Текст книги "Мираж - потерянная душа (СИ)"

Автор книги: Ольга Чумаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

  Так было принято, приводить в порядок мужчин, была привилегия женщин: помыть, побрить. Возражать он не стал. НЕТ.

  Каждое поселение это отдельное государство. В них были свои порядки, законы. Знать и соблюдать их обязаны были все.

  Присмотревшись Мираж показалось странным, что местные немного отличаются от других ярых, которых она видела. Некоторые были очень-очень похожи на людей. На высоких, красивых людей. Сначала она не обратила на это внимание, но потом...

  Мираж спала крепко, но выработавшаяся за несколько лет проведённых в жутком лесу реакция, была безупречна. Подошедший к ней, лишь протянул руку, а она, ещё не проснувшись, успела оцарапать нарушителя личных границ и отпрыгнуть. Дремавший щенок, так же ощетинился на подошедшего, за что моментально получил оплеуху. Такое грубое действие возмутило «мать». Девушке, оказалось, достаточно взглянуть – зло. За что чуть-чуть не получила так же. Рад замахнулся, видимо потом уже сообразив, что не стоит это делать. Сжалась «нахалка» – испугалась.

  Это был её хозяин, теперь точно их – Рад. Без амуниции, в простых светлых штанах и в рубахе без рукавов, босиком, но в ремне и при оружии. Она его признала. Пахло от него свежестью – дерзостью... Хорошо сложенный. Густая тёмно-русая, почти каштановая грива была, как успела она заметить, свежее пострижена. В среднюю длину на голове и по длине на плечах и спине. Не смотря на его ни хорошую выходку, сам он ей понравился. Девушка улыбнулась открыто, забыла она как он хорош.

  Рад привёл её в своё логово. Вместе с щенком. Кинул ей полотенце, махнув головой в сторону ванны. Радостный вскрик и детские подпрыгивания на мести вызвали невольную улыбку на его лице.

  Ванная. Девушка расслабилась, погрузившись в тёплую воду. Моющие средства были здесь же. Кто бы знал, чего стоило отмыть длинные волосы.

  Как хорошо, много ли надо, чтобы почувствовать себя счастливой. Щенок лежал рядом у ванны, дремал на тёплом полу: ждал своей очереди.

  Даже не попытавшись постучаться вошёл хозяин и уселся на ящик у столика, над которым висело огромное зеркало. Там же лежала её одежда, – полотенце...

  Мужчина внимательно посмотрел, как назло, лежавший сверху «пояс». Девушка поняла, что его заинтересовало: чистый «сейф» без знаков отличия.

  – Это что-то вроде моей косметички, – пояснила «нахалка», – или аптечки, как тебе будет удобно. Нет, под одеждой лежал «бронежилет», ножи в котором заменяли металлические прутья, «хищник» потянул за него.... Тут ей нечего было пояснить.

  Девушка внимательно наблюдала за действиями мужчины, как болотная лягушка, наблюдающая за насекомым из укрытия. Не всё было там.

  -Там не хватает, – напомнила девушка про отобранные им чёрные ножи, с золотой ручкой, чёрным лезвием и красным пламенем.

  Она прекрасно понимала, отдавать – это не про него, а вот отобрать...

  Девушка было дёрнулась – опомнилась. Показала пальцем на полотенце. Понял догадливый. Полотенце взял, протянул и бросил на пол. То что на столе не всё – знал точно. Он хотел видеть её полностью и желательно голой.

  Подойди и возьми, говорил его жест.

  Не могла она переступить через табу и погрузилась в воду головой. Рад подождал и вышел: никуда она не денется. Мираж, подумав минут пять, спокойно ополоснувшись, вышла следом замотавшись в его полотенце. Чтобы помыть щенка, как раз хватило пять минут.

  Весь рюкзак, вся её одежда были пересмотрены. Мужчина забрал только амуницию и 'бронежилет' из ножей, оставив 'косметичку'. Осмотрел он и пару платьев с нижним бельём. Обнюхал на наличие посторонних запахов. И «звериную» маску покрутил. Теперь, он точно убедился, что кто-то заботился о ней.

  Когда девушка вышла, «истукан» сидел в центре своей огромной кровати, словно каменное изваяние в позе полу-лотоса держа в руке неизвестный ей фрукт. У кровати стояла красивая резная стенка и массивное кресло. Вот туда она и приземлилась с ногами. Без приглашения, разрешения, покрепче запахнув полотенце. С минуту они, точно сидели смотря друг на друга. Щенок выполз из ванны развалился у тёплого камина на прекрасном ковре. Сама на таком не прочь растянуться – мурлыкнула малышу. А на столе не тронутая еда...

  – Даже спрашивать не буду, – повернулась девушка к еде. Щенок не голоден: в некоторой отдалённости Рад его накормил – одного.

  Хлеб, сыр – вот что ей так не хватало! Да. Мужчина наблюдал, как этот маленький удав заглатывал еду. Девушка её не ела – заглатывала. Вталкивая большие куски в рот пальцами. Даже не сразу поняла, чем запивала. Сообразила поздно. Торкнуло, глаза блестели. Хмель!

  А дальше: уставший мозг начал отключаться от происходящего. Девушка потёрла виски.

  «Пора». Двинулся в её сторону «хищник». Присел перед ней на пол, попытался прикоснуться к её голой ноге, девушка испуганно дёрнулась. Зашипела.

  Фыркнул мужчина на её испуг. Тем самым успокоив «дикую кошку». Немного.

  Когда же он попытался ощупать свежий рубец на стопе. (Свежие рубцы, украсившие молодое тело, смотрелись его личной печатью, и некоторые другие шрамы были знакомы). Девушка невольно дёрнулась и вскрикнула, когда он сильнее надавил.

  По ногам тянулись, подымаясь выше и другие шрамы привлёкшие внимание. Он попытался посмотреть, ощупывая и их. (Что тут такого, скользнули руки выше...).

  Нет. Угрожающе легла на огромную «лапу» рука девушки, слегка вонзившись острыми коготками в его кожу. Непривычно смотрелась такая милая угроза на его огромной исполосованной различными травмами руке.

  Рад пристально посмотрел ей в глаза, честно, ничего такого не планировал – само собой вышло. Тёмно-карие, почти чёрные звериные глаза заворожили – притянули девушку. В его человеческом лице так же, было что-то звериное и притягательное. «Мужественный». Клыки выступали, когда он пофыркивал. Не сразу она поняла, что он сделать. Попытался. Он попытался притянуть её инстинктивно: проверить зачем-то её способность «чувствовать связь». И да. Он почувствовал её трепещущий страх. И кровь... мгновенно, у девушке носом пошла кровь.

  Рад протянул опекаемой салфетку. Нет значит – нет.

  Мираж зажала нос, но продолжила изучать «истукана»: его волосы. Вернее две одинаково белые полосы, словно прочерченные от висков и соединяющиеся немного ниже затылка. «Тигр», фыркнул «зверь» в хищной душе. По лбу шёл шрам, скрывающийся где-то глубоко в волосах. Руки и особенно кулаки были покрыты старыми: один на одном – шрамами.

  Мужчина вложил девушке в руку, фрукт. А пока он что-то проверял на полке, весил на высокий гвоздь её вещи, девушка уснула.

  *** Вновь она бежала, убегала во сне. Всё больше разрасталась за спиной чёрная пропасть.

  – Не дождётесь, – кричала во сне душа.

  Но её никто не слышал. Незримое чудовище, подхватив, потащило во ТЬМУ... ***

  -

  Ничего лучшего Рад не придумал, как лечь спать придерживая девушку в своих объятиях, как раньше. Сначала, положив её в кровать, он совсем немного понаблюдал. Ухмыльнувшись, что она всё ещё улыбается во сне (он заметил это ещё тогда, у огненных гейзеров) и только сейчас увидел что она ещё, время от времени, сжимает коготки так, что немного вонзаются в его тело. «Хищник» фыркнул сам на себя, поймав на мысли, что её присутствие ему приятно. Приятно, когда она спала в его объятиях.

  «Спи, дикая кошка», – прикрыл покрывалом, – «ни придавить бы».

  Чутьё его не подвело, на девушке был корсет. По ощущениям, тонкий и очень плотно прилегающий к телу. И имеющий металлическое основание, но это были не ножи, а что-то округлое, ровное, что-то не представляющее угрозу. Надеялся!

  Всё на девушке прилегало плотно, все многочисленные украшения. Вьющиеся по телу словно лоза, не цеплялись и не царапались. Что было очень кстати.

  Спать, остальное потом. Ему следовало впасть в спячку ни на одну неделю: отыграть практически бессонное время в нижнем мире, а в верхнем мире сон вне поселения – смерть.

  Спать. Никто и ничто не могло потревожить сон.

  -

  Мысленно поздоровалась проснувшаяся, потянувшаяся девушка, заключённая в объятиях спящего мужчины.

  С тех пор как они расстались в Нижнем Мире прошёл почти земной год. Там она не чувствовала страха к нему, но здесь.

  Под тяжёлой рукой, прижатая к горячей груди, в которой слышала ровное биение сердца, она почувствовала себя в опасности. Хотя, не могла отрицать, что было приятно.

  Изловчившись, освободившись, выкарабкавшись, облокотившись об подушки, девушка села. Только, израненную ногу мужчина не выпустил, крепко сжимая её своей лапой. Вытаскивать девушка не стала: догадываясь, что он запрограммировал себя на некоторые движения, на освобождение ноги.

  Там, в дикой местности, погружаясь в сон, сознание само программировало организм на что и когда реагировать: какие звуки не несут опасности, а при каких надо реагировать раньше, чем проснётся сознание.

  Он так сладко спал. Она сидела и любовалась им. Его шрамами. Что-то звериное и дикое скреблось внутри её сущности.

  Странные мысли волной приходили в голову. По телу пробегалась дрожь – страх. И интерес. Надоело смотреть! Её рука скользнула по его коже. Она, как можно нежнее коснулась спящего: погладила лбу, вздёрнутое ухо, верхняя часть которого была завёрнута вовнутрь. Улыбнулась! Да. Вспомнила выражение про закрученные в трубочку уши. Непослушные пальцы скользнули по его шраму на голове: скользнули, проникнув в его шёлковые пряди. Ей захотелось понюхать мужчину, и она приблизилась. Не удержавшись своих желаний, коснулась губами его уха, мужчина крепче сжав её ногу, перевернулся на бок.

  Девушка и дремала, и сидела, и стояла разминая отлежавшие бока. А сколько всего пришло в голову, сколько всего она передумала. И вновь спала, чтобы угомонит голод.

  Скоро и мужчина, от беспокойного соседства, начал ворочаться. Он оскаливался во сне на невидимого врага, рычал, сжимал итак сжатые в кулаки руки. «Больно». А девушка жалела его, прекрасно понимая, что он ещё не вернулся с охоты. Он до сих пор в болотах – охотится. Боялась она потревожить его сон.

  Не выдержав всё яростнее сжимавшиеся «оковы», Мираж сделала попытку ослабить их, погладив спящего по руке.

  – С возвращением, – шепнула «нахалка» заметив, что мужчина приоткрыл глаза, – радость, давай хватку немного ослабишь.

  Мужчина отпустил девушку, намотав на кулак лежавшую рядом прядь её прекрасных длинных волос, и засопел.

  – Радость, подожди, – остановила девушка его «погружение», – я есть хочу, отпусти меня, иначе, – она слегка, прикусив его за ухо, поцеловала, – иначе, я тебе ухо отгрызу.

  Сонный пальцем указал на стол у кровати. Пульт с кнопками лежал на видном месте. Гадать зачем он и какую кнопку нажимать – «увольте». Подносы с едой были убраны незаметно вошедшими женщинами давно, только двое, погружённые в глубокий сон, это не видели. Мираж удивилась, как она не заметила. О том, что могли хотя бы фрукты оставить и воду, только подумала, сказать не решилась. Натянув покрывало, она легла. Глубокий недовольный вздох коснулся вздёрнутого уха.

  «Хищник» уже не спал. Девушка не понимала последствия своих действий. Последствия своих заигрываний с полусонным мужчиной.

  Он приподнялся и, подтянувшись, нажал кнопку. Его рука, опускаясь, хозяйски скользнула по хрупкому телу.

  – Только посмей, – возмутившись, сдёрнула «нахалка» тяжёлую «лапу» со своего тела и недовольно фыркнула. (Вернув его фи).

  Она «поймала» его взгляд с намерением подколоть, съязвить, но то, что прочитала в «звериных» глазах, – напугало. Попытавшись отстраниться, у девушки нечаянно оголилось часть туловища. «Хищник» внюхивался в запах её волос, её тела (приятно пахло от испуганной «зверюшки»: лесной травой, древесной смолой и цветами). Он чувствовал её учащённое дыхание. Чувствовал, как всё быстрее и быстрее бьется в ней сердце. (Чувствовал, но не слышал).

  Что заинтересовало его в ней – дерзость. Желание наказать – покусать... Да! Поиграть, покусать – немного. Но «хищник» хорошо себя контролировал. Нет. Он просто хотел проверить, что она ему позволит? Не рассчитал. Тяжёлая рука воина, придерживая легла на девичью грудь: придавил он её. Всё в «зверьке» замерло, дыхание прекратилось. Рад опомнился, словно окунувшись в холодный родник. Губы его подопечной темнели на глазах, окрашиваясь в фиолетовый цвет. Но она была в сознание. Возможно в сознание, возможно без. Он отстранился от неё пытаясь понять, что делать? чем ей помочь? искусственное дыхание? прямой массаж сердца? что?

  «Истукан» чуть-чуть отодвинулся, ей этого хватило. Показала ему жест, чтобы отошёл от неё подальше. Ой, как хотелось другой жест показать – не приличный.

  Закоротил электрический разряд, с украшений посыпались искры, и девушка сделала вздох-другой. Задышала она, но перенёсшее электро-шоковую терапию тело, сводило от боли. Начал бить озноб: зуб на зуб не попадал. Завернувшись поплотнее в покрывало: свернулась калачиком, как маленький котёнок, девушка отключилась. Отключилась она от всего происходящее в этом тяжёлом мире.

  Рад сидел спиной к ней: думал, что глупо всё получилось – напугал. Знал же, что девушка очень хрупкая – не сдержался. Ругал себя, отсчитывал. Когда «чудо» пришла в себя, он почувствовал. Почувствовал как села она: подобравшись, словно дикий зверь, готовая к нападению.

  Не спровоцировать к активным действиям. Ведь придётся действительно прибить. Как взбесившегося и не подчиняющегося хозяину щенка. А хотелось бы приручить. Да.

  Соблазнительно пахло едой. Голодный «зверёк» то и дело перенаправлял своё чутьё на манящие запахи. Два подноса с горячим, один с фруктами и кувшин с напитком. О чём подумали женщины принёсшие еду, ему было всё равно, и ей до такой же лампочки.

  Сарафанный опрос пришедшего каравана не смогли утолить любопытство местных женщин. Нет. Они ничего не знали, кроме того, что пришедшая девушка принадлежит Раду. Женщины, пожелав грозному хищнику приятного аппетита, неоднозначно посмотрев на спящую, удалились.

  Её дыхание выровнялось, она успокоилась. Этого он и ждал.

  Проблема после пережитого тока и шока была одна: пропадала речь на некоторое время, сейчас ей было доступно только шипение. А Рад этого не знал. Откуда ему.

  «Зверьку» пришлось обходить кровать по кругу, чтобы заглянуть в глаза «каменного истукана». Неподвижного и «холодного». Того, что напугало её уже не было. Тишина и спокойствие в его взгляде, уверенность «хищного» воина – хозяина положения. И, она его чувствовала. Действительно чувствовала на эмоциональном уровне. И заскулить хотелось. Только вот от чего, она не понимала. Новые чувства нахлынули волной. Такой, опасной смесью. Такой манящей, такой родной.

  «Хищник» повёл вздёрнутыми ушками. Подшучивая над «зверьком». Над её предсказуемостью, дерзостью, растерянностью и юностью. А он её не просто чувствовал, он её просчитывал, он её знал.

  «Мир», – послал «хищник» жест «хищнице». «Мир», – отозвалась «дикая». Добавив черту между ними, прочерченную ногой на полу. Незримую границу в их отношениях.

  Краткие обрывочные жесты в которых может заключаться целая история: он и она, война и жизнь, и шрамы. Он просто хочет посмотреть на неё, на украшения, ну, и шрамы. Он хочет, чтобы она рассказала о себе, приглашающий жест присоединится к его трапезе, разделить с ним еду.

  «Довериться», металось сознание. Да. Нет. «А тело не жалко, пускай смотрит». Девушка уверенно села напротив, предоставив на выбор, исполосованную шрамами часть лица и плечо, со сползающими с него до позвоночника тёмно зелёными (почти чёрными) рубцами. (Как крылья). Это он ещё не видел, такие же чёрной зеленью рубцы чуть ниже. Больше они напоминали крылья стрекозы, только с заострёнными концами.

  Не видел, так как металлический корсет облачённый в кожу не позволял рассмотреть самого главного.

  Возможно, но сейчас, самое главное начиналось с головы: со шрама на лбу. Разорванная кожа расползалась к виску – шрам, полученный в результате удара сапога. Спутать он не мог. Длинный шрам на скуле – нож. Кто-то заботливо разрезал кровавый отёк. Исполосованные руки и ноги. Шрамы были разные и оставленные разного рода зверьём и в разное время.

  Вот этот на плече похожий на молнию – тварь-ищейка. Ни его ли голову она подарила. Да.

  Корсет и украшения были одним целым. Они не мешали её движениям, ни цеплялись, плотно прилегая, плелись по ней, извивались. Металлическое основание корсета пряталось под эластичную кожу и как он снимался, пока непонятно. И вообще, что это была за кожа, она очень напоминала ему, – «нет, не может этого быть». Она напоминало кожу госпожи-смрад. И всё это хорошо замаскированный под украшение – дефибриллятор. И то, что замыкателей несколько, он не сомневался. И печати изготовителя такого, почему-то на поверхности не оказалось. Ух, как хотелось «распотрошить начинку».

  Останавливало незнание о состояние девушке, как часто она им пользуется. И сколько у хитрого прибора назначений. Плюс, какова максимальная мощность.

  Такой изучающий интерес, что она – девушка семнадцати лет вызвала у такого мужчины, – задел. Вот, прекрасно видела ведь, что он не её тело изучает, а шрамы и украшения. Обрадоваться бы, нет обиделась.

  Да. Смотрелись они, ну, разными, ещё бы. Теперь она хорошо рассмотрела (разглядела) своего «рыцаря». Два с половиной метра это он был вместе с амуницией, а так только два тридцать. А какие были руки: не удивительно, что он её так придавил. Она даже в бёдрах была уже, чем его бицепс. Ей казалось, что шеи у него вообще нет: мышцы начинались от вздёрнутых ушек и плавно перетекали в плечи. Целая пирамида мышц. Оценивать ниже опасалась.

  Нет. Сейчас он был худощав и измождён. И так выглядели практически все вернувшиеся с охоты «хищники». Голодные и злые оттого что несколько лет приходилось добывать железу смрадов. Агрессивные и опасные от бесконечных смертельных боёв. А многие были искалечены и изранены, как физически, так и психологически.

  Психически не стабильными были все вернувшиеся. Все! Берсерки назвали бы в древности мгновенно зверевших воинов, впадающих в неудержимую жажду убивать.

  Хищниками называли здесь тех, кто обладал такими разрушительными качествами. Но такими нужными в Хищном мире.

  Нет. Сейчас девушка себя чувствовала не ловко: вообще не в своей тарелке. В одной постели с мужчиной ей делать нечего.

  С мужчиной, наконец-то, заработал мозг, а она голая. Опомнившись «нахалка» выпрыгнула из кровати, прихватив покрывало, и забежала в ванную. Вышла довольно быстро, накинув лёгкое свободное платье с длинными рукавами и капюшоном. Простое и довольно хорошенькое: миленькое, серенькое, вышитое бледно-зелёным бисером.

  Почему раскрыты двери? С любого угла комнаты, можно было видеть почти всё, что происходило в огромном холле. Хорошо были видны входные ворота, где стояла бдительная стража. Стража их видела...

  Высокие ступени возвышали логова 'хищников' над миром так, что никто кроме стражи у ворот не мог рассмотреть, что происходит внутри. А если учесть, что холл имел размеры типичного стадиона, то это было не страшно.

  Ну, нет. У входе стояли двое. Бдительная стража охраняющая сон прибывших. Стояли спиной по обеим сторонам. Первое время, новоприбывших контролировали. Чтобы не было срывов. Чтобы проснувшись, «хищники» не хватались спросонья за оружие. И женщинам чтобы было спокойнее и безопаснее входить к 'оголодавшим' и плохо себя контролирующим мужчинам.

  Малой всё это время дремавший под столом, даже ухом не повёл на их разборки. Крепко его приложило, устал. Ему бы сейчас дрыхнуть в спячке вместе со всеми. Но и тут была проблема: щенки не впадают в спячку. Он бы рядом со спящей стаей издох с голоду.

  Рад не мешал девушке, дал ей время остыть, осмотреться. Дал ей время подумать, стоит уходить – куда? Оценивающие взгляды прилипли к телу, стоило ей выйти и остановиться у края лестницы. Крутой спуск с логова. Задумалась: хрупкая, одинокая и беззащитная девушка среди чужих. Гортанный рык, что издал хозяин предназначался не ей – страже.

  Очаровательная и грациозная, резко но плавно, развернулась на месте – кругом – знающая себе цену, дав своим длинным волосам заманчиво взметнутся вокруг тела. «Проводили» девушку в логово не просто взглядом, если бы Рад не издал ещё один угрожающий рык, они бы осмелились ещё и развернуться, чтобы посмотреть вслед. Рад что-то кропотливо печатал на плоской доске, похожей на планшет. Захотелось полюбопытничать, но не решилась. Села в кресло и отвела взгляд. «Хищник» не заставил ждать сверлившее изнутри любопытство. Пристукнув пальцем по доске, он повернул его к девушке.

  Несколько слов на разных языка и иероглифы: славянский, этрусский, русский хинти. Так он знает русский? девушка чуть не «подавилась» воздухом. Она совсем забыла об их проблемы общения. Он писал на смеси славянского в вперемешку с русским. Да, побратимы. Она всегда разговаривала с ним на русском, не придавая значения, понимает он её или нет. Зачастую, в их общение главным была интонация и нехитрые жесты. Что-что, а язык своих предков она знала неплохо.

  – Русский, – улыбнулась Мираж, забыв о своей обиде. Речь вернулась? и на этот раз довольно быстро, – если тебе это удобно, рунный и иероглифы ни плохо понимаю, единый глухонемой язык ярых знаю, как и язык коротких жестов. (Да сказать, что она не понимает местный общий разговорный как-то забыла). И он не спросил.

  Утаила она про древний язык ярых. Общий для всех, всех поселений – куполов. Ну, не спросил.

  «Закон первый, – прочитала она сообщение, – не заигрывать, не дразнить, не целовать спящего, сонного мужчину, если не желаешь продолжения».

  Девушка почувствовала себя не просто возмущённой, она почувствовала, как её лицо запылало. Встретилась с ним взглядом и поняла, что он прекрасно видит её смущение, и просто смеётся над ней. Скрестив руки на груди, она опустила глаза, сказать было нечего. Наконец-то, почувствовала свою беспомощность, свою беззащитность, а он сел, открыв блюда.

  Какой по комнате пошёл аромат, в организме девушке сработали рецепторы: забурлило в животе. Блюда были прекрасны, умели их женщины готовить. Нет. Не выдержав, она села без разрешения за стол. И попробовала всё.

  – Делить так делить (отобрала она себе еды со всех блюд) так, – провела девушка ещё раз черту, – это наши с тобой отношения: я молоденькая девушка, ты взрослый мужчина. Я тебя давно знаю, но мало. Бесишь ты меня и это уже не безразличен. Зачем ты меня поймал? что хочешь?

  Проигнорировал «хищник» вопросы, не хватало, чтобы это... его допытывала.

  Поев, мужчина ознакомил ещё с несколькими законами, правилами, манерой поведения. Они оказались строгими, но приемлемыми даже для неё. Согласилась девушка с ним, кивнула. Он велел ей вести себя благоразумно, так как и положено вести себя молодым девушкам. А не диким зверюшкам. «Нахал».

  -

  Как быстро летит время: незаметно пролетело семь лет её пребывания на Хищной планете, почти семь лет одиночества, если не считать дикой стаи.

  Мужчина пояснил, что жить она будет в девичьем углу и, он попросит, чтобы ей помогли освоиться, присмотрели.

  – Вот этого делать и не надо, – предупредила «дикая», – нянек мне ещё не хватало.

  Раду она назвалась Мира, маленькое сокращенное имя. Почему бы и нет. Но он – хозяин. Вся забота о ней, теперь его проблема. Каждый поступок, проступок, проконтролирует. Он всё будет решать. Всё.

  Как только речь дошла до Малова, они поругались. Расстались на взводе. Оба. Да.

Глава 2 (суета)

  В девичьем углу жили только молоденькие девушки. «На выданье». Отдельно от всех других, где они могли свободно сплетничать на любые темы не опасаясь родительского контроля. И эта девичья суета начиналась с самого утра.

  Утром вместе со всеми местными, Мира занималась домашним хозяйством. Ходила вместе с ними вниз: туда, где содержался домашний скот и работала наравне со всеми. Потом, она наблюдала за происходящим со своего места в комнате. Или оставалась, там – внизу у клетки с псами, с Малым. Ходила она по куполу, мерила его шагами – изучала. Если где-то она и появлялась, показывалась, не задерживалась.

  На кухне девушки дежурили по очереди. Мира надеялась, что очередь до неё не скоро дойдёт, если вообще дойдёт. Прекрасно знала, что ничем не поможет, что она ничего не может, ни очистить овощи, ни правильно помыть фрукты, о готовки и говорить не стоит.

  Комнату, несмотря на протесты местных, она так же выбрала самостоятельно. В среднем ряду с большим прозрачным окном во всю стену и под кустом колючего растения. Подальше от всех. Помещение огромное и полукруглое, комнаты располагались, как бы одна над другой. Такой бочонок из пчелиных сот. Помещение называлось девичьим углом, и мужчины туда не допускались. Ну, если только по уважительной причине. К тому же, на входе всегда стояла стража, охраняя девичий покой и целомудрие.

  Для такого огромного помещения народу было мало, очень мало, и все девушки старались ютиться поближе друг к другу. Такие все подружки-хохотушки.

  А к ней никто не подходил. Никто. Когда она проходила рядом с ним, они что-то говорили обращались к ней. Но новенькая не шла на контакт. Ну, не понимала она их! И проходила, как глухонемая стена.

  Другие, новоприбывшие девушки, быстро освоились, стали своими. Только...

  После прибытия каравана по куполу прошёлся слух, о возвращение, скорее ссылки, Рада – «хищного» воина, в их купол рода Льда. С девушкой, с человеком и всё.

  Всё да не всё.

  Рассмотреть опекаемую «свободным хищником» так и не удалось. Хотя, стоявшие в тот день стража у ворот, сказали, что девушка действительно красива – 'редкой красоты'. Прибывшая не желала, чтобы её рассматривали. Но чем больше она скрывалась, чем больше прятала своё тело, лицо, тем больше к ней проявляли интерес. Тем больше на неё заглядывались.

  Самое странное было то, что она не ест со всеми, с ними, с девушками. На предложения, сесть поесть на кухне, она не реагировала, почти вообще ни на что не реагировала. Игнорировала всех.

  А после того, как одна милая ярочка попыталась всё-таки уговорить пришлую поесть, словно маленького провинившегося ребёнка. Ложечка за маму, ложечка за папу, а если не будешь кушать, она погрозила пальчиком, что её бяка напугает.

  Зря она так. Не надо было ей это говорить, бяка на всех языках – бяка. А тем более, когда хватают и лезут руками в лицо.

  Не смотря на то, что ярочка была из истинных яр, раза в три крупнее Миры, и на две головы выше. «Нахалка» прижала несостоявшуюся няньку головой к столу и пригвоздила её косу, лежавшим рядом ножичком. Всё произошло так быстро, что другие не успели заступиться. А нечего лесть. Не понимала «глупая» что показывала ей статусная, что нет в их доме неравенства. Что истинный ярый, яр или смесок, все они вместе.

  Гортанный угрожающий рык пса перетёк в мерзкое шипение ядовитой змеи. И на этом бы остановится, да нет. Мира срезала прядь её шикарных волос и бросила на ближайшую горящую плиту. Волосы моментально вспыхнули.

  О своих проблемах Мира не докладывала хозяину. А вот ему докладывали. Она всё равно не смогла бы объяснить, что не так? Разве могла показать, как ей трудно? Нет. Не получалась у неё переступить какую-то невидимую черту.

  Местные девушки делились на три сорта: истинные-ярочки (статусные) с прекрасной родословной, яр – дворняжки непонятной породы, и смески – с чужой кровью. (Вроде неё). Только было небольшое отличие, ушки у смесок были заострённые и удлинённые, и верхняя их часть слегка скручивалась в трубочку.

  Первые – действительно считали себя благородных кровей и были вполне уверенны в своём будущем. У яр был выбор. Смескам же оставалось безропотное подчинение воле главы дома.

  Незримо ощущалось и неравенство отношений к таким разным типам девушек. Смотрели на неё хотя и без презрения, но с пренебрежением. И Мира это чувствовала – видела. Так как ни к одной из этих групп не подходила. Она была одна.

  Щенок единственный родной близкий зверь – близкое существо. Только его она могла приласкать, обнять, поцеловать. Ближе и роднее существа у неё не было, а ей так нужна была поддержка, чьё ни будь плечо.

  Ночами, она сидела у какого ни будь окна, всматриваясь в мир снаружи – в свой мир. Туда её тянуло. Она хотела уйти. И ушла бы, после первого и последнего разговора со своим «истуканом».

  -

  Дожидаясь пока подопечная наестся, «хищник» набросал несколько вопросов на свой планшет. Ждал, сидя напротив, за массивным столом. Прекрасно видя, что она намеренно оттягивает 'разговор'.

  Просто знала она, что он там «набросал». Начинать разговор вспоминая тот день, когда они расстались в болотах – ни хотела. Нет.

  – Не спрашивай, – прошептала девушка, опустив глаза, даже не прочитав, что там, – я буду тебе благодарна, если ты не будешь подымать эту тему – никогда.

  И напоминать ему, что он должен вернуть ей оружие: напоминать о паре чёрных ножей, как-то не хотелось. По глазам видела: «не злопамятный – просто, память у него хорошая».

  Ответил он, как истинный мужчина, что место её в девичнике, пса в псарне, а об оружие, чтобы она не заикалась, иначе всю оставшуюся: короткую жизнь, только шипеть будет.

  – Значит, моих ножичков у тебя нет, – констатировала «нахалка» свои наблюдения. – Ты их, случайно, не с топором отдал? Вот я дура!

  Подумала девушка о Вороне, он бы помог...

  Раду, надо было осмотреться, наладить свой график жизни – втянуться. Ему сейчас, абсолютно, было не до «дерзкой» (не до её дикого нрава), он сделал (попытался сделать) ей замечание: «не в лесу». Только вот, как её наказать, если вдруг встанет такая необходимость, а то, что необходимость такая будет, он не сомневался. Не бить же её.

  К тому же, Рад видел её каждое утро. Видел, как она со всеми девушками идёт вниз. Он контролировал чем она занимается. Мира тоже его видела и здоровалась с ним взглядом. Его это была идея, втянуть её в общество через совместную работу. Чтобы было «нахалке» чем заняться, а то сидит целый день за своими «игрушками».

  Иногда, в течение дня, он встречал её у щенка, но она сразу при его появление уходила: поставил он её перед фактом, что щенок принадлежит ему, и он будет его тренировать. И чтобы она не мешала. Конечно, тренировать уже понимающего его команды щенка, было для него приятной находкой. И наличие ошейника его погибшего пса на маленьком щенке делало его хозяином. Необходимость подбирать себе любимца из общей кучки в псарне – отпала.

  Жизнь продолжалась – налаживалась.