Текст книги "Игрушка (СИ)"
Автор книги: Ольга Резниченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
Нервные спазмы схватили горло. Руки обреченно затряслись. Едва чувствуя под собой землю, сорвался с места и бросился к автобусу.
Слабо соображал. Едва дышал.
Тело двигалось, казалось, само собой.
Сознание мутнело.
Проворно, неестественно быстро заскочил в кабину. Сцепление. Скорость. Газ до упора.
– Эй, Эй, стой, стой!!! – завизжала девушка внутри салона. – Остановись! Остановись. Ублюдок! Там Хойк! Стой! Стой!
Взбешенная пассажирка тут же уцепилась за руль и попыталась резко дернуть его в бок.
– УБЕРИТЕ ЭТУ СУКУ! – разъяренно заорал мужчина и правой рукой тут же отшвырнул со всей дури эту ненормальную.
Девушка попятилась. Но все же удержалась на ногах, невольно упершись спиной в двери.
Она пыталась отдышаться.
Что-то сковывала ее внутри…. И казалось, что-то вот этот очаг раздерет на части…
Еще мгновение – упала на пол.
Неестественный дикий, ужасающий визг вырвался из ее груди.
Тело корчилось от боли, выворачиваясь в разные стороны. Билась в адском, ужасном, безжалостном припадке.
А затем вдруг … тишина… Неожиданный, неестественный покой…
Но еще мгновение немого ожидания и…
Невыносимые рыдания вырвались из ее полусознательного тела. Рыдания, разрывающие грудь. Сводящие с ума.
Пассажиры боялись даже подойти.
Каждый застыл в своем кресле и с ужасом наблюдал за тем, что происходит.
– Плечо! Плечо! Я горю! СПАСИТЕ! Спасите меня!!! Эмиль, Эмиль… – слова стихли вместе с рыданиями. Резко. Неожиданно. Все так же, как и начался припадок.
Тишина.
Выжидающая тишина.
Минуты бежали в вечность.
Автобус уже уныло катился по дороге, подпрыгивая каждый раз на своей больной ноге.
– Что с ней?
– Больная.
– Так что?
– А что вообще произошло?
Шептались люди, не понимая до конца, что это было.
***
Я не помню, что и как...
Лишь какие-то невнятные голоса.
«Да, я ее муж…» «У нее эпилептический…» «Нет, я сам…» «Спасибо…»
Отдаленные, чужие, стертые в реальности голоса.
__________________________
Глава Пятнадцатая
Свет чьих-то побед
__________________________
***
Я очнулась в незнакомой мне комнате.
Отель?
Боже, что со мной произошло?
Как я сюда попала?
Тело болит, как после побоев.
Что со мной?
Где Гудвин?
Я сползла с кровати, пересиливая боль.
Мало, что помню. Но плечо. Я думала, что действительно горю. Что это было?
Добралась до зеркала.
Жалкие попытки посмотреть себе на спину.
Ожегов нет. Все, как обычно. Только слегка красноватая «метка», а так. А так, все, как обычно.
Нужно обойти комнату.
Должно быть хоть что-то, что разъяснит мне, что происходит.
Эмиль? Гудвин? Где они?
Кто меня принес сюда?
Так. Стоп. Хватит засыпать себя глупыми вопросами. Все равно ответ я не знаю. И сама по себе вряд ли узнаю.
Обошла комнату.
Заглянула даже под подушки.
Ничего.
Вдруг дверь робко открылась. Внутрь зашел спиной вперед, за собой таща целую гору пакетов, служащий отеля. Молодой парнишка лет двадцати.
– Ой, здрасте, – неожиданно подскочил на месте.
– Здравствуйте, – мило улыбнулась я в ответ, все еще внимательно рассматривая гостя.
– Простите, я просто не ожидал. Мне сказали, что вы спите. Я хотел по-тихому…
– Да ничего страшного.
– Спасибо. – Краснота все еще не сходила с его лица. – Ой, вот, вот вам велели принести, – торопливо протянул ко мне кучу пакетов с покупками, и мило улыбнулся. Такой маленький, миленький. Робкий. Так и начинаешь улыбаться в ответ от умиления.
– А как зовут хоть этого добродетеля?
– Он сказал, не говорить. Что сами, если что, догадаетесь. И да, вот, – торопливо нырнул в карман, а затем, вытащив записку, протянул ее мне, – вот, просили положить рядом с подарками.
– Подарки?
– Да, я так понимаю, с этими вещами. – На последнем слове этот скромный мальчишка снова покраснел.
Смешно. Он был меня старше на пару лет, а вот робостью своей заставлял чувствовать себя не на восемнадцать, а на все сорок пять.
– Спасибо.
Поспешно схватила записку и тут же развернула ее.
Печатный текст.
Вот интриган!
«Габи, я жду тебя в баре».
– Ясно…
Ясно, что ничего не ясно.
– Спасибо.
– Простите еще раз, – торопливо откланялся парнишка и скрылся за дверью.
Я принялась рассматривать подарки.
Нижнее бельишко. Красное длинное платье. Ожерелье. Туфельки красные на высоком каблуке. Белое пальтишко.
Он что… ИЗДЕВАЕТСЯ?
От белья и пальто я бы не отказалась. Нужные вещи. Но платье? Каблуки? Дорогое ожерелье?
Приняв душ, смыв с себя всю усталость от дороги, безумие смертельных приключений, я с радостью напялила на себя этот сексуальный наборчик нижнего белья.
А дальше… А дальше – мои любимые джинсы, синяя футболка и «вечные» кроссовки.
Гавнюк.
Это точно Эмиль издевается. Он знает, как я ненавижу платья и каблучки. Пфе.
Я ему устрою.
Да уж. А рюкзак мой видимо не выдержал путешествия.
Что же.
Очень-очень жаль.
Нужно будет устроить по нем панихиду.
Напомните потом, если будет нетрудно.
Эмиль, Эмиль. Красное платье… Каблучки. Вот гавнюк. И знает же, чем задеть.
Только…
Стоп.
В баре.
А если кто заметит?
А Ромул?
Я брела между столиками, выискивая знакомое лицо.
Буквально минута.
И вот оно.
Горло перехватил ужас.
Боль в груди.
Я смотрела на него и боялась пошевелиться.
Едва дышала.
– Габи, милая, девочка моя, – радостно прокричал мне Ромул и уже за секунду был рядом.
Крепко обнял за плечи.
– Я так скучал.
Тяжело сглотнула. Едва хрипя…
ВРАТЬ.
– Я тоже…
– Ну, ну, не переживай так. Ты же не хочешь меня расстроить.
– Нет, – еле слышно вырвался непонятный звук вместо слова.
Все еще сковывая меня своими руками, будь-то цепями, потащил к столу.
Матильда. За столиком уже сидела Матильда.
– Я думаю, Мати будет против, – тихо, напугано прошептала я, хватаясь за последнюю надежду… сбежать.
– Чего это? – неожиданно подскочила с места девушка. Два шага – и бросилась меня обнимать. – Я так соскучилась!
Глаза широко распахнулись, превратившись в пятикопеечные. Уши от глубокого удивления дернулись. Брови описали ошарашенные дуги.
Боялась дышать.
Я всматривалась ей в глаза, но там была лишь искренняя любовь.
– Чего стоим ребята? Давайте присядем. – Радостно щебетала Мати, уже таща меня за руку к столу. Насильно усаживая на стул.
Но не как врага…
… Как лучшую подругу.
– Мати, – робко позвала я,… позвала ее настоящую. – Мати.
Но тут же мои слова резко перебил Ромул, громко, резво, едва не срываясь на грубый тон:
– Матильда, принеси нам чай.
Ресницы приговорено взмахнули своим веером – и девушка тут же переменилась в лице. Застыла на мгновение, а потом, словно что-то наконец-то поняв, мило улыбнулась.
– Так, я по чай!
– Спасибо, – нежно,… лживо улыбнулся Ромул.
Мати поспешно встала и удалилась в сторону барной стойки.
– Что происходит?
Едва могла дышать. Едва могла… жить.
– Где Гудвин?
Ехидная улыбка. Самодовольно прищурил глаза.
– Горит в аду.
Резко, неожиданно, грубо, насмешливо проговорил Стефано, казалось бы, смакуя каждым слогом.
Взрыв. Взрыв внутри.
Первая реакция – сжаться. Застыть и ничего больше не слышать.
Но затем дикий, животный гнев, вперемешку с болю, взорвался во мне.
С вызовом уставилась ему в глаза.
– Врешь, собака! – дико, злобно прорычала ему в лицо. Все это было каким-то машинальным, инстинктивным. Я тут же дернулась, желая встать, желая наброситься на этого урода: убить, убить, убить!!!, как вдруг оцепенела. Замерла, застыла.
Едва дышала.
Что происходит?
Я не могла шевелиться. Казалось, что тело мое мне не принадлежало.
Словно меня… засыпали полностью песком, заключили в узкую комнату, коробок, бочку,…оставив лишь возможность дышать, смотреть и слушать. Забетонировали в собственном теле.
– Добро пожаловать в мои владения, куколка, – саркастично прорычал Ромул, не сводя ни на мгновения с меня взгляд. – Неужели ты думала, что от меня можно скрыться? Габи, Габи. Это ты погубила Гудвина. Глупого песика. Зря ты так с ним. Ведь все могло бы быть проще. Зачем сопротивляться тому, чего никогда не миновать?
«Я тебя ненавижу!!!»
– Я переживу, – ехидно улыбнулся Ромул. – Тем более, если ты будешь невыносимой, то я всегда смогу тебя приструнить, как Мати.
Слезы наворачивались на глаза.
Гудвин. Мати. Я.
«За что?»
– Простым людям этого не понять. Не понять даже Хойку. Проживи столько, сколько я… Вот тогда и поговорим.
– А вот и я, – радостно пролепетала Матильда и присела рядом. – Вот чай! Эй, вы чего? – удивленно уставилась на меня. – Габи, тебе плохо?
– Нет, она просто вспомнила грустную историю. О том, как злые люди наказывали других, если те пытались испортить им праздник. Правильно, Габи?
Оцепенения спало.
Одышка. В груди все пекло.
– Ром, ей плохо, – не унималась Мати.
– Нет, нет, нормально, – торопливо оправдалась я, изобразив лживую улыбку.
Страх. Ужас. Дикий ужас.
Эмиль. Боже. Мой Эмиль.
Ромул расхохотался, но все же промолчал.
Мысли. Мои мысли,… теперь и они принадлежат ему.
– Ты вся мне принадлежишь.
– А как же Матильда?
Дерзкая улыбка.
– О, Габи, – вдруг неожиданно отозвалась девушка, словно не слышит, не видит все то, что происходит между нами. – Мы скоро поженимся, – искренне, восхищенно улыбнулась девушка и протянула ко мне свою тоненькую ручонку. – Смотри, какое колечко!
Я краем глаза взглянула на Ромула.
Едкий, унизительный смешок. Отвел взгляд в сторону.
– Ты же будешь у нас свидетельницей? Правда? Я так рада, что ты здесь. Что приехала к нам в гости!
В гости?
Я вопросительно уставилась на Стефано.
Мати, видимо, замялась от такого моего поведения и тоже вопросительно уставилась на Ромула.
– Ладно, заткнись уже и не мешай, – вдруг резко, грубо гаркнул в глаза Мати и с отвращением скривился. – Лучше сходи проветриться.
И снова секунды молчания. И снова секунды полного забвения. А затем – клац. И опять милая, чарующая улыбка на ее лице.
– Я пойду воздухом подышу, а вы не скучайте. Хорошо? Простите. Но мне… нужно.
Снова милая улыбка.
Ушла прочь.
Я все еще смотрела ей в след, не веря своим глазам, ушам. Не веря ничему.
– Придется поверить.
– Что ты с ней делаешь?
– Что придумаю, то и делаю, – совершенно серьезно произнес Ромул и сделал глоток вина.
«ТАМ НЕЧЕГО ИСКАТЬ. ЧЕРНОТА И ЛОЖЬ…» – всплыли в памяти слова Гудвина.
– И что теперь будет с нами? Зачем мы тебе обе нужны?
– Обе? Нет. Мати мне уже не нужна. Я ее выброшу не сегодня, так завтра. Знаешь, все же сложно расставаться с привычками… Даже мне. Но я уже решил. Знаешь, я даже думаю над тем, что бы подарить ее Эмилю. Пусть делает с ней, что захочет. Когда-то он так ее хотел. Пусть лепить что угодно. Пусть даже тебя. Я не буду против.
Боль. Горечь. Я задыхалась. Когда-то и меня он… отдаст ему… Испорченную, использованную, другую… Отдаст мою оболочку…
Казалось, что я попала в клетку. В клетку, в которой нет ни дверцы, ни окошка. В которой мне предстоит сойти с ума. Потерять себя… и никогда больше не вернуться.
Хмыкнул.
– А ты права. Знаешь, действительно права. Хотя, если ты не будешь меня расстраивать, то я не буду слишком тебя менять.
– Зачем я тебе? Почему я?
– ИГРА, Габи, все это – лишь игра.
Сердце предательски кольнуло.
Дикий хохот.
– Габи, девочка, неужели ты думала, что ответ в том, что я к тебе неравнодушен. Что я пленен тобой?.. ОЧНИСЬ! Ты – полная дура, зацикленная, помешанная на своих сказочных вампирах, малолетка, с комплексом золушки… Ты ждешь принца? Ой, нет,… не так… Ты ждешь ВСЕМОГУЩЕГО принца, который спасет тебя от всемирного зла? Не хочу тебя расстраивать. НО за все время, пока я существую, НИ ОДНОГО ТАКОГО НЕ ВСТРЕТИЛ. Так что ты уж точно в пролете.
– Ты говорил, что когда-то любил. Трудно в это верить…
– Любил. Потому я ее и убил. Не дал никому. И не дал и ей самой все испортить. И теперь только все светлое о ней во мне храниться. Она не успела выпустить свой яд.
Тяжело сглотнула.
– Ты больной.
Ухмыльнулся в ответ. Глаза возбужденно сверкали от собственной коварности и самолюбия.
– Сумасшедший.
– И это говорит та, которая всегда себя называла умалишенной.
Снова комок в горле. Комок ненависти, презрения… Обида стремительно сменялась яростью. Дикой яростью.
Я ненавидела все в нем.
– Этот статус еще нужно заслужить. А ты это сделал сполна. Больной ублюдок.
– Ой, ой, как больно, – расхохотался Ромул.
– Я не понимаю, за что когда-то выбрала тебя Матильда. Ты же действительно пустой. Внутри чернота и гниль. Ничего настоящего.
– Матильда выбрала игру. Вот только вместо борозд кукловода я ей вручил веревочки куколки. И теперь она будет любить любого, кого я скажу. Или кого скажет любой другой из вампиров, в общем, кому будет скучно. Кому она понравится. Кто подберет ее.
– Ты ее отпускаешь?
– Я ее выбрасываю.
Живую…
– Живую, живую. Но и то лишь потому, что бы ты знала, чего стоит бояться. Что тебя ждет, если будешь со мной состязаться. Игрушка должна повиноваться своему Хозяину, а в ином случае он вправе это «отладить». И потом, я не мог моего любимого друга лишить двоих кукол. Пусть тоже поиграет. Я же не изверг.
– Сомневаюсь, что бы ты о ком-то заботился…
– Я всегда забочусь об Эмиле. И до тех пор, пока существую, я буду отравлять ему жизнь. Только так чувствуешь, что еще живешь. Только так… Ни любовь, ни дружба, ни счастье… не способны на это… Только Боль. Боль и ненависть. Неистовая боль и дикая ненависть. Лишь они… не приедаются.
__________________________
Глава Шестнадцатая
Игрушка
__________________________
***
– Ладно, пошли в номер. Надоело мне уже тут торчать, – раздраженно прошептал Ромул и встал из-за столика.
– А Матильда? – хваталась я за слова, как за спасательный круг.
– Габи, не поможет. Мати сама себе даст толк. Сегодня она мне не нужна. Да что сегодня. Раз ты у меня появилась, то я согласен уже на ее уход. Так что вставай и пошли. И веди себя разумно, иначе я всегда смогу тебя заставить лишь одним только словом.
– Я тебя ненавижу.
– Я знаю. Знаю. А теперь вставай и пошли.
Грубо схватив меня за локоть, потянул на себя, не давая права выбора.
***
Всем было все равно. Все видели его грубость, насилие в поведение, но отворачивались, словно от глупого видения.
Видения.
Видения, как мой мир проваливается под землю.
Затолкнул в номер.
Я едва удержалась на ногах от сильного толчка.
Боль. Внутри разгорался пожар обиды и отчаяния.
– Знаешь, я вот всегда поражался. Зачем вообще вампирам нужны игрушки? Они как тараканы на кухне – никакой пользы. Все равно приходится питаться от других.
С наигранной жалостью покачал головой.
– Тупость. Правда?
Да пошел ты.
Вдруг его взгляд скользнул по моему телу,… осматривая с головы до ног. И снова с ног до головы.
Брови игриво дернулись.
– Хотя, может, с тобой не все еще потеряно, – едва я услышала слова, как Ромул уже стоял рядом. Резко, грубо схватил за шею рукой, притянул к себе. Я чувствовала на губах своих его дыхание.
Не могла говорить.
Да и не надо.
«Я быстрее умру, чем это произойдет!»
– Неужели?
Его рука еще сильнее сжалась, лишая меня воздуха.
– Несколько коротких слов и ты будешь вечно меня хотеть.
«Не я. А лишь кукла»
– Ну да. Ты права. Я и так добьюсь своего. А вот твои мучения только мне на руку. Эмиль просто будет в восторге от моего плана. Правда?
Вдруг его губы нахально, властно прижались к моим.
Отвращение. Тошнота. Дикий адский ПРОТЕСТ. НЕНАВИЖУ!
Гортанный смех. И снова насильно поцелуй.
Но вдруг оторвался и грубо швырнул меня на кровать.
– Фу. Воняешь вся этим Эмилем. Помойся и выброси эту уродскую одежду.
Сам ты урод.
Жадно потерла свою шею.
Ужасно пекло горло от боли.
– Я пойду подкреплюсь и вернусь. Не делай глупости. Все равно найду тебя и тогда уже точно сделаю своей собачкой.
Вышел наружу.
Щелкнул замок.
Десятый этаж.
Отличный замок.
Я осматривалась по сторонам в поисках спасения, но лишь унылая эклектика красоты «старого» стиля печально улыбалась моему приговору.
НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ!
Со всей дури пнула ногой стул.
Перевернула маленький столик.
НЕНАВИЖУ!
Сгребла со стены картины.
НЕНАВИЖУ!
Дикие рыдания вырвались наружу.
Я визжала от боли и отчаяния.
Эмиль. Эмиль. Эмиль.
Милый мой Эмиль.
Я смотрела на растрощенные вещи, на разбитое стекло…
Мне жадно улыбалась ото всюду смерть.
Это мое спасение.
Мое… и его.
Так будет меньше боли.
Я не хочу быть глупой куклой.
Я не хочу быть ничьей… кроме…
Кроме Эмиля. Я готова отдать ему свою жизнь.
Только ему.
Жадно подхватила с пола осколок.
Огромный осколок, способный погубить меня. Освободить.
Свобода…
Это мой путь из клетки на волю.
Мое окошко.
Замок щелкнул.
Вернулся.
ВЕРНУЛСЯ.
Нужно что-то делать. Решиться. Решиться раз и навсегда.
Аккуратно сжимая стекло в руках, я поспешила в ванную.
Замок на защелочку.
Сердцечко в кулачок.
Любовушку в небушку.
В белые облачка на голубом покрывальце… На свободу…
Я залезла в ванную и жадно зажалась в углу.
Сделать шаг, крошечный шаг – и освободиться.
– Что ты там причитаешь? – не выдержал Ромул и закричал мне через дверь.
Дернулась на месте.
Воду, нужно включить воду. Шум. Шум.
«Пенка. Уточки. Водичка. Пенка. Уточки. Водичка», – словно ополоумевшая, я стала повторять слова за словами, не желая впускать больше в свою голову этого ублюдка.
Только так я освобожусь.
Только так.
«Пенка. Уточки. Водичка…»
Вода, рыдая, вырывалась из крана наружу, текла мне на руки, футболку, джинсы. Текла, смывая всю боль. Унося меня с собой.
Рука дрожит и сердце млеет.
Душа болит. Свободой веет.
Жадно сжав… до боли, до крови, до крика стекло в руках я… сорвалась.
Бешенные, сумасшедшие надрывные движения.
Кончик стекла мастерски рисовал на мне красные линии.
Кровь вырывалась наружу, из меня… и тут же, едва достигала кончиков руки, неумолимо срывалась вниз и растворялась в бурлящей воде.
Неожиданно дикий крик раздался за дверью.
– СУКА! ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ?
Убьешь игрушку… ранишь Хозяина. А есть шанс и УБИТЬ.
Убить.
Убить.
С каждым повтором в голове этого зловонного слова, я насыщалась сладостью боли. Его боли. Он кричал в комнате, а я еще сильнее и сильнее разрезала себе вены.
Тошнота. Голова кругом. Боль в груди. И ДИКАЯ ЭЙФОРИЯ.
Вдруг раздался голос Эмиля. Перезвон его колокольчиков.
Я лечу на небо? Небо? Ты берешь меня к себе и даришь его музыку? Даришь мне перезвон…
В голове все терялось и мутнело.
Мой Эмиль.
Go ahead and soon come back,
Be yourself and do not forget.
That when you hit this world,
You’ll have no place to be burn.
Again and again.
Again and again.
Again and again. [1]
***
Я не мог понять, что происходит. Он лежал на полу, едва шевелясь. Мой старый друг и нынешний враг.
Враг, в руках кого сейчас вся моя жизнь.
Вся она.
Лежал на полу, едва дыша.
– Где она? ГДЕ ОНА? ГДЕ? РОМУЛ! УМОЛЯЮ? ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ?
– В ванной, – едва слышно прошептал Ромул.
Я толкнул дверь…
… дверь…
Это был первый раз. Истинный раз, когда я понял, что мир проваливается.
Я умираю.
Я бросился к ней, но ее бледное лицо смотрело на меня обликом смерти.
Кровь. Ее было так много. Всюду. Всюду.
Я пытался закрыть ее раны своей рукой, но кровь уже и не пыталась особо вырываться наружу.
Устала. Устала… Слишком устала…
Она не пыталась бороться за жизнь.
_______
[1]– слова из песни "Again" группы "45ЕН".
__________________________
Эпилог
__________________________
Я толкнул дверь…
Это был первый раз. Истинный раз, когда я понял, что мир проваливается.
Я умираю.
Я бросился к ней, но ее бледное лицо смотрело на меня обликом смерти.
Кровь. Ее было так много. Всюду. Всюду.
Я пытался закрыть ее раны своей рукой, но кровь уже и не пыталась особо вырываться наружу.
Устала. Устала… Слишком устала…
Она не пыталась бороться за жизнь.
– Пей, Габи, Габи. Милая, всего лишь глоток. Милая, один… умоляю… Габи.
Но она не шевелилась.
Сердце устало доколачивало прощальный вальс.
Вальс со смертью.
С покоем.
Со свободой.
Во мне что-то сломалось.
Я тоже не хотел дышать.
Уйду… зачем мне мир без нее? Я готов умереть.
Но умру я…
УМРЕТ И ОН.
Сердце разрывалось на части, кровь закипала в жилах.
В голове мутнело, терялся рассудок.
Влетел в комнату…
Тот, с кем я делил вечность.
Тот, кого истинно любил как друга.
Тот, кого истинно ненавидел.
Я думал, думал, что ненавидел.
Только теперь я понял смысл. Истинный смысл этих слов.
Я смотрел в его растерянные, полные боли и отчаяния глаза.
Наигрался?
Резко. Без капли сожалений.
Хруст позвонков.
Легкое усилие плачущей души – и голова отлетела на пол.
***
Дикий визг послышался из соседней комнаты.
– Габи. ГАБИ! ГАБИ!
Ее вывернуло в дугу, неестественно сжимая в предсмертных муках.
К ней пришла боль своего конца и его прощания.
Дикая, визжащая кровь, полная горя и боли.
Это был мой последний шанс.
Я снова разорвал клыками себе вены на руке и стал насильно, жадно вдавливать каждую каплю своей крови в нее.
– Глоток, милая, глоток.
И вот он. Спасительный звук. Звук, как смерть врывается ей в тело, но вместо души, забирает боль. Забирает неволю. Забирает хрупкость… Человекоподобие…
Широко распахнутые глаза.
Выкрученное от боли тело.
Но это временно.
А дальше – дальше вечность. Наша вечность.
Вечность, где мы вдвоем.
Где мы вместе навсегда…
А ведь этого эпилога могло и не быть.
И в жизни так чаще и случается.
Шаг в сторону и оступаешься… – а поддержать некому.
Некому спасти… или, что еще хуже… Можно опоздать.
Опоздать спасти все… что истинно важно.
Минуты, секунды, доли секунды решают все.
Но все же выбор быть счастливыми или
навеки кануть в небытие несчастной или
несчастным – это НАШ выбор, а не кого-то другого. Полностью Наш.
Протестовать нужно пока еще жив.
Пока еще можно дышать.
А смерть, смерть – лишь возможность побеждено сложить руки.
Сложить руки и сдастся.
Сдаться им...
Ничего так и не доказав, ничего так и не добившись.
Проиграть им.
Позорно проиграть без боя.
ЗА КАДРОМ
***
Я и не знала, что у Эмиля дома нет нормальной кровати! Представляете, он все это время дрыхнул на небольшом твердом диване.
И как только такое возможно?
В общем, мне пришлось самой покупать огромную кровать, лишь бы хоть как-то уснуть рядом с этим… шальным зловредом!
***
– Габи, я с тебя в шоке! Я думал, что когда ты будешь вампиром, то полюбишь спорт.
– Спорт – это яд! Я его никогда не полюблю!
– И это говорит тот, кто бегает быстрее любого спортсмена на олимпиадах.
– Да. Я так говорю. Все равно я уверенна в том, что зарядку придумал мазохист!
– Умный человек.
– Все равно ненавижу ФИЗКУЛЬТУРУ!!!
***
– Нет, я не понимаю. Эмиль, нет, ты объясни? Почему Габи пустили, а я тут должен стоять? ОНА ЖЕ РОЖАЕТ ТАМ! Понимаешь? РОЖАЕТ! О, Господи…
– Успокойся, Бра.
– Успокойся? Успокойся? Да я сейчас начну кору этого дерева грызть от истерики.
***
– В общем, Браян, крепись.
– Что? Неужели ДЕВОЧКА? – умоляюще пропищал молодой папаша.
– Девочки. Целых две.
– Что? ДВЕ? КАК ДВЕ? ВЫ ЧЕГО? ЧТО Я БУДУ С НИМИ ДЕЛАТЬ? ЭЙ?! А? А?
– Да ладно, успокойся, а то сейчас челюсть от волнения выплюнешь. ПАЦАН! ПАЦАН у тебя!
– А-а-а!!! Я ЗНАЛ! МОЯ МЕЛЛИ! А-а-а-а!
– Но следующие будут девочки.
– Да без проблем. А-а-а!!! ПАЦАН!!!
***
– Габи, мы назовем его в честь тебя! Все это благодаря тебе!
– Мальчика в честь меня?!!
– Ну, ну…. Да. Габриель.
– Да уж… Знаешь… лучше Гудвин назови…
– А… Согласен.
– И я согласна… – подтвердила Мели.
***
– Вы мне подарок на День Рождения? Габи, ты же подарки не даришь!
– Теперь дарю!
– Брелок? … С твоими ключами? Вау.
– Придурок, хватит издеваться! Иди уже на улицу и смотри!!!
– А-а-а! СУКА! Я В ШОКЕ! Я ОХРЕНЕВАЮ!! А-а-а!!! Ребята! Я вас люблю!!! КРАСНОЕ ФЕРРАРИ. А-а-а!!! Я просто в нереальном улете. Я в шоке!!! А слышите, как мурчит мотор? А-а-а! СПАСИБО РЕБЯТА!!! Я В ШОКЕ! НИКОГДА БЫ НЕ ПОДУМАЛ!
– Ну, так, а как? Если бы не твоя поломанная тачка, то я бы вряд ли сейчас прижимал к своей груди мою любимую миссис Габриеллу Готье.
