Текст книги "Предназначены друг другу (СИ)"

Автор книги: Ольга Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

– Не спорь с мамой, – влезла Ксюша, – тебе хуже будет, я знаю.

А Шурочка подошла, поцеловала Аллочку, обняла Зою и сказала:

– Не надо, Лена, расстраивать маму. Она и так с вами устала.

– Лена, – Зоя заставила взять себя в руки. – Анализы сдадим, если все в порядке, Аллочку вам привезем сразу же. Бабушка Сима согласна.

Недовольно блеснули глаза старшей дочери Владислава, но спорить не стала, подумала только:

– Противная какая эта Зоя! "Аллочку не пущу, я знаю лучше". И хорошо, что не будем с ней жить. Сразу видно, что она только своих детей любит, мальчишек и Шурку. Все их целует. А Ксюшку нет. Та к ней даже и не лезет.

Лена допустила, как и многие, ту же ошибку: она решила, что дочь Зои – Шурочка, а Ксения – дочь Беллы.

Новая мама Аллочки.

Девочки Владислава устроились на новом месте. Их без разговоров приняли в школу. Зоя только ахнула, просмотрев их личные дела. Лена год назад была отличницей. У Валюши мелькали единичные тройки. А потом все хуже и хуже. В последней, третьей четверти сплошь были не аттестованы.

– Не переживайте, тетя Зоя, – простодушно пояснила Валя. – Просто мы в школу не ходили. У Лены не было теплой куртки, я с Аллочкой оставалась. А так мы любим учиться. У нас хорошие были учителя. Жалели нас.

С начала последней четверти девочки пошли в новую, деревенскую школу. То ли их здесь тоже жалели, то ли они хоть немного старались, но положительные оценки, в виде троек, за год они получили.

Зоя, как всегда собиралась на лето в деревню, там уже вовсю строился новый дом. Стояли стены, надо было заниматься внутренней отделкой, да и несколько грядок хотел посадить Сергей Петрович. Но совсем непредвиденные события разрушили все планы. Аллочка заболела. Поднялась температура.

Участковый детский врач была очень недовольна вызовом, да еще к ребенку, не состоящему на учете. "Все в порядке, – заявила она. – Просто истощен ребенок. Следите за питанием".

Зоя попросила назначить анализы, но и в этом ей отказали. Женщина расстроилась. Прошел месяц. Зоя с тревогой всматривалась в девочку, которая не прибавляла в весе.

– Я же чувствую, что-то не то с ребенком, – жаловалась она Елене, соседке. – Она бледненькая, у неё синяки под глазами. Каждая царапина воспаляется и долго не заживает. Девочка быстро устает, сонливая, я ни одного стишка с ней не смогла выучить. Сегодня опять кровь из носа потекла.

Лена рассказала о знакомом детском враче, к которому всегда обращается.

– Это жена хорошего приятеля моего Костика, её зовут Марина Юрьевна, а вот фамилию забыла. Раньше она была Желябьева. Да зачем нам фамилия, у меня есть телефон. Давай позвоним. Маринушка не откажет... – предложила соседка.

Марина Юрьевна, едва взглянув на ребенка, очень обеспокоилась состоянием девочки. Нахмурилась, помрачнела. В глазах пробежали отзвуки какого-то далекого горя. Она заставила тут же, в этот день, сдать анализы, сама пошла с ними в лабораторию. Когда-то у Марины Юрьевны умер маленький сын от рака крови. И вид бледной Аллочки напомнил малыша Маринушки. Женщина была права в своих подозрениях. Анализы маленькой Аллочки показали очень высокие лейкоциты. Приговор был страшен. Лейкемия. У Зои оборвалось все внутри. Какая уж тут деревня! Малышку пришлось положить в больницу. Зоя была в растерянности. Как оставить одну девочку и куда деть своих близнецов. Хорошо, что выручал Сергей Петрович. Именно в эти дни позвонила Ольга. Услышав расстроенный голос женщины, Ольга забеспокоилась, вдруг что с Шурочкой. Уставшая Зоя ей рассказывала по телефону, что пришлось взять детей Влада от первого брака, что Аллочка серьезно больна:

– В больнице одна малышка, мотаюсь туда-сюда. Аллочке всего три года, трусики некому вовремя переодеть, – жаловалась она. – Отец мой, в смысле дед, измучился с близнецами и девчонками. Устал. Без конца сидит в няньках. Баба Сима тоже не бросит старших, хоть и рвалась сюда. Знаешь, Ольга, я смертельно устала. Но я бы все вытерпела. За что малышке такая болезнь? Ей и так досталось в пьющей семье. А девочка просто ангел. Глазки голубые, волосы беленькие, вьются. Она такая беспомощная, худенькая, маленькая, плачет так жалобно, когда я ухожу и оставляю её одну.

Ольга прилетела через три дня. Не просто прилетела, она привезла документы, подтверждающие, что одна из зарубежных клиник забирает девочку для проведения курса лечения. Женщина сразу же с самолета пошла с Зоей навестить малышку. У Ольги своих детей не было. И в тот момент, когда Зоя ей рассказывала об этой девочке, глубоко в подсознании бездетной женщины родилась мысль – это её девочка, надо лететь за ней. Но пока Ольга даже себе не решилась признаться в этих мыслях. Она сразу полюбила это голубоглазое создание, только не было уже льняных локонов у Аллочки, исчезли после курса химиотерапии. Лечение плохо помогало. Владислав уже искал пути отправить малышку на лечение за границу. Опять возникал вопрос, с кем? Ольга осталась с девочкой. Зоя пришла вечером, принесла еду, одежду: и Ольге, и малышке. Вот тут в больнице у кровати уснувшей Аллочки Ольга заговорила с Зоей о том, что её муж – врач, что пусть отправят девочку с ней, за границу. Там очень неплохо поставлен вопрос лечения детей с таким диагнозом. С лечащими врачами Ольга уже обо всем переговорила.

– Вот, посмотри, Зоя, с моей стороны есть все бумаги. Дело только за вами, – закончила она такими словами.

– Господи, но мы не успели оформить опекунство на Аллочку, – вздохнула Зоя. – Неизвестно, где Людмила, её мать. Я не знаю, что дальше будет. Как добиться её разрешения на выезд за границу?

– Прорвемся, бабушка ведь есть, – уверенно сказала Ольга. – А теперь, Зоя, Владислав, я хочу остаться с девочкой и на ночь. Поезжайте домой. Я здесь останусь. Я буду с малышкой. Мне разрешили.

Зоя благодарно вздохнула.

В считанные дни оформили все документы. Сказать к чести чиновников, видя страшный диагноз, подписали все бумаги в течение двух дней. Лишь один, розовый и гладкий, заупрямился. Он пытался по этим документам, что были на руках Ольги, отправить другого ребенка. "Почему мы должны именно эту девочку выбрать? – говорил он. – Нет матери? Но есть кому заботится о ней. Вы отец? – чиновник обратился к Владиславу. – Не отец? Но вы же заботитесь о ребенке. Вы – семья обеспеченная, найдете деньги". И отодвинул в сторону все бумаги. Зоя разрыдалась от отчаяния. Ольга зло выругалась. Владислав вечером успокаивал жену, сказал, что даст на лапу этому господину, и вопрос будет исчерпан. А Ольга не теряла времени, она по-своему решила этот вопрос. Она обратилась к своей давней приятельнице, Сирене Арбениной, той самой скандальной журналистке, которую побаивались многие.

После печально известной и неудачной передачи, Сирена нисколько не расстроилась, не впервые. Это неплохой пиар. Карьера её не пошла на спад. Наоборот, лишний шум ей был на пользу. В сущности, она была неплохая женщина. Узнав о проблемах маленькой девочки, Сирена тут же почувствовала, что это её звездный час. Она тут же развила активную деятельность, забыв, как посмеялась над ней Зоя. Уже этим вечером зрители кабельного телевидения увидели бледную малышку, похожую на ангела, что лежала в местном отделении гематологии, и розового гладкого чиновника, который пытался объяснить, что таких детей много, что другим тоже нужно лечение за границей. Сирена поступила умно, она задала вопрос сначала чиновнику, потом зрителям: "Как выбрать между двумя детьми? Кто из них имеет больше права на жизнь? Кто возьмет на себя роль господа Бога?" Замолчал чиновник. Сама Сирена тоже не ответила. Вместо этого на экране появились атрибуты счета для детей, нуждающихся в лечении. Документы были подписаны на другой день, а на счет, что был указан в передаче, стали поступать деньги. На эти деньги отправили на лечение за границу того ребенка, из-за которого была задержка. А Арбенина начала делать регулярные репортажи на эту тему.

Ольга увезла девочку. Она перед отъездом познакомилась и со старшими сестричками, которые накануне приехали, чтобы проводить в дальнюю дорогу сестренку. Кто знает, может, они видят её в последний раз?

Серьезная Лена очень понравилась Ольге. Она и Аллочка были похожи, обе в мать, такие же голубоглазые и светловолосые, в отличие от черноволосой кареглазой Вали. С Ольгой Леночка была очень приветлива, не молчала угрюмо, как с Зоей и отцом. Женщина чувствовала какой-то надрыв в девочке-подростке, видела, что нет понимания между ней и семьей. "А ведь им всем очень трудно! – подумала Ольга. – Мне по душе эта девочка. Жалко её".

– Знаешь что, Леночка, приезжай ко мне учиться, – сказала Ольга.

– А вы возьмете? – спросила Лена, глаза её вспыхнули радостью.

– Возьму, – улыбнулась Ольга. – Будешь вместо дочери мне. А то Зоя не отдала мне дочь Беллы, может, согласится тебя отпустить. Я вот хочу у них выпросить и Аллочку. К сердцу припала девчушка мне. Я уже не молода, а детские голоса люблю. А может, мне всех вас троих забрать? – пошутила она под конец.

Шутка шуткой, но эта мысль запала в сердце Ольги. Но пока её заслонили проблемы, связанные со здоровьем Аллочки.

Ольга улетела с девочкой за границу. Леночка очень расстроилась, прощаясь с малышкой, ревела в голос Валюшка. Ольга обещала, что пригласит и их к себе, пусть родители оформят загранпаспорта. Но сейчас, в первую очередь, надо вылечить Аллочку. И опять же странно. Леночка, расставшись с сестрой, еще больше отдалилась от отца и его новой семьи. Валюшка, наоборот, привязалась. Ольга не сразу забрала старших девочек. Долго лечила Аллочку. Состояние девочки улучшилось, но Ольга и не думала везти назад девочку. Она звонила и говорила, пусть малышка побудет еще здесь, что она под наблюдением врачей. Зоя и Владислав соглашались. А потом Ольга с мужем уехала в Америку. Аллу увезла с собой, оформила удочерение. Людмилу к тому времени лишили родительских прав. Зою и Влада Ольга спрашивать не стала. Просто позвонила и сказала с виноватой интонацией, что они удочерили девчушку, что пусть Зоя и Владислав не сердятся. "Не могу я с ней расстаться, – заключила такими словами Ольга. – У вас куча своих детей. Зачем вам чужая девочка?" Зоя немного обиделась, но потом рассудила: Ольга права, ей и так хватает детей. Судя по словам Ольги, она полюбила Аллочку. Что же пусть у девочки будет мать. Это же хорошо. Лена опять обиделась на родителей. "Отдали Аллочку, – говорила она бабе Симе, – конечно, ведь она им чужая. А нас спросили?" Девочка подросток противоречила сама себе, такой уж этот возраст. Расстроилась и Валюшка. Опять плакала. А баба Сима была благодарна Ольге за младшую внучку – хоть этот ребенок пристроен, нашел свою мать. Милка-то пропадает где-то, может, убили уже. А Зойке забот и так хватает.

Сирена Арбенина сдружилась с Зоей. Она даже гостила у них летом в деревне, все просила разрешения рассказать об их большой семье, в голове её складывался интересный план телепередачи. Но ни Зоя, ни Владислав не соглашались.

Сидя как-то вечером на улице, возле стен недостроенного дома, Зоя спросила:

– Нина (это было настоящее имя журналистки), ты не обидишься за этот вопрос? Почему ты в своих репортажах всегда обо мне давала негативную информацию? Ты же совсем не такая, как я тебя представляла по твоим передачам.

– Разве? – удивилась новая подруга.

– Когда родилась Ксения, ты написала, что жены олигархов рожают не от мужей.

– А разве это не так? – засмеялась журналистка.

– Так, – смутилась Зоя. – Но я-то тогда была уверена, что Антон – отец Ксюши. И Антон в этом не сомневался.

– Ладно, Зоя, скажу тебе правду. Я тебе в те дни завидовала самой черной завистью. Я ведь была любовницей твоего Антона. Только, чур, тоже без обид. У него много было женщин. Белка тоже имела виды на состоятельного разведенного мужчину. И вдруг ты появляешься ниоткуда. Мы как глянули на тебя, поняли, нам не совладать с тобой. Молодая, красивая и даже умная. Антон был для нас потерян. Я всегда хотела ребеночка. Просила Антона на прощание мне помочь. Он отказался, сказал, что скорее сделает стерилизацию, чем будет плодить детей.

– Да, Антон никогда не хотел детей.

– А потом ты вдруг рожаешь. И всюду счастливая рожа Антоши. Я тогда подумала, как так, я с ним несколько лет трахалась, прости за грубость, а не залетела. Уж очень он аккуратен был, а тебе удалось. Вот тогда я и подумала, что Антон тут ни при чем. И решила подпортить ему жизнь. Тем более мне так хотелось ребеночка.

Зоя смотрела вопросительно.

– Ладно, договорю все до конца, – продолжила Арбенина. – Белка знала, что я мечтаю о малыше. Она предложила воспользоваться, чур, опять без обид, Владиславом. "Он жеребец, – сказала она. – Он трахает все, что шевелится".

– И что? – Зоя с ужасом думала, что сейчас у Влада обнаружится еще один ребенок.

– Отказал мне твой Владька, – засмеялась Арбенина, – не переживай. Он сказал, что баб для себя выбирает сам. Вот и получилось: стоит мне на мужичка посмотреть, а ты отбиваешь.

– Но у тебя есть ребенок? – тихо напомнила Зоя.

– Владька твой тут ни при чем. Это искусственное оплодотворение. Я и Ольга вдвоем обращались в клинику. Мне повезло с первого раза. У Ольги без конца были выкидыши. А потом она вышла замуж за иностранца. И я вышла. Мой Арбенин – самый лучший мужик на свете. И дочь любит. Они сейчас у свекрови в деревне.

– А ты почему не с ними?

– Знаешь, Зой, если и боится кого-нибудь Быстрая Гончая по имени Сирена Арбенина, то это своей свекрови. Знаешь, эта стерва считает, что я неправильно воспитываю дочь.

– А как она относится к твоей девочке?

– Обожает просто. При этом утверждает, что внучка вся в неё.

Зоя засмеялась. Объяснение её вполне устроило.

В деревне.

Старшие девочки по-прежнему жили с бабушкой, в деревне. Отправив на лечение Аллочку, сюда же на лето приехала с детьми и Зоя. Их участок был окружен высоким забором. Владислав, начиная строительство, первым делом приказал построить мощный забор.

– Вот и хорошо, – подумала Зоя, – а то за домом речка. А мальчишки всюду лезут. А через такой забор не перелезут.

И стала чаще выпускать полуторагодовалых близнецов во двор. Но и здесь мальчишки лезли всюду. Сразу за старым домом стояли стены нового. Во дворе было много мусора. Им занялся Сергей Петрович, он убирал двор, увозил мусор на тачке. Вскоре рядом с ним трудились и близнецы: они возили старые коляски девочек, в которые для виду дедушка что-нибудь кидал. Дружба Сергея Петровича и внуков процветала. Своенравные малыши беспрекословно признавали авторитет деда. Сергей Петрович посадил-таки, как и собирался, несколько грядок лука и моркови. Малыши туда не лезли. Даже Зое объясняли, качали отрицательно головками: "Нельзя туда". Зоя посмеивалась и мечтала о цветниках. Но в этом году пока не выйдет. Строительство. А вот в следующем, когда будет готов дом...

Валюшка обрадовалась приезду семьи отца, стала частым гостем в их доме. Скучая по Аллочке, она подружилась с Ксюшей и Шурочкой, привязалась к малышам, которые просто обожали Валюшу. Мальчишки росли, им было все интересно. Терпеливый Рыжик, гроза местных кошек, благополучно переживший любовь Шурочки и Ксюши, при виде близнецов тут же срывался с места и залезал на чердак. Когда Сашка с Сережкой появлялись во дворе тети Риммы, то дворовый Шарик, довольно-таки крупный добродушный пес, трусливо поджимал хвост и прятался в будке, не ожидая, когда начнут исследовать его глаза и уши. Остальная живность терпела, как могла. Петя очень любил двоюродных братиков, мечтал, когда подрастут, будет ходить с мальчишками на рыбалку. А пока уж он с ними что только не вытворял. Вот посадил трусливого Сережку на поросенка, мальчишка упал, разбил губу, разревелся. Тихая обычно Шурочка коршуном налетела на обидчика, попало и Петьке, и поросенку. А старший брат уже поймал ленивую курицу для Сашки. Мальчишка чуть не задушил её, схватив за голову. А Петька уже нес показать маленького гусенка плачущему Сереже. Близнецы тоже любили Петьку, когда Зоя навещала невестку, мальчишек невозможно было оторвать от старшего проказливого брата, они выполняли все его приказы. Римка ругалась, грозилась отлупить крапивой, но шалости продолжались. Зоя каждый раз обещала Петьке, что больше не придет сюда и мальчиков не приведет. "Мне животных ваших жалко, – говорила она. – Сколько же можно их тискать, гладить, таскать за хвост". Петька клялся, что не будет учить мальчишек плохому, что не будет давать в руки малышам ничего живого, но стоило Сереже с Сашей чем-то заинтересоваться, и все повторялось: Петя ловил кур, гусей, утят, маленьких поросят и прочую живность для исследования мальчишек. Как-то с Зоей пришла Валюшка. Тот вечер прошел спокойно. Девочка не дала озорнику ничего натворить. Она не отходила от близнецов.

– Вот, – обрадовалась Зоя. – Без Вали не буду ходить в гости.

– Золото, а не девчонка! – вынесла вердикт Римка, глядя на ласковую девочку.

Валя часто оставалась ночевать в доме родителей. Девочка тянулась к отцу, к Зое. Ей явно не хватало материнского внимания. Зоя полюбила её, старалась приласкать, обнять, просто погладить по головке. Валюша отвечала тем же. Леночка сердилась, потихоньку ругалась на сестру, что не живет дома, та виновато шла к бабушке. Ласковая, приветливая, Валюша очень скучала по Аллочке, поэтому с каждым днем все больше привязывалась к маленьким братикам, с удовольствием возилась с ними. Зоя была рада. С Валюшей и ей было легче, да и муж радовался, что дочь рядом. Владислав как-то вспомнил, как он называл младшую дочку – Лапочка. Это детское прозвище вновь прижилось. Его с удовольствием произносили Ксюша и Шурочка, которые просто обожали Валюшу, его пищали близнецы, "Ляпуська", – получалось у них. А Зоя объединила два слова – Лапочка Валюша, так она звала среднюю дочь мужа. Как хотелось, чтобы и Леночка перестала хмуриться, начала улыбаться, полюбила отца. Влад пытался поговорить откровенно с Леной, выяснить, что не так, что не нравится старшей дочери. Но своими разговорами только все ухудшил. Девочка замкнулась и замолчала, перестала совсем заходить в дом отца. Зоя боялась, что она может окончательно озлобиться. Как все ни старались, отношения между Владиславом и старшей дочерью ни в какую не складывались. Зоя решила сама поговорить с Леной. Вся неприязнь шла от неё. Валюшка была проще. А может, дело было в переходном возрасте Леночки?

– Лена! – спросила Зоя, как-то придя в дом Серафимы Федоровны со свежеиспеченным тортом "Рыжик". – Почему ты так плохо к нам всем относишься? Не хочешь, чтобы Валя ходила к нам? Что тебе сделали мы плохого? Я, папа, Шурочка, мальчики? Ты только немного разговариваешь с Ксенией.

– Тетя Зоя, я ничего против вас не имею, – ответила не сразу на её слова Лена. – И мне кажется, если бы папа тогда ушел сразу к вам, я бы его простила. Вы бы не разрешили ему нас забыть.

– Да не забывал вас отец, – воскликнула Зоя. – Он всегда вас вспоминал. Да и деньги постоянно посылал, и немалые.

– Лучше бы не посылал, мама и отчим только пить начали, когда он стал много присылать, – ответила грустно девочка. – Но папа ушел от нас не к вам, а к тете Белле, она была жестокая и злая. Я помню, как она сказала, когда мы были летом у бабушки, а папа заехал к нам: "Чего ты с ними без конца возишься? Деньги дал и поехали!" И папа даже не поговорил с нами, не поиграл. Уехал тут же. Знаете, как я плакала, как было обидно. Я ведь ждала его. Никогда ему не прощу этого.

– Леночка, – пыталась оправдать мужа Зоя. – Может, у папы были срочные дела.

Девочка молчала. Зоя поняла: никакое оправдание ей не будет принято.

– Но сейчас-то папа здесь. Он любит вас.

– Может, и любит. Но с нами не живет, – ответила Леночка. – А с вами.

– Лена. Но мы же – семья. Приходи и ты к нам. Живи с нами. Вместе папу будем вечером ждать.

– Нет, он все равно нас меньше любит, – упрямо опустила голову девочка.

– Почему ты так думаешь.

Девочка не стала говорить, что ей обидно, что Владислав всегда сначала подхватывает на руки мальчишек, да и остальные его облепят, он всех перецелует, а потом только идет к ней, к Леночке.

– Ты неправа, – тихо сказала Зоя, не дождавшись ответа.

– Нет, права, – обиженная еще больше своими мыслями, девочка вздернула головку и сердито продолжила. – И вы, тетя Зоя, тоже всех по-разному любите.

– Это ты уже придумываешь, – Зоя даже обиделась.

– Нет, не придумываю. Вот вы Шурочку чаще обнимаете, чем Ксюшу. И она к вам без конца липнет. Вы это знаете?

– Да, – честно сказала Зоя, – знаю, но Шурочке это нужнее... А Ксюша на меня не в обиде, она все понимает.

– Откуда вы знаете? Может, и обижается на вас Ксюша, – буркнула девочка и окончательно замолчала, она опять замкнулась.

– А почему ты мальчиков не любишь? Они-то крошечные совсем, плохого тебе ничего не делали. Они всех любят, кто к ним хорошо относится. Я не прошу нянчиться с ними, но сегодня к тебе подбежал Сережа, он тебе конфету нес, а ты оттолкнула его. Ты нехорошо поступила.

Лена подумала: "Нужна мне ваша слюнявая конфета, весь шоколад растаял. Если вам так хочется дать мне конфет, купили бы килограмм, я бы поела. Небось, Шурка все донесла. Она так громко сегодня орала во дворе, что я злая, что я никого не люблю, что мамочка её расстраивается". Лена не понимала, что в ней говорило обычное чувство ревности, девочке хотелось сказать: "Вокруг близнецов и так все прыгают: Шурка с ними сюсюкается, Валька все бежит к ним, Петька приходит, носится с ними, как дурак, и отец, когда приезжает, первым делом сыночков своих сгребает в охапку: как я соскучился! Одна Ксюшка от мальчишек убегает. Правда, Ксюшка днем орала на меня из-за Сережки еще больше Шурки. А чего орать... Мне что-то не дали весь пакет с конфетами. Я бы по-честному всем поделила. Уж лучше бестолковых близнецов. Могла бы тетя Зоя и сейчас конфеток принести. Мне днем не досталось". Произнося про себя эту обвинительную речь, Лена забыла про принесенный торт, про сладости, что всегда были в доме бабушки, а их покупала Зоя, как, впрочем, и всю прочую еду и одежду.

Сегодня днем случилось следующее. Близнецы раздавали конфеты. Началось это с того, что Ксюша, как всегда, захотела конфет перед обедом, но не пошла сама просить конфеты, а послала за ними мальчишек. Смеясь, поучала: "Скажите маме, чтобы много дала. Не уходите, пока все не отдаст". Так и получилось. Мальчишки не отстали от матери, пока не выполнили приказ деловой сестрички. Зоя им дала целый пакет и велела всех угощать. Сама не пошла во двор. Знала, там Лапочка Валюша, она проследит, да и Ксюша с Шурочкой любят справедливость, не дадут Петьке большую часть себе захапать. Гордые мальчишки важно принесли пакет и под руководством Пети делили конфеты. Старший брат устроил своеобразную игру: он вытаскивал конфету из пакета и спрашивал?

– Это кому? Валюше? Правильно. Неси, Санек! Она батончики любит. А это Шурочке...Шурке, конечно, Сережка отнесет...А мне сразу две давайте, и ты, Санек, и Сережка...Я один у вас брат... Девчонок много...

Мальчики с огромной радостью по очереди разносили всем конфеты, весело смеялись, когда старшие дети наперебой выпрашивали у них конфетку. Всем было очень весело. Но вот Ксюша что-то шепнула, и Сережа зажал ручонкой шоколадный батончик и понес сидевшей в стороне Лене.

– На, – протянул малыш ручку.

– Брысь отсюда, – брезгливо сказала старшая сестра и, развернув малыша, слегка поддала под зад.

Малыш не удержал равновесия, упал, но конфету из ручонки не выпустил. Ему было не больно, он не испугался, ему было обидно, никто так не поступал по отношению к нему, он скривил ротик, собираясь плакать. Ксюшка и Шурочка тут же бросились к брату, подняли его. Подбежала Валюша, обняла малыша, стала целовать.

– Я возьму конфетку, – приговаривала она. – Сережа даст своей Валюше конфетку.

– Я хочу, я хочу конфетку, дай мне, Сереженька. Я люблю батончики. Я хочу, чтобы Сережа мне дал, – кричали Шурочка с Ксюшей, отвлекая братика, который готов был расплакаться.

– Нет, мне нужна конфетка, – Петя шутливо отпихивал Ксюшу. – Я хочу, чтобы Сережа дал мне конфетку. Я плакать буду, если Сережка мне не отдаст конфету, а-а-а-а, – Петя закрыл лицо и притворился, что хнычет.

Сережа сразу обнял измазанными ручонками брата и отдал конфетку ему. Петя взял батончик, показал Лене кулак, а Шурочка, увидев, что её любимец успокоился, затих в ласковых руках Валюши, подошла к Лене и сердито закричала на неё:

– Ты, Ленка, злая! Не смей обижать мальчиков! Уходи от нас! Без тебя лучше. Мама и так устает, у неё куча дел и детей. А ты только вредничаешь.

– И папа из-за тебя расстраивается, – кричала и Ксения. – Ты противная. Еще раз обидишь Сережку, я тебе... я тебе...

– Ну и что ты мне сделаешь? – встала насмешливо Лена.

– А давайте я ей прямо сейчас накостыляю, – предложил Петька. – Чтобы она малышню не обижала. А что, вместе справимся....

На громкие голоса детей подошел Сергей Петрович. Он давно за всем наблюдал. Драки между детьми допустить нельзя было.

– Что за шум? – спросил дедушка.

– Спросите свою мелюзгу, Сергей Петрович. Валька, пошли домой! – ответила Лена высокомерно и ушла.

На душе у девочки было нехорошо. Да и шоколадные батончики она любила. Валюша виновато наклонила голову и не пошла, она осталась с детьми. Дети быстро забыли про Леночку и весело играли дальше.

Это все рассказал Зое отец. Вот и пошла поговорить с девочкой женщина. Из разговора она сделала один вывод – сегодня до души Леночки достучаться не удалось.

– И все же, Леночка, будь поласковее с отцом, с сестрами, – тихо попросила Зоя. – Они любят тебя. Ты сама всех отталкиваешь.

Ну никак она не могла понять эту девочку.

Лена опустила голову и не произнесла больше ни слова. Не стала есть торт, ушла в другую комнату. И Зоя оставила эти разговоры. У девочки переходный возраст, вон как ершится. Пусть пройдет время, надо потерпеть.

Так постепенно пробежало это лето.

День рождения.

В октябре Владиславу исполнялось тридцать пять лет. Шурочка и Ксюша шушукались, шептались, готовили подарки. Зоя думала о семейном ужине. Много гостей решили не приглашать, только свои, родные. Из деревни приедут Андрюша с Римкой и Лену с Валюшей привезут. Серафима Федоровна отказалась ехать.

Семейное мероприятие приурочили к выходным дням. Но на работе Владислав решил угостить сотрудников именно в день рождения, десятого октября. Он знал, его обязательно поздравят, преподнесут подарок. Надо делать ответный жест, организовать стол, угостить людей. Зоя сказала:

– Не переживай, Владь. Я все сделаю по высшему разряду. И напитки, и закуску. Скажи только во сколько. Я даже горячего привезу. У тебя там одни женщины, а женщины любят покушать.

Владислав засмеялся и согласился.

– Заодно, – добавил он, – я тебя покажу, наконец-то, моим сотрудникам. И детей привези. Мальчишек моих женщины ни разу не видели, только Шурочку с Ксенией. И ты ни разу ко мне не заехала. Могла бы и проверить, а вдруг кто твоего мужа соблазняет. Знаешь, какие женщины у меня все красивые.

– Поэтому, Владь, и не еду. Ревновать потом буду, – отшутилась Зоя. – Но сегодня обязательно буду. И детей привезу. Пусть посмотрят на большое семейство самого красивого мужчины в вашей конторе.

– Зоя, учти, мои сотрудницы обожают розыгрыши. Предупреждаю, смотри, не попадись! Подсунут тебе какого-нибудь электрика с линии.

– Мне это не страшно, Владь! – она не докончила мысль. – Я же...

– Заюшка, договаривай, – Владислав знал, какие слова остались не произнесенными, он любил их слышать.

Зоя засмеялась:

– Я вспомнила: давно не говорила, что люблю тебя...

Десятого октября, погода выдалась славная, солнечная, приветливая, хоть и прохладная. Девочки с утра спели папе песню, подарили нехитрые свои подарки: Шурочка нарисовала картинку, Ксюша её раскрасила. Вечером на пианино обещала сыграть, а Шурочка будет петь. "Специально, пап, для тебя!" – сообщили девочки. Мальчики тоже вручили папе подарки. Ксюша и Шурочка весь день накануне учили их. И вот мальчики вспомнили, побежали и быстро принесли папе красивый брелок для ключей – с игрушечной машинкой.

– А я попозже поздравлю, – озорно подмигнула Зоя. – Ночью!

К трем часам Зоя повезла продукты и напитки в офис мужа. Она, оставив все в машине, – сумки были очень тяжелые – пошла за Владиславом. Её остановила грозная секретарша:

– Вы к кому?

– К Владиславу Сергеевичу, – Зоя даже испугалась сурового тона женщины.

– Его нет, и принимать сегодня не будет, – секретарша отвернулась, давая понять, что диалог закончен.

– Приветливые, красивые, ишь, как нахвалил своих работниц! – подумала Зоя, но вслух сказала. – Но Владислав Сергеевич очень мне нужен.

Сердитая секретарша не повела даже бровью. Зоя в растерянности оглянулась. Одна из сотрудниц, с живым озорным лицом, спросила Зою:

– Какой у вас вопрос? Может, мы вам поможем?

– Да не знаю, – ответила женщина. – Мне бы лично нужен Владислав Сергеевич.

– Он всем нужен, – сердито ответила секретарша. – Ходят по пустякам вот такие расфуфыренные, глазки строят... Знаю я вас...

– А вы все, Зинаида Антоновна, нашего шефа охраняете, блюдете, так сказать, – засмеялась другая сотрудница, с ярко накрашенными глазами.

– И буду блюсти, у Владислава Сергеевича хорошая семья. Нечего вертихвосткам на него вешаться, – сердитая секретарша грозно удалилась.

– Интересненько, – ревниво подумала Зоя, – очень интересненько, кто тут на Владьку вешался? Не уйду теперь, пока не узнаю.

И тихо села на стул, прислушиваясь к разговору.

– Говорила тебе, не получится, – сказала сильно накрашенная женщина.

– Мы неудачно кандидатку подобрали, не в его вкусе. Та была блондинка с пустым лицом, да еще Зина её шуганула... Знаешь, какую надо... – засмеялась озорница.

– Какую?

– А вот такую, – она показала глазами на Зою. – Эта в его вкусе. Клюнет. Наш шеф брюнеток любит. И чтобы грудь побольше.

Зоя с интересом вслушивалась в непонятный диалог.

– Послушайте, – неожиданно обратилась к Зое веселая сотрудница. – Помогите нам. Разрешите один спор.

– Какой?

– Вот вы яркая красивая женщина. Наверняка, когда идете по улице, мужчины оглядываются.

– Бывает, – согласилась Зоя.

– Наш начальник раньше был страшный бабник, – продолжила озорница. – А сейчас, говорят, он верен только жене. А я не верю в это. Бабники не меняются.

– А что от меня-то надо? – Зою еще больше заинтересовал разговор.

– Сейчас наш Владюша вернется...

– Она Владьку Владюшей зовут, – отметила Зоя. – Еще интереснее...

Она не сразу поняла поэтому, что ей предлагают.

– Вы очень яркая интересная женщина. Попробуйте подцепить нашего начальника. Охмурить, так сказать. Ну не может бабник так переродиться!