Текст книги "В Греции всё есть "
Автор книги: Олег Пелипейченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Страж Дороги
– Приветствую тебя, о Сфинкс! Меня зовут Автокл.
Сфинкс оторвалась от кроссворда и посмотрела вниз. Под скалой стоял толстый носатый грек, пухлые ладони были сложены лодочкой перед грудью.
– Привет. Тебе чего?
– Но как же… А вопрос? – слегка растерялся грек.
– Вопрос… Почему бы и нет, собственно… – Сфинкс опустила глаза на папирус и зашарила глазами по клеточкам. – Сейчас… Сосуд для питья в виде рога животного. Пять букв.
Прохожий часто заморгал и приоткрыл рот.
– Ритон…
– Отлично, – обрадовалась Сфинкс, – подходит по обоим пересечениям. Проходи.
– К-как – п-проходи?! – от удивления грек даже начал заикаться. – Разве это вопрос?
– А что же это? – в свою очередь удивилась Сфинкс.
– Нет, ну вообще-то – вопрос, – поправился Автокл, – но я ведь ожидал настоящего вопроса!
– И какой же, по-твоему, настоящий?
– Ну, например, этот: кто утром на четырёх ногах, днём на двух, а вечером на трёх?
Страж Дороги озадаченно посмотрела на прохожего.
– Ты хочешь, чтобы я тебе этот вопрос задала?
– Нет, на него уже Эдип ответил, – раздражённо пояснил грек. – Я хочу похожий вопрос: такой же, но не совсем.
– А зачем? Я ведь тебя уже пропустила.
Автокл помрачнел и поджал губы.
– Я самый умный человек Ойкумены. Я прочёл все труды самых знаменитых учёных и исследователей, обучался у лучших демагогов и софистов до тех пор, пока не превзошёл своих учителей. Я принимал участие в расследованиях самых громких убийств и краж, улаживал самые запутанные споры, щёлкал любые загадки, как фисташки. Я давным-давно хотел пройти по этой дороге, чтобы стать первым человеком, кому это удалось, но откладывал до последней минуты – готовился, готовился и готовился. И тут появляется этот выскочка и отбирает у меня всю славу!
– Эдипу, в отличие от тебя, нужно было просто пройти в город. А вдруг он тебе жизнь спас? Ты тоже мог ответить неверно.
– Это невозможно! – топнул ногой Автокл. – Я могу решить всё что угодно!
– Но Эдип…
– Хватит об этом проходимце! – завизжал грек. Его полное лицо опасно побагровело. – Ты будешь задавать вопрос или нет?
– Хорошо, – мирно согласилась Сфинкс, ковыряя в ухе длинным когтем. – У кого в полчетвёртого на лбу вырастает красный рог, а по спине всю ночь бегают семиногие светлячки?
Автокл застыл на месте с открытым ртом, словно поражённый молнией. Сфинкс пожала плечами и уткнулась в кроссворд.
Прошло пять минут.
– Итак? – не отрывая глаз от сетки, напомнила Сфинкс.
Белый, как мел, Автокл уселся прямо в пыль и закрыл лицо ладонями.
– Я… Я не знаю. Кто это?
– Понятия не имею, – рассеянно обронила Сфинкс, что-то чёркая грифелем. – Я эту загадку только что сочинила. Специально для тебя. Скажи, красиво?
Автокл подхватился и зарычал так, что Сфинкс невольно попятилась: таких звуков не издавал даже её папаша Тифон.
– Ты чего?
– Мне нужна настоящая загадка! С настоящим ответом!
– Какой ты привередливый! – надула губы Сфинкс. – Ладно, самое простое: что у меня в кармане?
Автокл засопел, хотел что-то сказать, но потом передумал, поднялся на цыпочки, ухватился пальцами за край скалы и начал внимательно осматривать Стража Дороги. Сфинкс улыбнулась, отложила кроссворд и начала медленно поворачиваться на месте.
– Готово? – спросила она, сделав полный оборот.
– Готово, – уверенно ответил толстяк. – Правильный ответ – ничего. У тебя нет карманов.
– А вот и есть, – возразила Сфинкс, засовывая палец в едва заметную щель на животе и оттягивая край. Из кармана тут же высунулась любопытная голова маленького сфинксика. – Мы сумчатые.
– Это нечестно! – завопил Автокл. – Такого ни один путешественник не сообщал, ни один биолог!
– Ты правда думаешь, что мы позволим вашим путешественникам и биологам лезть грязными лапами в наши сумки? – холодно поинтересовалась Сфинкс. – Мы ничего не скрываем, но и не кричим об этом на каждом перекрёстке.
– Ты надо мной издеваешься, – выдохнул Автокл, сжимая кулаки. – Ты просто не знаешь правильных вопросов и не умеешь их сочинять. Я знаю: тебе и тот, единственный, подсказали. И что мне теперь прикажешь делать?
Сфинкс изогнула бровь.
– Раз ты такой умный – иди садись на моё место, тут сбоку лесенка есть, и задавай любые правильные вопросы. Если никто не ответит – значит, ты и есть самый умный. А у меня и своих дел полно.
Лицо Автокла медленно озарилось радостью. Он взялся пальцами за кисточку хвоста Сфинкс и с величайшим почтением припал к ней губами.
Сфинкс покачала головой, мягко спрыгнула со скалы и отправилась вниз по тропинке.
Автокл со злорадной ухмылкой подобрал несколько увесистых камней и начал складывать их кучкой на краю уступа. Прощать невежество и самонадеянность он не собирался никому.
Проблема
Зевс уже почти закончил поливать асфодели на своей любимой клумбе, но тут позади него раздался громкий хлопок и на аллее Олимпийского сада возник лысый бородатый старец в ветхом хитоне.
– Ты кто? – озадаченно свёл брови Зевс.
– Ипподор я, – растерялся старик. – Первый эллинский математик.
– Математик? – удивился Зевс. – Почему не знаю? Что написал? Какие открытия сделал?
– Никаких, – совсем сник Ипподор. – Я не успел, о Дий, ты же сам поставил меня следить за исполнением математических законов в Ойкумене, ещё во время перестройки и борьбы со скрытыми титанами…
– А-а… – разочарованно махнул рукой бог. – Так бы и говорил, что чиновник. Всё с тобой понятно. Ну, что там у тебя?
– Проблема, о великий Зевс. – Ипподор взял себя в руки и низко поклонился. – Тевмесская лисица.
– Это та, о которой Ананке ляпнула, что её фиг кто поймает? – помрачнел Зевс.
– Да, это в отношении которой предопределено Судьбой, что никто никогда не сможет её настигнуть, – почтительно кивнул старец.
– Как же я не люблю это отсутствие ограничений… – пробормотал Зевс себе под нос. – Всё-таки вседозволенность – это зло. Всегда нужна хоть маленькая зацепка, чтобы можно было за неё потянуть в нужный момент. Хорошо, и что у нас с лисицей?
– Кефал из Фокиды выпустил на неё свою собаку, – кратко сообщил Ипподор.
Зевс схватился за голову.
– Это о которой Ананке ляпнула, что она любого за задницу схватит?
– Да, это в отношении которой предопределено Судьбой, что никто никогда не сможет от неё убежать, – развёл руками старец.
Зевс беззвучно выругался, швырнул лейку на дорожку, плюхнулся на низкую каменную тумбу, схватил один из прутьев, к которым обычно подвязывал длинные стебли, и нарисовал на мелком гравии два кружка, один впереди другого.
– Ну что, математик… Раз Ананке сказала, придётся нам разгребать. Никуда не денешься. Давай думать.
– Давай, о Дий, – преданно посмотрел на него Ипподор.
– Дано: два объекта, движущихся… м-м-м…
– …с одинаковой максимальной для данного континуума скоростью, – задумчиво заметил Ипподор.
Зевс оторвался от созерцания кружков и с уважением посмотрел на старца.
– Действительно математик. А так и не подумаешь. Угу, «дано» я указал, теперь – «требуется»: сделать так, чтобы эти объекты и встретились, и не встретились.
– А если немного сдвинуть траекторию пса? – предложил Ипподор, стёр задний кружок и нарисовал такой же, но чуть в стороне. – Пусть бегут по параллельным линиям. Если даже пёс когда-нибудь сделает рывок и сравняется с лисицей, то он догонит только её проекцию на направление движения.
– Хорошая идея, – одобрил бог. – Если б не одна заковыка… Тебе, правда, это ещё не полагается знать, да уж ладно. Видишь ли, что лисица, что пёс – оба бессмертны. То есть могут бежать до бесконечности. А в бесконечности параллельные пересекаются, и мы опять возвращаемся к первоначальной ситуации.
Ипподор недоверчиво посмотрел на Зевса, но тот настолько убедительно закивал головой, что математик вздохнул и опять уставился на гравий. Бог стёр ногой линии, восстановил кружки и задумался.
– А если так, – опять оживился Ипподор, схватил второй прут и воткнул его между кружками. – Пёс ведь бежит чуть быстрее, иначе вопрос «догонит или не догонит» не имеет смысла. Пока он добежит до этой точки, лиса будет уже здесь, – математик отломил кусок прута и воткнул его в предполагаемую лису. – Пока он добежит досюда, лиса тем временем…
– Ипподор, ты, конечно, великий математик, но зачем же прутья ломать? – Зевс перехватил его руку и отобрал хворостину. – Общую идею я понял: ты хочешь сказать, что до того момента, когда пёс ухватит лису за задницу, мы просто никогда не доберёмся. Так?
– Ну… в общем… да.
– Поздравляю, ты только что додумался до идеи, которая придёт в голову людям только лет через семьсот. Увы, тоже не пойдёт, – уныло поглядел на него Зевс. – Позднейшие умники используют в расчётах бесконечность и до этого момента легко доберутся. Бесконечность, брат, это такая заподлистая штука, у-у-у… Сам иной раз не соображаю, что к чему. Короче, прими на веру и думай дальше, у тебя неплохо получается.
Бог и математик опять погрузились в размышления.
Прошёл час. Недополитые асфодели понемногу вяли.
– Всё, сдаюсь, – Зевс в раздражении хлопнул себя по ляжкам и встал. – К сожалению, придётся использовать универсальное средство решения проблемы. Я всегда к нему прибегаю, когда какой-нибудь болван приходит ко мне с вопросом, могу ли я создать камень, который не могу поднять.
Ипподор открыл было рот, но тут же захлопнул его так, что зубы лязгнули, и для надёжности припечатал ладонью. Зевс, пристально за ним наблюдавший, разочарованно вздохнул. Старец вытер со лба холодный пот и выдавил из себя:
– Позволено ли мне будет узнать, что это за средство?
– Элементарно, Ипподор, – усмехнулся Зевс. – Нет прецедента – нет парадокса.
Бог щёлкнул пальцами, и вместо кружков на дорожке возникли два каменных диска.
– Вот теперь пускай гоняются, – удовлетворённо потёр ладони бог.
– Но теперь он точно её никогда не догонит, – тихо сказал мудрец и опустил глаза.
Вместо ответа Зевс раздражённо пнул задний диск, тот подскочил и стукнулся о передний.
– А сейчас догнал… – одними губами произнёс Ипподор.
– Смотри, какой ты въедливый… Ты точно не хочешь спросить меня насчёт камня? – ласково поинтересовался Зевс, нависая над математиком.
Белый, как мрамор, старец попятился, дрожащими пальцами изобразил какую-то сложную фигуру, пространство вокруг него изогнулось и Ипподор исчез с оглушительным хлопком.
Сторож
– Ну… я… это… да. Виноватый я. Не сдержался.
Угу, уже давно в храме обретаюсь. Ну… так получилось. Я раньше парень видный был: высокий, ладный, силы – хоть медведя ломай. Как пройдусь по улице с добычей, голый до пояса, лук за спиной – все девки заглядываются. Ну вот одна и доглядела – не буду говорить, чья она дочка, что было, то прошло, а только однажды вечером у неё в саду меня и поймали. Мы тогда думали, что темно, никто не заметит, а тут от самого горизонта к нам луч протянулся – странный какой-то, зеленоватый. И сверкнуло всего-то на мгновение, просто не повезло: сразу трое стражей с дубинами в тот момент мимо проходили. Ох, и избили меня тогда… Обе ноги поломали, ключицу, несколько рёбер, потом то, что осталось, прямо на дорогу выбросили. До дома далеко было, еле до храма дополз, меня подобрали и стали выхаживать. Живой остался, да, но всё равно срослось криво, вон какой я скрюченный и хромой. Так что пришлось пойти в сторожа при храме, тем более что сила из рук никуда не ушла, и глаз по-прежнему зоркий.
Раньше ведь я такой был охотник – м-м-м-м-м… Сам, бывало, еле мог поднять всё мясо, которое за день добывал. И над другими посмеивался – вот, мол, неумехи ленивые, учитесь, как зверя чуять надо! Так они после того по полной отыгрались, за обычай взяли – станут кружком неподалёку и ну хвалиться добычей. Да и не то обидно, что куражатся, я-то знаю, что в их рассказах и четверти правды не найдётся. А потому горько, что не придётся больше вдохнуть лесного воздуха на рассвете, услыхать, как птицы поутру крыльями хлопают, увидать оленей на водопое… Э, да что там говорить.
А давеча вижу – она. Ну, сама которая, понятно ведь. Мы с ней раньше на охоте часто виделись, вместе на крупную дичь охотились. Она и лук мне свой старый подарила. Да, так вот стоит она у дверей и с братом со своим о чём-то тихо беседует. Ага, с ним, а то с кем же. Стоят и на меня не смотрят. И вроде никто их, кроме меня, не видит. А я как раз тетиву на её луке обновлял, за день до того жилу воловью раздобыл. Ну, конечно, увидел её и про всё позабыл. Стою, лук в руке сжимаю и молчу. А она повернулась, ожгла взглядом, злобно так, потом протянула руку, вырвала у меня лук и исчезла. А брат смотрит на меня, глаз прищурил и ухмыляется, а в зелёном глазу недобрый отблеск…
И взяла меня тогда тоска смертная. Ночь пришла, заснуть не могу; хотел со скалы в море кинуться, да ведь до берега далеко, а ковылять больно. Смотрю на огонь свечи, смотрю не мигая, а в глазах всё меркнет и меркнет. Дальше – сами знаете.
Я всё понимаю, уважаемые дикасты. За поджог храма мне прощенья ждать не приходится – ни от людей, ни от Неё; я знаю, что о приговоре она уже позаботилась. Да и не нужно мне прощенья. Я ведь про одно думал: чтобы Она меня не забыла…
Яблоко раздора
Парис грациозным движением поправил причёсанные волосы, разгладил складки хитона и послал Фетиде воздушный поцелуй. Богини нахмурились, Пелей грозно прочистил горло и как бы невзначай сомкнул пальцы на горлышке тяжёлой глиняной бутыли. Встретившись взглядом с женихом, Парис обиженно надул губы и отвернулся.
Перед глазами у него оказалось начищенное медное зеркало. Некоторое время Парис любовался своим отражением, затем скользнул взглядом по замершим богиням, чуть сморщил нос, покачал головой из стороны в сторону, ещё раз покосился на красавца в зеркале и уверенно отгрыз от яблока большой кусок.
* * *
Не обращая внимания на недовольное сопение Геры и Афины, Афродита с удовольствием висела на шее у Париса и шептала ему на ушко благодарности вперемешку с соблазнительными обещаниями. Пышная грудь богини при этом тёрлась о хитон Париса, и царевич уже начал с беспокойством переступать с ноги на ногу, ощущая в теле недвусмысленную дрожь. Наконец Афродита отлипла от юноши, взяла со стола яблоко, с вожделением провела по лаковой кожице языком (все мужчины в пещере нервно сглотнули), улыбнулась и медленно откусила кусочек.
Внезапно богиню шатнуло в сторону; чтобы не упасть, она оперлась на стол. Всполошённые Пелей и Фетида бросились к гостье, но та остановила их движением руки. Туман в глазах медленно прояснялся, но странное ощущение не уходило. Наконец Афродита утёрла со лба холодный пот, резким движением подтянула хитон, открывавший до этого грудь чуть ли не целиком, и повернулась к Парису.
– Всё помнишь, что я тебе сейчас наговорила? Так вот забудь, – отчеканила она. – Блуд – это зло. Грех. Я тебе лучше жену помогу найти. Законную.
В наступившей мёртвой тишине богиня разжала пальцы, яблоко покатилось по столу и упало на каменный пол с оглушительным стуком.
* * *
Дрались все со всеми. У каждой из божественных участниц состязания нашлось примерно равное число приверженцев, которые теперь всеми силами пытались доказать справедливость своего выбора. Над свадебным столом во все стороны разлетались мясные, сырные и фруктовые снаряды, били фонтаны вина, а недавние участники пиршества, превратившись в противников, с азартом колошматили друг друга табуретками и бычьими костями.
Ползущая в пыли Эрида нащупала полураздавленное яблоко с надписью, сунула его за пазуху, вовремя увернулась от чьей-то волосатой ноги в сандалии и спряталась под стол.
– Ну сами ведь просили сделать свадьбу повеселее, – сердито пробурчала она, наблюдая, как Пелей и Фетида со злыми лицами высматривают её по всей пещере. – Никогда больше ни к кому не пойду тамадой. Конкурсы им мои не нравятся…
Схватив огромный поднос, Эрида спряталась под него и гусиным шагом двинулась к выходу.
Добрые застольные беседы
Каллиста (греч. καλλίστη) – прекраснейшая (греческо-русский словарь)
Всё правильно говоришь, милочка, всё правильно, одна стыдоба, а не свадьба. Перед богами бы посовестились. Мне говорили, невеста – та ещё штучка. Наклонись, я тебе на ухо всё обскажу. Только без имён обойдёмся: ещё услышат, как их попусту поминают – прихлопнут как муху! Знающие люди говорят, что у молодой под хитоном весь низ чешуйчатый, как у рыбы, и что она верхом на другой рыбе за этими срамнюками аргонавтами половину пути гналась – ну, понятно зачем. А потом не постыдилась Знамо-Кому глазки строить, пока Знамо-Кто на неё глаз не положил: у него, благословенного, с этим быстро, сама знаешь… Знаешь ведь? Ну вот, и я тоже… Положил он, значит, глаз, подкатился, хвост распушает, уже и хитон снял, а она как испужается, как побежит! Тут я её, конечно, понимаю: сама помнишь, какой там… Это мы, честные женщины, ко всему привычные, а любая неопытная молодуха со страху может и дёру дать. Бежит она, значит, бежит, аж до Кавказа добежала, а там Прикованный нашего загонщика вразумил, и тот обратно вернулся. Думаешь, она на этом успокоилась? Ха! Тут же начала перед Морским бёдрами крутить! Ежели б жена Знамо-Кого, наша матушка-хранительница не окоротила эту блудницу и не нашла ей наконец мужика – подрались бы братья из-за этой стервы, ей-ей, подрались бы. А той, представляешь, всё мало: орёт «Не хочу за него!» – и всё тут. То львицей рычит, то змеёй шипит, то водой растекается, лишь бы не замуж. Недогуляла ведь, ясное дело. Матушка-хранительница еле её вразумила. Долго вразумляла, от души. Наотмашь. Знающие люди говорят, три штакетины из жениховского забора на невесте побили, на четвёртой сама сломалась. Вчера только последние синяки свела, а сейчас смотри, как рожа сияет. Подожди, там по-моему, кто-то тост говорит. Налей и мне красненького. За здоровье молодых! Счастья и достатку! Деточек вам побольше!
Ещё налей. Вкусное у них красненькое, ничего не скажешь… Подставляй ухо. Ну вот, так я ж и говорю: мало ей одного мужика. Хотя этого, может, и не мало будет, этот её стоит. Он ведь с другими срамнюками в Колхиду мотался – наверное, тогда её и распробовал. А сам, между прочим, когда-то Кузнеца ублажал. Точно-точно, мне такие люди рассказывали, что можно верить, им всё ведомо. Жених ещё похлеще невесты будет. Он ещё мальцом со своим братом сводного братца из зависти укокошил. Когда всё раскрылось, он сбежал во Фтию, тамошний царь его очистил от убийства и женил на своей дочери, а он в благодарность его взял и убил, а потом на другой женился. В утешенье, наверное. Так что эта дурочка Фетида у Пелея уже третья…
Передай-ка фруктов… Погоди, что это?! Неужто яблоко Гесперид? Вот повезло так повезло! Как оно в миску попало? Перепутал, наверное, кто-нибудь. Сейчас доченьку угощу. Эй, ты, как там тебя? Эрида? Чего стоишь у порога? Иди сюда. Ну и что, что не приглашенная? Тут и так всякой мелкоты отирается без счёта, одной больше, одной меньше… Короче, так: отнесёшь это яблочко вон той девушке через ряд, которая с луком за спиной, а я договорюсь, чтобы тебя за дальний стол посадили. Вон той, говорю, красивая такая, из свиты Артемиды, её Каллиста зовут. Запомнила? Кал-лис-та. Ну что за тупица. Давай я тебе запишу, чтоб не перепутала. На чём? Да хотя бы на самом яблоке. Не сопи над ухом, из-за тебя последняя буква смазалась… А, сойдёт. Читать, надеюсь, умеешь? Ничего, раз по слогам читаешь – как-нибудь разберёшь. Осторожней, дура, не споткнись!..
…
Ой, как нехорошо получилось…
* * *
– По идее, я должна тебя ненавидеть, – задумчиво сказала она, облизав губы. – А вместо этого… какое-то странное ощущение. Словно я начинаю жизнь заново, и ты в ней – мой постоянный спутник.
Он безразлично пожал плечами и улёгся на песок.
– Ну и правильно, – заметил он через некоторое время. – Я-то что… Ничего личного.
– Всё равно у меня была не жизнь, а сплошное бессмысленное существование. Так что это, может, и к лучшему. Если б ты знал, как мне тут надоело. Сплошные колючки, ящерки, песок этот проклятый…
– Уж что-что, а приключения я тебе теперь гарантирую, – ухмыльнулся он. – Мы с тобой побываем во многих странах, увидимся с разными людьми, поприветствуем их. Ты им понравишься, не сомневайся…
– Извини, это всё, конечно, хорошо, но я сейчас упаду, – перебила она. – Поправь меня, пожалуйста.
Он непроизвольно протянул руку, но тут же отдёрнул её и покачал головой.
– Ты знаешь, нам уже пора в путь. В дороге закончу отдыхать.
Аккуратно завязав горловину сумки, он поднялся на ноги и насмешливо оглядел безголовое крылатое тело Медусы, на глазах покрывающееся серой каменной коркой.
– Хех… Ну чисто тебе богиня победы… – хмыкнул Персей, поправил ремень на плече и сильно оттолкнулся сандалиями от песка.
* * *
– Ну что, папаша, готов раскаиваться? – нехорошо подмигнул отцу Зевс и похлопал обнажённым клинком по ладони.
Крон рванулся изо всех сил, но киклопы держали крепко.
– За что ты так с дедушкой поступил, а? Нехорошо-о, нехорошо-о… – протянул Зевс и попробовал меч на остроту.
– Может, не надо? – без всякой надежды отозвался Крон.
– Надо, батя! – Зевс развёл руками и огорчённо наклонил голову. – Надо… Ты вон какой активный. А мы сейчас тебе чик-чик сделаем – будешь ленивый и толстый. Как киклопы.
Киклопы наморщили узенькие лбы и с подозрением уставились на Зевса, но смолчали. Крон замычал сквозь зубы и обмяк. Зевс ещё раз провёл пальцем по лезвию и начал приближаться к пленнику.
– А куда ты потом… это… ну, отрезанное девать будешь? – встрепенулся Посейдон.
– Куда-куда… В море, конечно, – безразлично двинул плечом Зевс.
– Вот только не в море! – запротестовал Посейдон. – Привыкли кидать разную гадость… Я и с предыдущим-то еле на днях разобрался, а то торчал прямо посреди Понта, как… как он же самый, одним словом.
– Кстати, а в самом деле, куда ты его дел? – шёпотом поинтересовался Плутон.
– Да так, с краю приткнул, – деревянным голосом произнёс Посейдон.
– Не, ну а всё-таки? – не отставал любопытный Плутон.
Посейдон опасливо поглядел по сторонам и ответил таким же шёпотом:
– Ты остров Корфу видел?
Плутон понимающе выпятил нижнюю губу, отвернулся и беззвучно захихикал.
– Тебе тут что, зверинец – развлекаться? – немедленно озлился Посейдон.
– Потише, пожалуйста, – возвысил голос Зевс. Посейдон мрачно зыркнул на братьев и отвернулся. Крон застыл с опущенной головой, прислушиваясь к разговорам.
– Ладно, зарою где-нибудь поглубже, – после недолгого раздумья сообщил Зевс.
В воздухе тут же разлилось сияние, из которого на Зевса хмуро глянуло бабушкино лицо.
– Только попробуй, поганец, – веско изрекла Гея. – Ты что, совсем сдурел – в меня ЭТО пихать?
Зевс густо покраснел.
– Прости, бабуль, не подумал. Конечно, не буду, не беспокойся.
Среди богов послышались сдавленные смешки. Зевс грозно оглядел присутствующих, и смех мгновенно прекратился. Гея напоследок бросила на внука испепеляющий взгляд и исчезла. Крон поднял голову и широко улыбнулся.
– А что если в какой-нибудь вулк… – Зевс увидел лицо Плутона и осёкся. – Нет, плохая идея, согласен.
– Надеюсь, до варианта «закинуть на небо» ты не додумался? – прогремел откуда-то сверху гулкий голос. Крон тихо ликовал.
– Не-не, деда, ты что? – замахал руками перепуганный Зевс. – Ни в коем случае! Я же себе не враг.
Он вытер со лба испарину и махнул рукой киклопам:
– В Тартар его. Вместе с его… в полном оснащении, короче. Пускай это при нём будет, нам же спокойнее…
Киклопы отдали честь и поволокли бесконечно счастливого Крона в Тартар.
