Текст книги "За стеной"

Автор книги: Ольга Белоусова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

3

Все чудесатее и чудесатее…

Алиса

– Не может быть! – ахнула Машка

– Не кричи, – поморщился Сержик. – Они не любят шума.

– Они?

– Ну… болота… Они немножко живые.

– Только немножко? – съязвила я. Окружающий мир мне не нравился, он вызывал чувство беспричинного страха. Я злилась на Серого, потому что, уже увидев его на танке, поняла, что этот поход за ягодой вряд ли будет похож на предыдущие. Серый любил приключения. Особенно в моем обществе.

– Говорят, отсюда еще никто не возвращался, – задумчиво сказала Лера. Спасибо, утешила.

– Глупости, – отрезал Эдик. – Мы с Серым здесь уже раз десять были и ничего, до сих пор живы-здоровы.

– Это никогда не поздно исправить, – ехидно заметила Машка. Я усмехнулась, Эдик нахмурился.

– Я рад, что ты пошла со мной, – сказал мне Сержик. – Здесь самая вкусная ягода во всем лесу. Ты такой еще не ела.

– И ты, конечно, решил расширить мой кругозор. Уверена, эта прогулка – исключительно твоя идея.

– Моя, – самодовольно кивнул он. – Я хотел, чтобы ты перестала на меня дуться.

– Мне боязно, – призналась я, не обращая внимания на его слова. – Все какое-то чужое… Трава… зеленая, да? Как в книжках. Только откуда? Бабушка говорила, что после Взрыва лес сильно изменился… Они ведь, когда в деревне обосновывались, обшарили его вдоль и поперек. И по болотам ходили…

Сержик ответить не успел – за спиной раздался удивленный возглас Леры:

– Смотрите! Что это?

У нее на ладони лежало несколько маленьких розовых ягодок. Земляника. Не наша, желтоватая с толстыми белыми прожилками, а самая настоящая, словно на старых картинках.

Машка осторожно подцепила длинным, загнутым как у птицы, ногтем одну ягодку с ладони Леры и сунула в рот.

– Ты что, с ума сошла? – крикнула я. – А вдруг ее есть нельзя?!

– Вкусно, – улыбнулась Машка.

– Не волнуйся, Диночка, здесь все съедобное, – заверил Серый.

Я уже говорила, что самоуверенность – отличительная черта его характера?

– Пойдемте дальше, – предложил Эдик. – Вам здесь понравится…

Это был совершенно чужой лес, наполненный незнакомыми запахами, звуками, красками. Особенно красками. Мы так и не привыкли к зеленой траве и цветам, пахнущим медом, к высоким деревьям, у которых не видно макушек, к сладкой воде из родника. К отсутствию дождя. К необыкновенно звонкому эху. У нас в общине еще живы те, кто помнит время, когда весь мир был таким…

Уши внезапно заполнил звенящий грохот. Я вскинула голову. С неба что-то падало. Это что-то было объято пламенем. Хотелось убежать куда-нибудь, но я почему-то стояла на месте и смотрела на падающий огненный ком. Потом земля вздрогнула, а я потеряла равновесие и упала, хорошенько приложившись о некстати подвернувшуюся корягу.

Гул и грохот исчез. Я еще немного полежала, прислушиваясь. Когда падает такая жуткая горящая штуковина с неба, всегда начинается пожар, и я хотела знать, где именно он начался, чтобы понять, в какую сторону бежать…

Пожара не было. Я медленно поднялась, сделала несколько шагов, проверяя на прочность собственные ноги. Померещилось, что ли? Ничего себе – померещилось! Чуть не оглохла…

Второй раз я упала по собственной вине, споткнувшись о ту же корягу. Растянулась на зеленой траве, уткнувшись во что-то металлическое, замерла на мгновение, а когда подняла голову…

Он лежал, зарывшись носом в черную чужую землю среди изломанных, искореженных почти ощутимой болью деревьев. Корпус покрыт мхом и травой. Пустые дыры вместо окон.

– Ой, – тихо сказала за спиной Дера. – Что это?

– Самолет, – ответила я. – На таких раньше люди летали по воздуху.

– Как птицы?

– Да. Смотри, вот крылья.

– Но они, наверное, тяжелые, как же ими махать?

– Не знаю.

– Ты что-то путаешь, Дина.

– Нет, не путаю. Ты разве не помнишь? Нам Митяй картинки показывал. Митяй (Дмитрий Альбертович) – один из бывших инженеров станции, а ныне деревенский механик и по совместительству наш учитель математики. Ему уже за восемьдесят перевалило, а память до сих пор лучше, чем у меня.

– Не помню, – с раскаянием сказала Лера. – Ты же знаешь, мы не любили учиться. Только ты… Но ты-то совсем другая.

– Спасибо за напоминание. Ты слышала шум?

– Слышала… Что это было?

– Сама бы хотела знать.

Мне на плечо легла тяжелая ладонь Сержа. Я подпрыгнула от неожиданности.

– Я тебя потерял, – спокойно сказал он. – Не уходи далеко, здесь можно заблудиться.

– Еще один! Я, между прочим, не такая беспомощная, как вам всем кажется! – тут же вскинулась я.

– Сержик, Дина нашла… как, говоришь, эта штука называется?

– Самолет, – повторила я и махнула рукой. Впрочем, удивить Серого мне не удалось.

– Знаю. Он свалился с неба еще когда мы с Эдькой сюда впервые забрели.

– Что, прямо на ваших глазах?!

– Ага, – Серый зевнул.

– Но ты никогда об этом не рассказывал!

– А должен был?

– Ты ведь собираешься со мною жить!

– Собираюсь. А что, возникли какие-нибудь проблемы? – в его голосе послышалась угроза.

– Дина… – предостерегающе шепнула Лерка. Она немного побаивалась Серого. Не удивительно, его боялось полобщины. Время от времени к этой половине присоединялась и я.

– Мы здорово тогда испугались, – неохотно признался он. – Только что все было в порядке, и вдруг – гул, грохот, словно второй Взрыв случился. Мы сначала не поняли ничего, наверх посмотрели, а там он. Падает. А голову от людских криков аж надвое разрывает… Страшно… Удар был такой, что земля под ногами закачалась.

– Я хочу посмотреть…

– Нет. Мы с Эдькой туда лазали. Внутри все выгорело. И ни одного трупа, будто он пустой летел. Только оболочка и осталась. Ничего интересного.

– Но ведь кто-то же кричал?!

– Кричал, – согласился он. – А может, нам показалось.

Я знала, что с Сержем спорить бесполезна Обидно, конечно, но лучше не надо. Я заглянула в его глаза Левый – голубой, правый – карий И никаких эмоций.

– Но разве так бывает?

– Почем я знаю. Бывает, наверное. Он на наших глазах уже четвертый раз падает. Слышала шум?

– Угу.

– Только сегодня немножко тише было… Картинка повторяется, а звук убрали. Отец говорил, что раньше для этого какое-то специальное название было…

– Кино? – с надеждой спросила я. Я не знала, что это такое, но слово помнила.

– Может быть, – пожал плечами Серый. – Смешное слово… Может быть… Земля полна чудес, Диночка.

– А Старшие думают, что их мир ушел навсегда. Слушай, а что, если это совсем не так, если люди – те, другие – где-то рядом? Город… Серж сжал мое плечо, наклонился и шепнул на ухо:

– Город мертв.

– Ты-то откуда знаешь?

– Просто поверь мне на слово.

– А…

– Не вздумай что-нибудь выкинуть, моя красавица, – рука, сдавливающая плечо, сжалась сильнее. – Ты меня знаешь.

– Хорошо-хорошо… – если спорить дальше, можно ненароком лишиться некоторых частей тела. Серый кость сломает – не заметит.

– Обещай!

– Обещаю…

Клещи разжались. Я с облегчением почувствовала, что кровообращение в плече восстанавливается.

– Ребя-а-а-та-а! – донеслось до нас из-за деревьев.

– Пошли, – сказала Лера. Для нее, так же, как и для Серого, вопрос был закрыт. Мы собирали ягоду – знакомую и незнакомую. Последнюю Серж велел съесть сразу, сказал – болота все равно не дадут вынести. Я подумала, что он просто хочет сохранить свою тайну от старших. Возможно, он прав. Я не собиралась вмешиваться. В конце концов, мне с ним еще жить вместе некоторое время. Некоторое… Всю жизнь.

Лера разожгла костер, и мы зажарили тушку зайца, пойманного ребятами, закоптили среди остывающих угольков грибы и желуди. Заяц был похож на наших, домашних, только лапок у него было всего четыре, а вот таких красивых грибов, с большими белыми ножками и ярко-красными в крапинку шляпками, я раньше не видела. Наевшись, мы развалились в мягкой траве.

– Кажется, пора возвращаться, – нехотя сказал Эдик, глядя на темнеющее небо.

– Пора, – откликнулась Лера. Машка, лежа на животе, тихо вздохнула.

– Как странно…

– Что, Диночка? – Серый перекатился на бок, ласково улыбнулся. Ласково. Это было что-то новое. Обычно, видя его улыбку, я инстинктивно ожидала неприятностей. Похоже, даже на него подействовала чудная магия этого места.

– Про Сердце болот столько страшного рассказывали, а на самом деле все оказалось не так. Выходит, Старшие нас обманывали? Они не видели его… таким?

– Видели, моя красавица. Только действительно не таким. Болота… Я же говорю – они живые. Понравился человек – показали чудо, выпустили обратно, в мир. Не понравился – и сгинул навсегда. Старшие здесь чужие. Пережитки прошлого. Для них Сердце болот – гиблое место.

– А МЫ – СВОИ?

– Свои… Даже ты. Лера, туши костер, этот огонь только тебя слушается. «Даже ты». Как я устала это слушать. Другая. Не такая, как они. Можно подумать, я могла выбирать.

Как только в рыжих глазах Леры исчезли последние отблески пламени, мир вокруг нас погрузился в темноту. Я поморгала, привыкая к внезапно наступившей ночи, и поняла, что чужой лес исчез, забрав с собой теплое солнце и яркие краски. Шел до противного знакомый мелкий дождь. Мы вернулись в болота.

– Все на месте? – раздался голос Сержа. Его глаза яркими угольками светились в темноте. – Эдька?

– Погоди, Серый. Один совет напоследок, девочки. Общине лучше не знать, куда мы ходили. Не поверят, а если поверят, больше в лес не пустят. Договорились?

Мы согласно что-то промычали в ответ.

– Хорошо. Теперь можно идти.

– Не отставайте, – предупредил Серый. Нащупал мою руку. – Не вырывайся, Диночка. Здесь опасно, а у меня нет желания искать себе новую жену.

Я хмыкнула, но промолчала. Начинала привыкать к его заботе.

Мы снова долго петляли по лесу, увязая почти по колено в топкой почве. В темноте я видела гораздо хуже, чем мои спутники. Несколько раз оступалась, падала в трясину, и, если бы не крепкая хватка Серого, вполне могла бы там и остаться… Машка, помогая в очередной раз вытаскивать меня из болота, ударилась спиной дерево и повредила крыло. Эдик, тащивший ее мешок, тихо ругался, глядя, как в всплеске пламени, рожденном Лерой, сгорает злополучная осинка… Мы шли и шли, и мне казалось, что этому походу не будет конца.

Я, конечно, оказалась не права. Закончились болота, потом закончился лес. Светало. На башне танка сидел Марик, Машкин ровесник и друг. Увидев нас, он подскочил и радостно, на все поле, завопил:

– Вернулись! Вернулись!

Потом сосредоточенно замолчал – наверное, звал кого-то. Кого? Зачем? Мы в недоумении переглянулись.

– Чего орешь? – спросил Эдик, придирчиво оглядывая свой костюм. Как всегда, на нем не было ни пылинки. Будто по болотам с нами ходил не он, а его тень.

– Как чего? – обиженно спросил Марик. – Вас уже вся община ищет. Лес прочесали, реку… Только что в болота не ныряли!

«А надо было», – подумала я.

– Что, одного дня без нас прожить не можете? – ехидно поинтересовалась Машка, явно напрашиваясь на комплимент.

– Одного?! А четыре не хочешь?

Мы хором охнули. Нет, не хором. Эдик с Серым промолчали. Хорошо, наверное, иметь крепкие нервы

– Ну ладно, четыре… Все равно, чего орать? – пожал плечами Серж. – Ты же телепат, Марик. Надо было просто позвать…

– Я звал, – заверил Марик. – Звал, аж голова разболелась! Да только вы как сквозь землю провалились!

Он даже не представлял, насколько был близок к истине.

4

Женщине спокойно жить мешают два обстоятельства: муж и еще раз муж.

Женщина

– Здравствуй, – сказала я, ласково похлопывая по черному стволу дуба. Его плоские и тонкие, как книжные страницы, ветви склонились к моему лицу в ответном приветствий. – Скучал?

Я плотнее притянула к поясу корзинку и двинулась вокруг дуба, осторожно стряхивая в нее бурые желуди размером с мой кулак. Дуб развлекал меня смешными историями, я смеялась и следила за тем, чтобы не повредить хрупкие ветки.

– Приходи теперь дня через три, не раньше, – проскрипел он напоследок.

– Обязательно. Спасибо, – я погладила протянутую мне ветку. Ритуал выполнен, можно отправляться дальше.

– Э-ге-ге, – раздалось за моей спиной. – Диночка, дружочек, что ты здесь делаешь?

Говорят же, что у лжи короткие ноги. У моей, похоже, их с рождения не было.

Я медленно повернулась, одновременно ощупывая ступнями мягкую болотистую почву. Не хватало еще куда-нибудь провалиться у Серого на глазах!..

– Сержик, дружочек, – сказала я, стараясь наиболее точно воспроизвести его интонацию, – если мне не изменяет память, лес никому не принадлежит, а ты мне не родич, чтобы я давала тебе отчет…

– Пока не родич, – напомнил он и вкрадчиво осведомился: – Ты что, в путешествие собралась?

Я вспомнила, что Серый в гневе бывает страшен, и к тому же умеет читать чужие мысли, а потому решила не отрицать очевидного. Правда, это очевидное резко отличалось от того, что я сказала маме.

– Вот еще… Просто к тетке хочу сходить, – махнула я рукой. От напряженных попыток сохранить перед мысленным взором образ волосатой толстой тети Тины у меня разболелась голова.

– К тетке… – протянул Серый, прикрыл правый, карий глаз и небрежно ткнул пальцем мне в бок. – А желуди – это, конечно, гостинец от мамы?

– Ага, – согласилась я.

– М-м… По-моему, тебе кое-чего не хватает для поддержания образа.

– Чего? – спросила я подозрительно, ожидая подвоха.

– Красной шапочки.

Сказка была из тех, что Серый в детстве слушал с необычайным вниманием. Уверена, его любимым героем был волк. Попрощавшись с образом тети Тины, я рискнула сменить тактику. Как говорит мама, лучшее средство защиты – это нападение.

– А что здесь делаешь ты? Если мне не изменяет память, ты собирался на охоту! У тебя свидание?!

Если я хотела его насмешить, то мне это удалось. К сожалению, именно эту цель я не преследовала. Серый захохотал громко, от всей души. Потом внезапно оборвал смех. Я поняла, что с нападением, как и с враньем, у меня получилось не очень.

– Ты постоянно впутываешься в неприятности, Диночка…

– Я?! – Я задохнулась от возмущения.

– Ты. А у меня…

– А не ты ли впутываешь меня в эти неприятности?! Он, как всегда, пропустил мои слова мимо ушей.

– … нет желания искать себе новую подругу, поэтому…

Уж в чем в чем, а в этом утверждении он постоянен. Мы с Сержем выросли вместе и, сколько я помню, он всегда охранял меня как свою собственность. Поначалу я над этим не задумывалась, а когда задумалась, что-либо изменить уже не могла. Я, конечно, раздражалась, но Серого мои эмоции совершенно не волновали.

– …окончен. Мы возвращаемся домой.

Если я что-то и пропустила из его слов, то, видимо, что-то незначительное Ход его мыслей был мне абсолютно ясен. Последняя жалкая попытка предпринималась мною уже скорее от отчаяния, нежели от уверенности в успехе.

– Сержик, ну пожалуйста, ну что тебе стоит… Я хочу немного прогуляться… Не будешь же ты вечно за мной следить… Твои же дружки тебя и засмеют… Ну, пожалуйста…

– Ты становишься такой покладистой, когда, чего-то хочешь, – усмехнулся Серый голубым, как небо, левым глазом. Я обиженно поджала губы.

– Я уже и маму предупредила…

– Предупредила! Наврала с три короба!

Что было, то было. К счастью, он не знал, что именно я ей наврала…

– Так ты, значит, в Город подалась, моя красавица?

Вот вам и вся конспирация. Нет, определенно, сегодня не мой день.

– Ты обещал, что не будешь ни в чем меня ограничивать, – напомнила я мрачно. Это не было шантажом. Шантажировать Серого – все равно, что кидаться на танк с лопатой.

– Я обещал? Наверное, тебе приснилось.

Наверное. В кошмарном сне.

– Знаешь, почему я не удивлена?

– Не знаю, – хмыкнул Серый. – Почему?

– Потому что ничего другого от тебя ждать не приходится!

Я с трудом выбралась из зарослей, ступая по своим же, еще не окончательно исчезнувшим следам.

– Помнится, и ты мне кое-что обещала, – сказал Серый, легко передвигаясь рядом. Он не боялся леса, словно знал все его тайны. Впрочем, мне казалось, что он вообще ничего не боится.

– Что именно?

– Ты обещала не ходить в Город,

– Тебе приснилось, – отрезала я.

– Думаешь? Я не стала спорить. Мало ли что он мне в ответ может предъявить. Пока я размышляла на эту тему, Серж пришел к решению.

– Знаешь, чтобы ты не считала меня тираном, предлагаю отправиться в Город вместе. Если только, – я почувствовала, как изменилось его поведение, – ты, радость моя, не собралась куда-нибудь еще…

– Ты ревнуешь?

Последний вопрос был лишним. Ревнивее Серого я во всей общине не встречала. Ревнивее и неуравновешеннее. Он выходил из себя по любому поводу.

– Ты думаешь?

Серый резко остановился, схватил меня за руку, развернул к себе. Я видела, как его глаза наливались кровью.

Почва под ногами начала проседать. В большой палец впилось что-то острое. Я ойкнула! Серж отпустил меня, выругался и зашагал дальше, не оборачиваясь. Я шла следом, растирала руку и придумывала планы мщения. Как я уже упоминала, это мое любимое занятие. Правда, с реализацией планов пока туговато.

Мы обогнули болото по краю (длинный путь, зато без приключений) и оказались на лесной дороге, пересекавшей лес с востока на запад. Дорога угадывалась с трудом. Земля поросла густой бурой травой. Кое-где тропу перегораживали сухие стволы огромных деревьев. Наверное, их снесло первыми ураганами, последовавшими за Взрывом. Дорога терялась где-то в глубине леса, но бабушка говорила, что, следуя по ней, можно оказаться в Городе.

– Она заканчивается у Города, – повторил мои мысли Серый.

– Ты был там?! – догадалась я.

Он помолчал, потом махнул шестипалой рукой на запад

– Был. Дважды.

– И ты от меня скрывал?!

– Ну-у… Вообще-то, я как раз собирался предложить тебе туда прогуляться. Ты меня опередила.

Я не кинулась на него с кулаками только потому, что быстро соображаю. Достаточно быстро для того, чтобы понять, насколько бесполезными являются подобные упражнения. Посчитала в уме до десяти, глубоко вздохнула и спросила:

– В общине никто не знает?

– Нет, конечно. Узнали бы, представляешь, какой разразился бы скандал?

Это точно. Старшие считают, что пока работает Реактор, возвращение в город невозможно. Им, конечно, виднее, сами его строили. А мы в этом не разбираемся, да и не очень-то стремимся разобраться. К чему? Их мир все равно для нас потерян. Что касается Реактора, то останавливать его некому. Все «спецы» (мамино словечко) или погибли при Взрыве, или умерли от полученной во время ликвидации аварии дозы радиации.

– Ты не передумала, моя красавица?

Я сделала вид, что не услышала издевки в его голосе.

– Нет, мой красавец, не передумала.

Если отступлю сейчас он мне потом всю жизнь будет припоминать эту дорогу.

– В общине скажем, что ходили в домик лесника: никто не станет интересоваться подробностями.

Собственно, именно это я и сказала маме. Ну, что я и Сержик решили немного побыть вдвоем. Домик лесника – любимое место встреч молодых парочек. Далеко, тихо и без свидетелей. Мама даже обрадовалась, решила, что у нас налаживаются отношения. Как же! Я-то наивно верила, что Серый ушел на охоту!

– Мне все равно… Минуточку! А что ты говорил раньше? Когда ходил в Город без меня?

– Ты ревнуешь, Диночка?

– Ты думаешь, Сержик?

Он со смехом поднял вверх обе руки.

– Будем считать, что мы в расчете.

Серый достал из сапога широкий длинный нож и зашагал по дороге. Я последовала за ним.

Солнце было уже высоко над головой, когда мы, наконец, остановились. Серый снял с пояса жестяную флягу с водой (в общине только у него была такая, все остальные носили воду в выдолбленных желудях), сделал большой глоток и протянул флягу мне. Я молча покачала головой – вода у меня была своя – и огляделась.

– Похоже, желуди придется есть сырыми. Вряд ли здесь стоит разводить огонь.

– Ты разумна, – лениво улыбнулся Серый. – Впрочем, прежде чем разговаривать с твоей матерью, я это выяснил.

– Не сомневаюсь, – заметила я, раскалывая ножом скорлупу. Как и предупреждал дуб, желуди были еще не совсем зрелые. Но выбирать не приходилось – в деревне с едой было неважно. Сказывались весенние дожди, от которых земля на грядках покрывалась желтой коркой.

– Зачем ты ходил в Город? – спросила я, протягивая Серому очищенный орех. Он взял его с таким видом, будто делал это ежедневно.

– Любопытство.

Черта, совершенно не присущая всему нашему поколению.

– Любопытство? – в сомнении переспросила я.

– Да, – отрезал Серый. Распространяться на данную тему он явно не собирался. – А ты зачем?

Я хотела найти людей или увидеть Реактор. По обстоятельствам. Но говорить это Серому, я, конечно, не стану.

– Любопытство.

Он хмыкнул, а я подумала, что с его появлением над моей затеей нависла бо-ольшая туча. Хорошо бы от тучи избавиться… Но как?

– Расскажи мне про Город – попросила я.

– Там много интересного, – Серый закрыл глаза, вспоминая. Со стороны казалось, что он полностью расслабился, но я знала – это обманчивое впечатление. – Дома… Большие! Ты таких и не видела. Дорога… жесткая… другая.

– Асфальт, наверное, – предположила я. – Серый такой, ровный… Бабушка рассказывала.

– Наверное, – нехотя согласился Серж. Неприятно, что кто-то знает то, чего не знает он. – Дома все пустые, я проверял. Вещей много оставлено… Только они уже негодные. Взрыв ведь давно был.

– Давно.

– Почему люди ушли?

Я пожала плечами. Глупый вопрос, ответ на него известен даже младенцам в общине.

– Радиация.

– Радиация… что это такое? Ты ее видела? – Серый внезапно и без видимой причины разозлился. Впрочем, в этом не было ничего оригинального – злился он чаще всего именно без видимой причины.

– Нет, не видела. Ты же знаешь, что это невозможно. И не заводись. Ты становишься некрасивым.

– Да?

– Да.

Он заразительно рассмеялся, открыл глаза.

– Я не боюсь радиации.

– Знаю.

Бояться того, чего не видишь, могут только Старшие. Наверное, потому что они, в отличие от нас, понимают, о чем идет речь.

– Отдохнула? Пойдем дальше?

– Погоди, – у меня в голове внезапно появилась одна идея. – Мне надо… отлучиться…

Я огляделась и шмыгнула в придорожные кусты.

– Не уходи далеко, – крикнул в спину Серый.

Я и не собиралась. Сон-трава обычно растет вдоль обочин.

– Пойдем, – сказала я через пару минут, успев осуществить задуманное и кое-что сверх программы.

Серый вылез из соседних кустов, одергивая на ходу куртку.

– Пойдем, моя красавица.

Он был хорошим попутчиком. Не тратил силы и внимание на пустые разговоры, не торопил меня, но и расслабляться не давал Он казался удивительно надежным и сильным, а это раздражало.

– Устала? – спросил Серый, перепрыгивая через очередной полусгнивший ствол.

– Нет, – ответила я, перебираясь следом, пусть менее грациозно, зато без посторонней помощи. – Далеко еще?

– Если поторопимся, ночевать будем в Городе.

Я машинально взглянула на небо и вздохнула. А если не поторопимся? Мы двигались на запад вслед за солнцем, которое пока не собиралось садиться. Но признаться, что устала? Ни за что!

Я не заметила, как Серый метнул нож. Собственно говоря, я и опасности не заметила. Из кустов на дорогу вывалилась громадная туша с торчащей из груди рукояткой ножа.

– Что это? – спросила я подозрительно спокойным голосом.

– Испугалась? – Серый наклонился, легко выдернул нож и обернулся ко мне. – Испугалась?

– Не успела, – честно призналась я, подходя ближе.

– Это – медведь, – гордо пояснил он, вытирая нож о траву. – Говорят, раньше встретиться один на один с медведем мог только очень смелый охотник.

– Не может быть! – Я проигнорировала его намек на собственную храбрость. – Я читала про медведей. Они огромные, очень сильные и злые.

– Этот тоже не маленький, – заметил Серый, – А насчет характера, пожалуй, уже поздно выяснять..

– Но… ты убил его одним ударом!.. Разве такое возможно?!.

– Как видишь. – Серый пожал плечами. Потом улыбнулся и соизволил дать разъяснения: – Я уже охотился на них раньше, когда думал, что их можно есть. Наверное, до Взрыва медведи и вправду были одними из самых опасных обитателей леса. Только сейчас их место занял я. Я сильнее, быстрее, и я никогда (ты же знаешь) не промахиваюсь. А после удара в сердце еще никто не оживал.

Туша на земле дернулась. Я вздрогнула и отскочила назад. Хорошо еще, что не закричала – опозорилась бы на всю жизнь.

– После смерти так бывает, – спокойно заметил Серый, направляясь дальше.

– Зачем же ты его убил, если его есть нельзя? – спросила я, обходя тушу стороной, чтобы догнать Серого.

– Иначе бы он убил нас, – не оборачиваясь, ответил мой будущий родич. – Нас-то есть можно…

– Но медведи не едят мясо!

– Да? Не знаю, до Взрыва может быть и не ели…

Я не стала спорить. В конце концов, он охотник, ему виднее.

Небо потихоньку темнело, окрашивалось на востоке в синее. Мама говорит, что небо – единственное, что не изменилось за последнюю тысячу лет. Это удивительно, особенно, если вспомнить, сколько усилий приложил человек для достижения обратного эффекта.

– Смотри – Город! – сказал Серый, протягивая вперед руку. В просветах редколесья виднелись огромные строения непривычных форм. – Мы пришли.

Это и дубу было понятно.