Текст книги "Не стреляй в ангела"

Автор книги: Олекса Чернышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Чернышев Олекса
Не стреляй в ангела

Мне было бы легко сломать такую игрушку как гомо сапиенс, но создать ее – дудки!

Марк Шнайдер.

Часть первая

Глава 1

1

Я задвинул ящики письменного стола в предвкушении ленча с моей новой секретаршей Корой – умопомрачительной знойной брюнеткой.

Ее удивительные изумрудные глаза смотрели невинно и немного строго из-под шикарных длинных ресниц, и я с гордостью заметил, что ее классически красивое и улыбчивое лицо, а также ноги длинной с Эйфелеву башню, вызывали похотливое слюноотделение у клиентов. Это наводило на многозначительные размышления. Помимо прекрасных внешних данных, у Коры был острый ум, а такое сочетание для женщины – большая редкость.

Секретаршу я нашел по объявлению в газете. Сегодня она работала в моей переводческой конторе первый день и неплохо справлялась со своими обязанностями. Ее появление в конторе расширяло диапазон наших возможностей и шло на пользу дела. Кора прекрасно владела двумя европейскими языками, и было странно, что она стремится работать в должности простой секретарши – она могла бы претендовать и на большее.

Как случалось и раньше по пятницам, работы уже с утра было на редкость мало. Наступил май, а это то время, когда горожане, замученные тесными офисами и жарой, предпочитают уезжать подальше от пыльных небоскребов и переводческих контор Вергвуда.

Едва я закрыл ящики на ключ, как зазвонил телефон. Я недовольно поморщился, но все-таки снял трубку.

– Здравствуйте. Марк Шнайдер, к вашим услугам, – сказал я учтиво.

На другом конце провода некоторое время молчали. Затем академически правильный женский голос, прямо как у оперной певицы, произнес:

– Добрый день, господин Шнайдер. Меня зовут Мария Ягер.

Наступившая после этого тишина не показалась мне странной. Многим клиентам, собравшимся обратиться за помощью в мою контору, трудно изложить свои проблемы просто и доходчиво. Они часто мямлят что-то нечленораздельное как новобранцы на плацу.

– Рад помочь вам, госпожа Ягер, – тактично напомнил я о себе.

– У меня есть для вас работа, господин Шнайдер, – голос в телефонной трубке звучал мелодично и ровно. В то же время в нем чувствовалась жесткость. С такой интонацией мог говорить только человек, привыкший к беспрекословному подчинению. Я подумал, что у хозяйки этого голоса тугой кошелек, и удивился, что аппарат может передавать звук так натурально.

– Эта работа связана с поездкой, и вам придется захватить с собой еще кого-нибудь, – продолжала тем временем Мария Ягер.

Похоже, она была уверенна в том, что я не откажусь от ее предложения. Ей было наплевать на мою персону и вообще на всех, кроме себя. Мне пришлось сделать над собой усилие и подавить инстинктивно возникшее чувство противоречия. Я явственно ощущал запах хрустящих банкнот. К сожалению, наш мир устроен так, что кто платит – тот и заказывает музыку, и с этим тяжело не считаться.

– Каков характер работы? – деловито осведомился я.

– Я думаю, она будет вам вполне по силам. Вы должны поехать со мной в одну индейскую деревню в центральной Бразилии в качестве моего переводчика. Там у меня могут появиться поручения и для вашей помощницы.

– М-м..?

– Возьмите с собой вашу секретаршу, господин Шнайдер, – Мария Ягер проявляла чудеса осведомленности. О том, что Кора работала у меня, знали всего несколько человек. Я удивился, но не придал этому обстоятельству большого значения.

Про себя я решил, что если в этот раз куда и поеду, так только со своим компаньоном. Во мне родилось совершенно необъяснимое, но ярко выраженное чувство протеста против экпансии этой женщины, командующей людьми как оловянными солдатиками только потому, что у нее есть возможность платить.

Я владел переводческой конторой совместно с Томасом Новаком – венгром моего возраста, который являлся счастливым обладателем копны мелко завивающихся, как у негра, волос. С той разницей, что они у него были светлые. Впечатление от его кряжистой фигуры усиливалось, стоило лишь посмотреть на его приплюснутые уши борца.

Родители Томаса эмигрировали из Венгрии, и он перенял от них умение вкусно готовить. Он любил поразвлечься, но работал всегда безукоризненно, наверно в чем-то даже лучше чем я сам.

Я не хотел брать с собой Кору, так как не любил, когда вмешивались в мою работу, да и освоиться с делами она еще не успела.

– Госпожа Ягер, какие условия вы предлагаете? – спросил я, оставив вопрос о своем помошнике на потом.

– Ваш обычнай гонорар в двойном размере, проживание, транспортные и прочие расходы, – все это за мой счет. Итак, в понедельник заезжайте ко мне в десять утра. Я буду по адресу: Санди, 233. Наш самолет улетает в полдень. Вся поездка займет не более трех дней, а аванс в тысячу долларов я положу на ваш счет уже сегодня.

– Вы не могли бы подробней изложить характер наших обязаностей? Куда мы все же направляемся? – поинтересовался я.

– Назвать место, в которое мы отправимся, я пока не могу – это коммерческая тайна. Вы мне нужны для перевода деловых переговоров, связанных с покупкой участка земли. К сожалению, я не имею возможности уделить вам большего внимания, господин Шнайдер. Добавлю только, что это мероприятие для меня является очень важным, и я на вас рассчитываю. До встречи в понедельник, господин Шнайдер, – безцеремонно попрощалась Мария Ягер, и в трубке раздались прерывистые гудки.

Вот это темперамент, вот это напор! – подумал я. Такая энергия достойна уважения, даже невзирая на безопеляционный тон этой особы. Я посмотрел на часы: весь разговр занял не более пяти минут.

Кора все слышала по параллельному аппарату, и мне не пришлось долго распространяться о своих планах на эти несколько дней. Я хотел сообщить Коре, что собираюсь отказаться от ее участия в поездке. Для Марии Ягер можно было придумать какую-нибудь причину.

С такой женщиной как Кора было бы чудно отправиться даже на необитаемый остров. С ней не придется скучать, это уж точно. Она была симпатична мне, но мой внутренний голос подсказывал: не бери Кору с собой. Это было нечто, сравнимое с тем чувством, которое возникает, когда тебе слишком пристально смотрят в спину.

Откуда Мария Ягер узнала о Коре? Зачем ей потребовалась в столь категорической форме заострять внимание на необходимости участия в этом деле моей новой секретарши?

Я закурил сигарету и точным резким движением бросил пустую пачку в мусорную корзину. Бросок оказался удачным, и это придало уверенности. Из соседней комнаты вышла Кора. Она выглядела очень взволнованно. Ее изумрудные глаза блестели, а дышала она как загнанная лошадь.

– Что вы на это скажете, Марк?

– Я думаю, что тебе не стоит ехать, – произнес я роковую фразу. – Ты пока еще не имеешь необходимого в таких случаях опыта. Со мной поедет Томас, – добавил я, чувствуя себя так, словно меня на торжественном приеме застигли за ковырянием в носу.

– Почему? – удивилась Кора. Она встретилась со мной взглядом, и на миг мне показалось, что в ее глазах мелькнул истерический ужас. Как у собаки в ветиринарной лечебнице. Но Кора быстро справилась с собой.

Неужели у нее такая сильная тяга к путешествиям? – подумал я, с интересом изучая ее помрачневшее лицо и все больше убеждаясь в правильности своего решения.

– Ты не расстраивайся. У нас еще будет возможность побывать в Бразилии, – добавил я успокаивающе.

Я аккуратно затушил сигарету о высокую гору окурков в пепельнице. Ни о каком ленче уже не могло быть и речи. Я подошел к телефону и набрал номер своего банка.

Мне сообщили, что деньги только что переведены на мой счет в размере одной тысячи долларов. У меня возникло на миг странное ощущение, как буд-то шестеренки огромного механизма были приведены в движение. Сначала медленно, со скрипом, а потом все быстрее и быстрее.

Я на секунду застыл, анализируя возникшее чувство, но оно быстро пропало.

Минутой позже, я позвонил домой Томасу и обрадовал его нашим новым заказом. Мы договорились встретиться вечером в баре «Дядя Курт».

2

В тот вечер я нашел Томаса сидящим за бутылкой португальского вермута. Рядом с ним пристроилась чудовищно толстая невысокая брюнетка с гипертрофированным бюстом. Дамы с такой конституцией притягивались Томасом как магнитом еще с младенческих лет. Она то и дело прикладывалась к бокалу с вермутом, и бокал казался для нее слишком мал.

Бар в это время всегда заполнялся народом, как благотворительная столовая. Сегодняшний вечер не был счастливым исключением, так что бармену Роберту – крепко сложенному, под метр восемдесят, мужчине, приходилось пошевеливаться.

Роберт являлся хозяином бара и барменом в одном лице. Еще лет десять назад он выступал на профессиональном боксерском ринге в составе городской команды. С тех пор он изрядно полысел и отпустил огромные бакенбарды. Если вдруг посетитель, принявший лишнего, затевал скандал, бакенбарды устрашающе шевелились в такт с движениями нижней челюсти. Как правило, Роберту даже не приходилось пускать в ход кулаки – достаточно было просто подойти поближе к зачинщику ссоры и поинтересоваться в чем же, собственно, дело. Тон заботливой матери, резко контрастирующий с обликом громилы, действовал успокаивающе, как ушат холодной воды. На самом же деле Роберт был добряком, как и большинство сильных и уверенных в себе людей.

Заметив меня, он приветливо кивнул. Я помахал ему в ответ рукой и подошел к столику, за которым сидел Томас со своей подружкой.

– Привет, – сказал я им.

– Здорово, Марк, – ответил Томас.

– Привет, – хищно ухмыльнулась брюнетка и окинула меня с головы до ног оценивающим взглядом, который так и звал в постель. Мне стало непосебе.

– Как настроение, Марк? – весело поинтересовался Томас. Оптимизм бил из него ключом.

– Твоя дама очаровательна, – я позволил себе маленькую ложь и заказал двойную порцию виски с лимоном. Из закусок я выбрал фрикассе из цыпленка и овощи по-итальянски.

– А кстати, Марк, – вдруг опомнился Томас, – познакомься с непревзойденной Мадлен.

– Очень приятно, – выдавил я и улыбнулся.

– О!… – хихикнула Мадлен, явно наслаждаясь вниманием с нашей стороны, и ее достопримечательности заколыхались под тонкой блузкой.

Я в красках пересказал Томасу содержание моего разговора с Марией Ягер, добавив, что Кора была весьма огорчена моим отказом взять ее с собой.

– Марк, ты просто слепой, – сказал Томас. – Ты слишком полагаешься на свои зыбкие ощущения, а Кора явно расположена к тебе. Как она на тебя смотрит! Это не передать словами. Я думал, что она там же, в оффисе, все с себя скинет и набросится на тебя как мартовская тигрица. Крутая тетка, я даже почти завидую тебе, старина. Глаза женщины – это книга, из которой можно почерпнуть очень многое. Если задаться целью, конечно.

– Старый развратник, – жеманно проворчала Мадлен, приняв обиженный вид.

– Я же сказал – почти, – улыбнулся Томас. – Ты у меня просто сокровище.

– Ты осел, Том, – заметил я беззлобно. Томас заразительно заржал, а потом парировал мой выпад:

– Допустим. Но ты в этом случае – старый хрыч.

– Ну так как, Томас, мы едем? – я попытался сменить тему разговора и вернуться к делам. Мне не хотелось говорить об Коре. Томас на секунду оторвал свой взгляд от своей подруги.

– Почему бы и нет? Сейчас работы не так уж много. Не стоит отказываться, – сказал Томас, удобно откинувшись на кресле.

Я закурил сигарету и сделал солидный глоток виски. Вокруг царила оживленная атмосфера. За столиками шептались парочки, а компании молодых людей то и дело разражались неудержимым хохотом. В баре царил полумрак, и на лица посетителей падали блики от цветомузыкальной установки. Пятна света подергивались в такт с невыразительно-однотонной музыкой, придавая людям сходство с гигантскими хомелионами. Хамелеоны зловеще копошились за своими столами, настойчиво и внешне совершенно безцельно, не обращая внимания на шум.

Томас что-то тихо шептал брюнетке на ухо, отчего та время от времени хихикала, сотрясаясь подобно гигантскому говорящему студню.

Я почувствовал себя неуютно среди этого шумного оживления. Я купил бутылку виски для домашнего употребления, пачку сигарет и расплатился с Робертом.

– Мне пора, Томас, – сказал я, подойдя к столу.

– Ты что – уже уходишь? – удивился он.

– Да. У меня есть кое-какие планы на вечер, – неуклюже соврал я.

– Счастливо! – махнул я рукой.

– Пока, Марк, – сказал Томас.

– Чао! – промурлыкала Мадлен неожиданно низким контральто.

Настроение испортилось окончательно. Прощаясь, я натянуто улыбнулся и вышел из бара в свежую вечернюю прохладу.

У двери стоял Сэм – пожилой старичок лет семидесяти. Он всегда дежурил здесь в это время, выклянчивая у посетителей на выпивку. Судя по его виду – потрепанному, видавшему лучшие времена костюму и грусному выражению на небритом лице, его дела шли не так уж здорово.

– Добрый вечер, Сэм, – поздоровался я и сунул в его дрожащую руку доллар.

– Спасибо, Марк, – ответил тот с благодарностью. – Я думал, что сегодня мне уже не доведется подкрепиться. К счастью, я ошибался.

– Да чего там, – ответил я.

Я решил пройтись пешком и неспешно шел по улице, проходившей вдоль линии прибоя.

Справа, не более чем в ста метрах от дороги, волны с тихим шорохом ударялись о гальку. Огромное красное солнце лениво приближалось к океанскому горизонту, а вокруг сновали пронырливые наглые чайки, оглашая прибрежную полосу мерзкими натужными криками.

Хотелось побыть одному, но, согласно закону Мэрфи, трижды мне навстречу проехали наши постоянные клиенты. Каждый раз они приветливо махали мне рукой, растягивая губы в улыбке, и я был вынужден улыбаться им в ответ.

Я шел и размышлял о том, что день прошел на редкость сумбурно. Эта Мария Ягер – странная особа, и какова связь между ней и Корой? Почему Марии Ягер понадобилась именно она? Как Мария Ягер узнала о ее существовании? Ладно, если бы о талантах Коры было широко известно. Тогда бы все объяснялось просто. И это странное нежелание ехать с Корой, возникшее у меня…

Из ближайшей телефонной будки я позвонил в справочную. Оказалось, что по адресу Санди 233 проживает некий Роджер Уорт. Это имя мне ровным счетом не о чем не говорило. Но, как бы там не было, на моем счету появилась лишняя тысяча долларов, и воспоминание о деньгах меня успокоило.

Я решил зайти к Коре, тем более, что ноги сами привели меня почти к самому ее дому. Какой-нибудь повод всегда можно найти, – подумал я.

Глава 2

1

Это был небольшой двухэтажный особняк, крытый красной черепицей, как и большинство домов в округе. Он ничем не выделялся из общего фона, лишь окна на втором этаже были распахнуты настеж. Еще издали я услышал громкую музыку, которая доносилась из открытых окон. Это было что-то из Баха.

Перед дверью стояла дородная женщина лет пятидесяти с мелкой химической завивкой и пробивающимися черными усами, похожая на раскормленную до чудовищных размеров болонку. Она поочередно то стучала кулаком в дверь, то давила на кнопку звонка, словно пыталась выдавить глаз воображаемому противнику. Увидев меня, она с сожалением оторвала руку от двери.

– Меня эта музыка скоро сведет с ума. Я уже минут двадцать как пытаюсь дозвониться, а все бестолку, – прокричала женщина. И грозно добавила:

– Придется вызвать полицию.

– А вы живете поблизости? – поинтересовался я.

– Да, мой дом – напротив, – махнула она рукой. – А вы, собственно, кто?

– Я коллега хозяйки дома, госпожа …

– Кейн, – подсказала она.

– Очень приятно, госпожа Кейн. Моя фамилия – Шнайдер.

– Слава господу, может вы мне поможите, господин Шнайдер, – сказала она более дружелюбно.

Я подошел к двери и повернул ручку. Как ни странно, дверь оказалась незапертой и легко поддалась. Я вопросительно посмотрел на госпожу Кейн.

– Непонятно, – крикнула она. – Я пыталась открыть дверь, но не смогла. Я думала, что она на замке. Я неуверенно вошел внутрь дома.

– Есть тут кто? – крикнул я. Но легче было перекричать пароходную сирену, чем этот чертов магнитофон. Я прошел через коридор и оказался в просторной гостинной.

Добротная дорогая мебель, продуманная планировка и несколько картин на стене, – все это говорило о достатке и хорошем вкусе хозяев. Но в гостинной никого не оказалось.

Музыка доносилась со второго этажа, куда вела лестница с резными перилами из темного дерева. Я решил двигаться на звук и поднялся наверх. Дверь в комнату, из которой раздавалась музыка, была полуоткрыта. Я на секунду остановился перед дверью и, громко постучав, решительно толкнул ее плечом.

На залитой кровью кровати, неестественно вывернув конечности, лежала женщина. Она была совершенно нагой, а ее одежда была беспорядочно разбросана по всей комнате. Голова женщины была полностью закрыта подушкой. Стены были забрызганы кровью, бордовые пятна были даже на потолке. Кровь вместе с какой-то слизью и кусками светлого вещества все еще стекала по узорчатым французским обоям. В комнате чем-то отвратительно пахло.

Без всякого сомнения, то что здесь произошло – случилось не более чем четверть часа назад. Я почувствовал как у меня бешено бьется сердце, заглушая аккорды величественной музыки Баха, и подумал, что не мешало бы выключить магнитофон.

Все еще не веря в случившееся, я машинально приподнял подушку и тут-же отпрянул, едва подавив приступ рвоты. Это была Кора. Ее лицо было искажено чудовищной гримасой, напоминающей улыбку и звериный оскал одновременно. У трупа отсутствовала верхняя часть черепа. То что от нее осталось, лежало рядом как осколки от разбитой вдребезги стеклянной банки, а вот содержимого в черепе явно недоставало.

До меня вдруг дошло – что именно было разбрызгано по стенам. Я подумал что необходимо вызвать полицию. Превозмогая тошноту, я подошел к магнитофону и выдернул шнур из розетки. Наступила непривычная тишина. Носовым платком я вытер со лба крупные капли пота и с трудом перевел дух.

Внезапно я вздрогнул: в наступившей тишине я отчетливо услышал звук открывающейся двери, и на пороге комнаты появилась госпожа Кейн. Увидев окровавленный труп, она в ужасе вытаращила глаза, а ее нижняя челюсть почти вывалилась на ее солидный бюст. Я никак не мог предположить, что женщина способна кричать так громко и так долго как она. Я успокаивал ее до самого приезда полиции.

2

Мне пришлось прождать в полицейском автомобиле более двух часов, пока шериф закончил осмотр места происшествия.

С шерифом мне приходилось встречаться и раньше, правда при других обстоятельствах. Моя переводческая контора как-то оказывала услуги полицейскому управлению. Тогда было необходимо срочно взять показания у китайца, которого обчистили в подземном переходе. Боже – как давно это было! – подумал я.

Я проводил взглядом молодых парней в халатах, которые деловито пронесли мимо меня носилки с телом, скрытом в черном пластиковом мешке, и погрузили его в микроавтобус. Они переговаривались между собой, как ни в чем не бывало. Для них это была просто работа. Меня же убийство Коры потрясло, и мои руки все еще мелко дрожали, несмотря на десяток выкуренных сигарет.

Мимо меня прошел врач – худощавый мужчина лет сорока. Очевидно, он выполнял полагающиеся в таких случаях процедуры. Когда он поровнялся со мной, я увидел его злое лицо, совсем не сочетающееся с белым халатом медицинского работника. Было видно, что попадись ему сейчас в руки этот маньяк – врач разорвал бы его на части. Наконец, я увидел приближающегося ко мне шерифа Тулоса.

– Здравствуйте, господин Шнайдер, – поздоровался он официально.

С тех пор как мы с ним встречались последний раз, он почти не изменился. На вид шерифу было около пятидесяти пяти. Слегка полноватый, но не толстый, с едва заметной редкой проседью на висках и аккуратной бородке, с приятным лицом и ненавязчивыми манерами, внешне он совсем не походил на полицейского и с сразу располагал собеседника к себе. Но он был не так уж прост, как могло показаться человеку, видевшему шерифа впервые.

– Рад вас видеть, шериф, – сказал я.

– Ничего не скажешь, неприятная история приключилась с вашей секретаршей, – вздохнул он, и я почувствовал, как его колючий взгляд прощупывает меня насквозь. При этом шериф сохранял свое обычное выражение лица – приличествующая ситуации скорбь и здоровый оптимизм по поводу скорой поимки преступника.

– Мне трудно понять мотивы того, кто это сделал, – сказал я взволнованно.

Шериф некоторое время молчал, ожидая, не добавлю ли я чего к сказанному.

– Я такого не видел за всю свою службу, – наконец устало вздохнул он и поморщился.

– Беднягу разделали, как грецкий орех, – добавил он. – Такое впечатление, что она невовремя высунулась в боковое окно машины, и встречный грузовик снес ей пол-головы. Затем кто-то аккуратно собрал все мозги, принес на квартиру и разбросал по стенам.

Шериф вдруг резко замолчал, встретившись со мной взглядом. Неожиданно, он решил сменить тему разговора.

– Если вы не возражаете, господин Шнайдер, мы проедем с вами в участок, и я возьму у вас показания. Там, по крайней мере, мы сможем выпить по чашке кофе.

– Как вам угодно, – согласился я.

Мне хотелось покончить со всеми формальностями как можно скорей, и я был готов ради этого на все.

– Ну и отлично, – сказал шериф, и мы отправились в полицейский участок.

В полицейском управлении я подробнейшим образом рассказал об Коре все что знал, а также описал все события дня, не упустив в том числе и звонок Марии Ягер. Моя беседа с госпожой Ягер весьма заинтересовала шерифа. Через полтора часа я был уже у себя дома.

3

Я сразу же откупорил бутылку виски и отхлебнул изрядную порцию прямо из горлышка. Я возвращался домой пешком, и мне показалось, что по дороге я заметил за собой хвост – неприметный мужчина в сером плаще с удивительной настойчивостью плелся за мной на расстоянии ста метров. Я подумал, что это шериф решил на всякий случай перестраховаться и выставить за мной наблюдение. Если это так, то отсюда следовало, что я у них под подозрением.

А вдруг это был сам убийца? – пронеслось у меня в голове. Но я сам не верил в это.

Вскоре я почувствовал, что мои нервы стали приходить в норму. Минут через двадцать бутылка опустела наполовину, а я приобрел способность четко мыслить. Мои страхи несколько поуменьшились.

Я с содроганием вспомнил изуродованное тело Коры. Кому было нужно ее убивать? Каковы причины убийства и почему убийца выбрал такой странный способ? Об этом я мог лишь гадать.

Я курил, удобно пристроившись в своем старом скрипучем кресле. За окном с ревом проносились грузовики – окна моей квартиры выходили прямо на автостраду. Где-то вдали скулила собака.

События дня казались нелепыми. Звонок Марии Ягер, знавшей по имени мою новую секретаршу и ни с того ни с сего настоятельно рекомендовавшей мне взять ее с собой в поездку. Мое необъяснимое нежелание это делать. Непонятная реакция Коры на мое решение. И, наконец, чудовищное убийство Коры в собственной спальне. Возможно эти разрозненные события и не были связаны между собой, но я был почти уверен что это звенья одной цепи.

Ну что ж, посмотрим как события будут развиваться дальше. Я и не думал отказываться от работы с Марией Ягер, особенно тогда, когда мне платят вдвойне. Главное – не оказаться в роли мухи на липучке. А для этого надо держать ухо востро.

Было уже два часа ночи, и мои веки слипались. Я встал с кресла и подошел к окну, чтобы проветрить прокуренную насквозь квартиру.

Вместе с ветром с улицы ворвался шум дороги и запах автомобилей. Прямо под окном стоял видавший виды старый «плимут» – может быть там сейчас сидел скромный хозяин серого плаща, жуя дешевые пирожки со свиным фаршем или попкорн.

Чуть позже я заметил, как внутри «плимута» вспыхнул огонек сигареты, хотя возможно, мне это только показалось. Жизнь продолжалась как ни в чем ни бывало, не взирая на чьи-то трагедии и триумфы.

Какие-то метры отделяют одних людей от других, – подумал я, глядя на одиноких прохожих, спешащих по домам. – Порой эти метры укрывают чужие тайны надежней банковских сейфов или египетских пирамид.

Когда, надышавшись относительно свежим воздухом, я закрыл окно, мой взгляд упал на висевший на стене китайский ковер. Я купил его почти сразу же, как только въехал в эту квартиру. Купил, в общем-то, для того, чтобы повесить на него старинный меч, который мне всучил лавочник в одной из пномпеньских сувенирных лавок.

В то время я, как и все туристы, рассматривал бронзовые статуэтки трехглазого Шивы, как вдруг, мое внимание привлек длинный, прямой меч, с широкой рукоятью, изготовленной из материала, похожего на слоновую кость. Он, в отличие от обработанных под старину статуэток, матово блестел, словно лавочник и не помышлял о том, чтобы придать мечу характерный вид старого металла и продать его подороже. Что-то привлекло меня в его прохладной тяжести, в его форме и загадочных иероглифах, вытравленных на рукояти и клинке. От этого куска железа веяло первобытной силой и мощью.

Мой интерес не ускользнул тогда от внимательного взгляда продавца, и мой кошелек очень скоро избавился от части наличности.

Впоследствии я объяснил себе такую покупку собственным комплексом физической неполноценности, который вполне оправданно мог появиться у филолога, живущего в агрессивной и жестокой реальности современного мира.

Уже по приезду в Вергвуд, я купил китайский ковер, на который и повесил свой Ордогот – так я назвал меч, следуя доброй кельтской традиции. Иногда я снимал его со стены и сжимал в руке, пытаясь представить себе жизнь древних, у которых все было проще и однозначней чем у нас, погрязших в сложностях технической цивилизации. Но ностальгия по историческому прошлому человечества накатывала на меня не так уж часто. Я уже давно забывал протирать с Ордогота пыль.

Так вот, я посмотрел на ковер, и только сейчас заметил, что меча не нем не было. Я тщательно обыскал все вокруг, втайне надеясь, что меч свалился со стены из-за вибрации от проезжающих по шоссе тяжеловесных грузовиков. Но мои усилия не увенчались успехом.

Я осмотрел дверной замок, но не обнаружил на нем никаких следов взлома. Я проверил, не пропало ли у меня что из ценных вещей – в моем столе лежала пара тысяч. Деньги оказались на месте, документы, неисправные золотые часы, – все это тоже было нетронуто.

Несмотря на выпитое виски, голова у меня работала достаточно хорошо, чтобы провести параллель между этой загадочной пропажей и смертью Коры: два этих события произошли в один день, и оба были связаны со мной.

Кому все это надо? И зачем? – вновь подумал я в отчаянии. Я решил, не откладывая, тот час же позвонить шерифу. Пусть каждый занимается своим делом.

Как мне показалось, Тулос не придал моим словам должного значения. Он попросил меня зайти к нему завтра, чтобы написать заявление о краже. Я был растерян пропажей, но все же мысленно оправдал шерифа за тот безразличный тон, с которым он расспрашивал меня об исчезнувшем мече, так как у Тулоса и без того сегодня было достаточно хлопот.

4

Но, как оказалось, я несколько поспешил с вынесением вердикта. Не прошло и десяти минут после моего звонка, как кто-то настойчиво нажал кнопку дверного звонка. Я инстинктивно посмотрел на часы – было двадцать минут третьего.

Я тихо подошел к двери и прислушался. В коридоре раздавались приглушенные мужские голоса.

– Кто там? – спросил я. Мой голос прозвучал хрипло и неуверенно.

– Открывайте, Шнайдер. Это Тулос, – я узнал голос шерифа. Совершенно ничего не понимая, я открыл дверь.

Вместе с Тулосом, в квартиру ввалился сержант – здоровенный белобрысый детина. У каждого в руке было по револьверу.

– Без фокусов! – прорычал сержант, одновременно производя с моими руками процедуру, от которой у меня потемнело в глазах, а сухожилия моих рук удивили меня своей прочностью.

Наконец, я почувствовал на своих запястьях туго стянутые браслеты. После небрежного толчка в спину, я был усажен в собственное любимое кресло.

– Что это все значит, шериф? – искренне удивился я.

Шериф бегло осмотрел комнату и безпардонно уселся на мой письменный стол. От изысканных манер Тулоса не осталось и следа.

– Хорошо, Марк. Давайте начнем все по-порядку. Вы заявили о пропаже вашего меча, не так ли?

– Совершенно верно, – согласился я, внезапно догадавшись что именно привело ко мне копов. Шериф тот час подтвердил мое предположение:

– Так вот, Марк, ваши дела плохи. Да и подумайте сами: филолог хранит у себя в квартире меч. Филологу ведь без меча не прожить! Ха-ха! – заржал шериф. Его конопатый подручный тоже прыснул со смеху.

– Затем секретаршу филолога убивают в ее собственном доме, при том делают это не при помощи какого-нибудь тривиального ножа или пистолета, а тем же самым мечом, оставив его валяться неподалеку. Вы меня спросите: «Почему орудие убийства оставлено на месте преступления?» – Но, может быть, вы сами поясните мне причины такого прокола? На суде это зачтется.

Тулос достал из кармана свой серебряный портсигар, извлек оттуда сигарету, размял ее с тихим хрустом сухого табака и прикурил от серебряной зажигалки, выполненной в одном стиле с портсигаром. Все это время его острый взгляд пытался проникнуть в мою черепную коробку.

Я уже немного пришел в себя. Мне совершенно откровенно шили чье-то дело, и меня это не устраивало.

– Хорошо, шериф, давайте разберемся – мог ли я быть убийцей, – начал я. – Во-первых, у меня начисто отсутствует мотив преступления. Во-вторых, мне незачем оставлять на месте преступления такую улику, как этот чертов меч, а потом еще и сообщать вам, что этот меч – мой. В-третьих, судя по всему, хотя я и не специалист, можно предположить, что Кору убили незадолго до того, как я и соседка обнаружили тело. Почти в течении часа я прогуливался по набережной, и меня видели некоторые из моих постоянных клиентов, которые повстречались мне по дороге. Вы можете справиться у них. Таким образом, у меня есть алиби. А в-четвертых, шериф, слезьте с моего стола, вы не у себя дома, – добавил я уже со злостью. Мне все это уже порядком осточертело.

– Ладно, Марк. Если ваше алиби подтвердится, я перед вами извинюсь, – сказал шериф, нехотя освободив стол от своего зада.

Затем он записал телефоны тех троих моих постоянных клиентов, которых я встретил днем и тут же принялся им названивать, вновь преобразившись в саму обходительность. Хотя для подобных звонков было уже поздновато, ему все же удалось получить необходимую информацию.

– Сними наручники, сержант, – разочарованно скомандовал Тулос, и нехотя добавил:

– Поймите меня правильно, Марк. Я знаю вас давно, и с хорошей стороны. Но когда случается такое, да и улики против вас… Шериф и не подумал извиниться.

– Ладно, шериф, давайте закончим на сегодня. – Я облегченно растер запястья. – Я ужасно хочу спать. Кстати, проверте «плимут», что стоит под моим окном. Мне показалось, что когда я возвращался домой, за мной следили.