, осёкся на паре непонятных звуков, издал громкий, будто рвущий глотку, рявкающий звук, заставивший всех, включая намотавшего чужую одежду на свою тушку, замереть.

– Туда пойдут, только вот такие – процедил зверь, подходя к живому комку, образовавшемуся под боком у собеседника.

Ком уже вернулся в состояние перепуганного барсука, постаравшегося отползти, припав к земле и прижав ушки, как только увидел свет и почуял запах свободы.

– Молодые, дурные... Есть ещё двуногие... Они ещё дурнее, с ними лучше не иметь дела... С теми, что рядом, хотя... – он протянул и осёкся.

– А ты сам бы пошёл? – поинтересовался собеседник, потирающий оцарапанную прочными когтями барсука ногу, да жалея о том, что у него штаны не доходили ниже середины икры, куда и было нанесено непроизвольное ранение. – Ибо ты довольно адекватен, как по мне... И если сравнивать с большей частью людей – рассудителен, осторожен. Тем более у тебя есть несколько больших плюсов, способные помочь продвигаться до центра заражения. С поддержкой, конечно...

Существо смолкло и задумалось, посмотрев на виновника шумной ситуации, а потом и повернуло голову в сторону сердитого на него матёрого травника. Впрочем, Расс только обнюхал обоих и громко и раздражённо рыкнул на виновника чужой боли, от чего молодой зверь рванул в кусты со всей возможной скоростью. После этого Расс сел, почесался и всё же сказал, так и не отвечая напрямую:

– Без тех, кто не подпустит гиблых для удара, идти туда – более верная смерть. А у меня недостатки.

– У кого их нет, спрашивается? – усмехнулся на сии слова его собеседник, после чего рассмотрел внимательно вытянутую морду животного с небольшими чёрными глазками. Да, конечно, с мимикой тут было несколько туговато, так что "читать" можно было только по голосу, и то лишь в общих чертах. – Ну, а если уж вы ходите, чтобы с этой проблемой разобрались, то, согласился бы ты пойти со мной к источнику?