Текст книги "Инженерный парадокс 10 (СИ)"

Автор книги: Олег Сапфир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10

Отдохнул, ещё поспал – приятно, когда никакие дела не дёргают. Даже сходил с Трофимовым и его молчаливыми ребятами в баню. Настолько молчаливыми, что если бы не ментализм, я бы принял их за роботов: автоматов, к механизированному доспеху приставленных.

И вроде бы всё нормально, но вечерком вваливается к Трофимову, в гостиной которого я сидел, полковник. В таком виде, в котором не каждого лейтенанта увидишь: бежит не строем, фуражка набекрень, мундир не застёгнут. Ну и физиономия потная и язык буквально на плече.

– Тимофей Игнатьич! – выдал он, немного отдышавшись. – И вы здесь… – кивнул он мне. – У меня для вас пренеприятнейшее известие!

– К нам едет ревизор, – хмыкнул я.

– А вы откуда узнали? – вытаращился на меня полковник. – Не едет, правда, а приехали. И не ревизор, а инспекционная комиссия военной канцелярии. Но да…

– Ну вроде проблема, но нам-то с Марком что за дело? – нахмурился Трофимов.

– Вам – никакой. А вот господину Марку…

На последнем всплыла такая, в общем-то, понятная фигня: в Улеаборге последнюю неделю творился кромешный звиздец. И то, что всё руководство города-крепости единым хором пели «в Улеаборге всё спокойно!» не добавляло спокойствия генштабу и Военной Канцелярии. И сейчас ввалилась полноценная инспекционная комиссия, что вроде бы, и не беда.

Ну, основные проблемы решены, был «технический сбой»: за исправление которого ещё и медальку-премию можно получить, чем Трофимов меня подначивал: мол, мне такое «счастье» как награды и слава не достанется. Вот только ма-а-аленький нюанс.

Меня, Марка Мехова, в городе-крепости не может быть. Я не только не мог здесь ничего «чинить», мне и находиться-то на данном объекте не велит Устав и прочая подобная макулатура. Понятно, что мне на неё плевать. В общем-то, и Трофимову, по большому счёту. Но вот губернатору Улеаборга и ниже его по субординации – очень неприятно. То есть, последствия могут быть от одного моего присутствия нерадужные, а уже если всплывёт, что я тут гайки крутил – совсем беда.

Так что полковник, мало что не плача (В ментальном плане, естественно – внешне он был настоящий полковник. Взъерошенный, расхристанный, но точно настоящий), пихал мне электронный чип кредитного билета Имперского Банка. Что интересно – на все пять миллионов, то есть губернатор посчитал, что я выполнил работу полностью. Ну или в разрезе прибытия комиссии мне повезло. Понятно, что от лишних миллиончика-другого я отказываться не буду.

А вот с чем мне не повезло, так это с путём из Улеаборга. Суборбитальник мне не светит: порт оккупирован комиссионерами, перед которыми мне мелькать не стоит.

– Вы что мне, пешком предлагаете выбираться⁈ – всерьёз возмутился я. – Тут, вообще-то, снаряды, как в дождливый день, падают!

Ну, возможно, я несколько преувеличивал, но обстрел прифронтовой полосы – дело нередкое. И вероятность под него попасть – процентов тридцать-сорок, если выбираться из города наземным транспортом. И неприятно близко к ста, если пешком. А выжить под ним, даже со всеми моими разработками и прочим… Меньше пятидесяти процентов.

– Марк, естественно никто вас на убой не пошлёт! – по-моему, даже искренне возмутился полковник. – Штурмовой коптер уже готов, ждёт вас. Надеюсь, вы отнесётесь к этому с пониманием…

– Совершенно без понимания, – под усмешку расслабившегося Трофимова отрезал я. – Но делать нечего. Ведите, раз уж так.

– Удачи, Марк. Неловко вышло, – пожал плечами Трофимов.

Но менталисту было видно, что он не особо расстроен. Как, впрочем, и я: расстояния смешные, меньше тысячи километров. А штурмовой десантный коптер огневой поддержки… Ну, во-первых, он не виден для средств ПВО в принципе, потому что летит практически «на брюхе». Во-вторых, он чертовски бронирован, потому что это фронтовая единица. Десанта и огневой поддержки, как ни удивительно.

В общем – не худший вариант, хотя несколько минут на суборбитальнике меня бы устроило больше. Да и, будем с собой честны – понравилось мне это путешествие, хотя и несколько по-детски, но казалось, что приблизило к Мечте.

Но штурмовик так…

– Это, извиняюсь, что? – вежливо полюбопытствовал я, взирая на угрёбище, на котором, по-моему, вообще не осталось штатной брони.

То есть лет этому летуну было не меньше десяти (больше – вряд ли, не та модель). И все эти десять лет штурмовик гоняли в хвост, в гриву и по фронтовой полосе. Нет, вряд ли мне подсунули одр, который не сможет подняться, но… м-нда, в общем.

– Это фронтовой коптер, – с видом оскорблённого достоинства высунул физиономию тип в капитанском берете. – Лучший на северном фронте!

– Не пропустивший ни одной заварушки, – покивал я.

– Да!

– Заметно, – логично отметил я. – Ладно, раз уж ничего другого предложить не можете – полечу на этом. Куда грузить моих роботов?

– В десантный отсек, – с видом обиженного в самую ветеранистость ответил пилот. – Он сейчас… не очень подходит для людей, но железякам будет самое то.

В общем, во всём этом успокаивало только то, что если бы меня хотели убить – то спокойно могли бы попытаться сделать это в Улеаборге, без всяких летучих одров. И никакая инспекция бы не помешала. Хотя чёрта с два что вышло, нужно отметить.

А ещё учитывая скорость и высоту штурмовика, то даже если весь экипаж (из трёх человек, как показали сенсоры) страдает клинической ненавистью к Маркам и готов сдохнуть, но прихватить меня с собой – ничего у них не выйдет. Импланты, защитные поля… В общем-то, вряд ли даже пострадаю, отметил я, проникая в недра переваренного штурмовика.

Который астматически покашлял всеми четырьмя двигателями, но на удивление бодро полетел. Ну, для его модели, конечно. И вообще, прислушиваясь к стуку и подвыванию (последнее разносилось из разгерметизированного десантного отсека, что, к счастью, было роботам индифферентно), стало понятно что развалюха ещё полетает.

Правда, дальше началась фигня. Покинув через час прифронтовой регион, надо отметить, без происшествий, штурмовик натужно загудел всеми четырьмя двигателями и явно начал набирать скорость и высоту.

– Что сейчас происходит? – уточнил я, в некоторой степени риторически, но кому ответить на мой вопрос, тоже было.

В салоне, отделённом от пилота самодельной перегородкой, сидел радист, стрелок и механик, тип в мундире технической службы. Наличие подобного на развалюхе нашего перелетания было, как по мне, делом строго обязательным.

Правда, вёл себя этот техник совершенно неправильно. Вместо того, чтобы бегать и заниматься поддержанием живучести нашего одра, он переглянулся со стрелком и снисходительно уставился на меня.

– Всё в порядке, господин, – снисходительно бросил он. – Мы просто летим в Новгород. Вы не нервничайте, поспите…

– Угу. В Новгород летим, – покивал я. – Со сбоящим топливопроводом и с минуты на минуту откажущим контуром охлаждения. Резервный контур, судя по всему, уже долетел и дожидается нас в Новгороде.

– Чего? – уставился на меня этот тип, оскорбляющий Имперскую техслужбу самим фактом наличия у него мундира.

– Ничего, – поднялся я. – Подготовлюсь.

– Да вам показалось…

– Угу, – не стал спорить и доказывать что-то.

Просто поднялся и приоткрыл люк в десантный отсек, получив в физиономию бодрящим морозцем. И достал из транспортного блока подскочившего ко мне робопса электромагнитный парашют.

– Да успокойтесь, господин, всё в пор… – начал было техник, но тут один из движков совсем нехорошо закашлял и заглох.

Коптер перекосило в полёте, но пилот, видимо, хотя и был не слишком разумным типом со склонностью к суициду, но профессионалом. В отличие от техника. Так что через несколько секунд полёт стабилизировался, а ещё через минуту заглохший движок прокашлялся… И тут же закашлял, готовясь вырубиться, ещё один.

Самое смешное, что как бы я ни относился к «ремонту на коленке», которым коптер «поставили на крыло», сделан он был неплохо. Ну в смысле, варварски, кривыми руками, видящими качественный гаечный ключ или отвёртку только в учебниках и наставлениях.

При этом, должность фронтового низколетящего аппарата десанта и поддержки он вполне мог выполнить, причём не самым худшим образом.

Вот только использование его не для сверхнизкого полёта было не самым оптимальным даже во времена его технической юности. А сейчас и вовсе внушало обоснованные опасения: это, всё же, не самолёт а десантный транспорт.

– Всё нормально, господин, – наиграно-весело, но с явными опасениями в ментальном фоне сообщил техник. – Не первый раз летаем, всё будет в порядке. Отдохните…

– Угу, – уселся я, несколько успокоенный за своё инженерное будущее наличием средств спасения. – Вам бы я тоже порекомендовал парашют… впрочем, как знаете. Каждый – сам пекарь лепёшки из самого себя, – пожал я плечами.

В результате полёт продолжался ещё полчаса и закончился не катастрофой, к моему некоторому удивлению, а аварийной посадкой. Псих за штурвалом штурмовика, несмотря на тонкие намёки механизмов, не снижал скорость и высоту полёта, в некоторые момент летя вообще на одном двигателе из четырёх (что вообще-то вполне возможно, но при этом выходило что за штурвалом не просто суицидальный псих, а чертовски талантливый суицидальный псих).

Но как бы он ни выкруживал, а системы охлаждения банально не справлялись. И даже если бы техник побегал кругами по салону, даже если бы занялся своими обязанностями – охлаждение всё равно бы не справилось. Отвод тепла от охладителей был воздушным, но переваренный и латаный корпус просто не давал воздушному потоку сделать своё дело.

В результате через полчаса штурмовик фактически шмякнулся на аварийную полосу военного аэродрома Выбурга, крупного города на полпути к Новгороду.

– Вот видите – не разбились же! – с наигранным энтузиазмом выдал техник.

– Ушедшие боги ушли, а чудеса остались, – покивал я.

Перед моим мысленным взором был пилот этого летучего гроба, перед каждым новым полётом с маньячной улыбкой спрашивающий у экипажа: «Ну что, смертнички, покувыркаемся⁈»

Впрочем, это были уже не мои проблемы: беглый осмотр этого одра техником и технической службой аэропорта показал, что к дальнейшему полёту штурмовик не способен. Чёрт знает, с чего такие выводы: тот же техник мог рукми там помахать или ещё каким прогрессивным способом создать подъёмную и толкающую силу.

– Ремонт займёт неделю, извольте подождать, – сообщил мне пилот.

Кстати, маньячно глазами не сверкал, слюнку не пускал и не дёргался – точно маскировался, псих такой.

– Не изволю, – покачал головой я. – Доберусь своим ходом.

– Как вам будет угодно, – пожал плечами пилот.

А я в компании робосвиты потопал с территории военного аэродрома – мне никто не мешал и в мои дела не лез. По дороге размышляя, это губернатор решил меня таким образом угробить? Сыграть в чёт-нечёт, в смысле, выживу или гробанусь? Или в условиях инспекции у него действительно не было другого транспорта, а суицидальные наклонности экипажей – естественное состояние в фронтовой авиации?

Ответа на эти животрепещущие вопросы не нашёл, и выкинул из головы – пусть животрепещут где-нибудь в другом месте. А сам занялся трансформацией робосвиты в транспортно-маскировочный вид. В смысле, робопсы приняли вид нетипичных, но внешне вполне нормальных контейнеров и чемоданов, а паучки спрятались «в них».

Ну как бы привлекать излишнее внимание к своей персоне я находил не нужным.

А после банально вызвал такси и заселился в ближайшую гостиницу: надо было немножечко привести в порядок нервы после полёта, разобраться с обратной дорогой, да и вообще немного подумать.

А подумать было о чём: Выбург был городом достаточно известным, уж мне точно. И с интересной историей последние десятилетия.

А именно, Выбург был центром международной торговли Империи. Понятно, что один из них, но удачное расположение, плюс естественные, пригодные для фортификации извивы выбургского залива сделали его таковым.

Ну был и был, в общем-то даже остался, но не это интересно. На определённый момент Его Величество разродилось идеей, которую современники идеи (ныне практически поголовно скончавшиеся от старости) приняли за идиотизм.

А именно: организовать в Выбурге этакий масштабный выставочный комплекс Империи, технологий, товаров и прочего подобного. Ну и корпорациям сколько-то выставочных площадей отжалеть, не без этого.

Над идеей посмеялись, да и прямо скажем – смотрелась она довольно бледно: демонстрировать добрым конкурентам технологии в действии. Ну и вообще смысла в выставочных площадях никто не видел – мол, кто ищет, тот найдёт.

А, на деле, идея замечательно «выстрелила». Например, в соседних Империях были аналоги Кузен, но такие, чисто секретные-военные. И ощутимая масса небольших корпораций, торговых домов и даже просто небедных людей из сопредельных Империй зачастили в Выбург: банальная качественная и надёжная сельскохозяйственная и добывающая техника была в их диких краях дефицитом.

Поделия корпораций, с лампочками и прочей хренотенью, конечно, были. Но разваливались в хлам день в день с гарантийными сроками, которых больше полутора лет ни один корпорат не даст.

Короче, причины выстрелившей идеи были, и на данный момент Выбург был известен не только в Империи, но и в целом Европе, как торговый и демонстрационный центр надёжной и не запредельно дорогой техники.

Собственно, многие зарубежные торговые Дома и компании, которых корпорации «давили и съедали», арендовали выставочные площади и выставляли образцы. Ну и склады с готовым товаром, само собой.

Короче: поехать сюда я бы не поехал. И без всяких Выставок Достижений Имперских Кузен, как назывались демонстрационные площади, у меня куча дел.

Но раз уж я оказался тут – то почему бы не полюбопытствовать, не посмотреть, что тут и как? Долго у меня, конечно, не получится – Гараж без присмотра, разработки, скоро надо тестировать проверять и обкатывать исследовательский модуль для Южной Америки…

В общем, дел тьмуща. Но раз уж я тут – устрою себе экскурсию, окончательно решил я. И связался с Федей.

– Я сейчас в Выбурге, заказчик немного подвёл с обратной дорогой, доберусь своим ходом, – после приветствия сообщил я другом. – Буду… дня через три, примерно.

– Как три?!!

– Ну так – три. Вы вот смотрю – справляетесь, а я найду, чем заняться, – потёр я чистые и умелые руки.

– У меня отдыха три года не было! – возопил Федя, артистично заламываю руки.

– Врёшь, – припечатал я лицедея. – У тебя, Федь, вообще-то, пяти-шестидневная рабочая неделя не меньше года.

– Это не отпуск!

– Хочешь на семидневку, как я? – улыбнулся трудолюбивый я.

– Нет, – трагично буркнул Федя. – Но ты задерживаешься…

– Не звиздите, – отрезал я. – Я отлетал на неделю, о чём все предупреждены. У меня как раз есть несколько дней, которые я намерен потратить с удовольствием. На связи, но вообще – вы справляетесь.

– Удачного отдыха, – с видом проклятого ушедшими богами бесконечным трудом буркнул Федя.

Ну а я купил билет и багажные места в обычном пассажирском авиалайнере, да и направился любоваться достижениями Имперских Кузен.

И получил массу удовольствия, даже больше, чем ожидал. Нет, высокими технологиями Выставка Достижений не радовала. Это секретные разработки и всё такое.

Порадовала меня… скажем так, атмосфера технического прогресса. Именно атмосфера, в эмофоне прохожих, вывесках и экранах… в воздухе, можно сказать.

Собственно, в Гараже была та же, даже более выраженная атмосфера, да ещё с привкусом солнечного ветра и неизвестности (тут скорее от меня самого и моей Мечты, но мои ощущения были такими, так что причина не важна).

Но вот найти атмосферу не корпоративного сквалыжничества и не «патриотичного надрыва» или бюрократического пофигизма Имперских Кузен – а последние постоянно метались между этими двумя крайностями, практически не пребывая в здоровом равновесии – было приятно.

Хотя сами «достижения», по большей части, были либо не интересны мне и Гаражу, либо вообще вызывали смех и желание впасть в челодлань, с воплем, обращённым создателям поделия и Вселенной: «ЗАЧЕМ?!!»

Ну, например, запас прочности некоторых конструкций приближался к тысяче процентов! Вроде как прочность – хорошо, вот только нахрена⁈ Зачем тратить ресурсы на корпус механизма, который заведомо переживёт всю свою начинку, устареет для новых разработок и будет валяться на какой-нибудь Свалке.

Памятником гордому идиотизму и нерациональному распределению ресурсов, блин!

Да, собственно говоря, я посмотрел на стандартные автомобили Имперских Кузен. Гражданские, само собой.

И вот тоже: с одной стороны – хорошо. В машинах Кузен повсеместно использовалась нержавеющая сталь, которая не даёт машине и узлам рассыпаться в прах тотчас же, как заканчивается срок гарантии. Как происходит у корпоратов.

Но эти былинные автобусы, за две тонны весом – на-хре-на⁈ Там полезного пространства ненамного больше обычного авто! И при серьёзной аварии, конечно, у водителя будет немного больше шансов не пострадать, но есть же прекрасные технические средства безопасности.

Которые окупятся за полгода эксплуатации этого гроба: таскать в два раза большую массу не придётся.

Не говоря о габаритах – ну реально автобусы, блин! Я бы понял, если бы эти авто позиционировались как какие-нибудь сельские машины. Тогда, со скрипом, но можно махнуть рукой на несуразные габариты. Ну бред, конечно, полезного пространства с гулькин нос, по сравнению с внешними размерами, но так уж и быть.

Так это был ГОРОДСКОЙ транспорт! Видимо, чтоб наши, Имперские транспортные пробки были самыми пробочными в Мире…

Хотя и не все из выставленного было таким… дубовым. Были и вполне интересные решения, многие из которых на практике были не слишком нужны мне и Гаражу.

Ну в смысле, основной ассортимент Выставки Достижений – добывающее и сельскохозяйственное оборудование. Иногда весьма изящно сделанное, с толковыми решениями… И, как понятно, нахрен не нужное со всеми своими решениями на космолёте.

Хотя одну вещь я присмотрел, даже отсканировал паучками, узнал у управляющего павильоном данные изобретателя и отправил подарок в денежном эквиваленте.

Ну точнее, оплатил использование его идеи – это, вообще-то, вопрос принципа и порядочности. Сама же идея была в довольно остроумной системе обслуживания тепличного хозяйства и гидропонных ферм. Минимум электроники, максимум механики.

Правда, сложную вязь тонких, почти проволочных манипуляторов, очень напоминающих ткацкий станок, надо было создавать под каждую конкретную теплицу. Что, похоже, сказывалось на невысокой популярности этого сельскохозяйственного комбайна – покупатели предпочитали универсальные решения.

Но вот космолёту вариант подходил идеально. Да и не только ему, так что денежку я перевёл, а само решение схоронил для дальнейшего использования.

И уже было, довольный, направился в гостиницу, попредаваться мысленным экспериментам и прочим интересным вещам, как вдруг увидел довольно странное для выставки здание.

Бункерно-имперского типа, что для подчёркнуто не милитаризированной выставки было странно. Ну и я, естественно, заинтересовался, побродил вокруг, просканировал, подпустил жучков-паучков – в общем, выяснил, что это за оплот милитаризма.

Оказалось, что тут же, в Выбурге, устроена выставка военных решений Кузен, для всяких губернаторов, бургомистров, старост поселений различного типа.

В общем, тех представителей Имперских организаций, которые имеют невоенизированную структуру и определённую свободу действий, а ответственность, пусть частично – перед подконтрольными.

В просторном павильоне продавались всякие разработки кузен типа турелей, бронеавтомобилей, ну и всякого такого, для «внутренне-имперского пользования». Точнее, выставлялось, а служаки, иногда даже военные, покупали и заказывали эти разработки, демонстрируя их востребованность или отсутствие её.

Что, как по мне, было разумно. Ну, например, какой-нибудь горный посёлок, а ему «по штату» начислят турелей для равнины. Ну в общем, понятно.

Мне стало интересно, что там такого занятного выставляют, но в отличие от общих павильонов, этот был с пропускным режимом. И если бы я не подпустил жучка-паучка, то скорее всего, пожал бы плечами и направился в гостиницу.

Вот только я увидел пропуск, направляемый в приёмное отверстие на КПП. Задумался, хмыкнул и полез в портмоне.

Дело в том, что во время пребывания в Улеаборге мне начислили карту-пропуск, что было вполне оправданно: объект сам по себе режимный, так ещё и я копошился в самой важной и секретной части.

Ну и попросить вернуть эту карту меня никто не удосужился. Скорее всего, просто потому, что инспекция поставила всех в городе-крепости в интересную позу, ну а я этой карточкой просто не забивал голову, не до неё.

Но тут выходило, что она вполне соответствует, по крайней мере типом и видом, пропуску. Так что решил я попробовать попасть внутрь: карта не украдена, а если что – верну и начну качать права и отгавкиваться, посылая к Трофимову.

Ему это не повредит на девяносто девять процентов, а я, в общем-то, ничего не потеряю и ничем не рискую.

Но неприятностей не случилось: приёмник, сыто лязгнув, поглотил и выдал карту обратно. А гвардейцы на входе, кидающие на меня ленивые взгляды, приосанились, гаркнув:

– Добро пожаловать, ваше превосходительство!

– Вольно, служите, – махнул я рукой.

– Рады стараться!

Занятно, думал я, входя в павильон. Интересно, на кого у меня эта карточка? Скорее всего, на вольноопределяющегося специалиста, но со званием не ниже полковничьего. Впрочем, пофиг: пусть будет, отдам её Рукожопу и Икси на растерзание, раз уж она – часть моего заслуженного гонорара.

И только я вошёл, как увидел совершенно замечательную фигню, практически идеальную в инженерном смысле.

И никак не оружие. Ну, было, ну и хрен с ним. У Гаража лучше, я проверял.

Внимание моё привлек грузовой манипулятор, точнее – система. И не только манипуляторов, если подумать.

На стальной раме потолка каталась, причём именно каталась, сложносоставная конструкция из металлических сфер диаметром сантиметров двадцать. Каждая сфера была снабжена электромотором, каждая, соединясь с другими сферами, могла потреблять и передавать энергию.

Но главное: тот редкий случай, когда универсальное решение (а эти сферы никто не запрещал конфигурировать так, как потребуется) было одновременно экономичным и надёжным.

До такого изящного решения я мог и не додуматься, признал я сам себе. Ну точнее, если бы упёрся рогом в проблему, то наверное, что-то такое придумал бы… Но, как понятно, рогом в такое я не упирался, предпочитая старые добрые потолочные рельсы.

Поговорил со служителем павильона и выяснил: системе этой почти двадцать лет, сделана в единственном экземпляре для павильона уже умершим служилым инженером. И никому не нужна.

– А менять тут признали нерациональным, вот и катаются у нас эти шарики, ваше превосходительство, – сообщил служитель, на что я, важно надув щёки, покивал.

А сам благословлял свой могучий разум, подсказавший мне прихватить побольше небольших паучков на всякий случай. И занимался благородным техническим шпионажем, собирая максимум возможных данных по «шарикам».

Ну раз уж им всё «нерационально», недоучкам без воображения.

Короче, в гостиницу я возвращался довольный, не особо рассчитывая на такой же богатый «улов» завтра, но рассчитывая просто походить и расслабиться перед отлётом.

И даже на благожелательное бормотание водителя такси не обращал внимания – забавный дядька, любитель поговорить «за политику». Трещать я ему не мешал, хотя не обращал внимания, но даже этим «заслужил» благорасположение.

Ну в смысле, у гостиницы он выбежал из машины, ухватил мой саквояж, с улыбкой протянул его…

И тут меня буквально вбросило в транс менталиста, настолько глубокий, какого у меня, пожалуй, не было. Промелькнула мимоходом мысль – надо поблагодарить теневого. Умеренно и мысленно.

Потому что ме-е-еедлено открывающийся череп на ещё улыбающемся лице без теневых издевательств я бы не заметил. Собственно, череп ещё не «раскрылся». На лбу водителя набухал бугорок начинавшей рваться кожи.

И водителя жалко – совсем не при чём человек, а уже мёртв. Снайперская пуля, явно предназначенная мне, проходила сквозь его череп.

Судя по следу за ней – гиперзвук, причём ого-го какой, так что я… Пожалуй, ни черта я не успеваю. По крайней мере, воздействовать псионикой – точно. Был бы я чистым телекинетиком, энергокинетиком или чем-то подобным – то да.

Но воздействие менталиста именно «ментальное». Надо «убедить» частицы, энергию и прочее поступить так, как мне нужно. А я мало того, что не слишком это умею, но даже те крохи, что у меня выходят, требуют времени. Микросекунд, которых у меня банально нет.

Единственное, что я успел сделать, перед тем как страшной силы удар отправил меня в полёт – это отдать приказ Щиту Жизни – там, к счастью, «убеждать» было не нужно. Хотя чёрт знает, поможет или нет, промелькнула мысль, перед тем как свет перед глазами померк.

Город-крепость Улеаборг, северо-западная граница Империи

Генерал Трофимов, укрытый вместе с отрядом специалистом РЭБ, замер в механизированном доспехе на развалинах четырёхэтажного здания. И довольно наблюдал, как отряд свеев суетился, разворачивая позиции.

Понятно было, что диверсия с реактором – не решение одинокого безумца. Да даже если и так, то не подготовиться к тому, что враги об этом безумце знают – единственно правильный выход.

Так что Трофимов направил Военному Канцлеру прошение задержаться в Улеаборге, для минимизации потерь защитников и максимизации – противника.

То, что крепость не обесточена, и все механизмы работают – свеи, похоже, не знали. Разворачивая силы и готовясь к штурму.

– Пора, – коротко сообщил в эфир Трофимов.

И тут же город накрыл видимый даже невооружённым взглядом защитный, электромагнитный купол. Отрезая Улеаборг от связи со всем Миром, но давая защиту от любого проникновения, и даже, частично, от артиллерии.

– Работаем, – бросил он отряду. – Не жестим: сдадутся – берём плен.

– В Сибири полно неосвоенных мест, – хмыкнул Кирилл, один из самых молодых бойцов отряд.

– Именно, – усмехнулся в усы Трофимов.

И его отряд буквально обрушился на растерянно вращающих башками свеев, до которых крайне медленно доходило, что они пришли не за победой, а в ловушку.

Врубившийся в ряды северян отряд был невелик, но механизированные доспехи, вершина военной мысли Империи, делали их практически непобедимыми. И, после выведения из строя нескольких командиров, растерянные северяне не пожелали бесславно помирать, предпочтя бесславно сдаться.

А через час довольный Трофимов с бойцами шёл в баню: последний раз в Улеаборге перед полётом. Финальный «аккорд» его командировки был полезен Империи, успешен, без потерь.

Да даже инспекция начинала сворачиваться: у Трофимова возникло ощущение, что инспекторы подумали, что «сбой» – было ловушкой на северян, инициативой губернатора, или его подчинённых, но тоже с его ведома.

Если бы это причинило Империи вред, то инспекция бы продолжилась. Но в данном случае представители комиссии просто махнули руками: победителей судят только в том случае, если победа горше поражения. А в Улеаборге, как понятно, такого не было.

И тут браслет прямой связи со штабом дивизии завибрировал, что как показало генералу, что электромагнитный купол снят, так и взволновало: на связь на операции он дозволил выходить ТОЛЬКО в случае серьёзных проблем.

– Да! – хмуро рявкнул он в браском.

– Тимофей Игнатьич, нашей информационной службе стала известна новость, о лице, которое вы обозначили…

– Коррроче!

– Граф Марк Мехов, согласно докладу городской жандармерии Выберга, убит несколько минут назад. Снайпер…

– Понял. Благодарю, – закаменев протянул Трофимов, после чего длинно выматерился. – Доберётся, значит. На глаза комиссии не попадётся! – всё громче, наливаясь дурной кровью заорал он. – За мной! – рявкнул он отряду.

– К доспехам?

– Нет. Не понадобится. К губернатору. У меня появились к этому щучьему сыны вопросы, да и у механизированной гвардии тоже, – процедил Трофимов. – Я… потерял близкого человека, но это бывает. Но главное – я, а значит, вся гвардия не выполнила слово!

После чего генерал, с насупленными бойцами направился в кабинет военного губернатора Улеаборга.

Портовый район, Выборг

Владимир удовлетворённо отложил несуразно выглядящее оружие на балку портового крана, достал тонкую сигариллу, закурил и выпустил в вечернее небо клуб ароматного дыма.

Курил он не часто, но на этот раз позволил себе расслабиться вне дома: теперешняя цель была, можно сказать, вершиной в его карьере. Понятно, что он ни с кем не соревновался, просто был лучшим…

Но цели опаснее у него не было. Впрочем, он справился, как и всегда. Убийца поднял рукав и бегло набрал текстовое сообщение:

Цель устранена. Жду расчёт

Расчёт будет в полной мере после подтверждения независимыми источниками.

– Ур-р-роды, – лениво сплюнул с крана Владимир и снова затянулся.

Это было всего лишь несколько раздражающим фактором, не стоящим волнения: рассчитаются, никуда не денутся. Но «проверка», фыркнул убийца. Как будто он хоть раз кого-то подвёл…

Хотя и деньги ему не так уж нужны: профессионалом Владимира делали не гонорары, а искренняя любовь к своей «работе». Предпочитая сложные цели, он ни разу не попадался и всегда был успешен.

В чём ему помогал не слишком сильный, но чрезвычайно полезный в его ремесле Дар. «Ничего важного», как называл его сам Владимир.

Не делая его невидимкой, он работал так, что о нём просто задумывались в самую последнюю очередь. Если задумывались вообще.

То есть, если Владимир встретится один на один в пустой комнате, на безлюдной дороге с человеком – то его, конечно, заметят. Но если будет ещё один прохожий – то внимание «соскользнёт» с Владимира, о нём даже могут забыть.

Что и было одной из причин, по которой он не торопился. Основной, конечно, было то, что он и не любил торопиться. Но даже если жандармы поймут, с какой траектории был произведён выстрел, то очень вряд ли они обратят внимание на кран.

А если случится невероятное, и обратят – пройдёт неделя, а то и больше, прежде чем они отработают варианты. А к тому времени на кране, как понятно, не будет не только Владимира. Но и даже призрачной возможности найти хоть какие-то следы.

Уже сейчас пара рабочих, видевших его краем глаза, скорее всего, не вспомнят серую тень. А уже завтра – не вспомнят точно, даже под пыткой.

Так что Владимир спокойно докурил, разобрал своё оружие в несколько блоков, и спокойно спустился, дойдя до машины.

Отъехав вглубь спального района, в подворотне, он открыл тайник, куда поместил своё оружие. Далеко не единственное в его арсенале, но очень им любимое. Собранное безумным стариком-техником аналог Имперского разгонника. Может и уступающего в мощи прототипу, но того, что было, Владимиру и его жертвам более чем хватало.