Текст книги "Пустыня смерти (СИ)"

Автор книги: Олеся Шалюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

А мы тут драться будем.

Вдвоём.

Самое обидное, что Хан тут исключительно добровольно. Ему этот амулет, что шёл, что ехал. (Особенно, если вспомнить, что такой амулет есть у него самого).

У меня тоже есть этот амулет, но вот это ни в коем случае нельзя показывать!

Потому что, может статься, этот амулет – мой запасной ход и моя козырная карта. И её нужно, желательно, правильно… Короче, не хочу я как-либо показывать императору существование амулета! Потому что с ним можно много чего сделать, и Нуо IV тот, кто хорошо об этом знает!

Ну… Скосив взгляд под свои ноги, я вздохнула. Отлично. Под «уздечкой» амулета я дошла на самый-самый край этого перехода, стою тут. Под шелками брюки, то есть вроде как не очень и смущающе стоять на краю. Но с другой стороны – шаг влево, шаг вправо, и я отсюда полечу. Вниз. А лететь далеко. И рядом нет ничего, за что можно было бы уцепиться.

В общем, стою хорошо. Вне всяких сомнений. Особенно, если учесть, что Ранс был столь любезен, что повернулся ко мне спиной. И даже не изъял парочку кинжалов. Соответственно, если выбрать момент… Он будет у меня только один-единственный. Второго – не выдастся.

Да, император сказал, что Змеиный лорд убьёт Ранса… То есть Хан? Но что-то меня смущает во всём этом. Да и зачем бы… Стоп! Стоять! Я же… я же… я же тоже змеиный лорд! В том смысле, что… а как будет для женщины «лорд»?! Лордесса?! Звучит как-то невместно. Лордица звучит совсем как ослица!!! Ладно. Неважно! Но у меня есть амулет власти, данный змеиным Царём. А значит я тоже змеиный лорд.

И значит…

Подняв глаза, я улыбнулась Хану. Мужчина, разглядывающий не столько своего противника, сколько меня, едва заметно хмыкнул. Да, верно. Я не сдвинусь с места ни на мгновение, ни на малый шаг, я сдвинусь с места только тогда, когда у меня будет возможность убить Ранса. А до этого развлекать невменяемого слугу императора предстоит как раз самому Хану.

А я девочка, между прочим! Я и не должна в такие дела вмешиваться. И вообще!

Облизнув губы, я взглянула снова под ноги. Долго я здесь не отстою. Так что теперь всё зависит только от того, насколько хороший воин Хан. Как много того, что о нём говорили, действительно, правда. И, главное, что из этого арсенала он захочет использовать, чтобы защитить одну безголовую девчонку, которую…

Мой взгляд полыхнул яростью, и усмешка Хана определённо переросла в нежнейшую усмешку, полную собственного превосходства. Он просто меня подставил. Он с самого начала вился вокруг меня, чтобы заронить тень сомнения в окружающих.

Что ж… У меня найдётся, чем тебе ответить, змеиный лорд. Так что занимайся своим делом, развлекай моего убийцу своим талантом, а я… я пока подумаю. Потому что в моей груди ощущение, что вокруг – слишком много всего. Что вокруг всё сжалось в единую пружину. Что ещё немного, и всё закончится, потому что всё пришло в нужное время в нужное место.

Осталось только правильно разыграть сданные карты. О сложившейся ситуации знают заинтересованные и с одной, и с другой стороны!

Вот только, из них из всех… почему у меня ощущение, что не стоит примыкать ни к одной, ни ко второй группе?

– Эй!

Кинжал взвизгнул, распарывая воздух и шёлк у моего лица. Ранс сердился.

– Смотри сюда!

Я должна смотреть, как они сражаются?! Зачем мне это? Это совершенно неинтересно. Я уже знаю, кто победит здесь. Наш временный союз, союз двух змеиных лордов. Но…

Вот чего я не могла себе представить и вообразить заранее – это как… сражаются те, в чьих руках живое оружие не просто оружие, а часть тела.

Я не могла себе представить, что собой представляет бой на такой скорости, в настолько ограниченном пространстве, когда один неверный шаг приведёт не просто к смерти, а к чему-то куда более страшному. Они сражались… Ладно-ладно, если Ранс сражался за свою жизнь, то Хан сражался за свою душу. Не знаю, каким образом они с шаманом выбросили императора из тела старшего брата моего солнечного ребёнка. Но это было временное решение.

Слишком временное, если судить по тому, с каким напряжением в первый момент оглянулся Хан. У него нет времени, а Ранс настроен на то, чтобы поиграть со своей жертвой. Вот только, кто из них будет жертвой, а кто палачом?

Они больше не говорили ни слова. Они не сходились, не испытывали друг друга. Просто стояли и смотрели друг на друга. Они даже не встали в формальные стойки, не вытащили своих мечей. Они просто стояли! И я понимала почему, здесь и сейчас… Кто из них первым сдвинется с места, кто первый потеряет контроль над собой – потеряет контроль над ситуацией.

Я не могу никак повлиять на происходящее, даже если сдвинусь сейчас я, никто из них больше не отреагирует на это. Зато я потеряю выигрышное положение. Ведь до сих пор же Ранс считает, что я под властью его недоамулета… Я не могу сдвинуться с места без его приказа. Более того, если бы я сейчас отвела взгляд, я бы просто-напросто выдала себя! Ведь он приказал – я должна выполнять.

И я посмотрю…

Тихий шелест песков скользнул где-то в стороне за куполом. Надвигалась страшная песчаная буря. Подобной которой не было уже несколько циклов… Что-то страшное, что-то душное. Тьма клубилась у края горизонта, прибивая к пескам пыль.

А потом оба мужчина сорвались с места. Мгновенно и очень страшно.

Они вызывали и прятали оружие, сталкиваясь с какой-то непостижимой скоростью. Мгновенно. Пугающе. Чертовски страшно!!!

Вспышки лезвий. Они не применяли свои способности… особые, хотя у обоих они были. Это был простой бой. Слишком простой, чтобы в это можно было поверить. Слишком страшный.

От происходящего, от разворачивающегося на моих глазах, волосы встали бы дыбом по всему телу, если бы они где-то были. Губы затряслись. Нервно закусив губу, я могла только смотреть, и всё равно не успевала. Они проверяли друг друга. Скорость, на которой я уже не могла их рассмотреть, была только началом! Они только разгонялись… только начинали прощупывать друг друга, выяснять слабые места. То, на что способен другой на самом деле, защищая свою жизнь, а не на потеху публике.

Я была двуручной танцовщицей с клинками. Я могла в равной степени пользоваться облегчёнными полуторниками и левой рукой, и правой. Но эти двое… они перекидывали из руки в руку тяжеленные двуручники, словно вот эти вот дрыны ничего не весили. Да простят мне кузнечные песчаные мастера такое сравнение!

Удар, удар. Удар. Страшный удар по ушам, нереальный, но оттого не менее болезненный, промчался мимо меня, заставив пошатнуться, и помчался дальше.

Если достигнет хрустального купола, купол просто треснет! Эти двое… Они не собираются сдерживаться. Если Ранс просто хочет доказать тому, кто уже обыгрывал его брата, что он – лучше, ущемлённая гордость, кажется так, это называл дед. То вот что задумал Хан – я не могла понять.

Что было куда более страшным, я не могла понять, что мне делать. В такой бой я просто не смогу вступить.

Я?!

«Танцуй».

Подсказка дотянулась до меня из-за хрустального купола. Человеческое тело не способно выдерживать такую скорость. Но во мне человеческого (и то условно!) ровно половина. Я могу танцевать. Танцуя, я смогу вступить в этот бой… и проиграть его.

Нет. Нет…

Не танцевать. Нельзя.

Управлять змеиной сущностью, как я уже делала? Натравить на Ранса кого-то из змей?

Нет. Это бессмысленно. Бой может повернуться десятки раз, пока я буду искать подходящую змею. И ещё столько же раз Ранс успеет убить меня, пока я буду затаскивать змея сюда!

Нужно придумать что-то ещё.

А бой вопреки всему только убыстрялся. Куда?! Куда?! Ещё быстрее, и они просто сами не выдержат эту скорость! Ещё немного, и они будут исчерпывать себя и свои силы… Ну, конечно, это не просто бой на скорость, это бой, в который они вкладывают всё, что у них есть. Здесь не только скорость и сила, здесь ещё и выносливость. И умение терпеть боль.

Алый всплеск крови обагрил крышу. Ещё один алый всплеск остался на лезвии меча.

Мужчины отпрянули в сторону друг от друга, глядя не с яростью, с бесконечным спокойствием змей.

Ранс тоже такой же?! Как мы с Ханом? Мне ведь уже приходила в голову эта идея. Но тогда… тогда как и почему… император подчинил его?! Если только сущность не проснулась…

Что мне делать?! Что мне делать?

Время уходит. Я почти ощущаю, как оно утекает сквозь пальцы. Близится буря, буря призванная, буря, которая скроет все следы, буря, которая манила меня. Манила танцевать. Танцующая в моей душе рвалась на свободу, на волю. Куда-то ввысь и в то же время ближе к земле. Меня раздирали на части два противоположных желания.

Отправиться к Али, как можно быстрее, обнять моего светлого мальчишку, прижать к себе, укачивая в объятиях, нашептать ему на ухо, что всё будет хорошо, не дать ему услышать бурю.

Второе желание было сильнее, оно звало меня танцевать. Раскрыть шелка, зазвенеть браслетами, шагнуть на раскалённый песок, взметнуть бурю вместе со своими движениями.

«Зеоннала».

Голос императора отдался резонирующим раскатом в моей голове. И всё затихло. Мгновенно. Бой прекратился, улеглись пески за куполом, и даже капли крови застыли в воздухе, словно само время на мгновение приникло к пескам, бессильно боясь шевельнуться.

Какая же власть у этого… не человека?!

«Огромная».

Он слышит ещё и мои мысли?

«Более чем. Оставь этих двоих».

Не хочу! Вот ещё чего не хватало! Я не досмотрела, кто из них кого убьёт.

Император засмеялся.

«Ты чудесный ребёнок, Зеоннала», – обертоны его голоса стали мягче, голос ниже, ласкающим потоком чего-то бесконечно пушистого он обволакивался вокруг меня, лаская. – «Ты прекрасна. Оставь их. Приди ко мне».

«К тебе?» – удивилась я. – «Ты опять спрячешься в другом теле. Это неинтересно».

«Ты хочешь, чтобы я был в своём теле?»

«Мне интересно», – согласилась я. – «Меня уже все запугали, кто ты, что ты, насколько ты опасен, а сколько вот смотрю… Не вижу ничего подобного».

«Ты не видишь, что я опасен?!»

Яростный голос прокатился по моей спине раскалённым крупным песком. Император был в ярости. В неподдельной ярости. Какая-то девчонка, песчаная дикарка, смела сомневаться в его величии. Проблема была в том, что я действительно сомневалась.

Много страха – это тоже плохо. В какой-то момент страха становится слишком много, и он пропадает, весь, целиком, до основания.

Меня так старательно запугивали личностью императора Нуо IV, в том числе и его слуги, что я в какой-то момент просто перестала бояться. И засомневалась. Если бы он действительно был так страшен, этот человек, разве нужно было бы устраивать такое количество пугающих явлений? Разве ему, действительно, нужно было настолько подавлять и притеснять всех, чтобы никто и думать не смел о том, чтобы бросить ему вызов?

Раз нужно было настолько запугивать, не значит ли это, что сам по себе император на деле ничего из себя не представляет?!

«Ты…»

Он не говорил! Он рычал!!! Словно бы его горло немного видоизменилось.

Да я же ничего такого, между прочим, и не сказала!

«Иди».

«Иди сюда».

Голос в моей голове раздвоился, потом расстроился, потом превратился в целый сонм, и все они, все до одного, звали меня к себе. И я пошла.

Ранс что-то выкрикнул, я не услышала.

Хан кинулся мне наперерез, но голоса, ставшие объёмными, оттолкнули его прочь, в сторону. Кажется, ему даже не повезло, и мужчина полетел с крыши. Этого я уже не увидела.

Наперерез мне кинулся Ранс.

Я могу его убить? Он мне мешает.

«Не трогай».

«Пусть его».

«Да ладно».

«Он бессмысленный».

«Он не опасный».

«Он глупый».

«Убей. Убей. Убей».

Последний голос выделялся из сонма, звучал в неправильной интонации, звучал в неправильных тонах. Но он говорил вещи, которых хотелось мне, и я послушалась именно этого голоса.

У меня тоже было живое оружие. Мне вручила его Кармин. Моя восхитительная Песчаная королева вручила мне левый клинок. Правый клинок мне вручил Царь змей. Они не были живым оружием в той мере, что у Хана или Ранса. Моё живое оружие не действовало само, не подсказывало куда бить. Из живости в нём было разве что то, что оно само натачивалось до пугающей остроты, само прыгало в руки и само исчезало, когда в нём пропадала нужда.

Зато оно звучало в одном ритме со мной. Мягким напевом, соединяющимся с моим танцем. Да, моё оружие не было таким опасным, как у других. Моё оружие было только моё.

Ранс дёрнулся в сторону, пытаясь уйти от удара. Он ещё не понял, в какой момент, что изменилось, когда из испуганной жертвы, стоящей на краю перехода, я превратилась во что-то, что его испугало. Отдавал ли он себе в этом отчёт? Большой вопрос. Ответ, на который, строго говоря, меня совершенно не интересовал.

Голоса в моей голове ссорились. Ссорились от души, кто-то пытался меня остановить, кто-то пытался меня подшпорить. А потом они замолчали абсолютно все, давая мне несколько мгновений затишья.

– Хах, – Ранс смотрел на меня со смехом. – Вот оно что! Он не смог захватить Хана, захватил тебя? Ты принесёшь смерть лично тому, кого защищаешь!

– За… чем? – спросила я ровно, снова ощущая, что могу говорить, говорить то, что хочется мне, что интересует именно меня.

– Чем дороже жертве была рука, пролившая кровь, тем быстрее пройдёт замещение. Менее болезненно, так сказать. Ты красивая девочка, даже жаль.

– Жаль? – спросила я, глядя с недоумением на оружие в собственной руке. Почему оно вибрирует? Почему у меня такое ощущение, что я уже успела напитать его кровью?

– Представляешь, что с тобой сделают после покушения на жизнь наследника? Тебе придётся бежать из дворца, так быстро, как ты никогда не бегала. Тебе придётся кинуться прочь, чтобы тебя сразу же поймали. Здесь никто не придёт тебе на помощь. Даже если тебя будут тащить за волосы по всем переходам, никто не заступит твоим мучителям дорогу. Но ты не бойся, император хороший, он возблагодарит тебя за то, что ты стала его рукой смерти. Он убьёт тебя лично, и это будет очень, очень быстро.

Лично? Меня? Танцующую?

Смешно. Очень…

Но я не тронулась с места.

Ранс рухнул. Кровавый разрез, распахавший его почти на две ровных половинки, остался от меча тяжело дышащего Хана. Живой? Это хорошо.

«Убей его!» – голоса снова змеиным перекатом подняли свои голову, пытаясь захватить моё тело.

«Убей его!»

«Растерзай!»

«Разорви».

«Он не должен жить».

«Иди».

И вновь последний голос был более правильным, более настоящим. Именно к этому голосу я была так близко и так далеко.

Раз этот голос хочет, значит, я оставлю в живых этого человека.

Другие голоса бесновались, но я их уже не слышала. Шагнула с переборки, и воздух, дрогнув, взметнулся вокруг моих ног сердитой змеёй и выдержал.

Я шла не по своей воле.

Шагнула на балкон императорского дворца. Стража, заметившая меня, кинулась вначале ко мне, а потом с ещё большей скоростью – уже от меня. Скольких они уже видели таких? Полусонных? Себе не принадлежащих? Идущих по этому дворцу так, словно зная все его тайны, а на деле поднимаясь на свой эшафот?

Скольких людей видели стены дворца, идущих к тому, кто стал чем-то куда более страшным, чем даже Царь змей. А может быть, таким бывшим.

Голоса вновь потребовали от меня чего-то, я вновь не услышала, не ощутила. И тогда они накинулись на мою память. Как свора щитомордников, добравшихся до своей жертвы… Раздирая всё на мельчайшие кусочки, чтобы выпотрошить оболочку, чтобы добраться до самого нежного, самого скрываемого.

Но и здесь голоса поджидала неудача. Боль и песчаный покров раннего детства надёжно запечатали доступ им к настоящему. Когда-то об этом позаботился дедушка.

«Чтобы потом кто-то говорил, что дед Ассан о единственном внуке позаботиться не смог?!» – сердился он, нанося на мою спину тончайший узор калёной иглой.

Никому другому не доверил, а я была только и рада.

Обо мне заботились, именно обо мне.

Кто из тех людей, что мне встретился, не внёс своего вклада в то, чтобы я сейчас была здесь? В этом коридорчике, ведущем прямо к императорской спальне?

В сторону от меня метнулась стайка девушек в струящихся шелках, звякнули браслеты. Кажется, я увидела заполошный испуг в знакомых глазах. Здравствуй, Ремес. Ты уже здесь вместе со своим новым хозяином? Я не увидела на тебе клейма, значит, по меньшей мере, ты относительно свободна. Лорд Вессен сдержал своё слово.

Вот только отчего с таким страхом и тревогой ты смотришь сейчас на меня? Не надо. Я в порядке. Иду не своими ногами и не по своей воле, но это ничего не значит. Это никогда ничего не значило. Все мои поступки складывались в цепь, выгодную совсем другим… не людям.

Я не буду обольщаться. В том, что я натворила, и в том, что я сотворила – моей заслуги не больше половины. Всё остальное было чужим влиянием, чужим приказом, чужой охраной.

Ещё шаг, я уже близко!… Толкнув обе створки императорской спальни, я вошла внутрь и плотно закрыла за собой дверь. Нуо IV, а точнее его очередное тело, какое-то там по счёту, уже умирало.

Он потерял очень много сил, этот страшный не человек. Он так старался…

А потом явилось какое-то чучело, и…

– Откуда ты взялась? – голос императора, звучавший в реальности, был слабым, тихим. Вся его власть лежит в мире, находящемся внутри тел, внутри душ, внутри сознания, верно? Он не похож на наших шаманов. Он нечто совсем-совсем иное.

– Из пустыни, – сообщила я. Моё тело двигалось к императору, как будто я была пленена, полонена, как будто меня заковали в змеиную упряжь и позаботились о том, чтобы я никуда не делась.

– Пустыня… Оттуда, куда мне нет хода. Странная девочка. Зачем ты пришла в этот город? Чтобы полностью оказаться в моей власти?

– Не знаю, – честно призналась я, а потом вспомнила. – Да, знаю. Я не хотела отдавать тебе своего светлого мальчика.

– Ребёнок?

– Конечно, – кивнула я. – Али.

– Мальчик Али. Младший брат Змеиного лорда Хана. Единственный брат.

– Единственный?

– Конечно, раз уж я заберу младшего брата, я и старшего прихвачу, – Император поманил меня к себе. – Иди ещё ближе, Зеоннала. У тебя красивое имя, у тебя красивая внешность. Как ты дожила до своих лет, так и не став ничьей игрушкой? Как ты дожила до того, чтобы тебя нашёл Али?

– Я сама его нашла.

– Ты? Сама?

– Конечно. Ему нужно было туда, куда я могла его проводить… – устроившись рядом с императором на краю его роскошной кровати, я выдохнула. Спокойствие. Только спокойствие. – Скажите, ваше величество, вы сейчас захватите моё тело?

– Конечно. Это не слишком сложно. А мне нужно, чтобы именно ты убила мальчишку. Смерть, принятая из твоих рук, сделает его слабее. А у меня хватит сил, чтобы залечить смертельную рану в сердце. Сердца при этом приходится лишиться, но жить без него даже проще.

Именно в этот момент я осознала кое-что удивительное. Нуо IV мне рассказывал то, что не собирался никому рассказывать. Нет, сам не удивлялся. Он смеялся надо мной, насмешничал, готовя почву для того, чтобы занять моё тело. Пока ему что-то мешало. И нужно было любой ценой разбить вот это спокойствие, меня окружавшее как бы… отдельно от меня?!

– Вы кого-нибудь любили?

– Женщину. Она меня отвергла. Предпочла мне моего советника… В те годы. Он был хорошим человеком, а она хорошей и красивой женщиной. Вот только она человеком не была. До того, как я это узнал, она уже выскользнула из моих рук.

Я не слишком хорошо разбиралась во всех этих делах любовных. Но даже меня хватило на то, чтобы разобраться в том, о ком именно говорил Нуо IV. Он был влюблён в мою маму. В живое олицетворение духа пустыни!

– Вы хотите её вернуть?

– Я это сделаю.

Ни тени сомнений в голосе. Император даже не допускал возможность, что у него что-то не получится.

– Договор закончился, милое дитя. Очередной срок наказания. Раньше боги прислали бы посланника, чтобы продлить наказание для своевольных гордых народов. Или прислали бы войска, чтобы зачистить весь Аррахат. Но прошло слишком много веков, забыли даже богов, когда-то ополчившихся на эту землю… – император замолчал, глядя на меня. – В тебе есть очарование пустыни, Зеоннала. Я слышу в тебе зов песков, шелест песчаных дюн и музыку этого рыжего раскалённого покрывала.

– Я Танцующая…

– Так вот почему! Тогда я тебя тоже не убью. Ты тоже останешься жить. Мне нравятся красивые вещи, мне нравится, когда они меня окружают…

Вещи? Он посчитал меня за вещь?

Мысли начали гаснуть. Одна за другой…

Пока я слушала императора, он умудрился разрушить все щиты, всё, что защищало моё сознание… Я осталась с самым могущественным владетелем на Аррахате наедине. И это было не то, что можно было вынести.

– Почему? – спросила я, слабея. – Почему богов забыли?

– На смену одним богам пришли другие. Старых забыли. А новые и знать не знали о том, что когда-то случилось в Пустыне смерти.

– Что… что вы будете делать?

– Теперь, когда нет надо мной власти договора? – Нуо IV подумал, ещё немного подумал, потом пожал плечами. – Я принесу в жертву всех жителей пустыни. Каждого. Я залью пустыню Аррахата кровавым потоком. Заставлю женщину, бежавшую от меня, кричать от ужаса и горя. А когда она сдастся, когда она захочет остановить этот кровавый разгул, этот смертельный марш, я потребую её. Я не буду слишком жестоким. Если она будет покладиста, я не буду убивать всех. Оставлю ей немного людишек… Смотри на меня.

Всё? Сейчас он войдёт в моё тело окончательно и потребует убить Али?

Потребует убить моего солнечного мальчика…

Что ж… Мне остаётся только смириться? Я всё равно не смогу ничего сделать, даже если захочу? Кто я… просто дикарка, дочь пустыни и змея, змеиное дитя, и дитя пустыни. Я не человек, но и назвать меня не человеком – нельзя. Я была где-то посередине, так же, как и император.

Улыбнувшись, я шагнула назад.

Император нахмурился.

– Зеоннала?

Он не был тем, кто мог заставить меня покуситься на моего светлого мальчишку. Нет, не он. Никто в мире не заставит меня тронуть ребёнка, заставившего меня вспомнить о том, что я не просто «Зеон», а девушка, у которой тоже есть шансы на счастье, вопреки политике, насаждавшейся в пустыне Аррахата. Вопреки тому, кем я родилась, а скорее даже – благодаря этому.

– Зеоннала… – мягкий голос рождал внутри болезненное влечение, к этому человеку, что меня манил, звал, уговаривал приблизиться. Он показался самым красивым человеком на Раяре. Но… в моём сердце засела чешуйчатая заноза. Не человек, не змея – полузмей, нахальный, чешуйчатый. Украл сердце и сбежал! А кто будет брать на себя ответственность?!

Отступив ещё на шаг, я чуть не упала. Ног не было…

Больше не было! Был хвост. Массивный хвост уже знакомого мне окраса.

Император дёрнулся, а я только сейчас осознала кое-что очень простое.

Я была в ловушке, из которой было невозможно выбраться! Здесь не было вообще ничего, через что можно было выбраться. Не было окон. Не было дверей. Не было даже шкафов, в которых мог бы начинаться ход. Не было потайного люка.

Были только стены, сплошные стены!

Как по велению наших шаманов расходился песок, так по велению императора расходились стены?!

Страха не было. Что ж, никто не говорил, что это будет легко. Никто не говорил, что мне выдастся возможность сделать нужное и выжить. А сделать нужно было очень просто. В конце концов, я была змеиной погонщицей, разговаривающей со змеями, мне ли не знать мощь, скрывающуюся в змеином хвосте?

Старуха-падальщица возникла перед глазами, словно я вновь стояла на том могильнике, внутри круга из этих созданий. Когда серая хмарь поднималась от земли, обнажая страшных тварей.

И её тихие слова.

«Ты наш единственный шанс. Тебя любит пустыня, она проложит тебе дорогу туда, куда надо и нам. Люди называют этого обманщика своим императором…»

В некотором роде обманщицей была и та старуха. Тридцать циклов – это всего девяносто лет. Они ждали случая много, много больше…

Как долго они ждали этого!

А я… постараюсь сбежать. Хотя бы это… я могу сделать для Али. Не вынуждать его выносить мне смертный приговор, потому что убийцу действующего императора не может пощадить даже следующий император.

Ударив хвостом в стену, я улыбнулась трещинам, разбежавшимся по белоснежному покрову. Император за моей спиной кричал, но я не слушала, я не слышала. Ещё удар, ещё удар!

И появилась трещина. Небольшая, совсем маленькая, щёлочка. Но этого было достаточно.

– Призываю вас, стражи могильных холмов! Передаю вам жертву, вами отмеренную, вами выбранную! Забирайте!

Ноги подкосились, я осела на пол, хватая ртом воздух. Мне было жутко страшно смотреть на то, как узловатые пальцы монстров раздирают трещину настолько, чтобы я могла пройти.

– Беги, – шепнула старая седая падальщица, поднимая меня. – Беги. Пустыня укроет тебя. Ты будешь скрываться целую вечность, но это не слишком дорогая цена за то, что ты сотворила. Беги, Танцующая. И пусть пески укроют твои следы. А о твоём мальчишке теперь позаботятся другие. Беги, беги.

И я побежала.

У меня было всего несколько секунд до того, как на уши станет абсолютно весь дворец. У меня было всего несколько секунд до того, как вспомнят, кто последним входил в место, закрытое ото всех. У меня было всего несколько ударов сердца до того, как сообразят, что император мёртв. Да здравствует император.

Душу жгло пониманием того, что я не попрощалась. Но так было надо… Если я сейчас не окажусь отсюда дальше, как можно дальше, то попрощаться Али не удастся даже с моим трупом.

Вперёд. Вперёд…

Дальше отсюда…

Как можно дальше!

За прошедшее время, пролетевшее пыльным саваном, я успела запомнить все тайные ходы, все до одного, но этого было бы недостаточно.

Криков ещё не было, я отсчитывала накатывающее напряжение собственным телом. Змеи по малейшему сотрясанию песка улавливают чужие шаги, а я ощущала страх и ужас, витающие в воздухе. Тело императора нашли.

Ещё несколько минут… Ещё несколько минут мне нужно, чтобы добраться до тайного выхода из замка, туда, где сейчас должны сходить с ума сторожевые змеи.

Я споткнулась на середине движения, когда впереди, неожиданно и пугающе для себя… я увидела – себя же! Я стояла посреди коридора, в своих восхитительных шелках, только не тонких, а была закутана в них с головы до ног. Но однозначно это была именно я…

А потом застывшая фигурка шевельнулась, и я выдохнула.

– Ремес?!

Девушка, которую я забрала из аула беглых рабов, вопреки собственному же желанию. Девушка, влюбившаяся в лорда Вессена, сейчас стояла в коридоре в точной копии одного из моих шаохе, в котором я уже успела примелькаться при дворе императора.

– Мама сказала, – Ремес тяжело дышала. Она была испугана до невозможности, я видела это в её движениях, в её глазах, я слышала это в её срывающемся дыхании и в её загнанном сердцебиении. Она боялась так сильно, что ей было тяжело стоять, а не только танцевать! Но она была сейчас здесь. – Что ты, что в твоих глазах, в том, как ты танцевала, она видела змеиную грацию. В том, как ты тренировалась с мечами, она видела рваную грацию Танцовщицы, страшного духа из песков. Слова мамы слышал наш шаман. Наш шаман пел с духами три дня и три ночи. И он потом сказал, что если ты доживёшь, что если ты доберёшься до города Тысячи сердец, никто не сможет предсказать, чем всё закончится. Всё будет зависеть от того, кто успеет первым. Кто первым втянет тебя в круговерть всего страшного… Среди того, что он сказал, был только один вариант, почему-то мне запомнившийся. Самый невозможный. Если ты прибудешь во дворец с ребёнком, то император умрёт, да здравствует император. А ты пришла с ребёнком, – девушка задохнулась и снова затараторила. – Лорд привёз меня во дворец сюда, немного раньше, чем приехала ты. Прекрасная наложница. Я тебя не узнала! Я…. Мне было так страшно….

Я молчала. Наруч на правой руке пульсировал, подсказывая, что он – рядом, что оружие, если оно мне понадобится, само прыгнет в мою руку. Но атаковать пока я не спешила, это успеется. Это всегда успеется. Убивать я научилась за эти годы хорошо. Я не научилась оставлять врагам и возможным проблемам жизнь.

– Она рассказала мне.

Ещё одна неожиданность. Для меня сегодня вечер неожиданных появлений? Иначе, как объяснить то, что передо мной из тени коридоров вышел не только лорд Вессен, но и рядом с ним переминался с ноги на ногу огромный детина.

– Не иначе сегодня день встреч, – пробормотала я, созерцая своего «продавца». Астагард. Я назвала его Гард. Мы были на пути к пику Гроз, нам пришлось задержаться всё в том же ауле рабов. И когда утром мы уходили, я уже забрала Ремес, он заступил мне дорогу.

Сказал, что не отдаст мне Ремес, что эта девушка принадлежит ему. На самом деле, девушка ему особенно то и не была нужна. Мы смогли поговорить всего несколько часов. В ночь, перед моей «продажей». Я сидела в ванне с грязью, он сидел рядом.

Прислонившись спиной к грязной стене маленького домика, он тихо рассказывал. Да, он считал, что Ремес – одна из тех, с кем он мог бы создать семью. Если бы сдался. Если бы позволил себе оставить в покое прошлое. Простить убийство всего своего аула. Простить, что на его глазах – молоденького главы аула, вырезали всю его семью.

Обидчик был слишком высоко, но Гард не сдавался. Он был достойным воином, но император Нуо IV был ему не по зубам, как и те, кто выполняли приказ – двое сумасшедших его подчинённых.

– Я отдам свою жизнь, – воин встал передо мной на одно колено, прижав кулак к сердцу. – Я выиграю для вас время.

Он обращался ко мне так, как обращались к песчаным аристократам. Я – проданная живая игрушка таковой не была. Но приняла его уважение, взглянула на лорда Вессена. Глаза Грэсса смеялись. Ну, хоть кто-то с юмором отнёсся к ситуации.

– То-то ты от моей дочери так шарахался… шарахалась, – поправился он, вперив взгляд в чешуйчатые узоры на моих висках. – Но кто бы мог подумать! Дед Ассан, ай, да хитрец, ай, да умник!

– Ты знаешь деда?

– Хорошо знаю, прекрасная Зеоннала. Но если выдастся возможность, мы поговорим позднее, – Вессен отошёл обратно в нишу, где была устроена на скорую руку картина аристократа, решившего развлечься со своей наложницей в необычном месте. Острых ощущений захотелось. – Беги.

«Беги».

«Беги».

Я ощущала за своей спиной десятки рук, меня поддерживающих, меня подталкивающих. Словно всё воедино собралось для того, чтобы я могла стать той самой точкой отсчёта, пугающей, но единственно верной, тем самым барабанным боем, с которого начинается любая песчаная буря.

Шум за спиной смолк очень быстро, но я не обольщалась. Ремес со своим танцем, лорд Вессен и Гард могли мне выиграть всего несколько минут. От силы три-четыре. Если вдуматься, не так уж и мало. Если рассчитать дорогу, бесконечно много! Мне и надо то всего немного. Оказаться как можно дальше отсюда! Ещё дальше и ещё…

Шум впереди заставил меня содрогнуться и прижаться к стене. Вдох, выдох. Шаги? Трое? Нет, там, четверо. Шаги тяжёлые. Это не лёгкое шаохе, это утяжелённая одежда. Металлический звяк? Это броня, утяжелённая стальными пластинами. Стражники.