Текст книги "Древняя Русь и Великий Туран"

Автор книги: Олег Гусев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

4.

«Переселяясь, народы давали рекам, морям, вершинам и населённым пунктам старые, привычные им названия. Поэтому неисчислимое количество географических объектов таких, как Северное море, Китай, Танаис, Инд и многих других в глубокой древности соответствовали совсем не тем объектам, которые сейчас носят эти названия. Отсюда в исторической науке возникает чудовищная путаница.

Роль лесостепи в этом этномиграционном процессе невозможно переоценить. В силу комфортности экологической обстановки здесь происходило взрывное размножение этносов, что отражено в “Авесте” (“стало тесно людям и скоту”) и Иордановой “Гетике” (“когда там выросло великое множество люда”)»[164]

[Закрыть].

Срединное государство располагалось на большой равнине, которую можно было преодолеть за четыре месяца пути. Книги, о которых писал Рашид-ад-Дин и которые хранились в столице Срединного государства Камбалыке, назывались «министерскими». Значит, в 3700 г. до н.э. в этом государстве уже были министерства. Марко Поло располагал Камбалык где-то в Северном Алтае на северо-западном краю угольного бассейна – современного Кузбасса, потому что жители Камбалыка топили углём бани (зимой ежедневно, а летом три раза в неделю).

Обучившиеся у русов иероглифической письменности и другим премудростям будущие великоханьцы бывали в Канбалыке и оставили описание Срединного государства в трактате «Календарь» («Си-сяо-чжень»). Этим календарём пользовались в Сибири в XXIII-XVIII вв. до н.э. Его в 1830 г. перевёл и опубликовал Н.Я. Бичурин, как явление чисто китайской культуры.

Однако в календаре рассказывается о замерзающих реках, которые вместе с землёй оттаивают весной из-под снега. Население Срединного царства ничего не знает о рисе, но выращивает просо, горох, озимую пшеницу. Картины растительного и животного мира никак не соответствуют широте р. Хуанхэ, т.е. 30-40 градусам, где морозов не бывает. Таким образом, Срединное государство располагалось за пределами нынешнего Китая – гораздо севернее.

«В этом государстве были изобретены компас, бумага, шелководство, ковкий чугун, кардан, стремена, прозрачные бронзовые зеркала, бурение скважин и использование газа для отопления. Невообразимая древность «Джун Го» заставляет предполагать, что оно сформировалось в бытность индоевропейской общности, от которой позже отделились вначале индоарии, затем хетты и предки других народов, заселивших Малую Азию и Средиземноморье, к их числу относились венеды, синды и миттанийцы.

Ещё позже отделились иранцы, а оставшиеся на земле предков стали именоваться туранцами. В их число входили славяне и русы. Начиная с туранской эпохи, история Срединного царства прослеживается более уверенно. После ухода туранцев, государство наследовали тюрки, но называться оно стало Китаем, в честь киданей-китаев»[165]

[Закрыть].

Заметим, что в старину «Китаем» на Руси называли далёкую, очень отдалённую местность. Московский Китай-город находился на «задворках» Москвы. «Китаями» называли жителей дальних окраин. Глагол «не сКИТАЙся» предлагал не забредать слишком далеко. Отсюда путаница: верховья Оби на карте С. Герберштейна (1549) названо «область Камбалык в Китае», а город Камбалык стоит на берегу «Китайского озера», хотя на самом деле это Телецкое озеро.

На картах Сибири западноевропейских картографов XVI-XVII вв. кроме Камбалыка показаны города: Грустина, Серпонов, Коссин, Ляпин, Тером, Тюмень, Руиндиж и др. Конечно, без искажений в связи с их латинской интерпретацией не обошлось. Потому что Серпонов – это г. Сербский Новый, а Коссин – это Косово. На карте С. Герберштейна г. Грустина находится по соседству с Камбалыком.

Согласно Марко Поло и арабским авторам, рядом со столицей Сибири Камбалыком было не менее двухсот городов и селений, которые соединялись мощёными дорогами, обсаженными деревьями. Реки перегораживались плотинами, на плотинах стояли мощные лебёдки-подъёмники для переноса через плотины судов, во множестве плывших по рекам и каналам, соединявшим реки. Через реки перебрасывались мосты. Один из них имел 600 м в длину, 24 пролёта и одновременно был мельницей с 24 водяными колёсами. По нему в ряд могли ехать десять всадников.

Увы, для сторонников «земли неисторической» всё это кажется каким-то бредом. Однако первые же попытки в 1999 г. использовать аэрофотосъёмку принесли потрясающий результат: в Здвинском районе Новосибирской области был обнаружен крупный археологический объект. В 2000 г. он был раскопан, и открылся город размером 400x650 м, существовавший в VIII веке до н.э.

Из земли были извлечены бронзовые и железные изделия, украшения, керамика, а также предметы, указывающие на то, что жители селения занимались скотоводством, земледелием и охотой, на чрезвычайно развитое металлургическое производство указывают мощные шлакоотвалы. Первые известия об открытии поселения были высмеяны в тамошних СМИ. Псевдожурналисты дали городу издевательское имя Чичабург – по названию находящегося неподалеку озера Чича. Журналистам скоро пришлось умолкнуть, но название так и осталось.

Под некоторыми современными сибирскими городами много пустот. Например, протяжённость подземных древних сооружений под Томском – сотни километров. Есть предположение, что Томск стоит на развалинах старинного подземного города Грустина.

«В Авесте и ранних зороастрийских мифах, характеризующих первую половину I тыс. до н.э., о противниках иранцев – туран-цах – говорится, как о цивилизованном народе, организованном в государство. Оно обладало центральной царской властью и имело армию в сотни тысяч воинов. Туранское государство ни в чём не уступало государству ахеменидов: цветущая возделанная земля, сады, мельницы, фонтаны во дворцах, купцы со всего света на базарах и ярмарках. Иранцы считали туранцев старшими по отношению к себе братьями и платили им дань. Населяли туранцы, судя по палеотопонимике, лесостепную зону Сибири.

Сибирские города соединялись дорогами, по которым осуществлялась почтовая и егерьская связь. Почтовые станции назывались «ямами» (отсюда русское слово «ямщик»). Слово «ям» считается тюркским, однако оно имеется и в санскрите, что свидетельствует о его большой архаичности.

Древнейшим ямом Западной Сибири является город Юрга. Он расположен на широтном транспортном пути, по которому ещё в неолите в Европу из Прибайкалья везли нефрит. Позже по нему же распространялись сейминско-турбинские бронзы (т.е. мышьяковистые бронзы Таймыра. – О.Г.), затем скифская триада (т.е. предметы скифо-сибирского единства, выражающегося в сходстве предметов: вооружения, конской упряжи и «звериного стиля» в искусстве. – О.Г.), после шли в Европу тюрки, потом пролёг Московский тракт и, наконец, была построена Транссибирская железнодорожная магистраль»[166]

[Закрыть].

5.

На берегу Невы, перед Домиком Петра I, в 1907 г. были установлены пара гранитных львов-«лягушек», вывезенных из маньчжурского города Гирина, о которых я писал в «Белом Коне Апокалипсиса». От постоянного «общения» с этой скульптурной группой в конце 1980-х гг. заболел и, видимо, умер безвестный фотограф, снимавший около «лягушек» молодожёнов. Выполненная в не менее изысканном якобы китайском стиле пара гранитных «львов» стоит и перед зданием Технологического института во Владивостоке. Они были подарены городу тоже в начале XX века каким-то чиновником из Поднебесной в честь открытия института. Какого «пола» питерские львы, никто не интересовался. А вот студенты Владивостокского «политеха» рассмотрели, что это «он» и «она»; и сложилась традиция: перед началом сессии студенты просовывают между лап львов руки и, «на счастье», гладят «его», а студентки – «её». Благо, «животные» стоят на невысоких постаментах. Правда, как это сказывается на здоровье юных владивостокцев, пока неизвестно.

Никто не сомневается в том, что эти скульптуры сделаны китайцами, но вы не найдёте имён мастеров-камнерезов в каталогах и справочниках по искусству. Но сохранились ведь имена китайских поэтов 1500-летней давности и даже сборники их стихов, изваянные на куда более хрупком материале – бумаге. Почему мы не видим сегодня изделий китайских камнерезов, хотя бы в виде незамысловатых сувениров? Наконец, почему маньчжуры, ещё правившие в Китае в начале XX века, легко делали России подарки, которые древнее египетских сфинксов?

А разгадка тут в том, что ни питерских, ни владивостокских «львов», так же, как и находящихся в Хабаровске и Уссурийске гигантских каменных черепах, великоханьцы вовсе не высекали. Китайцы просто находят их в своей земле, как и множество других, вовсе не относящихся к их «супер»культуре артефактов.

Единственный человек в России или даже в мире, который косвенно, но всё же указал на авторов таких изделий, это уже знакомый нашему читателю писатель-историк, бывший белоэмигрант, последние свои годы проживший в Хабаровске и там похороненный – Bс. H. Иванов. Но всё по порядку…

Живя в Китае с 1922 по 1945 гг., Всеволод Никанорович упорно его изучал с целью постижения «загадочной души» Китая. В СССР он вернулся с чемоданом рукописей, ещё не опубликованных ни на Западе, ни в России. К великому сожалению, почти ничего из «китайского чемодана» Всеволода Никаноровича до сих пор не издано, хотя, в связи с пробуждением «Жёлтого Дракона», изысканиям писателя в архивах и библиотеках Китая нет цены.

В «чемодане» была и опубликованная в Китае книга «МЫ на Западе и на Востоке. Культурно-исторические основы русской государственности» (Харбин, «Бамбуковая роща», 1926). Единственный экземпляр этой книги я изучал с позволения наследника творческого архива писателя – петербуржца Юрия Яковлевича Букреева, инженера-ядерщика по специальности. Потом с проблемой доступности к книге «МЫ…» стало проще, т.к. Юрий Яковлевич в 2005 г. на свои личные средства тиражом 500 экз. переиздал её при содействии петербургского «Центра стратегических исследований».

В библиотеках Китая Bс. H. Иванов, знаток китайского языка, в оригинале изучал «китайские» летописи, а также книги известных синологов, имён которых я не находил в списках использованной литературы российскими синологами. Например, в СССР-России не знают такого ориенталиста, как Н.В. Шкуркин, с которым Всеволод Никанорович, по-видимому, общался лично:

«А между тем, на Востоке мы видим столько интересных и нужных для нас вещей; так, известным синологом П.В. Шкуркиным было мне сообщено, в дополнение к тому, что сообщается в настоящей книге о динлинах, белокурой азиатской народности, что в китайских источниках есть прямые указания на происхождение нас, русских, от динлинов, что определённым образом ставит весь славянский вопрос» (стр. 19; здесь и далее в этой главе – цитаты из книги «МЫ…» издания 2005 г.).

Мало того, Bс. H. Иванов обнаружил в библиотеках Китая следы… «бумаг Г.Ф. Миллера», которые тот десять лет собирал в Сибири в сибирских архивах, многое уничтожил – или передал на Запад то, что не счёл нужным публиковать в Санкт-Петербурге.

Работая с этими «бумагами», Всеволод Никанорович нашёл отправленную «на Москву» докладную записку воеводы Василия Васильевича Волынского, который в 1608 г. из Томска на восток водил торговую экспедицию. Фрагмент из неё цитирует Bс. H. Иванов:

«За Алтыном – царём монгольским – Китайское царство в трёх месяцах пути. И Китайское Царство имеет каменные города и дворы, как на Руси; и Китайский Царь сильнее Алтына-царя и богаче; и много церквей в городах и на них звонят в колокола; крестов на церквах нет, и что за вера – неизвестно, но живут они, как русские: стреляют они огненным боем, и многие страны торгуют с ними, и туда несут им разные драгоценности из разных стран» (стр. 52).

В пятитомной «Истории Сибири» 1968 г. издания под ред. А.П. Окладникова воевода В.В. Волынский даже не упоминается; есть западносибирский воевода Г. Волынский, при котором в 1632 г. случились крестьянские волнения.

Г.Ф. Миллер умыкнул, видимо, и дневник путешествия в 1616 г. Ивана Петлина и Ондрюшки Мундова (последний тоже не упоминается в «Истории Сибири»), которые пишут:

«Оба полу в Китае чисты, носят платья собственного покрою с широкими рукавами, как у наших летников; а под ними русского покроя кафтаны» (стр. 52).

К сожалению, более ничего из бумаг Г.Ф. Миллера не приводится, но есть в конце книги, в Примечаниях, такая ссылка: «8. Бумаги Миллера. V. Baddeley «Russia, Mongolia, China. T. II».

Известно, что «Алтыном» в XVII веке называли Алтай. А за три месяца пути от Алтына-Алтая на восток в то время при развитой сети дорог вполне можно было добраться на лошадях до берегов Тихого океана, в бухту Уня (Золотой Рог), т.е. в Золотую империю русских журов-манжуров, государство которых никакой Чингисхан не уничтожал и которое благополучно существовало в начале XVII века! А «Китайское Царство», «Китай» это просто самое далёкое от Москвы русское царство-государство, а вовсе не China! И. Петлин и О. Мундов тоже, видимо, описывают свои впечатления от посещении Руси Тихоокеанской.

Синолог П.В. Шкуркин опубликовал в выходящем в Харбине журнале «Вестник Азии» № 48 свою статью «Некоторые данные об русской земле по древним китайским источникам», которая представляет собой обзор книги «Юань-чао-го ши-гао», написанной в конце XIII века, т.е. он проделал ту работу, которую просто обязан был проделать Бичурин-Иакинф ещё в начале XIX века. В свою очередь, Bc. H. Иванов в конспективном виде излагает статью П.В. Шкуркина в книге «МЫ…». Поскольку к трудам П.В. Шкуркина мы доступа не имеем, а «МЫ…» издана в России тиражом всего 500 экз., есть смысл воспроизвести здесь этот драгоценный конспект (в скобках курсивом – мои комментарии):

«Но всё же – кто же такие славяне?

Не входя, однако, в эти подробности, не давая определённого ответа, мы должны сказать, что особый интерес для нас имеют известия о белокурых азиатских племенах. Китайские источники дают чрезвычайные указания относительно этих короткоголовых (представителей монголоидной расы), вытеснивших длинноголовых (т.е. европеоидов) на северо-восток Азии и образовавших в южной Сибири свои владения под именем динлинов (они же «э ло сы», т.е. уррусь, русь, русские), впоследствии сменённых хакасами.

Под именем народа ди, или динлинов, древним китайцам известны были различные белокурые и светлоглазые племена, которые веков за XV до н.э. обитали в южной части Гобийской пустыни (которая тогда была цветущим зелёным раем) и в долине Жёлтой реки (т.е. Хуанхэ). Позднее, в IV веке до н.э., когда китайцы сильно потеснили динлинов, они из долины Хуанхэ пошли одни на юг, другие отправились на север, в Саяно-Алтайскую горную страну (ни о каком насильственном вытеснении «короткоголовыми» «длинноголовых» не может быть и речи; славяно-русы добровольно покинули долину р. Хуанхэ идругие территории будущего «Китая» перед лицом бурно размножающихся, освоивших поливное земледелие азиащев и в связи с создавшимся поэтому жизненным дискомфортом).

Там они образовали в Южной Сибири свои поселения. В III веке до н.э. здесь образовалось могущественное государство хуннов, и восточные динлины покорились им (гунны-«хунны» – это сибирская казачья Пегая орда, а не отдельный народ; при движении конной казачьей лавы тряслась земля и раздавался характерный гул, в виде сверхсильного носового «Н-Н-НШ»; «гунны», наряду со словом «орда», – это забытые ныне названия русского казачьего войска; разумеется, русские очень уважали своих защитников, что стороннему наблюдателю и казалось «покорением-закабалением»).

Спустя полтора века, когда Хуннская держава стала клониться к упадку, они в союзе с западными динлинами и сяньбийцами начали успешную борьбу со своими поработителями и сбросили их (видимо, на каком-то этапе сибирской истории трудно было содержать много казаков, и было произведено «очередное сокращение вооружённых сил»). Вскоре после этого динлины возрождаются (понятно: содержание даже одного воина в те времена обходилось очень дорого) и становятся могущественным народом. Приблизительно около этого времени восточные динлины на южных границах своего государства начинают смешиваться (браки в древности сурово регламентировались, но в то же время существовал прекрасный обычай взаимного породнения ставших друг другу очень симпатичными родов русов, когда браки в течение жизни двух-трёх поколений заключались исключительно внутри них) с неизвестным белокурым племенем гянь-гунь (ну, если слово «гунны» возникло у китайцев от «гудения», то, может быть, «гянь-гунь»и – это мастера подманивать зверей на охоте, подражая их крикам?).

По сведениям китайских летописей, динлины были рослого телосложения и имели прямые высокие носы, русые волосы и голубые глаза. Внутренними качествами народ этот отличался от китайцев и иных соседей. Динлины имели сердца тигров и волков и удивляли всех своим презрением к смерти, решительностью и отвагой, сообщают китайцы. Дорожа личной свободой, они не выносили подчинения и поэтому бросали порабощённую родину и уходили туда, где был простор и не было угнетателей.

Динлины распадались на множество мелких родов под начальством независимых друг от друга предводителей и собирались для отпора врагу только в редких случаях. Они были воинами от природы и вели борьбу ради борьбы. Вот почему, несмотря на все выдающиеся духовные превосходства, китайцы, а впоследствии хунны, сяньбийцы и жужане сравнительно легко побеждали их, ибо имели дело не со сплочённым народом, а с отдельными разрозненными племенами.

(Китайцы русских никогда не побеждали. «Сяньбийцы» и «жужане» – это не известные нам народы русов. «Сяньбийцы» – это, видимо, искажение от «се убийцы», а «жужане» – владеющие секретом изготовления «поющих» стрел. Под словами «сравнительно легко побеждали их» китайский историк по-своему понимает процесс естественно сближения русов друг с другом).

Второй отличительной особенностью динлинов, выделявшей их из рядов других народов, была сравнительно высокая материальная культура. В то время, как северные динлины занимались охотой, разводили скот и знали лишь начатки земледелия, некоторые из их южных собратий умели выделывать вино (по сравнению с китайскими огородниками, русские огородники и сейчас бледно выглядят). Они добывали металлы – железо, золото и серебро, из которых изготовляли оружие и выделывали воинское снаряжение.

С незапамятных времён динлины умели строить деревянные дома и покрывать их древесной корой, камышом, бамбуком и проч. Они обладали искусством тесать камень и высекать из него различные изображения (выделено мной. – О.Г.) По свидетельству китайцев, динлины любили украшать себя разноцветною одеждою и разными драгоценными предметами из золота, серебра и самоцветных камней.

Позднейшие китайские источники сообщают нам о некоем «пегом» народе по-ма, обитавшем в VII веке н.э. в южной и средней Сибири («пегий» народ по-ма – это Пегая орда или сибирское казачье войско, или те же гунны). Владения этого народа простирались до Северного моря на 50 дней пути, и надобилось не менее месяца, чтобы пересечь их владения с востока на запад (казаки действительно были ответственны за сохранность огромных территорий). Наружностью они походили на хакасов (иначе и быть не может, т.к. хакасы=казаки, т.е. «хакас» это тюркское искажение слова «казак»), но язык был иной (тюркским как вторым языком владели все народы Сибири и, разумеется, русские, этот искусственный язык разработавшие и внедрившие»; южнее Великой «китайской» стены, как уже сказано выше, тюркский «эсперанто» не внедрялся).

Они занимались охотой и рыболовством, земледелием, жили в бревенчатых срубах, крытых берёзовую корою, и употребляли глиняные и медные сосуды и изредка и железо, которого у них было мало.

По-ма имели 40 000 войска и делились на общины, управляемые независимыми друг от друга начальниками, и часто враждовали между собой (речь, видимо, идёт о воинских подразделениях и принципе единоначалия в управлении войсками; казаки занимались боевой подготовкой в учебных схватках друг с другом). Возможно, они были потомками динлинов.

Вторым культурным народом древней Сибири были хакасы (см. выше). По наружности они походили на динлинов, но говорили на турецком (тюркском) языке (см. выше). Все они были высокого роста, со светлыми волосами, румяными лицами и голубыми глазами. Чёрные волосы были у них дурным признаком, а люди с карими глазами считались потомками китайцев. Народ этот был очень храбр, горд и стоек. Общее их число достигало несколько сот тысяч человек.

Государство хакасов было союзом нескольких колен, и во главе их стоял царь, называвшийся Ажо (видимо, речь идёт о территориальных казачьих подразделениях и о гетмане; китайцу-наблюдателю популярно объяснили, видимо, что гетман – это тот, который «Ужо!!!»). В IX веке Ажо, гордый своими победами над уйгурами, принял титул Кахана (т.е. стал необыкновенно популярным, любимым, «коханым») или Хана. Постоянный стан Ажо находился на Енисее и назывался Мидичжи (?).

Любопытно, что у хакасов были уже какие-то ясачные, обязанные платить им дань соболями и белками (на содержание казачьего войска русские отчисляли со всех доходов 10% – десятину, которая в старину называлась «дань»).

Хакасы вели оседлый образ жизни, занимались земледелием и скотоводством (для казаков это никогда не было зазорным). Они были знакомы и с городской жизнью: хакасы имели несколько городов – Гянь-чжеу (?), Илан-чжеу (?) и др. Так же, как и динлины, хакасы строили себе бревенчатые жилища и покрывали их берёзовой корой: по-видимому, они пользовались ими преимущественно в зимнее время.

Они возделывали рожь, просо, ячмень, пшеницу – на второй месяц года сеяли, на девятый жали (начало нового года у китайцев в феврале; если в октябре-ноябре сибиряки-русы жали, то это указывает на бОльшую продолжительность тёплого времени в году по сравнению с нынешней). У них были ручные мельницы. Из хлебных злаков они приготовляли хлеб и какой-то хмельной напиток. Хакасскою письменностью написаны, между прочим, и известные писаницы на Енисее.

На войне хакасы употребляли мечи, луки, стрелы и знамёна. Для предохранения от поранений конница покрывала руки и ноги деревянными щитками; такие же щитки накладывали и на плечи (такой облик древней армии преподносят сегодня китайцы в исторических фильмах, выдавая его за свой, национальный).

Они питались хлебом, молоком, мясом и носили пёстрые одежды. Ажо носил соболью шапку (гетмана Мазепу как раз в собольей шапке и рисуют), а летом шляпу с загнутыми полями. Богатые ходили зимой в собольих и рысьих шубах, а простой же народ в овчине (богатых и бедных не было, а была разная одежда: для работы и «выхода»), в меховых шапках; летом головного убора не носили.

Из религиозных культов хакасов необходимо отметить принесение жертв духам рек и трав до принятия ими ислама, а также и погребение в курганах со всем хозяйственным обиходом, причём наблюдается сожжение скота на могилах (11).

(У Bс. H. Иванова в Примечаниях под цифрой 11 написано: «Ср. у проф. Огородникова, в его «Истории Сибири». Аналогичные указания даны у Клапрота, в его «Атласе» с комментариями (1828 г.), а также у Грум-Гржимайло: 1) «Описание путешествия в Западный Китай». Т. I-III. Изд. Имп. Русского Геогр. Об-ва 1896-1907; 2) «Белокурая раса в Средней Азии». Сборник в честь Г.Н. Потанина. Зап. Имп. Русского Геогр. Об-ва. Т. XXXIV. 1909». Серьёзные исследователи Сибири: Огородников В.И., Клапрот, Грум-Гржимайло Г.Е., Пржевальский Н.М. и др. сочинителями «Истории Сибири» 1968 г. под ред. акад. Окладникова А.П. фактически игнорируются в связи с тем, что “…до революции не было попыток создать общую историю Сибири на основе марксизма”» (стр. 55-59).

Законспектировав статью П.В. Шкуркина, Bс. H. Иванов замечает:

«В русских и английских газетах Дальнего Востока летом 1925 года промелькнуло известие о любопытных результатах путешествия члена Харбинского Общества Ориенталистов И.А. Дьякова в долину Меконга. Он утверждает, что в этом девственном углу Азии на границе Индо-Китая ему пришлось встретить белокурые и светлоглазые племена, обиход которых чрезвычайно похож на вышеописанный и на славянский. Возможно, что это остатки южных динлинов; г-н Дьяков именует их племенами Лоло и Шоша. Между прочим, имя Лоло имеется в указанном Атласе Клапрота в числе племён неизвестного происхождения» (стр. 59).

«Они обладали искусством тесать камень и высекать из него различные изображения», – указывает в своём конспекте Вс.Н. Иванов, имея в виду динлинов, т.е. славяно-русов. Таким образом, авторами якобы «китайских» каменных львов, львов-«лягушек», черепах, находящихся как в России, так и в Китае, а также гигантских гранитных голов «негров» в Южной Америке на самом деле являются наши, русские, предки. Это – продолжение всё того же скифского «звериного стиля», в данном случае представленного не в виде украшений для женщин и лошадей, а в виде монументальных произведений.

…В качестве эпиграфа, открывающего книгу Новгородова «Сибирская Прародина», я бы предложил следующее высказывании Bс. H. Иванова из книги «МЫ…»:

«Мы можем начать нашу русскую историю с Киева, но только в том случае, если это будет история русской народности; но для того, чтобы искать в Киеве полные начала Российского Государства, – для этого мы должны положить известные ограничения: в Киеве находим начала греческой веры; в Киеве мы находим начало и стержень, так называемого, Киевского городского периода нашей истории, но мы никоим образом не должны растягивать эту схему на всю русскую государственность.

Как масло расплывается по поверхности воды, так расплылась радужной тончайшей плёнкой церковная греческая традиция по всей первоначальной нашей истории» (стр. 54-55).