Текст книги "Клич мятежников (сборник) (СИ)"

Автор книги: Олег Верещагин

Соавторы: Сергей Арсеньев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Олег Верещагин, Сергей Арсеньев
КЛИЧ МЯТЕЖНИКОВ

  Посвящается солдату Конфедерации Сэмьюэлю Клеменсу и его книгам, которые в очередной раз запрещают в США.На этот раз – в угоду тупой толерантной политкорректности.

  Мятежником решил я оканчивать войну,

  И сыт по горло сказкой про «вольную страну»!

Джеймс Рэндольф. «Мятежник».

.

1 глава.

НА ПЛАТАНОВОЙ УЛИЦЕ

God bless America...

«America».

   Четырнадцатилетний Уилф Матмэн на этот раз вернулся из скаутского лагеря на пять дней раньше срока.

   Сидя возле окна автобуса, он занимался не очень-то привычным делом – размышлял на отвлечённые темы. Обычно для него это было мучением, вроде писания сочинений. Но сочинение всегда можно было содрать из Интернета.

   Вот кстати. Большинство Интернет-сайтов висели уже почти неделю. Уилф нахмурился, глядя рассеянно, как за большим окном автобуса начинаются улицы Талахасси. И что это за спешка с разъездом? Да и вообще, странный какой-то был лагерь. Необычный. Как будто все, сговорившись, играли в какую-то неясную и не очень натуральную игру со старыми и надоевшими правилами. Даже у младших не было заметно обычного неиссякаемого энтузиазма.

   Уилф не успел додумать эту мысль – в автобусе зашумели, мальчишки прилипли к окнам. Автобус сбавил ход, снаружи проплыл военный пост. Прямо на улице стояли два джипа и с десяток солдат в полной форме, с винтовками. Офицер говорил по рации.

   – Эй, ты видел? – возбуждённо спросил сосед Уилфа, веснушчатый и непоседливый Эдди Картер. – Как в кино!

   – Наверное, власти ожидают вторжение инопланетян, – с надеждой сказал Поль Энио, известный фанат Розуэлла и теории заговора. Сказал, как обычно говорил о таких вещах, серьёзно. С задних сидений послышалось утробное почти хоровое:

   – О да, они вернут нам Элвиса.

   Автобус грянул взрывом дружного хохота. Поль не обратил на это внимания – он давно и прочно привык к роли гонимого за правду разоблачителя правительственных козней. Ну а Уилф был не в настроении смеяться и снова отвернулся к окну. Автобус как раз проезжал туннелем, и потемневшее стекло, как зеркало, отразило хмуроватые брови, короткий светлый ёжик, чуть вздёрнутый нос, выпяченную верхнюю губу, решительный подбородок и внимательные серые глаза. Этой весной Уилфрид Матмэн стал "американским мальчиком-20..." в своей школе. Правда, с большим трудом оттеснив на второе место афроамериканца с одноимённой причёской "афро" из параллельного класса. Разрыв был минимальный, так как почти все учителя с их двойными голосами стояли за "параллельного". Да и Уилфу потом втихую долго пеняли, что он не понимает всей важности первого места в этом конкурсе для всех афроамериканцев вообще...

   ...Фу, о чём думаю, как девчонка, с отвращением поморщился Уилф и вдруг улыбнулся. Радостно, очень светло – улыбка отразилась в стекле и умножилась.

   Впереди за домами мелькнул здоровенный платан.

   Дерево росло во дворе Матмэнов уже двести лет.

* * *

   Когда-то платаны росли тут везде. Но Уилф не помнил этого. В раннем детстве он был уверен, что их улица была названа Платановой исключительно из-за платана во дворе Матмэнов – и страшно этим гордился. С платаном были связаны самые приятные воспоминания. Например, о качелях – качелях, сделанных когда-то давно отцом для совсем маленького Уилфа, и привешенных на надёжных цепях к толстой, с древесный ствол, ветке.

   Кстати. Входя во двор, Уилф обнаружил, что на качелях сидит его младший брат. Восьмилетний Винс сидел как-то необычно для себя – совершенно неподвижно, благонравно сложив руки на коленях. Слегка портил благонравность подарок отца – старый фибровый подшлемник, закрывавший голову Винса целиком, даже, так сказать, чересчур. Именно поэтому он и не заметил старшего брата – а Уилф не отказал себе в удовольствии подкрасться и сказать:

   – Вуф!!!

   – Ой! – Винс соскочил с качелей и немедленно стукнул старшего брата подшлемником по голове. – Я не испугался, я не испугался, не испугался! А ты чего так рано приехал?

   – По тебе соскучился, – усмехнулся Уилф, присаживаясь на освободившееся место, ставя рядом рюкзак и отталкиваясь ногой от земли. – А ты чего тут сидишь?

   – К нам пришла миссис о'Лири, – Винс сделал большие глаза и оперся руками о качели. – Она сидит на кухне и плачет, потому что Тома убили в России. Мама выгнала меня и сказала, чтобы я сидел...

   – Ты что плетёшь?! – Уилф уперся ногой, останавливая качели. Тома о'Лири, сына соседей, который окончил школу три года назад и сразу завербовался в пехоту, Уилф отлично знал. Том был весёлый, шумный, драчливый, но не злой и очень щедрый парень, Уилф с удовольствием дружил бы с ним, если бы не разница в возрасте. Вообще во Флориде не очень-то много находилось желающих служить в армии, но Платановая улица была исключением. Может быть, потому что с неё когда-то начинался весь город и жили тут всё больше потомки людей, которые считали оружие неотъемлемой частью мужчины? Те, кто всё ещё помнил, что Талахасси когда-то был единственной из столиц мятежных штатов, которую янки так и не смогли взять штурмом? Ведь и Матмэн-старший тоже служил – только во флоте, главным корабельным старшиной на эсминце... – Ты что, заболел?! – повторил Уилф, встряхивая младшего брата за плечи. Но тут же понял, что это вполне может быть правдой. Что в России и вообще в Европе идёт какая-то война, он, конечно, знал, в школе об этом вовсю талдычили под конец учебного года. Естественно было и то, что Америка участвовала в этой войне – ведь сам Господь возложил на родину Уилфа почётную миссию нести справедливость и мир отсталым и заблудшим народам, спасать их от злобных соседей – как, например, рассказывал учитель социологии, сейчас спасают американцы благородных и отважных горцев Кавказа от русских дикарей и их зверств. Уилф знал и то, что в их школе в несколько семей пришли извещения о гибели кого-то из членов. Но тех ребят он и не знал почти. А тут... Он растерянно посмотрел на дом о'Лири за невысоким заборчиком. И тут же повернулся к своему дому – на крыльцо как раз выходили мама и высокая, всё ещё очень красивая и довольно молодая миссис о'Лири. Миссис Матмэн поддерживала соседку, гладя её локоть. Женщины о чём-то говорили, притихшие мальчишки не слышали – о чём. Но неожиданно миссис о'Лири вскрикнула громко, не сдерживаясь:

   – Томми, мой Томми! Что они знают?! Что все они могут знать?! Он был самый лучший мальчик, он был умный и добрый! Зачем мне эта бумага?! – она что-то отбросила в сторону. – О Господи, – вдруг зарыдала женщина, – моего мальчика убили, а я даже не могу выговорить название проклятого места, где это случилось! О Господи, миссис Матмэн! Я даже не могу выговорить названия! Я не могу! Верните Томми! Отдайте моего ребёнка!!! Отдайте! Отдайте, будьте вы прокляты!!!

   Женщины – шатающаяся и выкрикивающая бессвязные слова и поддерживающая её, тихо что-то шепчущая успокаивающе – пошли к калитке...

   ...Рухнув на кровать, Уилф устроил у себя на животе большущий атлас. Прикасаться руками к бумажной книге было даже странновато, но Интернет висел по-прежнему, а потом свет вообще выключился и на звонок с подстанции сообщили, что на линии авария. Ладно, сойдёт и атлас.

   Разгладив бумажку похищенного внизу в холле со стола извещения, Уилф пробормотал, разбирая чужое слово по буквам:

   – Нё... вьё... под... клэт... ньойе...

   – А что ты делаешь?

   Это впёрся в их комнату младшенький – уже не только в подшлемнике, но и со штурмовым карабином "кольт" ("почтикакнастоящим") наперевес. Пыхтя, влез на кровать брата, и Уилф не стал его прогонять, приобнял и пояснил:

   – Вот, я смотрю... где русские убили Тома.

   Винс, сунувшись в атлас, провёл не очень чистым пальцем по строчке, пошевелил губами, но так и не осилил зубодробительного названия и опасливо спросил:

   – А русские не придут сюда? Если они убивают наших солдат, они же могут придти, разве нет?

   – Дурачок, – фыркнул Уилф, листая испещрённые мельчайшими строчками страницы списка населённых пунктов. – У русских нет ни ракет, ни флота, ни самолётов, они всё пропили и разворовали.

   – Как мистер Бинэм? – уточнил Винс. – Он тоже всё пропивает и ворует.

   – Угу, точно, – кивнул Уилф, добираясь до "с. Новоподклетного Воронежской обл.". Винс уточнил:

   – Значит, мистер Бинэм тоже русский?

   – Нет, он просто пьяница и ворюга, – рассеянно ответил Уилф. – Не ной, смотри молча, а то прогоню.

   Теперь уже палец старшего мальчишки блуждал по карте. "Дон," – это река такая. В голове Уилфа что-то такое появилось – что-то, связанное с казаками. Кажется, на Дону жили казаки. Или казахи? Нет, казахи вроде бы не русские, а казаки – самые русские. Наверное, они и убили Тома. Ух, сколько леса тут! Понятное дело, они прячутся в лесу и исподтишка нападают, как трусы. Ха, вояки. Конечно, теперь всё ясно. Уилф презрительно скривил губы.

   – Они никогда сюда не придут, а мы скоро победим, – нравоучительно пояснил он младшему, с восторгом следившему, как небрежно-ловко старший брат обращается с большой непонятной книжкой. – Освободим разных там этих горцев и прогоним русских в их Москву.

   – Как из кино? – заинтересовался Винс. – Горцы?

   – Наверное, – неуверенно ответил Уилф. – Тома жалко, конечно. Но на войне убивают, это так бывает всегда.

   – А мистер Толливер закрыл магазин и куда-то уехал, – вдруг сказал Винс. – И полиция никого не пускает на побережье, потому что там, где афроамериканцы живут, какие-то бандиты стреляют во всех. Это русские?

   – Да нет, конечно! – рассердился Уилф. – Что ты за бестолочь?! Откуда здесь у нас возьмутся русские?!

   – А вот и есть, а ты просто ничего не знаешь! – запальчиво сказал Винс, садясь на кровати и обеими руками поправляя подшлемник. – Две недели назад их привезли на старые склады, много! Только не взрослые, а мальчишки и девчонки! Мы хотели посмотреть, а нас и оттуда полиция прогнала! А потом ещё оттуда сколько-то сбежали русских, и кого поймали, а кого и нет даже!

   Не успел Уилф хоть как-то отреагировать на эту поразительную новость, как в дверях возникла миссис Матмэн. Она была – само спокойствие, словно ничего нигде ни с кем не случилось... и тихонько, но настойчиво царапавшая мальчишку опаска чего-то неясного – улеглась. Мама была обычной, и мир был – обычным.

   – Уилф, я дам тебе список и деньги. Возьми тележку и сходи в магазин, но не в супермаркет и не к мистеру Толливеру, он закрылся, – лицо женщины было озабоченным и усталым. – Купи всё, что там написано, у Тимманов. И ради бога, быстро назад.

   – Мам, что за русские дети на складах? – удивлённо спросил Уилф. Вместо ответа миссис Матмэн раздражённо отмахнулась, что-то неясно и недовольно пробормотав...

   ...Почему нельзя в супермаркет – Уилф понял, когда увидел магазин с угла.

   Без стёкол, с черными языками подтёков копоти на стене, двухэтажный магазин выглядел декорацией к фильму-катастрофе. Усугубляла впечатление полицейская машина, возле которой стояли двое офицеров, державших руки на револьверах.

   – Пожар был, что ли? – пробормотал мальчишка, тормозя тележку и озираясь в поисках кого-нибудь, кто мог бы прояснить ситуацию. Но теперь до него дошло ещё и то, что проспект пустынен. А через миг долетел звук, похожий на треск рвущейся материи. И ещё. И снова. А потом – несколько отдельных выстрелов, и Уилф понял, что это был за треск: он слышал стрельбу из автоматического оружия.

   Один из полицейских, внимательно наблюдавший за улицей, подошёл к замершему на углу мальчишке.

   – Проходи, сынок, а ещё лучше – иди домой, – угрюмо сказал он. Только теперь Уилф заметил у него за плечом самозарядный ругер. Уилф знал, что в полиции есть такое оружие, но раньше ни разу не видел полицейского с ним на улицах Талахасси. Даже когда в прошлом году полиции пришлось с большим шумом разгонять какую-то байкерскую тусовку на побережье. На секунду глупо показалось, что Винс был прав и в городе русские.

   Мотнув головой досадливо, Уилф направился в проулок.

   Полицейский вернулся к своему напарнику. Тот слушал рацию.

   – Ну что? – спросил разговаривавший с Уилфом. Его напарник вздохнул:

   – Уже ничего. Но знаешь, я с утра отправил Эллис прямо в участок и велел сидеть там. Надеюсь, она послушалась...

   ...Около магазина Тимманов город выглядел совершенно прежним. Напротив, во дворе жилого дома, с восторженными воплями возились в песке какие-то карапузы. Стояли несколько автомобилей. Тимман-старший, лысоватый здоровяк, перевесив через ремень солидное пивное брюшко, о чём-то разговаривал у дверей с двумя трапперами-французами. Эту публику Уилф знал, они часто наведывались в город из болотистых джунглей и вызывали у горожан смех неправильной речью, неуклюжестью и диким видом. Эти двое – в рубахах, джинсах, высоких сапогах и (!) шапках из хвостов енотов – выглядели не менее глупо любого из своих собратьев. Убитый до последней степени древний "шевроле"-пикап принадлежал явно им; кузов пикапа загромождали коробки, поверх них сидел и со скукой смотрел вокруг мальчишка, ровесник Уилфа – такой же смуглый, черноволосый и сероглазый, как и старшие. Остановив взгляд на Уилфе, француз усмехнулся, оттопырил губу и виртуозно спустил на асфальт длиннющую вожжу слюны. И снова уставился в облака.

   Поздоровавшись с Тимманом-старшим, поглядевшим на него лишь мельком, Уилф втащил тележку внутрь. И удивился.

   Тут оказалось немало народу. Обычно магазин Тимманов популярностью не пользовался и явно еле сводил концы с концами – такова была судьба почти всех частных предпринимателей, не способных выдержать изначально неравной конкуренции с супермаркетами в больших городах. А на этот раз в нём находилось человек двадцать, не меньше. Но это было ещё не самым интересным.

   Собравшиеся внутри мужчины от 20-25 до 40-50 лет вообще ничего не покупали. Уилф решил бы, что попал на заседание какого-нибудь отделения АСА (1.) – рядом с каждым из сидящих или стоящих находилось оружие. Самое разное. В основном – магазинные винтовки для охоты на оленя, но Уилф увидел две М16 и даже "калашников". И одеты все были как охотники или в полувоенное.

   1. Американская Стрелковая Ассоциация – организация любителей стрелкового оружия в США. В значительной степени эта организация политизирована и объединяет не только «чистых» любителей пострелять, но часто белых мужчин, живущих согласно традиционным американским ценностям. АСА всё чаще и чаще подвергается нападкам либералов, как «рассадник расизма, ксенофобии и жестокости». Тем не менее, она объединяет порядка 3 млн. активных членов.

   А самое интересное – у каждого на голове была, или лежала рядом, или висела на стволе широкополая серая шляпа.

   На Уилфа все уставились не то чтобы недовольно, но как-то... как-то непонятно. Мальчишка уткнулся в список и потащил тележку вдоль полок. Идти посреди тишины под изучающе-пристальными взглядами такого количества людей было жутко, в голову полезли разные мысли, и он еле-еле сдержал облегчённый выдох, когда расплачивался у кассы, за которой стоял Тимман-младший – не в пример своему старшему брату подтянутый, хотя и такой же рослый и уже начавший лысеть.

   – Отец-то где? – вдруг спросил Тимман.

   – В море, мистер Тимман, – ответил Уилф, запихивая в карман джинсов сдачу.

   – В море... – пробормотал тот и гаркнул: – Тихо!

   Уилф даже вздрогнул – но это относилось не к нему, а к двум мальчишкам, которые ворвались в магазин, обгоняя друг друга и с явным намерением что-то громогласно сообщить – но осеклись буквально на вдохе. В одном из мальчишек Уилф, проходя мимо, неожиданно узнал своего бывшего одноклассника Томми Ли – и, уже выйдя наружу, поморщился. Ему не нравилось встречаться с этим пареньком.

   Трапперы уже уехали. Тимман-старший стоял один и смотрел, как где-то за домами поднимаются два густых чёрных хвоста пожаров...

   ...До десяти лет Уилф с Томми даже дружил. Томми рос с одним отцом, работягой из автомастерской – но рос смелым, умным и решительным мальчишкой, драчуном и заводилой во всех проделках у ровесников. Но, когда ему исполнилось десять – буквально на следующий день после дня рождения – вся жизнь Ли-младшего круто переменилась.

   В автобусе, которым он ехал к отцу, к нему пристали двое афроамериканцев – на год-другой старше. В таких случаях белые ребята обычно старались не ссориться, уступить. Дело было не в том, что они так уж боялись афроамериканцев – просто законы штата почти в каждом случае заведомо принимали сторону "угнетённого в прошлом населения". Томми, видимо, решил поступить так же и даже сошёл за две остановки от заправки отца, надеясь, что от него отвяжутся. Но те двое сошли следом и в каком-то переулке попытались обобрать мальчишку.

   Подобранным тут же металлически прутом Томми отделал обоих так, что они всерьёз попали в больницу. И уже через неделю получил полтора года "содержания в исправительно-коррекционном центре штата для несовершеннолетних". Ему дали бы и больше, но в ходе расследования выяснилось, что оба афроамериканских мальчишки достали ножи. Может быть, дали бы меньше, в конце концов, ему было всего десять лет – но на суде Томми вдруг сказал деревянным голосом, что жалеет "что не убил этих ниггеров, а взрослые все – просто трусы и вруны!"...

   ...Отца Томми уволили с работы. А когда Томми вернулся – Уилф не узнал своего бывшего дружка.

   Томми сильно вытянулся, раскачался и раздался в плечах. Мальчишка выглядел не на неполные двенадцать, а на все полные четырнадцать лет. Школу он бросил, хотя читал, пожалуй, во много раз больше, чем раньше, а вот говорить почти совсем перестал – словно что-то для себя решил важное и сейчас просто двигался к этой цели, не глядя по сторонам. Уилф как-то незаметно перестал с ним общаться – было неудобно говорить и дружить с человеком, который сидел в тюрьме за расизм... а ещё почему-то было неловко перед самим Томом. А сам Ли не настаивал на продолжении знакомства. Да и пропадал он подолгу, потому что к отцу его не раз и не два подкатывались социальные службы – с намерением забрать сына-"асоциала" в фостерную семью. В таких случаях Томми исчезал на пару недель, потом – появлялся снова и жил какой-то своей жизнью в некоем параллельном мире, о котором Уилф ничего не знал, да и не стремился узнать.

   А довольно долго – около последнего полугода – Уилф не видел Томми вообще. И вот на тебе. Правда, сейчас Томми был в распахнутой армейской куртке поверх чёрной майки, джинсах и потёртых сапёрных ботинках с тугой шнуровкой. И ещё подрос, повзрослел. Но выражение лица, короткая стрижка – остались прежними.

   – Погоди, Уилф, – окликнул он тащащего тележку мальчишку. – Постой, говорю.

   Уилф остановился. Томми догнал его, и Уилф увидел, какие у Томми глаза. В них была дикая смесь неясного страха, ожидания непонятно чего, какой-то сумасшедшей жадности, полоумного восторга... Он просто спятил, подумал Уилф. Видно по глазам, он спятил.

   – Я хочу сказать, – Томми сглотнул. – Мы с тобой дружили, а что ты потом перестал... я понимаю. Я хочу сказать, – повторил он. – Лучше уезжайте из города.

   – Зачем? – удивился Уилф. Томми замотал головой, махнул рукой и спросил:

   – У тебя есть оружие?

   – Е... есть, – ошарашено ответил Уилф, крепче ухватив тележку, как будто Томми собирался её отнимать.

   – Держи под рукой, слышишь? А лучше – уезжайте, я говорю, – повторил Томми и попятился, махнул рукой, повернулся и быстро пошёл к магазину. С другой стороны подкатил грузовичок "тойота", из кузова неспешно слезли четверо мужчин – в полувоенном и всё тех же серых шляпах, сняли длинный и явно тяжёлый свёрток и внесли его в магазин. Один остался на крыльце рядом с Тимманом-старшим и молча закурил длинную чёрную сигару. Остановил Томми за плечо, что-то тихо сказал, и Ли, кивнув, бегом нырнул за магазин...

* * *

   Вечером выключили свет. Как раз когда передавали обращение президента к нации. Довольный и широко улыбающийся президент-афроамериканец вещал о гражданском мире и всеобщем спокойствии, о Роли и Миссии Америки – и вдруг оп. Экран погас. Собственно, свет погас вообще везде, и, когда Уилф посмотрел в окно – увидел, что над Талахасси темно, только на юго-востоке что-то горит, и от этого небо там кажется подкрашенным шевелящимися алыми мазками. Смотреть на это было тревожно.

   – Отойди от окна, Уилфред, – сказала миссис Матмэн, подходя к сыну.

   – Ма, – Уилф резким движением задёрнул оконную шторку. – Что происходит-то? Я ничего не понимаю.

   – Я и сама не понимаю, – тихо ответила женщина. – Последнюю неделю творятся такие вещи, что... – вздохнув, она передёрнула плечами. – Иди-ка ты спать, вот что. Винс будет бояться один.

   – Ма, – Уилф покусал губу, посмотрел на миссис Матмэн. – А что-нибудь было от папы?

   – Он звонил, – миссис Матмэн покачала головой. – Несколько раз, пока ещё мобильная связь работала... Они были в плавании, конечно, он не мог сказать, где... А сейчас я просто ничего не знаю, сынок.

   Признание матери ошарашило Уилфа. Он опять отодвинул шторку. Почти тут же послышалась стрельба – вроде бы недалеко, частая. Перебивали друг друга несколько стволов. Потом стрельбу перекрыл рёв полицейских сирен – и что-то где-то взорвалось.

   Впервые в жизни Уилф вдруг ощутил себя совершенно беззащитным перед... перед чем? Для него само собой подразумевалось, что о безопасности вокруг заботится масса народу – от полиции до армии. Школьные учителя, суд... просто взрослые, наконец! И вдруг оказалось, что Уилф – один. Совершенно один. Даже хуже – в одном с ним доме (совершенно незащищённом!) маленький брат и женщина – его мама, которая сама растеряна и испугана.

   – Всё будет в порядке, мам, иди спать, – сказал Уилф, трогая на своём плече руку женщины. Пальцы миссис Матмэн вздрогнули. Она улыбнулась старшему сыну – жалобно и беззащитно. Кивнула. И на самом деле пошла к себе.

   А Уилф не привык так рано ложиться спать. Найдя ощупью скаутский фонарик, он обошёл весь дом и проверил окна и двери. Словно бы увидел их новым взглядом – большие стеклянные блоки, их так легко разбить и их так много в доме – мест, где можно пролезть внутрь. В холле снял трубку стационарного телефона. Стационарный телефон работал, и Уилф немного успокоился – но зато боролся с искушением набрать номер полиции, чтобы... а что -чтобы? От чего они защитят? От ночи за окнами – ночи в родном городе, в которой что-то происходит? Что-то невнятное и жутковатое, как будто тени шевелятся под заборами и за кустами, как в страшном фильме... Ни при чём тут полиция? И что она будет делать с этим? Он вспомнил полицейских около магазина и только сейчас отчётливо понял: они, оба полицейских, выглядели непонимающими. И испуганными. Да, именно так. Полицейские с оружием были испуганы тем, что происходит вокруг.

   Он ещё раз попытался по мобилке набрать номер отца. Но эта связь не работала.

   Выходит, что я один. Мы все поодиночке, вдруг подумал Уилф, медленно поднимаясь наверх, в их с братом комнату. Мысль была ему самому не до конца понятна, но она пугала.

   Очень.

* * *

   Винс и правда не спал – он сидел в кровати, закутавшись в одеяло и громко облегчённо перевёл дух, когда увидел входящего Уилфа. Старший брат нёс в левой руке своё ружьё – шестизарядный "мосберг" HS410. В правой – патронташ. Глаза Винса стали круглыми.

   – Уи-и-и-и-илф? – спросил он опасливо.

   – Спи, – буркнул Уилф, садясь к столу и кладя рядом фонарик. – Всё нормально, просто авария на станции. Мама сказала, чтобы ты сию секунду спал. Она уже легла.

   – А ты? – Винс послушно и облегчённо вытянулся под одеялом.

   – Я не уйду, – снова буркнул Уилф, свинчивая крепление цевья и аккуратно его отделяя за рукоятку для удержания. Вздохнул, проверил патронташ – там была в основном дробь, дунст для стрельбы по воронам. Но были и с десяток пулевых патрон, "макэлвинов", и Уилф разместил их поближе под руку.

   – Зачем ты взял ружьё? – пискнул из-под одеяла Винс.

   – Спи, тебе говорю, чистить взял, – ответил Уилф, снимая боевую пружину и магазин. Сняв затыльник, свинтил приклад. Разложил части на столе, стал чистить блестящую поверхность магазина тряпочкой. Движения успокаивали. Уилф водил по металлу, глядя в темноту за окном. Непривычную темноту. Уилф поймал себя на мысли о том, что надеется – сейчас вспыхнут электрические огни...

   Нет. Только ещё в нескольких местах явно начался пожар, да доносилось до слуха потрескиванье выстрелов. Что же творится-то?

   – Уилф, это у нас война началась? – тихо спросил Винс.

   – Да спи же ты, какая война, просто бандиты, – отрезал Уилф. – Полиция с ними справится. Постреляют и всё.

   Он собрал ружьё. Подумал, снарядил магазин пулевыми патронами, ещё один загнал сразу в ствол, поставил помпу на предохранитель и положил оружие на тумбочку возле кровати. Стал неспешно раздеваться.

   – Можно к тебе? – хныкнул Винс. Уилф свёл брови:

   – Ещё новости! Тебе что, три года?

   – Ну Уилф, мне страшноооо... – проныл младший, садясь в постели.

   – Иди, – буркнул старший, ставя рядом с кроватью кроссовки и откидывая одеяло. Винс немедленно перебрался со своей кровати под бок к старшему брату. Залез поглубже, повозился и притих, но не испуганно-выжидающе, как лежал у себя в постели, а удовлетворённо. Уилф подумал и обнял Винса. Тот коротко выдохнул и уткнулся носом в плечо брату. И, кажется, мгновенно уснул.

   Уилф не закрывал глаз. Он смотрел на то, как чуть шевелящийся красноватый длинный отблеск лежит на чёрном стволе ружья. Вспоминал слова Томми – уехать. Но куда уезжать? Да и как об этом сказать маме, она же только посмеётся...

   Потом комната и отблеск на ружье стали ему сниться...

   ...Миссис Матмэн не спала.

   За все свои тридцать шесть лет она – решительная и умная женщина, настоящая домохозяйка, мать двоих сыновей и жена старшины флота – ни разу не чувствовала себя такой беспомощной. Всегда само собой разумелось, что большие вопросы решают мэр и президент, за порядком на улицах следит полиция, деньги пересылает муж, а её дело – растить детей и вести дом так, чтобы его было не стыдно показать соседкам, не стыдно встретить в нём отпускника-мужа, чтобы в нём было всегда уютно и спокойно.

   Но сейчас миссис Матмэн не понимала, как ей быть. Смутное ощущение тревоги переполняло её, как выплёскивающаяся из ведра грязная вода – и вызывало такое же желание поскорей выплеснуть эту воду... но как и куда?

   На ночном столике женщины лежал – рядом с семейной фотографией, они снимались все четверо в Йеллоустоуне в прошлом году – небольшой пятизарядный кольт, никелированный, красивый, изящный даже – подарок мужа. Она умела стрелять, причём неплохо. И сейчас почему-то вспоминались строки из прочитанного лет пятнадцать назад романа "Унесённые ветром" – как Скарлетт о'Хара застрелила пролезшего в дом мародёра-северянина. Но это было страшно давно, так давно, что фантастические фильмы о зомби и инопланетянах-захватчиках казались реальней, чем невозможная история про горящие американские города и убивающих друг друга граждан Соединённых Штатов.

   Сейчас ей вдруг пришла в голову пугающая мысль, что всё это ведьбыло. И Скарлетт о'Хара тоже не верила, что в Таре может произойти что-тотакое...

   Какое -такое? Она прошептала молитву – короткую, выученную в детстве и всегда приносившую успокоение. Но сейчас вдруг пришла острая обида: где Поль? Почему он в каких-то далёких морях, а не рядом с ней и сыновьями, почему он не в доме – и она, его жена, должна сидеть на постели в спальне и смотреть на револьвер с мыслями о том, как ей быть?!

   Она набрала номер на мобильнике. В который уже раз.

   Нет связи.

   На миг ей представилось...

   – Нет, – сказала она громко и решительно. Это просто сцена из фильма "Пирл-Харбор" и так не бывает.

   Но ведь было, не так ли, спросила темнота в дальнем углу. Почему ты думаешь, что не может повториться?

   Она поднялась на ноги. Держа в руке револьвер – его маленькая увесистость успокаивала немного – обошла комнаты. Все, одну за другой. Потом поднялась к сыновьям.

   Сперва она испугалась – младшего не было в кровати. Но потом женщина увидела под боком у старшего компактный выпяченный бугорок одеяла и невольно улыбнулась. Ну конечно. Бежать к маме – Винс уже великоват. А к брату можно...

   Улыбка исчезла с её лица. На тумбочке рядом с кроватью Уилфа лежало ружьё, подаренный в прошлом году отцом "мосберг". Миссис Матмэн тогда очень не понравилась эта идея – дарить мальчишке настоящее оружие. Но муж махнул рукой, сказав, что это игрушка. А Уилф смотрел так жалобно и в то же время сердито, что как-то возражать женщина в самом деле не смогла. Да и то сказать – едва ли можно было назвать 410-ку серьёзным калибром. (1.)

   1. Это действительно так. 410-й калибр в США считается калибром для подростков и женщин, оружием развлекательной стрельбы.

   И вот теперь она почти с облегчением смотрела на оружие рядом с кроватью сына. Уилф умеет им пользоваться, это хорошо...

   О чём это я, подумала женщина испуганно. Зачем мальчику пользоваться оружием для тренировочной стрельбы?! И как пользоваться?! Стрелять в людей? В кого, в каких?! Нет, нет же... Этого просто не может быть. И не будет.

   Она посмотрела на револьвер в своей руке. А она к чему готовится, бродя по комнатам с револьвером в руке? Нет, глупости какие... Завтра утром всё будет в порядке. Завтра утром всё наладится. Это просто ночь такая. Просто ночь...

   Уилф громко вздохнул и завозился. Миссис Матмэн наклонилась к старшему. Тот на секунду приоткрыл сонные глаза, улыбнулся совсем по-детски, пробормотал: "Маааам..." – и, опять закрыв глаза, повернулся на бок. Нашарил и обнял неподвижно спящего младшего брата, замер.

   Да нет. Всё будет хорошо, успокоенно подумала миссис Матмэн. Посмотрела на револьвер в своей руке, усмехнулась его нелепости. И, выйдя из комнаты сыновей, тихо притворив за собой дверь, пошла к себе.

   Надо выспаться, потому что завтра будет день. Обычный день.