Текст книги "Мертвые люди (СИ)"

Автор книги: Олег Мир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)

Ехали мы медленно, километров сорок в час, сиди да рули, да по сторонам посматривай, ничего сложного. Я старался думать о разном, но мысли постоянно скатывались к напавшей на нас твари. Откуда эта хрень взялась? В чистом поле, и почему напала на нас? И что это вообще такое, и как образовалось? Если брать во внимание лохмотья, то это было когда-то человеком. Хорошо, предположим, тварь сожрала кого-нибудь и вот так мутировала. Сейчас из памяти стали выползать картинки зомби, что видел в городе, у тех, что пошустрее, как мне кажется, челюсти были деформированы, выдавались вперед. А у девки, что убил в ванной, на руках имелись когти. Хм-м-м, точно были, тогда просто не придал значения, не до разглядывания было. И какой вывод из всего этого напрашивается? Если дать зомби отъесться, то он превратиться в усовершенствованную тварь. И жрут они не восставших. Иначе бы перегрызли бы друг друга, а не бегали бы стадом.

– Ох ты ешь твою… – и дальше из рта посыпались матюги, и никакого изыска, просто мат, сброс негатива.

Я с мачете по городу носился, да встреться мне что-нибудь подобное, сожрали бы меня, что американец хот-дог. И бродить мне с оплывшей мордой в поисках пищи, так сказать, в облегченном состоянии, без нескольких кусков мяса. Бр-р-р…

– Вот так, Братан, не ходи больше в город ни за что, – кот даже не глянул на меня, он с любопытством рассматривал пейзаж за окном, отоспался.

Интересно, откуда взялся? Мне виделся только один вариант – где-то неподалеку есть хутор. Там погибла семья, ну или совершила суицид, не столь важно, вот тварь и отъелась. И в ее прокисшие мозги так и не пришла мысль, что надо линять, вот и застряла на хуторе. А тут мы со стрельбой. На шум пришла. Только одно не сходится – как она научилась прятаться от выстрелов, ведь не поперла на пролом, значит ученая. А если так: погибли старики, тварь разъелась, приехал, скажем, сын спасать. Повоевали, к несчастью, с негативным результатом, вот и опыт. Всю оставшуюся дорогу я вертел эту историю в голове, поворачивая ее то так-то сяк, но в конечном итоге так и не пришел к окончательному выводу. При въезде в поселок нас даже не тормознули, просто махнули рукой, мол, катитесь дальше. Я отметил при подъезде, что строительство забора двигалось семимильными шагами, когда припрет, даже наш человек может работать в ускоренном темпе.

Всю технику сдали Ивану, он принял ее с довольной рожей, словно лично ему подарили. Мы сказали спине главного техника "до свидания" и пошли с отчетом к Главному. Надо было фотки показать и объяснить, что за хрень у нас тут появилась. В приемной нас встретила секретарша, волосы растрепаны, глаза красные, авторучка в руках с разгрызенным колпачком. Она мельком на нас глянула, нехотя буркнула – заходите, и снова погрузилась в работу. А Славик, смотрю, пошел вверх по карьерной лестнице, кабинет больше, секретарша, вон, появилась. Быстро…

Мы вошли, сначала старшие, а уже потом я. Осторожно прикрыл дверь, в уме прикидывая, как начать разговор. И замер как вкопанный. За столом напротив Славика сидел Стас, поза раскованная, сам смеется, то ли своей шутке, то ли над перлом начальства зубу обнажает, атмосфера дружелюбная. Во я попал… Стас вальяжно обернулся, увидел меня, удивление быстро переросло в гаденькую ухмылку.

– Вот он. То самый, про которого я вам рассказывал, – я отшагнул к двери, но путь к отступлению перекрыл Петр.

– Игорь – это правда, что он нам рассказал?

А что он рассказал? Да, явно не то, как я добывал еду. Дьявол. Да он по-любому выставил меня козлом отпущения. Не успел я приобрести репутацию, как меня уже очернили.

– Не знаю, что он вам там рассказал, – грубо ответил я.

И тут начался спектакль одного актера. Стас вскочил со стула, дернулся ко мне, понял, что его никто не собирается останавливать, сделал шаг, и отыграл лицом, мол, я с трудом, но справился с яростью.

– Ты, сучара, ягненком не прикидывайся, – разгневано зарычал он, – все из-за тебя, суки. Все погибли только из-за тебя.

Как погибли? Его слова огорошили меня, стою как в прорубь опущенный. Как погибли Саня, Гоша, девчонки? Вопли Стаса проносились мимо меня, я просто не верил, ребята выжили в начале и тут погибли.

– Как? – я высказал вопрос вслух.

Стас уселся на стул, злобно дыша.

– Как? Когда ты свалил, не закрыл окно, к нам пробралась тварь и убила всех. «Я только чудом спася», – пока он говорил, кто-то плавно подхватил мое ружье и аккуратно вытащил его из пальцев, да я и не сопротивлялся.

Вот же я урод, эгоист, только о своей жопе и пекся.

– Ты признаешь себя виновным? – спросил Славик.

– Да я не знал, что так выйдет. Второй этаж. Я думал, что зомби не залезет. А про мутантов вообще не знал, – мой голос звучал подавлено, не нужно было притворяться или играть. Мне было очень хреново на душе. Столько не повинных людей погибло из-за моего раздолбайства.

– Мы подумаем, как тебя осудить, – прокурорским голосом огласил приговор начальник.

Любого приговора будет мало, ребят уже не вернуть.

– Кхе, можно немного внимания? – только сейчас я заметил сидящую в углу Яну.

Все взоры обратилась к ней, на лицах присутствующих кроме раздражения ничего не отражалось.

– Тут в показаниях не большая нестыковка, – это она что несет, – Станислав, вы утверждаете, что монстр атаковал вас три дня назад? Но обвиняемый вами в это время уже как три дня сидел на даче.

– Что за чушь несет эта девка? – встрепенулся Стас.

– Помолчи.

– А ты мне не указывай, – он тоже понял свою ошибку, поспешил сгладить углы. – Я вам все подробно объяснил. Все сходится.

– Я повторюсь, – невозмутимо продолжила Яна, – обвиняемый три дня сидел на даче. Получается, вы два дня не замечали открытого окна? Или вы просто не заметили отсутствия человека, которого хотели приговорить за убийство.

Вот мразь, так и знал, что приплетет сюда ту покойницу.

– Какая разница, было это на два дня раньше или позже, чем я сказал?

– Разница в два дня, – в голосе Славика сквозил металл.

Стас заозирался в поисках поддержки. Заигрался ты, урод.

Я рванулся к нему, меня перехватил Петр, выставив руку, а ноги то свободны, я врезал в бок скотине в облике Стаса. Попал хорошо, его даже с места сдуло. Меня оттеснили к стене, но ярость, что пришла на смену опустошению, требовала выхода.

– Сука, я тебя урою, ты, мля, кишки свои сожрешь… угробил ребят… ты у меня зубы сломанными пальцами собирать будешь… – а дальше меня понесло, каким-то совсем несуразным бредом.

– Все высказался? – когда я пытался отдышаться для продолжения, спросил Петр.

– Да, – хмуро ответил я.

Стас с трудом поднялся, держась за ребра.

– Слышь, умник, или ты говоришь, как было на самом деле, или я оставляю тебя наедине с ним, – Славик кивнул в мою сторону, – и если он хоть треть из того сделает, что на говорил… как ты понимаешь, правозащитники у нас не водятся.

И Стас сломался, вот так просто, как в американских фильмах, не думал, что такое может быть в действительности, плечи опустились и он замямлил.

Из его сбитого и путаного рассказа выходило следующее. Наутро они пришли за мной, чтобы придать суду. Когда обнаружили пустую комнату, то громогласно объявили предателем и убийцей. Ибо я оправдаться не мог, а побег все и так объnbsp;– Да мы, вроде как, и не собирались… пропадать, – буркнул в ответ Петр. Какой-то он злой, будем надеяться, что только по утрам. Насколько я понял, он планировал сидеть в крепости до зимы, потом придти в деревню и там устроиться, при этом дав взятку в виде мародерки. К тому времени, когда он совершит переход, все подчинённые будут считать его чуть ли не богом. Сам же он планировал по-прежнему главенствовать, мол, я привел людей, и они под моей защитой, и так далее и тому подобное. Через два дня после моего ухода пришел монстр, Стас спасся только потому, что спал в квартире богача, у которого были бронированные двери. Вообще, пока тварь жрала людей, он сбежал. Жалости и сострадания он от присутствующих точно не добьется. В повисшей паузе я без особых ожиданий на ответ спросил:

– А как девка ко мне в комнату попала?

– Что за девка? – шмыгая носом, переспросил Стас.

– Тот зомби, что я разрубил перед входом в квартиру.

– А это пацан, дебил, эмо. Спасли его в квартире, когда он пытался повеситься, привели, накормили, выслушали нытье. Гоша надавал ему подзатыльников и про него забыли. После ужина он пришел ко мне, кинул на пол упаковки от таблеток и сказал, что съел их всех. Мы пожали плечами, если хочешь – твое право. Когда он упал и забился в конвульсиях, мы пытались его спасти, но не смогли. Просто по незнанию. Так он и умер. Ну Маринка и предложила его к тебе в комнату отнести.

В этот раз меня не успели остановить или не пожелали, я хорошенько приложил его кулаком в челюсть, он слетел на пол, я без зазрения совести бил лежачего ногами. С такими тварями только так и надо. Но злость перегорела еще с первой вспышки, наверное, это его и спасло. Я отошел, Стас стонал на полу Петр, усадил урода на стул. Он несколько минут пытался отдышаться пока окружающие злобно сопели.

– Дальше, – ослушаться приказа Стаса не посмел.

– Мы быстро притащили его к комнате Игоря. Мы же привязали его за капроновую веревку. И Гоша с топором дежурил наверху. Его надо было проучить, – что за истерический выкрик, – ему ничего не угрожало. Если бы он зарубил бы зомби, мы бы обвинили его в убийстве, и все, его слово больше ничего не весит. Он принадлежит нам. А если бы нет, то Гоша показал бы этому наглецу, что без нашей помощи он загнался бы, потому что даже в крепости небезопасно быть одному. Он ничем не рисковал.

Все больше не могу слушать этого урода. Я открыл дверь и вышел. Бог ты мой, апокалипсис вывернул наружу не только плотоядных тварей, но и все низменное, что было у людей. Вся погань полезла наружу. Около выхода меня догнал Петр.

– Ты как?

– Дерьмово, – он замялся, – да говори уже.

– Ладно, это не столь и важно, – он махнул рукой, – завтра мутанта покажем.

Вот за это спасибо от всей души, сейчас я не в состоянии ни с кем разговаривать.

Домой я не пошел, дошагал до ближайшей лавки и рухнул на нее, не обращая внимания на сырость.

Какого дьявола, ребята мертвы, сначала отец, теперь они. Да, я их особо не переваривал, что Санька, что Гошу, но вот Света и Таня. Втайне я надеялся их увидеть, даже ждал встречи. А теперь выходит, что их сожрали. Внутри серая безысходность, что образовалась от смерти отца, разрослась, съедая меня почти полностью. Что за проклятье? Мир издох, а мы как черви копошимся на его остатках. Все, не могу, хватит, это мой предел. Застрелиться что ли? Я пальцем провел по спусковому крючку ПМа, холодный, гладкий.

Да какого хрена, что я соплями тут захожусь, тряпка половая. Злость на себя словно удар кувалдой, выбила всю интеллигентскую дурь. Я сделал все, чтобы они выжили, сами дураки. Да, жалко их до слез, но это не повод склоняться к суициду. Мне еще о матери заботиться, да и самому думать про продолжение рода.

Что же, Стас, при каждой встрече буду бить морду за все хорошее, а вернее за полное отсутствие оного. Злость тут же нашла цель.

– Не помешаю? – как подошла девушка я не заметил, поднял голову, Яна стояла, в трех шагах от меня, кутаясь в безразмерный плащ.

– Нет, – голос оказался слишком злым, – садись.

Она присела рядом в полуметре от меня, дистанция приличия.

– Ты как? – голос участливый. Ей действительно интересно?

– Нормально, день выдался насыщенным, – я очень старался, чтобы мой голос, прозвучал мягко, – и да, спасибо.

– Мы квиты, ты спас меня, я тебя, – я старался рассмотреть лицо девушки, но волосы прятали от меня ее черты лица, – а вообще тебе повезло. Будь у этого побольше мозгов, или адвокат как в прошлой жизни, сидеть тебе сегодня в подвале. Аргументики у меня были шаткие.

Думать о Стасе не хотелось, тем более говорить о нем.

– Слушай, давай не будем о нем, а?

– Без проблем, – она развернулась ко мне лицом, высокие скулы, чуть раскосые глаза, тонкие губы в полуулыбке. Красивая.

И повисла всем известная пауза, когда надо что-то сказать, а мыслей нет.

– Ладно, мне пора, – она как, мне показалось, безысходно вздохнула, поднимаясь со скамейки.

– Я провожу, – слова вырвались как-то сами собой.

– Далеко провожать придется. Ладно, пойдем прогуляемся.

– Давай.

Я охотно поднялся, девушка прошла несколько шагов вперед, я помимо воли скосил глаза пониже спины, но плащ все прятал. Мы неспешно пошли в сторону парка. Молчание продлилось недолго, она что-то спросила, я ответил, так завязался разговор ни о чем. Мне было очень приятно слышать женский голос после всего свалившегося, он живой водой лился по моей душе.

Через полчаса мы вернулись к зданию правления, быстро попрощались, она ушла, я же пошел к Славику, за ЦУ. Но дальше секретарши не попал, она велела мне идти домой. Когда я вернулся домой, меня встретила бабка, мать, конечно же, работала.

– Во лодырь, православный люд еще спины гнет, а он уже дома.

– Так я…

– Ты, ты, – не дала мне оправдаться бабка. Мыться, потом за стол, затем найду чем тебя занять.

Пришлось выполнять все указания в точности, несмотря на дикую усталость.

Глава 3

Утро, как всегда, не порадовало – снова сны про отца, а будильник, как самая настоявшая сволочь, вырвал меня из радужного плена, где все было хорошо. Вздохнув, пошёл завтракать, бабка в этом плане непреклонна, только люди слабые духом не трапезничают поутру. К своему несказанному удивлению заметил Братана возле двери, бабка к животным относилась сугубо с практичной стороны – корова для молока, свинья для мяса, коты для ловли мышей, и никаких сантиментов. Поэтому в доме никаких животных не имелось. А тут Братан, видно же по роже, не боится за свою шкуру, а бабка просто игнорирует усатого наглеца.

– Я думал у вас с животными строго, – сказал я, подставляя кота.

– Пусть сидит, не мешает, – краткий ответ после мимолетного взгляда на кота, вот и все объяснение, а о мотивах сам догадайся, если не дурак.

Голову по-пустому ломать не стал, запустили усатого и хорошо, у меня имелись куда более насущные проблемы. После вчерашнего инцидента, идти в контору не хотелось, как, впрочем, и видеть кого-либо из присутствующих на допросе.

Я сунулся с тарелкой к печи, но бабка легко ударила меня полотенцем по рукам и взглядом указала на место за столом. Подчинился, а что еще оставалось делать? Когда на столе оказалась чашка с кашей и кружка с чаем, вышла мать, лицо серое, глаза красные с большими мешками. То ли не выспалась, то ли плакала, а скорей всего и то, и другое. Сердце защемило, хотелось в лепешку расшибиться, но добыть улыбку на ее губах. Жаль, что лепешка в моем исполнении, ее огорчит еще сильнее. Мать на ходу сделала пару глотков чая и поспешила одеваться, чтобы уйти. Я покосился на бабку, та и не думала ее останавливать, значит репрессии распространяются только на меня. Я тщательно жевал кашу, запивая ее маленькими глотками мятного чая, пытаясь придумать, как быть дальше.

– Ох, и дела у нас творятся, вчера к вечеру вся семья Магинов на раз померла, а те, что у нас за чекистов, твердят, что отравились, – бабка наиграно охала и кряхтела, во всю сопереживая трагедии, – а я вот думаю, брешут, как есть брешут. Отчего тогда мне тела не показали? Молчишь? А что ты сказать можешь, только есть и умеешь. Так вот я про тела, не показали они мне их, словно боялись, чего, вот я и подумала, что неспроста они померли. Явно дорожку кому перебежали, их и того… Лихие времена все спишут. Странно это все.

Когда закончился монолог, я подтвердительно промычал, хочет выговориться старушка, не стоит ей мешать.

– Мычит он мне, корова не доенная. Кстати, коровы в упырей не обращаются, сосед говорил, видел, как одну застрелили, а она и умерла, не думая оборачиваться. Вот думается мне, надо бы какой-нибудь институт открыть, чтобы всю эту мракобесию изучать, только где нашим холуем, им бы только пузо набить, да тряпки покрасивее набрать. Власть, что с нее взять.

– Может уже изучают, – высказал я свое мнение.

– Эти, – она махнула рукой себе за спину, – точно нет. А те, что на ГЭСе засели, могут, они там к себе яйцеголовых затащили. А наши только воруют.

– Мертвому да голодному от знаний толку нет.

– Ай, им и сытым не до этого, поняли, что без башки упыри нежильцы и успокоились, а лечить даже и не пытаются.

– Думаете лечится?

– Запомни, сынок, в этом мире лечится все, – сказала безапелляционным тоном, словно последняя инстанция.

Я помолчал, не спорить же с ней, но бабка не унималась, продолжала рассуждать.

– Вот ты хоть раз задумывался, как зараза распространилась? – я отрицательно мотнул головой. По правде говоря, думал, но не так чтобы усердно, как-то не до этого было. Думал, вернусь в семью, там и получу все ответы на вопросы. Но вышло не совсем так… – ты, как большинство, близорук, видишь не дальше собственного носа. А тут, если немного подумать, все выглядит очень странно.

Она умолкла, чтобы я моментом проникся.

– Как думаешь, как эта зараза распространялась?

– Вирус, наверное, – неуверенно ответил я.

– Дубина, и так понятно, что вирус, я спросила, как распространился?

– Ну, скажем, по воздуху, или от прикосновений там, – высказал я ранее приходившие мне в голову мысли.

– Именно. Вирус явно искусственный, – больше она ко мне не обращалась, решив, что нужно все высказать без моего участия, – это значит теракт. Но не обычный. Если допустить, что заразили Москву и Нью-Йорк, то вирус никак не мог бы донестись до нас так быстро, ну, допустим, не до нас, а, скажем, до Африки, – вот интересно, откуда она знает, что творится в Африке, – даже больше, если предположить, что заразили все столицы государств и даже нашу. То все равно вирус слишком быстро распространился, случаи, что в Даугавпилсе, что в Риге, произошли почти одновременно, и даже не ясно, где раньше, – уперев руки в стол, она чуть наклонилась, прищуривая глаза, словно я причастен к беде, и она меня вот-вот изобличит, – и сразу напрашиваются вопросы. Как заразили всю планету разом, и кому это надо? От балды такие вещи не творятся, надо иметь очень хорошую организованность. Вот как только задумаешься про это, и становится страшно, по-настоящему страшно.

Я сидел как в воду опущенный, так глубоко я не задумывался о случившемся. А ведь страшно подумать, что есть на земле организация, способная вот так просто уничтожить мир, точнее современную цивилизацию. Какое там ядерное оружие, кому оно надо, если потом на земле жить нельзя будет. А вот так, исподтишка, зарубить все человечество.

Пф-ф-ф…

– Хорошо сидеть, да лясы точить. «Иди трудить», – резко сказал бабка, вырывая меня их мрачных мыслей

Если я до этого мялся, не зная, как поступить, то теперь был твердо уверен, что надо встать и идти. Плохое настроение – не повод отлынивать от труда.

Вышел, поправил бейсболку, небо хмурое, снова будет дождь. Эх, поймал себя на мысли, я как тот ежик – птица гордая, пока не пнешь, не полечу. И как бы я не настраивался и не храбрился, не говорил себе, что все поменялось и надо быть жестким и не мямлить, все одно, скатываюсь к интеллигентскому нытью. Нет, определено, люди так быстро и кардинально не меняются, даже если пришла беда и вовсю рвет душу.

Под такими мыслями я добрался до конторы, на ступеньках никого не было, что меня немного удивило, как-то уже привык, что кто-нибудь обязательно трется возле входа. Не мучая себя лишними размышлениями, пошел на второй этаж, где ранее меня принимал Славик. Внутри народ копошился, кто-то куда-то шел, косились на меня, но не останавливали и даже не задавали простой вопрос "Ты кто такой?". Идет человек, значит так надо, значит позвали. Постучал по обитой дерматином двери, услышал недовольное "да".

В кабинете над столом склонился Славик, лицо напряженное, что-то жует, напротив него сидел Петр. Значит, все правильно сделал.

Начальник поднял взгляд на меня, немного задумался, явно вспоминая, кто я такой и вообще, чего приперся. Узнал-таки.

– Зачем пришел?

– Так вчера, как-то не успел спросить, куда идти и что делать?

– А-а-а, – вот по лицу вижу, поставил его в тупик, не обо мне он думает, и послать не может, ведь сам же взял меня под крыло.

Петр развернулся, недовольно хмуря брови и подергивая уголками губ, что-то я им тут испортил своим визитом. Ну что же, простите, господа хорошие, надо было раньше думать, как распоряжаться кадрами. Не подумали, вот кадры сами и распорядились как могли, и нечего корчить рожи. Я подпер плечом стену в ожидании посыла куда подальше. Но не дождался. Власть имущие снова склонились над картой, самой что ни на есть обычной, такую можно было раньше купить на любой заправке.

– Слушай, Петь, нечего тут по дереву мыслями растекаться, все равно, пока Главный не одобрит, это все, – он обвел стол руками, – вилами по воде писано.

– Он вечно занят, – буркнул Петр, – да и с сырым материалом к нему лучше не соваться.

– Тут ты прав. Пойдем, – он мельком глянул на часы, – у него сейчас перерыв.

Они засуетились и, громыхая стульями, встали. Хм-м-м, меня, что ли, застеснялись? А чего не выгнали? Блин, вот явно что-то мутят, а что – не понять.

– Игорь, там чайник, заварку в столе найдешь. Мы скоро.

Когда они вышли, я почесал нос, немного помялся, а потом решил наплевать, сами же предложили. Чаю не хотелось, но просто торчать в кабинете как-то скучно. Чайником оказался термос на литр, с носиком и кнопкой, чтобы выдавить кипяток, помнится, на даче такой же был, когда еще электрические чайники редкостью были. Чай оказался заварным, тот, что со слоном, сахара, как ни искал, найти не смог. Горький и невкусный чай, но успел выпить две кружки, пока за мной пришли. Точнее, Слава вернулся в свой кабинет, попутно послав меня на улицу в распоряжение Петра.

На ступеньках при выходе поздоровался с Михалычем, без лишних слов погрузились в "ниву", ту же, что и вчера, узнал по номерам. Кот, которого я до этого не видел, вскочил в машину следом за нами. Вообще выехали как вчера, я снова не знал, куда еду. Блин, хреново быть крайнем звеном в цепи, всегда узнаешь все последним, если вообще узнаешь. Надо как-то повышать статус. Вот же я куркуль, второй день живу в обществе, а уже своим статусом не доволен. Не, а чего это я, все правильно, надо было вообще этим вопросом озаботиться еще до приезда сюда. Ладно, будем потихоньку мозговать, как жить и богатеть.

– Куда едем?

– Надо разведать одну территорию, – холодно ответил командир, подумал и добавил, – вырисовывается хорошая перспектива. Надо бы ее разработать. Заводик бетонный тут имеется неподалеку, вот нам и надо посмотреть. Не занял ли его кто, а если занял, то кто, и как его оттуда выбить.

– Понятно, – а что тут еще скажешь.

Михалыч передал карту, мол, сам ознакомься с маршрутом, если не ленивый.

Зачем понадобился завод нашему поселению, и так ясно, строят сейчас так как никогда в жизни, стахановец бы умилился от такого зрелища. А чего нас послали, так это же идея Петра, как мне понимается, ему ее и разрабатывать, ну а мне клювом не щелкать, как-нибудь пристроиться, левой рукой Петра, ну или хотя бы правой ногой. А там…

Дальше фантазировать не стал, ибо нефиг на пустом месте мечты плодить. Время сейчас не для грез, а для действия.

Ехали молча, старшие товарищи от чего-то сегодня были не в духе, я же привычно пребывал в мрачно депрессивном состоянии, единственное, что как-то радовало, так это воспоминание о прогулке с Яной. Приятная девушка, что тут скажешь, надо бы как-то закрепить успех и пригласить ее еще воздухом подышать. От размышлений меня оторвал одиноко стоящий магазин, вернее здание из силикатного кирпича с большой вывеской над дверью "Veikals". Внутри тут же заворошилось маленькое пушистое животное. И прежде, чем что-то успел толком обмозговать, ляпнул интуитивно:

– Может, завернем к магазину?

– Что, чипсов захотелось? – попытался пошутить Михалыч.

– Зачем сразу чипсы, может, что более ценное имеется, – проговорил я неуверенно.

Теперь я в их глазах поганый мародер, алчная личность, жаждущая только наживы. Надо было как-то их прощупать на предмет мародерства.

Зависшая пауза не добавляла мне оптимизма, я начал прикидывать, каким образом обелить себя, как Петр притормозил, изрядно отъехав от объекта потенциального грабежа.

– С чего ты взял, что его уже не разграбили? – глухо поинтересовался он.

– Да выглядит он целехоньким, – высказал я очевидный факт, похоже, старшие товарищи очень уже глубоко погрузились в свои мысли, раз банального не замечают.

– Вынесли все добро через заднюю дверь, делов-то, – внес свою долю скептицизма Михалыч.

– Может и так. Но проверка отнимет минут пять-десять. Нет ни чего – уедем, а если есть, то и карты нам в руки.

– А парень-то прав, – подвел итог Михалыч, поворачиваясь ко мне в пол-оборота, глаза хитрющие, вертит не подкуренную сигарету в зубах.

– Хорошо. Проверим, – поставил жирную точку Петр, развернул машину.

"Ниву" он тормознул в десяти метрах от здания, мы выгрузились, кот как-то понял, что это остановка не из-за "зова природы", выпрыгнул следом. Проверили оружие и, не говоря ни слова, разошлись в разные стороны, чтобы обследовать ближайшие окрестности. Но прежде глянули через витрину, ага, полки забиты товаром, вот и славно, можно действовать. Михалыч остался при машине, Петр пошел налево, я с котом направо. Магазин стоял особняком, вообще, странное дело, стоит на перекрестке, до ближайших домов, насколько мне видно, метров так под пятьсот. Вообще очень неудачное место. Осмотрелись, никого. Люди со злым умыслом не прятались, мертвяки за углами не таились. Черный вход заперт здоровым амбарным замком. Все так же молча я пошел за монтировкой к машине, когда вернулся, хотел было приступить к взлому, но командир протянул руку, я, не споря, отдал орудие взлома. Подсунул крюк фомки под ушко, быстро рванул вниз. Вот и вся работа. Я упер дробовик в плечо, кивнул Петру, тот шмыгнул носом, резко открыл дверь, уходя в сторону от проема. Пусто, фу. Что же, в путь, на проверку. Аккуратно ступая, двинулся вперед, сердце колотилось как сумасшедшее, а в голову лезла мысль, что там сидит такая же тварь, что мы завалили в сарае, и ждет, пока я, такой смелый и самоуверенный дурак, приду прямо в голодную пасть. Так, прочь такие мысли, не хватало мне еще приступа паники. Коридор узковат, одному едва разместиться, длиной метров шесть, почти до самого торгового зала. Изнутри отчетливо повеяло мертвечиной, но, как мне показалось, обычной, не той специфической, что была у твари. Прям полегчало, дожил… обычному мертвяку радуюсь. Ага, а вот и дверь слева, быстро дернул ручку – заперто. Значит, движемся дальше. Зал встретил меня ярким солнечным светом и полным отсутствием мертвяков. Посему выходит, зомби заперся в кладовой. Я сообщил свой вывод Петру.

– Так, я поддерну фомкой дверь, а ты стой чуть правей, и если что – стреляй, – короткий инструктаж.

Когда за дверью заскрежетало, мы лишь переглянулись, собственно говоря, чему удивляться. Он ловко вскрыл дверь, отпрыгивая ко мне за спину, в прошлом, что ли, взломщиком был. Когда на меня выпала толстуха в переднике, я не сдержался, спустил крючок, бахнул выстрел, по ушам ударило так что перед глазами забегали круги, захотелось все бросить и зажать бедные уши. Хорошо, что не поддался импульсу, вслед за теткой вышагивал тощий мужик в комбинезоне. Я скривился в предчувствии нового удара по ушам. Мать честная, как же это противно. Куда как лучше рубить, чем стрелять. Нет, блин, надо было определенно надеть наушники. Я постоял еще минуту выцеливая двери в ожидании ненужных гостей. К счастью, никто не показался, а то уши болят так, хоть плачь. Петр еще до первого выстрела вышел на улицу, чтобы не мешать мне в случае чего бежать. Ладно, тут больше нечего ловить, пора бы на свежий воздух. Я, конечно, привык к вони мертвяков, но это не значит, что я готов ею дышать почем зря. Мужики стояли поодаль, так, чтобы я их увидел сразу, а то вдруг пальну от неожиданности.

Петр выглядел бледным, руку с сигаретой слегка потряхивало, когда я подошел, Михалыч протянул пачку сигарет.

– Не, – и для утвердительности мотнул головой.

Покурили, помолчали, да и начали грузиться, перешагивать через трупы не хотелось, от того вскрыли парадный вход. Я, надев респиратор, быстро проверил подсобку, где прятались мертвяки, коробки с кашами, макаронами, банками с кетчупом и майонезом, ну и всякая подобная фигня. Я вынес одну из коробок на свежий воздух, мужики подошли, зажимая носы, говорить ничего не потребовалось, продукты напрочь испорчены. Выкинул коробку, сам же понимаю, что не смогу съесть ни ложки этой каши. Пока старшие чистили прилавки, я обследовал еще раз подсобку, вытащил несколько ящиков дешевой водки. По общему согласованию отнес в схрон сделанный в ближайших кустах, все не увезёшь в багажнике. Через час с небольшим уселись, я с трудом поместился на заднем сидении, захлопнул дверь. Двигатель рыкнул, поехали. Пока грузились, я несколько раз посмотрел на Петра, ожидая от него недовольного возгласа. Мы-то вроде как едем по заданию, а тут такой простой, пусть и кругом полезный, но ведь исключительно для нашей маленькой компании. Но он молчал, видать, не все так срочно, как мне показалось.

К заводу подъехали, обогнув город, очень уже не хотелось въезжать на мертвые улицы. Заехали на горку, принялись рассматривать окрестности на предмет неприятностей. У каждого по биноклю, так и смотрели в шесть глаз, изредка косясь по сторонам, чтобы никто не подошел и не взял нас тепленькими и несосредоточенными. Честно говоря, завод меня разочаровал, почему-то мне думалось, увижу огромные ангары, массивные стены, мощные фермы, и так далее, но увы – несколько бункеров, хлипенький ангар из жести да контейнеры с бытовкой. После получасового наблюдения мы сделали простой вывод – завод нафиг никому не сдался, кроме ветра, носившего по территории кусок бумаги, очень напоминавший газету.

– Подъедем? – коротко поинтересовался Петр.

– Давай, – ответил Михалыч, убирая бинокль, и оба посмотрели на меня.

– Согласен.

Возле пропускного пункта пришлось остановиться, шлагбаум опущен, и никто для нас не собирался его поднимать. Я, как самый молодой, вылез, аккуратно проверил будку. Пусто. Света нет, пришлось вручную устранить преграду. "Нива" остановилась, я сел, быстро проехали по территории к будке оператора. Михалыч выскочил, не дожидаясь остановки машины, и не по возрасту проворно залез на крышу контейнера. Кивнул нам.

– Поедем, покатаемся, – с этими словами Петр, врубил первую передачу.

Поездили вокруг ангаров, стараясь привлечь внимание затаившихся мертвяков. Но, увы, на наш призыв никто не пожаловал. Впрочем, мы нисколько не расстроились. Петр тормознул возле бытовки, я, немного подумав, залез на крышу машины, пока командир связывался с базой. Разговор я толком не слышал, но он свелся к простому заявлению, мол, приехали, все хорошо, давайте к нам.