Текст книги "Мертвые люди (СИ)"

Автор книги: Олег Мир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

Не прошло и часа, как на территорию понаехала куча народа мне сплошь незнакомого. Петр сразу умчался к Славику, оставив нас Михалычем охранять машину и скучать в ожидании нового приказа. Когда к нам подошел щуплый парень, активно жующий мятную жвачку, мы приободрились, но как оказалось зря. Нас отправили в дозор на вышку, выдав новые рации и сообщив частоту связи. Что поделаешь, пришлось идти, но прежде отогнали машину подальше, чтобы не соблазнять зазря народ.

Сидеть в дозоре, или, как там выразился щуплый, на фишке, дело скучное и, на мой взгляд, куда как более сложное, чем таскать коробки или, например, копать землю. Вот же привязалась ко мне эта земля с лопатой, прямо призвание какое-то нашел. Договорились с Михалычем караулить по часу. Если я с великим трудом переносил эти проклятые шестьдесят минут, то напарник вроде не замечал, как уходит время, ему, можно подумать, было даже в кайф, сидит себе, смотрит, и хоть бы что. Нет, мог я, конечно, и сфилонить, скажем, понаблюдать как копошатся люди или даже подремать, вот только осознание того, что от моих действий зависит жизнь других людей, желание расслабиться отсекало начисто. Это я только потом понял, что за сон на вахте могут не только вломить по первое число, но и казнить. Разговор с Михалычем не клеился, я не знал, о чем с ним говорить, да и он, по-видимому, находился в том же положении. Будь мы знакомы получше, может и нашлись бы темы для обсуждения…

Помимо прочего, в голову постоянно лезли мысли про тварь, убитую в сарае. И ладно бы что-нибудь дельное, а так, всякие малопригодные к жизни гипотезы. Начиная от появления нового вида живности, заканчивая банальным – зомби отъелся, вот и преобразовался в малопонятную тварь. Причем я очень сильно склонялся к банальной версии, вот если думать совсем уже просто, я что-то ни разу не видел и не слышал, чтобы зомби испражнялись, и это при их-то аппетите, значит, все потребляемое ими идет впрок. Так сказать, безотходное производство. И, насколько мне помнится, мертвяки не толстели и не заплывали жиром, скорей наоборот, становились резвыми, сухими и шустрыми, и что самое печальное – умными. Получается, надо сожрать как можно больше "живого" мяса, чтобы стать… Так, стоп, не складывается, после смерти человек обращается в зомби за минут пять, за отведённый срок слопать, скажем кило так пятьдесят, невозможно. С чего расти? Хм-м-м, что же тогда получается, они друг друга жрут? Не, точно нет. Я сам же видел, как шустрики с тупыми стояли бок о бок, поджидая меня. Напрашивается только один вывод, они жрут тех, кто не обратился, то есть с пробитой головой.

– Твоя очередь, – подошедший Михалыч сбил меня с волны размышлений.

Я поднялся с импровизированной лежанки из листов фанеры, повертелся, чтобы мышцы отошли после не очень комфортного лежания. Уселся у окна. Движение на заводе уже давно из хаотичного переросло в деловито-суетливое. Погода не радовала, свинцовые небеса давили, как депрессия на американский народ. Протерев глаза, окинул безрадостный пейзаж слегка заспанным взглядом. Повернулся к Михалычу спросить, как дежурство, что нового, но так и не озвучил вопрос. Старикан спал, везет вот так быстро засыпать. Ладно, будем дальше любоваться пейзажем, силясь найти в нем что-нибудь прекрасное.

Тяжелые шаги по металлической лестнице раздались за тринадцать минут до конца моей смены. Дверь отворилась, на пороге тяжело дыша застыл парень в настежь распахнутом пуховике, лицо покрыто красными пятнами, глаза злые.

– Валите. Я на смену, – можно подумать, мы виноваты, что его сюда прислали.

Эти слова сработали лучше будильника, Михалыч бодро подскочил, крякнул, подхватил ружье и, не глядя на меня, потопал вниз. Видать его достало дежурство, я не стал спрашивать, чего это прислали одного сменщика вместо двух. Последовал за старшим напарником. Когда вышли из здания, понял истинную причину спешки Михалыча, он самозабвенно закурил, уничтожая по полсигареты за затяжку. А ведь за все время дежурства он ни разу не покурил, и это для человека, который почти не выпускает сигарету из зубов. Я оперся о стену, давая мужику нормально накуриться, про то, что нам нужно срочно куда-то прибыть, не было сказано ни слова. Только закурив третью сигарету, Михалыч поправил ружье на плече, подмигнул мне и не спеша пошел к месту, где мы оставили машину.

Но уйти далеко не получилось, мы отмахали треть пути, когда увидели небольшую группу людей, что-то очень активно обсуждающую, среди них был и наш командир. Петр, увидев нас, махнул рукой, чтобы подошли. Вот и славно, а то от безделья замучился, прям сил нет, тело так и просит активных действий.

Из шести мужиков я знал только троих: Славика, Петра и Василия, последний – главный по мародерству. Мужик он был так себе, чересчур много орал и жестикулировал, перебивал и всем навязывал свое мнение, а юмор настолько плоский, что временами не разглядеть. Плюс постоянное хамство. Под его непосредственным командованием находилось пять грузовиков, с десяток простых машин и человек под пятьдесят. Одно радовало, с ним не приходилось общаться, видел пару раз и все. Другие двое не вызвали никакого интереса, обычные работяги, небритые, в кепках, с отрешёнными лицами. Спор велся между Василием и Славиком, Петр же просто стоял, ожидая пока главный среди мародеров успокоится и уйдет. Причину конфликта уловил сразу.

– … мля, да я задолбался вам объяснять! Уже битый час талдычу, я не поеду. Подними свою жопу и сам съезди. Все вы горазды умничать, а как шкурой рисковать, так я должен, – разгорячился он, видимо, потому что появились новые слушатели в виде нас.

– Вась, – мирным тоном, устало продолжал Славик, – ты же поставлен для мародерства, вот и добудь. Это твоя прямая обязанность…

– Да клал я на эти обязанности, – он ажно слюной брызгал, – ты мне не начальник, говори с Константином.

– Ты что не в состоянии достать пять компов? – голос у Славика повысился, видно, и его выдержка знает предел.

– Да у меня и без тебя дел – во! – он провел большим пальцем по горлу. – Короче, когда Костик даст добро, тогда и подходи.

Он резка развернулся и широким шагом возмущенного человека пошел в сторону ангара, двое неизвестных проследовали за ним.

– Вот же с… – Славик не договорил – воспитание.

Помолчали. Я прикинул кое-что в уме, да и выдал.

– А что, такая проблема, компьютеры достать?

– Да нет, – как-то неопределенно сказал Славик, – некому съездить, поискать, а этот…

– Мы бы могли, времени до вечера еще хватает, – я покосился на Петра, как он воспримет мое самоуправство.

Командир нахмурился, затем кивнул, после этого Славик оживился.

– Буду благодарен, нам бы любые компы. Желательно поновей, но будем рады всему.

Только когда мы подошли к машине, Петр задал терзавший его вопрос.

– Ты где компьютеры взять собираешься?

– Найдем какой-нибудь офис и вынесем, что надо, – заикаться про магазины с техникой не стал, их еще в первые дни вычистили досуха.

– Хм-м-м, думаешь там не обчистили?

– Может и так, но остаются еще и квартиры, компы сейчас есть у каждого второго, – я старался говорить, как можно быстрее, чтобы меня не заподозрили в чем-нибудь нехорошем. Мол, совсем скатился на дно, одно дело – вычищать магазин, совсем другое – квартиры, моральный аспект, так сказать. Возьмем, что нужно, и не больше.

Михалыч самоустранился из разговора, облокотившись на капот покуривал, осматривая стену ангара.

– А как ты собираешься двери открывать? – уже согласен, раз детали обговаривает.

– Ну, можно по старинке, топором.

– Тебе бы только ломать, – незлобливо пробурчал Петр, – ладно, поехали.

Сразу уехать не получилось, пришлось походить, поискать Братана, причем искал не только я, но и напарники, отозвался он быстро, вырулив откуда-то из ангара. Грязный, пыльный, но с довольной рожей, словно только что зарубил банку сметаны объемом никак не меньше трех литров.

На выезде нас не остановили, просто подняли шлагбаум, в будке сидело трое, с автоматами и очень уж серьезными рожами.

Когда въехали в город, небосклон подергивался сумерками, так что углубляться не стали, на окраине нашли первый попавшийся офис с вывеской "Юридическая помощь". Быстро вскрыли дверь, неспешно проверили помещение, в офисе нечем было поживиться, какие-то вандалы все разломали, работали по принципу "не съем так понадкусываю". Ну и подпись, разумеется, чтобы все знали, кого благодарить за все художество: "Здесь был Вадя", на стене красным маркером.

Ладно, план Б – жилые дома, на окраине мертвяков мало, можно сказать, вовсе нет, две штуки – это несерьёзно. Припарковались возле подъезда ближайшей многоэтажки, Петр, взявшись за топор, отправился упокаивать зомби, что неспешно плелись в нашу сторону. Мы буднично проводили его взглядом, да пошли ломать двери, но поработать топорами не получилось, с паролём на кодовый замок тут, как и везде, не сильно заморачивались, с четвертой попытки открыли без проблем, из темного провала потянуло мертвечиной. А я было понадеялся на капризную удачу, ладно, мы не ленивые, можем и почистить помещение от ненужного "мусора". Луч фонаря вырывал из тьмы клоки серой стены, словно зомби куски мяса от поверженной жертвы. В душе повисла тревога и злобная тоска, вот зачем я только полез с инициативой. Сжал зубы и вперед, дробовик перед собой, вот бы фонарик прикрепить к нему. Ладно, потом как-нибудь. Зомби дождался нас на третьем этаже, стоял и пялился в окно, он даже не сразу среагировал на свет. Стрелять, естественно, не стали. Я сказал Михалычу – прикрой, и достал топор, (таскал его в лямке в рюкзаке, неудобно, а что поделаешь), спустили на марш вниз, когда мертвяк поравнялся со мной, в один удар упокоил. Больше никого не обнаружилось. Я поделился опытом, как можно выбраться, миновав дверь, то есть через окно в подъезде, подперев машиной дверь. Стали обыскивать квартиры, особо не церемонились, просто вырубали дверь. Живых точно нет, раз мертвяк спокойно проживал в подъезде. Замок вырубил, сразу отход, под прикрытие огнестрельного оружия. Требуемое количество компов набрали, вскрыв семь квартир, и только дважды нарвались на зомби, первый раз – два больших, один маленький, другой раз оба оказались большими.

Уезжали уже в ночь, один бы я остался в квартире, а так, пока двое страхуют, я грузил, усиленно ломая голову, как засунуть в машину компы, в итоге упаковались так, что едва залезли. Добрались до поселка быстро и без приключений, я даже чуть не задремал. На КПП нас остановили, узнали Петра, но все равно осмотрели машину, спросили – откуда, и что так поздно. И дали понять, в следующий раз без пропуска не пропустят после захода солнца. Вот так, режим усиливается, уровень разгильдяйства уменьшается, а прошло-то дня два. Все меняется, и хорошо, что к лучшему. Подъехали к конторе, там продолжалось движение, темнота – еще не повод откладывать работу. Командир пошел отчитываться в приезде и добытом. Я немного промерз к тому моменту, когда вышли несколько ребят с Петром, они молча забрали компы, потянулись, было, к нашему кровному скарбу, но Михалыч гаркнул, мол, руки прочь от советской власти. Те поворчали, но безрезультатно, затем быстро ушли, ну да, холодновато весной в одних рубашках. Командир от чего-то был злой и дерганый. Постояли, помолчали, и, когда я уже собрался откланяться, Петр выпалил.

– Давайте нажремся, – вот это поворот.

– Я не могу, я алкоголик, – спокойно ответил Михалыч. Петр повернулся ко мне, глаз его не видел, но от чего-то мне казалось, смотрит он на меня с надеждой.

– Я не могу… принципы, – я не врал, действительно решил не пить, пока все не будет хорошо, и поступаться принципами для удовольствия другого, это не про меня.

Петр тяжело вздохнул, явно обиделся, не по-детски с надуванием губ и криками "да пошли вы все", а по-мужски, молча, все понимая. И так на душе гадко, а тут еще и это…

– Хрена вы носы повесили, словно бабы, перед закрытой бутылкой вина, – дело спас Михалыч, – значит так. Через час у меня. Петь, помнишь, где я живу?

– Угу.

– Вот. Заберешь Игорька, возьмешь что надо, и в баньку ко мне. Все, расход.

– Договорились, – радостно сказал Петр, хлопнул Михалыча по плечу, – товар, что мы подобрали сегодня, пока пусть у меня хранится, потом распределим по-честному.

Загрузился в машину, я потер глаза, хотелось спать, как только в тепло залез. Дома меня встретила бабка, на порог не пустила, приказав сначала помыться в бане. Пришлось идти, ее дом – ее правила, да и в самом деле пахло от меня отнюдь не дорогим парфюмом. Ополаскиваться в холодной бане едва теплой водой – наинеприятнейшее ощущение. В дом я не шел, а бежал, как только закрыл дверь, с облегчением выдохнул – бабка натопила, будь здоров. Уселся за стол в ожидании, когда подадут поесть, не то, что бы мне самому лень готовить, просто не пускали.

– Мама уже пришла?

– Нет. Она допоздна будет. Но ты не волнуйся, ее потом привезут, прям к крылечку.

Мне только и оставалось, что пыхтеть от недовольства.

– Не пыхти. Не девка она, сама разберется в себе, потоскует да заживет нормально. Ты, главное, сам не помри, – вот так жестко и безапелляционно.

Я быстро умял выданную порцию, залил все это горячим чаем, сказал искреннее "спасибо". Поспешил собираться на пьянку. И вот тут столкнулся с неожиданной проблемой, из нормальной одежды у меня имелись старые джинсы, еще с тех пор, как жил у Стаса, да свитер с того же времени. Я почесал затылок, повздыхал, но признал свою непредусмотрительность, оделся, благо всё чистое. Так, теперь водку, взял пол-литра, если каждый принесет по столько, то Петру за глаза хватит. Теперь закуска, вот это самое главное, ведь сколько раз бывало соберемся выпить, все возьмут максимум спирта и минимум закуски, потом мучайся. Набрал консервы, другого у меня не имелось. Сложил все в рюкзак. Так, что там на часах? Ага, есть еще минут так пятнадцать, дробовик оставил на столе, хватит пистолета, топор тоже пока пусть полежит. Как никак – мирная территория. Вышел на кухню, чтобы в окно увидеть, когда за мной подъедут. Бабка покосилась на меня, немного подумала, да и сказала:

– Что, на пьянку собрался? – в голосе столько ехидства, хоть ведро подставляй, а то хлещет через край.

– Да. С напарниками посидим, чуть пригубим, – не поднимая глаз, оправдывался я, – накипело.

– Это правильно, что мужик выпьет. Когда долго под стрессом, нужна разрядка. А то потом, понимаешь, выкидывать всякие кренделя начинают. Мы хоть и в Европе, но психоаналитиков не имеем, а от исповеди еще при Советах отучили. Вот и остаётся только пить, – она вздохнула, тут же сурово пригрозила, – но, если вздумаешь злоупотреблять, я на твоей шее коромысел-то наделаю, на всю деревню прославлю.

– Да я только за компанию.

– Да-да, знаем мы, посижу, понюхаю, глазками позакусываю.

В окна ударил свет. О, наконец-то приехал, я резво подскочил, стал обуваться.

– На, – она сунула мне сверток с чем-то теплым, – знаю я вас, только хлестать и можете.

И уже в спину.

– Ты только матери на глаза не попадайся. Незачем ей еще и об этом думать.

Объяснять, что я вообще не собираюсь пить, по-моему, не имело смысла.

Залез на передние сидение, кот шмыгнул следом, ну куда же я без него. Покосился на Петра, его прям не узнать, сияет как начищенный таз, от мрачности не осталось и следа.

– Что, друг мой, готов к пьяному угару?

– Есть такое дело.

– Вот и славно. Вот это подход, – резко выгнал машину на дорогу, дернул рычаг передачи так, словно от этого зависело, как быстро поедет машина, – ты что взял?

– Водку.

– А ты мне нравишься все больше и больше.

– А до этого что, не нравился вообще?

– Да как тебе сказать, – подумал, – не знаю я тебя еще. А у меня принцип – ко всем незнакомым относиться с большим скепсисом. Но ты не переживай…

Он не договорил, хочешь сам додумывай, если извилины имеются. Ладно, выпьешь, там и спросим, что да как.

У Михалыча нас никто не встречал. Вышли из машины, поднялись по двум бетонным ступенькам, я вдавил большим пальцем кнопку звонка, потом вспомнил, что света нет, постучал, не особо нагло, так, по-дружески. Дверь открыла дородная женщина, ни в коем случае не жирная, и даже не пышная, а в теле, кость широка, мяса много, таким обычно хохлушек изображают, она, как бы отыгрывая образ, повязала платок узелком вперед. Смерила нас взглядом, обтирая руки о передник.

– В баньку, значит, – жаль, акцента украинского нет, так бы образ был полнее, – двигайте по дорожке. Он вас там дожидается.

Мы буркнули "спасибо" и двинули в указанном направлении. Михалыча вычислили сразу, по огоньку сигареты.

– Верхнюю одежду надо было в доме оставить. Да не дергайтесь вы, в предбаннике повесите. Заходите, сейчас докурю, подойду.

Нас дважды просить не надо, в начале весны поздний вечер не отличается уютом. Баня не сказать, чтоб меня разочаровала, у Марии Семеновны вообще топится по-черному, правда, и до той, где я отсиживался, ей было далеко. Середнячек. Сразу на входе повесили куртки на вбитые гвозди, вешалка – лишняя роскошь в данном заведении, прошли в следующее небольшое помещение, стол, явно принесенный загодя, две лавки – вот и все, а больше тут не поместилось. Ух, жарковато. На столе присутствовала классическая закуска: селедка, огурцы, хлеб да сало. Что же, добавим разнообразия, я вытянул банку тушёнки и бабкин сверток, в нем оказались репчатый лук, пирожки. Рядом примостил бутылку. Петро, ухмыльнувшись поставил литр, той же марки, после вывалил на стол наспех приготовленные бутерброды да несколько банок с огурцами и каким-то салатом. В общем, все говорило о том, что мужик хочет выпить без всяких изысков и пиететов.

– Что встали, стесняетесь, что ли? Или в рубахах париться пойдете? – прям с порога выдал Михалыч.

– А так теплее, и мухи не кусают, – парировал Петр.

– Оно и правда, в рубахе-то и на свежий воздух выбегать не так стыдно.

Под такой диалог мы избавились от одежды, я заскочил в баню последним. Темновато будет, тусклого света от фонаря, что висел в углу, едва хватало, чтобы не спотыкаться. Михалыч без лишних фраз сразу жахнул полковша на камни, те с готовностью зашипели, выдавая в воздух нехилый поток пара. Волна жара бухнула мне в бок, я схватился за полог, силясь не опозорить себя криком и сигануть вниз, в относительную прохладу. Если они сейчас и вениками начнут махать, все, караул. Не, пока сидят, довольно охают.

– Хорошо, – философски выдал Петр.

– Поспорил бы, да не с чем, – это уже Михалач.

– Дай-ка еще, только чуть-чуть, – да куда там больше.

Михалыч послушно плюхнул на каменку, снова шипение, только не такое яростное, в этот раз волна жара приятно обтекла тело. Немного посидев, ушли в предбанник. Только сели, Михалыч протянул две открытые бутылки пива, я машинально взял. Э-э-э, нет, товарищи, ни капли алкоголя. Поставил на стол, ждал возмущения, но никто не прореагировал. Так, где здесь кружка, хоть воды глотну, раз не додумался взять, запить что-нибудь. Оп, а это что, ага, бутылка кваса. Наверняка, Петр достал из общих запасов. А квас не хуже пива пошел, чего это я раньше им пренебрегал.

– После первой и второй промежуток небольшой, это не только водки касается, выдал Михалыч, – Игорек, ты как, париться будешь?

– Буду, – с чего бы мне отказываться.

– Тогда давай, иди первый, а потом уже Петя.

Да не вопрос. Попарился я не шибко хорошо, веник жестковат, пар как-то резко наваливался, но это всяко лучше душа. Выскочил, меня сразу перенаправили на улицу освежиться, подхватил фонарик, вышел, осторожно сначала просветил все вокруг. Откуда тут могут быть мертвяки, но все же… Постоял, наслаждаясь потоками холодного ветра, правда, и тут не все, слава Богу, правая рука остыла быстрее, чем остальное тело. Повернулся спиной, так лопатки прям зашлись от пронизывающего ветра. Ладно, нафиг все это, а то заболею еще.

За столом оказался только Михалыч, из парилки же доносились хлесткие удары веником и довольное кряканье. Я хлопнул еще кружку кваса. Минут через пять дверь распахнулась, на улицу выскочил раскрасневшийся Петр. Когда он вернулся, вручили рюмку с водкой, залпом выпил, мотнул головой, отказываясь от закуски, мол, после первой не закусывают. Он грузно опустился на лавку напротив меня, вытер лицо полотенцем, затем положил руки на стол, повисла пауза, надо бы что-то сказать, а в голове одна пустота, что-то не клеится у нас разговор. Вопрос – как водка, да ответ – нормально. Вот и весь диалог.

– Знаете, мужики, не знаю, как вам, – зло начал Петр, – а мне горбатиться на дядю за "спасибо" не хочется. Да что там, и "спасибо" не дождался. "Ага, заберем", – вот что я получил в обмен на компы.

– Мы, как бы, на службе, – не то, чтобы Михалыч спорил, скорей обозначил наше положение.

– Это да, – Петр употребил еще рюмку, – только служба эта… добровольная. Они нас обеспечивают материальной базой, мы за это выполняем их поручения. Не знаю, как вы, а я им (имея виду руководство) ничем не обязан. Хотел устроиться на нормальную… работу. Выперли. Так что я решил уйти в автономное плаванье. Вы как?

– Я за, – без паузы ответил Михалач.

– За, – как только сказал, так в голову полезли неудобные вопросы, – только…

Я сделал глоток кваса, неумышленно сделав паузу, мужики внимательно смотрели на меня, дожидаясь пока допью.

– Ты думаешь, нам просто так разрешат чистить магазины для себя? Выпрут же за периметр, жить в свое удовольствие тут не позволят. К тому же нужны машины, и, что немаловажно – топливо. И я готов отдать палец на отсечение, что все достойное уже растащили или поломали. Хорошо, добудем машину, чем заправлять будем? Соляру замучаемся покупать.

– Верно мыслишь, – мне дали договорить, и, как показалось даже внимательно выслушали, – только я же не просто так ляпнул. Я кое о чем уже подумал. Нагло ездить и мародерствовать за счет села нам никто не даст, это понятно. Поэтому я кое-что выбил для нас. Схема проста. Главному нужна мобильная команда для налаживания контактов с остальным населением. Вояки для этого не очень-то и пригодны. А посылать доверенных людей страшно, могут ведь и прибить, а нас не так и жалко. Сами видели, посылают не задумываясь. Работа не пыльная, но рисковая, нервная, правда, и перспектива имеется, но это потом… Самое главное – это свободное время.

Он умолк, давая нам обдумать первую порцию информации.

– Почему мы? – спросил я.

– В общем, это изначально была моя идея. Я ее принес, я ее расписал, мне ее и выполнять.

Круто, первая работенка обломалась, а он уже план Б не только разработал, но и стал воплощать, не удивлюсь, если имеется план В и так далее по алфавиту.

– С этим понятно?

– М-м-м… да, – за нас ответил Михалыч.

– Насчет машины и топлива. Транспорт у меня на примете есть, пока говорить не буду, что и где, мало ли, спугну удачу, – ну да, такой прагматик и суеверный, ладно, мы не из обидчивых, доверие надо заслужить, – а топливом нас будут снабжать по надобности. Мы-то на службе, ну и патронов, мне думается, тоже подкинут.

– Что же, пока все выглядит гладко, излагай дальше, – Михалач упер локти в стол скрестив пальцы перед лицом, по-хитрому прищуривая глаза.

– А дальше нам надо определиться, на чём специализироваться.

– Шмотки? – вспомнив про свою беду с одеждой, спросил я.

– Не вариант, тряпок сейчас, как грязи, только ленивый за ними не ездит, да и Василий продает за бесценок.

– Кстати, а что сейчас за валюта? – не к месту спросил я, но вопрос меня жутко заинтересовал.

– Да нет ничего пока, его величество бартер правит балом.

– Ясно.

– Машины тоже отпадают, – задумчиво проговорил Михалыч, – этот сектор плотно держит Иван. Вы так удивленно на меня не смотрите, он с виду милый да пушистый, а внутри тот еще отморозок. Я когда напрямую трактора впаривал, он подошел и очень доходчиво объяснил, чтобы я более так не баловал, а если что есть, то шел бы к нему. Ну а в подтверждение его слов услышал историю, как он к этому дело приклеился. До него тут главным механиком был Ольгерт, толковый мужик, и руки растут, откуда надо. Но пришел Иван и через неделю Ольгерт уже лично умолял Главного поставить Ивана начальником. Не, с машинами слишком сложно, да и мало нас.

Петр вздохнул, немного скривил рот и махнул рюмку.

– Я другое слышал про Ивана, подрядились тут двое ему запчасти доставлять да потом смекнули, что нужно свое дело открывать и Ивану продавать товар, как всем. Так вот, как только они это ему сказали, так через день и сгинули в городе. Может и совпадение, но кто знает…

Ни фига себе поселение, что ни человек, то злыдень. Хотя, чего я удивляюсь, после апокалипсиса могли выжить только решительные, храбрые да злобные люди, ну и подлецы, куда без них, добряки да нюни пошли на корм.

– Еда?

– Не прокатит. На селе все свое есть, никто не пойдет брать, – внес я свою лепту, – разве что соль там, приправу, но мне кажется, что Васек и там лапы наложил.

Помолчали, Михалыч резко встал, подхватил пачку с сигаретами, в бане не курил, поэтому накинув фуфайку на плечи пошел на улицу, буркнув напоследок:

– Блин, нам что, унитазы ставить?

– Миха, а тут ты прав на все сто, – спокойно отозвался Петр.

– А, – послышалось из-за двери.

– Умный ты мужик, – я как-то не особо понимал прилив его оптимизма, сантехник в деревне, что кот в квартире, чистая декорация.

– Сейчас вернется, все объясню. Эх, сейчас бы парку, – и умчал в баню, через минуту послышались энергичные удары веником и довольное оханье.

Вот так, сиди теперь, наслаждайся интригой. Михалыч вернулся, принеся собой сигаретный дым, я сморщился, но промолчал. Наш интриган выскочил на улицу, облил себя ведром холодной воды, громко крикнул "хорошо", и только потом вернулся, чтобы разъяснить нам, темным, в чем суть да дело.

– Умный ты мужик, Михалыч, умный.

– Это я уже понял.

– Во. Значит так, будем брать строительные магазины, – и пауза.

– Мы с заводом уже обломились.

– Игорек, завод не наша весовая категория, думай о более мелком. Наливай, сейчас объясню, – просьба была удовлетворена в полной мере, – значит так. Люди всегда будут строить и тем более ремонтировать. Следовательно, им нужен будет инструмент. Сейчас все, как оголтелые, хватают материалы и электроинструмент, а никто даже не задумывается о таких мелочах как кельмы, шпателя, насадки для дрели. Господи, да уровень и сверла сейчас валяются тонами как ненужный хлам. Народ просто не думает про это, на данный момент есть и ладно.

– Думаешь? – выразил здоровый скептицизм Михалыч.

– Знаю. Не первый год в прорабах.

Хм, а он ведь прав, я вспомнил свой поход в строительный магазин, электрику всю вынесли, а вот перчатки, удлинитель, молотки да топоры остались.

– Так пока инструмента хватает, брать не будут.

– А сейчас мы и продавать не будем. Думаю, год мы на инерции проживем на остатках былого мира. А потом, – он снова выпил, а в глаза ни йоты хмеля, – видишь ли в чем дело, народ привык работать с комфортом. А инструмент сейчас делается, мягко говоря, не очень, вернее, он хорош, но недолговечен, кому нужна вечная кельма? Да и сами работяги его не особо берегут. А от плохих привычек, сам понимаешь, избавиться ой как сложно, тем более, мы тут рядом будем, мол, возьмите, не пожалеете, недорого. Ладно, вы пока думайте, решайте, а я в парилку.

– Я с тобой, – париться как-то не особо хотелось, но погрелся бы с удовольствием.

Пар резко обжег левый бок, пришлось наклониться, а то уши горели немилосердно. А ведь в словах Петра есть резон, чем я больше думал, тем больше приходил к мысли, он прав. Под конец я все же ударил себя пару раз веником, но без особого удовольствия, веник после активного использования Петра стал больше походить на половой, а не банный. На улице сполоснулся холодной водой, вот, теперь все как надо, прогрелся на ура. Михалыч, пока мы сидели в бане, сходил домой, притащил блокнот, толщиной сантиметра два, распахнул на первой странице, поставил жирную единицу в римском стиле. Обвел нас хитро прищуренным взглядом, промолвил.

– Для начала давайте определимся, что будем брать в первую очередь, а что во вторую и третью.

И понеслось, предложения в основном приходили от Петра, мы только так, поддакивали, слегка подсказывая. Когда первый порыв прошел, стали есть и пить, греться в бане, неспешно записывать вновь пришедшие на ум идеи. Иногда бывший прораб срывался с полка, забегал в предбанник, вписывал новый пункт, словно от скорости его занесения на бумагу зависело, выдадут нам этот товар или нет. Михалыч все реже ходил покурить, и все больше нависал над списком, барабаня ручкой по столу. Когда дело дошло до определения маршрута, к нашему разочарованию карты не нашлось, а ехать ко мне, искать, очень не хотелось. Тем более Петр, по долгу своей прошлой работы, прекрасно знал расположение большинства магазинов. Те, что он назвал, за день не объедешь, а там уже и остальные по карте найдем. В конечном итоге засиделись мы до часу ночи, хозяйка бани дважды приходила проверить, как мы, Михалыч ее ласково выпроваживал. Петра ближе к двенадцать резко срубило, и его понесло на лирику, не сопливо-депрессивную, типа, мир подох, и мы за ним. А обычную, пьяную, про машины, девок, пиво, работу… и так далее. Когда он начал заваливаться на лавку с твердым желанием поспать, мы с Михалычем подцепили его под руки и уволокли в избу, где все было подготовлено для уставшего гостя. Меня же Михалыч подвез к самому дому, покурили возле крыльца, он в затяг, а я пассивно. Договорились встретиться завтра утром около дома Ивана, часов в девять. Не звери же, надо дать человеку выспаться.

Уснул я моментально, как говорится, голова еще не коснулась подушки.

Утром к гаражам, где хозяйничал Иван, я пришел первым. Солнце отчаянно пыталось прорваться через серую пелену облаков, но пока безрезультатно. Протерев влажную скамейку ладонью, уселся, кот выбежал откуда-то из-за угла, морда сосредоточенная и какая-то хмурая. Вот же я слово не хорошее, вчера совсем про него забыл.

– Просто Братан, но ты парень взрослый и куда более самостоятельный, чем я, – кот пробежал мимо, запрыгнул на край скамейки и отвернулся в другую сторону. Обиделся.

Поставил рюкзак, вытянул ноги, будем ждать, благо дождя еще нет, а от ветра меня защищает здание справа. Рассматривать особо нечего – стены, грязь, небо и только плакат из Советского прошлого, невнятным пятном вырывался из общей картины. Я пригляделся, обгорелая спичка на первом плане, позади – разгорающиеся поле, дальше виднеются крыши домов, и над всем этим надпись. Что конкретно хотели донести до нас авторы плаката я так и не смог прочесть, слова выгорели на солнце, остались только невнятные контуры. Подходить и вчитываться было лень, да и не так сильно хотелось знать. Когда подъехала наша "нива", я все же разобрал одно из слов – "будь". Буду, а куда я денусь.