Текст книги "Человек из Кемерово (СИ)"

Автор книги: Олег Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Место слева занял покойник, даже кусок веревки на него намотал. Сам хотел уже было что-то потяжелее прихватить из бани. Колун, например. Но услышал снаружи шум мотора и побежал открывать. Надо гостей встретить, а то начнут зря суетиться, лови их потом по округе.

«Волга» вкатилась в гараж и почти уткнулась носом в дальнюю стену. Бракоделы, даже водить толком не умеют. Здесь места под грузовик и еще рядом хороводы можно водить.

Я прикрыл ворота и сделал вид, что ковыряюсь рядом с ними. Дождался, когда старший распахнет дверь и начнет выбираться наружу. Водитель в это время выключил свет и потягивался, вытянув руки над рулем. Ничего, окна у вас в машине открыты, так что я тебя в любом случае достану. Пока же с хорошим таким замахом сзади между ног Игнату – на-а-а! Отлично попал, он воздухом поперхнулся и тихонечко сполз на пол, вцепившись в промежность. Я же не мешкая боком на капот сунулся, на другую сторону перекатился и еще раз влупил, уже по раскрытой двери. А вот не надо пытаться из машины вылезать. Хорошо тяжелым железом по коленям и башке прилетело – три в одном. Ну и я еще разок по водителю добавил. Он в руках дубинку держал, вот и поквитался. С гарантией, чтобы подняться не мог.

Фух, упарился с непривычки. Все же сидячая работа не способствует поддержанию хорошей боевой формы. Особенно, если этой самой формы и раньше-то не было.

Через десять минут я потыкал острием ножа в бедро главному:

– Игнат, хватит стонать. Не особо я тебя приложил, так, чуть-чуть по заветному прошелся. Но или ты сейчас будешь петь мне, как на исповеди. Или тебе яйца скормлю. Все равно ты ими больше пользоваться не сможешь.

– Тебя на куски порежут, урод! Слыш…

Тросточка рядом лежала. Вот ей легонько и добавил. По бочине. Руки у клиента за спиной стянуты, ноги я к запаске привязал, которую из багажника машины достал. Не попрыгаешь, не подерешься. И удрать сложно. Хотя пациент не очень разговорчивый. Придется ему объяснить правила игры.

– Ты уложение о защите частного хозяйства хорошо помнишь? Или на службе даже не листал методичку? Зря, она тоненькая. И там интересно написано. Не уверен, что дословно процитирую, но смысл передам верно… Если кто-то сунется без разрешения, без судейской «сказки» на арест или обыск, то мещанин Государства Российского имеет полное право на защиту живота и чести как себя лично, так и семьи. Поэтому я тебя могу тут измордовать до смерти, мне только спасибо скажут. Особенно если я кое-что из ваших дел участковому поведаю. Как вы, например, в Дедюево дачников в Камышной топили, заставляя отказ от участков подписать. Ну и еще там по мелочи… Боюсь, до каторги вы не доедете. Прямо на центральной площади на кол посадят.

Это хорошо, что с младшеньким я успел парой слов переброситься. Вон как глазки погрустнели разом.

– А смысл мне с тобой разговаривать? Все равно кончишь.

– Это я подумаю, смотря что расскажешь. Может, магу вашему сдам. Может, властям. Как карта ляжет. А теперь давай в темпе, зачем вернулись и что за приказ вам отдали.

* * *

Я аккуратно рулил по Правой Гавани, высматривая указатель на Речную. Двух чуть-чуть мертвых хлопчиков пристроил на заднем сиденье. Игнат удостоился чести быть привязанным на пассажирском сиденье и работал вместо навигатора. У мерзавца не хватало несколько зубов, на пианино играть сломанными пальцами вряд ли сможет, да и в целом он чувствовал себя не очень. Но был пока жив. Запирался, сволочь, поначалу. Но я заставил говорить.

Троица в самом деле похитила Лайкоссу с сыном и привезла в лодочной сарай. Мало того, вернула собаку хозяину и про меня рассказала. Что я весь такой с бантиком упакованный, готов к транспортировке. И должны были меня под светлы очи Осипа свет Григорьевича доставить. Он как раз дома заканчивал с друзьями коньяк дегустировать и собирался приехать для последней беседы. Для меня – последней.

Что за артефакт искал одаренный – Игнат без понятия. Вроде бы и хозяин толком не знает. Поэтому я и бегаю все еще живой. Чтобы допросить можно было. И барахло из дома и гаража на складах лично Дюфайе проверял. Мало того, подручные точно знали, что неизвестная штука цены немалой, поэтому и попробовали подсуетиться и раньше руководства лапу наложить. Вдруг бы выгорело? Поэтому меня и дергали в разные стороны – то одна сила, то другая. В итоге еду на машине и наливаюсь черной злобой. Черт с вами, придурками. Я жизнью битый, в лагерях почти перемолотый. Но непричастных зачем в это тащить?

Когда обратно колесо в багажник кидал, саквояжик там увидел. Открыл, посмотрел на монеты и оставил в гараже. Игнат сказал – это для оплаты услуг разных полезных людей по пригородам. Не всегда можно стряпчему какому или писарю в рыло дать. Иногда приходится пять-десять денег выложить за справочку. Или кому из бывших сослуживцев сотню передать, чтобы информацией поделились. Поэтому я решил взять наличные в качестве компенсации за разбитую голову и был готов продолжить беседу без немедленного мордобоя.

– Вон, с белой косой полосой на воротах.

Вижу. Одноэтажное строение, чуть меньше ангаров, которые фермеры любят рядом с полем втыкать. Двускатная крыша, жестяные стены, подслеповатое оконце на самом верху. Бибикать не пришлось, ворота поехали вбок, открывая проход. Ждут головорезов здесь. И это хорошо. Все крысы вместе, кто для хозяина кровь чужую проливает. Самые приближенные, в наиболее паскудные дела по маковку закопавшиеся.

Здравствуйте. К вам приехал Человек из Кемерово. Как и просили. Живой и почти здоровый. Вам хватит за глаза и уши.

Прежде чем выбраться из машины, я раскладуху Терентия в грудь Игнату вогнал. Чтобы обезопасить себя от возможной атаки сзади. Бывает такое – вроде человек одной ногой в могиле, но старается тебя за ботинок хотя бы укусить. Или слюной ядовитой забрызгать. Так что пусть сидит с напарниками. Отдыхает.

Пиджак застегивать не стал. Свой пиджак. Хоть и грязный, но мне в нем удобнее. Медленно захромал вперед, где в ярко освещенном пятне на стуле сидел знакомый мне мужчина с тонкими завитыми усиками.

– Вечер добрый, Осип Григорьевич.

– … Однако. Не ожидал, да… Насколько понимаю, мои люди в машине вряд ли уже чем-то помогут?

– Смотря в чем. Если послужить в качестве удобрений, то это запросто… Прошу прощения, что еле ползаю. Отбуцкали меня изрядно. Удивляюсь, как только череп не проломили. Я бы даже присел, ноги почти не держат. Но стула не вижу и подташнивает меня. Так что – давайте о проблемах побеседуем и буду собираться обратно.

Услышал, как у «волги» хлопнула дверца. Затем сбрякал багажник. Проверяют – не привез ли с собой кого на подмогу. Блатные так любят – прикатят на машине за жизнь поговорить, внимание отвлекают – и вот за спиной уже кто-то страхует с берданкой наперевес.

– Идиоты. Ничего доверить нельзя… Знаете, Разин, я ведь хотел просто поговорить. Об одной интересной вещи. И очень прошу – не надо тут героя разыгрывать. Потому что пусть у меня осталось только двое телохранителей, но дело свое они хорошо знают. Нафаршируют свинцом, дернуться не успеете.

Возможно. Игнат про «хозяйских волкодавов» со страхом рассказывал. Я не совсем понял, почему именно эта парочка рядом с Дюфайе крутится, но даже по внешнему виду могу сказать – живодеры профессиональные. Первый за стулом пристроился, пистолет в опущенной руке держит. Второго позади ощущаю, он справа от «волги» встал. Так, чтобы я его сразу и достать не смог, если вдруг у меня какой пугач в кармане спрятан. Но мне сейчас не до беготни особо. Стою, опираясь на многострадальную трость и разглядываю урода. Правда, я ему в глаза говорить это не стану, у магов извращенное представление о себе, любимых. Переклинит и трупов в бывшем лодочном сарае будет много.

– Я бы вам даже поверил, Осип Григорьевич. И вполне бы мы могли в ресторане за хорошей выпивкой и закуской все обсудить. Но вот ведь беда – вы во все это втянули посторонних. Вдова Варнака никоим образом не должна была в это вляпаться. И ее сын.

– Полно вам, Разин. Можно сказать, вы про нее не хлопотали. Один идиот в больнице, еще паре морду отрихтовали за длинные языки. Там весь гадюшник теперь от вашей любовницы разбегается, только ее завидит.

Зря он так. Совсем зря. Говорю же – многим одаренным крышу сносит. И обратно она не возвращается. Теперь мы точно бортами не разойдемся.

– Это другая проблема. Но давайте вернемся к началу. Не помню, чтобы когда-либо с вами пересекался. Интересы у вас другие, участки у людей отобранные я не инспектировал. С чего бы вдруг такой интерес?

– Ар-те-факт! – важно поднял вверх палец Дюфайе. – Тот самый, который позволяет вам возрождаться. Вполне возможно, что я даже заплачу за него. В рамках разумного, конечно.

– Вы спятили? – я так удивился, что не смог приличных слов подобрать. – Какое возрождение?

Рассердившись, маг вскочил и сразу стал похож на Терентия – неуверенный в себе, готовый сорваться на крик и трусливый до невозможности. Да, про возможную гниль душевную я предполагал – а она вон как, во все дыры ее буквально выдавливает, с каждым словом и каждым жестом.

– Вот не надо тут гимназистку изображать, Разин! Я все про вас знаю! Все! Вы плесень под ногами серьезных людей! И не будь у вас атрефакта, то давно бы уже закопали… Хотя, вас ведь закапывали. Но артефакт позволяет снова восстать из мертвых и потом в затылок стрелять! Вы – бесчестный мерзавец, вас надо церковникам на костре спалить, чтобы и памяти не осталось!.. И будь у вас чуть-чуть мозгов, остались бы целы и с наградой!.. Но раз не понимаете, с кем говорите, то поступим проще! Намного проще! Сейчас эту парочку начнут на куски рубить, а потом и за вас возьмутся. Но вы не радуйтесь, культяпки в яме с покойниками землей присыплем, а вы будете жить… Я узкоглазых найму, чтобы тело резали и жгли медленно… И вы все равно все расскажете. Я заставлю… Где артефакт? Ну? Говори и тогда сдохнете быстро.

Все, теперь мозаика сложилась. Значит, про меня слухи добрались до господинчика, кто очень хочет красиво и богато жить в столице. И он решил эту самую сытую успешную жизнь продлить как можно дольше. Навроде балканских вампиров.

И как я должен ему дар возрождения передать? Грибнице в Хтони скормить? Или за границу отправить, чтобы его там хорошенько покусали? Только вот обратно тогда вернуться не получится. Не любит царь-батюшка упырей, любому охотника за их голову звонкой монетой платят.

– Что же вы так в Москву все торопитесь? Что вам дома-то не сидится.

– Где – дома? Здесь?.. Разин, вы дурак? Что я забыл в этом захолустье?

Хороший вопрос. В смысле – кто из нас дурак. Наверное, нужно будет в записной обязательно пометить: если маг, то с придурью. Одно из обязательных условий.

Мне мое захолустье нравится. Люди и нелюди душевные. Правила жизни простые. От разных одаренных далеко и почти не пересекаюсь с ними. Потому что как не столкнешься, так то одна неприятность, то другая.

А еще понимаю, что эта проблема не имеет нормального решения. Урод будет меня доставать, чтобы я не говорил и какие бы аргументы не приводил. Он себе в голову что-то втемяшил – и все. Семья у него богатая, даже если сейчас разбежимся – потом обязательно будет гадить. Ну и не нужно было ему женщину с ребенком в это впутывать. Они точно никаким боком ни к артефакту, ни выдумкам Дюфайе. А он их уже списать готовится.

Наклонившись вперед, спрашиваю:

– Цена? Вы сказали о цене за артефакт? Включая компенсацию за моральный ущерб.

Ублюдки других по себе меряют. Вот и этот – я ему схему поломал, торговаться начал. То, что ему привычно и знакомо. Мало того, охранник за спиной чуть-чуть расслабился. Наверное, похожих сцен видел не один десяток. Хозяин задавил клиента, теперь начнут решать, что из активов перейдет в загребущие руки, а какие драные подштанники бедолаге оставят.

Я даже чувствую этот запах больших денег и предвкушения победы. Как и запахи пыли, плесени по углам сарая и слезы, которые капают из глаз пленников слева от меня. Тьма вокруг и яркий световой конус от лампы над головой. Контрастные тени на лицах, превративших их в оскаленные белые маски. Жизнь и смерть. Выбирай, Осип Григорьевич. Хотя, ты уже выбрал. Как только встал у меня на дороге.

* * *

В верхней части трости упрятана пружина. Сталь специальной закалки, способная годами в таком положении находиться без движения. Правильно провернуть кольцо под тяжелым металлическим шаром и он летит вперед, словно снаряд из пращи. Между мной и магом пять метров. От удара лоб Дюфайе лопается, словно перезревшая дыня. Никакие амулеты и защиты не помогут. Слишком большая масса у многократно зачарованного куска металла. Я за него заплатил кхазадам две сотни денег. Я на него добавил многое из чужих знаний, пеплом и тленом выбитых у меня в мозгах. Я уверен, что этот подарок доставлен адресату без задержек.

Пока вокруг еще разлетались мозги, метнулся ближе к «волге», выбросив левую руку в сторону оседающего тела. Я даже откатиться успел, прежде чем первая пуля ударила в доски рядом. А потом по ушам долбануло, словно кувалдой. Хорошо еще, что лицо локтем прикрыл, поэтому не ослеп. Не знаю, что там опричникам не нравится, где там милицейская «Вспышка» ослаблена. Лупит – словно свинцовой дубинкой по загривку еще раз досталось.

Теперь, пока парочка не очнулась, надо из кармана пистолет достать. Пистолет Черпашина, любимое детище разных охранных фирм и дорожно-патрульной службы. Тяжеловат для ежедневного ношения на поясе, но при этом в магазине девять мощных патронов и безотказная работа в любых условиях. Нет, я обычно ничего из оружия с собой не таскаю, это моя фишка. Если уж вляпаешься во что-то серьезное, то никакие амулеты и защитные поля не спасут. Но сейчас порылся в карманах троицы и с Игната снял. Вместе со светошумовой гранатой. Любил мерзавец про запас носить железо. Вот и пригодилось. Должно было пригодиться. Мне бы только из кармана застрявший пистолет добыть. Потому что двое еще гадов воздух портят. Те самые «волкодавы», за особое душегубство из грязи поднятые, приближенными поставленные.

Пистолет никак не получалось выдрать. Но когда я был готов получить следующую пулю в спину, неожиданно зажегся верхний свет, и я увидел рядом с «волгой» покойника. С аккуратной дыркой во лбу. Тот самый гад, кто был готов в спину стрелять, если что-то у хозяина пойдет не так. С трудом повернул голову и скосил глаза к убитому магу. Рядом с ним валялся еще один субчик. И тоже с «третьим глазом». Ничего не понимаю.

Но думать мне сильно не дали. В ухо достаточно грубо ткнули тяжелым железом и вслед сквозь звон в голове пробился знакомый неприятный голос:

– Господин Разин, у вас на удивление странная привычка общаться с покойниками. Я бы сказал, на удивление неприятное хобби… Поднимите его. И достаньте уже, что он там с таким трудом пытается выколупать из кармана. Мне любопытно…

Глава 15

Однако, что стресс очищающий делает. Я даже полное наименование невысокого мужчины в партикулярном платье вспомнил. Найтаки Василий Трофимович. Чиновник по особым поручениями Сыскного Приказа. Это он меня мариновал, когда рядом с убитым заместителем начальника милиции повязали. Серьезный человек, сразу видно. И по тому, насколько уверенно держится. И по тому, как закованные в бронированные костюмы мордовороты приказы выполняют. Я шевельнуться не успел – как вздернули, поставили, карман отодрали и содержимое протянули следователю. Ему где-то даже другой стул добыли, заботливо тряпочкой протерли и теперь рядом замерли с автоматами наперевес. Одно скажу – с этими бы все мои трюки не сработали ни разу. Хоть с тростью, хоть с гранатой. Про пистолет и речи нет.

– Черепашина, старой модификации. Что же вы не позаботились заранее, господин Разин, не доработали инструмент? Вот эту накладку обычно меняют, чтобы за одежду не цеплялось. Ну и «щечки» можно потоньше поставить, в руке лежит плохо.

– Не мое. У господина на пассажирском снял.

– Это который ножик разглядывает из последних сил?

– Ага. Вломились в многострадальный гараж. По голове меня били, всячески обижали.

– Знаю, знаю. Конечно, мы могли бы и вмешаться, но тогда главный виновный снова остался бы ни при чем.

Замечательно. Похоже, мне надо будет заказывать у кхазадов специальный сервис. Есть у них специалисты, разного рода жучки-паучки по углам выколупывают.

– Выходит, самооборона задокументирована, как положено.

Отдав пистолет ближайшему «бронированному», Найтаки аккуратно похлопал в ладоши. Отдал дань уважения, так сказать.

– Вы очень интересный человек, Илья Найденович. Формально – клейма ставить негде, как и на большинстве жителей Нахаловки. Но при этом как-то умудряетесь пройти мимо плахи. На цыпочках. Как у вас это получается, не подскажете?

Отвечать не хотелось. Хотелось доковылять до любимой новой кровати и зарыться под одеяло. Потому что в самом деле мутило, от яркого света слезились глаза и в ушах противно пищало. Не пытаюсь даже представлять, что происходит, когда взрываешь армейскую гранату. Скорее всего, там сразу брык на пол и полдня без сознания.

– Наверное, потому что я стараюсь поступать по справедливости.

Следователь не стал спорить. Он как раз разглядывал валяющиеся неподалеку тела. Потом протянул руку и туда моментально вложили раскрытую папку.

– Ладно. Не вижу смысла отнимать у вас время. Скоро полночь. Если опять закопаемся, то вместо воскресного отдыха будет очередной аврал и разгребание местного бардака… Ознакомьтесь и распишитесь. Подписка о неразглашении. Снятие обвинений в организации убийства господина Варенцова. Вон лежит вражина, кто руки кровью запачкал. С приведенным в исполнение приговором… Выплата компенсации за уничтоженное имущество… Три деньги. Это когда у вас мебель разобрали и костюмы на предмет встроенных зачарованных нитей проверил.

– Три?

– Можете подать жалобу в отдел выплат и компенсаций, они оценку делали. Но не советую… И тут еще закорючку, что жалоб и претензий не имеете. Потом ниже ваша знакомая с сыном распишется и вас всех отвезут по домам.

Взяв ручку, стал рисовать привычные каракули. Успев между делом спросить:

– То есть ко мне вопросов нет?

– К вам?.. Знаете что, Илья Найденович. У меня минут десять найдется. Поэтому вы можете попрощаться с сударыней Лайкосса, и задержись на чуть-чуть.

Орчанка с сыном бумажки подписали не глядя. Не смотря на меня пошли к выходу, не обернувшись на сказанное:

– Прошу прощения, что вы оказались в это втянуты. Я не хотел…

Смотрел, как парочку усаживают в заехавший черный микроавтобус. Даже услышал, как стоящий рядом штурмовик в броне буркнул напарнику:

– Во дают. Мужик из-за них жизнью рисковал, под пули лез, а они даже спасибо не сказали…

Василий Трофимович закончил сортировать бумажки и закрыл папку. Выгрузившиеся из еще одного авобусика криминалисты уже раскладывали горку чемоданов, устанавливали штативы с яркими лампами и перебрасывались непонятными терминами.

– А вы очень бодрый господин, Илья Найденович. И удачливый.

– Вам тоже артефакт надо?

– Так ведь нет его. Хотя стоит простить покойного, у него доступа к закрытым архивам не имелось. Я же читал, как Хтонь людей метит. Разные интересные свойства после таких «подарков» проявляются. Сила, слабые магические таланты и прочее. Перерождение – большая редкость, я только один случай до вас упомню. Ну и не навсегда это. Как понимаю, еще пару раз болото вас выплюнет, а на третий переварит и не заметит.

– И на том спасибо.

– Поэтому и не предлагаем на службу. Для Приказа куда полезнее или «нулевки», чтобы с магами бодаться. Или узкие специалисты, способные необычные детали подметить. Например, неожиданную смерть двух милых тетушек, с явными признаками ментального воздействия.

Надо же, и тут моя догадка оказалась правильной.

– Убил родственников Дюфайе, значит?

– Ухлопал, да. Поздняя инициация зачастую печальные подвыверты оставляет. Кто-то бесится, что поздно магом стал. Кто-то начинает в бога играть. Вот и получаем в итоге.

– И что дальше? – намек про службу мне не понравился.

– Да ничего. Я как приехал, слухи-сплетни собрал и осмотрелся, то решил вас вместо катализатора использовать. Отвлечь внимание, так сказать. У вас определенная репутация сложилась, сразу прихлопнуть не решились бы. Ну и козырь с возрождением в рукаве. Зато, пока булхытались подобно дерьму в проруби, столько интересного всплыло. У покойного Варенцова в записной очень много всякого обнаружили. И за большую часть ниточек я успел подергать. Это – вершина айсберга. А еще семь толстенных томов ревизорам предоставили. Будут методично местных чиновников против шерсти вычесывать.

– А я?

– Вы? Доказанная самооборона. Тела в морг. Семье Лайкосса извинения. Родне Дюфайе официальные соболезнования. Все. Большую часть гадостей покойный творил руками шестерок, поэтому доказать почти ничего не получится. Но вашими стараниями даже лучше получилось. Личная неприязнь. Дуэль. Дело закрыто.

Я посмотрел, как шустро сгребают в совочек разлетевшиеся мозги и попытался найти двойное дно в сказанном. Потому что Приказы – это всегда хитрая «матрешка» смыслов, недоговоренностей и взаимных обязательств.

– И что, мне даже подписывать ничего не надо?

– Вы издеваетесь, Илья Найденович? Можно подумать, будете на поводке работать. Алле-ап – и побежали по приказу… Не прикидывайтесь. Просто ваш странный стиль и извращенное желание восстанавливать попранную справедливость могут нам в будущем пригодиться. Я заеду в гости на чай. Дам почитать папочку с фактами не для разглашения. Вы лично перепроверите и свернете очередному наглецу шею. Или еще чего придумаете… Вы не один такой, человек из маленького города. Должны понимать, как работает веками выстроенная система сдержек и противовесов… Кстати, казна на вас изрядно сэкономит. Потому что во время всех этих шевелений удалось многое отследить. Например, как именно охрану отозвали. А ведь было прямое распоряжение – прикрывать и не давать в обиду… Ну и на премию не рассчитывайте, ее не будет. Ваша фамилия вообще по официальным циркулярам нигде не мелькнет. Покойников-то наплодили по итогам.

Обидно выступать в роли червяка на рыболовном крючке. Даже если рыба не успела окончательно сожрать и тебя выдернули до завершения финального раунда.

– Про систему. А если я ошибусь?

Следователь пожал плечами:

– Тогда на местную Хтонь заглянут специалисты, которые дождутся вашего возрождения и окончательно упокоят. Так устроен этот мир.

Действительно. Не удивлюсь, если конкретное место уже где-то на карте отмечено и бумажка в личном деле лежит. На будущее.

– Я могу идти?

– Разумеется. Вон те серые «жигули». И я очень надеюсь, что вы не вляпаетесь по дороге домой еще в какие-нибудь неприятности. У парней уже есть один выговор, будет обидно, если поймают второй.

* * *

В итоге спать я завалился ближе к трем часам ночи. Сначала прибрал в гараже и дремавшую саламандру обратно в лопухи сунул. Не забыв погладить и пожелать сладких снов. Потом оценил потери в одежде и на листочке нацарапал: «костюм – одна штука, рубашка и галстук – тоже одна». Подумал и добавил ниже: «трость». Да, палочку нужно будет новую. Привык я. Да и не складывается как-то с пистолетами и прочей машинерией. Можно уже и не заморачиваться. Лом – оно куда удобнее и надежнее.

Умылся и упал спать.

Чтобы в девять утра проснуться от очень вежливого стука в дверь. Поначалу показалось, что это следователь прислал кого-нибудь с новой бумажкой. Что не претендую на долю в имуществе покойного Дюфайе. Черт его знает, может там тоже что-то причитается. Выполз в трусах и майке открывать.

На пороге стоял один из охранников, которые мне спину злыми взглядами сверлили в Юрге.

– Сударь Разин? Сысой Осипович просил вам передать.

И коробку из-под торта протягивает. Поклонился, через плечо развернулся и бодрой рысцой к стоящей на улице машине наподдал.

Позевывая, поставил подарок на кухонный стол, заглянул под крышку. Замечательно. Голова. Замотанная в пленку. Наверное, чтобы не воняла. Но оперативно старик все провернул. Я вчера утром ему «фи» высказал, через сутки получил запрошенное. Как говорится – официальные извинения продемонстрированы, никто войны не хочет.

Вернул крышку на место и поплелся досыпать. У меня выходной, это даже в Сыскном Приказе подтвердили. Так что – нет меня.

Второй раз в дверь забарабанили в десять утра. Аккуратно. Почти не сшибая с петель. Я высунулся наружу с большим желанием кому-нибудь по лбу дать, но успел удержать кулак. Потому что кхазаду стучать рукой смысла нет, там надо сразу кувалду брать. Ну и потому что зачем мне с мастером ругаться, который машину ремонтирует?

– Утро доброе, почтенный Канц. Прошу прощения, что так встречаю. Полночи по делам бегал.

– Да, Найденыч. Гоблины весточку с рассветом принесли, что тебя вроде опять «волга» пасла. Вот я и подъехал узнать, что и как.

– А, на опознание возили. Скоро на каждого покойника будут в Сыск дергать. Спасибо еще, что хоть домой подбросили.

– Понятно. Но мы как услышали, решили тебе колеса подогнать. Все готово. Куда парковать?

Первая отличная новость за сегодня. Не считая зарытого топора войны с Юргой.

– Да в гараж можно. Калитку открывай, потом ворота и ставьте внутрь. Я пока пойду приоденусь… Да, ты заходи, я же тебе тысячу должен. Сразу и отсчитаем.

– Хорошо. Тогда распоряжусь и за деньгами.

Почесав заросшую щеку, предложил:

– Можно еще за пивом съездить. Раз уж все равно проснулся.

– За пивом? Разве у вас пиво? Моча сплошная.

– Так мы не стекляшку какую, а в тот же «Ключ», к Петровичу. У него-то супруга пиво варит – мое почтение.

Такой вариант гнома заинтересовал, и он уже собрался было идти отдавать распоряжения, как я хлопнул по лбу и сыграл «отбой»:

– Не, подожди. Зачем броневик в гараж ставить, если я на нем поеду? Давай тогда с оплатой разберемся, я что-нибудь поприличнее наброшу и двинем.

* * *

На столе рядом с коробкой уже перетаптывалась нахальная морда. Крышку она спихнула и теперь внимательно изучала башку «эффективного менеджера».

– Фу, не трогай каку!.. Канц, у вас как таких животин называют?

– Зубастых? Кто Тузиком, кто просто «желудок мохнатый».

Гном с интересом смотрел на голову, но лишних вопросов не задавал. Ну, хобби у мужика такое, чужие бестолковки коллекционировать.

– Так. На Тобика ты шерстью у меня не тянешь, будешь Жучкой. Слышишь? Пойдем, я тебе творогу положу и молочка налью в мисочку.

Подхватив зверюгу под брюхо, махнул рукой гному:

– Вон с другого конца стола саквояж стоит. Там отсчитай, сколько я должен. Вроде должно хватить.

Возиться с монетами было неохота. Я когда краем глаза глянул, то оценил добычу где-то тысячи в полторы-две. Может и больше. Но сейчас мне нужно было накормить зубастого спасителя и подумать, куда пристроить утренний подарок. Хотя вряд ли саламандра будет мертвечину жевать, она же не трупоед какой. Ей всякие жуки-червяки интересны. И творог со сметаной. Вон как уплетает, даже глаза от удовольствия зажмурила.

Дверь я прикрыл. За печкой лаз в подпол, а оттуда продухи на задний двор. Поэтому хвостатое чудо спокойно погулять вылезет, если захочет. Когда уходили, Жучка с трудом допивала огромную порцию молока, которую я ей от души в миску налил. Надо будет договориться с соседями, кто-то вроде закупает на всех у фермеров сразу бидон-другой.

У ворот столкнулся с Ефимычем. Он щеголял в закатанных рыбацких резиновых сапогах по колено, жилетке из брезента и безразмерной панаме.

– Привет, Найденыч, как оно?

– И тебе здоровья и побольше, – поздоровался за руку, представил кхазада. – Вот, колесам обзавелся. Уважаемый Канц мне «убитого» железного коня починил, теперь я серьезным человеком стал.

– Это вот эта, здоровенная дура?

– Ага. Там техномагический движок, соляры жрет чуть-чуть. И дури хватает, чтобы по любым колдобинам продраться. Если на рыбалку или охоту будет надо – можешь брать.

Услышав про рыбалку, бывший боцман тут же начал меня соблазнять:

– Слушай, дело вот какое, Найденыч! Я тут от соседей иду, с другой стороны пруда. У них лодка хорошая на продажу, мне всего три деньги не хватает. Правда, без мотора, но если попросим в долг, то потом занесу. Шикарная лодка! Четырехместная, с двумя огромными крытыми банками под сети и мелочевку. Весла есть, можно сразу проверить, как оно.

– На пруду рыбачить хочешь? Мелюзга там карасей таскает, но оно нам надо?

– Зачем? Смотри, у тебя машина уже есть. Прицеп на авторазборке закажем и будем на Томь мотаться на выходных. С удочками, пиво с собой возьмем. Красота!

Я посмотрел на «жука», прикинул перспективы и махнул рукой:

– А давай. Лодка, мотор и прицеп. У хозяев прицеп есть?

– Есть. Но мятый, они его с обрыва уронили.

– Да все равно. Отремонтировать будет дешевле, чем новый собрать. Короче, я по делам сейчас еду. Ты в избу зайди, там на столе сумка. Возьми, сколько надо, хорошо? И, это. Насчет пива. Мы в «Ключи», на тебя брать?

Ефимыч помотал головой:

– Не, мы вчера к бане закупились. Жаль, что тебя не было, хорошо попарились и посидели потом.

– Так не в последний раз. Может, на следующих выходных. Все, я поехал.

* * *

Сразу покатить не получилось. Во-первых, моя машина стояла на прицепе. Видимо, в этом был особый шик у кхазадов – доставить товар на отдельной железяке. Поэтому пока я перезнакомился с двумя подмастерьями, пока скатили, пока прицеп закрыли. Вроде все было готово, а у калитки снова нарисовался сосед:

– Найденыч, там я три деньги взял… Но ты же лодку целиком купить можешь! И с мотором, и с остальным!

– Ефимыч, ну хватит меня грузить, в самом деле. У меня после всех этих поездок и с недосыпа голова трещит. Если тебя устроит, давай напополам поделим. Возьми, сколько не хватает и еще с запасом, чтобы три раза не бегать. Купи и насчет ремонта договорись. Может, я в самом деле на пруд изредка выгребать буду. Или пацанов стану катать, пусть с лодки рыбачат. Устроит?

– Ага.

– Отлично. Да, если по пути мороженное где найдешь, захвати ребятне. Я же за тот дурацкий бабах так и не проставился.

Открыл дверь «жука» и остановился, ошарашенный следующим вопросом.

– Найденыч, а ты голову на холодец взял? Или череп из нее добывать будешь?

– Зачем – череп?

– Ну, южане из черепов врагов себе чаши делают.

Чертовы снага. Все у них, как не у людей.

– Не знаю пока, Ефимыч. Пусть лежит. Может, лампочки вставлю и на столб у входа приделаю, чтобы никто больше без спроса не лез… Только детям ее не давай, начнут в футбол играть и не найдешь потом, куда закатится.

Уезжал под довольный хохот соседа:

– Ха, лампочки! Это да, это хорошо! Только красные надо ставить, чтобы смотрелось лучше.