Текст книги "Мираж - потерянная душа (СИ)"

Автор книги: Ольга Чумаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

  То, что сама, тоже лежит у кромки в кучи трупов и полудохлого зверья, ещё бившихся в конвульсиях, поняла не сразу. У подножья, «головастики», как свора голодных щенят, разрывали плоть падших, а когда поняла, почувствовала ЕЁ...

  На берегу показалась сама «госпожа» – своими короткими щупальцами она то и дело била по бурлящей воде, разгоняя «мелочь».

  «Зверёныш» попыталась незаметно отползти, заползти поглубже, в кучу. Попыталась...

  Из саблезубой пасти твари вырывался длинный и цепкий язык. Ловко подцепляла хозяйка туши, протыкая их насквозь острыми наростами на краю языка, как вилкой, и отправляла в пасть. Кости перемалывались с хрустом, как в мясорубке. Этот хруст надолго врезался в память. Долго девушка слышала его ночами. Во сне...

  Вот тут «зверёк» и озверел от страха. Поняла, что испытанные ею чувства раньше были просто испугом, а это... Страх, пронизывающий ни просто тело и существо, душа замерла, затаилась, забилась в «тёмный угол». Понимала, что надо что-то делать, но что, не знала. Она ребёнок, испуганный ребёнок – зверёк, зверёныш...

  Руки судорожно искали что-то в глубине туш. Но что она собиралась найти там? Сама не знала. Серьёзного оружия при ней не было. Нет. Она могла, конечно, достать свой складной ножичек, только, чтобы это изменило?

  Нашла...

  Она нашла, тело местного воина. Выдохнув, со странным облегчением, поняв, что это не её «рыцарь». Нет. Это был другой мужчина.

  Вцепилась она в него, в надежде найти хоть какое-то оружие, хищница в ней не хотела сдаваться без боя.

  В изодранной в клочья амуниции трудно было понять, какому роду он принадлежит и, какое оружие может находиться при нём. Есть...

  При нем оказалось две тяжёлые сабли. Аккуратно вложенные в ножны, крепко связанные, будто он намеренно предчувствуя последние минуты жизни, прибрал дорогое оружие, чтобы не затерялось, и встретил смерть.

  Толку то, что нашла. Воин, практически, был погребён, раскапывать его не было возможности. Да и замки ремня не подавались, не отцеплялись. Не сдержавшись,– выругалась на древнем священном языке ярых. «Мертвец» открыл глаза, – шевельнулся. То, что случилось в голове, в разуме, в сознание можно было сравнить со взрывом. Она почувствовала его боль и чуть не взвыла. Сжав зубы – «заскулила». Сильно было изувечено его тело. Телом назвать – истерзанный кусок...

  Он жив... жив. Девушка всхлипнула, заставляя себя проглотить подкативший к горлу комок горестного рыдания. Всплыло сострадание к чужой боли, к жизни, которую не чувствовала, вот-вот и ей никто не посочувствует. Никто и никогда не узнает о её судьбе – где она сгинула. Она заглянула в его глаза, и установилась «связь». Они стали целым в сознание. Телепатия?

  Приказной тон, словно гром раздался внутри её головы, приказав больше никогда... нет, поклясться. Да.

  Ураганным вихрем проносилось забытое: она давно знает ярых. Да. «Саранан» – подсказал истерзанный имя видения. Огромный «медведь» укачивал малышку, напевая колыбельную на своём древнем языке. Это умирающий воин, вырвав из забытого подсознания фрагмент, показал ей, что должно вырываться из уст девушки, даже в самые тяжёлые минуты. Не ругаться! Она ему обещала, что такого больше не повториться, – поклялась.

  -

  Безликий, увидев милую сцену, предложил грозному хищнику забрать больного младенца себе. Всё-таки она ему не чужая. Саранан видел прикосновение тёмных миров к малышке, видел в глазах ребёнка бездонный колодец Тьмы. Он тайком сделал ей прививку, намереваясь облегчить боль, ненадолго. Угощение, что он дал малышке, должно было избавить её от страданий. Облегчить участь. Надеялся, что смерть малышки будет сном...

  Браслет – так вот он откуда. Саранан вложил младенцу в ручку медальон в виде монеты – солнышка. Поручился он за неё, перед богами. Плата мёртвым богам. Да. Когда медальон обратился браслетом, обвившись вокруг ручки, он не видел. Но он видел, как мать прятала ребёнка. Нападение на базу «охотников» было стремительным. Взрывы и суматоха. Всё...

  Яркие голубые глаза, стеклянным блеском провалились в черноту «колодца». Чтобы связать их души, хватило этого мгновения. Мгновение жизни было у них, у неё...

  Крик вырвался с хрипом. Не от боли она кричала, а от беспомощности. Из тела торчали зубья твари. Умереть как-то так, не хотелось. Девушку приподняло, потянуло...

  Цепляясь за жизнь, она хваталась за всё, что попадалось. Как страшно, как больно умирать, как ей хватило времени подумать: что, чтобы не случилось, она будет бороться за жизнь, за любую жизнь, как бы не было всё плохо, и чтобы ей это ни стоило...

  Хотелось жить! В глазах темнело. Произошедшее дальше не вызвало в ней удивление. В момент краткого помутнения, в миг отчаяния, время замедлилось. На миг остановилось.

  Бесформенная безликая тень, схватив её зубами за плечо – удержала.

  Объяснять ничего не надо было, краем глаза она видела, что из соседней кучи, что-то выползло и кинулось на помощь. Мига хватило...

  Из кучи мёртвых, мимо девушки, пролетела стрела и исчезла в пасти зубастой твари.

  Полуживой пёс мёртвой хваткой вцепилось в длинный язык, разрывая его когтями. Как зашипела «госпожа», отбросив добычу.

  На визг хозяйки бежало огромное количество подчиненных. Бежали...

  Девчонку отбросило в единственное надёжное укрытие, хотя по её мнению, она должна была улететь совсем в другую сторону. Чувство, что кто-то, словно за руку, как провинившегося ребёнка, затолкал её прямо в плотоядный цветок, который тут же захлопнулся. Ещё по пути – отругав.

  Так однажды прятала своего щенка в нору дикая псина, своей тушей затыкая проход. Псина...

  В обволакивающей цветочной жижи, оказалось уютно. Поудобнее расположив тело, сознание отключилась от происходящего.

  Крики, визг, рычание, – стихли, сменившись глубоким тяжёлым уханьем.

  Время шло, скользящими над чёрной пропастью игривыми солнечными зайчиками. Пытались разбудить они её сознание, пытались выманить из мглы. Она не одна...

  И вновь, первым вернувшимся чувством, была боль. Боль было всем. Огнём горело в ней всё и, видимо, горела в ней не только плоть, но она радовалась тому, что жива. Жива!

  Слух уловил отдалённый зов пса, очень знакомый – Кутя.

  ЖИВА!

  Крики ночной погони были слышны далеко. Услышал их и Кутя. Поднявшись, он кинулся на помощь. Несмотря на ураганный ветер и проливной дождь, хищники всё же вышли на след. По пути, отбив от нападок смрад одинокого охотника.

  -

  Судьба дала направление, а как попадут к намеченному пересечению путники, зависит от тех, кто движется по пути.

  Судьба разложила всё так, что дикая стая была в эти дни недалеко от территорий смрад. Они бродили, искали следы, что уводили их всё дальше – в глубь, в топи...

  -

  Преодолевая боль, осторожно выглянув из своего укрытия, удивившись, что смрад не было видно, окровавленное существо, мало напоминавшее человека, и тем более девушку, вывалилось из своего потайного укрытия. Только госпожа-смрад всё ещё ухала на берегу.

  Девушка выползла, как цыпленок: вылупившись, – встала на непослушные ноги. Застывший кровавый оскал хищницы на её лице можно было расценить, как улыбку. Вызов смерти...

  Наплывающий с воды туман временами растворялся над островом, и она видела звёзды: над ней был огромный разлом, хотя чёрный небосвод не было видно, но понимала, что далеко под ним. Девушка подумала, что забыла как прекрасны звёзды. Она поняла, что многое забыла...

  Что творилось в голове, в сознание, после всего – не думала. Она была не в состояние думать о чём-то конкретном. Единственное, что она могла понять, что потерялась в пространстве, потеряла направление. В какую сторону ей надо идти? Да и вообще, зачем куда-то идти?

  Каждое движение, каждый шаг отдавался болью, да ещё к ранам на спине присосались щупальце от цветка, но они не мешали, так что сколько смогла дотянуться, – срезала их. Показалось, в какой-то момент, что она себя, как цветок с грядки, срезала.

  Теперь он точно был мёртв; девушка прикрыла небесные глаза воина; поправила руку, в железной перчатки которой сохранился механизм спуска маленьких, но бронебойных стрел.

  Помощь идёт. Надеялась, что Кутя придёт раньше, чем из укрытия выползут твари. Полученный в ответ вой – удовлетворил: пёс рядом и скоро он прибежит спасать её. Пошла она осмотреться: ни каждый же день бываешь в таком «запретном» месте Пошла, потому что боялась поддаться желанию лечь и больше никогда не двигаться.

  Остров был метров пятьсот в длину и ещё больше в ширину. Как смогла осмотрела наваленные кучи туш и вроде бы убедившись, что её «каменного истукана» действительно на острове нет, вернулась к ухающей «госпоже». И только тут заметила ещё одного своего спасителя. Эта была взрослая самка вар. Ей не показалось. Это была альфа самка стаи. Узнала, хотя от неё почти ничего не осталось.

  Девушка выкопала небольшую яму, больше, просто было не под силу. И Положила туда своих спасителей...

  Пришлось потрудиться выкапывая воина, а тащить было куда тяжелее. Но она справилась. Справилась – яр и вар лежали рядом. Рядом... Встав на колени, поправила изувеченное тело, амуницию на воине, ни о чём разговаривая всё это время с ними, напевая песни «мёртвых дорог», «провожая» в последний путь.

  – Спасибо вам, следующей жизни, – коснувшись обоих, девушка попрощалась.

  Закапав воина только наполовину, она остановилась. Что-то не давало ей закончить, мешало...

  – Куда? Что за мотылек? Паук? не понимаю твои мысли... мандаринка... – кипело в голове от прикосновение к чужому разуму, к сознанию, к душе. – Давай чуть позже поговорим, или там, или тут. Подождёшь меня у озера, я скоро приду...

  Оружие...

  Она не заметила, что вытаскивая воина из груды тел, ремни оружия были отстёгнуты. Когда успел? беспокоилась душа не о погребение своего изувеченного тела, а о своём дорогом оружие.

  Как всё было непонятно, всё казалось, таким... не таким. Не такую, наверное, жизнь загадывала мать своему ребёнку. Нет.

  Мама надеялась на чудо, что жизнь её ребёнка будет счастливой...

  Девушка закрыла глаза... мерцающие объекты являющиеся скоплением духовной энергии похожие на крупную каплю воды плавали перед её глазами, в её сознание. Не поняла, она открыла глаза, но искры остались, они действительно материализовались, превратившись в порхающие бабочки.

  Вдали, но уже ближе послышался зов. Глотнув пробитой грудью воздух, она ответила. Даже дышать было больно. Трудно оказалось заставлять измученное тело подчиняться. Но, пока тело как и сознание находились в шоковом состояние. Пока ОНО не осознало всю плачевность своего состояния, – девушка держалась.

  Сейф с железой пристёгнутый к ремням оружия, так и быть, прихватила с собой. Секретный замок был разблокирован. Там оказалось почти восемьдесят драгоценных горошин железы. Оставлять такое сокровище, точно было глупо.

  Врезалась в память вышивка на внутренней стороне рубахи. Несмотря на то, что и она была изодрана – это была бабочка. Голубая бабочка – мотылёк. Девушка почувствовала с какой любовью вышила этого мотылька его любимая.

  – Иди уже, – смахнула она слезу, – не стой над душой и так тошно... уходи. Обещала значит сделаю.

  Тут, она даже не поняла откуда, выкатился записывающий шар. Девушка встрепенулась, подняла его, отключила и положила себе за пазуху. Теперь всё.

  Если бы она могла плавать, она, конечно, попробовала выплыть, но она не могла. У неё было ощущение, что этот остров находиться где-то посреди огромного озера в заболоченной местности. И это озеро, практически у самой кромки, исчезало в серебрившемся от лучей света тумане. Тропа где-то есть, заносят же туши, но искать её под чёрной водой, в которой резвятся зубастые «головастики»...

  Вот и всё, села она у «свежей» могилы. Всё. А из воды выглядывали чёрные головы, не подплывающие близко к своей раненной мамаше. Её широко раскрыта пасть так и манила, не в силах пройти мимо, не в силах одолеть своё любопытство, девушка подошла и заглянула туда. В голову пришла ужасная мысль о фантастических свойствах железы. А тут, такая возможность. Остатки интуиции, сознания, разума, подсказали, что напав даже на раненную «госпожу», она не справится с ней, если...

  «Хищница» отошла, разбежалась и... прыгнула прямо в пасть...

  Лодка...

  Спустила на воду полукруглую чешую срезанную с мёртвой туши «госпожи» и встала «безумная» на неё ногами. Выдержала, даже со всей добычей. Железа госпожи была похожа на маленького осьминога или морскую звезду. Правда, она не сдержалась и срезала ещё кусок кожи. Тонкой и эластичной.

  Зов пса раздался ближе, девушка ответила на него и спустилась на воду, поплыв напрямик. Плыла медленно, пытаясь не издавать ни звука, ни всплеска. «Головастики» от неё отступали. Почему? Даже не догадывалась, она не знала, что от железы «госпожи» исходила определённая чистота не позволяющая «видеть» подранку, только чувствовать свою повелительницу.

  А вокруг – окружала красота, то удивительными цветами распустившимися на плавучей тине, то островам кружившихся в своём медленном танце, цепляясь ветвями, то, глаза замечали мелких млекопитающих, скользящих по плавучим растениям: лягушек, ящериц, змей. И как не удивительно, – заметила стрекоз. А вот чёрные, как тьма, бабочки не почудились. Ещё на острове надоели, – облепили, обсыпали пыльцой своих бархатных крыльев, да таких прекрасных и завораживающих.

  Так и хотелось закрыть глаза и остаться. Навсегда утопить в этой жуткой красоте свою боль...

  Завороженно вглядываясь в толщу мутной воды, пыталась не пропустить нападения, она не знала, сколько времени смрады будут лишь наблюдать.

  Из тумана что-то вырисовывалось – вгляделась – и поняв, что перед ней, пугаться сил не было. И обратного пути не было...

  Прямо перед ней виднелась огромная куча сваленных деревьев – плотина смрад. Но самих смрад нет. А наверху, на самой куче, её ждал спаситель – Кутя. Вперёд и вверх, карабкалось изнемождённое существо, – вперёд и вверх. Тишина царила мёртвая.

  Сознание успокоило девушку, предположив, что смрады отдыхают. Вперёд и вверх, карабкалась она туда...

Глава 9 (Мотылёк)

  Пёс вынес девушку на себе, со всем скарбом. До конца плотины она ещё держалась, чтобы ни отключиться: разглядывала в глубине «горящие» глаза смрад, но потом... Потом она помнила всё краткими обрывками, всё да ни всё. Тело и сама сущность спрашивали за все перенесённые травмы, за всю короткую жизнь.

  -

  – Ты что? – сквозь сон мужчина почувствовал переживания своей жены.

  Жена сидела на краю кровати, нежно поглаживая его чёрные, как смола волосы, несмотря на его зрелые годы даже ни тронутые сединой.

  – Мандаринка моя, – притянул муж к своему сердцу самое дорогое.

  Много раз он задавал себе вопрос, как мог не замечать её любви? Такой, на вид гордой и надменной. С величественной осанкой возомнившей себя царицей. Ну, всё было при ней. И стать и нрав.

  Ни раз он был свидетелем, искавших благосклонности у её ног. Ни раз видел дорогие дары, пытавшихся смягчит сердце, и не понимал обращённые к нему нежность золотых, словно яркие звёзды на темном небе глаз, белокурой красавицы.

  Девушка была белянкой: белой-белой, словно молоко. И невероятно завораживающе смотрелись её глаза: способные менять цвет от светло карего, чуть ни золотого до чёрных, под белоснежными ресницами. Род её тянулся от 'солнца' и имел свой клан в его доме.

  Да ещё и жрица 'тёмного озера'. Девушка в чью обязанность входила провожать умирающего молитвенными песнопениями и проводной речью.

  Он – ярый воин из рода Ветров. Один из глав первого круга. Главы рода в куполе. Как на свою спутницу, он на неё не смотрел, – тайком наблюдал. Даже, когда танцевала она, рассказывая в танце о своей любви, просто он знал: дети этой девушки будут принадлежать её роду, а не роду мужа. И его это не устраивало.

  Это он не оставил ей выбора. Когда пришло время, она попросила о посвящение. Это такой ритуал посвящения молодого парня во взрослую жизнь. Заключался он в специально намеченном пути с определенными условностями. Пройдя который, нужно было преодолеть кровожадных хищников, выполнив определённые задания, и на своих ногах вернуться в дом. А если девушка обращалась к главам рода о разрешение прохождения такого ритуала. Никакой поблажки нахальным девушкам не было. Ох, как редко выживали они.

  Наградой благополучного исхода ритуала для девушке, была единственная возможность назвать своим мужем того, кого пожелает. Ну, ни нахалка. И мужчина, если был свободен в отношение, то обязан был принять такую в жёны. (Или убить).

  Он до сих пор не признался жене, что был тогда рядом с ней в надежде что она одумается и вернётся. А девушка, оказалась не из робких, она умело показала себя в стремительной меткости из тяжёлого лука по живым мишеням, жаждущих сомкнуть свои клыки на её хрупкой шеи, когда она оказалась зажатой к скале ящерами. А как она справилась со смрадом, копьём и ножом...

  Имя мужа она произнесла почти шёпотом, испугавшись своего поступка, предательски скользнула по щеке слеза – это было его имя. Он – глава рода – подчинился, принимая то, что его дети будут детьми рода Солнца.

  – Мне плохой сон приснился, – всхлипывая на груди своего возлюбленного белянка.

  Мужчина улыбнулся. Погладил свою любимую, как котёнка, поцеловав в угловатое вздёрнутое к верху ушко. Их семейному счастью было уже лет триста, она подарила ему четырёх дочек черноволосых, как ночь и одного такого же сына, маленькую копию своего отца. И у всех его детей были ясные, как у него небесно-голубые глаза. «Чёрная кровь» в них спала.

  Плохой сон, единственно, что мог омрачить их семейную жизнь, вызвать рыдания жены. На охоту в нижний мир он уходил не посвящая её. Не принято было сообщать такое женщинам, не хватало ещё слушать их причитания, рыдания. Хотя и скрыть такое, было мало возможным, они чувствовали.

  – Во сне ты повстречал другую женщину, держал её за руку... – всхлипнула жена, – и ушёл от меня, а потом... (женщина заплакала навзрыд) потом, ты начал тонуть... тонуть. А я всё смотрела и... смотрела, как ты цепляешься, а та, пыталась тебя вытащить, только у вас ничего не получалось. А я радовалась, что у неё ничего не получается...

  – Пёрышко ты моё воздушное, – утешал её мужчина, давая себе клятву, что попытается сделать всё возможное и не возможное, чтобы даже смерть не разлучила их. – Не бойся, ничего, я всегда буду рядом с тобой.

  – Мотылёк! – женщина встрепенулась, заглянула в голубые глаза мужа.

  – Что родная?

  – Это была она!

  – Кто?

  – Смерть...

  -

  Сколько прошло времени: дней, недель, или и того больше, – не знала. Девушка приходила в себя и тут же «проваливалась» во ТЬМУ...

  Как спокойно в темноте: там, где не было ничего. Мнимое спокойствие. Лишь глубокая пустота, без звука, без света, без чувств, но молодое тело брало вверх. Жить... она хотела жить.

  Где-то в глубине своего подсознания чувствовала притаившуюся тьму. Чувствовала ЕЁ и боролась с ней. Нет. Больше, говорила она себе, и обещала ЕМУ, она не потянется к НЕЙ. НЕТ!

  Только теперь девушка поняла, что всегда чувствовала связь рода, она не одна в этом мире.

  Пёс фыркнул прямо в лицо.

  – Фу... – ответила «соня», перевернувшись на другой бок, – с тобой нашатыря не надо...

  Тёплый комочек у неё за пазухой недовольно пискнул. Девушка поднялась – села. Глубокие раны ещё кровоточили. Но всё же затягивались. Тело хотело жить. Она хотела жить.

  Закопошился щенок, втыкаясь носом в тело. ЕСТЬ...

  – Сейчас, что ни будь найдем, – успокаивающе погладила она свой «комочек», словно беременная женщина, погладила округлившийся животик.

  За пазухой у неё был младший её стаи, его рождение она пропустила, пока отсутствовала. И единственное, чем могла отблагодарить альфа самку из последних сил бросившуюся спасать её – это усыновить щенка. А малыш ещё не мог принимать твёрдую пищу.

  Забота, свалившаяся так неожиданно, скорее всего и сработала как рычаг, заставляя её через ни хочу и не могу подыматься на ноги. Надо было чем-то кормить. И она кормила, когда чем придётся. В основном, кровью пойманного зверья.

  Никогда ещё девушка не думала столько о своей жизни. О том, как мало она прожила и, возможно, что осталось ещё меньше. Тем более, после последних событий...

  А что её ждёт в будущем, что написано в книге жизни, что? Это ей было знать неподвластно. Нет, ей было дано видеть некоторые события будущего: такого размытого, такого нечёткого, такого – как она сама. Хотя, иногда снились такие сны. И казалось, что они что-то значат, что-то говорят, о чём-то предупреждают. Возможно...

  Сны, где она была в облике, чем-то напоминающим летучую мышь, становились более частыми. Серая кожа обтягивало прекрасное гибкое тело, на длинные пальцы со звериными когтями она смотрела с особой гордостью, а какие были крылья, какая в них была мощь. Как прекрасны, показались ей звериные инстинкты, звериная сущность. Чёрная кровь в ней бурлила мощью – тянула ввысь.

  Но снились и другие сны: несуразные и непонятные, – никогда не видевшая моря девушка, терпела во сне кораблекрушение, да ещё и рыбок руками вылавливала.

  На подсознательном уровне, она желала стать матерью, желала держать в руках своего малыша. Обнимать его, петь колыбельные. И рядом должен быть тот, кто станет для неё с ребёнком, защитой.

  Плакать и рыдать о прошлом, о прошлой жизни, не могла. Хотя, как ни странно не рыдала. Она ни о чем не могла жалеть, у неё ничего не было, кроме детских воспоминаний. У неё не было жизни, но перенесённые потрясения не лишили её надежды на лучшее будущее. На будущее. Да.

  Теперь всё будет хорошо, Мотылёк подсказал, что ей надо делать. Как поступить? (Мотылёк – странное имя для воина, мать дала его из-за ярких голубых глаз). Идти к роду Солнца означало самоубийство. Они не допустят, чтобы какой-то смесок охотников, дочь Безликого, заявила о своём родстве с ними (так это полбеды), они не допустят признания её главой своего дома – жрицей. А она уже стала главой, дом принял её хозяйкой. Значит, с рождением её ребёнка начнётся отсчёт нового поколения. Не ей, а её ребёнку нужна будет защита: сильный и властный покровитель, воин способный защитить, обучить и направить.

  Идти к «чёрным». Только не к Ветрам. Род Солнца последние десять тысяч лет тесно сотрудничал с Ветрами и размещал свой главный род именно в их доме. Если держатся от них подальше, будет маленький шанс на свободу и жизнь.

  Размяв и осмотрев своё тело, девушка пришла к выводу: что всё в норме, а страшные полосы шрамов – абсолютно не смущали, да и смущать ими было не кого. Проникающие раны, что остались после знакомства с госпожой-смрад на спине, девушка видеть не могла, она их ощущала: чувствовала – четыре глубоких раны отпечатавшиеся шрамами в её внутренней сущности. Сущность, которая свободно отделялась от бренного тела и порхала крошечной искоркой – «мерцающим светлячком».

  Вожак пришёл с охоты. От его стаи остались только его подросшие детки (две её радости – подросшие, но всё же в половину роста своего папаши и совсем крошка. Кутя, подойдя к спасенной, изверг из своей пасти куски от маленькой дикой болотной свинки. Девушка поблагодарила пса и, поделив еду между щенятами, оставив себе кусок поменьше, пошла готовить на открытом огне.

  Забота о потомстве в основном лежала на самках вар. Самцы же могли иметь несколько семей, на довольно значительном расстоянии расположенных друг от друга. Вожаки охраняли свою территорию от не прошенных гостей.

  Девушка знала, что Кутя ненадолго задержится. Теперь она была главой прайда, и щенки были её забота. Интересно, думала про себя девушка, а если бы он не нашёл её, не вытащил из болот, оставил бы щенят одних. Малого точно оставил.

Глава 10 (В дальний путь)

  Как только организм перестал отключаться когда ему вздумается, девушка решила, что надо идти. И вся стая пошла за ней. Первым делом, она сделала крюк (опасный крюк, сквозь бродившие стаи голодных смрад, странно ей показалось, что твари её сами обходят стороной) вернувшись к той самой каменной возвышенности, окружённую огненными гейзерами, где когда-то отсиживался «каменный истукан» с раненым питомцем. Естественно, там она никого не нашла, ни одного следа пребывания 'людей'. Ну, почти ни кого, на камне, где когда-то сидела она, лежал ошейник. Ошейник питомца. Ножей не было.

  Его пса больше нет, догадалась она. Хищный воин ушёл один. Наверняка решил, что и она погибла. Поэтому и ножи не оставил. Ладно.

  Странные мысли лезли в голову, хотелось найти его, но зачем, она спрашивала себя зачем?

  Ножи ей на самом деле было жалко. Они были обработаны программой так, что владеть ими могла только она. А в последующем: после подтверждения рода, они будут откликаться и на носителей её крови. На её детей, внуков, и далее. Да ножи являлись основой копья. Не просто копья – энергетического копья. А сколько у такого копья функций. Ей самой такое копьё не требовалось, она сама себе была таким энергетическим копьём – энергетическим проводником.

  А за спиной, замотанные в кожу, тяжелой ношей висели сабли, тянули обещанием клятвой. Надо! Да!

  Правда на спине у неё висел ещё и рюкзак с щенком, вечно просящим есть и есть. И она, была безумно рада, что хоть кому-то нужна.

  Всё будет хорошо!

  Да.

  Домой в свой купол Солнца она вернулась, чтобы подготовится к длительному путешествию. Собрала интересующую информацию. Справила себе новую амуницию. И, посидев в пороге, поклонилась духам хранителям – пошла.

  Чтобы найти «свежую» информацию о роде погибшего воина. Она решила отправиться в один из пустых куполов. Так как единственное, что она знала о нём: это то, что его купол находиться очень далеко, на другой стороне планеты. Обойти всю планету вдоль и поперёк, хотелось. Но не во время третьего сезона, не во время сезона тёмной ночи. Хотя, кто его знает.

  И она (они) пошли. Идти пришлось медленно, осторожно. Привычные, спасительные леса, резко обрывались. С начало небольшими лугами. Потом, каменными долинами. Перелески местами становились всё реже, уже...

  Она не знала другого пути наверх. Кроме той дороги по которой подымал её пёс. Долго пришлось пробираться к знакомым тропам.

  Кутя и в этот раз помог, подняв наверх. Ураганные ветра стали их спутниками в верхнем мире. Ей казалось, что если она поймает ветер, его возможно 'оседлать'. Ещё бы, прыгая по ветру, она двигалась так стремительно, удивительно быстро. А вот, если ветер дул в лицо...

  По пути свернули к специальной платформе: каменной, гладкой и отшлифованной до зеркального блеска. Она давно собиралась посмотреть на них поближе. Прикоснуться к тёплому излучению. Странное магнитное излучение было не раздражающее и абсолютно безобидное для живого биологического существа. Таких исполинских сооружений всего шесть на планете. Они следили за всем, что твориться вокруг в космосе. И если приблизится, какой-нибудь вражеский корабль, то подойти близко он не сможет. Ярые могли перехватить управление и...

  Ещё излучатели использовались, как защитное поле планеты и улавливатель (антенны). Ярые могли считывать информацию с различного рода техники, механических спутников и с самих планет. Так они и были в курсе всего, что происходит вокруг, за пределами их мира, их планеты.

  Браслет реагировал на магнитные валуны, он соприкоснувшись с поверхностью засветился так, что даже нервно задёргало руку. После чего, девушка живо отошла подальше от камней, чтобы не 'светиться'. Вокруг неё огненным шаром сияла энергия.

  И с первым попавшимся городом в центре которого возвышался купол вышла осечка. Она поздно заметила хозяев, пришедших навестить свой пустой дом. Ни совсем пустой: нижняя часть была открыта, там находилось домашнее зверьё. И так, всякая дикая мелочь. Нижняя часть города, погребённая под куполом служила островком спасения для млекопитающих, от губительного вечного урагана и хищного зверья, обитающего в мире.

  В оставленных по какой либо причине городах. Или количество жителей было не достаточно для полноценной жизни в нём, или ярых хищников было мало чтобы обеспечить полноценную жизнь своим жителям, мало ли какая была причина. Тогда, ярые переделывали нижний уровень города в спасительный оазис не только для себя, для всех желающих. Заботясь о том, чтобы обитающее в оазисе травоядное зверьё не очень сильно тревожили хищники.

  Огромная дверь купола быстро распахивалась перед стаей. Предупреждающе сработало шестое чувство, и девушка успела спрятаться за стоявших рядом псов. По ту сторону стояли хозяева, пришедшие навестить свой дом....

  Стая диких псов ретировалась, удалилась, оставив ярых в замешательстве. Впредь, девушка пообещала себе быть осторожнее, не в лесу.

  Опустевший купол охраняли одомашненные вары, защищающие подходы не только от хищников, но даже от своих диких сородичей, жаждущих поживиться лёгкой добычей.

  Купола похожи на огромные крепости. Располагались они в зонах затишья. Зачастую, если позволяло удачное расположение, рядом с куполом строилось небольшое поселение занимающееся земледелием и выращиванием скота. Зачастую, это были купола в куполах. Города-теплицы, уходившие глубоко под землю. А были, действительно, огромные подземные города.

  Снаружи полукруглые куполу, насколько могла судить неопытная, из разных материалов. В основном похожего, на стекло, но это не стекло. И все вставленные шестигранным образом. А внутри, единственное, что было общее, – сто метровая в диаметре площадка с открывающейся программой. И с разными знаками различия, что естественно. Общее для всех – три уровня этажей. Первый, с четырьмя главными входами, у каждого входа всегда была ровная площадь с небольшое футбольное поле. Напротив, похожие на норы находились жилища хищных воинов, которые служили первым уровнем защиты и самым главным. Как ответственности на них было возложено, так и привилегиями они пользовались соответствующими.

  Всю остальную площадь первого уровня, в основном, занимали прекрасные сады с озёрами, искусственным ландшафтом (ручейками, фонтанами). И всё настолько разнообразно, настолько прекрасно.

  Верхние уровни – жилые: жильё молодняка, семейные корпуса и разнообразные поляны для «хобби». Музыкальных инструментов – целое море. И огромные стадионы сделанные так, словно вокруг естественная природа с препятствиями, только перегруженная железом и оружием.

  Были, правда, ещё и нижние уровни: намертво запечатанные подземные города с заводами, техникой и оружием.