Текст книги "Не покидай Мэнгроув Плейс (СИ)"

Автор книги: Олеся Луконина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

  Слышите? Он идёт. Он здесь. Если сегодня он прошёл мимо, то завтра непременно постучится в вашу дверь.

  Ждите его. И не бойтесь.

  * * *

  Проходит чуть больше суток с того момента, как полиция округа в очередной раз явилась в Мэнгроув Плейс. На сей раз – чтобы забрать в морг труп старого хозяина усадьбы Роджера Монтгомери, а в тюрьму – его сиделку Софи Кинселлу. Детективы отбывают вместе с полицейскими, вернувшись поздней ночью с копиями бумаг и диктофонных записей. Стив ждёт их в кабинете деда. Но в доме вообще мало кто спит, разве что дети.

  И вот наутро почти все члены семьи Монтгомери, подавленные и растерянные, собираются в парадной гостиной, чтобы выслушать отчёт новоорлеанских детективов.

  Незадолго до этого Лу, присев на корточки перед Самантой и Джеральдом, уставившимися на неё исподлобья, решительно им объявляет:

  – Сейчас в гостиной будет взрослый разговор, и я не хочу, чтобы вы его слышали.

  «Хочу, чтобы вы сохранили хоть какие-то иллюзии о мире взрослых, – мысленно добавляет она. – И о своей матери».

  – Вы вместе с Майклом и Феликсом пойдёте на чердак, – она переводит взгляд на Майка, который стоит тут же, небрежно привалившись плечом к стене, с ним она обо всём заранее договорилась. – Вот ключи от чердака. Вы можете лазить повсюду, где захотите, трогать что угодно... только постарайтесь ничего не сломать. Это настоящие музейные ценности... и ваше наследство. Договорились?

  Вопреки его ожиданиям, близнецы вовсе не вопят от восторга, но, переглянувшись друг с другом и с Майком, неохотно кивают.

  – Ладно, так уж и быть, – солидно заявляет Джерри, пожимая протянутую руку Лу, а потом забирает ключи.

  – Всё равно мама заставит нас идти в свою комнату и, может быть, даже запрёт там, – вставляет Сэмми, – а на чердаке хотя бы интересно! А на подземные ходы в стене нам можно будет посмотреть?

  – Подземные ходы в стене! – Джерри привычно закатывает глаза. – Подземные ходы под землёй, Сэм! А правда, можно?

  Его взгляд вспыхивает азартом. Кто-то уже проболтался детям о случившемся прошлой ночью – и Лу слабо надеется, что не обо всём.

  – Если ваша мама разрешит, – дипломатично отвечает она.

  – Ну коне-ечно... – разочарованно тянет Саманта. – Разрешит она, как же!

  Майк снисходительно и устало усмехается, слушая болтовню своих новоприобретённых маленьких родственников. Он явно расстроен, и Лу знает, чем именно. На рассвете мальчишке пришлось вместе со Стивом закапывать тушу аллигатора, Старины Монти, обнаруженного им в болоте за домом. Старик всплыл кверху раздувшимся буровато-жёлтым брюхом, тихонько покачиваясь в тине, а мелкие птицы и насекомые уже затеяли пиршество, добираясь до его дряхлой плоти.

  Душа этих мест, бессмертный великан наконец умер, и Лу готова поклясться, что знает, когда именно это произошло.

  Когда умер Роджер Монтгомери. Необъяснимо, конечно, но это было именно так. Ещё накануне, пока Майк и близнецы ставили у берега садок для крабов, никаких дохлых аллигаторов в болоте не обнаруживалось.

  Белинда, не проронившая ни слезинки, когда из дома выносили труп дедушки, плакала навзрыд, как маленькая девочка, над ямой, куда Майк и Стив осторожно опускали тушу аллигатора. Лу могла бы сказать им, что такое здоровенное чудище с восторгом и за немалые деньги купит любой музей, вплоть до нью-йоркских... но решила не рисковать. Вдруг Белинда выхватит у брата лопату и огреет её по башке за такие кощунственные предложения.

  Вздохнув, Лу провожает поднимающихся по чердачной лестнице детей почти завистливым взглядом. Потом разворачивается и идёт в гостиную. Предстоит нехилое шоу, но почему-то её вовсе это не радует.

  Члены семьи и домочадцы Монтгомери расположились кто где: Стив, Белинда и миссис Чемберс – за массивным круглым столом, Шерри и Долли – на диванчике у французского окна, Виктор – в кресле у камина. Он сутулится и кутается в клетчатый плед, будто старик. И выглядит соответственно – постаревшим и измождённым. К смертному одру Роджера Монтгомери он опоздал, накануне уехав из больницы в Чарльстон, и прибыл в усадьбу только нынешним утром. Тем самым он автоматически исключается из завещания. А вот Шерри вовремя привезли сюда на «скорой» парамедики – до того, как старик испустил последний вздох.

  Конни Чемберс тоже кутается в лимонно-жёлтую шаль и враждебно смотрит на каждого из присутствующих.

  – Докладывайте, босс? – Лу вопросительно смотрит на Зака, и тот поправляет очки. Ритуальный вопрос.

  – Предоставляю это вам, мисс Филипс, у вас гораздо лучше получится, – негромко распоряжается он.

  Что ж... Дождавшись, пока Зак усядется на стул рядом со Стивом, Лу демонстративно приосанивается, подражая телепроповедникам. Стоило бы надеть драную сорочку Квартеронки, но нет, она специально подобрала для предстоящего шоу яркую блузку такого же оттенка, как шаль миссис Чемберс, ослепительно белые слаксы, собрала волосы во французскую косу и накрасила глаза. Только глаза.

  Можно начинать.

  Лу смотрит на Стива, усталого и осунувшегося, и неожиданно говорит:

  – Прежде всего я хочу извиниться перед вами, мистер Монтгомери, за то, что во время расследования мы совершили ряд досадных промахов и, по сути, топтались на месте. Если на то пошло, лучшим детективом в этом доме оказался енот.

  Конни саркастически кривит губы, а Стив сердито восклицает:

  – Ничего подобного! Простите, но я решительно возражаю. На мой взгляд, вы и мистер Пембертон действовали компетентно и разумно. Не ваша вина, что семейные дела оказались так сильно... запутаны. Прошу вас, продолжайте.

  Голос его непреклонен.

  Лу кивает и со вздохом начинает снова:

  – Всё это время нас сбивало с толку то, что в Мэнгроув Плейс было несколько преступников и несколько мотивов для совершения преступлений, один из которых не имеет никакого отношения к наследству Монтгомери.

  – Ка-ак?! – потрясённо ахает Белинда, округляя глаза.

  – Я объясню, – Лу важно откашливается: несмотря ни на что, она обожает такие театральные эффекты. – Позвольте сперва вернуться в Мэнгроув Плейс, но не теперешний. Почти сто двадцать лет назад в этих стенах произошла настоящая трагедия: любовница тогдашнего владельца поместья, Тейлора Монтгомери, рабыня-квартеронка, покончила с собой из-за решения хозяина подвергнуть её унизительному наказанию. Согласно бытующей здесь легенде, эта молодая женщина по имени Сара Мэй докучала ему своей любовью, тогда как он уже разлюбил её и готовился жениться на богатой наследнице с соседней плантации. Как бы там ни было, Сара Мэй повесилась на перилах парадной лестницы – босая, в белой ночной рубашке, и стала фамильным привидением Мэнгроув Плейс.

  – Негритянские сказки! – презрительно бросает Конни и нервно передёргивает плечами под жёлтой шалью.

  – Отнюдь, – спокойно возражает Лу, начав по своей привычке расхаживать перед собравшимися. – Вы можете не верить в существование Квартеронки, но Тейлор Монтгомери, его сын Чарльз и внук Роджер верили. До такой степени, что Тейлор и Чарльз принялись перестраивать особняк, соорудив потайные ходы в его стенах. С целью поймать Квартеронку либо просто следить за нею – мы этого никогда не узнаем. Роджер Монтгомери запретил внуку переделывать дом, оставив тайну особняка нераскрытой. Тубус с чертежами дома бесследно пропал, вернее, это мы так считали. На самом деле он всё время находился в тайнике – в спальне Роджера. Планами дома пользовались сам Роджер и его сообщница Софи Кинселла, но об этом потом. Пока же вернёмся в тридцатые годы, к молодому Роджеру Монтгомери. Представьте себе, его личная жизнь сложилась чуть ли не так же, как у его деда. Он тоже влюбился в красавицу-квартеронку, свою служанку, по имени Сара Мэй. Правда, уже будучи вдовцом. Но точно так же, как его дед, жениться на любимой женщине из-за общественных предрассудков он не мог. Их бы заклевали. Когда их связь вскрылась, кузина Роджера, мисс Кристина Шарп, тайно в него влюблённая, а также двоюродный кузен Джозеф Маклин в ультимативной форме потребовали от него порвать с «негритянкой» под угрозой отлучения от «приличного общества».

  – Минутку, – внезапно вскидывает руку Виктор, как на школьном уроке. – Вы-то откуда всё это узнали? Все эти романтические подробности про влюблённую кузину, отлучение от общества и всякое такое?

  – Нам опять повезло, – объясняет на сей раз Зак. – Софи Кинселла, чтобы подстраховаться, тайком от Роджера записывала на диктофон его монологи. Старик не то, чтобы откровенничал с ней, часто он просто бредил, сам того не сознавая.... и эти плёнки очень пригодились полиции.

  – Да, я их тоже слышал... к сожалению, – угрюмо бросает Стив. На его обычно бесстрастном лице читается настоящая мука. Ведь инициатором преступлений, происходивших в его доме, был сам дед!

  – Позвольте, я продолжу, – сочувственно на него взглянув, предлагает Лу. – Итак, Роджер подчинился нажиму снобов-родственников, его любовь уехала на Север, её следы затерялись. Кстати, – она внимательно смотрит на Шерри, чьи пухлые губы плотно сжаты, – не так давно в нашем разговоре, миссис Уильямс, вы упоминали, что Роджер, наверное, искал вашу бабушку. Да, такие попытки он предпринимал неоднократно, но безуспешно. Он не знал, что она покинула его, будучи беременной, но мог догадываться об этом. Возможно, если бы ему удалось её разыскать, вся жизнь семьи сложилась бы по-другому. Но судьба распорядилась иначе, – она незаметно переводит дыхание. – К старости Роджер, необычайно замкнутый одинокий человек, со страстью, которая всегда была свойственна его натуре, но не находила выхода, переключился на поиски таинственного призрака Квартеронки, руководствуясь найденными в тайнике планами особняка. Все домашние считали, что это просто старческая блажь.

  – Минутку! – ещё раз перебивает её Виктор. – Когда старик вдруг поменял завещание, он догадывался или, может быть, точно знал, что Шерри и Майкл Уильямс – его родственники?

  – Мне это тоже нужно знать, – внезапно подаёт голос Шерри, невольно вздрогнув, а кухарка сочувственно похлопывает её по руке. – Чтобы... ну... как-то по-иному к нему относиться. Возможно.

  Ей отвечает Стив, опередив детективов.

  – Да, – мягко подтверждает он, – да, судя по его словам на диктофонных записях и показаниям мисс Кинселла, он это знал.

  – У него были связи в полиции, он поднял ваше досье, когда вы пришли наниматься в Мэнгроув Плейс экономкой, – снова вмешивается Зак. – В отличие от всех нас, он сразу заметил сходство Шерри со своей давней любовью, Сарой Мэй... и с собственной внучкой Белиндой.

  – Какого же... рожна?! – взрывается вдруг Белинда, вскакивая с места. Она просто не может слушать всё это так же бесстрастно, как Стив. – Почему, почему он просто не мог включить их в завещание безо всяких этих... спектаклей? – её кулаки сжаты, светлые глаза мечут настоящие молнии. – Зачем было играть с нами в такие... мерзкие игры?!

  Виктор саркастически откашливается, ёрзая в кресле, а Стив с прежней мягкостью поясняет:

  – Полагаю, ему как раз нравились именно игры. Он с детства не играл. И особой любви ни к кому из нас не питал. Так же как к Шерри и Майку. Сядь, пожалуйста, Линда. Он не хотел нас щадить, он просто... развлекался. Смирись с этим. Я уже смирился, – он коротко вздыхает.

  – Боже мой, Господи, – надломленно шепчет Белинда, прикрыв глаза, но разворачивается на каблуках и послушно садится на своё место.

  – Вы все тут не можете без спектаклей, – пренебрежительно бросает Конни, поглядывая то на неё, то на Лу. – Отвратительно!

  – У Роджера Монтгомери совершенно выгорела эмоциональная сфера, – холодно уточняет Лу, встретившись с ней взглядом. – Его действительно забавляла ситуация, которую он сам создал, собрав под своей крышей родственников, вынужденных дожидаться его смерти. Ну и свою месть кузине и кузену он, скорее всего, задумал ещё до инсульта. Инсульт разбил его планы, но он был воистину железным человеком этот старик. Суперменом, – Лу нехотя усмехается. – Очнувшись, он выстроил новый план. Судьба предоставила ему редкую возможность осуществить его совершенно безнаказанно: все же считали его просто бессловесным овощем, как вы когда-то выразились, Белинда. На самом деле сиделка, которую он махом сломал и вынудил угрозами и подкупом исполнять все его распоряжения, была его глазами и ушами в Мэнгроув Плейс. Оба они превосходно играли свои роли. Он разыгрывал полумертвеца, ни на что не реагирующего – тут, кстати, решающее значение имело то, что вы, Стив, руководствуясь отданными им когда-то распоряжениями, не оставили его в больнице, а перевезли в особняк. Находись он под квалифицированным медицинским наблюдением, его обман сразу бы вскрылся.

  – Ладно, это понятно! – восклицает Белинда, обводя всех полным отчаяния взглядом. – Ладно, он просто играл с нами... издевался, планировал месть, – она вдруг замирает, осенённая какой-то мыслью. – Боже, да он же сошёл с ума после инсульта!

  – И такое предположение верно, – кивает Зак, пытаясь её успокоить, но Белинда его не слушает:

  – Но почему они убили учительницу?! Джинни Чивингтон? Она была странная, конечно, такой синий чулок, но добрая и милая! Её-то за что?

  – Именно этот грех вашего деда я считаю самым тяжким из всех, – негромко, с силой говорит Лу. – Вы, Виктор, когда-то мне сказали, что учительницу вам жаль больше всех. Мне тоже. Прискорбно, но Роджер Монтгомери рассчитано принёс её в жертву аллигатору, обитающему в болоте. Именно её. Она не родственница, одинока, дурна собой, экзальтированна, диванный эколог, как я всегда называю своего босса... кроме того, она просто помешалась на Старине Монти, пытаясь выслеживать его по вечерам. Притом, что панически боялась насекомых и другой местной фауны и была аллергиком, о чём все узнали в результате состоявшегося накануне её смерти скандала. Софи Кинселла, повинуясь приказу Роджера, под каким-то предлогом вошла в комнату Вирджинии и принудительно вколола ей дозу некоего яда природного происхождения... кстати, полиции предстоит выяснить, где она его раздобыла. Потайными ходами она протащила тело учительницы к задней двери особняка, а потом – к болоту. Где и оставила на съедение Старине Монти.

  – Он сам был этим аллигатором, старый-то хозяин, – неожиданно раздаётся глубокий хрипловатый голос кухарки Долли, и все взоры, изумлённые и испуганные, обращаются к ней. Её морщинистые, тёмные как земля, руки сложены на коленях, взгляд из-под толстых стёкол очков в роговой оправе совершенно бесстрастен. – Эшу, Папа Легба объединил их души... и они стали одно. Потому-то старый хозяин и не помер после удара. Другой бы сто раз помер, а он – нет. Но когда Барон Самеди всё-таки пришёл за ним, тогда сдох и Старина Монти. О Эшу, Эшу, смилуйся над нами, – она склоняет обвязанную цветастой косынкой седую голову, словно в молитве.

  В гостиной воцаряется почти благоговейная тишина. Никто не произносит ни слова, никто не возражает. Полные губы миссис Чемберс складываются в ядовитую усмешку, но она тоже молчит.

  – Не будем обсуждать это, – наконец устало говорит Стив. – Расскажите, пожалуйста, мисс Филипс, как погибли дядя Джозеф и тётя Кристина. Как наш дед осуществил свою месть.

  – Прошёл потайными ходами в стенах, очевидно, – Белинда тоскливо машет рукой. – Отравил тётю Крис и повесил дядюшку Джозефа. Или велел это сделать своей... этой... Лучше бы он действительно был беспомощным овощем, Господи!

  Она судорожно всхлипывает, сбросив с плеча руку брата, попытавшегося её утешить.

  – В случае с мистером Маклином, – негромко сообщает Лу, – его преступление называется доведением до самоубийства. Потайная дверь, ведущая в комнату кузена, была давным-давно заколочена, так же, как дверь в спальню мисс Шарп. Я знаю это точно, ведь и мне довелось побывать там, как вам всем известно.

  – Да уж, вашу ночную рубашку я не забуду никогда, – со слабой улыбкой неожиданно вставляет Белинда, утирая щёки. Лу, не удержавшись, одобрительно улыбается ей в ответ, но тут же деловито продолжает:

  – Так вот, ваш дед просто воспользовался тем, что его кузен без устали накачивался виски. Роджер не мог к нему войти, но зато он ежедневно, вернее, еженощно напоминал ему о его прегрешениях, прямым текстом советуя повеситься и не коптить больше небо. Он знал о нём всё: о его махинациях с ценными бумагами, о том, что он довёл до алкоголизма собственную жену, выгнал из дома незамужнюю беременную дочь, уехавшую жить к тётке... ну и так далее. Всё это он пафосно вещал прямо из стены. На спившегося Джозефа его речи произвели настолько глубокое впечатление, что он действительно не выдержал и повесился, как Квартеронка. Кстати, можно отметить, что в повреждённом мозгу Роджера эти женщины – обе Сары Мэй – как бы слились в одну. С большой вероятностью он считал, что бабушка Шерри тоже покончила с собой.

  – Боже, Боже... – снова потрясённо бормочет Белинда.

  – Теперь о вашей тёте Крис. Её Роджер ненавидел не меньше, чем Джозефа, но она не пила, зато была диабетиком, причём инсулинозависимым. Такой человек уязвим, он может пострадать как от гипергликемии, так и от гипогликемии, тем более в преклонном возрасте, когда сердце изрядно изношено. Софи Кинселла втёрлась к старушке в доверие, ещё бы, она же была квалифицированной медсестрой и, очевидно, они обсуждали проблемы медицинского характера. Софи посетила мисс Шарп и во время визита незаметно для будущей жертвы подменила её пузырьки с инсулином пузырьками с обычным обезболивающим. Кто читает надписи на пузырьках и ампулах? Только не подслеповатые старушки. Мисс Шарп подмены не заметила, вколола себе другое лекарство и легла спать. Тут ей стало нехорошо, но она диабетик со стажем и, возможно, приняла бы какие-то меры, да просто вышла бы из комнаты и позвала на помощь. Судя по тому, что её дверь была отперта, она и намеревалась это сделать. Но тут вмешалась сама судьба, иначе не скажешь. Мисс Шарп, как мы предполагаем, увидела Квартеронку. Да-да, пресловутый призрак, не улыбайтесь так скептически, миссис Чемберс. В общем, сердце у мисс Шарп не выдержало, она упала на пол и умерла от сердечного приступа. Что сразу поразило меня на фотографии её трупа, так это выражение неизъяснимого, как пишут в старых романах, ужаса на её лице. Конечно, она могла узреть и кузена Роджера, но в ту ночь он на охоту не выходил, берёг силы.

  Лу прерывает свою речь, отходит к буфету и наливает себе немного холодного чая с мятой и лимоном из кувшина, который там предусмотрительно поставила Долли, благослови её Господь. В горле у неё пересохло.

  А впереди – заключительный акт моноспектакля.

  – Ну вот и все смерти, в которых повинен Роджер Монтгомери и Софи Кинселла, – буднично произносит она, возвращаясь к столу, и ждёт реакции публики.

  – Как?! – тут же восклицает Белинда. – А остальные? То есть я хочу сказать – это, конечно, не убийства были, но покушения на убийства, разве нет? Или то, что произошло с Виктором и Шерри – действительно несчастные случаи??

  Лу внимательно смотрит на Виктора, а тот встречает её взгляд с усталой усмешкой. Его щёки ввалились, резче обозначились скулы, на висках проступила седина.

  – Старый паук не был повинен в том, что случилось именно со мной, – с неожиданной лёгкостью заявляет он, пожав худыми плечами. – Между прочим, я ему благодарен, ведь меня он укокошить не пытался, хотя наверняка знал, что я не подарок. Он ведь всё про всех, получается, знал. Говорю же, паук в паутине, да и только.

  – Так ты действительно перепил и слишком долго для своей болезни пролежал на солнце? – недоверчиво спрашивает Белинда, озадаченно моргая.

  – Ну что ты, дорогуша, – растягивая слова в своей обычной ленивой манере, отзывается Виктор. – Чтобы вы не считали меня таким клиническим идиотом, я скажу правду: меня вырубил с помощью инъекции и оттащил к беседке, чтобы я там сдох, мой бывший любовник. Он, понимаете ли, меня бросил, а я его навязчиво домогался. Как видите, я так или иначе повторил судьбу злосчастной Сары Мэй. Любопытный казус, право.

  Он на секунду приподнимается из кресла и шутовски раскланивается, а потом опускается обратно.

  – Так ты что, содомит?! – Конни вскакивает и тычет пальцем в его сторону в паническом ужасе, естественном или наигранном – непонятно. – Боже правый! В нашей семье – содомиты!

  – А то, что в вашей семье убийцы – это ничего? – резко осведомляется Лу, встав напротив неё и прищурив синие глаза, которые кажутся сейчас осколками льда. – То, что вы планировали убийство Шерри Уильямс и почти его осуществили – это ничего?

  После всеобщего ошеломлённого молчания Белинда придушенно ахает, уставившись на Конни, Виктор цедит: «Понятно...», а Шерри лишь устало прикрывает глаза.

  – Я не удивлена, – негромко бросает она.

  – Если бы ты умерла, наглая черномазая выскочка, моим детям досталось бы куда больше денег, – ничуть не стесняясь, сообщает ей Конни и разворачивается к остальным членам семьи. – Это, учтите, вовсе не признание в покушении на убийство, на тот случай, если кто-то тут ведёт диктофонную запись, – теперь она смотрит, прищурившись, прямо на Лу. – Я всё буду отрицать, так и знайте.

  – Конечно, вы ведь тоже мастерица перевоплощений, – та пожимает плечами. – Вспомнить только, какую сцену вы разыграли в холле после того, как Шерри отправилась в больницу, а Майк признался, что он правнук Роджера. Тянет на «Оскара», ей-богу.

  – Ради Джеральда и Саманты, – перебивает его Стив, глядя на Конни с брезгливым удивлением, будто на какое-то причудливое, но мерзкое насекомое, – я предлагаю Шерри не подавать обвинения, но решение, конечно же, за нею, ведь это она пострадала.

  Шерри опускает голову и несколько напряжённых мгновений смотрит в пол, потом снова поднимает глаза и твёрдо говорит:

  – Я не святая. И мне хочется доставить неприятности этой напыщенной стерве, но её сорванцы мне правда нравятся... тем более, что – слабая улыбка вдруг появляется на её губах, – Майк с ними очень подружился.

  – Что? С Сэмми и Джерри? – неверяще бормочет миссис Чемберс, растеряв всё своё высокомерие. – Где они? Я же запретила им даже подходить к этому... этому...

  – Замолчи, Конни, – резко осаживает её Стив, у которого, видимо, лопнуло терпение. – Я предлагаю тебе поблагодарить Шерри... миссис Уильямс за её великодушие, собрать вещи и немедленно оставить этот дом. Мне, право, жаль твоих ребят, но у них хорошие задатки, они не вырастут такими жестокими снобами, как ты, я очень на это надеюсь.

  Губы миссис Чемберс шевелятся, но беззвучно, когда она обводит уничтожающим взором всех присутствующих, а потом разворачивается и гордо шествует вверх по лестнице. Все провожают её глазами, тоже не проронив ни слова.

  – Как она узнала, кто такие Шерри и Майк? Ну то есть, кем они приходятся дедушке? И нам? – спрашивает наконец Белинда.

  Лу покаянно разводит руками:

  – Боюсь, это наша вина. Нам удалось кое-что узнать о прошлом Шерри, и она подтвердила эти данные. Разговор происходил на кухне, и миссис Чемберс, очевидно, его попросту подслушала.

  – И приняла меры, – меланхолично резюмирует Виктор, зябко ёжась. – Какая отвратная баба. Хочется надеяться, что детишки действительно пойдут не в неё. Кстати, а где они? Торчат в каком-нибудь укромном углу, развесив уши?

  Он демонстративно озирается.

  – На чердаке вместе с Майком, – с улыбкой отзывается Зак. – Между прочим, они считали вас настоящим вампиром всё это время. Девчушка помешана на вампирских комиксах, и вы подошли на эту роль идеально, мистер Леруа.

  – Спасибо, даже лестно, – подумав, с бледной ухмылкой роняет Виктор. – Так что? Комедия окончена? Все во всём разобрались? Миссис Ханжа сейчас соберёт свои тряпки и отчалит, оставшись безнаказанной, дедуля благополучно помер, избежав ответственности, его альтер-эго, то есть супер-крокодил, – тоже, в тюрьму попадёт только дура-сиделка, которую дедуля, будучи полутрупом, ухитрился сломать. Отлично. Тре бьен. Спасибо за превосходный спектакль, – он вяло хлопает в ладоши несколько раз, не спуская глаз с Лу. – Ради этого стоило сюда ехать, хотя мне тут ничего и не причитается. Согласно завещанию дедушки.

  Но тут со своего места снова поднимается Белинда. Лу завороженно смотрит на неё и вдруг понимает, что именно сейчас она как никогда похожа на Шерри Уильямс.

  Сосредоточенно сдвинув тонкие брови, она говорит совершенно спокойно, обращаясь к брату:

  – Не хочу, чтобы дедушка продолжал управлять нами из могилы. Всё, что он задумал, – жестоко и бесчеловечно. Несправедливо! Мы не обязаны выполнять условия этого завещания. Пусть адвокаты распределят между нами наши доли, раз уж без этого не обойтись, но потом, когда Конни заберёт доли близнецов, а Шерри – свою и Майка, оставшееся нам с тобою, Стиви, следует сложить и разделить на троих – тебя, меня и Виктора. Мы не такие, как дед. Если он нас сейчас видит и слышит, пусть знает, что мы не такие.

  Виктор потрясённо смотрит на неё и отворачивается, прикусив нижнюю губу. Остальные в полном молчании глядят на Стива, и тот наконец медленно произносит, тряхнув головой:

  – Я сам хотел предложить тебе это, сестрёнка. Ты абсолютно права, и я горжусь тобой. Вик, ты в доле, это не обсуждается, и не возражай.

  – Я... и не собираюсь, – кашлянув, хрипло отвечает Виктор. – Не ожидал. Благодарю.

  – Я люблю вас, мисс Монтгомери, – торжественно объявляет Лу и тут же со смехом спохватывается: – О, простите, чисто платонически, разумеется!

  – Позвольте узнать, коль мы уже в курсе всех ваших семейных дел, как вы намерены жить дальше? – серьёзно осведомляется Зак, тоже поднявшись с места. – Нас это не касается, но тем не менее...

  – Я, конечно, останусь здесь, присматривать за домом, – степенно пожимает плечами Стив. – Я намерен сдать Мэнгроув Плейс в аренду киностудиям, которые давно этого жаждут. Свяжусь с продюсерами исторических фильмов о Гражданской войне. Деньги, полученные за аренду, помогут содержать особняк.

  – А вы, Белинда? – Зак внимательно смотрит на его сестру: та, ничуть не смущённая всеобщим вниманием, гордо вскидывает острый подбородок:

  – Я давно собиралась уехать и поступить в колледж искусств... но, – она оборачивается к брату, и на губах её вдруг вспыхивает ясная, как солнечный полдень, улыбка, – в связи с открывшимися обстоятельствами могу задержаться и здесь. Если Голливуд сам приедет к нам, вдруг меня возьмут на эпизодическую роль?

  – Конечно, возьмут! И вы будете выглядеть просто волшебно в платьях девятнадцатого века... – мечтательно и лукаво подытоживает Лу, и Белинда краснеет, очень довольная.

  – Я не могу остаться здесь, – говорит Шерри почти с сожалением, на миг стиснув узловатые пальцы кухарки. – Жизнь на Юге – это не моё. Хотя Майк слился со здешними болотами... и он сюда, возможно, ещё вернётся. Но не я. Деньги мистера Монтгомери пойдут на его образование. Мы начнем всё сначала – на Севере, у родственников моего мужа.

  – Жаль, – искренне говорит Стив. – Но я вас понимаю.

  Шерри кивает с явным облегчением.

  – Майк настолько слился со здешними болотами, – неожиданно заявляет Лу, – что даже пытался совершить ритуал вуду, изготовив кукольную копию миссис Чемберс и понатыкав в неё булавок. Он мне признался сегодня. Куколку эту он оставил на чердачной лестнице, чтобы близнецы нашли её и отнесли матери, а та перепугалась. Своеобразная маленькая месть. Но этот хэндмейд подвернулся под ноги мне.

  Шерри ахает, а Стив вдруг с улыбкой говорит:

  – Не могу винить парня за это.

  Все переглядываются, а Лу мягко спрашивает:

  – Ну, а чем вы намерены заняться, мистер Леруа?

  – Я вообще уеду из страны, – глухо бросает Виктор, чуть помедлив. – Уеду в Европу. Давно хотел. Поселюсь, очевидно, на Кипре. Там дешёвая недвижимость... и всегда тепло. Спасибо вам всем, – он неловко вылезает из кресла и, ссутулившись, направляется к лестнице. Проходя мимо Шерри, он, однако, выпускает парфянскую стрелу: – Ваш енот всё-таки самый противный трикстер из всех, кого я знал... родственница. Но и ему я благодарен, коль он обштопал этих выскочек из Нового Орлеана.

  Повернувшись к Лу, он едва заметно ей подмигивает и уходит наверх, чуть было не столкнувшись с миссис Чемберс, которая сама волочит свои чемоданы. Майка поблизости не видно: скорее всего, Конни его попросту прогнала. За ней плетутся близнецы, у каждого – по туго набитому баулу, и Зак со Стивом немедленно подходят помочь.

  – Наверху ещё два чемодана, – надменно роняет Конни, и Зак послушно отправляется в её спальню, ободряюще потрепав по макушкам обоих ребят. Те мрачны и зарёваны: они не хотят уезжать, и им наверняка перепало от матери из-за дружбы с Майком.

  На подъездной аллее, шурша гравием, останавливается прибывшее городское такси, и семейство Чемберс отбывает прочь из Мэнгроув Плейс.

  Гостиная пустеет. Шерри и Долли уходят на кухню. А из-под стола вперевалочку вылезает енот, хитро поглядывая на вернувшихся детективов и молодого хозяина, которые изрядно запыхались после перетаскивания чемоданов.

  Весело присвистнув, Лу бросает зверьку кусочек яблока из блюда на буфете:

  – Я буду по тебе скучать, ты, треклятый трикстер! Скажи же что-нибудь, я знаю, ты умеешь говорить, только притворяешься!

  Феликс лишь фыркает, хватая подношение. Его карие глаза будто смеются.

  – Я тоже пойду складывать вещи, – деловито сообщает Зак. – Поднимайся, Лу, хватит целоваться с этим наглецом, у тебя-то тряпок куда больше, чем у меня.

  – Сейчас, – рассеянно бурчит Лу, выпрямляясь, чтобы взять очередной кусочек яблока для енота. – Я кормлю своё альтер-эго, босс, не мешай.

  Стив с незаметной улыбкой наблюдает за ними, но, дождавшись, когда Зак скроется из виду, говорит, немного помявшись:

  – Могу я попросить вас задержаться на минутку, чтобы кое-что обсудить, мисс Филипс?

  Лу смотрит на него несколько озадаченно:

  – Мистер Монтгомери, если вам нужны дополнительные детали расследования, про которые мне... м-м... не удалось упомянуть, мой босс пришлёт вам более подробный отчёт.

  Она поспешно приглаживает выбившиеся из косы кудряшки. Надо и правда подняться в спальню и показать Заку, у кого больше тряпок!

  – Нет, я... – Стив откашливается в замешательстве, на его скулах от волнения проступает румянец. – То есть... да, я понял насчёт подробного отчёта и жду его. Но я хотел спросить у вас нечто личное, вы позволите?

  – Спрашивайте, – со вздохом разрешает Лу, чувствуя, что «нечто личное» точно не к добру. Лучше бы она сразу пошла в свою комнату.