Текст книги "Человек из Кемерово (СИ)"

Автор книги: Олег Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Отсчитав наличные для оплаты за обед, добавил чаевые и раскланялся с обслуживавшим меня официантом. Место солидное, мальчиков на побегушках нет. Исключительно серьезные мужчины в возрасте, в костюмах темных расцветок и с печальной миной на лице. Поминки – это дело такое, шутки-прибаутки не приветствуются. Зато сверху оставляют неплохо. Чтобы перед покойниками не краснеть и родня потом в спину не шипела, в жлобстве не обвиняла.

Выбравшись на улицу, я еще раз накидал список «куда бежать в первую очередь» и посмотрел в записной расписание электрички. У меня годовой проездной, через полтора часа проходящий поезд будет. Зайду в гости и на остановку. Домчит в центр быстрее любого таксиста.

Начну с земских заморочек. Тех, которые я знаю. Ну и в конце мелкими буковками надо будет обязательно добавить: «а ведь еще есть куча уродов, про которых я не в курсе». И любой из них мог подтолкнуть под локоток купца Суханова. Чтобы его руками попытаться прижать к ногтю слишком независимого скупщика антиквариата. Или спровоцировать войну, по итогам которой на меня добавится компромат. Что неизвестному противнику тоже будет на руку.

Сейчас, когда у меня за спиной топтуны из Сыскного, придется стать приторно вежливым и каждый шаг по возможности просчитывать. А то опять в подвал увезут и там с дыбой познакомят. Мир у нас простой. И методы дознания тоже заточены на эффективность, а не на гуманное отношение к подозреваемым.

* * *

Загляну к «особе непонятных кровей». Запас подарков обновить. Поэтому очень неспешно добрался до вытянутого белоснежного дома с вывеской «SPARTA», полюбовался вычурными завитушками букв и прикоснулся к полям цилиндра. Мы с местными бодрыми и накачанными раскланиваемся в рамках прохладных отношений. Три месяца назад группа наиболее нахальных и не сдержанных на язык спустилась с крылечка, перегородила дорогу и попыталась мне высказаться на тему «чужие в нашем районе не ходят». За что закономерно получили палкой по хребтине. Трость у меня – правильная, со специальным артефакторным напылением и тонким металлическим стержнем внутри. Я когда в мастерской брал, сразу предупредил – фуфло не стоит впаривать, на месте проверю. Первую одним ударом в щепки разнес о прилавок. Этой – тот самый прилавок пробил. Зато на ней – ни царапины. За ремонт прилавка и покупку рассчитался честь-по-чести, теперь с удовольствием использую во время прогулок. Например – вправить мозги идиотам, кто дурацкие расовые заморочки пытается использовать для маскировки банального ограбления.

Как они тогда орали. Сначала в боевом задоре, а потом слезами умываясь. На крыльцо следом еще несколько человек выскочило. Включая троицу главных тренеров, кто заодно еще и хозяева. Вот им и высказал, попутно легонько роняя каждого из идиотов, кто встать пытался:

– Судари, а не охренели ли вы часом⁈ Меня, урожденного города Кемерово, бывшего счетчика Елыкаевской управы орком называть? Что, давно с Холопьим Приказом не общались? Так я устрою! Чтобы в следующий раз думали, кто пархатый снага, а кто уважаемый человек!

Молодым от души еще чуток добавили и хором извинялись. Вопрос-то скользкий. Если ты орка дундуком обзовешь и в рыло дашь от щедрот, это один вопрос. А вот если ты человека поганью зеленой обозвал – это уже покушение на основы Государственности. Потому что каждая тварь внутри границ имя свое имеет. И мешать эти имена, особенно в площадной брани, это призывать к бунту и шатать трубу у ближайшей губернской управы. Почетные граждане с любым цветом кожи такое не любят. Слишком хорошо в памяти замятня семнадцатого года отложилась. Тогда пьяная шваль стреляла и вешала любого, кто под руку подвернулся. Вот и следят за порядком, жестко разделяя: здесь народ лишнего на грудь принял и бытовой расизм в легкой форме. А тут уже статья, уложение о порядке в анклавах и можно ноздри рвать для осужденных трибуналом на пожизненное.

Поэтому избитых дураков в зал как мешки с дерьмом забросили, еще раз извинились и спросили:

– Прощения просим, не доглядели за обормотами. Но мы им еще мозги прочистим, а то за языками не следят. Старшеклассники. Дури много и единственная извилина… Вы к нам в клуб заниматься, да? Абонемент на полгода бесплатный дадим.

– Заниматься? Я вас голыми руками любого убью, штанга не понадобится. Нет, я к господину Шлиману. Кстати, когда будете ту самую единственную извилину в порядок приводить, расскажите о соседе. Если вы еще кого-то из клиентов сдуру облаете, то Гирш Хаимович с удовольствием к городскому голове на чай зайдет вечером. С жалобой. После чего вас в Томи утопят, а он все здание себе заберет.

Все. С той поры – если кто на крыльце стоит и курит, обязательно мне «здрасть» говорит. И старается бочком-бочком правее сдвинуться, подальше от широкой бетонной дорожки в конец дома.

Кстати, еще одна тайна. Курят многие, начиная с подростков и заканчивая дряхлыми стариками. Но зачем курить, если ты спортом занимаешься – это для меня загадка. Мне всегда казалось, что штанга, гиря и отжимания слабо с вонючим дымом связаны. Одно дело орки – они с рождения здоровые и ни один от рака легких не загнулся. Но люди – хрупкие создания. Разок тростью по заднице получат – и все, почти инвалиды.

Постучавшись в дверь, я зашел в большую комнату, где обитал ювелир. Да, там еще кнопка электронного звонка, но обычно двери не закрывают, а звук испорченной зубоврачебной машины мне всегда не нравился. Хоть бы мелодию сменил, старый ворчун.

– Вы таки рискуете когда-нибудь лишиться самого ценного, – поприветствовал меня сидевший в углу старик, привычно смахивая безразмерным клетчатым платком несуществующую пыль с лысины.

– День добрый, многоуважаемый Гирш Хаимович. Хотите сказать, что ваши милые таксы попытаются погрызть мою палку? Как говорит ваша мама, я немножечко сомневаюсь. Вы их слишком хорошо воспитали.

В лавке вместо вооруженной охраны два дога. Псины, размером с сибирского медведя. Даже когда лежат – их голова на одном уровне с моей. Я не знаю, чем их кормят и где взяли, но очень сильно подозреваю Хтоническую родословную наглых морд. Я шкуру пытался разглядывать при возможности, но хитрые скрытые письмена расшифровать не смог. Зато готов деньгу поставить, что от этих лоснящихся боков даже крупнокалиберная пуля отскочит. И дрессировали барбосов специалисты своего дела. Слушают только хозяина, никаких угощений от чужих не берут, прикидываются статуями из черного мрамора. Хотя глазами гостей буравят. Молча. Вот только если старику что-то не понравится – порвут любого за секунду.

Поэтому и не закрывает дверь Шлиман. И даже если засидится, поздно вечером домой идет без опаски. Две чернильные тени по бокам – и никакой шпаны рядом.

* * *

Выложив монеты на толстое прозрачное стекло, озвучил заказ:

– Обычная оправа, тонкая цепочка на две ладони длинной. Серебро.

– Монеты чистить?

– Нет. Только черной финифтью цифры оконтурить, как в прошлый раз делали.

Вздохнув, старик аккуратно переложил темные кругляши в пенал, закрыл крышку:

– Никакой фантазии, Илья Найденович. Вы слишком консервативны.

Развел руками, полностью соглашаясь с ювелиром.

– Наверное, от вас приобрел чуть-чуть мудрости. Хочется на это надеяться, по-крайней мере.

– Завтра после обеда будет готово. Двадцать денег за все.

– Платить сейчас или завтра?

Подумав, Шлиман выбрал второе:

– Лучше по факту. Вдруг со мной случится подагра или еще какие неприятности? Преставлюсь неожиданно и будет моя душа грустить на небесах. Деньги взял, а заказ не выполнил.

– Это вы к тому, что если все будет готово, то двадцать денег и вдова примет? Резонно… Кстати, Гирш Хаимович. Мысль возникла. Не желаете ее тоже немножечко обдумать?

– Вы таки говорите загадками, – пригладив бакенбарды хозяин лавки приготовился слушать. Поговорить, поперемывать косточки он любил. Но самое интересное, что никакая частная информация дальше старика не уходила.

– Если бы вам понадобилось заглянуть в гости к Берёзовским, то кого можно побеспокоить насчет разного непотребства? Кто подскажет, есть ли какие-то смутные движения и не хотят ли меня молодые идиоты обидеть?

Вопрос понравился. Да, он был чуть-чуть с подковыркой, как и любая скрытая от глаз мещан деятельность в ближайшей округе. А еще ювелир мог использовать накопленные знания и связи для того, чтобы помочь полезному человеку. Как-никак, а через меня он уже три шикарных набора на свадьбы и именины в Нахаловку продал. Поэтому помолчал минуты три, а затем стал объяснять мне тайные пружины у соседей.

– Официально охранные отряды подчинены подполковнику Буре. Он же со Счетным Приказом общается. Но вот ловлей злоумышленников и разными делами со стрельбой занят его зам, майор Шодуар. Имя-отчество не помню, прошу простить. Господин майор у меня пару раз бывал, когда я в Берёзовское приезжал на большие праздники и разные безделушки предлагал на продажу. На меня ссылаться вряд ли имеет смысл, но если поговорить официально, то это к нему.

– Понял.

– А вот если о другой стороне карьерной жизни, то это надо в контору Челеби. Демид Митрофанович, очень серьезный мужчина. Из южан, из Кавказского Наместничества сюда перебрался. На нем любой найм, снага его же люди гоняют за безобразия. Ну и при необходимости может «катеньками» расплатиться.

Какой разносторонний человек, однако. И, если я правильно понимаю намек, у Челеби выход на Золотой Приказ. Точнее говоря – на ту его часть, которая печатью денег занимается. Разные старатели и прочие лихие людишки в Сибири моют что-то ценное, после чего сдают через такие вот добывающие объединения. Ведь если уголь выкопал, то рядом наверняка найдется та же платина. Которую официально отгружают властям, получая оплату по фиксированному курсу. В тайге налоги медведи не собирают, опричники на льготной ставке сидят. По итогам тот же Челеби получает из столицы тяжелый чемодан, набитый сотенными деньгами. Которые в народе называют «катенька», в честь Екатерины Сподвижницы, первого головы Приказа общественного призрения. Очень много сделала в свое время для развития сети школ, госпиталей и приютов для «немощных разумом». Ее профиль до сих пор на одной стороне монеты красуется.

– Благодарствую, Гирш Хаимович, теперь буду знать с кем стоит потрапезничать, если попутным ветром в Берёзовский занесет.

– Да мне не жалко, о чем вы!.. Кстати, насчет часиков не надумали пока?

Я оглянулся на выстроившихся вдоль стены монстров и усмехнулся:

– Спасибо, «луковицу» здесь же прикупил, работает выше всяческих похвал. А эти меня пугать звоном курантов будут. Не готов променять тишину на парадный марш.

Еще раз поблагодарив, раскланялся и пошел на остановку. Как раз к пятичасовому пригородному успею.

* * *

Как и ожидал, прогулка по знакомым в управе ничего полезного в сухом остатке мне не дала. Только кошелек облегчил, закупив по дороге мелкие подарки. Кому шоколадку, кому ручку красивую с разными цветными стержнями. Кому зажим на галстук. Постоянно теряет, а без зажима – вроде как и не уважаемый человек, а так, писарь безмозглый.

Выбравшись через боковой выход в переулок, миновал огромные мусорные баки и встал на краю тротуара. Значит, под меня вроде официально никто не копает, зуб не имеет и фамилия нигде не мелькала. Мелкие клерки – они как суслики. Их в нужное время рядом нет, зато у любой щели любопытные уши торчат. Все знают, понимают, держат нос по ветру и готовы с хорошим человеком поделиться информацией за подарочек или денежку маленькую. А кто хороший человек? Я – хороший. Был в системе, со многими на фуршетах успел за прошлые годы не одного парного поросенка приговорить. Поэтому со мной готовы и чай погонять, и пожалеть о загубленной карьере.

Неторопясь прогулявшись до Карболитовской, решил двинуть направо, до Опричников. Я с нее дворами в управу проскользнул. На центральной улице проще всего частника поймать, чтобы поближе к дому подбросил. К тому же «BEGEMOTU», который не база отдыха, а крупный торговый центр. Держат родственники и раки на витринах правильные, огромные и злобные до невозможности. Еще колбасы разные, копчености, сыры рукотворными горками и прочие разносолы. Ценники для обывателей грустные, хотя простой народ заходит и на праздники берет по чуть-чуть. Большей частью там из окружающих многоэтажек состоятельные семьи закупаются. Эдакий оазис разного рода мастеровых, клерков и людей с портфелями. Кто трудится на благо Кемерово не покладая рук, получая откаты и разного рода «благодарности» за правильное решение разных вопросов в расплодившихся конторах в Центральном районе.

Зато любой таксист знает, где это. А мне оттуда пятнадцать минут неспешно мимо автосервиса и через дамбу.

Но обошелся без частника. Потому что только выбрался на Опричников, как заметил знакомые «жигули». Катили медленно вдоль тротуара и «лягушата» грустно разглядывали горожан. Похоже, потеряли меня, когда я в дыру в заборе занырнул. Плохо вас готовят, судари. Мышей не ловите. Вызываете своим поведением лишние вопросы к Сыскному Приказу. Хотя, если прикомандированные, то может и зря грешу на опору и защиту государства.

Дождавшись, когда подъедут поближе, аккуратно металлическим набалдашником трости постучал по капоту. Шагнул к проезжей части и наклонился к опускаемому окну:

– Мне почему-то кажется, что время уже позднее и пора поужинать. Не составите мне компанию?

Сидевший на пассажирском сиденье замотал заполошно коротко стриженной головой, а водитель мрачно буркнул:

– Не положено.

– Да? Хотя, насколько я помню уложения, вам нельзя с наблюдаемой персоной за одним столом сидеть и разговоры вести. Компрометирует такое поведение. Но никто не будет против, если вы сядете чуть в стороне. И я даже не возражаю, если счет за ужин к отчету присовокупите. Рядом с Дворцом Культуры блинная есть. Цены не кусаются, публика приличная, пиво хорошее. Ну и клиент у вас будет под присмотром. Так что?

Видимо, парням не хотелось писать в отчете, что меня окончательно потеряли. Поэтому вздохнули и разблокировали заднюю дверь. Я залез внутрь и подсказал, как лучше добраться до места:

– Похоже, вы не местные, город плохо знаете. Поэтому прямо по Опричников до Кузнецкого проспекта. Там трамвай ходит, не ошибетесь. Затем налево, через мост и до Шахтеров. Справа будет Дворец Культуры, нам сразу в другую сторону. Не промахнетесь. Двухэтажное здание с вытянутыми узкими окнами, как бойницы. Стены кровельной жестью обшиты, сверху из цветных лампочек надпись «BLINY».

– И что подают?

Странный вопрос. Я пристроил трость и стал загибать пальцы:

– Просто блины с маслом, сметаной или ягодными джемами. Мясные, рыбные, печеночные, грибные… Кстати, я больше люблю с глазуньей и ветчиной, очень необычно и сытно. Сырные острые – на любителя, туда красный перец ломтиками строгают. Зажуешь один и потом литров пять пива надо, чтобы пожар в желудке погасить… Для ценителей есть кабачковые, свекольные, капустные и с овощами. Это обычно одаренные заказывают, вроде помогает им потенцию поддерживать… Ну и сладкие разные, от медовых до шоколадных… Так, заболтал вас. Левее держись, вон трамвай видно. Сейчас на Кузнецкий и прямо, на север.

* * *

Место на парковке нашли в самом углу. Вечер, народу полно. Тут на задах школа и футбольное поле. Правее квартирует местный клуб любителей пинать мяч. Вечером у них или дискотека для молодежи, или спортивное кафе работает, записи игр крутят. Формально район считается окраиной Нахаловки, но молодежи с Рудничного полно. И территория объявлена зоной свободной от любых разборок. Дальше к реке куча разных магазинчиков, мастерских бытовой техники и одежды, сапожники в дальнем углу. Днем – местная мекка для домохозяек, кто по делам бродит со списками покупок. Ну и вечером молодежь тусит. Вон, окно с торца приоткрыто, хвост очереди метров на пятьдесят растянулся. Блины на вынос берут. Бумажная тарелочка, бумажный стаканчик для пива. И никакого мордобоя. Местные не поймут. У них и так мало «приличных» мест по округе.

– Нам сюда.

Выбравшись из «жигулей», двинул ко входу. Парочка пристроилась следом. Уже на крыльце водитель засомневался:

– А проблем не будет? Вон, нелюдей полно.

Точно прикомандированные. Может и не из нашей губернии. Я-то привык, что в Кемерово в Нахаловке на любую морду наткнешься.

– Вы поменьше про инородцов орите, тогда и проблем не будет… Вечер добрый, Шашлык. Как у вас сегодня со свободными местами?

Сколько помню, на входе всегда охранники из семейства уруков. Четыре брата, все отслужили и теперь на паях держат блинную. Но на кухне им лень пахать, с подносами пусть молодняк бегает. Поэтому вечерами вместо вышибал по очереди. Огромные, клыкастые, с заплетенными в косы волосами. У каждого на альпинистском стальном карабинчике кастет пристроен на поясе. Внушительный такой, с шипами. Любой посмотрит и поймет – шуток здесь не понимают. Дойдет дело до «ты меня уважаешь», так прямиком в морг и спровадят. В больницу даже не повезут, покойникам врачи обычно без надобности.

– Вечер, Найденыч. На первом все занято, на втором пока места были.

Кто бы сомневался. Внизу длинные столы расставлены, тут компашки ужинают. А наверху круглые высокие пластиковые «блямбы», где ты жуешь, переминаясь с ноги на ногу. Там обычно посетители, кто заскочил по дороге домой перекусить. Пока им заказ готовят – блин-другой заглотят и побегут дальше.

Но еще вдоль окон тянется эдакий прилавок. И вот там скамьи рядом. Можно сесть, смотреть наружу и дегустировать неспеша. У задней стены почти всегда свободно. Никто не хочет припаркованными машинами любоваться. А мне – нормально. Колонки ближе ко входу, поэтому музыка не так сильно по ушам давит. И сараи с водонапорной башней меня ничуть не раздражают. Я даже наблюдаю за тихой войной местных укурков и хозяина автосервиса. Снага разрисовывают граффити железный бок рукотворной башни. Охрана ловит самых нерасторопных и заставляет все замазывать. Потом приходят новые бодрые, история повторяется. В прошлый раз умельцы изобразили огромный член, но не успели подписать, кому принадлежит. Хочу посмотреть, что в это раз намалевали.

– Тогда мы на второй. Мальчики со мной. Присматривают, вдруг я кому ногу оттопчу.

Усмехнувшись, урук поднял левую руку, щелкнул пальцами и рядом материализовался зеленорожий половой. Заказы принимают и разносят по залу обычно снага. А вот с заплечными коробами по адресам бегают уже гоблины. Поближе – пешком. Подальше – на велосипедах. И ни одна зараза их не тронет. Потому что если ты наехал на курьера, то блинную закроют на клюшку, а к идиотам в гости зайдут четыре дядьки с надетыми на лапы кастетами. После чего доктор подпишет бумаги о несовместимых с жизнью травмах и популяция кретинов уменьшится.

Место в самом деле нашлось. Я пристроил трость и цилиндр справа, дождался горячих блинов и теперь аккуратно орудовал пластиковым ножом и вилкой. Мои любимые с ветчиной, сыром и острыми приправами. Язык проглотишь. И за все – полушка. Заведение живет с оборота и продажи пива. Там цена хоть и не грабительская, но и не даром разливают. Пивоварни своей нет, у кхазадов покупают. Четыре точки в округе. Царский стаут, Южный эль, Темный шахтерский и Сибирский. Последний очень бородачи уважают – там градус приличный, с горчинкой и после литровой кружки ноги не всегда уверенно держат. Я предпочитаю стаут домой заказывать. Он чуть-чуть яблоками отдает. Осенью пахнет. Я местную осень люблю. Зиму не очень. Зато листопад, дожди и запах гнили по утрам уважаю. Выйдешь на крылечко, посмотришь на это все и понимаешь – а ведь живой, мужик, ты все еще живой. Что не может не радовать.

Слева активно работали челюстями «мальчики из Приказа». В самом деле – кушают за свои, за клиентом присматривают, отчет красивый напишут и командировочные отработают. Народ в зале на них внимание особо не обращает. Более чем уверен, что те же снага служивых срисовали. Но, как я уже говорил, здесь нейтральная территория. Вот если хочешь неприятностей, можешь в Джамбуллу прогуляться. Не так далеко, на машине минут за пятнадцать по кривым улицам доберешься. Там тебе аборигены с удовольствием полную панаму неприятностей отгрузят. Туда даже милиция для рейдов в усиленном составе заглядывает, на броневиках и с дробовиками. Хотя участкового местные не трогают. Он сам кого хочешь потрогает – олог-хай, горный троль. Другого бы оборванцы давно сожрали, а с этим стараются не связываться.

Доев блины, я цедил кислый морс и разглядывал многострадальную водонапорную башню. Зацепив за макушку веревку, пониже спустился снага в спортивном костюме яркой попугаистой расцветки. Макая в ведерко с белой краской широкую кисть, заканчивал очередную букву. Не знаю, кто такая «Римма», но зато мне ясно давали понять, что эта дамочка – шалава. Ну, так написано.

Внизу переминался охранник, баюкая в руках тяжелую жердину. Новенький, судя по всему. Потому что я готов был поставить деньгу, что как только последнюю букву домалюют, художник помашет лапой и удерет без тяжких телесных повреждений. Скорее всего, уже времянку пробросил в стороны школы. Зацепится за тросик и махнет через три забора, оставив охранника с носом.

Все, можно домой собираться. Обнаглею, попрошу подбросить. Парням еще сидеть рядом, пока смену не пришлют. Дурнина, конечно. Можно подумать, ко мне завтра еще какой-нибудь урод подкатит, фуру-другую контрафакта в гараж забьет.

Но в целом день прошел неплохо. Завтра можно по сидельцам прошвырнуться, сбросив «хвост» перед этим. И послушать, чем городское дно дышит. Вдруг кто-то собирается паханов подвинуть, а я и не знаю.

Глава 7

Иногда у меня случались по утрам приступы странного настроения. Это когда я вставал на рассвете подозрительно бодрым, выспавшимся и с желанием чудить. Самую малость. Например – сделать зарядку. Вот как сегодня.

Распахнул створки гаража, встал посередине, оценил звенящую пустоту. Раньше сюда разнокалиберный мелкий мусор стаскивал. Как говорят соседи – врастал в быт. Кособокую тумбочку, которая мне не нравилась. Мятый чайник. Три кривые доски от забора – шпану подрядил, те где-то по району оторвали материалы и заделали дыру. Старые трухлявые доски и две про запас выбрасывать не стал, убрал в гараж. Когда купец приволок ящики с товаром, мое барахло спихнули в угол. Откуда все вместе и выгребли во время обыска. Теперь я медленно делал приседания и разглядывал грязно-белые стены, крепкие плахи пола и не до конца стертые пометки мелом. Какие-то мудреные закорючки опричников. Они привезенной машинерией гараж обнюхали, оставили после себя кучу следов. Вроде как – «проверено, мин и драгоценностей не обнаружено».

Заметив краем глаза движение сбоку, повернул голову. Судя по всему, вчерашнюю парочку сменили и на стражу заступили новенькие. Рожи бритые, прически короткие, выправка военная. Гражданская одежда на них обычно под ремень собрана, изображая китель без погон. Или топорщится, словно с утра из мешка достали и напялили. Кстати, вполне может быть.

Перестав удивленно пучиться в мою сторону, молодой мужчина в сером костюме бочком сдвинулся в тень и зашуршал травой, возвращаясь к открытой калитке. Интересно, какую чушь напишет в рапорте? «Наблюдаемый издавал странные звуки и пытался совершать неизвестные ритуалы»? Плевать. У меня сегодня обширная программа намечена и я собираюсь ее выполнить без лишних глаз. Но сначала – помыться после зарядки. Затем заглянуть в гости к Хадже. А вот потом уже можно «нечаянно» сбрасывать хвост и совершать визиты. Обвинения мне не предъявлены. Под домашний арест не посадили. Соглядатая официально рядом не приставили. Значит – я абсолютно свободный человек с очень разнообразным кругом знакомств. Надеетесь, что я приведу хвост в какое-нибудь интересное место? Мечтайте дальше…

И раз-два. Выпрямился, прислушался к потрохам и удовлетворенно кивнул. В мои пятьдесят шесть без магических микстур многие место на кладбище присматривают. Потому как богатых и успешных в Государстве Российском не так много. А вот обывателей, проспиртованных зачастую до синевы – тысячи и тысячи. Алкоголизм – извечный бич мелких городков и районов, стыдливо называемых «анклавы смешанного этнического проживания».

Все. Настрой изображать из себя жителя Хоухань с их дыхательной гимнастикой пропал, можно приступать к водным процедурам и завтраку.

Хорошо, что вчера прихватил с собой в блинной на вынос. Нет, для ужина это уже лишнее. А вот утром перекусить – отлично подходит. Блинчики с говяжим фаршем. В холодильник сунул на полку, утром на сквородку с булькающим маслом бросил, еще разок бока подрумянил – и за стол. Чаем запил, червячка заморил. Можно выдвигаться.

На Металлистов шел по нашим закоулкам. Не стал напрямую мимо дамбы гулять – там по утрам дорога подмокает, легковушка может застрять. Помогать потом топтунам, выталкивать. Так что – где-то по асфальту, где-то по щебенке. Полчаса очень неспешным шагом, ловя ароматы чужих завтраков, смакуя горькие привкусы дыма из натопленных печей, кислые ароматы выгребных ям и почти сбивающую с ног вонь влажных портянок. Явно кто-то недавно со смены вернулся.

Да, электричество в каждом доме. Вот только если мелкую скотину кормить, не всякая плитка справится с поставленными поверх ведрами. И за попытку скрутить показания счетчика карают наижесточайшим образом. Поэтому больше часть райна не отказывается от наследства предков и жжет закупленные дрова без зазрения совести. Благо – лесов вокруг много, везут в частный сектор грузовиками без перерыва. Раньше власти даже пытались заседать и обсуждать проблему задымления Нахаловки. Но потом соседи из Юрги накопившиеся долги по мелким контрактам скопом закрыли, расставив по окраинам города столбы с магическими набалдашниками. Теперь над Кемерово где-то наверху зона небольшого воздушного разрежения, куда тащит всю дрянь, словно пылесосом. На высоте в три километра собранную гадость выгребают преобладающие в этот день ветра и уносят куда подальше. Все довольны, кроме пилотов дирижаблей. Говорят – трясет их, если в эпицентр попасть. Самолетам плевать – проскакивают быстро. А пузатые тихоходные транспортники теперь просто крюк небольшой делают. Благо, в ясную погоду мутную блямбу над городом хорошо видно.

У Хаджи дверь под вывеской «HLEB» распахнута. Мало того – чтобы ее закрыть, надо будет очень постараться. Потому что когда дорогу ремонтировали, дверь была открыта. И теперь кусок нового асфальта плавно переходит в порожек магазина. Но хозяин относится к этому пофигистично. У него все равно круглосуточное обслуживание. А надо будет – дверь с петель снимет, перевернет и присобачит как хочется. Хорошо быть большим и сильным. Очень многие вещи в жизни сразу перестают доставлять неприятности.

– Доброе утро, Хаджа. Доброе утро, Гюльза.

У прилавка очередь из трех бабулек. Пришли за свежим хлебом. Лотки с буханками еще разгружают, занося через склад. Но продавщица уже споро считает мелкие монетки, помогая убрать в авоську проданные пахучие «кирпичики». Я слышал, что одно время в мелких деревнях пытались хлебом скот подкармливать. Но потом цену подняли, а на комбикорма и разную сечку сильно опустили. Абаканские умники наладили выпуск одомашненных кузнечиков и выпустили их на поля. Ползает такая саранча длиной в сорок сантиметров, жрет любую тлю, гусениц и прочих мелких тварей. После чего о вредителях посевов забыли. Закупить усатых зеленых «кузь» и контуры управления оказалось намного дешевле, чем оплачивать разные гербициды-пестициды, да еще нанимать рабочих для опрыскивания. Урожаи кормовых культур резко выросли, цены на них просели, крестьяне перестали скупать хлеб мешками. Хотя бабушки в Нахаловке берут по три-четыре буханки по утрам обязательно. Семьи большие, кушают хорошо и много.

– И тебе утро, Найденыч. За плюшками?

– Спасибо, не сегодня. А вот кофе я бы у тебя взял. Настоящий, как ты умеешь.

– Десять минут, да? Я товар приму и сварю.

– Само собой. Помощь нужна?

– Если только вокруг прогуляешься.

Кивнув, выбрался на улицу.

У меня с Хаджой взаимовыгодный союз. Я могу что-то в магазине со скидкой брать или тот же кофе утром, который он делает только для себя и продавцов. В ответ делаю обход и проверяю, чтобы наложенную рунную защиту нигде не перекособочило. Нет, не против воров. С ворами снага-гигант разберется отдельно. А вот мыши, крысы, жуки разные и прочая дрянь – это надо обязательно в Аптекарский приказ зайти, заполнить документы и поставить на учет торговую точку. Магазин будут проверять раз в месяц и за фиксированную плату обновлять чары. Но это для ленивых и жадных. Кто не хочет проблем, обязательно еще найдет, где в районе сидят «брукулезники». Могут в больнице квартировать, в поликлинике или вообще в отдельном здании. Отвечают за любые моровые проблемы, следят за возможными неприятностями на подотчетной территории. Вот им денежку в конверте занести, договориться и уже раз в неделю пробегающий мимо подьячий отвращающую друзу подпитает, мусорки проинспектирует и о возможных проблемах сообщит.

Я же – в качестве бесплатного инспектора. Магичить не умею, зато возможные проблемы в наложенных плетениях подмечаю. Если где-то знак поплыл или дождем намалеванную линию стерло – Хадже скажу и покажу. Он кого-то из работяг пнет, те сбегают и внеочередную заявку оформят. Снага гордится, что его магазин городское руководство другим в пример ставит. Поэтому за порядком следит – как положено.

– Найденыч, кофе готов. Идешь?

– Спасибо огромное, сейчас буду.

Проверив последний угол, кончиком трости потыкал в паука рядом с водостоком. Смахнул пук паутины, пузатое мохнатое чудо следом отправил. Пусть в другом месте развлекается. Ядовитых насекомых у нас почти нет. Просто если пристроится такой умник, то обязательно попробует чужую магическую линию на себя закоротить, протянув нитку. Это мух приманивает и сил сразу лишает, как вляпаются. Пауку радость, а контур сбоить будет. Так что – нефиг.

* * *

Кофе я пил как серьезный человек. Перевернул деревянный ящик из-под фасованного риса. Сверху расстелил большой серый платок, на него пристроил задницу. Палочка сбоку, поверх цилиндр. Солнышко поднимается, но пока еще не так жарко. В левой руке свежайший бублик с маком. В правой большая белая кружка с надписью «PJATYJ POLK». И кофе. Настоящий, только что смолотый. Хаджа не зря столько времени по югам болтался, привык к черному напитку. Я его распробовал не так давно. Раньше не очень нравился. Только когда сошелся поближе с владельцем магазина, уяснил разницу между бурой пылью в банках «завари и пей» и настоящим кофе.