Текст книги "Амазонка"

Автор книги: Олег Суворов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

10

Увы, но гения из меня так и не получилось! Стоило мне войти в помещение банка, как неудержимый гнев и обида за Ксюшу вспыхнули с новой силой. И чем выше я поднималась по лестнице, направляясь в кабинет Херувимова, тем сильнее распалялась.

Именно в таком виде – с пылающим лицом и горящими глазами – я и ворвалась в кабинет шефа.

– А, это вы, Ольга Владимировна, – поприветствовал меня Херувимов. – Что-нибудь случилось?

Тут он заметил вожделенную папку и стремительно вскинул руку, на мгновение приложив палец к губам. Понять этот жест было совсем несложно – напротив него, закинув ногу на ногу, сидела мадам Херувимова собственной персоной. И зачем только она притащилась в банк в такую рань?

Впрочем, – и меня мгновенно захлестнуло чувство мстительной радости – это и к лучшему! Теперь появилась замечательная возможность отомстить за Ксюшу, и чего бы мне это ни стоило, я обязательно так и сделаю!

За те несколько секунд, что ушли на эти размышления, мадам Херувимова успела меня опередить и тем самым только подлила масла в огонь.

– Почему это к тебе врываются как в бордель? – брезгливо поинтересовалась она у мужа, окидывая меня презрительным взором. – Совсем распустил своих служащих? Стучаться надо, девушка!

Последнее слово было произнесено с такой иронией в адрес моей целомудренности, что прозвучало почти как оскорбление. Однако я не стала отвлекаться на эту старую стерву, а подошла к Херувимову, который следил за моим приближением умоляющим взором, поминутно меняясь в лице, и кинула папку ему на стол.

– Вот, Аркадий Петрович, я достала то, о чем вы меня просили.

– Да? – собрался было с облегчением вздохнуть он. – Вот спаси…

– Ксюша сама мне ее отдала и просила передать, чтобы вы больше не беспокоились на ее счет. Замуж за вас она не собирается, так что не надо ей отныне звонить и приезжать. Считайте, что между вами все кончено!

Отчеканив эту зловещую в подобных обстоятельствах фразу, я даже облизнула губы от удовольствия! Наверное, подобное же удовольствие испытывает опытный подрывник, поднося запал к бикфордову шнуру и следя за тем, как, извиваясь огненной змейкой, огонек стремительно ползет к заряду.

И грянул взрыв!

– Какая еще Ксюша? – подозрительно поинтересовалась жена, меняя положение ног и приподнимаясь с кресла в направлении оцепеневшего мужа. – А?

– Не Ксюша, – залепетал бледный как смерть Херувимов, – ты ослышалась, драгоценная моя. Ольга Владимировна шутит… Не Ксюша, а… Хрюша!

– Так это Хрюша не собирается выходить за тебя замуж? Что ты молчишь, старый потаскун?

И тут она с такой силой стукнула кулаком по столу, что Херувимов задрожал как осиновый лист. По его лицу было отчетливо видно, насколько мучительно он пытается подобрать подходящую для данного случая фразу или цитату, чтобы хоть чуть-чуть остудить накаленную атмосферу. Мы с его женой следили за этими потугами, испытывая разные чувства, я – злорадство, она – нетерпение.

Наконец его осенило, и он открыл рот, однако находка оказалась явно неудачной:

 
«Увы, на разные забавы
Я много жизни погубил!»
 

– виновато пролепетал банкир, пытаясь улыбнуться и обратить дело в шутку.

– Ах ты, котяра паршивый, так вот в чем он осмеливается мне признаваться! – взревела жена, стремительно бросаясь в атаку.

– На помощь! – заверещал насмерть перепуганный Херувимов, проворно слетая с кресла и пытаясь прикрыться им от танкового натиска собственной супруги.

Поскольку, кроме нас троих, в кабинете никого не было, постольку мне – причем не слишком охотно! – пришлось откликнуться на этот отчаянный зов.

Я кинулась наперерез мадам Херувимовой, но опоздала – она уже успела схватить мужа за конец галстука и теперь пыталась подтащить к себе, чтобы отвесить оплеуху. Мне, в свою очередь, пришлось схватить ее за талию, чтобы оттащить от мужа. В итоге сложилась забавная группа – она тянула мужа за галстук, а я тянула ее за талию.

Первым из нас не выдержал галстук – он просто развязался, и мадам Херувимова, держа его в руках, отлетела в угол. После этого я ослабила собственную хватку и, выпустив жирную талию жены, произвела элегантный маневр, в результате которого она оказалась отрезанной от мужа, робко – как горьковский пингвин в утесах – прятавшегося за моей спиной.

– Ах ты, сучка дешевая, – яростно-радостно прохрипела Херувимова, тяжело отдуваясь, – тоже свое захотела получить? Ну, на тебе, на! – И схватка возобновилась с удвоенной энергией.

Как ни кошмарно это вспоминать, но через пару минут разразилась катастрофа! Иного слова я подобрать не могу. Херувимова своим женским чутьем моментально угадала мое слабое место и нанесла свой коварный удар именно туда!

Проще говоря, она схватила меня за край декольте и со злобной яростью рванула вниз. После этого мое второе платье от Версаче постигла судьба первого – и оно с жалобным свистом разорвалось почти до талии.

– Я куплю вам новое, – поспешно воскликнул шеф, – только не подпускайте ее ко мне!

Однако было уже поздно. На какой-то миг я настолько оцепенела от горя, что впала в прострацию и позволила Херувимовой оттолкнуть меня в сторону, дабы иметь возможность вцепиться в бледную физиономию окончательно деморализованного мужа.

И только жалобные стоны жестоко избиваемого банкира снова вернули меня к действительности.

– Ну, гадина старая! – Горя желанием мести, я даже заскрежетала зубами. – Сейчас я тебе покажу!

Разъяренной пантерой я бросилась на спину Херувимовой, увлеченно лупившей и царапавшей собственного мужа, и почти сразу же свалила ее на пол.

Сам банкир, надо заметить, поступил отнюдь не по-джентльменски, отпихнув от себя ногами двух сцепившихся в отчаянной схватке дам. Впрочем, как мне тогда показалось, его состояние многое извиняло. Насколько я ошибалась в оценке степени его шокированности, показали события, развернувшиеся чуть позже.

Между тем борьба перешла в партер. Мадам Херувимова оказалась, на удивление, сильна, а я, к своему стыду, настолько поддалась женскому началу, что практически забыла все бойцовские навыки, обезумев от желания нанести внешности и одежде своей соперницы как можно более существенные повреждения.

В итоге мы катались по полу, царапаясь и кусаясь, как две бешеные кошки. Однако со стороны все это выглядело весьма эротично – платья задраны и разорваны, груди полуобнажены… Разумеется, подобная эротика возникала исключительно благодаря моей свежей красоте, а не отвратно-увядшим прелестям мадам Херувимовой. Я поняла это, потому что, во-первых, банкир перестал стонать и теперь внимательнейшим образом следил за боевыми действиями, а во-вторых, благодаря следующей сцене.

В какой-то момент, когда мы с Херувимовой отчаянно мерились силами, пытаясь выяснить, кто первой сможет разорвать бусы противницы, в кабинет без стука ворвался мой напарник Стас.

Краем глаза я успела заметить, как он уже метнулся было нас разнимать, но был остановлен резким окриком хозяина кабинета:

– Оставь это, лучше держи пари! Ставлю двадцать к десяти на победу Ольги!

На следующий день я была уволена из охраны банка как «несправившаяся со своими непосредственными служебными обязанностями». Разумеется, в этой формулировке была большая доля истины – в результате проявленной мной минутой растерянности, вызванной гибелью лучшего платья, мадам Херувимова успела-таки изрядно поцарапать ухоженную физиономию своего мужа.

Однако почему пострадала только я? – вот в чем была высшая несправедливость. Почему он не решился приструнить свою распоясавшуюся супругу, например, сократив размеры ее ежемесячного довольствия, которое уходило «на булавки»?

Впрочем, я не роптала на судьбу – мне удалось славно отомстить за Ксюшу и одержать убедительную победу над «старой грымзой», которая, в конце концов так жалобно взмолилась о пощаде, что торжествующий Херувимов наконец-то позволил Стасу оттащить меня от собственной жены.

И эта мысль согревала мое самолюбие, пока я уныло бродила по зданию банка, прощаясь со знакомыми сотрудниками, шепотом выражавшими мне свое искреннее сочувствие.

Наконец все дела были закончены. Получив в кассе конверт с выходным пособием и даже не заглянув внутрь, я направилась в кабинет начальника охраны, чтобы сдать пистолет и проститься с Петром.

И тут меня поджидал очередной удар судьбы – на месте Петра сидел здоровенный весельчак с нахальными глазами, который представился мне в качестве его заместителя.

– А где же сам Петр? – вежливо поинтересовалась я, с трудом сдерживая разочарование.

– Он уехал в командировку.

– Надолго?

– Да почти на месяц.

– Серьезно? – Я была безумно огорчена. – Но какие у него могут быть командировки, куда?

– А это уж, извините, наша служебная тайна, в которую категорически запрещено посвящать посторонних. Но, кстати, я могу его в чем-нибудь заменить?

В данном вопросе прозвучал столь откровенный намек, что на него нельзя было не отреагировать.

– Можете, – холодно огрызнулась я и в сердцах добавила грубейшую фразу, воспользовавшись тем, что мы были одни: – если… себе побреете!

Однако, выйдя из кабинета в сопровождении восхищенного взгляда: «Ай да стерва!» – я сразу загрустила.

Какое разочарование, Бог мой! Я так надеялась, что после того, как мы начнем работать вместе с Петром, это деловое сотрудничество рано или поздно обязательно перерастет в нечто большее…

Но, в конце концов, не рано ли я расстраиваюсь? Мой телефон у него есть, так что, если захочет – позвонит.

Оставалось сделать последнее – и самое тяжелое дело! – то есть съездить и извиниться перед Ксюшей за свое предательство, которое не принесло счастья ни ей, ни мне. Впрочем, разве предательство может принести какие-то иные последствия, кроме запоздалого раскаяния?

Купив по дороге бутылку шампанского, связку бананов, коробку шоколадных конфет и даже – вот до чего дошло мое самоуничижение! – килограмм свежей наваги для проклятого Томино, я взяла тачку и поехала к ней.

К моей величайшей радости, Ксюша не только впустила меня в дом, но и повела себя совершенно спокойно. Внимательно выслушав мой сбивчивый рассказ обо всех предыдущих и последовавших событиях, связанных со вчерашней кражей папки, она сделала только одно замечание:

– Неужели эта стерва Херувимова так безнадежно испортила твое чудесное платье?

– Увы! – вздохнула я и невольно улыбнулась. – Представляю, как ошалеют в том бутике от Версаче, если я и в третий раз приду к ним покупать одно и то же платье! Но ты, Ксюшечка, меня действительно простила?

– Тебя не за что прощать и тебе не за что извиняться, – с удивительно мудрой снисходительностью заявила моя чудная подружка. – Более того, ты все сделала правильно, за что тебе мое огромное спасибо!

Я отказывалась верить своим ушам – в кои-то веки Ксюша признала мою правоту! Да тут, наверное, сдох не один медведь, а целая стая!

Мы выпили шампанского, посмотрели в глаза друг другу и рассмеялись.

– Ах, бедные мы с тобой девушки, – шутливо заявила я, обнимая Ксюшу, – снова мы остались одни!

– Почему это одни? – лукаво вопросила Ксюша, высвобождаясь из моих объятий. – Только вчера ко мне на улице привязались два очаровательных молодых человека.

– И ты с ними познакомилась?

– Конечно! Более того, я рассказала им о тебе, и они предложили встретиться вчетвером. Что ты на меня так смотришь?

– Опять?! – только и пролепетала я, изумленно качая головой. – Ну, подруга, когда ты только угомонишься!..

Эпилог

Увы, но даже месяц спустя Петр так и не позвонил! А я так ждала этого звонка… Не зная, что делать дальше, я вернулась в свое старое издательство, и меня тут же приняли на прежнюю должность.

После этого потянулись серые редакционные будни, по сравнению с которыми все предыдущие события теперь казались красивой авантюрной историей, произошедшей с кем угодно, но только не со мной.

И вдруг – в который уже раз! – все резко изменилось. Поздний и слякотный апрельский вечер, я возвращаюсь домой после работы и возле гаражей вижу безобразную сцену – два пьяных подонка пинают ногами лежащего мужчину.

Первым моим порывом было желание немедленно вмешаться, и я лихорадочно полезла в сумочку за газовым пистолетом, который теперь всегда носила с собой.

Подбежав к негодяям, я схватила пистолет обеими руками, наставила на ближайшего ко мне верзилу и, подражая героиням дамских детективных романов, громко крикнула, сама поразившись звонкой силе своего голоса:

– Ни с места! Я из милиции! Руки за голову!

Верзила изумленно вскинул голову, но, увидев перед собой элегантную молодую женщину в светлом плаще и с распущенными по плечам каштановыми волосами, презрительно сплюнул в мою сторону:

– А руки на… тебя не устроит?

Столь юмористической реакции я никак не ожидала, поэтому слегка растерялась.

Что делать дальше? Выстрелить? Но ведь на улице газ может подействовать только в том случае, если по очереди сунуть дуло пистолета прямо в ноздрю каждому из преступников. А так они только прочихаются да еще попросят у меня носовой платок…

Нет, стрелять – значит расписаться в собственной беспомощности. Но тогда что? Лезть в драку, понадеявшись на свою подготовку? Однако в длинном пальто, да еще в юбке, да еще в сапогах на высоких каблуках, я сама шлепнусь в грязь – и к первой жертве добавится вторая.

Тем временем избиение возобновилось, а я все кусала губы, не зная, на что решиться. И тут мой растерянный взгляд случайно наткнулся на… О, против этого классического народного средства никто не сможет устоять! Скинув с плеча сумочку, я поспешно нагнулась и, подхватив обеими руками огромную жердь, с трудом оторвала ее от земли.

Наверное, со стороны это выглядело достаточно смешно, поскольку напоминало знаменитую сцену из предвыборной поездки Ельцина, когда он с завязанными глазами разбивал шестом горшок на татарском празднике Сабантуй. Впрочем, в моем случае это смотрелось еще смешнее – проклятая жердь оказалась настолько тяжелой, что повела меня из стороны в сторону. Зато эффект от ее воздействия оказался просто потрясающим!

Наметив себе в качестве цели спину того самого юморного верзилы, который не внял моему грозному предупреждению, я даже не стала пытаться ударить, а просто отпустила жердь в свободное падение.

– Уй, бля! – возопил он, когда мое орудие с треском обрушилось вниз.

Удар был настолько силен, что опрокинул его на колени. Пока верзила почесывал поврежденную спину и изумленно оглядывался, я вновь напрягла силы и сумела вернуть жердь в вертикальное положение.

– Атас, Толян! – испуганно завопил напарник сокрушенного мной негодяя. – Она опять!

– Не опять, а снова! – прохрипела я, чувствуя, как проснувшийся боевой задор заметно укрепил мои силы.

Увидев над своей головой вновь занесенную жердь, верзила среагировал очень быстро. Сначала, встав на четвереньки, он по-заячьи отпрыгнул в безопасное место и лишь затем выпрямился во весь рост.

– Куда же вы, ребята? – И, чувствуя себя хозяйкой положения, я шагнула в их сторону, с трудом удерживая в руках свое грозное оружие, которое то и дело грозило свалиться в непредсказуемую сторону.

– Пошли, Толян, ну ее на хрен! Ты же видишь – совсем озверела баба!

– А это че – ее муж, что ли?

– Да хрен ли нам разбираться, пошли!

– Ну пойдем, хрен ли тут стоять! – пьяно икнув, согласился верзила – к моему вящему облегчению.

Оба негодяя презрительно повернулись ко мне спиной, обнялись и, пошатываясь и напевая: «Атас! Так веселей, рабочий класс…» – удалились.

– Осторожно! – испуганно воскликнул избитый ими человек, который на протяжении всей этой сцены беспомощно сидел на земле.

От звука этого – столь хорошо знакомого и любимого – голоса я вздрогнула и тем самым невольно ускорила падение жерди, о котором он меня и пытался предупредить.

Да, еще бы чуть-чуть – и продолжение этого вечера могло стать совсем иным! Жердь обрушилась на землю так близко от Петра, что едва не ободрала ему ухо!

– Уфф! – одновременно вздохнули мы, когда опасность была позади.

– Откуда вы здесь взялись? – Я бросилась к нему, вне себя от радости.

– Долго рассказывать.

– Но что это с вами? И почему вы сами не раскидали этих подонков?

– А! – И он поморщился, с моей помощью поднимаясь на ноги. – Все произошло как в плохих приключенческих фильмах. Знаете, когда авторы не могут придумать иной способ обострить действие, то непременно ограничивают подвижность героя, заставляя его ломать или подворачивать себе ногу.

– А что с вашей ногой?

– Всего лишь поскользнулся и подвернул. Растяжение связок – не более.

– Но с чего это они к вам вдруг пристали? Что им было нужно?

– Да зачем пристают в России? Требуют или закурить, или денег, или того и другого, – усмехнулся Петр.

– А почему вы мне до сих пор не позвонили?

Наверное, для данной ситуации вопросов было слишком много, но я была так счастлива его видеть, что не могла удержаться.

– Боялся, что у вас плохое настроение и вы не захотите ворошить старое.

– Какая глупость!

Я взглянула ему в глаза и вдруг – вспомнив ту историю, которую он мне когда-то рассказал в кафе на Тверской, – сама поняла ответ на свой вопрос.

– Нет, вы не звонили мне потому, что испугались, что за это время я успела завести себе кого-то другого! Признавайтесь – ведь я угадала?

– Ну да, угадали. – Петр заметно смутился. – Но когда я убедился, что это не так, то…

– Вот интересно! – весело изумилась я. – И каким же образом вы в этом убедились?

– Ну, понаблюдал за вами некоторое время, – пробормотал Петр, смущаясь все больше.

– То есть, попросту говоря, вы за мной следили?

– Можно сказать, и так, – миролюбиво согласился он, – но сегодня наконец решился к вам зайти. – Забравшись в карман куртки, он достал оттуда смятую бумажку, на которой был написан мой домашний адрес. – От букета, правда, ничего не осталось, – виновато добавил мой долгожданный герой, указывая на грязный и смятый целлофановый сверток. – Все растоптали во время драки.

– Да Бог с ним, с букетом, – радостно отозвалась я. – Лучше скажите – вы самостоятельно идти можете? До моего дома совсем близко.

– Смогу, – ответил Петр и вдруг усмехнулся.

– Что такое?

– Да нет, ничего, просто я вспомнил, что однажды мы уже перешли с вами на «ты».

– Да, – кивнула я, глядя на него сияющими от счастья глазами.

– И даже собирались поцеловаться…

– Возможно.

– А когда мы придем к вам… то есть к тебе домой, этому никто больше не помешает?

– Я придушу того, кто попытается это сделать!

…И настала самая восхитительная ночь в моей жизни, полная блаженства, неги и любви. Как были упоительны ласки Петра, который вел себя на удивление нежно и красиво. И как же умело и деликатно он пробудил во мне чувственность, а с ней и желание ласкать его в ответ не менее страстным и интимным образом…

Однако стоило моей руке неуверенно коснуться самой возбудимой части мужского тела, как я удивленно замерла, ощутив под своими пальцами гладко выбритую кожу.

– Помнишь, что ты ответила моему заместителю, – давясь от смеха, прошептал Петр, – когда тот спросил, не может ли он меня в чем-нибудь заменить?

– Помню.

– А еще ты хотела увидеть меня в усах, поэтому я перестал бриться в одном месте и начал бриться в другом.

– Усы-то я сразу заметила, – ответила я, кусая губы, чтобы сдержать рвущееся наружу веселье.

Но сдержать его все равно не удалось, и мы минут пятнадцать катались по кровати, давясь от хохота. И лишь потом, немного успокоившись, возобновили свои чудесные ласки, постепенно подобравшись к самому главному, что только есть в этой жизни…

– Кстати, – заговорил мой ненаглядный Петр уже утром, когда мы сидели за кофе и любовно посматривали друг на друга, – а почему бы тебе снова не бросить свое издательство и не устроиться в одну любопытную фирму?

– В самом деле, почему? – согласилась я, не в силах оторвать от него влюбленных глаз. – Скажи только, в какую. Надеюсь, что это не фирма досуга?

– Это частное сыскное агентство, – засмеялся Петр, – которое называется «Мартис». У меня там работает приятель по имени Александр, который недавно звонил и приглашал меня к себе.

– А они возьмут на работу женщину?

– Такую, как ты, разумеется!

Я на секунду задумалась, а потом решительно-весело качнула головой:

– Телохранительница из меня не получилась, так, может быть, получится сыщица, а?

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.