Текст книги "Заклинатель змей (СИ)"

Автор книги: Олег Рогозин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– А я свечусь? – удивилась Оля. Поднесла к лицу ладони, расхохоталась, и вдруг мгновенно исчезла.

– Офигеть, да? – радостно сказал Тим, глянув на Миронова. – Э, товарищ участковый, вы в порядке?

Костя только сейчас понял, что мертвой хваткой вцепился в открытую дверцу машины.

– Д-да, – выдавил он с трудом, усаживаясь обратно за руль. – Как там задержанная?

– В отрубе, но пульс есть. Кажется, Оля ее усыпила, – бесстрастно сообщила Света. – А я говорила, что она симулирует! Поехали уже…

«Все нормально. Я не схожу с ума. Я не схожу с ума…» – эти слова, точно мантру, повторял участковый всю дорогу до поселка. Запер заново связанную девицу в крохотной комнатке без окон, что пустовала уже лет двадцать, наверное; бросил хмурый взгляд на радостно приветствовавшую его Олю – та сидела на диване в участке с кружкой в руках – развернулся и поехал на кладбище, за остальными.

Огни поселка скрылись за поворотом, и черная глыба леса вновь угрожающе нависла над головой. Костя вдруг понял, что боится – до дрожи, до стука зубов и панической нехватки воздуха. Фары служебного «уазика», на который он без колебаний пересел, добравшись до участка, выхватывали лишь небольшой треугольник дороги… а вокруг была темнота. Первозданная, липкая и влажная тьма, живая, разумная и ждущая – вот уже миллиарды лет, ведь она была здесь всегда, задолго до человека, задолго до того, как вспыхнуло Солнце. Темнота, что так пугает маленьких детей – но проходят годы, и дети учатся считать подобные страхи беспочвенными, и привыкают верить, что бесформенный ком в углу комнаты – это стул с небрежно брошенной одеждой, а вовсе не притаившийся монстр, и белая костлявая рука, высунувшаяся из-за портьеры – всего лишь игра лунных бликов на стене… Мир безопасен, до мельчайшей травинки изучен, расклассифицирован и описан в тысяче умных книг, повторяют они вслед за взрослыми – но тьма никуда не девается. Она ждет. Ждет таких вот моментов, как сейчас, когда кто-то усомнится, потеряет уверенность в привычном описании мира… и окажется в ее власти.

Костя вцепился в рулевое колесо побелевшими от напряжения пальцами. Странно, но больше всего на свете ему хотелось сейчас увидеть майора Рогозина. Если говорить о тьме… вот уж кто был похож на человека, у которого всегда есть в кармане фонарик. Или даже он сам – фонарик… или маяк среди черной бездны океана. Вот сейчас он сядет в машину, скажет что-нибудь своим уверенно-насмешливым тоном… и тьма рассеется. Потому что единственное, чего она не выносит – когда над ней смеются.

Едва не пропустив знакомый поворот, Костя решительно направил машину прямо в заросли. Пешком пробираться сквозь эту жуткую темень он был сейчас не в состоянии. Мотор натужно заревел, но это была все-таки не какая-нибудь пижонская «тойота» – машина в конце концов с оглушительным треском проломилась сквозь заснеженные кусты и вылетела на пустырь, где располагались жалкие остатки старого кладбища.

– Костя, вы решили проложить новую трассу, от Змиевского к местным культовым объектам эзотерического значения? – весело спросил Рогозин, усаживаясь в машину, и участковый облегченно выдохнул, понимая – самое страшное позади.

– Срезать решил, – сдержанно ответил он.

Обратная дорога показалась ему не в пример спокойнее. Майор устроился на заднем сидении и, кажется, пытался задремать, но его спутнику явно не терпелось то-то выяснить.

– Откуда она его знала? – требовательно спросил он, уставившись на шефа. – Что все это значит? Что значит «камни это двери»? Вы же поняли, о чем она, я видел!

– Ты же сам говорил, что бабка двинутая, – пожал плечами Рогозин. – Местные суеверия…

– Вы видели бабку Алевтину? Тут, на кладбище? – Костя тоже не удержался от расспросов – без разъяснений этот разговор уж больно отдавал шизофренией.

– Да, вышла из лесу... – майор широко зевнул, прикрывая рот кулаком. – Посмотрела на нас и говорит этак грозно: «Пошто колобродите, ироды?»

Голос дряхлой старушенции он изобразил довольно похоже, и участковый не смог подавить нервный смешок. А вот Саша оставался предельно серьезен.

– Я уверен, она с этим как-то связана! Не случайно же она там оказалась!

– Да почувствовала, что в поселке происходит что-то, вот и приперлась, – беспечно отмахнулся майор. – Небось не каждый день тут опытные операторы сетями размахивают…

– А что-то еще полезное она говорила? – поинтересовался Костя.

– Ой, она такое несла, – помотал головой Саша, но распространяться не стал.

– Говорит, ушел наш подозреваемый под Змеиный камень, – небрежно сказал Рогозин.

– Потому что камни – это двери, – Саша вновь пристально посмотрел на него. – Что это значит? Он ушел в портал, как… Лена?

– Ты же слышал, что она сказала, – фыркнул майор. – Саш, я очень спать хочу… можно, я потом начну над этим голову ломать?

– Надо бы поисковой отряд вызвать… – нерешительно сказал участковый, кинув взгляд в зеркало. Вид Рогозина, который прислонился щекой к плечу своего сотрудника и, кажется, уже спал, его отчего-то очень смутил, и он поспешно отвел глаза.

– Вызвали уже, – ответил Саша. – И ваши коллеги искать будут, и наши… Только похоже, бабка знает больше, чем ей положено. Нет его нигде, действительно… мы проверяли. Ну… пытались. Он здорово все рассчитал, мы потратили силы на выслеживание его подруги, а его не засекли… перехитрил он нас.

– Бабка, значит, ничего не объяснила? – помолчав, тихо спросил Костя.

– Она сказала… – Саша хмыкнул, глянул мельком на спящего шефа. – Мы ее спрашивали, в общем, что это значит, про двери… А она такая – а вы спросите у Руслана.

– У кого? – участковый непонимающе нахмурился.

– Вот и я думаю, у кого, – вздохнул Саша. Его явно занимала какая-то мысль, но он ее упорно отгонял. – Есть у вас в поселке какой-нибудь Руслан?

– Я посмотрю… но что-то таких не припомню, – задумчиво сказал Костя.

– А можно нас… не в участок, а домой? – попросил Саша, глядя на приближающиеся редкие огни поселка. – Все равно сегодня никто эту мымру допрашивать не будет… Ребятам скажите, пусть двое останутся, остальные возвращаются спать, через пару часов мы их сменим, посторожим. Всем поспать надо, в конце концов.

– Извините, что спрашиваю, – осторожно сказал Костя. – Не то чтоб я против, но… вы точно еще руководите операцией?

Саша усмехнулся. Наклонился к спящему майору и тихо, ласковым тоном, спросил:

– Игорь Семенович, я еще руковожу этой операцией?

– Мм, как хочешь, солнышко, – пробормотал тот, слегка пошевелившись. Не удержавшись, парень заржал.

– Да, – сказал он, глянув на Костю. – Вот так у нас карьеры и делают, а вы что думали?

Поспать действительно было крайне необходимо всем, включая самого Костю. Но ехать в пустой и темный дом ему хотелось еще меньше, чем оставаться в участке, оккупированном бесцеремонными «агентами» Рогозина. Так что он, в конце концов, обнаружил себя возле калитки дома Иринушки. Свет в окнах еще горел, и он решился постучать.

– Ой, Костя… случилось что? – заспанная женщина наконец показалась на пороге, кутаясь в халат и полушубок, и участковый мгновенно проклял себя за наглость.

– У вас свет горел, – сказал он смущенно. – Простите, я разбудил…

– Да я теперь… всегда при свете сплю, – учительница опустила глаза, словно бы тоже смутившись. – Да вы заходите, ничего…

Костя хотел рассказать ей про «некроманта». Про страшный черный лес и светящуюся фигуру, выходящую из него. И тощее костлявое создание с разрисованным лицом, что кусалось, как зверь. Про Змеиный камень и бабку Алевтину, и про странных агентов ГРУ, которые, впрочем, дело свое знают. Но как-то так вышло, что болтали они о какой-то невозможной ерунде, и трогательно, по-детски невинно держались за руки. Мягкий свет торшера заливал комнату не светом – янтарным полумраком, разметывая тени по углам, но пугающая темнота там больше не пряталась, и не клубились скользкими телами притаившиеся змеи.

Теплая ладонь Ирины казалась сейчас самым надежным якорем в мире. Костя сжимал ее мягкие пальцы и думал о том, что сейчас он совсем не боится темноты. И к черту этого непонятного Рогозина с его шуточками… У него есть маяк понадежнее.

– … Мы готовились к Игре, – произнесла девица разбитыми губами. Костя мысленно отметил сей факт – при задержании ее вроде не били, кто уже успел «приложить» подозреваемую? Рогозин? Неудивительно, в таком случае, что допрос начали, не дожидаясь возвращения участкового. Впрочем, вздумай он даже жаловаться… ха, смешно сказать. Кому? Полномочия ГРУ здесь явно повыше его собственных.

– Вы собирались зайти вместе? – уточнил майор. – В Игру?

«А он ведь знает, о чем говорит», понял Костя. «Какая-то игра… ее все время упоминают, и никто не объясняет, что это. И не объяснит ведь, чувствую».

– Ха! – девица сплюнула в угол, облизнула губы. – Конечно, мы вместе. Мы были единым целым…

– Любовь до гроба, сдохли оба, я понял, – зло усмехнулся Рогозин. – А ребенок зачем? Сама родить не могла?

– Он бы никогда не поступил так с сестрой по Темному пути! – задержанная гордо вскинула голову.

– Как не поступил бы? – вкрадчиво спросил майор. Не дождавшись ответа, откинулся на спинку стула и продолжил:

– А подставить тебя и бросить он, значит, мог?

– Он вернется… – чуть менее уверенно произнесла девица. – Он вернется, и вы узнаете гнев Астарота!

– Вот при чем здесь главный бухгалтер Ада, можно узнать? – язвительно поинтересовался ГРУ-шник. Девица посмотрела на него растерянно. Из угла донесся смешок – там сидели, устроившись на жестком полу, Саша и Алик. Остальные наблюдали допрос снаружи, через наспех установленную видеокамеру – все в местной «камере предварительного заключения», явно переделанной из кладовки, просто не поместились бы.

– Вообще-то, он там главный казначей, – уточнил Алик, глядя в ноутбук, расположенный на коленях. – Если верить приведенной в De Praestigius Daemonum классификации…

– О чем я и говорю, – отмахнулся Рогозин.

– … с драконьими крыльями, его голова украшена короной, в левой руке он держит извивающуюся змею… – пробубнил себе под нос Алик, явно зачитывая открытый документ.

– Змею, – повторил майор, поднимая взгляд на девицу. – Интересно. Вы ведь не просто так сюда приехали, а? Почему именно Змиевский?

– …несущего перевёрнутую книгу, в которой написаны слова «Liber Scientia», то есть «Свободное знание»… – продолжал Алик.

– Откуда? – отрывисто спросил майор, повернувшись к нему. Парень пожал плечами с невинным видом:

– Википедия.

– Свободное… – тихо сказала задержанная. – Я знаю, что такое свобода… а вам не понять.

– И что же это? – спросил Рогозин. Тихо, но таким тоном, что в комнате вмиг словно бы стало значительно холоднее. – Возможность жить в холодном грязном подвале? Чтобы потом тебя бросили ментам на растерзание?

– Он придет… – повторила девица. Губы ее задрожали.

– Прошло двадцать часов, – жестко повторил майор. – Где же он? Три отряда прочесали местность. Под каждый камень заглянули, ну, разве что Змеиный не стали ради такого дела выкапывать. Нету твоего возлюбленного демона…

– Он… придет… – теперь она почти шептала.

Медленным, почти ленивым жестом Рогозин вынул пистолет и приставил к голове задержанной. Та вздрогнула и попыталась отстраниться, но это было сложно – наручники довольно жестко фиксировали ее к спинке стула.

– Сейчас я нажму на курок, и твои мозги разлетятся по стене, – сказал он, четко выговаривая слова. Наклонился к ней, заглянул в глаза. Видимо, что-то по-настоящему страшное увидела незадачливая подруга некроманта в этих глазах, потому что ее затрясла мелкая дрожь.

– У него есть десять секунд, чтобы появиться. Здесь и сейчас. Если он и вправду любит тебя. Девять…

Девица закрыла глаза и зашептала что-то неразборчивое.

– Восемь, – сказал майор. – Семь. Его имя? Настоящее?

– Нет… – прошептала девушка. – Мастер… Астарот…

– Пять. Четыре. Астарот, ты здесь?

– Пожалуйста… – прошептала задержанная, теряя остатки пафоса.

– Три. Два.Один…

Все находящиеся в комнате вздрогнули, услышав резкий хлопок. Девица забилась в конвульсиях, завыла от ужаса, не открывая глаз. Костя рефлекторно дернулся к ней. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что звук был всего лишь хлопком ладони по столу.

А еще через мгновение пощечина заставила подозреваемую заткнуться и открыть глаза.

– На хрена вам ребенок? – резко спросил Рогозин.

– Спутник… – выдохнула девушка. – Спутник… некроманта. Так это называлось… на форуме… Для Игры… он хотел участвовать. Пока не узнал, что будет Мастером.

– Как он узнал?

– Когда в него впервые вошел… Астарот.

– Давай будем называть его просто демоном, хорошо? Мы же не знаем точно, кто именно это был, – сказал майор неожиданно мягко, и все присутствующие изумленно уставились на него.

– Итак, в него вселился демон?

– Он говорил… совсем иначе. И сила... его сила росла. В такие моменты… он мог почти все.

– Он сам называл свое имя?

– Нет, это… Вадик так его называл… он видел… во снах… со змеей… – тело девушки бессильно обмякло на стуле – кажется, она потеряла сознание.

– Воды, – скомандовал Рогозин. Взял протянутую Сашей бутылку и щедро плеснул в лицо задержанной.

– Вадик, значит? А фамилия?

Через пятнадцать минут они знали и фамилию, и домашний адрес «некроманта», и данные самой девушки. Рогозин только коротко глянул на Алика – и тот резво застучал по клавишам.

– Все, отправил, – сообщил он. – Пускай ищут.

– Молодец, – сказал майор, глядя, впрочем, не на него – на девушку. – И ты молодец.

– Вы убьете меня? – спросила та, хлюпая носом. Взгляд у нее был обреченный. Сломленный. Теперь это был совсем другой человек, нежели полчаса назад. Костя почувствовал, как от жалости к ней у него что-то внутри обрывается. Нельзя так с людьми. Нельзя.

– Нет. Но и сразу не отпустим, уж извини, – сказал Рогозин. И впервые за все время допроса повернулся к Косте. – У вас есть вопросы к задержанной, господин Миронов?

«Какие уж тут вопросы», возмущенно подумал участковый. Но интерес взял верх, и он все-таки спросил о том, что интересовало его больше всего:

– Так зачем им ребенок? И что они сделали? Я не понял, если честно…

– Расскажешь, Наташа? – спросил майор, повернувшись к девушке. Та словно впала в некое подобие сонного оцепенения, однако в ответ вяло кивнула.

– Это очень сильный амулет… Сначала нужно найти нераспечатанный сосуд… ну, целку… где-нибудь в глуши, потому что в городе хрен найдешь. Изнасиловать… жестоко… чтоб она сразу возненавидела плод. Когда у плода возникает душа, надо спровоцировать выкидыш. Ну, конечно, духов на нее насылать, пугать, с ума сводить… Плод засушить и носить при себе. Собственно, все…

– Зачем? Господи, зачем вам все это? – пробормотал совершенно оглушенный таким откровением Костя.

– Ну сказали же вам – сильный амулет, – устало вздохнул Рогозин.– Какой только люди хренью не страдают… А чего так передержали-то плод? Его ж надо на девятой-десятой неделе извлекать, насколько я помню…

– А… вы откуда знаете? – в глазах девушки вновь мелькнул страх.

– Ну так я тоже имею привычку всякие форумы читать, – майор иронически глянул на девицу и неожиданно ей подмигнул. – Отдыхай, скоро за тобой приедут…

– А можно мне… один звонок? – вдруг спросила она с робкой надеждой.

– Издеваешься? – Рогозин только усмехнулся. – Нельзя. Будешь мне тут про свои гражданские права рассказывать? Я тоже найду, что тебе процитировать. Все эти подростковые памфлеты о силе и свободе, которыми ваши форумы забиты… Мы вне системы, мы над системой… Выше закона, выше морали…Ну вот, наслаждайтесь.

Он вышел из комнаты, не дожидаясь ответа. Костя пропустил вперед рванувшихся следом Алика с Сашей, и тщательно запер дверь, стараясь не смотреть на девушку. Жалость к ней никуда не делась… но этот равнодушный рассказ об изнасиловании, об извлечении плода?.. Господи, да что же происходит в голове у людей, способных на такое?

– Игорь Семенович, откуда вы это знали? Про десятую неделю? – Света, оторвавшись от монитора наблюдения, смотрела на шефа с нескрываемым восторгом.

– Да эта ерунда про спутника некроманта даже вконтакте в каждом втором эзотерическом сообществе болтается! – возмущенно сказал майор. И осекся, сообразив, видимо, что сказал лишнее. Но было поздно – теперь на него таращились уже все сотрудники.

– У вас есть страница вконтакте?

– Я же искал, много раз, не находил!

– Добавите в друзья?

– Да блин. Нету меня там, – рассмеявшись, Рогозин попытался пройти к выходу, но его задержали силой.

– Мы же вычислим!

– Я сервер контакта сломаю, вряд ли это сложнее, чем военный спутник!

– Нету меня там, – с серьезным видом повторил майор. – Зато есть одиннадцатилетняя девочка Настя, которая любит котиков и мультики про фей. Ну что вы на меня так смотрите? Это всероссийская программа по отлову педофилов в сети. Между прочим, весьма эффективно работаем!

Участковый с трудом пробился сквозь толпу весело ржущих сотрудников, выскочил на крыльцо, медленно и с удовольствием вдохнул морозный воздух – после душной «камеры» это было просто здорово. Расправил плечи, окинул взглядом привычный пейзаж… и заметил выезжающий из-за поворота огромный черный внедорожник. И еще один. В голове роем замелькали панические мысли о представителях организованной преступности – судя по Костиному опыту в МВД, до сих пор на подобных машинах только они и передвигались. Но на крыльце появился Саша, и дружелюбно помахал в сторону автомобилей, приглашая их подъехать поближе.

– Это наши, – сообщил он участковому. Тот кивнул, исподлобья разглядывая джипы.

– А вы… чего без куртки? – спросил парень, внимательно оглядев собеседника. Тот раздраженно дернул плечом.

– Охладиться захотелось.

– А, – сказал Саша. – Понимаю. Жуть, что творится, правда? Демоны в людей вселяются… Нам это тоже несколько в новинку, если хотите знать.

– А в вашего шефа случайно ничего не вселяется? – хмуро поинтересовался Костя. – Во время допросов, например…

– Вот вы о чем, – пробормотал парень, кивком приветствуя крепких парней в камуфляже, заходивших в здание. – Ну, он профессионал… И, поверьте, он от этого удовольствия не получает.

– Правда? – Миронов иронически вздернул бровь, но Саша не отреагировал.

– Правда, – твердо ответил он. – Я точно знаю.

– Вы все… как будто это для вас развлечение, – со злостью произнес участковый, чувствуя почти невыносимое желание выговориться наконец. – Только что он девочку по лицу бил, и тут же вы про какую-то страницу в «контакте» ржач устраиваете…

– Да, – сказал Саша со странной усмешкой. – Потому что знаем, что ему сейчас нужно расслабиться и отвлечься. И что у нас у всех на рефлексию нет ни времени, ни права. А девочка эта такие дела творила, что пару раз по морде получить – это, поверьте, очень мягко еще.

– Нельзя так с людьми, – покачал головой Костя. – Все равно нельзя. С бандитами, наверное, можно, с уголовниками упертыми, которые уже жизни другой не знают, с малолетства по зонам мотаются. А она же… ребенок еще. Почти ваша ровесница…

– Странная штука, – задумчиво сказал Саша, теребя воротник куртки. – Я ведь с вами совершенно согласен, на самом деле… а все равно кинулся защищать. Свою контору и ее методы… Знаете, все меняется. И так быстро, что даже страшно становится. С шуточками и прибауточками, да… а потом оглянешься – а тебя нет. Тебя прежнего. А особенно все меняется, когда в первый раз убьешь.

Костя уставился на парня, точно увидев его впервые. Господи, сколько же ему лет? Не больше двадцати… И такие слова… и такая горечь в голосе, в интонациях.

– Что это за «игра»? – спросил он. – Что происходит?

– Саня, ты где? – донесся до них громкий голос майора.

– Простите, – сказал парень, бегло глянув на Костю. – Это не в моей компетенции… Шеф расскажет, если сочтет нужным.

Закованную в наручники девушку посадили в машину, следом потянулись и сотрудники Отдела.

– Костя, большое вам спасибо за сотрудничество, – сказал Рогозин, останавливаясь напротив.

– Вы уезжаете? – участковый посмотрел на него с недоумением, но тут же отвел взгляд.

– Похоже, здесь нам делать нечего… Ни следа нашего «некроманта» на десятки километров вокруг. Вряд ли он сюда вернется… Но мы, конечно, будем следить. Вы не удивляйтесь, если тут опять какие-нибудь странные лыжники появятся.

– Значит, это все? – спросил Миронов, старательно подавляя в голосе интонации обиженного ребенка. – Конец истории? Я почти ничего не понял… Просто «колдовство» – это ведь не объяснение. Не для двадцать первого века, согласитесь. Ладно, на потерпевшую насылали каких-то «духов», допустим. В насильника кто-то вселялся, ладно. А почему недоношенный ребенок самостоятельно вышел из комнаты?

– Думаю, все было далеко не столь драматично, – усмехнулся майор. – Скорее всего, ребенка забрал отец. А вам и… матери он просто… отвел глаза. Внушил иные картинки, в общем. Такое возможно, хотя сил для этого нужно немало… Ну да мы вообще его поначалу недооценили, за что и поплатились. Я, собственно, рассчитывал, что после наших упражнений с сетью он нас заметит и, возможно, даже атакует... А вот что он настолько силен – не ожидал. Для одиночки это редкость. Кто ж знал, что это не просто очередной псих, начитавшийся сомнительной литературы.

– Что это за игра, о которой вы все говорите? – участковый посмотрел в глаза собеседнику, и тот не отвел взгляда. Лишь улыбнулся сочувственно и сказал:

– Я не имею права разглашать эту информацию посторонним. Только сотрудникам Отдела.

«Вот и все», понял Костя. «Конечно, этого следовало ожидать».

– Так что, – неожиданно продолжил Рогозин, – если вам очень уж хочется знать продолжение этой истории, придется переводиться к нам в отдел. Как вы на это смотрите?

Миронову на мгновение показалось, что его ударили по голове. Он растерянно посмотрел на майора. Тот улыбался и ждал ответа, кажется, не сомневаясь в его содержании.

«Складывать гладиолусы до конца жизни. Или стать одним из них… и через год равнодушно рассуждать об убийстве. Как он там говорил – выше закона, выше морали? Это ведь он не только про этих… юных сатанистов…»

Перед глазами вставала черная громада ночного леса, окаймленного снежной пылью и серым беззвездным небом. Светящаяся фигура. Бумажный жираф. Кровь на губах связанной девицы, ее взгляд, полный страха и отчаяния. Пистолет у виска. Смеющиеся девушки швыряют снежками. Затхлый запах подвала, костлявые пальцы на шее. Костя, вы любите русскую баню? Теплые руки Ирины…

– Я… не могу, выдавил из себя он наконец. – Я не знаю. Все это слишком… То есть, я хочу сказать, на перевод понадобится время? Подать документы… Сдать участок… Я же не могу все вот так бросить и уехать?

Если во взгляде Рогозина и скользнуло разочарование, то лишь на мгновение – не понять, то ли было, то ли показалось.

– Конечно, – сказал он. – Никто и не требует прямо сейчас. Вы подумайте. Я вам позвоню, позже. Договорились?

– Да, конечно, – Костя выдохнул облегченно.

– Удачи, – кивнул на прощание майор и сел в машину.

«Он не позвонит» – подумал участковый, глядя вслед отъезжающим автомобилям. «И будет совершенно прав. Я так не могу…»

Он повернулся и медленно обвел взглядом заснеженный гадюкинский пейзаж. Ненавистный и привычный. Его участок. Люди, за которых он отвечает. Где-то там бродит бездомный кот редкой породы, которого надо поймать. Может, ему понравится коврик в теплом углу возле печки? Хотя, в случае с местным «чертом» ковриком не обойдешься – этакая туша, ему целое одеяло придется выделить.

В какой-то момент Косте захотелось завыть, побиться головой о стену, побежать вслед за уехавшими машинами, крича вслед, что передумал и готов хоть сейчас, хоть куда… Разве не об этом он мечтал всей душой последние полгода – уехать отсюда?

Повернувшись, он медленно побрел по улице – в сторону того единственного дома, где его наверняка будут рады видеть. Занятия в школе как раз должны были закончиться, а значит, Ирина уже вернулась домой.

Глава 8. Перетасовка карт.

Международная Мюнхенская конференция по безопасности. Германия, 1999 г.

Отель Bayerischer Hof

– Фуфло и показуха. Не будет между нашими странами даже худого мира, – убежденно сказал Феликс, поднося к губам бокал.

– Какое счастье, что это не тебе решать, – отозвался Игорь. Он небрежно опирался на перила, стоя спиной к расстилавшемся внизу шумному конференц-залу, однако небрежность эта была обманчива – Феликс знал, что его молодой коллега на самом деле напряженно следит за происходящим в полумраке опоясывающего зал балкона. Там двое пожилых, грузных мужчин неспешно ступали по мягким ковровым дорожкам, на первый взгляд – просто прогуливаясь. Неофициальная встреча представителей российского МИДа и Госдепартамента США, об истинном значении которой не подозревает ни один из многочисленной армии журналистов, присутствующих на конференции. И не узнает – некоторые вопросы только так и решаются, в темных коридорах политического «закулисья». Можно громогласно меряться количеством боеголовок перед прицелом телекамер, но как заключать соглашения об использовании оружия, существование которого пока недоказуемо? Потенциал команды экстрасенсов не измеришь в тротиловом эквиваленте. Все, что остается политикам – бросаться туманными намеками, наводить, как говорится, тень на плетень.

– Это противостояние – эхо тысячелетней битвы двух сил, – торжественно сказал Феликс. С сожалением посмотрел на полупустой бокал и начал оглядываться в поисках столика с напитками.

– Добра и зла, что ли? – фыркнул Игорь.

– Нет. Морской и континентальной цивилизационной модели. Евразийской и атлантической идеи. Карфаген и Рим, торговля или завоевание. Примат материального над духовным или духовного над материальным. Рабская демократия или аристократическая империя. Это оккультная война континентов, mon cher, и мы даже не пешки на доске – мы муравьи, ползающие по рукавам игроков. Думал об этом когда-нибудь?

– Я думаю, что ты слишком громко говоришь и слишком много пьешь, – прокомментировал Рогозин и отобрал у него бокал. Его спутник вздохнул, запрокидывая голову.

– Я веду себя естественно, только и всего. Тебе тоже не мешало бы сделать лицо попроще, а то над нами только таблички «внимание, работает разведка» не хватает.

– А без спиртного вести себя естественно уже не получается?

Вопрос был, в общем-то, риторическим – Игорь уже успел выучить все особенности нового начальства. И прочитать с десяток нотаций по этому поводу.

– Однажды меня все-таки спишут в утиль, – задумчиво сказал пожилой мужчина. – Отправят в какой-нибудь архив, бумажки разбирать – это в лучшем случае. Надеюсь, к тому времени ты сделаешь какую-никакую карьеру и не дашь мне сгинуть в сырых подвалах нашей проклятой конторы.

– Непременно, – торжественно пообещал Рогозин. – Я из тебя музейный экспонат сделаю. Посажу за стекло и буду молодежь на экскурсии приводить, показывать, до чего доводит пьянство и распутство.

– Ох, чья бы корова мычала… о распутстве-то… – Феликс потянулся, зевнул демонстративно, скользнув рассеянным взглядом по окрестностям. Их коллеги с «противоположной стороны» тусовались где-то поблизости – мужчина не видел их, но чувствовал.

– А что такое-то? Я приличный, женатый человек, – с деланным возмущением ответил Игорь.

– Да-да. Ты так часто это повторяешь, что меня так и тянет однажды взять и доказать тебе обратное.

– Мечтай дальше…

Женщина в длинном темно-синем платье вынырнула из бокового прохода, бросила на Феликса полувопросительный взгляд. Тот мгновенно подобрался, почувствовав ее тревогу.

– Что-то не так? – тихо спросил он, когда дама приблизилась к ним.

– Не знаю… – она задумчиво смотрела в пространство над плечом коллеги. – Вроде все как было… только у мистера… – она оглянулась на беседующих политиков, точно прикидывая, не услышат ли ее, – у америкоса, в общем… как-то изменился запах. Пару минут назад.

– Запах? – Игорь удивленно покосился на женщину.

– Мари так чувствует ауру, – пояснил Феликс. – Через запахи. И что бы это значило, дорогая? Он испугался, разозлился?

– Ни то, ни другое. Я первый раз такое вижу… точнее, чувствую. Как будто совсем другой человек. Но агрессии нет, никакого негатива. Только интерес.

– И это его чувство я вполне разделяю, в данном случае, – Феликс ободряюще похлопал сотрудницу по плечу. – Продолжай наблюдения. Мы будем рядом…

– Да они, собственно, уже прощаются, – женщина, бросив беглый взгляд на объекты наблюдения, скрылась в боковом коридоре. Политики и впрямь пожимали руки, обмениваясь фальшивыми улыбками. Феликс проводил взглядом представителя американской стороны, нахмурился слегка.

– Как думаешь, Игорек, ничего, если мы его немного «попасем»?

– Это ты у его охраны спрашивай. Я их, кстати, не вижу и почти не чувствую. Профессионалы!

– Скорее, самоуверенные дуболомы, обученные паре-другой приемчиков. Кроме них, ничего не умеют, но уж что получается – отрабатывают со всем усердием. Не парься. Мне сегодня интересный расклад с утра выпал…

– Благоприятный? – уточнил Игорь, следуя за коллегой вниз по лестнице. Американец уже спустился в зал, но с толпой не смешался – целенаправленно двинулся к выходу. Что было действительно странно – куда ему уходить из отеля, на ночь глядя?

– Неа. Интересный, – повторил Феликс.

Долго следовать за машиной американца не пришлось – через пару кварталов он затормозил в подворотне, оставил двух охранников растерянно топтаться у машины, и решительно постучался в дверь неприметного двухэтажного здания. Строгого вида пожилая дама открыла дверь, тут же засияв улыбкой. Феликс проехал по узкой улочке, почти не снижая скорости – не хотел привлекать внимания. Припарковался поблизости, выскочил из машины, окинул взглядом окрестности.

– Вон та арка, похоже, сквозная… отлично.

– Наблюдаем? – спросил Рогозин. Его спутник кивнул и бегом бросился в указанную арку. Они пересекли двор, заскочили в крайний подъезд пятиэтажного и вроде бы жилого дома. Феликс не слишком ориентировался в городе, но отель, кажется, находился в историческом центре, если вспомнить бегло изученную перед заданием карту. Так что невысокий дом с вычурными барельефами имел гораздо больше шансов оказаться музеем, чем жилым строением. Однако внутри обнаружился вполне современный подъезд, сквозь окна в котором можно было наблюдать за подозрительным домом, где скрылся штатовский посол. И пытаться, например, в бинокль разглядеть висящее на двери объявление.

– Opfer… Gewalt*… слова-то какие знакомые, родные, можно сказать, – пробормотал Феликс и передал бинокль коллеге. – Может, ты разберешь? Что-то смысл от меня ускользает, мартышка к старости слаба глазами стала…

– При чем тут глаза, пить надо меньше, – прокомментировал Игорь, разглядывая табличку. – Собрание... жертв домашнего насилия? А, точнее, женщин – жертв насилия…