Текст книги "Клич мятежников (сборник) (СИ)"

Автор книги: Олег Верещагин

Соавторы: Сергей Арсеньев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

   Русский присвистнул. И вдруг сказал:

   – Ну вообще гражданская – это когда люди одной нации друг с другом машутся. А тут у вас скорей обезьяны взбесились. Куда вы полезли вообще к нам, если у самих... – он махнул рукой.

   Уилфу было уже всё равно. Ноги совсем не держали его, и он всё-таки начал падать. Наверное, даже потерял сознание, потому что следующее, что осознал – русский ведёт его куда-то, поддерживая. А потом русский помог ему лечь на что-то восхитительно мягкое. И больше Уилф ничего не ощущал и не помнил.

3 глава.

СМЕРТИ НЕТ, УИЛФ.

  Горят города, и ребята лежат

  В пыли и каменной крошке...

В.Крапивин. «Серёжка, не падай...»

   Прыгая с обломка на обломок, двое мальчишек в собраной "с бору по сосенке" грязной камуфлированной форме и джинсах перебежали через улицу, синхронно прыгнули за угол полуразрушенного здания. На секунду улицу буквально заполнила лавина огня из десятка стволов, но подростков надёжно прикрывала тройная кладка.

   Один из них – с самодельной сумкой-упаковкой из трёх М72А3 за плечами и карабином М655 в руках – подмигнул своему товарищу, вооружённому СКС с ортопедическим прикладом и тридцатизарядным магазином, пистолетом в открытой кобуре на бедре и висящим на спине – на ремне-патронташе – пистолетом-гранатомётом "хеклер-кох".

   – Живы пока? – спросил он по-английски с сильным акцентом.

   – Пока живы, – откликнулся тот, держа карабин наперевес. – Куда теперь-то, Дэни?

   – Погоди, Уилф, – откликнулся первый...

   ...Уилф изменился разительно за прошедшие с начала боёв полтора месяца. Всё это время в городе не смолкала стрельба, и временами было сложно понять, сколько это продолжается. Одно оставалось неизменным: свои и чужие.

   Гражданские гвардейцы, сумевшие всё-таки организоваться и отбить часть города, сначала ещё надеялись на помощь с северо-запада и с запада. Но радио доносило такую смесь из "сводок" сотни станций, что вычленить из них нечто разумное и непротиворечивое не представлялось возможным. Большинство гвардейцев дрались лишь из чувства мести и ненависти, стремясь к одному: убить побольше врагов – мусульманских "чёрных братьев", федеральных солдат и просто цветных бандитов. Кое-кто уходил, прорываясь – в болотистые леса Флориды к партизанам-французам или вообще куда глаза глядят. Большинство же и об этом уже не думали...

   ... – Подкинь мне гранату, – попросил Дэни. Уилф дружелюбно ответил:

   – Трахни меня.

   Дэни задумался, поерошил грязными пальцами волосы и поинтересовался:

   – А если трахну – дашь? Противно, конечно, туалетная бумага вся давно пошла на бинты... но ради гранаты я готов на всё.

   – Ме-е-е-ерзки-и-ий, – жеманно сказал Уилф, смазав Дэни пальцем по носу. Оба захихикали, и Уилф перебросил Дэни маленький круглый "гольф-болл" (1.), а сам очень осторожно выглянул в пролом стены на уровне шеи, стараясь держаться сбоку.

   1. Жаргонное название ручной наступательной гранаты М67.

   – Пусто, – сообщил он. – Только на перекрёстке две скорострелки-джипа... – они и правда стояли там, в самодельных сварных панцырях похожие на черепашек. Пехоты нет.

   Он передвинул на грудь гранатомёт, переломил казённик, вложил в него выстрел и резким движением руки изготовил оружие к бою. Дэни достал из кармана дощечку, обтянутую разглаженной фольгой и, привалившись спиной к стене, начал посылать "зайчики" в окно покосившегося двухэтажного дома, видневшегося за развалинами метрах в трёхстах. Почти сразу оттуда замигал ответный сигнал – быстрый и настойчивый.

   Дождавшись окончания ответной передачи, мальчишки, крадучись, обогнули стену и. пригибаясь, затрусили по развалинам, озираясь и то и дело наклоняясь ниже, чтобы пролезть в очередную дыру – остатки зданий напоминали сыр их обилием. Уилф шёл впереди, держа наготове СКС, следом – Дэни с разложенным РПГ на плече.

   Они пробрались через дом, в котором ещё вчера проходил рубеж обороны. Во влажной сентябрьской жаре трупы начали разлагаться уже ночью, запах тления поднимался над мусором, который засыпал погибших. В одном месте торчала рука с зажатым автоматным ремнём – синеватая от въевшейся пороховой гари. Лежал сорванный с треноги крупнокалиберный "браунинг" с развороченным красивым металлическим цветком стволом, тускло поблёскивала выскользнувшая из цинка лента, набитая патронами. Совсем близко посменно тарахтели скорострелки.

   Уилф вскинул ладонь и, пригнувшись, замер. Дэни сделал то же самое – из-за спины товарища он не видел, что впереди, но привык доверять тому, кто идёт первым в этом в общем-то чужом городе. А Уилф поднял левую руку с растопыренными пальцами, потом – сжал их в кулак, выставил указательный и поднял большой.

   Пятеро с крупнокалиберным пулемётом. Боевое охранение скорострелок. Дэни пискнул, как крыса – Уилф оглянулся и, отвечая на вопросительно поднятые брови, решительно провёл ладонью по горлу. Дэни обрадовано закивал, сунул взведённый гранатомёт в чехол и перебросил в руки М655.

   "Вот без штыка-то плохо," – отстранённо подумал Уилф, медленно распрямляясь. Закалывать врагов штыком он любил.

   Пятеро "чёрных братьев" лежали на грудах битого кирпича около поставленного на треногу "борова" (1.). Лежали спинами к мальчишкам, синхронно прыгнувшим в пролом: Уилф – влево, Дэни – вправо, открыв огонь уже в прыжке. Расстояние было минимальным – Уилф стрелял, нажимая спуск, пока не кончился – хотя и початый – магазин. Только после этого услышал, как ругается по-русски Дэни – Уилф уже немного понимал этот язык, потому что от волнения Дэни стабильно "съезжал" на него:

   1. Жаргонное название единого пулемёта М60.

   – ...в рот! Не оружие, а дерьмосос – любую дрянь в себя тянет! Ну давай же, давай...

   Уилф повернулся. С разъярённым лицом Дэни терзал клавишу затворной задержки, пока, наконец, затвор со щелчком не встал на своё место, соизволив дослать патрон в казённик – так, словно винтовка была капризным живым существом и делала хозяину невиданное одолжение.

   – Всего один мой, – виновато сказал Дэни. – Опять заела, сволочь...

   – Брось ты её, – посоветовал Уилф, снимая с одного из убитых гранаты.

   – Жалко, – признался Дэни. – Уж больно метко бьёт. И кучно.

   Мальчишки подобрались к пролому, за которым – в каком-то десятке метров – продолжали бить скорострелки. Несмотря на жару, люки самодельных корпусов из толстого железа были закрыты – экипажи усвоили, что на улицах полно желающих кинуть в открытый люк бутылку с "молотовым" и посмотреть, что будет. Но именно поэтому там не услышали пальбы чуть ли не над ухом.

   Дэни передал Уилфу второй гранатомёт, педантично приготовил к стрельбе и положил на щебень третий. Бросил:

   – Целься под бак.

   – Не учи папочку драть задницы, – ответил Уилф с нехорошим смешком. В такие моменты он, ни разу не спавший с женщинами, испытывал самое настоящее сексуальное возбуждение – разве что без заключительной стадии. Любой довоенный фрейдист-психолог определил бы эту стрельбу как "подсознательную замену полового акта агрессивным действием с фаллоподобным предметом, вызванным психической травмой, вытесненной за пределы Я в область ОНО.". Но последние местные психологи подбегали к северу Канады и совали удивлённым эскимосам пачки обесцененных долларов за перевоз в Гренландию, а Уилф просто возбуждался от злого наслаждения, что сейчас "фаллоподобный" РПГ превратит в поджарки ещё нескольких убийц. Гораздо проще – и намного более по-человечески, чем фрейдистские выдумки...

...И не стоит кивать на что-то ещё -

Мне известно иное право:

Ваша жизнь за моим левым плечом,

Ваша смерть – за моим правым...

   ...Простенький рамочный прицел нашарил то место, где под листом железа булькал бензин – и, когда взрыв превратил джип в клубок пламени, Уилф в экстазе издал вопль:

   – Йэ! Кайф! – а потом – знаменитый улюлюкающий клич мятежников прошлого, возродившийся непроизвольно в этом времени.

   Третьего гранатомёта не понадобилось – Дэни тоже попал точно. Посмотрев на приятеля, он спросил:

   – Живы пока?

   – Пока живы, – ответил тот со смешком. – Уматываем отсюда, иголку последнюю не забудь.

   Они, не особо спеша, затрусили обратно через развалины, похожие со стороны на молодых волчат, с упоением открывающих для себя все прелести охоты...

   От дома давно остался только полуподвальный этаж, перекрытый сверху рельсами и бетонными плитами. В заложенных мешками с песком окошках торчали пулемёты. На кривоватой палке висел флаг добровольцев Флориды – синее полотнище с семью белыми звёздами над венцом из хлопковых цветов и листьев и надписью:

ANYFATEBUTSUBMISSION

   В душном, провонявшем помещении лежали около бойниц десятка два мужчин и несколько женщин и подростков – разно одетых и вооружённых, но почти все – в серых широкополых шляпах. Кто-то ел, кто-то спал, кто-то разговаривал. Томми и Дэни перелезли через баррикаду у входа и спустились по ступенькам в подвал. Их появление встретили вялым бурчанием, свидетельствовавшим о том, что все искренне рады видеть мальчишек живыми.

   Они приземлились около стены и несколько минут просто сидели неподвижно, расслабившись и стараясь особо ни о чём не думать – такой отдых помогал лучше сна, в котором приходили кошмары. Потом Уилф нехотя нагнулся к ногам, расшнуровал кроссовки и сбросил их. Дэни достал отвёртку, принялся разбирать карабин, приговаривая по-русски:

   – Ах ты моя хорошая... точненькая моя... ты не сердись, что я на тебя наорал... сейчас почистимся – и...

   Никто вокруг не удивлялся этим словам и разговору с карабином. Мальчишка спятил, это ясно. А кто – нет?

   Уилф достал из кармана горсть патрон россыпью, начал снаряжать тридцатизарядный магазин к СКС, смачно пощёлкивая металлом.

   – Я анекдот вспомнил, – обратился он к Дэни. Русский поднятием брови выразил интерес. – Приходит пациент к психиатру. "У меня проблемы с головой, я думаю только о сексе, доктор." Тот говорит: "Ну, проверим, – и рисует дерево, потом спрашивает: – О чём вы думаете?" "О сексе, доктор." Тот рисует дом: "А сейчас?" "О сексе..." Доктор рисует слона, камень, трубу – пациент всё о сексе думает. Доктор и говорит: "У вас проблемы с сексом." А пациент отвечает: "Нет, это у вас проблемы с сексом, раз вы рисуете такие грязные картинки!"

   – А у тебя проблемы с сексом? – спросил Дэни, аккуратно складывая мелкие детальки на лист картона.

   – Нет у меня никаких проблем, – неожиданно покраснел Уилф.

   – У отца до войны была тайская массажистка, – вспомнил Дэни и потянулся. – Не знаю, сколько ей было лет, а мне было двенадцать... В общем, на пятый раз папаша нас застал и её уволил... а мне собирался купить тур во Францию на бл...и, но ни хрена не успел...

   – Отвяжись со своими гнусными, мерзкий русский извращенец, – равнодушно ответил Уилф.

   Дэни, кажется, собирался и дальше приставать с интимными вопросами, но через баррикаду у входа перелез и шустро скатился по выщербленным ступенькам упитанный и не в меру (по обстоятельствам) жизнерадостный колобок в великоватом камуфляже, для надёжности перетянутом ремнями. Это был командир отряда, бывший главный бухгалтер местного отделения "Саноко" ван дер Зант. При всей своей внешней непригодности для этой роли он со своими обязанностями неплохо справлялся – насколько это вообще было возможно в такой ситуации. Следом в подвал спустилась хмурая молодая женщина, державшая на плече русскую снайперку СВД – раньше её тут не видели.

   – Вернулись? Живые? – весело обратился ван дер Зант к ребятам. – Как результаты?

   – Две самоделки, – сообщил Уилф. – Поставите А+?

   – И распишусь, – согласился ван дер Зант. – Ещё домашнее задание сделаете – вообще премирую.

   – Двадцать человек, – в никуда сказал Дэни. – А домашнее задание сделать некому, – он вздохнул. – Мы все внимание, командир.

   – Сынки, – ласково сказал ван дер Зант. – Дочки. Ребёнки. Всем дело сыщется – вот вам уже сыскалось, гордиться должны, что первые.

   – Началось, – Уилф подцепил кроссовки стволом карабина и начал обуваться. – Давай! Шагай! Стреляй! Блин.

   – Тебе не нравится стрелять? – изумился Дэни.

   – Мне не нравится шагать, – убеждённо ответил Уилф. – Мы все внимание, как уже сказал мой страстный русский сожитель.

   – Пойдёте с ней, – ван дер Зант почти изысканным жестом указал на снайпер... шу. – На охоту. Шагом марш. И приведите парочку "языков".

   Мальчишки смерили женщину, невозмутимо глядящую в пространство, внимательными взглядами. Потом переглянулись. И громко в унисон хмыкнули.

* * *

   – Хорошая вещь была – "Интернет", – Дэни, стоя в глубине комнаты, смотрел в бинокль. – На любой сайт – как к себе домой, всё можно было узнать...

   – Для того, чтобы всё узнать, Интернет не нужен, – возразил Уилф. – Нужен просто приклад. Или даже ножик перочинный.

   Он подошёл сбоку к подоконнику, тоже, хотя и без бинокля, осмотрел улицу. По ней тянуло низкий чёрный дым. Лежали несколько трупов, около одного с оглядкой тусовались две собаки – нагуливали аппетит перед ланчем.

   Дэни подошёл, толкнул Уилфа плечом, кивнул коротко на женщину, возившуюся у двери с винтовкой.

   – Давай подкатимся.

   – Чего? – покосился на него Уилф.

   – К ней, говорю, подкатимся, – предложил русский. – Я тебе точно говорю, она против не будет. Хочешь – иди первый. Или вместе давай.

   – Иди ты! – прошипел Уилф. Дэни зашипел в ответ:

   – Ну сколько можно мальчиком-то ходить?! Нас, может, в этой комнате и прихлопнут, так...

   – Не предлагай мне этого, – твёрдо и необычайно серьёзно сказал Уилф. – Понял? Если война – это ещё не значит, что всё можно. Не предлагай.

   – Придурок, – Дэни покрутил пальцем у виска.

   – Сам такой, – огрызнулся Уилф. – Грёбаный русский. Пьяный медведь. Валенок. Балалайка. Этот... Тургеев.

   – Кто?! – Дэни прыснул, как маленький. Но Уилф не успел выяснить, в чём причина смеха. Женщина подошла, держа винтовку на локте. Кивнула наружу:

   – Ну что там...мальчики? – и прямо, не смущаясь, обратилась к Дэни. – Между прочим, малолетки мне не нравятся. Они слюнями капают в самый крутой момент и о партнёрше совершенно не думают. Почти все... А вот с тобой, – она повернулась к Уилфу, который смущённо потупился и покраснел, – я бы пошла. Только ты ведь не согласишься, – её грязные, пахнущие порохом пальцы нежно коснулись щеки мальчишки, – и хорошо. Страшно было бы, превратись все вокруг в зверей окончательно... Давайте работать,бойцы.

   Она прикинула винтовку к плечу и повернулась к окну. Уилф хлопнул Дэни по затылку и шепнул:

   – Схлопотал?.. Ешь на здоровье. Твой сектор слева.

   – Эх... – вздохнул русский. – А я-то думал, у нас одних осталась духовность и моральные скрепы... так приятно было... Где тут это слева-то? Пальцем покажи, не умничай.

   Стоя в глубине комнаты, они приготовились наблюдать...

   ...Патруль противника – четверо чёрных боевиков и белый офицер – появился на улице довольно быстро. Женщина-снайпер явно знала, где выбирать позицию. Стрелять она тоже умела – три выстрела слились в одну очередь как раз когда патрульные проходили мимо подъезда; оставшиеся в живых поспешно метнулись в подъезд – очень удачно. Когда снайперша спустилась из комнаты в подъезд, то мальчишки как раз обезоруживали оглушённых врагов.

   – Я пойду ещё прогуляюсь в одиночестве, – женщина положила винтовку стволом на плечо. – А вы конвоируйте пленных, – и легко выпрыгнула в пролом – в соседнее помещение, прямо с места, как большая жутковатая кошка. Мальчишки проводили её взглядами и синхронно вздохнули. Потом Уилф, достав складной нож, сказал:

   – Я наружу схожу. Я быстро.

   – Ты что там делать-то собираешься? – Дэни сноровисто вязал руки офицеру.

   – А как же дополнительные языки? – хмыкнул Уилф. – Шеф сказал, что надо бы побольше.

* * *

   – Вот, – Уилф кинул на щебень к ногам пленных – негра-боевика и федерала – развернувшийся сверток из вощёной бумаги. – Эти двое своими ногами шли, а эти языки мы так принесли, добавочно и бесплатно.

   Три вырезанных под корень сине-чёрных языка выпали из свёртка. Но никто на это особо не обратил внимания, потому что как раз тут удар ногой в грудь опрокинул негра на пятую точку. Дико озираясь и облизывая фиолетовые толстые губы, чёрный шевелил связанными руками. Лицо, шея, грудь в разорванной новенькой куртке блестели от пота, запах испуганного зверя заполнял комнату.

   – Он ничего не знает, оставьте его, – сказал федеральный офицер, молодой лейтенант. Голова его была разбита, почернела от сохнущей крови, он иногда кривился от боли, но говорил твёрдо.

   – Это наверняка правда, – вздохнул ван дер Зант и, подняв указательный палец, согнул его. В тот же момент стоявший позади негра гвардеец с мачете раскроил ему голову до зубов, ловко выдернул клинок, буркнув:

   – Йупс! – и вытер широкое лезвие о куртку на содрогающемся теле.

   – Сволочи, выродки, – офицер сплюнул.

   – Мы сейчас ещё поговорим, – сообщил Ван дер Зант.

   – Не о чем нам говорить, чёртовы мятежники, – лейтенант поднялся и расставил ноги – рослый, широкоплечий. – Вам всё равно крышка. Наши подкрепления уже идут сюда.

   – Только не через нашу землю, – с неожиданной холодной яростью ответил ван дер Зант и словно бы стал стройней, сильней и выше. – Это наша земля. Не этих ублюдков, – он кивнул на тело негра.

   – Вы меня убьёте? – спокойно спросил лейтенант.

   – Непременно, – пообещал ван дер Зант. И лейтенант прыгнул на него.

   Уилф выстрелил в офицера сбоку – в упор. Лейтенанта отбросило и перевернуло. Уилф выстрелил в него ещё два раза – добивая.

   – Торопишься, – заметил сохранивший полное хладнокровие ван дер Зант. Уилф покривился и положил карабин на плечо стволом, всем своим видом показывая, что не приемлет критики по этому вопросу...

   ...На улице пахло разложением – из подвала разрушенной школы напротив,той самойшколы. Лежали вдоль стен множество трупов негров – последствия атак. От них тоже воняло сложной смесью гниения, собственного запаха и неистребимой травки. За углом стреляли – короткими очередями, прицельно. Подальше били две пушки – словно перекликаясь. Двое гвардейцев перетаскивали, пригнувшись, М60 – один тащил пулемёт на треноге, другой – два цинка. На стене неожиданно ярко выделялся плакат-самоделка начала войны: Иисус протягивал коленопреклонённому гвардейцу М16, ниже шла надпись: «Вставайте, братья!»

   – Похоже, опять начинается, – заметил Дэни, нежно сдувая пыль с ручки своей М655.

   – Эй, эй, – послышался детский голос. Подростки обернулись. К ним подходили двое детей – одинаково замурзанных, со спутанными грязными волосами, но светлые глаза и белые зубы от этого сверкали особенно ярко. Девочка лет восьми – в большеватых ей раздрызганных кроссовках и рваном лёгком платьице – остановилась, босой мальчишка в драных шортах и майке, на пару лет старше, подошёл вплотную. Уилф и Дэни их видел и раньше, как и многих других, живших тут, в развалинах, но не знали ни имён, ни откуда они взялись. – Вот, – мальчишка открыл школьный ранец, который кренил его на сторону, – это мы собрали, берите.

   В ранце – примерно на треть – россыпью лежали вперемешку патроны разных калибров. Сверху – пять ручных гранат.

   – Берите, мы ещё соберём, – кивнул мальчишка.

   – Держи, – Дэни порылся в кармане куртки и достал горсть галетного крошева. Мальчишка облизнул губы, коротко вздохнул и подставил ладони ковшиком. Сестра – если это была сестра – подалась вперёд. – Поделись с ней.

   – Конечно, – солидно кивнул мальчишка, стараясь глядеть на серое крошево не очень жадно, – спасибо.

   – А пока прячьтесь, сейчас будет бой, похоже, – сурово приказал Уилф.

   – Мы не боимся, – вскинул голову мальчик, и девчонка негромко, но решительно подтвердила:

   – Мы совсем не боимся.

   Они пошли куда-то в подворотню, девчонка на ходу быстро ела из ладоней мальчишки. А Уилф подумал: ведь они и правда не боятся. Они давно разучились бояться.

   Он вложил заряд в гранатомёт, клацнул затвором. Дэни неожиданно сказал:

   – Знаешь... я больше не могу вас ненавидеть... – и, отвернувшись, замахал рукой тем, кто ещё не выбрался из штаба – указывая другой рукой на ранец. Потом сам присел и начал аккуратно и быстро набивать патронами пустые магазины. Уилфу было труднее – 7,62х39 приходилось выбирать из общей кучи, их было мало и – разнотипные, от настоящих русских до китайского дерьма.

   За углом стрелять стали ближе и чаще. Взрёвывали двигатели танков. Криво улыбаясь, Дэни заметил:

   – Опять эти придурки пускают в город бронетехнику... Жаль – иголки кончились... Пошли?

   – Пошли, – Уилф прицепил к ремню две ручные гранаты, проверил запалы и повторил: – Пошли.

   Они перебежали к углу – уже вместе с остальными. Улица была завалена бетонными реперами и блоками со стройки. На вершине этой импровизированной баррикады кто-то уже успел водрузить флаг Флориды. Но за самой баррикадой никого не было – обороняющиеся засели в развалинах домов по обе стороны улицы. Только ван дер Зант ещё стоял, пригнувшись, за блоками и держал в руках бинокль.

   Дэни ловко вскарабкался на репера, встал наверху на колено и прицелился. Не отрываясь от бинокля, ван дер Зант бросил русскому:

   – Слезай, нечего маячить.

   Трах-трах-тах – откликнулся М655, и Дэни спрыгнул сверху. Он улыбался:

   – Они идут. В конце улицы танки, за ними пехота. Не ниггеры, федералы.

   В баррикаду врезался снаряд, веером брызнули осколки бетона и кусочки арматуры. Мальчишки невольно пригнулся, а ван дер Зант остался стоять прямо... и упал на спину, не отнимая бинокля от глаз. Из-под губчатого резинового наглазника юрко выскользнула струйка крови.

   – Чёрт, что с ним?! – вскинулся Уилф, нагибаясь к командиру.

   Осколок бетона, пробив наглазник, убил ван дер Занта наповал.

   Ещё два снаряда ударили по баррикаде. Мальчишки волоком потащили убитого командира в полуобрушенный подъезд, откуда уже выскочил ещё кто-то – помочь.

   – Кажется, мы кончаемся, – спокойно сказал Дэни. И снова протёр ручку своего карабина.

* * *

   Отряд ван дер Занта был разбит в бою – в ночь после гибели командира. Уилф помнил сам бой очень плохо – враг появился внезапно, его поддерживали джипы, шустро передвигавшиеся по развалинам и поливавшие всё вокруг огнём скорострелок и пулемётов. Это было естественно, этого вообще-то все давно ждали и никого это уже не пугало. От отряда осталось полтора десятка потерявших инстинкт самосохранения людей, и они дорого дались "чёрным братьям". За мелкими группами – парами и тройками – на которые, как ртутный шарик, разбился отряд, было трудно охотиться среди развалин, особенно если учесть, что эти группы не бежали, а петляли и – сражались...

   ...Уилф быстро набивал патронами магазин, стоя на коленях около пролома в стене – сбитые пальцы так и мелькали. Дэни, держа оружие у плеча, замер возле двери, от которой сохранилась лишь верхняя половинка.

   В нижнюю половинку влетела граната. Дэни ловко отфутболил её назад, вскинул ствол – внутрь вломились двое и были бы скошены... но карабин не выстрелил. Уилф увидел, как из обеих ног у Дэни выше колен брызнула тёмная кровь, он взмахнул оружием и рухнул на спину.

   Правой рукой от бедра Уилф бросил в лицо одному из негров на две трети заполненный магазин. В ту же секунду второй негр переломился пополам – Дэни выстрелил с пола и попал в пах. Уилф левой выхватил из кобуры "смит-вессон" и несколько раз подряд выстрелил в держащегося за лицо негра. И тут же повернулся к Дэни.

   Тот лежал, не выпуская из руки карабин и часто, мелко дышал, но глаза были ясные. Намочив ветхие джинсы, из раздробленных ног несколькими струйками текла кровь.

   – Всё-таки она меня подвела, – спокойно сказал русский мальчишка. – Ноги раздробило?

   – Сейчас, – вместо ответа сказал Уилф и, поспешно откромсав ножом куски от тросика, начал накладывать жгуты. – Сейчас, погоди, я тебя утащу...

   – Брось, ты чего? – засмеялся русский. – Как у вас говорят – пусть мёртвые хоронят своих мертвецов...

   – Я и есть мёртвый, и хоронить тебя мне совершенно не хочется, – ответил Уилф и, подобрав магазин, примкнул его к карабину, передёрнул затвор. – Сейчас, сейчас...

   Он подцепил Дэни под мышки и поволок прочь, временами останавливаясь, чтобы затереть или засыпать пылью кровавый след...

* * *

   Трое негров, гортанно перекликаясь и лениво вороша на ходу груды мусора, шагали по улице. Вот уже несколько суток над городом стояла почти полная тишина – последние очаги сопротивления гвардейцев были раздавлены.

   Уилф возник около полузасыпанного лаза, как привидение. Он выстрелил всего три раза и задержался на одну секунду – убедиться, что негры мертвы...

   ...Мальчишка сполз на спине в лаз. Полежал, вглядываясь в яркое отверстие, держа его на прицеле – и даже не прислушиваясь, а ввинчиваясь в тишину всем своим существом.

   Наверху было тихо. Ну – не совсем тихо, нет. Но угрожавших конкретноемузвуков не было. Уилф перевёл дух и. опустив ствол карабина, просто полежал ещё несколько секунд. Думать было трудно – и так приятно оказалось полежать без мыслей, отдыхая хотя бы суррогатно...

   Потом он поднялся и, держась у стенки, заспешил по коридору...

   ...Дэни застрелился довольно давно, наверное – сразу после того, как Уилф ушёл, потому что тело успело остыть даже в этой жаре. Он выстрелил себе в висок из "смит-вессона" Уилфа, который тот оставил другу. Сейчас пистолет лежал рядом с отброшенной отдачей рукой русского на сухом сером полу. Пуля оставила в виске синеватое отверстие и снесла всю противоположную часть головы, но само лицо Дэни было спокойным и равнодушным.

   – Так, – сказал Уилф, останавливаясь около пистолета. Рядом с телом русского лежал вынутый из обоймы патрон, а на стене возле Дэни виднелись нацарапанные пулей строчки. Уилф присел, положив карабин на голые коленки. Написано было по-английски, с ошибками и в спешке – но понятно...

Уилф, друг.

  Я не думал, что буду так называть американца. Прости, не могу больше терпеть. Не из-за боли, нет. Ты, дурак, шастаешь сюда и шастаешь, так тебя спалят из-за меня, полумертвеца. Ухожу со страшным сожалением. Очень мало убил этих. И так и не увижу своего дома. Не повезло. Но ты, Уилф, живи. Живи и сражайся. Не умею написать лучше. Прощай.

  Смерти нет, Уилф. И всё-таки её нет.

Денис.

   Уилф отвёл взгляд от надписи и, взяв руку Дэни, положил её вдоль тела – холодную, тяжёлую и неживую. Потом заслонил ладонью глаза русского и закрыл их. Пистолет подобрал и сунул в кобуру. Посидел рядом ещё немного и встал.

   – Смерти нет, Дэни, – сказал он. – И всё-таки её нет.

* * *

   Сухая красноватая пыль заносила газоны возле развалин. Выгоревший остов подбитого танка – чёрт знает, чьего – тоже был присыпан этой пылью.

   Нет больше поливалок и чистилок. Некому следить за порядком. Да и для кого? Не ездят машины, в которых спешат на работу клерки компаний и инженеры фирм, не ходят рейсовые и школьные автобусы, не носятся по паркам после уроков девчонки и мальчишки. Только одичавшие собаки стаями рыщут по улицам, да обсели уцелевшие дома, привычно их загадив, обезьяноподобные существа – гадят они вдохновенно, с наслаждением исполняю свою давнюю мечту: запакостить всё, что создали белые...

   Уилф неподвижно лежал в развалинах. Он сохранял эту неподвижность – полную – уже почти три часа, напротив него, прямо посреди улицы, обосновались восемь негров в форме, притащивших с собой целых пять пулемётов с треногами. Уилф мог перебить их всех. Но ему было интересно. Кроме того, очень мало оставалось патрон – всего тридцать семь к винтовке, да пять – в пистолете. Плюс – нож и две гранаты.

   Негры сидели возле открытого грузовика, на котором приехали. Ели, болтались иногда вокруг. Уилф уже собирался потихоньку отползать, когда в грузовике заработала рация. Восьмёрка дружно побросала все свои дела и принялась устанавливать пулемёты в линию.

   В конце замусоренной аллеи показались два грузовика-фургона. Они развернулись, встали борт о борт. С подножек соскочили несколько негров – тоже в подобии формы, один – явный командир. Именно он, помахивая рукой, стал отдавать команды. Странно, подумал Уилф.Почему я раньше не замечал, что они – обезьяны?По виду, по манере говорить, двигаться... Ведь это же сразу видно.

   Двери фургонов открыли, и из грузовиков стали как-то вяло выпрыгивать... голые люди. Женщины, дети, несколько стариков. Ударами прикладов и толчками стволов их столкли в подобие строя. Расстрел?!

   Виденное два месяца назад запрыгало перед глазами. А эти глаза натыкались то на испуганные, расширенные глаза детей; на ладони, которыми пытались закрыться подростки и женщины; на заплаканное лицо маленькой девочки, которую прижимала к себе женщина – белокурая, красивая; на трясущийся подбородок старика...

   Командир негров тыкал рукой – из строя выхватили и отвели в сторону четверых самых крепких мальчишек-подростков. Те сбились теснее, быстро смотрели по сторонам. Потом двое из них вдруг прыгнули в разные стороны – и побежали, пригнувшись и петляя. Поднялась стрельба, люди закричали, поверх их голов тоже начала стрелять... Обоих мальчишек убили возле самого парка. Один из негров сбегал туда, прозвучали две короткие очереди. Негр пошевелил белевшие в красной пыли тела ботинком, что-то сказал и вразвалочку пошёл обратно, локтем поправляя М16. Другие вытащили из строя ещё двоих мальчишек. Один упирался, выворачивался, второй наоборот – еле шёл, загребая ногами пыль. Негры смеялись – визгливо, как кричат обезьяны.

   Охранники отделили примерно половину людей и повели их под пулемёты. Уилф увидел, как девчонка лет десяти-одиннадцати захромала, поджала ногу. Мальчишка помладше – они шли рядом, все шли рядом, уже без смущения – помог ей...

   – Господи, помоги мне, господи, в руке твоей я, господи... – прошептал Уилф и, не поднимаясь, вскинул карабин...

   ...Первыми двумя выстрелами он уложил наповал двоих пулемётчиков, третьим – командира. Неизвестно, как всё обернулось бы дальше – но люди бросились на тех негров, которые стояли ближе – сразу, не задумываясь, все – старики, женщины и дети.

   Уилф продолжал стрелять. Броском уложил гранату в тех, которые на дальнем краю стали разворачивать пулемёт. Ещё двоих – последних, убегавших по улице без оружия – Уилф застрелил уже метров за сто.

   Держа карабин наперевес, Уилф вышел из развалин. Люди – тяжело дышащие, многие в крови, кое-кто уже с оружием – смотрели на подростка настороженно.

   – Быстро уходите! – выкрикнул Уилф. – Забирайте оружие, одежду, всё, что сможете – и уходите скорей же!