Текст книги "Последний мятеж"

Автор книги: Ольга Резниченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– Конечно, верю, Наставник…

– Про́клятые Шаннаком идуги заняли нашу землю. Теперь миелсумы должны жить с ними рядом?! У них государство, и его поддерживает весь мир неправедных! Они подкупают, ссорят друг с другом государства миелсумов! Это я, только я могу… мог объединить их всех на борьбу с общим врагом!

Вар-ка давно перестал колдовать: старик нанюхался какой-то дряни и заторчал, как говорят в мире Николая. Теперь он, наверное, будет говорить, пока не отключится. Плохо только, что он, Вар-ка, может невольно набраться информации, с которой его живым не выпустят. Но что делать?..

А старик все говорил, брызгая слюной:

– Ты видишь вон тот телефон – маленький, с краю? По нему звонит Генерал, хотя какой он теперь генерал… Тот самый – человек-легенда идугов! Тот, кто выиграл Вторую войну. Это ложь, что наших солдат было в десять раз больше! Это за ними стоял весь мир неправедных, их вел сам сатана! Они фанатики, они не люди… У них нет солдат – они воюют все. Даже женщины! Женщины, которых Всемогущий создал для работы и продолжения рода!

В комнате было не жарко, но лоб и обвислые щеки старика блестели от пота. Он не вытирал его. Он витал где-то там – в прошлом.

– Их танковый взвод влетел на минное поле. Два танка подорвались, но экипажи не ушли – стали прикрывать огнем остальных. Один мы сожгли, а второй взяли целым – нам нужны были пленные, первые пленные… Там в башне сидел мальчишка. Тощий, в разбитых очках. Когда его стали вытаскивать, он очнулся, разжал кулак и показал мне ладонь. На ладони лежала граната: маленькая, термитная, после которой нечего хоронить. У него были очень длинные пальцы. Я потом вспомнил, где видел его раньше. По телевизору. Он был скрипач. Лауреат всех конкурсов. Самый богатый музыкант в мире. Я больше не слушаю музыку неправедных, – старик придвинул к себе столик и чуть подрагивающими руками стал готовить себе еще одну понюшку. – Это не они, это мы победили! Мы все-таки создали государство… мое государство! На этой земле – земле наших предков. Праведные избрали меня правителем, Наставником в вере… Первосвященники показали мне Великую Реликвию. Да, да, я видел Священный Камень, который даровал миелсумам Первый Посланник… Ты смеешься? Ты тоже читал?!.

Вар-ка не шевелил мышцами лица и не собирался этого делать – слишком опасно:

– Я не смеюсь, Наставник. И я ничего еще не читал в этом мире. Расскажи про Реликвию. Я ничего не знаю, и мне очень интересно.

Анкур Масс помолчал, прислушиваясь к действию новой дозы порошка.

– Реликвия, Реликвия… А… на что там смотреть?.. Маленький черный камешек… с полосками… Дело не в нем! Дело – в Реликвии! Лианар должен умереть страшной смертью, и все праведные должны видеть это! Что, ты не знаешь, кто такой Лианар?! Это знают все! Он – изменник, предатель, писака, слуга дьявола! Он перешел к хаитам и написал памфлет, пасквиль… Что у идугов и хаитов нет таких реликвий, потому что в свое время они приняли Подарки Всемогущего и использовали их по назначению. А миелсумы не нашли применения Дару Шаннака и теперь показывают его своим избранникам, как бы признаваясь в этом… О, Лианар будет долго жить без глаз, без кожи!.. Но он не один! Ересь плодится, разъедает как гниль, рождает непокорных… Они плюют на Главную Заповедь: «Подчиняйся – и возлюбят тебя!»

Кажется, третья доза дестабилизировала старика окончательно. Он то возбуждался, брызгал слюной, жестикулировал, то сникал и что-то вяло бормотал себе под нос:

– Мы договорились… Мы пожимали друг другу руки… Десять… даже пять лет назад я приказал бы убить любого, кто скажет, что такое возможно… Генерал… Но почему, почему он не звонит?!! Он же знает, должен знать… я не могу… Они просто откажутся подчиняться! Они объявят меня изменником, отступником! Он обещал, что поднимет в Совете вопрос о Манейском плато, что закрепит демаркационную линию… Но я должен… Но им нужна борьба, только борьба, только кровь… Три дня назад – двое смертников с бомбами в кафе, позавчера – снайпер в центре столицы, теперь вот Марбак… Я же приказал не трогать ферму Марбака!!! Я!!! Приказал!!! Не трогать… Это не ферма… Это – провокация, это – специально… Он не звонит…

Идуги мстят за каждого! За каждого – десять праведных! Но они все равно проиграют: нас много, нас очень много! И весь мир будет нашим, весь мир будет жить по законам Всемогущего Шаннака!!! Но все меньше истинно праведных… Они не хотят подчиняться… Молодые и сильные хотят власти, слабые хотят быть сытыми. Сегодня они забрасывают камнями солдат, а завтра ползут потайными тропами в города идугов… Они подметают улицы, чистят канализацию, строят дома, храмы… Они строят храмы идугов!!! Идуги платят… Смеются, презирают, плюют и… платят! А мне нечего им предложить! Нечего!!! Только веру! Только борьбу…

Но уже есть… уже есть наша столица!.. Почти столица… Правительство, министры, полиция… Правительственный квартал, Резиденция, это – моя Резиденция! Но он не звонит…

Вар-ка уже начал потихоньку беспокоиться. Старик вот-вот отключится, и тогда, скорее всего, за ним придут и быстренько отправят к этому Шаннаку в гости. Это если повезет – быстренько… Прозвучал зуммер, Анкур Масс вскинулся и безошибочно схватил нужную трубку. Вар-ка расслышал почти все слова невидимого собеседника:

– Живи вечно, Наставник. Акция возмездия начнется через пятнадцать минут. Цель – Правительственный квартал.

– Но…

– Оппозиция очень рада: ты обманул.

– Я…

Гудки отбоя.

Анкур Масс смотрел на столик, уставленный телефонными аппаратами, и раскачивался из стороны в сторону:

– Это Ранкуп, я узнал его, это его голос… Агент, наш лучший агент! Он всегда предупреждает… всегда… уже пять лет!

Он посмотрел на трубку у себя в руке, пощупал провод:

– Нет, это невозможно… не может быть… пять лет…

Вдруг он повернул голову к Вар-ка и заорал так, будто тот был в чем-то виноват:

– Ты понимаешь, что на этот телефон позвонить можно только по одному аппарату!!! Их всего два!!! Во всем мире!!! Во всей Вселенной!!! Только!!! Два!!! Ты понимаешь? Второй в кабинете премьер-министра идугов!! На столе! На столе у Генерала… слева, возле пепельницы… пять лет…

– Прости, Наставник, но мне кажется, они собрались тебя убивать?

Старик хотел изобразить смех, но не смог – закашлялся:

– Убивать? Кхе!.. Кхе!.. Меня?! Убивать…

Он выпустил из руки трубку, сжал голову и продолжал раскачиваться, как бы превозмогая сильную боль:

– Получается, что они могли убить меня сто раз. Могли… Но предупреждали… Ранкуп – фальшивка, я никогда не видел его… Они боятся не меня… Не могут подобрать замену…

Анкур Масс перестал раскачиваться и, наверное, целую минуту сидел неподвижно. Потом резко встал, открыл дверцы встроенного в стену шкафа и стал быстро переодеваться. На свет появился военный мундир защитного цвета с множеством каких-то значков, брюки, высокие ботинки. Наверное, он выглядел комично со своим брюхом в военной форме, но Вар-ка стало скорее страшно, чем весело: ему показалось, что сквозь обрюзгшую тушу проступают контуры настоящего, прежнего Анкур Масса – яростного, безжалостного монстра, способного вести на смерть толпы фанатиков.

Старик дернул шнурок звонка. Появился слуга. В его волосах и бороде, кажется, действительно прибавилось седины.

– Уходим!

– ?

– И этот тоже!

Слуга прошел через комнату, отодвинул занавеску и набрал код. Еле заметная дверь отъехала в сторону. Они прошли через какую-то комнату и стали спускаться по лестнице…

Часов у Вар-ка, конечно, не было, но, по его прикидкам, шли они минут десять. Причем первую половину пути тоннель был горизонтальным, а потом начал довольно круто подниматься вверх. На поверхность они выбрались на склоне среди крупных известняковых глыб. Был, вероятно, вечер – диск солнца уже касался моря на горизонте. Город протянулся узкой полосой вдоль берега бухты. Прямо перед ними располагалось, вероятно, то, что старик назвал «правительственным кварталом» – группа трех-четырехэтажных зданий из желтого камня с плоскими крышами. На самой большой из них, разрисованной белыми полосами и кругами, стояли два вертолета. Дальше в море вытянулись три пирса, возле которых покачивались большие лодки с мачтами.

Самолетов, собственно, не было слышно. Высоко в безоблачном небе тянулись три белые полоски, чуть в стороне и сзади – еще три…

Взорвалось все сразу, одновременно: дрогнула, встряхнулась земля под ногами, что-то сверкнуло, и центр города исчез в облаке желтой, подсвеченной солнцем пыли.

Эхо еще перекатывалось между прибрежных скал, а Вар-ка вдруг ощутил мгновенный, остро-пронзительный приступ страха – как будто что-то очень чувствительное в кишках резко сжали. Он не стал сопротивляться и, падая на колени, услышал странный звук: «Туп!» Перекатываясь в сторону, увидел, что над переносицей у слуги образовалось пятнышко размером с ноготь, а затылка, кажется, уже нет…

Анкур Масс не заметил, как исчез оборванец, как медленно заваливается мертвое тело слуги. Он стоял неподвижно, и в него не стреляли. Он стоял и смотрел на город, который должен был стать, почти стал уже столицей его государства. Правительственного квартала больше не было. Не осталось даже стен – только груды щебня. Он скрипел зубами, сжимал кулаки в бессильной ярости. Нет, ему не жалко было ни домов, ни людей, просто в самом центре среди руин невредимо возвышалось только одно здание – его Резиденция, а в море у разбитого пирса среди обломков покачивалась только одна яхта – его яхта…

У тропы на камне сидел ребенок и плакал. Он был очарователен: лет семи-восьми, худенький, с голыми исцарапанными ногами, тонкими ручками, стриженный ежиком, с огромными карими глазами под широкими темными бровями. Вар-ка ощутил всю бездонную глубину его горя и решил подойти. Зря, наверное, но почему-то вдруг захотелось…

– Что случилось, парень? Может быть, я смогу помочь тебе?

Он угадал – здесь нужен был язык миелсумов. Пацан посмотрел на него без радости и без надежды:

– Ты? Помочь? Да иди ты!..

– Ну, что же с тобой случилось?

– Случилось, случилось! Ничего не случилось! Они побили меня и убежали в город. Теперь они съедят все, что приготовила ма на ужин, а я… А-а-а!..

Он опять заревел, размазывая сопли.

– М-да-а-а… Пусть это будет самой большой бедой в твоей жизни! Ты слышал взрывы?

– Ну, слышал. Опять бомбили?

– Идуги разбомбили Правительственный квартал…

– Правда? Весь? – лицо ребенка осветилось чистой, незамутненной радостью и надеждой.

– Похоже, что весь… Как и не было!

– Значит, у Гратима отец погиб? И он не купит ему рогатку – настоящую, как у Длинного!! Ты смотришь телевизор: Длинного показывали – он стрелял в солдат! Говорит, что одной тетке подбил глаз! Врет, наверное… И по телевизору его показывали со спины – может, это и не он был? А?

– Наверное, Длинный врет. А откуда у него настоящая рогатка?

– Как это – откуда? Отец купил! У него отец богатый, он работает в саду у одного идуга. Три монеты в день получает! Это в три раза больше, чем отец Гратима!

– А отец Гратима работает?..

– Папаша Гратима работает заместителем какого-то министра в нашем правительстве. Анкур Масс платит ему одну монету в день и при этом заставляет быть на службе почти круглые сутки! Только не видать теперь Гратиму рогатки!

– Дались же тебе эти рогатки! Зачем тебе?

– Ты что, дурак? А из чего стрелять в солдат? Настоящая дюралевая рогатка стоит десять монет, а сотня шариков к ней – еще пять монет! Вот если бы я нашел пятнадцать монет…

– Послушай, но ведь солдаты вооружены. У них винтовки, автоматы…

– Нет, ты точно дурак! Ты откуда свалился? Чокнутый, да? Не знаешь, что солдаты идугов не стреляют в детей? Даже резиновыми пулями? Иди отсюда, псих ненормальный!

Вар-ка уже собрался последовать рекомендации юного воина, но у него оставался еще один вопрос:

– Ты зачем живешь, парень? Чего хочешь?

– Я вырасту, выучу язык, и идуги возьмут меня на работу. Я накоплю много денег и куплю автомат. Буду воевать с идугами и стану великим воином, и все будут мне подчиняться!

– Да, парень… Я пошел, пожалуй… Извини, не могу пожелать тебе удачи.

Вар-ка представил себе путь, который ему предстоит, и содрогнулся: нет, сюда он больше не вернется и Николая в этот мир не потащит!

Часть вторая

Глава 1. Мертвые земли

– Мир дому твоему, Учитель!

– Мир и тебе, Охотник! Ты уже знаешь?

– Да, Учитель! Воинство сатаны вновь спустилось на землю. Настал час нашего служения! Давненько они… На сей раз их много, и они что-то затевают.

– Чему же ты радуешься?!

– Смыслу и цели, Учитель! Не для того ли живет племя Гонителей?

– Для того… Ты хочешь вести всех?

– Конечно! Оставшиеся не простят мне и… тебе. Они так долго ждали этого!

– Да, что-то мы не учли. Или я. Постарайся, чтобы все было не очень…

– Мы справимся, Учитель!

– Удачи тебе, Петя!

* * *

Они сидели на склоне и рассматривали раскинувшийся внизу пейзаж.

– Как тебе этот мир, Коля?

– Пока никак, Вар.

– А я-то надеялся, что тебе здесь понравится: не холодно и не жарко, природа вполне дикая, но люди присутствуют. Ты бы посмотрел на мир идугов и миелсумов: там жара, полно народу, сплошная цивилизация и при этом смертоубийство на каждом шагу!

– Судя по твоим рассказам, та реальность сильно смахивает… сам знаешь на что. В моем мире можно заплатить полштуки баксов, провести четыре часа в самолете и оказаться почти там – никаких межпространственных переходов не нужно. Во всяком случае, по результатам твоего разведочного рейда можно сделать вывод, что действие или бездействие амулета в той или иной реальности не связано с количеством имеющегося в ней зла.

– Да, пожалуй, не связано. Иначе все было бы слишком просто. У тебя не возникает желания немедленно отсюда уйти? Или острого чувства опасности?

– Кажется, нет… А у тебя возникает? Как ты вообще себя чувствуешь, попадая в новый мир?

– По-разному, Коля, по-разному: там, где амулет активен, я просто купаюсь в боли, ярости и радости всех живых существ вокруг, а здесь для меня тихо и пусто, как… как в могиле. Но это обычно быстро проходит, и жизнь вновь обретает цвет, вкус и запах. Не слишком яркие, конечно, но вполне достаточные.

– А меня, в данном случае, больше всего смущает ландшафт. Да, пожалуй, именно он! Только я пока не готов сформулировать, в чем его странность. Погоди-ка… – Николай встал и начал всматриваться в даль, горько жалея об отсутствии бинокля.

– Ага, ты тоже заметил?

– Да, вон там, в долине – на косе… Только слишком далеко. Это что, люди?

– Люди и животные. Они идут вниз по течению.

– Караван, что ли? Аргиш?

– Ничего себе, аргиш! Я давно на них смотрю: идут и идут!

– А гул ты слышишь?

– Не слышу. Хотя погоди, погоди… Сверху, очень далеко… Да?

– Бр-р, не понял! – Вар-ка потер глаза и тоже встал на ноги.

– Что не понял?

– Теперь никого нет, Коля!

– Где нет?

– Да там, в долине! Там же шли люди. Они, наверное, двигались вдоль реки, и их было видно, когда они выходили на открытое пространство – вон от тех зарослей до деревьев. Там, наверное, расстояние метров триста. А теперь никого нет – испарились!

– Да брось ты! Далеко же!

– Далеко – не далеко, но их же много было, а пространство открытое. И вдруг все исчезли!

– Может, померещилось? Хотя я тоже видел… Мир призраков, однако!

– Призраков, призраков… – покачал головой Вар-ка. – Вон к тебе, между прочим, два призрака сзади подбираются. Не двигайся, Коля! Спокойно…

– А-а-а!!! – заорал Николай и, изогнувшись, упал на колени. Это было похоже на укол раскаленным шилом. Боль почти ослепила, но он успел увидеть, как Вар-ка изображает что-то похожее на боксерский «бой с тенью».

– Есть! А второй ушел, гад!

– Больно, блин! Прямо под лопатку… – простонал Николай. – Что это было, Вар? Аж рука занемела!

Вар-ка показал, и Николай на некоторое время лишился дара речи. Он даже забыл про нарастающий рокот в небе – настолько это было…

– Монстр какой-то! Чудовище, но…

– Знакомое, да?

Николай попытался почесать спину (рубашка прилипла – неужели кровь?!), втянул носом воздух, посмотрел вокруг: серое низкое небо, лес, скалы, река – все на месте, мир как мир, но… Умирающее существо, которое Вар-ка не без усилия удерживает рукой на весу… Это же…

Да, это всего лишь… комар!

* * *

– Витя, я схожу с ума! – тихо прошептал Саня. Он понимал, что жаловаться старослужащему бесполезно, но удержаться не мог.

– Ну, и что? Все сходят! Сегодня уже четверг, завтра нас снимут, – голос звучал равнодушно, но обычной издевки в нем не было.

– Я больше не пойду сюда! Лучше в «отказ»!

– А тебя спросят? Раньше надо было думать.

– Раньше, раньше! Я же не мог тогда знать…

– Погоди-ка! – остановил его Витька. – Вон там, в пятом секторе… Баба, что ли?!

– Уф-ф! Значит, глюки не только у меня!

– Бинокль дай! – протянул руку солдат. – Или опять в боксе оставил?

– Да на фиг он нужен? Все равно в него сквозь щиток ни черта не видно. Задолбал этот щиток: ни покурить, ни сморкнуться, ни плюнуть!

– А ты сними – вдруг ничего не будет! – ехидно предложил Витька.

– Сейчас! Ребята говорили…

– …Что если тут больше недели проторчишь, то яйца отвалятся и рога на лбу вырастут? А про то, как наши тут с русалками в речке купались, слышал? Как с лешими самогонку пили?

– Да-а, а сам-то ты купался, Витя? Что-то я не заметил, чтоб ты без комбеза на улицу выходил. Слабо поднять щиток?

– Вот сам и поднимай! Подыши свежим воздухом, а то тебе мерещится всякая фигня!

– Но ты же сам видел: вон там – в пятом секторе!

– Мало ли, что я видел! Второе правило Устава забыл?

– Ага: верь Партии и Правительству, а не глазам и ушам своим!

– А также товарищу старшине! Понял? Тебе сказали, что здесь никого нет, значит, нет и быть не может!

– Но комары-то летают! И какие!

– Нет никаких комаров! Они тебя трогают?

– Ну, в комбинезоне-то… Но раз они тут водятся, значит, они кого-то едят?

– Сильно умный, да? В школе учился? Сказано: нет комаров!

– Кончай придуриваться, Витька! А зачем тогда лес, кусты вокруг выжигали? Зачем колючку ставили?

– Это специально, чтобы салаги вроде тебя службу несли, а не в лес за грибами ходили!

– Какие тут грибы… Слушай, а правда…

– Вы, молодые, задолбали!

– Что ты бесишься, Витя? А вдруг правда, что комбинезон не помогает, а? Вдруг потом…

– Стоять не будет? Дети с двумя головами родятся, да? Поубивал бы гадов! Никто же не заставляет: не нравится – иди на нормальную срочную и труби свои десять лет! Можно подумать, что после такого «червонца» у тебя что-нибудь стоять будет… Ничо-о, сосед поможет!

– Не злись, Витя, тебе же всего полгода осталось, а мне… Ты когда-нибудь бывал так далеко от границы? Тут что, всегда так?

– Как «так»?

– Ну… тихо, тревожно, неподвижно. И лес этот… Мерещится всякое. Вот смотри: в этом секторе от проволоки до леса метров сто – кочки, коряги, пеньки какие-то, да? А мне вот кажется, что на том дежурстве кочек меньше было… или они были по-другому…

– Кажется ему! Докладывать надо, когда кажется: старлей тебе мигом кочки на место поставит!

– Не, я ничего… Ты же старший наряда… А почему нас так долго не снимают отсюда? В прошлый раз через три дня сменили, а теперь… И эти свою машину не заводят!

– Ты совсем дурак, Саня? Вообще не рубишь? У них же станок сломался, шестеренка какая-то полетела! А мы из-за них должны тут торчать!

– А зачем они дырку-то в земле делают? Военная тайна, да?

– Какая тут, к черту, тайна! Это только вам, деревенским…

– Как будто ты сам из города! Ну, скажи, Витя!

– Чего говорить-то? Пробурят дырку, натолкают туда взрывчатки, рванут и сразу узнают, где тут нефть, где золото, где что…

– Как это, Витя?

– А вот так! Это тебе не в носу ковырять – тут наука! Ладно, заболтался я с тобой, а меня Боб ждет. Пора, однако, огнемет проверять!

Витя удалился за угол ангара, но солдат недолго нес службу в одиночестве: пугливо озираясь, к нему приблизился общезащитный комбинезон с номером 11354 на груди.

– Привет, Жора! – поприветствовал его Саня. – Твой тоже ушел… огнемет проверять?

– А то! Боба с утра корежит – еле дотерпел! Слушай, Саня, у них там что, спирт в баллонах?

– Да какой, на фиг, спирт! Спирт только старлей со старшиной пьют! А наши в баллонах бражку заквасили. Гадость, наверное…

– А я бы вмазал! – завистливо вздохнул Жора. – Или хоть покурить – уши пухнут.

– Чего пришел-то? А если увидит кто? – забеспокоился Саня.

– Не увидят – они до пересменки бухать будут!

– Может, и будут. Чего надо-то, Жора?

– Ну, ты это… Саня, посмотри тут, а? Шумни, если что, ладно?

– Что, в сортир приспичило?

– Нет, я… мне… Мне к воротам подойти надо!

– Что-о-о?!

– Ну, Са-аня… Понимаешь… там… Там мама пришла!

– Кто пришла?! Куда пришла?! Сюда два часа на вертолете?!

Ругательство застряло у Сани в горле: у «ворот», где спирали тонкой колючки заходят друг за друга, действительно стояла тетенька в платочке.

– Я быстро, Саня, я – мигом!

Саня сначала смотрел, как Жора, пригибаясь и оглядываясь назад, бежит к воротам, как, закинув за спину автомат, пытается выдернуть из земли кол, к которому крепится внутренняя спираль проволоки… Потом он вспомнил о собственном секторе наблюдения и привычно пробежал глазами выжженное пространство между колючкой и лесом…

Танька стояла прямо напротив него – сразу за проволокой. Она была… Он никогда не видел ее голой! Он так мечтал об этом!! Таня!!!

– Р-рядовой Семенов! Дол-ложите обстановку! – Витька был еще далеко, его едва заметно покачивало.

Сердце ухнуло куда-то в желудок: сейчас он увидит! И Жору бы предупредить…

Но Жора уже бежал, неловко переваливаясь и волоча автомат за ремень, к своему посту. «Ворота» он закрыть, кажется, так и не успел. Может, не заметят? Гадство, как все не вовремя!

– Куда собрался, воин? Почему с маршрута сошел?

– Я… я…

Саня не знал, как ему объяснить, почему он сошел с тропинки, протоптанной часовыми вдоль периметра. Зато он знал, что старший наряда сейчас увидит Таню за проволокой, и начнется такое…

Но Витька молчал. Дымчатый щиток его шлема был обращен туда, куда только что смотрел он сам. Потом Витя медленно поднял левую руку, отодвинул Саню с дороги, задвинул локтем автомат подальше за спину и… пошел к проволоке.

Саня повернулся и посмотрел ему вслед: за колючкой Татьяны не было! Там стояла совершенно незнакомая девушка-блондинка с распущенными волосами. А где же?!.

Как-то боком, неловко прихрамывая (ногу подвернул?), к Сане подходил Жора. Вокруг было все так же мрачно и тихо, но в Саниной голове гудели колокола: «Где Танька?! Ведь это же была она!!!»

– Иди на пост, Жора! Сейчас Боб поя…

Сквозь гул и сумятицу в мозгах до Сани вдруг дошло, что Жора почему-то стал ниже ростом и щиток… Дымчатый, односторонне-прозрачный щиток Жориного шлема опущен не полностью! Да-да: снизу видна щель в два пальца!

– Жора, ты…

Боли Саня почти не почувствовал – только легкий толчок в грудь и короткий хруст. Он, наверное, умер не сразу, потому что успел увидеть, как оживает, вспучивается, встает на ноги все пространство между проволокой и лесом – каждый обгорелый куст, каждая кочка… А еще он увидел, что Витя так и не дошел до колючки, за которой была блондинка, – теперь он лежит лицом вниз, а между лопаток у него темное пятно, из которого что-то торчит. Выстрелов с другой стороны, от ангара, Саня уже не услышал, хотя Боб опустошил магазин даже раньше, чем успел протрезветь.

* * *

Завал был необъятным и плотным. Лойка отошла чуть в сторону, сунула в рот палец и стала думать: «Нет, слева не обойти – там такие колючки… И справа тоже скала и кусты – все ноги исцарапаешь! А через верх? Вон, между тех веток под верхний ствол можно подлезть… Попробовать?»

Девочка поправила лямки пустого мешка, висящего за спиной, и стала взбираться на завал. Это было почти как игра: сучки и обломанные ветки так и норовили схватить, а гнилая кора на стволах съезжала, обнажая скользкую древесину, и норовила сбросить вниз. Уже почти на самом верху толстенная ветка под ногой вдруг обломилась и рассыпалась трухой. Лойка едва успела ухватиться за сучок, торчащий над головой. Этот сук, кажется, ломаться не собирался, и Лойка счастливо засмеялась, раскачиваясь на одной руке: «Не вышло, не вышло! Вы не пускаете меня, да? Не пускаете? У-у, злые мертвые деревья! А я все равно пролезу, а я пролезу!»

Качнувшись чуть посильнее, она разжала руку, в коротком полете поймала другую ветку и, не задерживаясь на ней, прыгнула еще дальше вперед. Оп! Она уже на самом верху! Две некрупные бабочки с желтыми крыльями, сидевшие возле раскоряченного корня верхнего дерева, недовольно посмотрели на нее, и Лойка показала им язык: «А я залезла, залезла!» Бабочки неодобрительно качнули крыльями и вернулись к прерванной беседе, щупая друг друга усиками.

Лойка посмотрела на лес по ту сторону завала и затанцевала на скользком бревне, рискуя свалиться:

– Траль-ля-ля, ой-ля! Я нашла, я нашла! Ой-ля!

Собственно говоря, ничего особенного впереди не было – все те же дремучие заросли, разве что деревья чуть потоньше и стоят дальше друг от друга. Но она-то знает! Ее-то не обманешь: «Вы, кусты, можете сколько угодно притворяться, сплетаться и не пускать, но я-то знаю! Здесь обязательно должна быть тоха, обязательно! Да-да: вон там, наверное, и вон там!»

Спуск с завала оказался совсем легким, и скоро Лойка уже сидела на корточках, гладя рукой шерстистый граненый ствол растения:

– Тоха, хорошая тоха! Я возьму одну, ладно? Только одну – совсем маленькую, можно?

Растение согласно зашуршало листьями. Лойка сняла мешок, извлекла из него маленькую копалку и стала аккуратно рыть землю чуть в стороне от ствола. Грунт оказался мягким, и корнеплод она нашла почти сразу: на глубине двух ладоней показался шершавый коричневато-желтый бочок.

– У-у, ты моя хорошая! Иди ко мне, иди! – Она отложила копалку и принялась работать пальцами. Плод оказался неправильно-округлой формы чуть больше ее головы. Лойка аккуратно оборвала корешки, извлекла тоху из ямки и, смахнув остатки земли, закатила ее в свой мешок (ой, какая тяжелая!). Под соседними кустами она нагребла несколько горстей прелых листьев и ссыпала их в ямку. Потом, присев на корточки, помочилась туда, извинилась за то, что сейчас, к сожалению, больше ничего не может, и стала засыпать ее землей, добавляя горсти перегноя с поверхности.

– Вот и все! И совсем не больно, правда? – виновато спросила она. Кажется, растение не обиделось, и Лойка пошла искать следующее.

Она так увлеклась выкапыванием второй тохи, что не сразу услышала сопение за спиной: «Конечно же, здесь должны быть хрюны, а как же! Я же видела их следы!»

Длинное рыло с кривыми клыками под круглым носом высунулось из травы совсем близко. Мамаша перебирала короткими ножками, сопела и злобно смотрела на Лойку маленькими глазками.

– А-а, привет! – улыбнулась девочка. – Ты почему такая злая, хрюна? Тохи жалко? Жалко, да?

– У-уйди! – издало невнятный звук животное.

– И уйду! Подумаешь! Я взяла всего две – совсем маленьких, вот смотри! А ты уже рассопелась: вой-вой-вой! Жадина какая!

– У-уйди!!

– А-а, вот в чем дело! – догадалась наконец Лойка. – У тебя полосатики! Ой, какие хорошенькие! Как много… Не трогаю! Не трогаю я твоих полосатиков!! Хочешь, за ухом почешу? Ну, скажи: хочешь? А полосатики мне твои совсем не нужны!

– У-уйди…

– Ну, и пожалуйста! Я пошла!

– Хр-р!

– Чего еще?

– Почеши…

– Ага! Ну, иди сюда, толстобокая, иди!

«С этими хрюнами вечные проблемы, особенно с мамашами, – пожаловалась сама себе девочка. – То они прямо заесть готовы за своих полосатиков, то от них не отделаешься: за одним ухом почеши, за другим, теперь бок, потом пузо…»

Это занятие ей надоело довольно быстро, и она слегка пихнула коленкой теплый бок:

– Да ну тебя! Вставай, хватит! Уже все твои полосатики разбежались! Разлеглась тут. Иди лучше покорми их – вон, вымя-то какое отрастила! Иди, иди, а то горник заест кого-нибудь.

– Хор-рник?! Хр-р! – мгновенно вскочила на ноги хрюна.

– Шучу, шучу я! – погладила ее по холке Лойка. – Нет тут, кажется, горников. Все, я пошла! Бывай, толстобокая, – хрр-хрр!

Тохи были действительно не очень большие, но отдавили всю спину, пока Лойка добралась до ночевки. Чебик, как всегда, спал, а Пуш…

– Ты опять, Пуш?! – с ходу накинулась на него девочка. – Сколько раз я тебе говорила?!

– Ой, Лойка пришла! – искренне обрадовался Пуш. – Тоху принесла, да? Люблю тоху – тоха вкусная!

– Ну-ка, отпусти его! Не мучай животное!!

– Не-е, он злой! Смотри, какой злой!

– А если бы тебя за нос? Схватить и держать, а? Ты бы добрый стал, да?

Забава продолжалась, наверное, уже давно: комар явно выбился из сил, но еще продолжал махать крыльями и упираться ногами, пытаясь вырвать хобот из лап Пуша.

– Меня-то зачем за нос? Я же не набрасываюсь! А он сзади подкрался, глупый какой!

– Ну и что? Дал бы ему в лоб хорошенько, а мучить-то зачем?!

– Я дал, а он опять прилетел, дурак! Не, он злой, я ему хобот отломаю.

– Это ты дурак, Пуш! Как же он без хобота?! Или убей сразу, или отпусти – ты же не маленький уже!

– Не маленький, – вздохнул Пуш и разжал лапы. Освобожденный комар на радостях перепутал верх с низом и чуть не врезался в тлеющий костер.

– Так-то лучше!

– Ничего, я его запомнил: если опять прилетит, ноги оторву, а хобот завяжу узлом – пусть порезвится.

– Какой же ты злой, Пуш!

– А чего он?!

– Ладно, давай тоху готовить!

– М-м-м, слюнки текут – люблю тоху. Сварим, да?

– Лучше в углях зажарим.

– Ну, давай вари-ить, Лой, дава-ай! – начал канючить Пуш. – Я бульон люблю-у-у, давай варить, Ло-ой…

– Заныл, заныл, горе мое! А кто кастрюлю потом будет чистить? Или мы ее так и понесем – закопченную?

– Ну, Ло-ой, я почищу-у кастрюлю-у, да-а… И воды принесу-у! Давай вари-ить, Ло-ой!

– Хватит скулить! – смилостивилась наконец Лойка. – Бери посуду и отправляйся! Одна лапа здесь, а остальные – там! И полную неси, не половину!

Она успела набрать дров, почистить и порезать тоху, а Пуш все не возвращался, хотя до воды было всего два-три десятка шагов. Наконец он явился: довольный, мокрый, но с полной кастрюлей. Пуш поставил кастрюлю на землю, уселся рядом и, ожидая похвалы, стал вылизывать свою мокрую шерсть.

Лойка проверила прочность палки, торчащей над костром (выдержит!), и собралась сполоснуть резаную тоху излишками воды, но едва успела отдернуть руку – из кастрюли высунулась пучеглазая шипастая голова и хлопнула пастью!

– Ой!! Чуть палец не откусил!! Ты опять?!

Она от души пнула ногой водоноса, и Пуш тут же завалился на бок, закрывая голову лапами в притворном испуге:

– Больна-а-а! Ой-е-ей, не бей меня! Ой-ей, я больше не буду!

«Больно ему – такой-то махине! – не поверила девочка. – И не почувствовал, небось, а скулит, как щенок! У, противный!»