Текст книги "Заклинатель змей (СИ)"

Автор книги: Олег Рогозин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Вечер закончился почти идиллически – они целый час, не меньше, вдвоем выковыривали из длинного ворса ковра мелкие осколки стекла. Саша пару раз порезался, но его ранки были немедленно «залечены» поцелуями. Пожалуй, даже слишком интенсивно.

– Только не говорите, что у вас еще и на кровь фетиш, – ужаснулся Саша.

– А я давно тебе говорил, что ты связался с психопатом….

Глава 4. Восьмерка Жезлов – Перемены.

Тяжелые капли дождя барабанят по плечам, но дискомфорта это не вызывает. Он сейчас – словно часть этого леса, что жадно впитывает каждую каплю широкими листьями пальм, яркими лапами папоротников, гибкими телами лиан. Одуряющий запах цветов, земли и влажной древесины заполняет пространство, шум дождя напоминает чей-то ненавязчивый шепот, стеной окружает его, отрезает от внешнего мира. Даже вездесущие птицы смолкают постепенно – остается только дождь. И зов – точно звук тяжелого медного гонга, прозвучавший не в ушах, но где-то на границе сознания. Саша идет по едва заметной тропинке, не в силах противиться зову – да он и не пытается, напротив, почти бежит навстречу, легко касаясь босыми ступнями теплой влажной земли, охваченный радостным ожиданием чуда.

Тропинка поворачивает, и сквозь зеленый хаос тропического леса проступают очертания побелевших от времени стен старого храма, буйно оплетенных лианами. По стене ловко карабкается обезьяна, но, завидев гостя, спрыгивает и с визгом исчезает в глубине джунглей.

Учитель ждет его на пороге, улыбаясь приветливо. Саша едва узнает своего наставника – его лицо никогда не было таким загорелым, а волосы – такими светлыми, выгоревшими под беспощадным индийским солнцем. В его улыбке – мудрость тысячелетий и отрешенность бессмертного, в его глазах – мягкий свет бесконечной любви ко всему сущему…

– Намаскаара-ха, – произносит он, и откуда-то приходит знание – это приветствие на санскрите.

Он протягивает руку и уводит парня за собой, в темноту и влажную прохладу храма. Они идут по огромному залу, и сотни свечей загораются вокруг, превращая темноту в медовый полумрак. Тонкие струйки дыма поднимаются над курильницами с благовониями, заполняя воздух ароматами сандала и листьев дерева бодхи.

Ласковым и уверенным движением учитель сбрасывает с его плеч кусок ткани, в который парень все это время заворачивался. Сам он снимает рубашку и остается в свободных белых штанах из грубой ткани.

Саша тянется робко к нему, чувствуя желание и одновременно понимая, что в этом месте они могут позволить себе не более, чем вот этот почти целомудренный поцелуй. Прижимается к бронзовому от загара телу, чувствуя на спине горячую ладонь…

– Эй, мы не затем сюда пришли, – шепчет Игорь уже по-русски, и смеется.

Они садятся на пол, друг напротив друга, в простую позу «полу-лотоса» – со скрещенными ногами. Учитель берет его за руки, его глаза сияют ярче свечей, приютившихся в трещинах стен. Саша чувствует, как тело становится легче, он словно приподнимается над землей… причудливые барельефы на стенах точно проплывают мимо, он бросает взгляд вниз и понимает вдруг, что висит в воздухе, а пол остался далеко внизу… Накатывает паника, но горячие сильные руки надежно держат его запястья.

– Ты это можешь, не сомневайся, – эхо под куполом множит торжественный шепот.

Под самым потолком в дальней стене храма вдруг обнаруживается огромный, в рост человека, проем. Они садятся на теплый полированный камень, свесив ноги наружу, и Саша осторожно высовывается, оглядывая окрестности…

… под ними расстилается горная гряда с чередой зеленых долин, с головокружительной, многокилометровой высоты видны окутанные туманом белоснежные шапки гор… но это невозможно, на какой же высоте тогда храм? Однако сомнения тут же исчезают, сменяясь восторгом – солнце выныривает из хмурого дождевого облака, и долина вспыхивает фейерверком разноцветных радуг…

…семь утра. Саша со вздохом положил телефон обратно на тумбочку. Стоило уезжать в такую глушь, если все равно просыпаешься, как в городе, почти на рассвете?

Можно было, конечно, попробовать поспать дальше. Но не раньше, чем через полчаса. Такая вот «подстава» – каждое утро Саша не только просыпался примерно в одно и то же время без будильника, но и чувствовал себя при этом омерзительно-бодро, словно не в постели нежился, а истязал организм физическими упражнениями на свежем воздухе. Собственно, причину вычислить было несложно, особенно почитав о том, что такое «эмпатия». Эмпатия – это нематериальная связь между людьми, в ходе которой происходит передача не информации, но чувств и ощущений. Часто возникает между близкими людьми, в семьях и брачных союзах… и так далее. Саша в брачных союзах не состоял, но среди его знакомых был только один маньяк, способный делать зарядку в семь утра. А потом – обязательная пробежка. Это ж святое.

Улыбнувшись воспоминаниям, парень поднялся и потопал на кухню. В неожиданно просторном деревенском доме, где поселилась вся их дружная компания, и кухня была под стать – огромная, с традиционной русской печью, с широкими окнами и затейливой отделкой стен. Печь, к счастью, была не единственным источником тепла – в комнатах стояли довольно мощные электрические обогреватели. Хотя Саша все равно чувствовал, что постоянно мерзнет, кутался в свитера и ворчал на Тима, открывающего окна в их общей спальне.

Стратегическое место возле теплой печи оказалось уже занято – там сидела Оля, задумчиво провожая взглядом клубы пара над дымящейся кружкой с кофе.

– Доброе утро. Ты-то чего в такую рань? – удивленно поинтересовался Саша. Вот уж кто был откровенной «совой», так это Оля.

Сновидица глянула на него через плечо, кивнула несколько заторможенно.

– Это мымре такая пурга снится, – пожаловалась она. – Ладно бы кошмары мучили, а то… бытовуха какая-то депрессивная. Детишки, йогурты просроченные, мама приезжает, мама уезжает, мама умирает… Бумажки какие-то… Мне даже хочется ее в кошмар затянуть, честное слово. Пусть хоть взбодрится.

– Не надо. Ей и так досталось, – ответил Саша, набирая воду в чайник. – Пока будем просто наблюдать.

– Как знаешь, – пожала плечами девушка. – А то я бы ей внушила чего-нибудь про мертвых младенцев… может, подсознание картинки какие вытянет.

– Пока не надо, – повторил Саша, без особой уверенности, впрочем. Он уже чувствовал, что придется, в конце концов, что-то такое радикальное применять. Потому что сбор информации пока не давал результатов. Жители не то чтобы недоброжелательны были к чужакам… кажется, им было просто все равно. И на мистические темы болтать не любили – слишком эти темы далеки от насущных проблем. Да и с кем тут контактировать-то? Светка честно старалась, заводила разговоры с продавщицами, даже с бабушками на лавочках. Много сплетен узнала, а толку-то? Забеременела от кого-то учительница, да не смогла выносить. Точка. Вариантов «от кого» набиралось, правда, с полсотни, причем молодой неженатый участковый был, по мнению общественности, далеко не последним кандидатом на эту «должность». Его в поселке вообще всерьез не воспринимали – что за мужик, даже водки не пьет. То ли дело прошлый, вот уж кто умел любую драку одним словом разогнать. Ну, как одним – парой десятков, да все непечатные, трехэтажные да заковыристые. Зато вот, трактор водить умел. А нынешний что? И так далее.

– Семестр начинается скоро, – сказал Саша, покосившись на замершую в одной позе девушку. – пропуски пойдут, хреново. Хотя дело важнее, конечно. Верно?

– А я не учусь, – равнодушно ответила Оля.

Разговаривать она была явно не настроена, и парень, пожав плечами, вернулся к собственной кружке с чаем.

Надо было придумать хоть какой-то план действий. Нельзя же вечно оставаться на стадии «собирания информации»? Где-то глубоко внутри хотелось, если честно, все бросить и сбежать обратно. Куда-нибудь, где тепло и где есть Игорь. Или даже в обратной последовательности.

Невольно улыбнувшись, парень представил, как тот ритмично наматывает круги по заснеженному стадиону. Наверняка без шапки, а ведь Сашу заставил бы ее надеть непременно. Картинка так и стояла перед глазами, на удивление четкая и живая, и Саша вдруг представил себе, как прикасается осторожно к его волосам, стряхивая капли от растаявших снежинок. Интересно, насколько эта самая эмпатия развита у самого Рогозина? Чувствует ли он, когда о нем думают?

…Ярче всего эта их странная связь проявилась однажды ночью, когда Саша как раз заночевал у шефа. Почти по делу, да, но дело никогда не мешало им предаваться прочим занятиям. Однако проснулся он среди ночи в одиночестве, да не просто проснулся – вскочил на постели, задыхаясь от ужаса. Кошмарные сны его давно не мучили – тем ярче были впечатления от этого. Парню снилось, что он приходит в себя в больнице, и не видит собственных ног – вместо них короткие забинтованные обрубки. Он кричал и бился в руках санитаров, а невесть откуда возникший Игорь успокаивал его, говорил, что с этим вполне можно жить, говорил о каких-то протезах, с которыми «будешь, как киборг, сверхчеловек с титановыми костями». Вот эта его манера нести успокоительную чушь придавала сну такую ужасающую реалистичность, что Саша долго не мог прийти в себя. Он соскользнул с кровати, прошелся по квартире в поисках Игоря, и обнаружил того на кухне, с телефонной трубкой возле уха. Саша робко заглянул в дверь, оценивая обстановку – неужели опять с Русланом разговаривает? Но, видимо, собеседник был иным, потому что Рогозин сразу отвлекся, глянул на него вопросительно. Саша помотал головой и замер, молча любуясь сидящим на подоконнике мужчиной.

– Погоди минутку, – сказал Игорь в трубку и прикрыл ее ладонью. – Ты чего?

– Сон… приснился, – тихо сказал Саша, уже застеснявшись собственного страха – маленький, что ли? Но Рогозин, конечно, все понял. Улыбнувшись, он похлопал по подоконнику возле себя.

– Иди сюда.

Саша устроился рядом, прильнул к нему, отогреваясь и постепенно успокаиваясь. Майор обнял его одной рукой, прижал к себе и снова вернулся к разговору.

– Вы там… не один, – помолчав, резюмировал его невидимый собеседник. Так уж получилось, что Саше было его слышно. – Извините, я как-то не подумал, мешаю ведь…

– Ну о чем ты, Миша, забей, – ласково сказал Игорь в трубку.

– Не женились там снова, случаем? – вопрос был задан со смешком, но, кажется, не без ревнивой нотки в голосе.

– Нет, – Игорь улыбнулся. – Не женился. Так что ты говоришь, титановые?

– Не, там новый сплав… – пустился в объяснения собеседник. Саша мысленно хмыкнул. О чем таком можно разговаривать посреди ночи? Что они обсуждают, экзоскелеты, танковую броню?

– Физик знакомый сделал, – объяснял тем временем Миша. – Это вообще не его профиль, просто он увлекается этими, знаете… джамперами. Такие штуки, люди на них прыгают… Он оттуда взял модель сочленения.

– И ты, значит, прыгать будешь?

– Мне бы ходить начать, – ответил со вздохом голос в трубке. – А там посмотрим…

Когда Рогозин наконец распрощался с неведомым Мишей, Саша смотрел на него испуганно.

– Ему ноги отрезали, да? – прошептал он. Игорь кивнул и обнял его обеими руками, притягивая к себе.

– Говорят, наши на минах не подрываются… а вот бывают такие мины. Заговоренные, чтоб их. Даже первоклассный сенс может ошибиться. Хороший он парень, мы служили вместе… И не позвонил ведь сразу, вот скотина! Теперь, когда уже реабилитировался, из клиники выписали, протезы ставят – теперь звонит. Раньше бы... я бы хоть приехал, рядом побыл. Представляю, что он пережил.

– Я тоже, – пробормотал Саша. Поднял голову, посмотрел на Игоря недоуменно. – Мне же именно это снилось! Что просыпаюсь, и ног нет! И протезы... про них тоже что-то…

– Чувствуешь, значит, меня, – сказал майор, пригладив его растрепанные волосы. – Этого следовало ожидать. Я, наверное, слишком ярко все это представил. Ну не бойся, ладно? Всякое в жизни случается. Не хотелось бы, конечно, но и с этим можно жить. Вот и Миша справится, он в этой истории оказался сильнее, чем сам о себе думал.

– Пойдем спать, – тихо попросил Саша, снова прижимаясь к нему. Глаза уже слипались, но без Игоря идти решительно не хотелось.

– А без меня боишься? – с улыбкой спросил майор. – Понял, понял, идем.

Легко подняв Сашу с пола, он прижал его к себе и потащил, как ребенка – ну хорошо хоть, через плечо не перекинул.

– Рядом со мной никаких кошмаров не будет, – пообещал он. – Потому что феи-наркоманки боятся моей небритой рожи.

– Какие феи? – Саша подумал было, что ему послышалось.

– Сны, как известно, приносят феи, – сказал Рогозин точно таким же тоном, как рассказывал обычно про способы работы с биополем и прочее. – А кошмары приносят феи, чья деградация под влиянием наркотиков совершенно очевидна…

… – на что, несомненно, и указывает его туманный взор, – сказали у Саши над ухом, и он вздрогнул, глядя недоуменно на смеющихся Алика и Тима.

– Видел бы ты свою физиономию, – доверительно сказал ему Тим. – Ну чисто Шекспир за сочинением очередного сонета про чьи-то томные очи! Я угадал?

«И эти туда же. Тоже мне, секретные агенты. Ничуть не лучше моих офигенно тактичных однокурсников…»

– Какое вам дело, о чем я думаю, больно надо – прочитайте, телепаты, – проворчал он, отставляя совершенно остывший за воспоминаниями чай. Тимофей фыркнул.

– Тут телепатом быть не надо. Ты кому-то смс-ки каждый вечер строчишь, несложно догадаться.

– Смс-ки я пишу, между прочим, исключительно шефу, – совершенно честно ответил Саша. На свою беду – ибо мысли его коллеги потекли в новое русло:

– Нууу, если это о нем ты думаешь с таким лицом, то чего-то мы о тебе не знаем…

– Совершенно невозможно спать, когда вы так орете, – сообщила Света, выходя из комнаты, где обосновались девушки. – Неужели так сложно дать людям поспать лишние полчаса?

– А я как раз собирался тебя будить! – радостно сообщил ей Тим. – Мы ж на кладбище опаздываем!

– Опаздываем! – фыркнула Света. – Вот уж куда опоздать не получится. Обязательно в такую рань подниматься?

– Раньше сходим – к обеду вернемся, – пожал плечами парень.

О кладбище им рассказали вчера. Не о том, что виднелось за окраиной поселка – о старом, заброшенном, где-то далеко за рекой. Тим, впрочем, расстояние прикидывал оптимистически, считая, что за полдня обернуться можно. Они со Светой, не то маскируясь под спортсменов-лыжников, не то и вправду радуясь лишней возможности потренироваться, все окрестные холмы уже излазили и жаждали новых маршрутов.

– Бросай курить, вставай на лыжи, и вместо рака будет грыжа! – в который раз уже продекламировал Тимофей свой любимый стишок, и направился в комнату за снаряжением, на ходу дожевывая бутерброд .

– Тебе там смска, – вернувшись, сообщил он Саше с ухмылкой. – Не иначе, от шефа.

– Потом посмотрю, – ответил тот, на всякий случай делая равнодушное лицо – вдруг это провокация, в продолжение утреннего разговора.

– Да ты не стесняйся, – подмигнул ему Тим. – Он у нас мужчина видный, сложно не влюбиться, понимаю…

«О, господи. Как я понимаю, найдена новая тема для шуток на ближайшую неделю».

– А может, это от девушки, с чего ты взял? – сказал Саша, но было уже поздно – Тимофей развивал тему.

– По крайней мере, ни одна из наших девиц эту стадию не миновала, верно, Оль?

Сновидица холодно посмотрела на шутника.

– Если и есть у меня некие… чувства, то исключительно платонического характера, понятно?

– У меня тоже, – хмыкнула Света, сложив руки на груди. – Платонические. Потому что я реалист. Где я и где он? Тима, к чему вообще эти бредни?

– Да молчу, молчу, я вообще не местный, я тут проездом, – хохотнул парень и выскочил из комнаты. А Света вдруг уставилась на Сашу неожиданно тяжелым взглядом, точно сканируя.

– Ну, пока вы кладбище разведаете, мы тут суп сварим, – Саша заерзал на стуле, чувствуя себя неуютно под этим взглядом.

– По-моему, за картошкой снова надо в магазин, – вздохнула Оля, нехотя поднимаясь. – Сейчас посмотрю в сенях…

– Ну, значит, в магазине заодно продолжим разведывательную деятельность, – улыбнулся Саша. Света на его попытку разрядить атмосферу никак не отреагировала, продолжая сверлить парня тяжелым взглядом.

– Нет, не понимаю, чего он с тобой возится, – процедила она наконец. Саша удивленно моргнул.

– Кто?

– Ну кто-кто. Шеф, разумеется. Он со всеми поначалу возился, конечно. Да и сейчас продолжает… направлять, подсказывать. Но вот мне, например, он всегда предпочитал напоминать, что я сильная и умная и с любой проблемой справлюсь. Вместо того, чтоб иногда… Просто пожалеть. Да, знаю, он не обязан нам сопли утирать. Я как-то до сих пор и сама справляюсь. Просто я думала, он… иначе не умеет, такой уж он человек, смирилась, и не ждала ничего… А теперь смотрю, как он с тобой возится, и понимаю вдруг – умеет он иначе. Вот мне интересно, чем ты особенный такой, а.

Саша растерянно пожал плечами. Света была, что называется, в своем репертуаре – прямолинейна, как танк. Взяла и спросила. И что ей теперь отвечать, интересно?

– Может, я просто не такой сильный, как ты? – сказал он наконец с обезоруживающей улыбкой.

– Может быть, – ответила девушка, резко поднимаясь. – Но что, в таком случае, ты делаешь здесь?

– Здесь это… в Гадюкино? – осторожно уточнил Саша. Неформальное название поселка уже прижилось в их компании – оно этому местечку действительно подходило.

– Здесь – это среди нас, – резко ответила Света и вышла.

Когда в комнату вернулась Оля, парень так и сидел, растерянно глядя перед собой.

– Не грузись, – сказала сновидица, сочувственно глядя на парня. – У Светки просто критические дни. Если она чего-то тебе наговорила, дня через три извиняться будет, вот увидишь.

– Боюсь, что это не в ее характере… да и права она, наверное, – вздохнул Саша.

Лыжная «экспедиция» выдвинулась в путь, а Саша с Аликом отправились к единственному на весь поселок магазину.

– Вчера наконец настроил нормальный интернет, – сообщил Алик, меланхолично расшвыривая ногами снег – дорогу расчищать здесь было некому. – Подключился к одному военному спутнику… а то местный провайдер, по-моему, просто издевается.

– А у нас проблем из-за этого не будет? – нахмурился Саша. Алик помотал головой.

– Нет, я у шефа спросил, он говорит, если у них такая хреновая защита, пусть пеняют на себя. Будут жаловаться – он найдет, что им ответить.

– Да уж, – вздохнул Саша. – Не сомневаюсь.

С шефом он, значит, посоветовался. А с руководителем их «экспедиции», пусть и временным – даже и не подумал.

Уже первые несколько дней работы показали – никто его «руководство» всерьез не воспринимает. Хотя, вроде бы, это было обычной практикой в работе Отдела – периодически давать кому-то из молодежи возглавить несложную операцию, потренироваться заодно… Саша никогда в жизни не руководил коллективом, и понятия не имел, как себя вести. Он предложил план действий, раздал задания – но все это было достаточно очевидно, и без него разобрались бы, кому и чем заниматься. А может, его просто считали еще недостаточно опытным? Парень всерьез задумался сегодня над словами Светы. Что, если она просто выразила общее недовольство? Что, если все они в той или иной мере чувствуют ту же… ревность?

Саша их прекрасно понимал, в общем-то. Каждого из них Рогозин лично притащил в Отдел, выдернув однажды раз и навсегда из привычной реальности. Первым делом непременно напугал до полусмерти, а потом долго, обстоятельно успокаивал – такой уж у него метод. Давал советы, помогал справиться с ужасом перед собственными способностями… чай заваривал по своему волшебному рецепту, отвечал на ночные истерические звонки… Саша понимал, почему они все, так или иначе, любят шефа – Тим в своих шутках был удивительно близок к истине. А где любовь, там и ревность. Даже в самой дружной семье дети порою спорят за внимание родителей. А Игорь определенно слишком долго с ним «возился». Теперь вот – заданием руководить назначил. Естественно… их можно понять.

– Что-то мы рано поперлись, магазин хоть открылся уже, интересно? – задумчиво сказал Алик. Саша полез в карман за телефоном.

– Десять часов. Уже открылся.

Значок непрочитанного сообщения так и мигал наверху экрана – Саша успел забыть о нем. Хмыкнув, он щелкнул кнопкой.

«Снилось что-нибудь? Природа, пейзажи?»

Пришлось остановиться на мгновение – иначе он бы грохнулся, споткнувшись на ровном месте. Удивительная штука – память, особенно если имеешь дело со снами: бывает, весь день ходишь, и не помнишь, что снилось, а стоит какой-нибудь детали напомнить образ из сна, как воспоминания обрушиваются на голову Ниагарским водопадом.

«Ни хрена себе пейзажи!» – написал он в ответ. «Что это было, где это место?»

– Поселок Змиевский, кстати, упоминается в нескольких блогах, – Алику явно было скучно идти просто так. Хотя уши парня закрывали массивные наушники, сейчас он, кажется, плеер не слушал. – Это дневники копателей-добровольцев. Те, что места боев Великой Отечественной раскапывают, идентификацией тел занимаются, снаряды обезвреживают… Ну, или на черном рынке находки продают, это уж смотря кому как совесть позволяет.

– А здесь тоже бои шли? – рассеянно спросил Саша, поглядывая на экран в ожидании ответа.

– Здесь фронт проходил, – кивнул Алик. – Копателям есть, где развернуться. Каждый год ездят. Почитал я их блоги, в общем, ничего особенного, разве что, одна история…

– Давай вечером соберем совещание и обсудим всю новую информацию, окей? – предложил Саша, почувствовав, что телефон вибрирует в руке – входящий вызов.

– Это Индия, штат Ассам, – сказал голос в трубке. Саша поспешно стер с лица дурацкую улыбку, которая там немедленно обосновалась, стоило ему услышать голос шефа. – Были мы там однажды, стерегли одного товарища в аэропорту… Местный наш агент все рассказывал истории про заброшенный храм в джунглях, а у меня так и не нашлось времени туда прогуляться… Пришлось потом вернуться, найти его во сне. Вряд ли он так выглядит, конечно. Но мне там нравится. А тебе как?

– Офигительно, – честно сказал Саша. – И вообще, все было как-то… – он замялся, не зная, как описать впечатления от ночного путешествия, тем более, что рядом Алик топает и все слышит. – Круто, в общем. Как вы это делаете?

– Можешь Олю расспросить, техник таких дофига, – небрежно сказал майор. – Я тебе что-нибудь непременно покажу, со временем. Как у вас дела продвигаются?

Саша вздохнул.

– Процесс идет, – сказал он, стараясь звучать уверенно. – Собираем информацию.

– Ну-ну, – в голосе Рогозина явственно слышалась ирония, но от комментариев он воздержался. –А у нас тут в городе гиперактивность сумасшедших какая-то. Вроде не весна еще, а у них обострения… контактеров всяких пачками в клиники привозят. Тиму надо сказать, он любитель послушать рассказы про тарелочки… Ладно, ты не болтай там на морозе. Звони, как результаты будут…

– Забавно, – прокомментировал Алик, когда он положил трубку. Саша вопросительно нахмурился.

– Обсудим потом, на совещании – это шеф так говорит обычно. Начнешь ему докладывать, а он отмахивается – потом, мол, все обдумай, в голове систематизируй и приходи. У вас похожий стиль, однако.

– Я вообще не знаю, как руководить, – мрачно сказал Саша, глядя себе под ноги. – Вам, наверное, очень смешно наблюдать за моими попытками.

– Не грузись, – Алик неожиданно шагнул к нему ближе, коснулся локтя ободряющим жестом. – В первый раз всем тяжело. Никто не смеется, что ты. Ну разве что Тим зубоскалит, так он всегда такой.

– Спасибо, – вздохнул Саша. – Но мне кажется, ребята мной недовольны…

– Как говорит обычно по этому поводу Игорь Семенович, «я не червонец, чтоб нравиться всем», – улыбнулся Алик.

Саша фыркнул в ответ. И правда что.

– Это не он придумал, это вообще Кинчев… – пробормотал он, восстанавливая историческую справедливость.

На площади перед магазином стояли грубо сколоченные из досок прилавки – летом, наверное, здесь был рынок, зимой же находилось мало желающих торговать на открытом воздухе. Однако несколько бабушек бодрого вида все же присутствовали, и при виде парней оживились, начали рекламировать свой товар – какие-то варенья-соленья из местных ягод, что ли, Саша не вникал.

– Надо контакты налаживать, верно? – вполголоса сказал Алик, без особого энтузиазма, впрочем. И направился к одной из продавщиц. Саша молча последовал за ним, лихорадочно раздумывая, как бы этот самый контакт наладить-то. Предмета «психология деревенских бабок» в учебной программе психфака, к сожалению, не было.

– А что за ягоды, морошка, говорите? Разве она растет в этой климатической зоне? – Алик, похоже, тоже понятия не имел, на каком языке разговаривать с туземцами.

– Дык на болоте-то! – начала пояснять продавщица. – По краю пройдешься, и…

– А почему варенье красное, разве она не желтая?

– Колдуны, – сказал кто-то рядом хриплым свистящим голосом, и Саша дернулся, оглядываясь по сторонам.

К прилавку неспешно ковыляла сухонькая старушка в длинном черном полушубке и разноцветном платке.

– Колдуны это, Митриевна. Хорош с ними лясы точить.

– Да что ты, в самом деле, карга старая, из ума выжила, – окрысилась на нее владелица варенья из загадочной морошки-не морошки. – Ребята на лыжах кататься приехали, им Николай Петрович дочкин дом сдает…

– Колдуны-ы, – нараспев произнесла старуха, и уставилась на парней мутным подслеповатым взором.

– Пойдем, – Саша дернул товарища за рукав. Старуха его пугала.

– А почему это мы колдуны? – спросил Алик, но явно сумасшедшая бабуля его проигнорировала, мотула головой и заковыляла прочь.

– Пойдем, нам же за картошкой надо…

– Да-да… – пробормотал рассеянно Алик, и двинулся за ним. Уже возле дверей магазина он прошептал едва ли не с восхищением:

– Ты заметил, какие у нее щиты? Ни хрена себе бабуля! Какая-нибудь местная знахарка небось…

– Надо о ней разузнать у местных, – кивнул Саша, заходя в магазин. – Вот счас на обратном пути спросим…

Ему было стыдно – он даже не попытался «прощупать» старушку, проверить ее энергетику. Просто испугался… чуть в панику не ударился, от дурацкого чувства – их раскрыли, о них знают! Хотя какое там «раскрыли» – можно подумать, кто-то прислушается к воплям городской сумасшедшей. Ага, конечно, соберут на площади большой костер и сожгут приезжих «колдунов»…

В кармане снова загудел телефон. Саша вытянул трубку – вызов был от Тима.

– Тут не кладбище, а черт знает что! – взволнованно кричал в трубку тот. – Энергетика рваная, сплошные вихри, дырки какие-то, в жизни такой хрени не видел! И перекопано все… и следы, человеческие, тут явно кто-то ходит! Банки консервные валяются…

– Не светитесь там особо, – сказал Саша, чувствуя, как сердце гулко бухает в груди, отзываясь на приток адреналина. – Все зафиксируй детально, сфоткай, только продолжайте лыжников из себя корчить, ладно? Максимальная осторожность! Если там кто-то бывает, может, он и сейчас там.

– Понял, шеф! – шутливо ответил парень. – Усе сделаем в лучшем виде! А вообще, судя по состоянию могил, знаешь, что я тебе скажу, Саня? В деревне Гадюкино, едрить ее в качель, завелся собственный некромант!

– Так, – сказал Саша, глубоко вдыхая воздух. – Разберемся. Вечером, на совещании.

Глава 5. Пятнадцатый Аркан – Дьявол.

Запись от 15 сентября.

RedStalker: Ну вот и закончился очередной сезон. Покопались бы еще пару недель, да зарядили дожди, плюс народ разъезжаться стал – в отряде у нас в основном студенты, всем на учебу надо. Подробный отчет и фотки выложу чуток попозже, ну а пока – общие впечатления. Копали мы в окрестностях поселка Змиевский. Примечателен этот населенный пункт тем, что в войну его сожгли почти дотла, потом отстраивали на новом месте – от старого только кладбище и осталось. «Звенит» там лес, конечно, порядочно, железа в земле хватает. За сезон подняли два десятка тел, несколько с жетонами – редкая удача, на самом-то деле, без них поди определи личность… Местные помогали охотно, вообще население на редкость адекватное, хоть и бухает, ну да это, как известно, беда всероссийская.

А сейчас я хочу рассказать вам, дорогие ПЧ, о том, какие психи встречаются среди копарей. Нет, всякие бывают, мало кто ездит из чистого патриотизма, особенно – в первый раз… Это потом, когда пропустишь через себя весь этот ужас, прочувствуешь – невозможно остаться в стороне, стыдно становится перед ними, перед теми, кто за наше будущее кровь проливал, а теперь лежит безымянный под каким-нибудь оврагом… когда впервые череп из земли вытащишь, а в зубах – пальцы прикушенные, то ли от боли, то ли от отчаяния, когда ноги гранатой оторвало и в окопе землицей присыпало… а, черт, снова скатываюсь в патетику, прошу пардону.

Так вот, всякие бывают. Кому – историческую справедливость восстановить, а кому и «сувенирчиков» накопать втихую. Но такого я еще не встречал…

Прибился к нам один персонаж, назвался Фрицем – уже неплохое начало, да? Ну ладно, мало ли у людей прозвища бывают… Но я к нему потихоньку присматривался. И заметил – он, падла такая, на каждую найденную немецкую железяку чуть ни не молится. А к нашим – равнодушен. Начал я у него выяснять осторожно, про убеждения его политические и прочие… Народ, я такого наслушался – уши в трубочку сворачивались. Шкет двадцати лет от роду считает себя прямым наследником идей Рейха. Он, видите ли, в прошлой жизни эсесовцем был! Приобщался, мать его, к оккультным тайнам Аненербе!

Подхожу я к Михайленко, к главнюку нашему, и говорю – гнать надо это уебище взашей, ибо не знаю, кто как, а я с ним рядом работать отказываюсь. Тот засомневался, конечно. Два дня сомневался. А потом мы Фрица этого ночью на раскопе обнаружили. По краям ямы свечи понатыканы, а он на дне сидит и с черепом о чем-то шепчется, из днем выкопанных, видать, из неидентифицированных. В общем, накостыляли мы ему и с вещами из лагеря поутру выкинули. Деревня недалеко, пара часов ходу, да и на трассу может сам выбраться, чай, не маленький. Хотел бы я написать, что больше мы его не видели, да только не уехал он. В деревне, что ли, жилье себе нашел, а может, палатку где-то раздобыл. До самого конца раскопок маячил в окрестностях – то в лесу его наши заметят, то в деревне, в магазине. Персонаж-то приметный – рожа бледная, патлы длинные, на груди вечно хрень какая-то болтается – амулеты-фенечки, фиг его знает, что. Как его местные не прогнали – ума не приложу. Чем он там занимался – не знаю и знать не хочу. Ребята говорят, в лесу натыкались на чужие раскопы, неглубокие, да только я что-то сомневаюсь, что без металлоискателя он хоть кружку ржавую нашел. Вот такая вот история…

Сколько на свете живу – никогда не пойму, наверное, как можно так своих предков позорить. Все эти нео-фашисты, скинхеды, долбоебы малолетние! Железный крест на шапку нацепит, и давай маршировать под «Рамштайн»… Так и хочется за шкирку взять да спросить – твой дед, сука, с кем воевал? За кого воевал, падла такая?