Текст книги "Люди огня"
Автор книги: Олег Волховский
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 46 страниц)
Вечером я сел в свое любимое кресло, очень мягкое и обитое белой кожей, и включил телевизор. К подлокотникам кресла были приделаны маленькие столики, что мне особенно нравилось. Туда я поместил бутылку шампанского и всякую еду, а ноги водрузил на мягкий высокий пуфик. Это был отходняк! Ох как меня достали эти сумасшедшие трое суток!
Итак, я попивал шампанское, ел мясо по-французски, запеченное с шампиньонами, и смотрел телевизор. По ящику показывали сцены смерти и воскресения Господа, смонтированные встык. Причем по всем каналам. Впечатляло. И скромненько, в конце новостей, прозвучало сообщение: «Сегодня, около полудня, после долгой и продолжительной болезни скончался Его Святейшество папа Павел VII. Завтра в Сикстинской капелле соберется конклав кардиналов для избрания нового папы».
– Туда ему и дорога, – заключил я. Я не мог простить старику то, что он так ловко обставил нас со своей энцикликой.
А на следующее утро я отчитывался перед Господом. Прежде всего я рассказал о кознях покойного папы.
– Он нам больше не опасен, – сказал Господь. Он сидел за столом и нервно крутил в руках шариковую ручку, а я стоял перед ним. Мы были в кабинете вдвоем.
Я доложил о мятежных священниках.
– Что нам с ними делать, равви?
– Повесить! – кратко ответил он.
Я не поверил своим ушам и с изумлением посмотрел на него.
– Ты меня удивляешь, – произнес он. – Тебя не смущает гибель Содома и Гоморры, но шокирует казнь десяти предателей!
– Двенадцати, – тихо поправил я.
– Неважно. Я даже готов их простить, если они раскаются
– Так я прикажу сказать им об этом! – обрадовался я.
– На небесах.
– Что?
– Я прощу их на небесах, после виселицы.
Я тупо смотрел на него.
– Выполняй, Пьетрос! Или ты тоскуешь по бензоколонке?
Я прикусил губу. Мыть машины не хотелось.
– Да, Господи. – Я кивнул и вышел из комнаты.
В коридоре я нашел Соломона, большого черного кота. Он был мертв и уже окоченел. При жизни Соломон, как и положено кошкам, гулял сам по себе, но был всеобщим любимцем. Однако сам он отдавал предпочтение Учителю, сидел у него на коленях и обожал тереться о его ноги, за что и был прозван Соломоном. Любовь к Господу – несомненное свидетельство мудрости. Я поднял трупик и понес хоронить в парк. Это несколько продлило жизнь осужденным священникам, но не могли же они сбежать до вечера. Впрочем, была еще одна причина моего почтения к бренным останкам мудрого животного. По дороге и за медитативным занятием рытья могилы я надеялся убедить себя, что Господь прав.
Когда я покидал парк, ко мне подошел инспектор Санти.
– Вы арестованы, – сказал он.
Я обалдело посмотрел на него.
– Вы обвиняетесь в убийстве Господа Эммануила, – пояснил следователь.
– Но он жив!
– Он был убит. Остальное следствия не касается.
Я всегда знал, что полицейские – исключительно тупые люди. Собственно, умные полицейские бывают только в детективах, поскольку последние пишутся ради утешения рода человеческого, так как повествуют о торжестве справедливости.
Пока я формулировал эту длинную мысль, на моих запястьях сомкнулись наручники. Я вновь не выполнил приказа Господа, и передо мной замаячил призрак бесплатной столовой.
– Но это же абсурд, – занудствовал я, когда меня заталкивали в полицейскую машину. – Вы что, не понимаете, что я без него – ничто?
– Без него вы возглавили полмира, – заметил инспектор Санти, и машина тронулась с места.
– Знали бы вы, как я обрадовался, когда он воскрес!
– Не знаем.
– Дайте мне связаться с Господом. Он прекрасно знает, что я здесь ни при чем.
– Откуда? Он что – полицейский?
– Он Господь, идиоты! Он всеведущ!
– Тогда зачем пил отравленный кофе?
Я задумался. Аргумент был убийственный. Кажется, инспектор Санти оказался не так уж туп, как я решил вначале.
– Чтобы продемонстрировать, что он властен над смертью. Чтобы умереть и воскреснуть! – наконец сообразил я
– А, так это было самоубийство?
– Не знаю.
– Мы допросим потерпевшего.
– Ну-ну.
Допрос продолжился в участке, не слишком чистом и весьма обшарпанном. Здесь уже на меня наседали трое полицейских: инспектор Санти и двое крупных парней с пистолетами на боках. Связаться с Учителем мне, конечно, не позволили, и я решил перейти в наступление.
– Неужели вы думаете, что это сойдет вам с рук? Вы арестовали приближенного Господа без его санкции!
– Во-первых, официально вы еще не арестованы, а во-вторых, еще как сойдет, если мы докажем вашу вину.
– А если не докажете?
– Докажем. У нас множество оснований.
– Каких это?
– Вы были рядом с Эммануилом в момент его смерти.
– Там была целая толпа!
– Но только вы потом захватили власть.
– И тут же безропотно вернул ее, как только он воскрес.
– Еще бы! Вы же не самоубийца. Куда вам с ним тягаться! Вы же не рассчитывали на такое развитие событий, признайтесь. Вы же не знали, что он воскреснет?
– Никто не знал.
– Ну, вот видите.
– Что вижу? – взорвался я.
– Успокойтесь.
– Ладно. Какие у вас еще основания?
– Остальное – тайна следствия.
– Ага, значит, это – единственное.
– Нет, – инспектор Санти покачал головой. – Я бы на вашем месте написал чистосердечное признание. Если мы расскажем вам о других основаниях, это просто потеряет смысл. И мы ничем не сможем вам помочь.
Я улыбнулся. Спич о чистосердечном признании скорее всего означал, что у них на меня вообще ничего нет. Этот разговор все больше напоминал игру в покер, и я начал увлекаться.
– Блефовать изволите, господин полицейский?
– Так вы не будете признаваться?
– Не буду.
– Хорошо, мы пойдем посовещаемся, чтобы решить вашу дальнейшую участь. Вы пока подождете нас здесь. Джакомо!
Один из вооруженных парней встал с облюбованного им краешка стола и направился к выходу вслед за Санти Я остался в кабинете в компании второго полицейского.
Совещались они долго. За окном начало темнеть.
– Вы бы лучше сами все написали, – проникновенно посоветовал караульный. – Дать вам бумаги?
– Нет!
– Пока это еще возможно и будет принято в качестве чистосердечного признания А то будет поздно.
– У вас что, метод антинаучного тыка для поиска преступника? Ловите, трясете, а вдруг что-нибудь высыпется, так?
– У нас много методов.
Прошло еще около часа. «Где же Господь? – думал я. – Неужели он еще не знает? А может быть, опять решил меня приструнить за то, что не побежал сразу вешать священников?» Ожидание начинало мне надоедать. Я встал и направился к двери.
– Куда? – поинтересовался полицейский. – Отсюда нельзя уходить.
Я пожал плечами и сел на место.
Наконец вернулись инспектор Санти и Джакомо.
– Ну что, будем оформлять арест, – печально сообщил инспектор.
– Вы что, с ума сошли? – вспыхнул я.
– Нас не интересует ваше мнение на этот счет. Ваш паспорт, деньги, ценные вещи.
Я достал паспорт. Дипломатический! Санти оторопело посмотрел на него.
– Что же вы сразу не показали? – пролепетал он.
– С вами было очень интересно беседовать.
Честно говоря, я просто переволновался и начисто забыл о своей дипломатической неприкосновенности. Но не объяснять же это полицейским.
– Так я могу идти?
– Нет. Теперь мы будем добиваться высочайшей санкции.
Инспектор Санти поднял трубку телефона, но номер набрать не успел, потому что дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился Господь в сопровождении свиты. Санти вскочил на ноги.
– Что здесь происходит? – строго спросил Учитель. – Как вы посмели арестовать апостола?
– Мы его не арестовали… У него дипломатическая неприкосновенность…
Господь внимательно посмотрел на него, потом на меня.
– Передо мной ни у кого нет никакой неприкосновенности, запомните это. Но не перед вами. Пьетрос, ты свободен. Иди сюда. Дело о моем убийстве передается в ведение Святейшей Инквизиции. Пьетрос, ты будешь его курировать. Инспектор Санти, снимите перчатки!
– Что? – Санти удивленно посмотрел на Господа.
– Снимите перчатки!
Инспектор послушался. На его правой руке маленьким спрутом вился Знак Спасения, а вместо левой был протез.
– Ладно, – смягчился Господь. – Вы переходите в подчинение к Пьетросу. Продолжайте расследование. Вы довольно глупо начали, но я желаю вам исправиться. Пьетрос, пошли!
Мы вышли на улицу и загрузились в длиннющий «Линкольн» Господа.
– Да, достается тебе, – улыбнулся Учитель.
– Простите меня, я не успел отдать приказ о казни бунтовщиков, – понуро проговорил я. – Меня арестовали.
Господь рассмеялся
– Им надо памятник поставить за то, что они тебя арестовали.
Я удивленно взглянул на Учителя.
– Америка собралась к нам присоединяться, – пояснил он. – А казнь очень бы повредила нашему имиджу. Не время. Пусть живут. Пока. Если бы не это, твой инспектор Санти болтался бы на виселице рядом со священниками!
Я похолодел. Нет, инспектор Санти, вероятно, вполне заслуживал такой участи, сволочь полицейская. Но Господь стал каким-то нервным… Я начинал его бояться.
– Извини, что не выручил тебя раньше, – мягко сказал Господь, словно почувствовав мой страх. – Я был на заседании конклава.
– И кто теперь папа?
– Никто. – Учитель усмехнулся – Я здесь, и мне больше не нужен наместник.
ГЛАВА 6Всю неделю мы занимались переездом в Ватиканские дворцы, а потом провожали Учителя в Америку. С ним летели Мария и, как всегда, любимчик Иоанн.
– Слушай, Петр, я кое-что обнаружил, – шепнул мне Марк, когда мы возвращались из аэропорта.
– Да?
– Я веду параллельное расследование. С моими ребятами. Сегодня вечером, часов в одиннадцать, я за тобой зайду. Увидишь нечто интересное.
На всякий случай я приказал Санти быть на рабочем месте и прихватил с собой сотовый телефон.
Ехали мы куда-то за город. У подножия невысокого холма Марк остановил машину.
– Выходим. Дальше только пешком.
На холме находились какие-то старинные развалины, похоже, не особенно популярные среди туристов, судя по царящему здесь безлюдью. Обломки древних мраморных плит и колонн, поросшие кустарником, освещала огромная полная луна. Снег сошел, но было еще влажно и прохладно.
Вдали замерцал огонь.
– Что это?
– Сейчас увидишь, – невозмутимо ответил Марк. – Тише! Ложись!
Я печально посмотрел на еще не высохшую весеннюю грязь.
– Не дай бог, они нас заметят! – шепнул Марк, так надавив на слово «они», что я решил подчиниться и нехотя опустился на землю.
Марк достал внушительных размеров армейский бинокль и протянул мне.
Там горели костры. Точнее, четыре костра. А в центре, между ними, стоял высокий белый камень, похожий на остов колонны языческого храма. Возле костров суетились люди. Пять человек. Нет, не суетились, а двигались в строгом порядке, подчиненном неизвестному нам сценарию. Четверо кружились вокруг костров и что-то бросали в огонь, а пятый стоял у камня, воздев руки к черному ночному небу, и, кажется, говорил.
– Марк, давай подойдем поближе. Здесь ничего не слышно, – одними губами прошептал я.
– Зато тебя слышно за версту. Топаешь, как гиппопотам!
– Я постараюсь поосторожнее.
– Ладно.
Когда мы подползли ближе, до нас донеслось заунывное пение и звуки флейты, холодные и пронзительные, как ледяная игла. Потом тот, что в центре, заговорил, но я не понял ни слова. Тарабарщина какая-то.
– Марк, кто это такие?
– Точно не знаю, но все ниточки тянутся к ним.
– Как ты на них вышел?
– У меня свои осведомители. Да и у Санти неплохая база данных. Ты вообще читал дело, куратор?
– Читал, конечно.
– Помнишь запись об исчезновении слуги, который подавал кофе?
– Угу.
– Так вот, мои ребята его нашли. Точнее, то, что от него осталось. И не только его. Там в катакомбах есть еще кое-что. Завтра покажу. Смотри, смотри!
Я посмотрел в бинокль, который мне сунул Марк. Да, действительно, там происходило нечто интересное. В руках у того, что в центре, билась небольшая белая птица. По-моему, голубь. Он положил голубя на алтарь (в этот момент я неожиданно понял, что обломок колонны может быть только алтарем, и ничем иным), достал кинжал и вонзил его в белое тельце. Кровь забрызгала его руки и белоснежные птичьи перья. На алтаре стояла чаша, кажется серебряная, и туда была собрана кровь. Жрец, или кто там, плеснул из чаши в ближний к нам костер, потом в следующий против часовой стрелки, потом дальше. При этом он повернулся к нам спиной. Он был одет в длинный черный плащ-накидку, на котором сиял большой золотой Знак Спасения
– Ты ошибся, – прошептал я. – Они верные. Они не могли желать смерти Учителю.
– Факты говорят о другом. Думаю, что они должны быть как минимум, арестованы, а там пусть Господь сам разбирается.
– У нас нет оснований для ареста.
– Какое сегодня число, Петр?
– Двадцать восьмое февраля.
– Через десять минут будут основания.
– Почему?
– Посмотри на часы. У тебя есть подсветка?
Я посмотрел.
– Одиннадцать пятьдесят.
– Вот именно. Через десять минут наступит первое марта и в силу вступит «Закон о Погибших». То, что они здесь делают, слишком не похоже на мессу Третьего Завета, чтобы сойти им с рук. В законе об этом отдельная статья.
– Тогда я позвоню Санти. Пусть окружает холм.
– Звони, только звук выключи. Пусть не пикает.
Инспектор Санти явился в рекордные сроки – меньше чем через полчаса. К чести его надо сказать, что мы не заметили никакого окружения, полицейский просто возник рядом с нами, неожиданно материализовавшись из ночного мрака.
– Все готово, – тихо сказал он. – Можно начать операцию?
– Начинайте!
Все происходило слишком быстро. Полицейские, поднимающиеся на холм бесшумно и слаженно. Лица злоумышленников, освещенные пламенем костров. Направленные на них дула автоматов.
– Стой, не двигаться!
Но они не слушают и молниеносно повторяют все одно и то же движение, заученное, как на параде. Снимают свои плащи и бросают их в огонь, четко и одновременно, как части одного механизма, а потом покорно застывают под дулами автоматов. Никто не успевает выстрелить, и кажется, что теперь это и не нужно. Пленники не собираются бежать.
– Сдать оружие! – командует Санти.
– У нас нет оружия, – мягко отвечает их предводитель и позволяет себя обыскать.
Я подхожу к нему.
– Кто вы такие?
Он слегка склоняет голову. Высок, строен, черноволос. Красивый парень, черт побери! Смотрю на руки. Знак есть! На пальцах железные перстни: один с черепом, другой со Знаком Спасения. Странное сочетание! Железный пояс из той же оперы: символика смерти и Солнце Правды. Я бы решил, что это подростки, заигравшиеся в инферно, если бы не два обстоятельства – обилие Знаков и возраст. Парень, похоже, был моим ровесником – поздновато в черепа играть!
– Меня зовут Иуда Искарти, – проговорил он. – А это мои помощники. «Союз Связующих».
– Это еще что такое?
– Вам не должно об этом знать.
– Ха! Не должно! Отвечайте, это вы пытались убить Господа?
– Да, сеньор. Мы его убили.
– Зачем?!
Он тонко улыбается.
– Вам мы больше ничего не скажем.
– С кем же вы хотите побеседовать?
– С Господом Эммануилом. Только с ним мы будем говорить.
– Боюсь, он этого не захочет. Неужели вы думаете, что жертве будет приятно общаться со своими убийцами?
Неожиданно Искарти расхохотался.
– Он не жертва!
– Почему?
– Вам не должно…
– Заткнись! Пусть Господь решает, что должно, а что нет. Уведите!
Мы почувствовали неладное уже на въезде в город, Под шинами автомобиля что-то подозрительно зашуршало, а впереди на дороге вспыхнули в свете фонарей россыпи битого стекла. Мы проехали мимо разгромленной бензоколонки и магазинов, оскалившихся осколками стекол разбитых витрин.
– Что это, Марк? Что произошло?
Мой друг молчал, но с таким мрачным видом, что я решил, что он все знает.
Впереди послышался шум, и в нос мне ударил запах гари. Мы выехали на площадь. Шуршало битое стекло, возле тротуара горело несколько машин. Нам преградила путь толпа молодых людей, вооруженных чем попало: ножи, кастеты, длинные металлические прутья. Марк остановил машину. За нами остановились полицейские.
– Выходите! – крикнул нам длинный парень в черной кожаной куртке и черной повязке вокруг головы. На повязке сиял золотой Знак Спасения. – А эти пусть проезжают, – кивнул он в сторону полицейских. Но те не сдвинулись с места. Я сразу проникся благодарностью к инспектору Санти.
Мы с Марком вышли из машины. Я огляделся вокруг. У окруживших нас воинственно настроенных ребят были такие же черные повязки, как и у предводителя.
– Где-то я вас видел, – задумчиво протянул длинный.
– Возможно, по телевизору, – спокойно предположил Марк.
– Молчать! Руки!
– Вы собираетесь нас арестовать?
Парень зло ухмыльнулся
– Руки покажите, идиоты! Ладонями вниз!
Марк яростно взглянул на предводителя. Похоже, мой друг всерьез обиделся. Я уже ждал, что он выхватит пистолет или покажет публике парочку приемов из восточных боевых искусств. Но, как ни странно, Марк подчинился.
– Я – Марк Шевцов, апостол Господа, – произнес он. – Вы хотели видеть Знак Спасения? Смотрите!
Длинный ошалело посмотрел на его руки, потом на меня, потом снова на него и опустился на одно колено.
– Простите нас, – прошептал он. – Мы проверяем всех!
– Встаньте! – презрительно бросил я. – Кто вы такие?
– Дети Господа.
– Кто?!
– Дети Господа. Мы ведем священную войну с неверными.
– Это с лавочниками, что ли? Детки! Господь-то хоть знает о вашем существовании? Или вы незаконнорождённые?
– Знает. Мы давно готовились к этому дню.
– Какому дню?
Наш собеседник посмотрел на нас с безграничным удивлением.
– Сегодня первое марта. День, когда вступает в силу «Закон о Погибших».
– Ах да! – пробормотал я. Теперь мне все было ясно. – Значит, грабите и громите тех, у кого нет Знака Спасения.
– Мы не грабим! Мы лишаем имущества тех, кто владеет им не по праву.
– Это как?
– Нет собственности. Все Господне, ведь так?
– Так.
– А правом управлять частями Господней собственности обладают только принесшие присягу. Остальные жe, претендующие на обладание имуществом, есть грабители, точнее, худшие из грабителей, потому что грабят самого Господа. Мы лишь наказываем преступников, и так поставленных вне закона.
Я задумался.
– Но Господь не приказывал никого грабить! – вмешался Марк. – В законе сказано, что Погибшие должны быть обращены.
– Мы так и делаем. Сначала мы предлагаем причастие Третьего Завета. И только если человек отказывается…
Где-то впереди раздался звон очередной витрины.
– Антонио!
Длинный обернулся. Двое высоких парней волокли к нему упирающегося пожилого мужчину, изрядно побитого и помятого. Рядом шла светловолосая девчонка в кожаной куртке и с длинным железным прутом в руке.
– Кто это, Марта?
Девчонка шагнула к пленнику, но он рванулся, и тогда она хладнокровно ударила его под дых. Тело его обмякло.
– Посмотри на его руки!
Знака Спасения не было. Я поморщился.
– Прекратите это. Пусть его приведут в чувство!
На беднягу плеснули воды.
– Он что, тоже отказался от причастия?
– Да!
Девица дерзко смотрела на меня. Худое лицо с резковатыми чертами. Жесткий взгляд холодных серых глаз, вызывающий мысли о трудном детстве в рабочем квартале, где единственное развлечение молодежи – скабрезные разговоры под пиво в какой-нибудь обшарпанной беседке, разрисованной натуралистичными фаллосами и расписанной лозунгами о превосходстве белой расы.
– Так вы носите с собой Святые Дары?
– Конечно, – кивнул Антонио. – Мы же Дети Господа, а не Псы.
– А есть еще и Псы?
– Да, господин Болотов. Они никому ничего не предлагают. Просто убивают. По-моему, даже руки не всегда смотрят.
– Так… Ну, несите Святые Дары!
Появился священник с дароносицей. Он был очень молод, лет двадцати, одет в сутану, как и положено, но тоже с черной повязкой на голове. Кто его рукоположил в таком возрасте? Наверняка с той же рабочей окраины и свое священство считает величайшим карьерным достижением. И рукоположен уже при Эммануиле, потому и предан, как прикормленный зверь.
– Отец Анжело, – скромно представился он. Само смирение. Только крылышек не хватает!
– Давай сюда, ангел смерти!
Я взял хлеб и вино, опустился на корточки рядом с пленником и поднес чашу к его губам. Мужчина застонал, очнулся и с ужасом посмотрел на меня.
– Ну давай, один глоточек, – ласково сказал я. – Почему такой ужас перед собственным спасением?
Он отчаянно замотал головой.
– Не нет, а да, – заявил я. – Ничего…
Перед моими глазами сверкнул нож. Брызнула кровь. Причастная чаша дрогнула в моей руке, и вино пролилось на рубашку погибшего. Погибшего во всех смыслах. Я поднял голову и посмотрел вверх. Марта держала окровавленный нож и жестоко улыбалась.
– Одного отказа достаточно, – спокойно пояснила она. – Зачем спрашивать еще? Вы, конечно, апостолы, и мы обязаны уважать вас, но вы – люди старого мира. Новым миром должны править новые люди, те, кто понимает, что милосердие применимо только к Верным. Милосердие к Погибшим преступно.
Я встал на ноги и оглянулся в поисках поддержки. Позади меня стоял Марк, а рядом с ним – инспектор Санти, который, видимо, тоже вышел из машины, чтобы узнать, что происходит.
– Вы очень кстати, инспектор Санти, – сказал я. – Арестуйте эту женщину. Она совершила преступление. Она убийца.
– Не могу. В ее действиях нет состава преступления.
– Как?!
Инспектор Санти опустил глаза. Я перевел взгляд на Марка.
– Он прав, Петр. Сегодня первое марта. Ее действия абсолютно законны.
– В машину! – воскликнул я. – Нам здесь больше нечего делать. Скорее, мы должны немедленно сообщить Господу о том, что происходит! Ох, Марк! Если таковы Дети Господа, то каковы Его Псы! – проговорил я, плюхнувшись на сиденье.
Весь остаток ночи, до самого утра, мы пытались связаться с Эммануилом. Но тщетно. То была наглухо занята линия, то его не оказывалось нигде, куда нам удавалось дозвониться. Только на следующее утро, включив телевизор, я понял, в чем дело. Всю ночь (то бишь весь день) Господь принимал присягу у духовенства и выборных граждан Североамериканских Штатов. Великолепный Нью-Йоркский неоготический собор из стекла и металла был заполнен до отказа и залит солнечным светом, сияя, как гигантский кристалл. Господь сидел за алтарем, милостиво принимал знаки почтения и верности и раздавал священный хлеб и вино.
Только в полдень был издан указ о моратории на действие «Закона о Погибших» на тридцать дней, где Господь мягко журил некоторых Верных за «чрезмерное рвение» и убеждал принести присягу всех, кто этого еще не сделал. Остальным великодушно разрешалось покинуть владения Эммануила при условии, что они не возьмут с собой никакого имущества.
Вечером мы с Марком в сопровождении охраны спустились в городские подземелья. Участок катакомб был старинный, с кирпичной кладкой, возможно, еще периода Римской империи. По крайней мере кирпичи там были длинные и тонкие, как блины. По моим расчетам, мы находились где-то недалеко от форума, может быть, под Капитолийским холмом.
Охрана светила по стенам фонариками. Впереди влево от туннеля отходила галерея. Из тьмы за поворотом навстречу нам шагнули два вооруженных парня. Марк кивнул им, как своим, и нас безропотно пропустили.
– Направо, – сказал Марк. – Уже рядом.
Рукав был совсем коротким и заканчивался глухой стеной. У ее подножия на небольшом возвышении стоял каменный саркофаг без крышки. Над ним в центре стены висела железная пятиконечная звезда лучом вниз.
– Сатанисты, – уверенно сказал я.
По четырем углам саркофага располагались огарки свечей. И еще одна в головах. Мы подошли вплотную.
– Посвети! – приказал Марк одному из телохранителей.
Он осветил внутреннее пространство саркофага, и я отшатнулся. В гробу лежал парень в черном.
– Да не шарахайся ты! – усмехнулся Марк. – Он мертвее мертвого.
Я заставил себя вернуться и посмотрел внимательнее. В груди у парня торчал кинжал с рукоятью, украшенной Символом Спасения.
– Похоже на жертвоприношение, – сказал я.
– Похоже, – согласился Марк.
– Кто он?
– Пока не знаю.
– Давно умер?
– Не меньше трех дней. Мы его нашли два дня назад.
– Странно. Марк, это нормально? Он как будто только уснул…
Черные волосы, как у Искарти. Но совсем юное лицо. Мальчишке было лет шестнадцать. Первый пушок над верхней губой, Красив, даже очень. И смерть ничуть не тронула его красоты. Даже цвет лица как у живого.
– Не нормально, – сказал Марк. – Его как-то поддерживают в таком состоянии.
– Ты показывал его Санти?
– Нет пока. С тобой хотел посоветоваться.
– Покажи. Пусть эксперты посмотрят.
– Хорошо.
– А как ты на этих вышел? «Союз Связующих»?
– Очень просто. Проследили.
Я задумался.
– Интересно, а для чего они вылезли на свет голубок резать? Здесь, что ли, места мало?
Марк пожал плечами.
– Хрен их знает! Может, обряд другой или почуяли что-то…
– Или полнолуние…
– Может, и полнолуние.
– А слуга?
– Это менее интересно. Метрах в двадцати отсюда, в одном из боковых штреков. Даже не похоронили как следует – так, мусором завалили. Зато воняет уже на подступах.
– Ну, веди.
Второе захоронение оказалось в двух поворотах от первого. Я зажал нос и заставил себя осмотреть труп. Да, пожалуй, я видел этого человека. Но полной уверенности не было.
– Покажи Санти, – распорядился я. – Пусть установят хотя бы причину смерти. Возможно, мы потеряли время.
– Да не потеряли! Здесь два лишних дня роли уже не играют. А отчего он умер, я тебе и так скажу. Прирезали его.
Полицейские эксперты добавили нам деталей. Во-первых, труп юноши в саркофаге был забальзамирован, причем дней десять назад, а то и больше. Это уже походило на поклонение святому. Бывают у сатанистов святые? Почему нет? Если святость в Боге – вечная жизнь, святость в Люцифере – вероятно, вечная смерть,
Слуга был убит ударом кинжала в сердце. Возможно, того же самого или точно такого же. Перед этим его накачали наркотиками.
Так! Еще одно жертвоприношение!
Все это Санти выложил перед Иудой Искарти и его товарищами. Они только лукаво улыбались, мол, ничего вы не понимаете, и молчали. «Мы будем говорить только с Господом» – и идите на хрен!
