Текст книги "Пятнадцатилетний чародей. Том I, часть II (СИ)"

Автор книги: Олег Сергиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц)

Нафаня даже ростом больше стал, от того его от гордыни распёрло.

– Хозяйка, более ни кто из духов, али ещё какой мелочи из преисподней, из внешних пределов, в доме не появиться. Вот в том тебе моё слово. Слово Старшака. Теперича я ух… Я такое… Я прям щас…

На этих словах Нифонт растворился в воздухе, оставив после себя запах свежего печенья.

– Мама мы этого, – посмотрел на понурившегося Лешака, – тебя как зовут?

– Шишкой кличут.

– Мы Шишку отпустим? А то, пусть идёт, делом займётся?

Мама отмахнулась от меня рукой, досадливо поморщась, она присела на корточки перед духовкой, с удивлением вглядываясь в её нутро.

– Хорошо Шишка, иди делом займись, почисть свои полянки от всякой гадости, а встретишь беса, задержи, у меня к нему не мало вопросов появилось.

– По твоему слову Княже, – Лешак в пояс поклонился, – всё исполню.

Лешак грузно слез с кухонной столешницы, и так же грузно потопал к лестнице, сотрясая своей поступью пол.

– Ну, может, теперь спать пойдём? – Я деланно зевнул, намекая на глубокую ночь, – завтра день не будний, некоторым в школу надо.

– Ну так и иди, – мама открыла духовку, обдав кухню божественным ароматом выпечки, – Софочку только оставь, у нас тут намечаются неплохие посиделки, в если заберёшь отца, так вообще девишник получится.

– Ну это мы завсегда, – папа дурашливо спародировал нашего домового, вы нам только печенья дайте в дорожку, Лана доченька поднимешь в комнату Юры чай с печеньками, ты чудо как хорошо его готовишь.

– Конечно папа.

– Идите уже проглоты, не мешайте воспитательному процессу, – мама величественным жестом, послала нас, приняв знаменитую позу Ленина. Вот только если вождь всех посылал куда-то, то нас послали конкретно.

Ну мы и пошли,

– Эй, и кота своего заберите, нечего наше печенье жрать.

Я в великом изумлении уставился на своего фамильяра, вот не знал за ним, такой тяги к кулинарному искусству.

– Вася! Что это сейчас было? У тебя хвост лишний?

– Или захотел вслед за другими по комнате полетать, стены от лишней пыли избавить? – добавил уже папа.

Кот молча прошмыгнул мимо нас, сделав это исключительно по кошачьи, на всех четырёх лапах.

– Пойдём и мы, сынок.

В комнате я сразу достал пластиковый стол и три таких же белого пластика стула. Ну да, за письменным столом чай пить можно, не удобно только. Чашки, заварной чайник на пузатом самоваре литра на три, и тарелку с заварными пирожками.

– Хм. Думаешь, чая мы не дождёмся? – задумчиво хмыкнул папа, – а давай ка, поставь еще пару стульев, а ты Рыжик зови Шишку и Нифонта, мужские разговоры поведём.

Мы уже тянули по второй кружке ароматного чая, Шишка добавил в заварник травки, напиток получился одуряюще духмяный и вкусный, поэтому я уже примерялся к третей, когда в комнату попой вперёд вошла Лина, неся перед собой большой разнос с выпечкой и чаем. Повернувшись она вздрогнула от неожиданности, до сидящего на стуле Нафани осталось не более метра, ещё чуть-чуть и домовой мог запросто получить по голове.

– Ой, – Лина аккуратно обнесла ношу вокруг домового, замершего с неестественно вывернутой головой, и поставила разнос на пластиковую поверхность. – Я наверное вам помешала, сейчас уже ухожу.

Глазки девушки быстро, быстро, обежали всех пятерых, на миг задержались на Рыжике, точнее на стуле под ним, для него я достал детский стульчик, и теперь наш бельчун гордо восседал за столом с маленькой чашкой в руках.

– Ну я пошла?

– Иди уже любопытная – папа, улыбнувшись, отхлебнул из чашки, – у нас тут мужские разговоры, девице здесь не место.

– Ну раз ничего не надо тогда я пошла?

– Иди уже. – Воскликнули, в два голоса, мы с папой.

– Ох и любопытная. – Проговорил отхлюпывая из чашки Шишка, ну чистая мавка.

– Так она с пелёнок такая – Добавил Нафаня, давая мне пищу для размышлений. Это получается он с нашей мамой с самого рождения сестёр.

– А что, в твоём лесу и мавки есть? Вплёл в разговор свой вопрос папа.

– Конечно есть, как не быть, – леший степенно отхлебнул из чашки, – у водяного русалки, у лешака мавки, всё по Покону.

– А что, за две избы? – спросил я Нафаню.

– Это у Шишки надо спрашивать, я их только чую, мне пока в них ходу нету.

– Ну Шишка, что скажешь? – переадресовал я вопрос.

– Одну охотники поставили, из лесного народца, что на деревьях живут, а за другую я и сам ничего не знаю, давно стоит, ещё с тех времен, как первое семечко прижилось, дав рост новому лесу, это было, считай сразу, после большой войны.

– Войны? – Я в удивлении оторвался от вкуснючего печенья с корицей, принесённого Линой.

– Той самой, от которой новый счёт ведётся, от Сотворения Мира.

Я поражённо замолчал, переваривая услышанное. Это, что же получается, более семи с половиной тысяч лет назад была война, такая после которой отсчет заново стали вести. Новость никак не хотела укладываться в голове, и я не сразу услышал вопрос отца, о чём это они?

– Что я пропустил? – и на удивленное лицо родителя, чьи брови застыли домиком в немом вопросе, уточнил, – я это… Задумался в общем.

– У него в лесу стоит дом прошлой эпохи, а он о всякой херне думает, – от отца полыхнуло раздражением, как и всегда, когда я начинал читать в облаках.

– Так, и чего сидим, – я решил сместить внимание окружающих с себя на более практичные мероприятия, – пойдём посмотрим. Шишка ты ж поди, и короткую тропу туда знаешь?

– Знаю, – вздохнул он, только идти придётся вокруг Деревни на Деревьях, а меня там не любят.

– А где тебя любят, Деревяха стоеросовая. – хмыкнул домовой.

Лешак на подначку никак не отреагировал, из чего я сделал вывод что это он оскорблением не считает.

– А чего меня любить, мне и без них хорошо.

О том, что ему и без нас хорошо, все предпочли не заметить, хоть и ворчал он себе под нос не сказать, чтобы и тихо.

– Сколько по времени – спросил папа, посмотрев на часы.

– Ну вокруг деревни минут двадцать пять, а в лесу время моё, сколько надо столько и будет.

– Это как? «Сколько надо», – я в очередной раз словил диссонанс который когнитивный.

– Время выдумали вы люди, обозвав им простое условие возможности изменений, целую теорию относительности придумали.

– О теории потом – отец не дал мне узнать интересное – не уходи от темы. Время сейчас почти четыре утра, получается за час обернёмся.

– Ну тогда пошли. – Я первый встал из-за стола – веди давай, Сусанин.

– Я Шишка, – буркнул Лешак, вставая со стула, лаская рукой свеженький побег, пробивший себе дорогу из пластиковых недр.

– Нифонт ты с нами, – отец тоже поднялся со стула и оттопырив нагрудный карман, обратился к домовому, – чувствую, без тебя нам не обойтись.

– Кудыж вы без меня, – Нафаня высоко подпрыгнул, или даже взлетел, и уменьшившись в полёте, четко приземлился прямо в карман папе, – мы домовые, а не всякие там, мы в жильё завсегда первые должны входить.

В лесу было сумрачно и свежо. Мы всей честнОй компанией собрались возле огромного ствола, чьи хвойные лапы не давали проникнуть ни крошечке света. Место под, будем называть это дерево сосной, больно иголки длинные, освещалось большими светлячками, расположившимися на ветвях, красивой елочной гирляндой освещающей все вокруг. Ветки в светляках уносились в такую высь, что сливались в единое световое пятно, где-то там, на недоступной восприятию, высоте. Толстый слой сухих иголок, дорогим матрасом, проминался под моим весом, в паре метрах от ствола, хотя какой там ствол, это больше похоже на деревянную стену, диаметр ствола был огромный, вообще не поддающийся оценке с такого близкого расстояния. Мы с отцом, с удивлением оглядывались, впитывая в себя новые впечатления, не знаю, как папа, а я тихо охренел, пусть я уже и привык к разного рода чудесам, но вот так вот, из собственной спальни шагнуть в сказочный лес, это вам не на балкон покурить выйти.

О чем это я, ах да, в паре метров от ствола, лежал камень, хороший такой, гладкий, с половину моего роста высотой, правой стороны которого была дорожка. Не тропинка, и не лесная дорога, а именно дорожка, замощённая круглым камнем. Такая себе парковая дорожка с бордюром и цветущими кустами по бокам.

– Шишка, а это что за чудо ландшафтного дизайна? – Я ткнул рукой в сторону непонятного камня.

– Это дорога к дому Берегини, по ней она ходит к вам, когда нужно.

Я было открыл рот, за ради вопроса, а почему он Софию называет берегиней, и как она сотворила… Или не она, а если не она то кто? Вопросы бились по внутренне стороне губ в большом количестве. Только не успел.

– Ну а наша дорога где? – Спросил папа.

– Так по ней и пойдем. Слышь ты, хиппи лохматый, обратился Лешак к домовому, – смотри не потеряйся.

Из отцовского кармана выглянула лохматая голова, – Ты деревяшка помалкивай, да веди куда сказано, завидует он.

– Это чему же? – Неожиданно прорезался голос у Васьки, до того скромно стоящего за моим левым плечом.

– Так волосьям, у меня оне Родом дадены, натуральный цвет, не чета некоторым, мороком свою маковку прикрывающим.

– Так выдвигаемся. Шишка в авангарде, за ним Юрий, я, – скомандовал отец, – Василий замыкает группу. Марш, марш!

Я и пяти шагов не успел сделать, как Шишка поднял вверх правый кулак, остановив наш маленький отряд.

– Сейчас будем обходить деревню, увидите местных в глаза не смотрите, тогда нас не заметят и дай Род пронесёт.

– Думаешь нападут, – тихо спросил лешака, стараясь не шипеть и не говорить громко, такие воинственные?

– Чужаков ни где не любят, давайте за мной – махнул рукой наш проводник и двинулся дальше.

Метров через пятьдесят мы вышли, нет не из леса, из чащи. Сказать, что я был поражен это ничего не сказать.

Прямые как свечи, стволы деревьев, спрятали ветви своих зелёных крон где-то на недоступной высоте. Метрах в двадцати, над абсолютно чёрной землёй, распаханной на небольшие огороды, вокруг стволов были обустроены настилы, круговых… не знаю как правильно назвать, балконов может быть, которые между собой были соединены подвесными мостами, самих домов не было видно. Жизнь на верху кипела, люди мельтешили, снуя по мостам и настилам по своим делам.

Направив немножко миры к своим глазам, приблизил картинку и… икнул от неожиданности. Люди были, как бы это сказать, несколько необычными, сверху до пояса, вполне человеческий торс , который заканчивался широким тазом, откляченной к верху попой и восьмью ногами, которые совсем не походили на паучьи. Вполне себе человеческие ноги с гладкой кожей, если бы не по два колена на каждой, наверное, ничем от моих не отличались. По дорожке о чём-то живо переговариваясь, шли парень с девушкой. Очень красивой девушкой. Чёрные, цвета воронова крыла, волнистые волосы, остриженные по плечи, высокий лоб, немного раскосые миндалевидные глаза, анимэшной героини, чётко очерченные губы, аккуратный носик, длинная шея. Глубокое декольте почти не скрывающее выдающуюся грудь. Плоский живот и юбка широкими лентами провисающая между ног, обутыми в высокие сапожки. Казалась девушка плыла над дорожкой, таким плавным было её движение.

Я так увлёкся, увиденным, что не заметил, как остановился. Из состояния созерцания меня вывел легкий тычок под рёбра. Папа проявил родительскую заботу, и вместо подзатыльника, просто ткнул большим пальцем.

– Мы сюда не за этим пришли, сын. – Он показал кивком на нетерпеливо перетаптывающегося Шишку. Успеешь еще насмотреться.

– Ну по крайней мере понятно с чего они нас заочно невзлюбили, – пробормотал я извинения.

Как леший говорил, через двадцать минут мы стояли перед огромным каменным кубом, который должно быть и был тем самым домом, о котором говорил Нафаня.

И что собственно дальше. Я, как и все стоял, задрав голову вверх, рассматривая гладкую каменную поверхность. Ни, тебе окон. Ни тебе дверей. Может надо произнести заветные слова какие-нибудь, ну там к лесу передом, ко мне задом. Вообще странная фраза, почему именно задом, такая себе фразочка, через чур толерастная.

– Нифонт выходи, посмотри на собственность моего сына, чем жилище запечатано.

Домовой вывентился из кармана, прыгнув по большой дуге, лягушачьим прыжком, распластавшись в полёте. Да так растопырившись и прилип к каменной стене. Минут пять напряженного ожидания, мы молчали, только Васька нервно махал хвостом, в очередной раз подтверждая свою принадлежность к кошачьим.

Наконец Нафаня стал медленно погружаться в каменную стену пока совсем не исчез. И сразу после этого стена поплыла воском в разные стороны, нарушая законы гравитации, гладкая каменная поверхность сменилась вполне себе современной архитектурой, чем-то похоже на венецианский стиль.

Узкие, стрельчатые окна, и высокая ажурная дверь, приветливо открывшаяся перед нами свои створки.

На порог вышел домовой вполне себе человеческого роста, почему-то одетый, в серебряные цвета сюртук, и обтягивающие ноги замшевые лосины, обутый в ярко красные кожаные туфли с вытянутыми и загнутыми к верху носами. Но более всего взгляд цеплялся за герб на правой стороне груди. Это был наш старинный Герб, только ружьё было несколько футуристического вида и вместо палаша был мой меч-кладенец.

– Дети Рода Сергеев, – Домовой низко, в пояс поклонился, коснувшись правой рукой пола, распрямившись, замер вытянув спину струной. – Дом истинного пламени, родовая вотчина прародителя вашего, ждёт вас.

Он посторонился, став к нам боком по стойке смирно, пропуская вперёд.

Ну мы и зашли.

Глава 12

В двери мы вошли вдвоём, я и папа. Шишка остался снаружи, пробурчав под нос о своей нелюбви к каменным мешкам, в которых дышать нечем, Василь снова растворился Чеширским котом, обернувшись я только зубастую улыбку увидел, то ещё зрелище. Впрочем меня подобное на текущий момент не волновало от слова совсем, впереди ждало неизведанное, непонятное, загадочное, сердце сжалось в комочек, я даже к отцовой руке потянулся, хорошо опомнился в последний момент.

За дверью нас ждал коридор, длинный, метров наверное пятьдесят не меньше, странный, похоже абсолютно квадратный в сечении, метра три наверное высотой. Потолок горел белым матовым цветом, освещая всё искусственным светом.

– Странно, а с наружи дом таким большим не кажется, – задумчивый голос отца вывел меня из состояния эйфории предвкушения.

Домовой так и стоял в стороне, застыв неподвижным изваянием, он сейчас совсем не походил на живого человека, каким выглядел в роли дворецкого, мой вопрос замер на губах, Нифонт слишком сильно походил на восковую куклу, прозрачность кожи, тонкие еле розовые губы, а самое главное глаза, они были явно нарисованными.

– Что за чёрт! – Невольно вырвалось из моих уст.

– Что? – папа обернулся на моё вскрик.

– Да вот Нафаня – я растерянно повернулся к отцу, – он вот, куклой стал.

– Бывает. – Флегматично ответил отец и пошёл по коридору, не оборачиваясь махнул мне рукой предлагая двигаться за ним. – Давай не отставай, ни куда твой Нафаня не денется, разберёмся.

–Ну, разберёмся, значит разберёмся. – пробурчал я под нос и двинул дальше, следом за отцом, оставив куклу домового позади себя.

Коридор выходил в круглый зал, не менее сорока метров в диаметре, посреди которого стоял большой круглый стол с шестью креслами покругу.

Мы с папой, не сговариваясь остановились, около входа, оглядывая огромное помещение.

Большой светлый зал имел куполообразный потолок светящийся мягким солнечным светом, слева и справа от нас, виднелись высокие двустворчатые двери, в которые при желании сможет КАМАЗ въехать. Всего дверей, включая наш коридор было шесть. Между дверьми имелись оконные проёмы, так же как и снаружи, высокие, стрельчатой формы. Ближайшее было всего в пяти метрах и я молча сделал эти семь шагов что бы выглянуть наружу.

За окном была обычная городская улица, шли люди, ехали… повозки? Ну да повозки на деревянных колёсах, запряженные тягловыми животными белее похожими на северных оленей чем на знакомых мне лошадей. Вон у очередного и короткие пеньки от спиленных рогов. Точно олени.

От легшей, мне на плечо, руки, меня прошибло потом от страха, как не заорал не знаю.

– Ну что там? – Спросил из за спины отец, тоже подходя к окну, – однако, ты чего сын вздрагиваешь?

– Не знаю, от неожиданности наверное, я подавил рвавшийся с языка мат, и правда чего это со мной.

– Тебе не кажется, что размер стола и кресел, несколько великоват?

Я посмотрел на единственную мебель в зале. Ну да точно, отец прав, если судить по дверям и расстоянию, то мебель предназначена для великанов, странно только что отсюда видно столешницу, всю её поверхность. как будто стол совсем рядм стоит и я смотрю на него сверху вниз.

– Может подойдём, глянем? – спросил я отца, – а потом уже на улицу посмотрим.

– Ну пойдём.

Странно, что такое двадцать метров, небольшое расстояние, но мы их шли не менее пяти минут, и точно шагов намотали на подошвы больше чем, должно было быть, второй странностью было то что, стол с креслами не менялся в перспективе, вообще было ощущение, что он от нас отодвигается со скоростью нашего движения.

Но нет дошли. Обыкновенный, наверное деревянный, стол на шести массивных ножках, полированное дерево столешницы без следов какого ни будь лака. Шесть кресел с высокими спинкам, на первый взгляд, выглядели совершенно одинаково, – деревянные с кожаными, черного цвета сидениями, высокими подлокотниками, красивой резьбой по краям спинок. Разницу я заметил, только когда обошёл кресло стоящее к нам тыльной стороной, на этом кресле, на спинке был герб нашего Рода.

– Посмотри какая интересная выемка на столешнице, – отец указал на ложе для меча вырезанное прямо в поверхности стола, напротив хозяйского кресла.

Не задумываясь о последствиях я вложил в выемку свой меч-кладенец, без каких либо усилий материализовав его в правой руке.

С легким хлопком, заставив меня снова вздрогнуть, из центра стола вылез, правда всего лишь по пояс, Нафаня собственной персоной.

– Добро пожаловать в отчий дом наследник, ставлю вас в известность, что право владения у вас ограничено до подтверждения оных Главой Рода.

Нафаня с лёгким хлопком снова исчез, а я с удивлением уселся на кресло, что бы тут же вскрикнув от боли вскочить.

– Что? – подбежал ко мне отец.

– Да меня похоже током шваркнуло.

Очередной хлопок заставил нас повернуться к говорящей голове вылезшей из столешницы.

– Кресло Главы Рода только для Главы Рода

– Интересно, что значит ограниченные права? – пробормотал отец, похоже сам себе.

– Ага па, мне вот тоже интересно, – ответил я почесывая больное место.

– Ограниченное право дает возможность задать ограниченное количество вопросов. – В этот раз голос прозвучал из пустоты, без всяких специальных эффектов.

– Куда ведут эти двери? – Тут же вылетел из меня вопрос, заставив замереть в страхе, что их, вопросов, может быть ограниченное количество, я ж мать его таксиста, в сказку попал.

– Погоди сын не спеши – похоже у папы такие же ощущения.

– Для наследника открыта лишь правая дверь, – из столешницы высунулась рука и указала на ближайшую к нам дверь по правую руку.

– Ух ты ж, – вырвалось у меня, когда я подбежал к окну радом со своей дверью.

За окном было море, и не просто море , а Чёрное море, и я знал этот вид из окна, это из моего дома в Ялте. Домик в Гурзуфе Я приобрёл за год до аварии, я там даже ремонт не делал, мне нравился тот винтаж, который остался после стариков продавших мне своё жильё, решивших скоротать свой век с внуками в Краснодаре, которым я же предоставил две смежные квартиры в новостройке. Блин, да мне снился этот вид из окна целый год, самый тяжёлый год операций и больниц. Сердце сжало железной рукой страха. А что будет если я туда попаду. Нафаня же ясно сказал, что это моя дверь. Зайду и вновь калека?

Не ХОЧУ. Пот прошиб, по лбу потекли капли пота заливая глаза режущей влагой. Я не хочу туда. Я не готов. С трудом взяв себя в руки, обернулся ожидая увидеть отца, но он стоял около стола и разговаривал с Нафаней. Не оборачиваясь я поспешил к нему, подспудно ожидая неприятностей.

Но нет слава Богу, меня ни куда не затянуло и не выбросило, тело мне не отказало, я здоров и полон сил, и ну его нафиг такие переживания, я как нибудь потом… сам.

Папа обернулся ко мне, не убирая руку с меча, с улыбкой спросил:

– Ну что там? Посмотрел?

– Там море – я решил не испытывать судьбу и ответил максимально развёрнуто,– там вид из окна на приморский город.

– Странно, я думал там будет Сеул. Мы с тобой попали в дом Совета. Это место где могут встретиться и поговорить абсолютно приватно Глава Рода и первые пять наследников. Выход в мой дом следующая дверь за твоей. – Папа обернулся к торчащей из столешницы голове, но спросил почему то меня, – а ты почему в дери не заглянул?

– Я испугался – ответил честно, уж это скрывать не имело смысла, – побоялся не вернуться.

– Ну и правильно, – отец убрал руку с меча. – Вот деда приведём сюда, у него должен быть полный доступ, тогда и проверим, что там и как за другими дверьми, в пока пошли домой, тебе и правда в школу пора.

Дверь из зала Совета вывела нас прямо в холл нашего дома, точнее родительского. Мы вышли, я обернулся, ожидая что проход исчезнет, но нет, в коридоре на стене появилась новая дверь, две створки которой сейчас были открыты. Я заглянул. О как, снова длинный коридор квадратного сечения. Осторожно прикрыв створку спросил у внимательно за мной наблюдающего отца:

– Пап? А если дверь не исчезнет? А если туда девчонки войдут?

– По идее не должны – в голосе папы сквозило сомнение, похоже его этот вопрос тоже озадачил.

–Нифонт ты где?

– Тута я хозяин, идеж мне исчо быть – Нафаня вывентился из под плинтуса – чаво изволите'с?

– Ты давай не придуривайся, – от отца полыхнуло раздражением, дурачка он из себя будет корчить. Что с этой дверью, как её замкнуть или запереть. Короче, как дочек не пустить?

– Ни как, – Нафаня гордо подбоченился, – теперича энта дверь тута навсегда, и окромя вас хозяин ходу в неё более нидля кого нет, ну окромя батюшки вашего.

– Что идля меня!? – Офигел я от свежей инфы.

– Ну если только Ваш батюшка вам позволит войти, самому нет.

Вро де бы всё ясно, но какая то мысль жужжала около уха не давая успокоиться. Я с напряжение смотрел на домового, понимая, что я что то упустил.

– Как же мы тогда из леса в дом вошли? – Задал следующий вопрос отец, я же мысленно хлопнул себя по лбу, точно, вот оно. Нафаня тоже может впустить внутрь.

– Хозяин леса может зайти сам и ввести гостей с собою может.

– Так Леший же снаружи остался, – не удержался я от вопроса.

Нафаня глянул на меня с упрёком, мол какой непонятливый.

– Шишка лесной хозяин, – он посмотрел на отца ища поддержку, – он хозяин зверья да деревьев, тропинок да полянок…

– Так, а кто тогда хозяин? – перебил я его не понимая сказанного.

Домовой тяжело вздохнул, снова взглянул на отца, и с очередным тяжёлым вздохом выдал:

– Так ты и есть Хозяин заповедного леса.

Я с непониманием посмотрел на папу, с каких это пор я хозяином стал, растерянно перевёл взгляд на Домового, но спрашивать ни чего не стал, лучше промолчу, и так дурачком выгляжу сразу под двумя сочувствующими взглядами.

– Ну и ладно, – буркнул расстроенно – я в душ и в школу.

– Хорошо сын иди, а я пойду маму порадую, да чайка выпью.

* * *

Алина спать идти не захотела, а зачем ложиться если в школе нужно быть уже через три часа, толку и лечь не успеешь, как уже вставать. Пока голову помоешь. Пока посушишь. Потом Ланка будет орать, что бы она спускалась к завтраку. Ну их, не будет она спать, она лучше к Юре с папой сходит, поэтому встав из-за стола, быстро приготовила чай, и набрав печенья, красиво все расставила на подносе и пошла.

У Юры в комнате было самое настоящее чаепитие, странно, что только стол был из белого пластика и стулья тоже. Папа с Юрой, совместно с нечистью распивали чаи и вели задушевные беседы, ей даже завидно стало, это у них, вместо задушевных посиделок, мама мозг вынесла о неприличном поведении, и что сёстры вообще не должны ругаться. А она между прочим и не ругалась, это вообще белка во всём виновата.

Она поморщилась вспоминая ощущения соприкосновения с большой еловой шишкой, да еще и боком хорошо приложилась.

Нет ,ну почему она сразу не сообразила, ведь тоже увидев локон сразу поняла для чего он, только Ланка – зараза, сразу его схватила, а она «медленный газ» как говорит Юрочка. Теперь вот Ланка точно станет его женой, а ей не светит. У брата уже есть старшая жена, есть слуга, и даже невеста есть. Она подслушала разговор родителей, о том что Император решил отдать Ланку Юре. Это будет политически грамотно, так папа сказал. Почему именно грамотно она не поняла, но то что всё уже решено было для неё невыносимо обидно. И эта обида ела девушку поедом, заставляя постоянно перебирать варианты, которые она и на исповеди не стала бы озвучивать. Лина хорошо понимала, что это путь на тёмную сторону. Но избавиться от этого не могла. Вот и сейчас когда её выдворили из комнаты, она не пошла вниз, а осталась около неплотно прикрытой двери.

Ну да подслушивала, так интересно же. Они вон вообще в застенный лес собрались, могли бы и её с собой взять.

Лина уже было совсем собралась зайти и объявить, что она идёт с ними, но в последний момент удержалась. Дождавшись когда в комнате наступит тишина, тихой мышкой проскользнула к дереву. Из дупла выглянул Рыжик, что то недовольно проверещал, явно ругался на своём беличьем, и как его Лана понимает, ведающая понимаешь.

Рыжик закончив истошно орать, неожиданно покрутил пальцем около своего уха, после чего исчез в дупле.

– Ах тыж сволочь рыжая! – Лана схватившись двумя руками за край хотела заглянуть внутрь, подтянулась… и в следующий момент распласталась на мягком ковре из иголок. Крепко зажав свой ротик ладошкой задавливая рвущийся крик, так как увидела исчезающий хвост Василия за огромным камнем.

За камнем была дорожка, обыкновенная садовая дорожка, и тёмный лес вокруг. Задавив страх внутри девушка бросилась догонять ушедших, только хвост в следующий раз мелькнул уже в чаще, в стороне от дорожки, и она не разбирая куда её несет, побежала через лес собирая все ветки и колючки на своём пути.

Несколько раз Лина видела огненный хвост, делая резкие повороты на бегу, пока наконец не уперлась в совсем не проходимую чашу.

– Па-а-п-а-а! Ю-у-р-а-а! –Как она оказалась на этой крошечной полянке, окруженной со всех сторон непроходимой чашей, она не поняла, да это собственно её сейчас не особенно и заботило. Сев на корточки, прислонившись спиной к стволу дерева, Лина горько заплакала, выплёскивая вместе со слезами, всю свою боль, обиду и страх.

Долго это продолжалось, иликоротко, Бог весьть. В конце концов девушка начала успокаиваться. Достав платок с кармашка, начала аккуратно промакивать глаза, прижимая платок. Мама всегда делала замечание, если видела как она терла глаза «Лина не растирай глаза, это не красиво, девушка даже когда плачет должна помнить о своём лице»

Внезапный шорох заставил её замереть. Рядом кто-то был.

Лина медленно, не делая резких движений стала опускать руки, вот только увидеть ни чего не успела, сильный удар в лоб погасил её сознание погрузив в темноту.

* * *

Утренний, понедельнешный завтрак возглавляемый Чеболем Ли, проходил в полной тишине. Глава ел молча, сосредоточенно думая о своём, молчали и все домочадцы. С тех пор как сбежала Юн Хён, Кон Хи сильно изменился, его раздражительность не смогла успокоить даже бабушка, а она многое могла, но не теперь.

Сидящие за столом, старались лишний раз не отсвечивать, не греметь посудой и серебряными палочками, разговаривали тихим шопотом и жестами, если вдруг хотли что то передать.

Внезапно Кон Хи резким движением, крутанув палочки вокруг указательного пальца, положил их параллельно деревянной тарелке. Некоторое время он молчал, сосредоточенно рассматривая пятна соуса разлетевшегося по столу.

– Сын, ты смог подружиться с русским принцем? – Отец требовательно посмотрел на своего наследника, ожидая положительного ответа.

– Нет аппа, – подросток со страхом, не ожидая для себя ни чего хорошего, сжался на стуле, втянув голову в плечи. – Мы с ним здоровоемся каждое утро, когда он заходит в класс, но принцу мы не интересны, он вообще себя ведёт как взрослый которого попросили посидеть с малышми, только на калеку и обращает внимание, да ещё с членами банды иногда общается.

– Калекой? – мужчина действительно удивился, – в вашем классе учится калека? И почему я об этом ни чего не знаю?

Мужчина повернулся к младшей жене, матери Юн Хён – Ра Хи, которая ко всему прочему входила в попечительский совет школы Бусан

– Наш муж, в школу действительно приняли трёх учеников имеющих большие проблемы со здоровьем. Ты ведь помнишь что Император повелел прививать корейским детям толерантность и терпимость. Вот в рамках этой программы и было принято решение совместного обучения здоровых детей с калеками.

– Значит принц дружит с калекой? – Он снова обратился к сыну, – в чём же это проявляется?

– Ну они часто разговаривают, он всегда с ней здоровается первым, а на уроках сидит и смотрит на неё не отрываясь. Он наверное извращенец…

– Извращенец, – мужчина прикрыл глаза рукой, погасив своё желание наорать на сына, – сын ты уже достаточно взрослый, что бы научиться делать правильные выводы. – Он снова замолчал собираясь с мыслями. Перед его глазами, опять, появилась снисходительная улыбка Халифа. Да иного выхода нет, нужно смирится с неизбежным.

– Сын, сегодня подойдёшь к принцу и передашь мою просьбу о встрече. Именно просьбу – он гневно вскинулся увидев, что сын хочет спросить, распахнув глаза в удивлении, – передашь ему мою просьбу о встрече, и скажешь, что наш чеболь нуждается в его помощи.

– Конечно отец я передам, – мальчик вскочил со стула и склонился в поклоне.

– Сын постарайся получить ответ, это очень важно. Ты понял меня?

– Да отец, я понял

* * *

Не смотря на утренние приключения, в школу я не опоздал. Приветливо кивнул охраннику славянской внешности, ну да, мало того, что охраны существенно добавилось, так она ко всему состояла из русских бодигардов, я въехал на территорию школы, сразу вывернув к преподавательской стоянке. Это директор, попенял мне за то, что оставляю своего электрического коня не там где положено, выделив для меня мместо.

День сегодня будет ну очень насыщенным, вот прямо спинным мозгом чувствую.

Карина сегодня встанет, в этом не сомневался, но вот, я, ни как не ожидал от себя такого волнения, даже утренние приключения померкли на фоне ожидания.

Ну да, для меня, пролежавшего без движения чуть больше пяти лет, здоровье моей одноклассницы значило очень много. Это даже не дело чести, это нечто большее, это дань тем кто на верху, даже если это Господь всемогущий, я должен… должен и всё тут. А как иначе, как пройти мимо той боли которую сам испытал, тому отчаянию, тому пониманию, что ты больше ни когда не встанешь, не сможешь, пройтись босиком по траве, почувствовать стопами холодную свежесть. Ну да я волнуюсь… Ну а вдруг.