Текст книги "Секретарь в переплёте (СИ)"
Автор книги: Ольга Арунд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
– Всего доброго, Ольга Александровна. Обращайтесь если что.
– Где Арольская? – с порога спрашивает Влад, обводя архив прищуренным взглядом.
– Понятия не имею, – томно отзывается Зара, поднимаясь.
Последний час она занималась сортировкой по годам личных дел сотрудников и от бумажной пыли свербело в горле, не добавляя хорошего настроения. Казалось бы, архив – пыльный, никому не нужный пережиток прошлого, тем более, что электронная база не требовала столько места. Но! Раньше никто не додумывался эти личные дела сканировать, а они хранятся, на минуточку, семьдесят пять лет. Семьдесят пять! Не факт, что сама Зара проживёт дольше собственного досье.
– Ольга Александровна?!
– Орать необязательно, – показательно кривится Зара и отходит к компьютеру, – Оли нет.
– И куда она соизволила уйти? – недовольно отзывается Влад, скрестив руки на груди.
– Кадры. – Зара мягким движением указывает на нужную стопку. – Бухгалтерия. – Рука меняет направление. – Операционный отдел. Управление делами. Безопасники. Юридическое управление. – Каждый отдел – новая стопка. – Мне продолжать?
– Без надобности, – морщится Влад и собирается уйти.
– А зачем тебе Оля? – Теперь уже Зара смотрит на него с недовольством. – И, кстати, откуда столько неприязни? Тем более необоснованной, что она разбирает твои завалы.
– А почему тебя это волнует? – Влад резко меняет направление и приближается к присевшей на край стола девушке. – В последний наш разговор ты выразилась определённей некуда.
– Не впутывай Олю в наши отношения, это здесь не при чём.
– А у нас они есть? – Влад наклоняется ниже, заставив Зару отклониться назад. – По-моему, она первая в них влезла, заставив меня подписать твой перевод.
– Заставив? – из её груди вырывается презрительный смешок. – Это тебя-то, самого умного, самого изворотливого и просто самого-самого?
– Не зли меня, невес-ста, – качает головой Влад и собирается отойти.
– А иначе что? – провокационно шепчет Зара, обхватывая его за шею и не давай отстраниться. – Накажешь меня, ж-женишок?
Взгляд – глаза в глаза и чужое дыхание на губах. Прерывистое – то ли взбешённое, то ли… нет?
– Работайте, Зара, – хмыкает Влад и отстраняется первым. – Вы же не хотите меня разочаровать? – И добавляет, когда до двери остаётся лишь пару шагов: – Ещё больше…
– А не пойти бы тебе к чёрту?! – не выдерживает Зара, с трудом сдерживаясь, чтобы не бросить в него что-нибудь потяжелее.
– Только после тебя, невес-ста, только после тебя.
Глава 11
– Когда ты успела поцапаться с Крамелем? – спрашиваю я, заходя за стеллаж, где Зара разбирала личные дела, что-то бурча себе под нос. На своём родном языке.
– А когда ты признаешь, что тебе нравится твой Дальский?
Хмыкнув в ответ на чужое нежелание общаться, я встаю к стеллажу напротив, чтобы присоединиться к работе. Пусть Зара умная девушка, но, имея совсем другую специальность, она перепроверяет вносимые данные по несколько раз и часто сверяется с номенклатурой. Мне привычнее – меня этому учили, пусть даже давно, поэтому я справляюсь в три раза быстрее.
– Извини, я не хотела, – бросает она, но не выдерживает и поворачивается ко мне. – Вот объясни мне как можно быть таким бараном?!
– Легко, – певуче откликаюсь я и заношу в опись ещё одно дело. – Раньше вы просто ругались, что стряслось сейчас?
– Ненавижу его! – рычит Зара. – Он таскается сюда только чтобы вывести меня из себя.
– Насколько я помню, довести его до ручки изначально было твоим планом. – В описи появляются ещё три дела и я разворачиваюсь. – Зар, признай, что тебе нравится его бесить и нравится из-за него же беситься. Может, это ваша горячая кровь шалит или просто вы нашли друг друга, но, как по мне, ваш брак будет удачным.
– А то, что я «глупая вздорная девчонка, умеющая только покупать тряпки и тратить папины деньги»? Предлагаешь понять и простить?! – снова распаляется она.
– Отомстить и женить, – хмыкаю я. – Если Крамель такой недальновидный, пусть всю жизнь мучается.
– Отомстить?
– То, что вы ругаетесь, конечно, забавно, но это не совсем то, – качаю я головой.
– У меня глаза кровью наливаются, стоит увидеть его усмешку, – Зара со вздохом возвращается к делам. – Строить из себя невинную овечку? Нет уж.
– Не надо никого из себя строить, – пожав плечами, я беру новую связку, – просто будь умнее. Прекрати соответствовать его ожиданиям и Крамель перехитрит сам себя.
– Я состарюсь, пока этого дождусь!
– Мы ускорим процесс, – обещаю я ей. – Есть у меня один подходящий кандидат…
– Ольга Александровна, с тех пор, как вы пришли к нам работать, наш офис превратился в проходной двор!
– Не понимаю о чём вы, – мило улыбаюсь я в ответ на Крамелевский прищур.
– Вы знает, у вас теперь прекрасная техника, которую привезли…
– Да, Александра Германовича нельзя обвинить в скупости. – В упрямстве – да, но жадным Дальский никогда не был. – И, насколько я слышала, технику в архив он предоставил по согласованию с Иваном Фёдоровичем Сухоруковым.
– Хорошо, – раздражённо выдыхает Крамель, – но сейчас вы просите пропуск для постороннего «Рейве» человека, просто вашего знакомого.
– Этот знакомый сделает то, до чего никак не могут дойти ваши рабочие, – в этот раз я не скрываю обвинительный тон. – Причём сделает на чистом альтруизме, как раз по той самой дружбе.
– Чего конкретно вы хотите?
Мне кажется или Владо-Владислав за эти дни начал седеть?
– Игорь выбросит вывеску и соберёт стеллажи, – я закидываю ногу на ногу и откидываюсь на спинку кресла. – Те, что собраны, уже наполовину заняты, а, если мы продолжим в том же духе, к началу следующей недели нам станет некуда складывать документы.
– Вы же понимаете, что скорость не должна влиять на качество вашей работы? – Крамель сцепляет перед собой руки в замок.
– Даже больше, чем вы, – не сбиваюсь я с вежливого тона.
Это Зару рядом с ним коротит, а мне Владислав Викторович до лампочки. Даже те, которые мне так и не заменил электрик, волнуют меня гораздо больше, чем недовольство директора управления. Кстати, надо бы снова вызвать Александра и напомнить!
– И сколько вы планируете эксплуатировать вашего… друга? – На его многозначительные паузы мне тоже как-то плевать.
– Два дня.
Игорю я уже позвонила и заручилась его согласием. Он бы в любом случае не отказал, витая в облаках от наличия собственной, уже почти ручной, феи.
– День, – категорично отзывается Крамель, – ровно столько я позволю вашему знакомому находится на территории банка.
– Меня устраивает, – киваю я и встаю. – Прошу вас оформить пропуск на завтра, копию паспорта я пришлю вам по почте. И ещё, «Нимбус» начнёт установку противопожарной системы седьмого июля.
Он смотрит на меня долго, оценивающе и, кажется, где-то глубоко во взгляде Крамеля на мгновение появляется и сразу исчезает уважительное одобрение. Которое мне, по большому счёту, тоже безразлично. Но чертовски приятно, да.
– И как вам это удалось?
– Почему я вам не нравлюсь?
Мы изучаем друг друга словно игроки в покер, выискивая слабые места и прикидывая стоит ли шоудаун[1]1
Шоудаун – это ситуация, когда, если после последнего раунда ставок осталось более одного игрока, оставшиеся игроки выставляют и сравнивают свои руки, чтобы определить победителя или победителей.
[Закрыть] банка.
– Не забудьте прислать документы, – с усмешкой напоминает Крамель и отвлекается на телефонный звонок.
– Оль, я больше не могу! – со стоном выдыхает Зара, в последний момент удержавшись от того, чтобы потереть глаза. Вспомнила про макияж? – У меня глаза сейчас выпадут.
– А у меня голова взрывается от всех этих фамилий, – отзываюсь я, прекрасно её понимая. – Отдыхай.
Три стеллажа от и до забиты только личными делами сотрудников – сегодня мы поставили свой личный рекорд. Главное, после этого завтра утром разогнуться.
– А ты? – Зара поднимается с корточек.
Я бы тоже присела, но подозреваю, что после этого уже не встану. До конца рабочего дня ещё час.
– И я, наверное, тоже, – со вздохом я забираю ворох своих и её листов. – Зар, ты забыла написать номер стеллажа и полки.
– Да? – она заглядывает мне через плечо. – Прости! Уже мозг отказывает.
– Нормально, – быстро подписав нужную информацию, я пролистываю остальные её описи и иду к компьютеру.
– А как мы будем во всём этом ориентироваться? – вздыхает Зара, присаживаясь на край стола.
Лежащие тут же дела, которые я отложила для уточнения в кадрах, ворохом рассыпаются по полу.
– Во всём, это в чём? – Быстро в четыре руки вернув всё на место, уточняю я.
– Да хотя бы в стеллажах! – Зара рассматривает нарисованные мной от руки схемы. – Если твои листочки потеряются, мы тут полгода будем ходить и аукаться.
– Потому что нормальные архивариусы нумеруют свои стеллажи специальными наклейками, но где нормальные архивариусы и где твой Крамель! – весело фыркаю я. – Сейчас у нас нет выбора, поэтому документы мы начали складировать прямо на полки, а вместо нумерации используем это. – Я забрала из её рук карандашные наброски стеллажей.
– А что будет, когда у нас появится выбор?
– Когда у нас появится выбор, – мечтательно начинаю я, – каждый листочек будет лежать в своей коробке на своей полке своего стеллажа. Никакой пыли, никаких разваливающихся стопок, всё чинно и аккуратно. Когда у нас появится выбор, мы не будем извращаться в Excel таблицах, работая в своей собственной программе. Через неё же отделы станут сдавать документы и передавать описи, а мы станем наслаждаться отлаженным работающим механизмом.
– Оль, ты сказок перечитала? – Зара насмешливо обводит уже чистый, но ещё захламлённый архив.
– Хуже, я сама это придумала, – с удовольствием потягиваюсь я.
– Кофе будешь, фантазёрка? – смеётся она и встаёт, снова задевая бедром злополучную стопку.
– За-ара! – со смехом мы снова собираем документы. – Кофе буду, но без сахара и зайди к Крамелю, спроси что там с нашим заказом на наклейки.
– Ты сама провоцируешь нас на скандал, – усмехается Зара.
– Я провоцирую тебя на понимание, – взяв два верхних дела, я сверяю их с описями. – Понимание того, как правильно вести себя с Крамелем.
– Правильно – это без крика?
– Правильно – это чтобы он бесился, а ты улыбалась, – поправляю я её. – Заодно отдохнёшь, а я пока наберу нашу любимую Ирину.
– Она уже не рада, что приняла нас на работу, – направляясь к двери, веселится Зара.
– Так и Крамель на столе не танцует, – хмыкаю я, – зато мы работаем хорошо. Так что иди давай и про наклейки не забудь!
– Можешь быть уверена, это последнее, о чём я смогу забыть…
В противовес словам Зары, Ирина мне рада. И с той же радостью диктует новые даты увольнений взамен тех, которые практически стёрлись. Жаль только, что возвращать их мне придётся на самую верхнюю полку.
Предательскую мысль отложить это до завтра я отгоняю, не дав ей обосноваться и подточить пока ещё сознательный мозг. Хорошо помогает фантазия о надписи «начальник» в моей трудовой и я иду за стремянкой в один из дальних проходов. Похоже, что, оснащая архив, Крамель брал всё самое большое.
И если высоченные стеллажи ещё вписывались в мои понятия, то, увидев впервые эту стремянку, я секунд десять приходила в себя. Массивная металлическая штуковина в виде печатной «Л», две из четырёх ножек которой стоят на колёсиках. Семь ступеней. Площадка на уровне примерно двух метров. И небольшие, не внушающие оптимизма, перила с полкой. То ли для работы, то ли для сидения.
Этому монстру Зара сразу предпочла её меньший вариант, но с той стремянки до верхних полок я не дотягиваюсь. Поставив ногу на первую ступень, я слышу как открывается дверь и почти без удивления вижу Дальского, с хозяйским видом заходящего в архив.
– «Олд-Арн» переехал в «Рейву»? – хмыкаю я и поднимаюсь на площадку.
– Влада бы удар хватил, – в том же духе отвечает он, – ему хватит и меня с вами. Не высоко? – Дальский поднимает голову.
– Высоко, только работу никто не отменял. – Первая папка встаёт на место.
– Что происходит между вами и Владом?
– Если скажу, вы прекратите сюда ходить? – Я смотрю на Дальского, прикидывая насколько могу ему верить.
Раньше привычки врать за ним не водилось. Хотя, раньше он и не был со мной таким разговорчивым.
– Возможно.
Его лицо на уровне моих кроссовок, но даже это уже не смущает. Проще смириться с фактом его постоянных набегов, чем нервничать от каждого из них. Что там сказала Зара? Что Дальский меня хочет?
Ну, конечно! Просто жаждет, глядя на меня исключительно с исследовательским интересом. Без подтекста.
– Сейчас спущусь, – тяжёло вздыхаю я и тянусь поставить последнее дело.
Достать не получается, а спускаться, двигать стремянку и громоздиться обратно откровенно лень. Поэтому я опираюсь коленом о полку и рывком впихиваю дело между двух других. Отлично!
Только стремянка не выдерживает издевательства. Опасно накренившись на одну сторону, она скользит этими чёртовыми колёсиками по полу и я впустую взмахиваю руками, пытаясь вцепиться в стеллаж. Опять же нет гарантии, что в этом случае меня этим же стеллажом и не накроет, но теперь об пол я ударюсь хотя бы спиной, а не головой.
И я закономерно лечу вниз, зажмурившись, но удара не происходит.
– Ольга Александровна, вы решили так оригинально самоубиться? – насмешливый голос Дальского выдёргивает меня в реальность и я открываю глаза, осознавая себя у него на руках.
Хорошая реакция, не зря столько лет тренируется.
– С чего бы это? – ворчу я. Хочется уже слезть с его рук, но дёргания ногами никогда не выглядят прилично.
– Из-за своего проигрыша? – демонстрирует осведомлённость он.
Я очень зря перевожу взгляд на Дальского. Айсберг в его глазах больше не вымораживает холодом, скорее обжигает, притупляя во мне инстинкт самосохранения. В голове внезапно пустеет, а по спине пробегает толпа мурашек.
– Владислав Викторович рассказал? – пытаюсь нахмуриться я. У Дальского же даже дыхание не учащается ни от моего веса, но от чего другого. – Меня можно отпустить.
– Конечно, – соглашается он и садит меня…
…на стол.
Оставшиеся папки с личными делами красиво летят на пол, веером усеивая площадь в пару метров, а я не сдерживаю стон. Да сколько можно-то? Уже даже не смешно.
– Неприятно, – хмыкает Дальский, но меньше всего я ожидаю, что он присядет на корточки, помогая мне собрать стопку обратно.
– Неприятно? – Я сдуваю с глаз выбившуюся прядь. – Скорее, обидно. Так откуда вы знаете про наше пари?
– От Влада, – не увиливает он и с интересом оглядывает стол. – Работаете по старинке? – Дальский кивает на схемы стеллажей.
– Пока да.
– У вас хорошо получается, – внезапно хвалит он. – Ещё недели не прошло, а разница колоссальна.
– Мне есть с кого брать пример, – якобы бесстрастно пожимаю я плечами, внутри подавляя разливающееся теплом довольство.
– Неужели вы признали мои заслуги? – весело хмыкает Дальский.
– Я всегда их признавала, вы выдающийся управленец и с этим глупо спорить.
Какой-то неправильный получается разговор.
– Но вы всё равно не вернётесь, – констатирует он и собирается заправить выбившуюся прядь волос мне за ухо, но я ухожу от прикосновения. Рефлексы, наконец, очнулись? Вовремя. – И подвезти вас домой тоже не дадите? – прищуривается Дальский.
– Почему же, везите, – ломаю я шаблон. – Если вам так хочется собрать все городские пробки и если вы обещаете не поднимать тему моего секретарства.
– Обещаю, – соглашается Дальский, а мне почему-то становится… страшно?
Глава 12
Рабочий день заканчивается, а Зара не появляется, но клятвенно обещает закрыть архив, когда я ей звоню. Не то чтобы я расстроилась отсутствию кофе, просто такая задержка настораживала. Дальский ушёл почти сразу после моего согласия и вряд ли для того, чтобы дать возможность передумать.
Хотя я даже не планировала, устав за сегодняшний день так, что отваливались ноги, поэтому внезапный приступ благотворительности у Александра Германовича оказался только кстати.
И нет, это не у меня под кожей толпами разгуливают мурашки. И не мой пульс учащается тем больше, чем ближе я к выходу из банка. А то, что приходится откашляться перед тем, как попрощаться с девочками на ресепшн вина исключительно архивной пыли. Ещё бы самой в это поверить.
Но, тем не менее, я выхожу и решительным шагом иду к виднеющемуся на служебной стоянке чёрному Мерседесу.
– Вы не передумали, – с улыбкой констатирует Дальский, забирая у меня сумку и ставя её на заднее сидение.
– Не имею такой привычки.
Привычки садится в открытую кем-то дверь у меня тоже нет, но ему знать об этом необязательно.
– Адрес прежний? – насмешливо интересуется Дальский, заводя машину.
– Да, если вы его знаете.
Я, например, его адрес знаю – часто приходилось заказывать туда доставки. Да и самой однажды пришлось навестить просторную двухсотметровую квартиру, окнами выходящую на Ивановский сквер. Просто Елизавете и Герману Дальским срочно потребовался какой-то семейный альбом, а их сын не стал из-за этого переносить встречу со своим юристом. И ключи им тоже не доверил, предпочитая поручить это мне.
– Ольга Александровна, – качает головой Дальский, – вы обо мне плохого мнения.
– Ваш архив не сравнить с моим, – улыбаюсь я уголком губ, – в нём личные дела размещены в идеальном порядке.
– У меня хорошая память, Ольга Александровна, – Дальский резво выруливает на проспект, чтобы почти сразу остановиться в среднем из трёх, стоящих в пробке, рядов, – и склонность интересоваться людьми, с которыми я работаю. Особенно, так долго.
Склонность интересоваться людьми?! С каких это пор? Мне наглости не хватит предположить, что такие кардинальные изменения связаны с моим увольнением.
– Не смотрите так, это правда.
Точно, мы ведь в пробке и Дальский поворачивается, предпочитая изучать меня вместо других автомобилистов. И всё равно не верю.
– Скрыть от меня факт собственного увольнения вам помогла Валиулина Полина Игоревна, в девичестве Рогатова, – с откровенным весельем во взгляде сообщает он то, отчего мои глаза увеличиваются вдвое.
– Вы подготовились! – с улыбкой обвиняю я его.
– А вы проверьте. – Дальский отвлекается на дорогу, не видя моей злорадной улыбки. И добивает: – Можем заключить пари, вы же их любите.
– То, с Владиславом Викторовичем, было первым, – бурчу я, разом теряя всё настроение.
И хочется сказать, что я его выиграю, но… Как бы там ни было, я – не архивариус. Да, есть универсальные принципы организации и работы архивов, алгоритмы, шаблоны, но всё это меркнет перед моей неопытностью. Об этом не знает Крамель, вряд ли догадывается Дальский, зато отчётливо осознаю я. И будет чудом, если мне удастся осуществить собственные планы.
– Признайте, что вам интересно, – после недолгого молчания подначивает Александр Германович.
– Не настолько, чтобы ввязываться в новую авантюру, – качаю я головой.
– Ты знаешь меня пять лет и всё ещё не доверяешь? – Мы снова стоим и я чувствую его взгляд. – Всё просто – ты называешь фамилию, я называю, – Дальский задумывается, – пусть будет дату рождения. Если я проигрываю, то веду тебя на ужин, если выигрываю, то ты меня.
– Я?! – мой смешок его только веселит. А меня его очередной переход на «ты» – нисколько.
– Согласен на яичницу и кофе, – весело хмыкает он, перестраиваясь в правый ряд. – Играем?
И, глядя на него, я не могу сказать «нет».
– Любого сотрудника? – с прищуром интересуюсь я.
– Ограничимся главным офисом и теми, кто работает больше полугода.
Главный офис и полгода. Я откидываю голову на подголовник, задумываясь. Назвать кого-то из начальников? Если у Дальского действительно такая хорошая память, он не то что дни рождения, их адреса и имена детей помнит. Кадры тоже отпадают, раз уж он читал Полинино досье. И, наверное, неплохо бы спросить про охранника или уборщицу, но первого он почти стопроцентно знает через своего водителя, а вторая регулярно бывает у него в кабинете.
– «Белый кролик».
– Это фамилия? – веселится Дальский, въезжая в очередной дорожный затор.
– Это ресторан, куда вы меня поведёте, – мило улыбаюсь я. А что, давно хотела попробовать молекулярную кухню. – А фамилия… Сидоров Иван Иваныч.
– Это персонаж анекдота? – хмыкает Дальский.
– Это сотрудник вашего офиса, работающий больше полугода. Сдаётесь?
– У тебя глаза сверкают, – вместо ответа заявляет Дальский, не обращая внимания на то, что машина перед нами отъехала уже метров на пятнадцать.
– Это не ответ. – Пальцы нервно заправляют за ухо несуществующий волосок. – Мне посчитать до трёх или вы признаёте проигрыш?
– Признаю, – он всё также смотрит только на меня.
Глупость, но от этого у меня горят щёки, перехватывает дыхание и хочется скромно потупить взгляд. Вот только тургеневские барышни не работают секретарями.
– Вы проиграли и везёте меня ужинать! – торжественно заявляю я, но победы не чувствую. Особенно, когда Дальский переводит взгляд на дорогу и трогается с места.
– Сидоров Иван Иванович, 18 мая 1990 года.
– Вы не могли этого знать! – в сердцах я хлопаю себя по колену.
– Зато ты прекрасно знала, что он не работает в «Олд-Арне», – Дальский поворачивает и я вижу свою улицу.
– Сидоров работает в вашем офисе дольше полугода, все условия соблюдены.
– Вот только моим сотрудником он не является, лифтёр числится за «ТехКранТестом».
– Тем не менее, вы выиграли, – тяжёло вздыхаю я, прикидывая, всё ли убрано, чтобы пускать бывшее начальство в свою квартиру.
– А в качестве бонуса победителю не полагается переход на «ты»?
– Это вряд ли, – качаю я головой и первая выхожу из машины.
Надо бы морально подготовиться перед тем, как готовить ужин Дальскому, но кто бы мне дал! Потому что он уже подходит, а у меня внезапно заканчиваются слова, стоит представить нас вдвоём на моей маленькой кухне.
– Идёмте, – снова вздыхаю я, надеясь, что более масштабный спор всё же выиграю.
Иначе судьбе придётся добавить везения в любви, а это не то, что мне сейчас нужно.
– Оля! – Вспоминая, что у меня есть в холодильнике, я не замечаю того, кого обычно трудно не заметить. – Привет! – Игорь выходит из подъезда и стискивает меня в медвежьих объятиях, приподнимая над асфальтом.
– Пусти, – хриплю я единственное, что могу и он аккуратно возвращает меня на место.
– Оль, наконец-то я тебя нашёл! – продолжает не в меру счастливый медведь, по ошибке названный Игорем. – Хотел зайти вчера, но побоялся, что ты уже спишь. А сегодня как, занята? – он, наконец, переводит взгляд на Дальского за моей спиной.
– Александр Германович, познакомьтесь, это Игорь, мой… – Знакомый? Друг? Водитель? – сосед. Игорь, это Александр Германович, мой началь… мой коллега.
Беда у меня сегодня со знакомствами.
– Приятно познакомится, – Игорь крепко жмёт руку Дальскому.
– Взаимно, – снова становится айсбергом тот.
Вроде выросли мальчики, а игры остались всё те же – кто кого перепьёт, переиграет, пережмёт.
– Оль, так что, я зайду сегодня? – Вот как рубаха-парень за мгновение разгоняется до псевдомачо?! Потому что намёк на что-то большее, чем разговор за чаем в его вопросе мне не слышится, он там главная достопримечательность!
– Завтра, часов в восемь вечера.
– Договорились! – сияет Игорь, ещё раз обнимает меня и скрывается за углом дома. Видимо, пошёл обхаживать своего монстра.
– У вас много друзей, – бесстрастно замечает Дальский, заходя в лифт. Обычно я предпочитаю лестницу, но сегодня исключительный случай.
– Александр Германович, вы уже определитесь тыкать мне или выкать, – отзываюсь я. – Скачки туда-сюда напрягают.
– Я определился, – многозначительно отвечает он и подходит ближе. В масштабах лифта катастрофично близко. – А ты?
– А я не фамильярничаю с начальством, – мило улыбаюсь я и выхожу на своём этаже.
– Сейчас Влад твоё начальство. – Дальский с интересом оглядывается в моей миниатюрной прихожей.
– Тогда почему вас я вижу чаще, чем его? – Дома ко мне возвращается жизнерадостность. – Ванная сразу налево, кухня дальше по коридору и налево, – кричу я уже из кухни.
Подозревая, что кофе придётся варить, я со вздохом достаю запылённую турку. Мне одной обычно не до изысков – вскипятила, размешала, выпила, пошла на работу, но ради проигранного спора я, так и быть, постараюсь.
– Потому что у меня отпуск, – первая ложка кофе просыпается мимо турки, – и я собираюсь помириться с братом.
Выдохнув, я отставляю турку и банку с кофе подальше.
– Крамель твой брат! – обалдеваю я. Осознаю, что именно сказала. Добавляю: – Ваш.
– Родной, – подтверждает Дальский, который оказывается полон сюрпризов.
Родной брат… а вот тут стоп. Крамель-Дальский, Викторович-Германович. Пожалуй, об этом я подумаю завтра, на свежую голову.
– Это я такая невезучая или есть другая причина того, что в отпуск вы ушли впервые за пять лет? Только после того, как я уволилась. – Переваривая информацию, я возвращаюсь к турке и в этот раз успешно ставлю её на огонь. На второй конфорке появляется сковорода.
– Мне он был не нужен. – Дальский садится на табурет, на котором совсем недавно сидел Игорь.
– А сейчас понадобился?
– Повод появился, да и какой смысл работать без толкового секретаря.
Когда я оборачиваюсь, он смотрит на меня и насмешливо улыбается.
– Вы обещали не поднимать эту тему, – недовольно качаю я головой.
– Ты.
– Я и не поднимаю, в отличие от вас. – Я из принципа не понимаю намёков, которых не хочу понимать.
Не прекращая улыбаться, Дальский медленно встаёт и я упираюсь поясницей в столешницу, гадая в какой именно момент отключился мозг, помешав пустить этого тигрище на мою территорию. Или снежного барса? Кто там из них живёт в холоде?..
– Ты обещал не поднимать эту тему, – с явным удовольствием повторяет Дальский, опираясь ладонями о стол по обе стороны от меня.
Мурашки в обмороке, сердце планирует поездку в кардиологию, а я всё так же мило улыбаюсь, не собираясь отступать.
– Ваши яйца сгорят, – доверительно сообщаю я ему, – если вы продолжите в том же духе.
Мгновение, другое. Мы смотрим друг на друга и лично я ощущаю много чего лишнего. Например, желание коснуться загорелой кожи в вырезе белоснежной поло, из-за чего я упускаю момент, когда выражение его глаз меняется.
– Почему нам раньше не было так весело? – смеётся Дальский, отступая.
– Потому что я работала, – просвещаю я его, – вы работали, а «Олд-Арн» процветал.
– А сейчас не будет процветать?
Удивительно, насколько ему сегодня весело. Окончательно восстановив дыхание после выходки Дальского, я проверяю наш ужин и сбавляю газ до минимума.
– Это ваш отпуск, вам виднее.
– Как-нибудь справятся, – взгляд Дальского приковывают фото на холодильнике, – у меня целый штат сотрудников, которым, теоретически, можно доверять.
– Раньше это вам не помогало.
– Раньше я точно знал, что могу положиться на своего секретаря, сейчас – нет, – пожимает плечами Дальский.
Положиться он может и сейчас, хотя сознание активно подбрасывает картинки с синонимом лечь.
– Сколько похвалы. – Вместо яичницы на сковороде что-то среднее между омлетом и болтуньей. – Я начинаю задумываться о том, что продешевила с зарплатой, когда подписывала трудовой договор с «Рейвой».
– Влад поставлен в жёсткие рамки, я – нет.
Я ставлю на стол сахар, сливки и всякую мелочь вроде нарезанных помидоров и хлеба. Раскладываю вилки и ножи.
– Заканчивай с архивом и мы обсудим размер твоей зарплаты. – Дальский удерживает мою ладонь. – Тебе нечего делать в «Рейве», а спорить ты можешь и со мной.
Голос завораживает, взгляд обещает что-то, чего я явно ещё не пробовала, а сам Дальский ненавязчиво притягивает меня ближе. Вот так и пускай тигрище в овечье стадо! И ведь не то чтобы я не могу сопротивляться, скорее, не очень и хочу, вспомнив Зару и её «ты прикалываешься или правда не видишь?».
Теперь вижу, но спать с начальником, пусть даже бывшим, как-то совсем не комильфо. Правда, эта мысль ускользает, когда его ладонь ложится на талию.
– Яйца…
– Сгорят, я помню, – с тихим смешком отзывается Дальский и вместо того, чтобы его остановить, я одним движением перевожу регулятор газа на 0.
Чтобы не сгорели.
