Текст книги "Проблема SETI"

Автор книги: Олег Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Финита! Теперь можно выйти из подполья.

* * *

– Что это вы, друг мой, целый день где-то скрываетесь? Ищут вас, ищут и никак найти не могут.

Вместо ответа, чтобы не врать без нужды, достаточно развести руками. Жест довольно туманный. Его можно истолковать, по крайней мере, двояко. Либо: «Что поделаешь, Вахтанг Иванович, плохо ищут. Я же в этом не виноват». Либо: «Дела, Вахтанг Иванович, дела. Я бы и рад от звонка до звонка сиднем сидеть, чтобы никаких хлопот вам не доставлять, но ведь дел по горло, везде надо поспеть». Как бы то ни было, дальнейшие расспросы не последуют: действительно, и секретари работают ник черту, и дел у всех – завались.

– Так, друг мой, – говорит Вахтанг, обходя вокруг своего необъятного стола, заваленного гранками, – Начнем с вами работу, если вы не возражаете. Статью вашу… о внеземных цивилизациях… – он тщательно выговаривает эти два слова, – я прочитал… Я имею в виду – статью Покровского… Не скажу, что я от нее в восторге… Как читатель… Но как у редактора у меня к ней особых претензий нет. Так, кое-какие стилистические замечания – вы потом посмотрите… Но у вас тут в плане, я смотрю, какая-то анкета… Что за анкета? Где она? Я ее не вижу…

Он делает такое движение, будто что-то ищет у себя на столе, и, не найдя, выжидательно смотрит на меня.

Этого я, честно говоря, не ожидал. То есть я знал, что дела мои не так уж плохи, коли уж Вахтанг вызывает меня к себе (об этом я забыл сказать читателю). Если бы он решил снять статью – в таком случае он меня не вызывал бы, просто вернул бы ее в секретариат и попросил бы замену. Но чтобы настолько хорошо было со статьей дело… Чтобы он не потребовал вызвать автора, не попросил бы его начало переставить в конец, а конец – в начало, середину же вовсе выкинуть (именно так он поступает со статьями, которые ему почему-либо не удается отклонить вовсе)… Чтобы он не испещрил текст всякого рода язвительными замечаниями, колкостями, относящимися главным образом к моей редакторской неумелости, неспособности рассуждать логически, изъясняться литературно (словно бы я автор этой статьи: самих авторов он не трогает, за все их грехи, как он полагает, должен отвечать отдел)… Чтобы он ограничился лишь незначительными пометками «ст.» (что означает – «хромает стиль»)… Да и этих-то замечаний раз, два и обчелся (я успел заглянуть в гранку через его плечо)… Этого я совсем не ожидал. Это, можно считать, просто подарок судьбы. Такое однажды в десять лет случается. Должно быть, боги все-таки одумались, смилостивились к людям, жаждущим хоть что-нибудь разузнать о ВЦ (либо же решили: все равно вы до них не доберетесь).

Если же оставить богов в покое, причина всего, надо полагать, – устал Вахтанг от предыдущего номера, притомился (а номер был действительно тяжелый). Махнул рукой – ВЦ так ВЦ! Каждый по-своему с ума сходит. В конце концов, он этим номером не с самого начала занимался – как говорится, подхватил знамя, выпавшее из рук товарища.

Ну что ж, теперь надо этот успех закрепить. Теперь главная задача – отстоять анкету.

– Анкета на машинке, – говорю я. – Обещали через полчаса сделать.

На машинке – это значит в машбюро. На самом деле листок с вопросами благополучно лежит у меня в кармане. Но надо же все-таки предварительный зондаж осуществить. Выяснить, хотя бы в общих чертах, как он относится к самой идее – провести такую анкету. Прежде чем непосредственно показывать ему текст.

– Это что же вы всесоюзный референдум провести собираетесь? Есть ли ваши эти… цивилизации… или их нет? Если большинство проголосует за них, стало быть они есть? Так надо полагать?

– Ну, не совсем так… – говорю я уклончиво. – В общем, вы посмотрите, когда она выйдет из машбюро.

– Посмотрим, друг мой, посмотрим, – говорит Вахтанг Иванович, нажимая кнопку вызова секретаря. Сейчас за следующим сотрудником Руфина помчится. – Посмотрим, какой референдум вы собираетесь провести среди населения.

Мне ясно, что в таком виде, как она лежит у меня в кармане, анкета не пройдет. Надо что-то придумать. Найти какой-то ход. То, что этот ход существует, – в этом у меня нет ни малейшего сомнения.

…Через полчаса я снова появляюсь в кабинете Вахтанга. Ход найден. Он заключается в следующем. О внеземных цивилизациях много пишется в научно-популярной литературе, в журналах. Вот и надо эту анкету преподнести под таким соусом, будто нас интересует прежде всего не само по себе мнение читателей о поисках ВЦ, а на основании каких научно-популярных произведений сложилось это мнение. Короче, наша главная цель – выяснить, в какой мере понятия читателей отвечают современным научным представлениям об этом предмете. А поскольку понятия эти, естественное дело, черпаются из научно-популярной литературы, стало быть, говоря иначе, наша цель – разобраться, какова эффективность этой литературы.

По-моему, вполне благородная цель. Деловая, конкретная. Это ведь совсем не то, что всенародное голосование по поводу наличия или отсутствия ВЦ. Все сразу переводится совсем в другую плоскость.

– Так, друг мой, сейчас посмотрим, каким референдумом вы собираетесь нас удивить, – говорит Вахтанг, беря у меня анкету.

– Идея очень простая, Вахтанг Иванович, – я стараюсь придать своему голосу бодрую и невинную интонацию. – Вот мы пишем о том, о сем, о пятом, о десятом… Я имею в виду научно-популярную литературу… А всегда ли мы точно знаем, каковы плоды наших писаний? Ведь у некоторых читателей в голове бог знает какая каша от них образуется. Вот и хорошо бы посмотреть на эту литературу, как говорится, сквозь призму читательского усвоения. Все ли мы так, как надо, делаем? Причем проблема внеземных цивилизаций для этого наиболее удобна: тут каша образуется еще и по той причине, что почерпнутое из научно-популярных книг смешивается с вычитанным у фантастов. Стало быть, одна из необходимых корректив уже видна: авторы научно-популярных работ на эту тему должны четко очерчивать границу между научными, строгими, взглядами и фантастикой. Не уставать это делать. А какие туг еще нужны коррективы – это и выяснится из читательских ответов. Я думаю, такая анкета будет полезна (о том, что она интересна, я уж не говорю).

Ну, что, клюнул? Читает, шевеля губами (привычка у него такая).

К анкете я добавил предисловие, где разъясняется эта самая цель – установить, как воспринимается читателями научпоп (такое сокращение в ходу среди журналистов). Добавил также еще один, девятый, вопрос: мол, под влиянием каких научно-популярных произведений сложились ваши вышеизложенные представления? А как же иначе? В этом ведь теперь самая суть, самая изюминка заключена.

– Так, друг мой, – говорит Вахтанг, садясь за стол (анкету он читал стоя). – Вопросов вы тут много понаписали. Не тяжело ли будет нашим бедным читателям, как вы полагаете?

Кажется, клюнул, коли уж о деталях завел речь. Иначе позудел бы еще немного про референдум да и произнес свое окончательное и бесповоротное «No».

– Вопросов вы тут много понаписали. Не кажется ли вам, что некоторые из них явно лишние? Ну, что, например, я, рядовой читатель, могу вам сообщить по поводу расстояний до ваших цивилизаций? Откуда мне это знать? Я полагаю, что и уважаемым ученым это пока что не очень известно – ну, а мне, рядовому читателю, тем более.

Все ясно: клюнул. Сомнений быть не может. Раз уж подробности пошел обсуждать.

Теперь надо бороться за каждый вопрос, иначе, по одному, он их все выкинет, если уж сразу не выбросил всю анкету целиком.

– Очень важный вопрос, Вахтанг Иванович. Именно от того, каково расстояние до ВЦ, зависит, когда мы их сможем обнаружить. То есть с этим вопросом связан следующий.

– А я бы и следующий на вашем месте опустил. Когда будет впервые установлена связь?.. Ну, что гадать на кофейной гуще? Что мы тут с вами можем нагадать?

Так, надо срочно чем-то жертвовать. Все в целости, конечно, сохранить не удастся. Все не спасти. Требуется какое-то жертвоприношение на алтарь Вахтанга.

– Вообще-то, Вахтанг Иванович, я, пожалуй, согласен с вами: насчет расстояний можно опустить…

– Да, Юрий Александрович, для чего нам задавать читателю непосильную задачу? – Вахтанг берет меня за рукав, как бы призывая к себе в единомышленники. – Откуда ему знать, какие тут могут быть расстояния – сами посудите? И потом расстояния – это ведь уже детали, согласитесь. Нам же надо поставить какие-то более общие вопросы…

– Но следующий вопрос я бы вас просил оставить. Все-таки «когда» – это очень важно. Одно дело, если лет через десять—пятнадцать, и совсем другое – если лет через пятьсот… Если через пятьсот, тогда и говорить не о чем. Нет предмета для разговора.

– Ну, хорошо, оставьте этот вопрос, если вам так хочется, – говорит Вахтанг миролюбиво. Снимать все подряд он тоже не может.

Достигнут разумный компромисс.

– Идем дальше, – продолжает он. – «Обязательно ли разумные существа иных миров похожи на людей?» Тут у меня нет абсолютно никаких возражений. Похожи, не похожи – пусть читатель пофантазирует. Наши фантасты столько пищи ему для этого дали. С двумя головами, с тремя ногами… Или вообще без голов и без ног… У Лема, кажется – этот, разумный океан?.. Ну да, Солярис. Одним словом, этот вопрос вполне годится. У меня нет ни единого возражения.

Я знаю: чем больше Вахтанг расхваливает этот вопрос, чем больше он повторяет, что у него нет против него никаких возражений, тем сильнее окажется его оппозиция следующему. Или следующим. Так оно и оказывается.

– А вот два вопроса, которые идут далее, – говорит он решительно, – по-моему, совершенно не нужны. Без них вполне можно обойтись. Ну, что такое цивилизация искусственных существ? Каких существ? Роботов? Киборгов? Ну что мы будем читателю голову морочить всякой ахинеей? Ну какую цивилизацию могут роботы создать? Мы ведь с вами серьезные вопросы предлагаем. Внеземные цивилизации – это сейчас предмет серьезных научных изысканий. Солидные ученые заняты их поиском. Что, они роботов в космосе ищут? Или киборгов? Ну, не смешите людей, мой, друг!.. А затем у вас идет вопрос, против которого я вообще категорически возражаю. О том, что срок существования цивилизаций довольно ограничен. Что на это вам может ответить читатель, скажите, пожалуйста? Единственно, что он в состоянии ответить: да, может разразиться термоядерная война, которая любую цивилизацию способна уничтожить. Всякую цивилизацию, друг мой. Но наша с вами задача – не становиться в позу сторонних наблюдателей, не возвышаться над этой опасностью в этаком философском величии, – а бороться против этой опасности всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами. И читателя призывать к тому же. Вот какова должна быть наша с вами гражданская позиция.

Тот же самый вариант. От чего-то надо скоренько отказываться. Отказываться надо от ограниченного срока существования цивилизаций: против этого вопроса он возражает категорически, стало быть, ни за что не согласится его оставить.

– Что вам сказать, Вахтанг Иванович? – я тяжело вздыхаю. – Без каждого из этих вопросов анкета очень много потеряет…

– Ничего она не потеряет, друг мой, ничего, – Вахтанг подходит ко мне вплотную, снова берет меня за рукав, заглядывает в глаза. – Ничего она не потеряет. Напротив, много выиграет – станет короче и четче. Анкета должна быть короткой, друг мой. Иначе это не анкета, а унылый вопросник.

– …Она много потеряет, Вахтанг Иванович, – продолжаю я, как бы не слыша его уверений. – Что касается искусственных цивилизаций, мне кажется, вы тут сами себе несколько противоречите. Только что вы говорили: пускай читатель пофантазирует, – а теперь лишаете его такой возможности…

– Но сколько можно фантазировать! – говорит Вахтанг раздраженно. – Здесь фантазируйте, там фантазируйте… У вас что анкета – о научной фантастике?

– Всего два вопроса фантастические, Вахтанг Иванович. Все остальные – серьезная материя. Если один останется, маловато. Надо же соблюсти какую-то пропорцию.

– Ну, хорошо, – говорит Вахтанг уже более миролюбиво. – Оставьте ваших киборгов, если вам так хочется… Если они вам так дороги… Но против «довольно ограниченных» сроков я решительно возражаю. Мы тут должны стоять на активных гражданских позициях, а не предаваться этакой философской созерцательности. Все. Забирайте ваши гранки. Больше у меня замечаний нет. Надеюсь, вы консультировались со специалистами? С этой стороны у вас все в порядке?

Я отвечаю, что немедленно проконсультируюсь.

– Да, мой друг, это совершенно необходимо. Что-то мы с вами могли упустить по нашему недомыслию. Мы ведь с вами все-таки не являемся знатоками в этой высоконаучной области…

Я, разумеется, остаюсь при своем мнении по поводу сроков жизни цивилизаций. Чтобы занять активную гражданскую позицию, стать борцом за что-то или против чего-то, надо сначала хорошенько осознать самую ситуацию. За что и против чего она побуждает бороться. Немало ведь людей, для которых ядерная война – нечто абстрактное, нереальное. Дескать, этим политики должны заниматься, руководители. Это их дело. Нас это не касается…

Но спорить с Вахтангом, конечно, бесполезно. Тем более что пошел же и он на уступки – киборгов вот оставил. А как же ты хочешь? Чтобы он уступал, а ты нет? Какой же тогда это компромисс?

В общем, все получилось не так уж плохо. Потери минимальные. А вариант – оптимальный.

ВАХТАНГ ТОРИДЗЕ

(он продолжает разговор)

Какая-то полоса неудач: в понедельник Ирина, жена, попала в больницу (обострение холецистита), а во вторник Дмитрий Павлович заболел – пришлось его по номеру подменить (больше некому – кто в отпуске, кто в командировке). Вести два номера подряд – это, доложу я вам, нагрузка… Да еще в нашей газете, где каждый с норовом, с гонором. В общем – на разрыв: и Ирину навещать надо (момент решающий – будет ли операция?), и гранки допоздна читать, полосы подписывать… Нынче уж ночью сердце дало о себе знать – почувствовал я его. Давно не чувствовал. Недели две уже. Всякий раз так: чуть только возрастает напряжение-барахлить начинает сердце. Врачи успокаивают: это, мол, у вас неврастеническое, никаких органических изъянов нет… Но кто знает, отчего случается инфаркт, по какой причине – органической или нервной? Почему-то сплошь и рядом люди на пол грохаются после всяких нервных встрясок.

Хуже нет так вот, на ходу, принимать номер. Обычно загодя статьи читать начинаешь (не все, конечно: добиться, чтобы все материалы вовремя сдавались, – это у нас невозможно, утопия; однако кое-что, и даже не так уж мало, все же удается заранее прочесть). А тут – с корабля на бал. То бишь наоборот – на корабль. Шхуна уже идет под всеми парусами – становись к рулю. А у тебя ни карт, ни лоций, все на ходу, раздобывать приходится.

Первым делом, конечно, заглядываешь в план номера. Это для тебя основной путеводитель. Сразу надо слабые места определить, а то потом спохватишься – будет поздно… Так, вот на третьей полосе статья о телевидении запланирована. О многосерийных фильмах (нынчё их – прямо какое-то половодье). Огромная статья, судя по тому, что только еще две заметки рядом с ней на полосе уместились. Статья – «кирпич». Так, кирпич этот автоматически снимается, его я и Читать не стану: только что, в прошлом номере, в «моем», подборка писем по ТВ прошла – и тоже весьма обширная, смею вас уверить. Это секретариат у нас так планирует: в двух номерах подряд об одном и том же. Как же это на планерке не заметили? Вроде бы на планерке тут что-то другое стояло, а после заменили. «В рабочем порядке». Ну вот, а мы это так же в рабочем порядке снимем. Что, на ТВ свет клином сошелся? Надо читателю какое-то разнообразие представить. Написали про телевидение – и хватит пока. Теперь что-нибудь о кино или театре, допустим. А то ведь заскучает он так, наш дорогой читатель…

Далее, по науке статья какая-то странная – о внеземных цивилизациях. «Одиноки ли мы во Вселенной?» Весьма актуальная проблема. Ничего более актуального, разумеется, придумать невозможно. Не в силах мы ничего придумать. Но – наука нужна. В «моем» номере совсем ее не было. И перед «моим», кажется.

– Гурген Багратович, а Гурген Багратович! Вы меня слышите?

– Да, слушаю вас.

– Я понимаю, что установить контакт с внеземными цивилизациями – хрустальная мечта вашего детства. Но стоит ли всякий раз выносить на всеобщее обозрение наши заветные мечты? Так сказать – потаенные желания сердца…

– Вас понял, Вахтанг Иванович. Вам не нравится статья Покровского?

– Я не сказал, что она мне не правится. Я ее вообще пока не читал. Сейчас я говорю лишь о теме. Действительно ли вы считаете эту тему гораздо более актуальной, чем десятки других, которые с плачем просятся к нам на газетную полосу? И потом, будем с вами говорить откровенно, – наша ли это тема? Уважаемый ученый муж Юрий Александрович Рыбников совсем уж хочет превратить наше издание в научно-популярный журнал. В «Науку и общество»…

– Я отчасти согласен с вами, Вахтанг Иванович. Прошу только учесть: у нас ведь с вами – подписная кампания. Как известно, в это время года мы нередко делаем некоторые исключения, так сказать, отступаем от наших незыблемых принципов. В угоду читабельности, разумеется. Так вот, в данный момент у отдела науки, к сожалению, ничего более читабельного на подходе нет. По этой причине я и запланировал статью о внеземных цивилизациях.

– Это очень приятно слышать, что у них нет ничего читабельного. А вообще-то у них хоть что-нибудь есть?

– Есть… Кое-что… Вот, например, несколько статей об эффективности науки.

– Очень свежая тема. Каждый год они за эту тему берутся, причем так, как будто впервые. Благодаря их титаническим усилиям эффективность науки за последние годы необычайно возросла.

– Ну, что еще вам предложить?.. Вообще-то, должен вам сказать, Вахтанг Иванович, в статье Покровского и нравственный аспект присутствует. Причем в немалой дозе. Так что это не совсем уж «не наша» статья.

– Хорошо, Гурген Багратович. Я прочитаю статью Покровского, а затем уж мы решим, как нам поступить. На всякий случай, вы подумаете о замене – из материалов какого-либо другого отдела… Кстати, там еще анкета какая-то запланирована в качестве подверстки. Что за анкета, если не секрет?

– Вот анкета, Вахтанг Иванович, – это действительно секрет. Фамильная тайна Рыбникова. Я ее в глаза не видел. Знаю только, что небольшая, всего несколько вопросов. Мы под нее «пятачок» на полосе оставили.

– Прекрасно, дорогой Гурген Багратович, прекрасно. Планировать то, о чем понятия не имеете, чего даже в глаза не видели… А теперь дежурный редактор должен со всем этим разбираться. У него для этого бездна времени имеется.

…Так. Покровский. Александр Александрович, кажется… Академик. Вообще-то академика хорошо было бы в этом номере иметь. Беден этот номер известными именами. Но – почитаем статью.

В статье этой наш уважаемый академик ополчается против своего коллеги членкора Паладьина, который с высоты своего членкорского положения полагает, что никаких внеземных цивилизаций во Вселенной нет и что, по-видимому, скорее всего мы совершенно одиноки в мироздании. Материя такая, что ни тот, ни другой ничего убедительного сказать, естественно, не может.

У Паладьина логика примерно такая: любая цивилизация по мере своего развития будет осваивать все большие и большие энергетические ресурсы и проникать все дальше и дальше в окружающее пространство; ну, и, естественно, – в какой-то момент она начнет посылать в разные стороны сигналы, сообщающие всем о ее существовании, причем, начиная с некоторого времени, сигналы эти сделаются весьма мощными, поскольку, стало быть, к этому времени она, цивилизация, овладеет уже могучими источниками энергии; значит, определенное число таких цивилизаций должно быть доступно для наших радиотелескопов, обнаруживаться ими; поскольку же тем не менее мы ничего такого не обнаруживаем, – это свидетельствует, что никаких внеземных цивилизаций нет вообще…

Вот такие примерно могучие аргументы у членкора товарища Паладьина.

Академик же товарищ Покровский не без оснований ему возражает: вовсе не обязательно, чтобы цивилизация расползалась во все стороны, словно чернильное пятно на промокашке; больше того, у нее для этого как раз не хватит ресурсов – энергетических и иных (если говорить не абстрактно, а имея в виду реальные возможности); стало быть, то, что мы никак не можем обнаружить эти могучие, сверхразвитые цивилизации, еще не говорит, что внеземных цивилизаций не существует вообще: мы их, сверхразвитых, и не должны видеть, ибо как раз их-то, надо полагать, действительно нет во Вселенной, по крайней мере, в тех ее областях, которые более или менее доступны нашему обозрению!

И вообще, наставляет нас товарищ Покровский, самые наиновейшие исследования показывают, что повсюду в межзвездной среде присутствуют органические соединения, – иными словами, исходного материала для возникновения жизни более чем предостаточно; а зарождение жизни из «исходного материала», как известно, – процесс закономерный; стало быть, жизнь много раз уже возникала, возникает и будет возникать; ну, а после того как она возникла, она с большой степенью вероятности ведет к зарождению цивилизации и превращению ее в высокоразвитое общество – это тоже закономерный процесс; а коли так, то и цивилизаций во Вселенной, надо полагать, существует немало. Стоит только их поискать как следует – и они найдутся. Во всяком случае, академик товарищ Покровский в этом отношении большой оптимист – так он себя аттестует.

Не знаю, мне все эти рассуждения представляются детскими сказками. Знаете, когда всех этих волшебных персонажей – всех этих Змеев Горынычей, Кащеев Бессмертных и т. п. – априори наделяют человеческими чертами Ну, ничего ведь – ровно ничего! – мы об этих ВЦ не знаем, а туда же, беремся разглагольствовать от их имени, строить планы развития, освоения космоса – как будто это просто-напросто наши двойники, заброшенные каким-то чудом за десятки тысяч световых лет…

Вообще, если бы меня спросили, что самое интересное в этой проблеме, я бы сказал: самое интересное – отчего это люди интересуются такими пустыми, такими нестоящими вещами? Что, настоящего дела у них нет? Мне кажется, такого рода интерес можно объяснить одним – каким-то неблагополучием в личной жизни, в психологической или даже сексуальной сфере (но тут я уже, кажется, попадаю в область фрейдизма).

Разумеется, я не имею в виду тех, кто занимается этими проблемами профессионально, так сказать, по долгу службы, – это совсем другое дело. Я имею в виду так называемых энтузиастов, одержимых такого рода темами. Ведь Гурген совершенно прав: тема волнующая, после публикации эти энтузиасты-фанатики письмами завалят, проходу от них буквально не будет. Такой интерес для газеты, конечно, дело хлопотное, но, с другой стороны, громкая публикация – то, что требуется во время так называемой подписной кампании.

Я уж не говорю о том, какой ажиотаж возникнет, если будет напечатана анкета. Кстати, где же она? Он что, издевается надо мной, этот Рыбников?

– Руфина Андреевна, прошу вас, позовите ко мне, пожалуйста, товарища Рыбникова Юрия Александровича (надеюсь, он не витает где-то в высоких научных сферах за пределами редакции).

Да, так вот, академика в этом номере иметь, безусловно, полезно, поскольку, откровенно скажем, не богат этот номер крупными именами. Так что приходится закрыть глаза на наши с товарищем Рыбниковым принципиальные расхождения касательно актуальности такой жгуче интересной проблемы, как проблема внеземных цивилизаций…

Впрочем, с принятием окончательного решения следует несколько подождать: по другим отделам обещано кое-что – статьи народного артиста Смоктуновского, заместителя министра соцобеспечения… Если это не утопии, не фантомы, если данные статьи действительно будут, тогда академиком вполне можно будет пожертвовать. По крайней мере, для данного номера. С удовольствием им пожертвую… Рыбникову лее молено объяснить, что весь номер состоит из больших статей, – надо сжалиться над читателем, дать что-либо и поменьше (между нами, статья академика действительно преогромная, не могут почему-то академики писать коротко). Если же сообщить ему все как есть, непременно дискуссия возникнет на тему, что следует считать актуальным, а что неактуальным. А для такого рода абстрактных дискуссий у меня совершенно нет времени. Ну, ни минуты буквально.

Вообще-то, по правде сказать, надо было бы что-нибудь дать по науке. Давно уже ее не было, изголодался по ней бедный читатель…

Одним словом, посмотрим, почитаем еще эту анкету, а потом уже примем окончательное решение.

– Вахтанг Иванович, Рыбникова нигде нет…

Ну, разумеется, раз он нужен – значит, его нет. Было бы странным, если бы он объявился как раз в тот момент, когда он требуется.

Ну, ладно, займемся пока другими полосами.

…Наконец часа через полтора Рыбников является собственной персоной.

– Что это вы, друг мой, – спрашиваю, – целый день где-то скрываетесь?.. Целый день вас найти не могут…

Вместо ответа сей ученый муж только руками разводит: дескать, забот – невпроворот.

Ну, разумеется. У нас все страшно заняты, у всех забот по горло, только для выполнения своих непосредственных обязанностей ни у кого не находится времени.

– Ну, ладно, – говорю, – друг мой, приступим к делу. По статье вашего академика у меня особых замечаний нет. Но там у вас еще какая-то анкета запланирована… Что за анкета? Где она?

Откровенно говоря, с удовольствием снял бы этого академика со всеми его внеземными цивилизациями и легковесными аргументами, но… Что ж тут поделаешь? Академик есть академик. Надо хоть немного укрепить номер именами.

Анкета, естественно, пока что на машинке, то бишь в машбюро. Как вам это нравится? Завтра полоса подписывается к печати, а материалы, ее составляющие, только еще перепечатываются машинистками. После анкету будут читать в секретариате. Надо полагать, сделают какие-то замечания (учитывая, что и вообще-то идея сомнительная), снова Рыбников с ней будет возиться; наконец, зашлют в набор, наберут – и как раз к моменту подписания станет ясно, что все это совершенно несостоятельная затея.

Но это ведь только Рыбников так говорит – что анкета на машинке. Думаю, в действительности ее не только на машинке нет, но и вообще в природе. Витает она еще в воздухе в виде неких нематериализованных пока что флюидов.

В конце концов надо выяснить, что же такое будет собой представлять эта анкета. Лучше уж сейчас «зарубить» ее прямо на корню, чем играть с этим ученым мужем в кошки-мышки до самого момента подписания.

– Насколько я понимаю, друг мой, вы собираетесь организовать всесоюзный референдум на необычайно острую и актуальную… на необычайно, я бы сказал, злободневную тему: существуют ли эти ваши… внеземные цивилизации… или не существуют? Я полагаю, вы ставите вопрос ребром: если большинство уважаемых читателей нашей газеты ответит, что да, эти цивилизации кое-где во Вселенной имеются, – стало быть, они в самом деле имеются. И наоборот… А вам не кажется, друг мой, что вы чересчур жестоко поступаете по отношению к инопланетным разумным существам, ставя их существование в зависимость от результатов этого всесоюзного голосования? Представьте себя на их месте. Какой стресс предстоит им пережить в процессе того, как почта будет приносить нам ответы наших уважаемых читателей. Ведь многие не выдержат такой нервной нагрузки – число инфарктов, по крайней мере, в нашей Галактике, сразу же резко возрастет. Так что подумайте хорошенько, не слишком ли жестоко мы поступаем по отношению к нашим братьям по разуму, проводя такой референдум. Стоит ли его проводить? – вот в чем вопрос, друг мой.

Понятное дело, после этого моего монолога наш ученый муж бросается меня уверять – дескать, нет, идея анкеты совершенно не такая, он вовсе не собирается проводить референдум по поводу ВЦ…

– Посмотрим, посмотрим, мой друг, – говорю я ему. – Хотелось бы только, чтобы это дело не затягивалось слишком надолго. Не откажите в любезности, друг мой, покажите мне вашу анкету, как только она выйдет с машинки, до засыла в набор. Мы посмотрим, стоит ли ее засылать, стоит ли загружать данной работой наших уважаемых и без того перегруженных линотипистов.

После этого мы на некоторое время расстаемся.

Нисколько не сомневаюсь, что идея анкеты именно такова, как я и предполагаю, но сейчас наш ученый муж наверняка засел у себя в кабинете и изо всех сил пытается придумать какой-нибудь ход, чтобы увести эту анкету куда-то в сторону от дурацкой идеи всесоюзного референдума по поводу ВЦ. Надо отдать ему должное, такие ходы он обычно придумывает неплохо, но в данном случае… Откровенно говоря, я не вижу, что бы это мог быть за ход. Ну да это его забота – у меня и других забот хватает.

…Рыбников появляется через полчаса. По его физиономии видно: что-то такое он придумал. Некое удовлетворение, точно румянец, расползается по его лицу.

– Идея простая, Вахтанг Иванович, – начинает он чуть ли не от порога, – в анкете речь идет не о внеземных цивилизациях, а о научно-популярной литературе, предмете, согласитесь, вполне земном. Вот мы пишем о том, о сем, о пятом, о десятом, рассказываем о достижениях различных наука всегда ли мы знаем, какое действие производят в головах читателей наши писания, какой эффект? Может, они их только запутывают? Может, здесь требуются какие-то коррективы? Я имею в виду – в деле научной популяризации. Мы же ничего этого не знаем. Мы работаем без обратной связи, по принципу: писатель пописывает, читатель почитывает. А каким образом отражаются эти научно-популярные писания в читательской голове, как они влияют на его представления об окружающем мире – ничего этого мы не знаем. Вот и давайте попытаемся узнать, попробуем выяснить, что читатели знают о ВЦ (а они черпают эти знания, естественно, из научно-популярной литературы), и сравним их представления с научными…

Я беру у него анкету. Ясное дело: про научную популяризацию – это он только что придумал (предисловие, где об этом говорится, приклеено к самому тексту анкеты, и последний вопрос – все о тех же научно-популярных материях – тоже позднее допечатан, сразу видно). Ну что ж, надо отдать ему должное, опять он неплохо вывернулся из положения. Конечно, по строгому счету, все это притянуто за уши – весь этот разговор о научной популяризации (в конце концов – почему именно на примере ВЦ? Что, разве других наук у нас нет? Причем более заслуживающих внимания), но формально тут не к чему придраться: почему бы и не на этом примере? В конце концов исследования в данной сфере действительно ведутся. И книжки пишутся…