Текст книги "Не покидай Мэнгроув Плейс (СИ)"

Автор книги: Олеся Луконина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

  – Вау, мегакруто, когда твой босс так высоко тебя оценивает, – доверительно сообщает Лу ближайшему мангровому дереву. – Это прямо окрыляет. И вселяет надежду на прибавку к жалованью... – она хмыкает и примирительно улыбается. – Вообще-то на некоторые догадки меня навели наши близняшки с их вампирскими историями. Многие легенды о вампирах основаны всего-навсего на странной симптоматике определённых генетических заболеваний. И вуаля, – она щёлкает пальцами, – именно таким заболеванием страдает Виктор Леруа. Причём унаследовал он его не со стороны Монтгомери. Солнце для него по-настоящему опасно, он всегда скрывается в тени, пьёт красное вино и заказывает кухарке почти сырые отбивные. Свои особенности он не афишировал, но о них всё-таки кто-то прознал. Дальнейшее ты видел. Нашему псевдо-Дракуле вкололи какой-то барбитурат и разложили на солнышке в таком месте, куда редко кто заходит. Ещё часок, и никакие медики его бы не откачали.

  – Кстати, полицейские вновь склонны признать и это происшествие несчастным случаем, – задумчиво подхватывает Зак. – По их мнению, Виктор сам перепил и улёгся позагорать. Но тут Майку вздумалось подрезать бугенвиллию на беседке.

  – Повезло, – философски констатирует Лу, продолжая методично забрасывать в воду всякую дребедень из своих карманов. – Майк расторопный малый. Но, оставив в стороне вудуистский культ, в происшествии с Виктором я всё-таки не могу исключать из списка подозреваемых ни его, ни добродетельную мамочку Шерри. Спроси, почему.

  – Почему? – послушным эхом отзывается Зак.

  – Потому что, повторюсь, Шерри – самая подходящая кандидатура на роль пресловутой Квартеронки. При условии, что призрак – это действительно инсценировка. И она что-то скрывает, я же чувствую. Слишком хорошо образованна и воспитана, чтобы работать прислугой, даже называясь при этом «экономкой».

  – Согласен, – раздумчиво отвечает Зак. – Необходимо наконец досконально выяснить всё о её прошлом. Я свяжусь кое с кем, когда буду отправлять твою находку на экспертизу, – он машинально касается свёртка, запустив пальцы во внутренний карман пиджака.

  – Слава Иисусу, он обратился! – Лу театрально воздевает руки к ночному небу, подражая бродячим проповедникам. – И вот ещё что. Когда сегодня Майк выскочил на лужайку под окном, вопя, что, дескать, мистер Вик помер, мы как раз рассматривали старые фотокарточки. И у меня тогда мелькнула некая интересная мысль, но увы, сейчас я не могу поймать её за хвост. Однако, – она привычно поднимает палец, – я точно помню, что нам надо вытребовать у Стива Монтгомери прямо сейчас. Спроси, что же это.

  – И что же, зараза ты эдакая? – со вздохом говорит Зак, глядя на неё во все глаза, будто ребёнок на ярмарочного фокусника, который вот-вот вытащит из шляпы сурка и букет.

  – Планы, планы перестройки этого чёртового особняка при разных хозяевах, – торжествующе восклицает Лу, явно посчитавшая «заразу» комплиментом. – Господи, да именно с них и надо было начинать расследование, а мы всё просрали! То есть, прошу прощения, проспали.

  – Не знаю, как эти старые чертежи нам помогут, но, если ты так считаешь, давай снова потревожим нашего гостеприимного хозяина. Тем более, что кризис у его дедушки, кажется, миновал, и Стив может уделить нам внимание, – рассудительно предлагает Зак и тут же добавляет, смачно пришлёпнув у себя на шее очередного москита: – Пошли же отсюда!

  Он нетерпеливо поворачивается, чтобы поскорее уйти.

  – Диванный эколог! – со смехом повторяет Лу, но перед тем, как поспешить за ним, всё-таки окидывает пытливым взглядом непроницаемо тёмную болотную гладь. Она больше не слышит ни звука, но видит, как по поверхности болота пробегает мелкая рябь.

  – Просто газы, – обернувшись на ходу, авторитетно изрекает Зак, заметивший, куда она смотрит.

  – Без комментариев, – ехидничает Лу, и они наконец уходят вверх по тропе, ведущей к дому.

  Только тогда из тёмной жижи вслед за ноздрями показываются глаза – вернее, на вытянутой морде в окружении складок зеленовато-бурой шкуры тускло мерцает только один глаз, левый. На месте правого – иссечённая шрамами впадина.

  А из зашевелившихся кустов так же осторожно и бесшумно появляется чья-то высокая угловатая фигура. Она медленно приближается к кромке воды, проскальзывая под растопыренными, будто руки, ветвями мангров. Грязь даже не хлюпает под подошвами кроссовок.

  – Возьми, – хрипловатым ломким голосом говорит Майк Уильямс, бросая в воду у берега старательно ощипанную цыплячью тушку. – Бери же. Пожалуйста, ешь. Прости меня за то, что я забрал мисс Джинни. Я принесу тебе много другой еды. Всегда буду приносить. Только пусть никто больше не умрёт.

  Его голос дрожит, дрожат и руки, пока он машинально обтирает ладони об джинсы, неотрывно уставившись в чёрную глубину болота. Раздаётся плеск, когда Старина Монти хватает добычу, и хруст костей, когда его мощные челюсти начинают перемалывать скользкую плоть.

  – Пусть никто не умрёт, – судорожно вздохнув, повторяет Майк, как заклинание.

  Больше его ничто не волнует, но сказанное детективами он запомнил слово в слово.

  * * *

  "Обычно булавки втыкает колдун, которого все называют «бокор». Эта магия первоначально зародилась в Африке, а затем вместе с рабами перенеслась и на американский материк.

  При своём таинстве бокор создаёт специальную куклу, которую называют «вольт». Материалом служит воск или другая пластичная субстанция, которой можно придать желаемую форму. В материал он подмешивает элементы тела жертвы: волосы, обрезки ногтей и тому подобное. Главное, чтобы эти элементы принадлежали жертве колдуна, это позволит ему установить энергетическую связь между вольтом и конкретным человеком.

  Чтобы усилить эффект, бокор наряжает куклу Вуду в тряпье из частей одежды жертвы. Потом он нарекает вольта именем своего врага и произносит заклинание. Магический предмет готов. Колдун прячет куклу от посторонних глаз. Никто не должен ее видеть, таково главное условие ритуала.

  В зависимости от предназначения, бокор может обращаться с вольтом по-разному. Если целью является месть, куклу сажают в емкость с черным перцем и поджигают. Или же производят с ней общеизвестные действия: колют булавкой, режут, поливают кислотой... Здесь фантазия колдуна ничем не ограничена". (Источник: Интернет).

  * * *

  Детективам удаётся поговорить с молодым Монтгомери только на следующий день. Но никаких старых чертежей и планов особняка, увы, нигде не обнаруживается – ни в кабинете Стива, ни на чердаке, куда все они вновь поднялись.

  – Чёрт, я же прекрасно помню, что видел их в тубусе свёрнутыми в трубку, но не помню, где этот тубус, – сокрушённо повторяет Стив, разводя руками. – Прошу прощения.

  – Ничего страшного, – успокаивает Лу, не сводя с него глаз, проверяя себя. Нет, Монтгомери не лжёт. Либо он такой хороший актёр, что даже Лу не в силах распознать обмана. – Дом большой, возможно, чертежи куда-то просто завалились. Вероятно, стоит спросить у Шерри. Она же везде убирает.

  – Отличная мысль, – оживляется Стив, и его лицо светлеет, он и в самом деле был расстроен своей промашкой. – Я сейчас же её позову.

  – Не надо, она ведь всегда занята, – Лу беспечно машет рукой. – Займитесь и вы своими делами, мы попусту отняли у вас столько времени. Мы сами её найдём и расспросим, с вашего позволения.

  Когда Стив удаляется в кабинет, Лу тихо осведомляется у Зака:

  – Ты свои запросы по факсу посылал или звонил?

  Зак специально для этого ездил утром на почту в близлежащий городок Мейсон-Сити.

  – И звонил, и посылал. Куклу отослал с курьером, – отвечает он, пока они спускаются по лестнице, ведущей в кухню. – Но ты же не думаешь, что ответы придут сегодня?

  – А, чёрт, – раздосадованно вздыхает Лу. – Столько времени бездарно про... профукано!

  Но ответы появляются раньше, чем они ожидают. Вместе с новыми вопросами.

  Детективы застают Шерри за мытьём посуды. Женщина проворно орудует щёткой, потом так же споро ополаскивает каждую тарелку чистой водой и ставит на сушилку. Майк сегодня ей не помогает, зато из-под окна доносится стрёкот газонокосилки, очевидно, парень как раз там. Кухарки тоже нигде не видно.

  – У Долли приступ подагры, – сухо объясняет Шерри, заметив, как детективы оглядываются по сторонам. – Чем могу служить?

  Голос её бесцветен, как струя воды.

  – Жаль, что ваши хозяева не хотят купить посудомоечную машину, – несколько невпопад сетует Зак. – Это весьма облегчило бы ваш труд.

  Шерри едва заметно кривит губы, и под взглядом её блестящих тёмных глаз Зак чувствует себя полным идиотом.

  – Не моё дело обсуждать Монтгомери. И у меня нет хозяев, ни у меня, ни у моего сына, Монтгомери – наши работодатели, – говорит женщина всё так же холодно. – Что вам угодно?

  Она прячет обе руки под цветастым передником.

  Неожиданно Лу выпаливает совсем не то, что намеревалась спросить:

  – Простите, Шерри, вы, кажется, работаете у Монтгомери около десяти месяцев? Ну, а до этого?

  – Что «до этого»? – раздражённо бросает она, ощетинившись ещё больше.

  – Кем вы работали, где жили? – вступает Зак.

  Он резонно ожидает, что экономка заявит: мол, мои рекомендации у мистера Стива, взгляните на них сами, и уже готов извиниться, но та вдруг засовывает стиснутые кулаки в карманы своего передника и презрительно цедит:

  – Вы как все копы! Уже всё выяснили, но вам хочется поиграть, будто котам с мышью, да? Так вот, я вам не мышь.

  Её голос начинает вибрировать, словно перетянутая струна.

  – Э-э, вы о чём? – Зак недоумённо поднимает брови, но тут Лу незаметно и сердито толкает его кулаком в бок, совсем как маленький Джерри – свою сестру. Губы Лу крепко сжаты, брови нахмурены, она не сводит глаз с потемневшего от гнева лица женщины.

  – Ни я, ни мой сын, – запальчиво продолжает та, не слушая Зака, – не имеем никакого отношения к тому, что творится в этом доме. Ни малейшего! Сколько раз вам это повторять? Мой муж погиб, я взяла Майка, и мы приехали сюда, чтобы просто посмотреть, кто такие эти Монтгомери. Напыщенные злобные индюки, как и говорила бабушка. Но они искали прислугу, и мои рекомендации их устроили, хотя тут не жалуют чёрных с Севера. Я ничего им не рассказала про бабушку и получила эту работу. Вместе с Майком. Он тоже надрывается здесь, потому что Монтгомери экономят на работниках. А потом старика хватил удар, и начались все эти игры вокруг его завещания. Но когда мы сюда ехали, ни о каком завещании и речи не было. Я ничего не знала. Он объявил о нём под Новый год.

  Зак открывает рот, чтобы наконец осведомиться, о чём она, чёрт побери, толкует, но тут подошва пробковых сабо Лу впечатывается в его сандалию так, что он едва не вскрикивает.

  – Ваша бабушка? – быстро уточняет Лу.

  – Да. Сара Мэй Эдвардс.

  – Сара Мэй? Квартеронка? – ахает Зак. В голове у него всё окончательно перемешивается, и времена, и люди. Он едва успевает отдёрнуть свою многострадальную ногу, чтобы напарница опять не наступила на неё.

  – Нет же, – экономка негодующе встряхивает головой. – Не стройте из себя идиотов. Её просто звали так же, как ту несчастную рабыню. Может быть, этот негодяй Роджер начал домогаться её как раз из-за имени, но бабушка была красавицей, так что немудрено, если он действительно влюбился, этот сухарь.

  – Ваша бабушка, Сара Мэй Эдвардс, состояла в любовной связи с Роджером Монтгомери! – ослепительная догадка наконец вспыхивает в мозгу Зака. – Чтоб мне провалиться! Вы тоже его внучка, как Белинда! Боже милостивый... – он потирает пальцами занывший висок. – Как мы раньше не увидели! Да вы же точная её копия!

  – Испорченная чёрная копия, – угрюмо усмехается Шерри, и тут Лу, шагнув к кухонной раковине, до отказа откручивает кран. Вода хлещет мощной струёй, разлетаясь колкими ледяными брызгами, со звоном ударяя в металл раковины.

  – Вы с сыном, возможно, живы только потому, что никто из этой семьи не подозревает, что вы тоже – Монтгомери, – объявляет Лу, выговаривая каждое слово чётко, но так, чтобы сквозь шум воды всё слышали только Зак и Шерри. – Мы ничего не знали, пока вы не рассказали, клянусь Богом. Ответ на наш запрос ещё не пришёл. Но что-то такое мне мерещилось. Вы действительно очень похожи на Белинду... особенно когда даёте волю эмоциям.

  Шерри устало прикрывает глаза.

  – Какая же я дура. Взяла и сама всё вам выболтала...

  – Мы всё равно узнали бы, – Зак словно успокаивает её. – А вы слишком долго скрывали эту тайну... и терпели.

  – О да, я много знаю о терпении, – женщина снова жёстко усмехается. – Но мне недолго осталось терпеть. Старик вот-вот умрёт, и мы с Майком тоже вступим в права наследования. У меня есть все доказательства... все документы... метрики. Они хранятся в банковском сейфе, не здесь. Моя мама, Сьюзен, записана там как его дочь. Он, скорее всего, искал бабушку, но не нашёл, потому что она сменила фамилию, хотя так и не вышла замуж.

  – Почему они с Роджером расстались? – перебивает её Лу.

  – Всё это случилось до или после его брака? – подхватывает Зак. – Расскажите, раз уж начали.

  – Они сошлись после смерти его жены, разумеется, – неохотно выдавливает Шерри, продолжая комкать в руках фартук. – А расстались... Как, скажите на милость, они могли быть вместе – в те времена, на Юге? Кажется, кто-то из его родни прознал об их связи и вынудил его выгнать её. Бабушка уехала. Беременная. Она никогда не рассказывала подробностей, не любила об этом вспоминать.

  – А Майк в курсе? – спохватывается Зак.

  – Я рассказала ему то, что знаю сама, – лаконично отвечает Шерри.

  – Он не был обозлён из-за того, что ему приходится обслуживать, по сути, собственных родственников? Сносить их капризы?

  Зак вдруг припоминает все унизительные мелкие нападки, на которые так горазды были Монтгомери по отношению к слугам. И так же мгновенно вспоминает о найденной на лестнице кукле.

  Глаза женщины гневно сужаются:

  – Вы намекаете на то, что мой сын от злости мог убить кого-то из членов этой семьи? Если вы идиот, то он – нет!

  – Мой босс просто катастрофически бестактен, – ангельским голосом сообщает ей Лу. – Не обращайте внимания. Я то и дело за него краснею. Но, послушайте, Шерри, мы ведь действительно ещё не получили по своим каналам информации о вас. Однако вы оказались в курсе, что мы её собираем. Как вы об этом узнали? Шерри?

  Женщина упрямо молчит, опустив длинные ресницы.

  – Да не валяйте вы дурака! – Лу повышает было голос, но тут же прикусывает язык. – Чёрт! Мы здесь для того, чтобы защитить вас и Майка... если вы ни в чём не виноваты.

  – Если? – губы экономки вновь растягиваются в саркастической усмешке. – Ладно, я объясню. Майк подслушал ваш разговор на болоте. Он был там, в кустах за манграми.

  – На Луну, что ли, надо улетать из этого дома, чтобы спокойно поговорить? – тоскливо ворчит Зак, а Лу мгновенно интересуется:

  – И что же он там делал ночью, если не пошёл за нами специально, чтобы подслушивать?

  – Зачем ему подслушивать? – вновь оскорблённо вспыхивает Шерри. – Рыбачил или ставил садки на крабов, вот и всё.

  – А почему же он не вышел, когда увидел нас? Почему спрятался?

  – Значит, ему не очень-то хотелось с вами якшаться, – без обиняков заявляет Шерри.

  Лихорадочный тёмный румянец не покидает её скул. «Не очень-то хорошо воспитан ваш Майки», – хочет съязвить Лу, но решает больше её не дразнить. Возможно, они с сыном действительно не замешаны в странных происшествиях, творящихся в Мэнгроув Плейс, просто ожидают получения законного наследства.

  Как и все остальные Монтгомери.

  – Постойте! – Зак буквально подскакивает. – Совсем забыл. Не находили ли вы где-нибудь во время уборки свёрнутые в трубку и упакованные в тубус чертежи? Планы этого дома? Они могут помочь нам в расследовании.

  – Нет, – без каких-либо раздумий отвечает Шерри. – Ничего такого я не видела.

  Но, подходя к лестнице, Лу чётко припоминает, что и об этих чертежах они с Заком говорили накануне, как раз когда Майк Уильямс подкарауливал их в кустах. Вот чёрт.

  Она непроизвольно оборачивается, готовая поклясться, что чей-то недобрый внимательный взгляд снова сверлит ей спину.

  – Что? – тревожно спрашивает Зак.

  – Не знаешь, когда там следующий старт какой-нибудь космической штуковины? – бурчит Лу со вздохом. – Ты только что про Луну толковал. Улететь бы, мол, отсюда. Так вот, мыс Канаверал недалеко.

  * * *

  Эрзули Дантор – чистота и непорочность, но её иная ипостась, её сестра – Лоа Эрзули Фреда – не такова.

  Она – ночь, она – алый бархат, розовый шёлк, она – золотое вино.

  Она – сама любовь, сам грех.

  Она опьяняет и манит, она сводит с ума тех, кто идёт за нею.

  Она жестока и неразборчива, как жестока и неразборчива бывает любовь.

  Несите же на её алтарь всё, что у вас есть, всё, что дорого вам, несите свою душу.

  Она заберёт её, смеясь.

  * * *

  – Давай-ка я с тобой проедусь, – вполголоса произносит Лу, усаживаясь в «лендровер» рядом с Заком, который собрался на почту, чтобы получить факсы. -Прокатимся и поговорим без помех.

  – Без детей в кустах, призраков и москитов, – подхватывает Зак, направляя автомобиль к воротам поместья. – Ладно, твои соображения?

  Он косится на Лу, чьи буйные кудри сейчас чинно прикрыты соломенной шляпкой, похожей на те, что они недавно видели в старых фотоальбомах. Ветерок развевает рюши светлого платья в горошек. Ну просто чёртов ангелочек с нахальными глазами-фарами, острым языком и рискованными затеями!

  – Могу лишь повторить, что мы всё доблестно просрали, босс, – сумрачно бросает Лу, сосредоточенно рассматривая свои ногти. – План особняка не нашли. Собрали досье на семью Монтгомери, но не озаботились ни кухаркой, ни экономкой, ни – внимание! – сиделкой. В итоге имеем, слава Всевышнему, не труп, но полутруп Виктора Леруа. И куколку-вуду впридачу. Дерьмовые мы детективы, босс, – она глубоко вздыхает.

  – Ну-ну, – успокаивающе бормочет Зак. – Сейчас мы сделаем все оставшиеся запросы. И ещё я полагаюсь на твою знаменитую интуицию, Лу Эмбер.

  – А-а, – отмахивается та, мимолётно усмехнувшись. – В данном случае моя интуиция подсказывает только, что Шерри не врёт относительно своего прошлого. И знаешь, мне как-то стало жалко старого сухаря Роджера. Позади у него как минимум две личные трагедии: жена умерла, с любовницей разлучили. Неудивительно, что он вымерз изнутри и уже не благоволил ни к собственному сыну, ни к внукам. Исполнял свой долг, вот и всё. То, что считал своим долгом.

  – И на склоне лет принялся гоняться за Квартеронкой и переписывать завещание, – продолжает Зак, резко посигналив, чтобы отпугнуть показавшегося на обочине дороги небольшого оленя. – А вот любопытно, кто из его родни, как упомянула Шерри, прознал о его связи с Сарой Мэй и сделал всё, чтобы их разлучить?

  – Да кто угодно мог, – пожимает плечами Лу. – Его родители к тому времени уже умерли, но остались всевозможные добропорядочные кузины, кузены, тётушки, дядюшки и другие столпы общества.

  – Между прочим, – живо предлагает Зак, – мы можем сейчас навестить в больнице Виктора Леруа и попытаться получить от него более внятную информацию о том, что с ним произошло. Ну или хотя бы выразить своё сочувствие. И, кстати, – после некоторой заминки добавляет он, взглянув на Лу, продолжающую сосредоточенно изучать свои ногти. – Ты ведь знала Виктора и раньше? Откуда?

  Лу поднимает глаза. С её выразительного лица вмиг исчезают всякие эмоции, словно стёртые губкой со школьной доски условия задачи.

  – Мы были знакомы шапочно и скорее заочно, – роняет она наконец. – Просто вращались в одних и тех же кругах. Клубах. Которые я до сих пор посещаю, сам знаешь, по долгу службы, а ты нет, – она озорно фыркает, снова развеселившись.

  – Слуга покорный, – бурчит Зак, внезапно осознав, что ему не нравятся предполагаемые обстоятельства даже шапочного знакомства Лу с Виктором Леруа. Хорошо, что сейчас она под его, Зака Пембертона, покровительством. Под защитой его имени и его респектабельности.

  Как когда-то в школе.

  Лу тем временем откидывается на спинку сиденья и вытягивает длинные ноги, насколько позволяет тесный салон:

  – Я с Виктором дела не имела. Говорю же – мы знакомы лишь заочно, лицом к лицу практически не сталкивались.

  – Я и не думал, что ты с ним... э-э... – Зак обрывает себя на полуслове и начинает медленно краснеть. – Господи... Ты чудовище, Лу Эмбер Филипс. Тебе нравится надо мной издеваться. Зря я заступался за тебя в школе.

  – Пусть бы мне сломали нос и выбили парочку зубов? Да ладно, это только бы добавило мне шарма, – парирует Лу, продолжая довольно ухмыляться. – Вон почтамт, Зак Пембертон, ты что, его не узнал? Сворачивай.

  Она звонко хохочет, слыша, как чертыхается Зак.

  Разослав и получив нужные факсы, детективы действительно едут в городскую больницу, где их ждёт разочарование: Виктор через медсестру передаёт им, что ничего не помнит и не в состоянии ни с кем разговаривать.

  Задумчиво насвистывая себе под нос мелодию из «Крёстного отца», Лу покупает для него в киоске больничного холла небольшой букет цинний, отсылает в палату с открыткой и напрямик заявляет:

  – Моей хвалёной интуиции это не нравится, но делать нечего. Пошли, я обаяю главврача и расспрошу его про сиделку Монтгомери, эту мисс Кинселла, которую Белинда именует пьянчужкой.

  Главврач больницы оказывается молодящейся пышнотелой дамой лет пятидесяти, с интересом воззрившейся на Лу. Но ничего нового о профессиональной биографии Софии Кинселла, она сообщить не может.

  – Её порекомендовал семье Монтгомери мой предшественник, который вскоре ушёл с этого поста, – извиняющимся тоном заявляет она. – Но я уверена, что мисс Кинселла весьма компетентна.

  Таким образом, детективы откланиваются ни с чем и направляются перекусить в больничный кафетерий. Достав свой кейс, Зак начинает методично сортировать полученные бумаги, одновременно их просматривая. Лу терпеливо ждёт, но Зак помалкивает.

  – Что-то назревает, – повторяет Лу, когда они снова возвращаются к «лендроверу». – Даже такой толстокожий мамонт, как ты, должен это почувствовать.

  Она склоняет голову набок, будто к чему-то прислушиваясь.

  – Я не мамонт, – только и отвечает Зак, заводя мотор и направляя машину к федеральному шоссе.

  – Давай колись уже, что там сообщили! – через десяток миль не выдерживает Лу, и Зак наконец говорит:

  – Касательно своего прошлого Шерри Уильямс не солгала. Единственное, о чём она умолчала, так это о том, что её покойный муж был активистом радикальной организации, защищающей права цветного населения. И он, скорее всего, был убит, поплатившись за свою политическую деятельность. Жаль, чёрт побери. Судьба жестоко обошлась с этой семьёй.

  – У миссис Уильямс и её сына есть серьёзные счёты к системе, – подытоживает Лу, отрешённо уставившись в лобовое стекло на дорогу. – Учитывая ещё и семейную историю... Чёрт! Осторожней!

  Зак выворачивает руль и резко тормозит, едва не съехав в кювет. В предзакатном сумраке видно, что шоссе стремительно пересекает чья-то тень. Белое подхвостье оленя исчезает в кустах, будто помахав детективам на прощание.

  – Чёртова луизианская фауна, – Зак длинно выдыхает, чувствуя, как колотится сердце. – Уф, пронесло! Храни Господь этого рогатого дуралея.

  – Аминь, – меланхолично заключает Лу, принимаясь рыться в «бардачке». – Мать его за ногу, я бы закурила. У тебя ж вроде тут валялась какая-то пачка...

  Она вскидывает голову, заслышав вой сирены.

  Мимо них стремглав проносится машина «скорой помощи», вся в огнях, направляющаяся туда же, куда и детективы, – к особняку Монтгомери.

  К Мэнгроув Плейс.

  – Что за... – начинает было Лу, но стискивает зубы. Наступает черёд Зака бессильно выругаться – их «лендровер» не заводится.

  * * *

  Лицо Шерри Уильямс, неподвижно лежащей на носилках, которые проворно выносят из дома парамедики, – пепельно-серое, глаза плотно закрыты. Сломанная кукла, да и только.

  Но она жива. Всё ещё жива. Парамедик подносит к её рту кислородную маску.

  – Надышалась соляной кислотой. Вылила в ванну средство для чистки и начала задыхаться. Потеряла сознание. Там оказалась почти сплошь соляная кислота, – отрывисто поясняет Стив подбежавшим детективам. – Во флаконе.

  Лу и Зак бросили машину на подъездной дороге и помчались к Мэнгроув Плейс, как осатаневшие гончие. Они растрёпаны, еле переводят дух. Зак оставил где-то на кусте свой пиджак. Он едва поспевал за Лу, несущейся как пуля. Та почти сразу точно так же выбросила шляпку.

  Лу устремляется в дом, на ходу перехватив Майка:

  – Где это случилось, парень? Когда?

  – На первом этаже, в ванной, – с трудом выговаривает тот. Губы у него дрожат, лицо такое же серое, как у матери. – Полчаса назад. Мама же не умрёт?

  Парамедики захлопывают дверцы «скорой».

  – Нет, конечно же, нет, – Зак успокаивающе обнимает его за плечи. – Её ведь уже почти откачали. Несколько дней в больнице, и с ней всё будет хорошо. Кто её нашел? Ты?

  – Я... да, я. Они сказали... острое поражение дыхательных путей... отёк лёгких... – бормочет Майк, сам едва дыша, и отчаянно смотрит вслед уезжающей машине.

  Остальные домочадцы в замешательстве топчутся на крыльце. Тут и близнецы, и кухарка Долли, и Белинда. Из членов семьи отсутствуют только Конни Чемберс. Но всех расталкивает Лу, снова выскочив из дома.

  – Зайдите сюда, – властно командует она. Синие глаза её сузились, будто она смотрит в прорезь прицела. – Кто из вас раньше видел эту бутылку?

  У неё на руке – голубая пластиковая перчатка, и в этой руке она держит жёлтую бутыль из-под чистящего средства.

  – Так это всё хранится в кладовой, – растерянно отвечает Стив. – Она не заперта, кто угодно мог что угодно там взять... или подменить, – заканчивает он упавшим голосом.

  – Попозже отправим это дерьмо в лабораторию, – коротко сообщает Лу, пока остальные послушно, гуськом следуют в холл. Зак всё ещё обнимает Майка за плечи, и мальчишка поднимает на него потерянный умоляющий взгляд.

  – Всё будет хорошо, – ободряюще повторяет Зак. – Твоя мама выздоровеет, а мы во всём разберёмся.

  Он надеется, что в его голосе звучит уверенность, которой на самом деле он вовсе не испытывает.

  – Так, – говорит Лу, не давая никому опомниться, когда все суетливо размещаются в холле. – Помимо пострадавшей миссис Уильямс, здесь нет Виктора, мистера Роджера и его сиделки, что объяснимо. А где же миссис Конни?

  – Мама? Я позову! – Джерри с готовностью срывается с места и мчится наверх по ступенькам, громко топая, Саманта – за ним.

  Все скованно и напряжённо молчат, когда на верхней площадке лестницы наконец появляется Конни Чемберс и начинает величественно спускаться, аккуратно придерживая полы шёлкового тёмно-вишнёвого халата. Короткие кудри её красиво уложены и блестят в свете ламп. Герцогиня, да и только.

  – Что тут опять случилось? – надменно роняет она, оказавшись наконец в холле. Близнецы, обогнав её, шмыгают под лестницу и замирают там, словно мышата.

  – А вы что же, не слышали сирены «скорой»? – Лу поднимает брови в деланном недоумении. – И ваши дети вам ничего не сказали?

  – Я разговаривала по телефону, – парирует Конни с прежним величием. – А мои дети вечно городят ерунду. В данном случае – что-то об отравившейся прислуге, как её там... Шерри. Она что, доела испорченные объедки?

  Зак чувствует, как вздрагивает Майк под его рукой.

  – Она вдохнула пары концентрированной соляной кислоты, залитой в бутылку с чистящим средством, – ровным голосом объясняет Лу, пристально глядя на неё.

  Кони поджимает накрашенные губы:

  – Непростительная тупость. Кто теперь будет выполнять её обязанности, скажите на милость? – она поворачивается к Стиву. – Ты всегда на всём экономишь. Не собираешься же ты взвалить всю домашнюю работу на этого мальчишку? – следует небрежный кивок в сторону вскинувшего голову Майка. – Он не справлялся даже с тем, что делал. И я надеюсь, ты не собираешься оплачивать вызов «скорой» для этой Шерри? Она сама виновата.

  – Ты, сука! – яростно выдыхает вдруг Майк, сбросив с плеча ладонь Зака. – Гадина!

  – Что? – Конни в полном ошеломлении хлопает ресницами, явно не веря своим ушам.

  Майк, сверкнув глазами, отскакивает от Зака, который снова хочет удержать его за локоть, и сдавленно выкрикивает, сжав кулаки:

  – Вы, уроды, кто-то из вас хотел убить мою мать!

  – Тихо, парень, остынь, – негромко приказывает Зак, уже понимая, что это бесполезно – мальчишку понесло, – и беспомощно смотрит на Лу, а та одними губами произносит:

  – Не трогай.

  «Её любимая чёртова драма», – мелькает у Зака в голове, пока Майк продолжает взахлёб говорить, переводя горящий яростью взгляд с одного члена семьи Монтгомери на другого:

  – Моя мать вам не рабыня, как и я! Мы тоже имеем право на этот дом, на ваш сраный Мэнгроув Плейс! Мы тоже по крови – Монтгомери!

  Повисает звенящая тишина, и в этой тишине Лу одобрительно констатирует:

  – Хорошо сказал, парень.

  – Ты рехнулся? – взвизгивает Конни, а Стив коротко спрашивает, перебив её:

  – С чего ты это взял?

  Лу, шагнув вперёд, спокойно берёт Майка за плечи, и тот, как ни странно, это позволяет, лишь со всхлипом втянув в себя воздух. Он молчит, и тогда Лу отвечает за него – размеренно и сухо, словно читая доклад:

  – Прабабушка Майкла, то есть бабушка его матери Шерри, пятьдесят лет тому назад была любовницей Роджера Монтгомери. Её звали Сара Мэй Эдвардс. Она не смогла остаться с ним и уехала на Север, будучи беременной. Шерри и Майкл – прямые потомки Роджера и тоже имеют право на его наследство. Шерри знала всё это, устраиваясь на работу в Мэнгроув Плейс десять месяцев назад, но завещание было переписано позже.

  Снова повисает вязкое, как патока, молчание.

  – Боже, – почти неслышно шепчет Белинда. – Боже милостивый...

  Стив потрясённо проводит рукой по лицу, но после паузы говорит по обыкновению сдержанно:

  – Понятно. И как давно лично вы об этом знаете?

  – На днях Шерри рассказала нам правду, – отвечает Зак вместо Лу, которая поочерёдно рассматривает каждого из присутствующих Монтгомери изучающим взором естествоиспытателя в клинической лаборатории.

  – Невозможно! – пронзительно вскрикивает Конни. – Немыслимо! У нас в семье – чёрные?!

  – Именно это вас волнует? – тут же интересуется Лу. – Или то, что вашим детям придётся делить с ними наследство прадедушки?

  – Пусть сначала представят доказательства! – Конни судорожно запахивает полы халата. – Я не верю! Роджер Монтгомери не мог спать с негритянкой! С прислугой!