Текст книги "Саврасов"

Автор книги: Олег Добровольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

В последний период жизни Саврасов создал очень много, но все это весьма неравноценно по своему художественному уровню. В своем позднем творчестве он нередко использовал приемы романтической живописи, достигая чисто внешнего эффекта; стремился к резкой, почти назойливой яркости красок; появилась некоторая грубоватость письма, нарушилась гармония. Но он написал немало полотен, в которых можно было узнать прежнего Саврасова, «клеймо» мастера. Были и просто удивительные вещи. И вместе с тем – бесчисленные, не поддающиеся учету, так называемые, «рыночные холсты», на которых есть, к сожалению, подпись автора. К сожалению – потому что это откровенно ремесленнические работы, написанные в один присест, небрежно, непродуманно. От этого никуда не уйти. Это было. Впрочем, картинки эти не могли не нравиться обывателю и очень недурно выглядели на стенах его тесной квартиры с фикусом, геранью на подоконнике, горой подушек на кровати, с поющей канарейкой в клетке. Пейзажи на потребу мещанского вкуса: слащавые до приторности «зимки» – заснеженное поле, лес в ядовито-красном свете зари, уютные избушки с заваленной снегом соломенной крышей, освещенные луной; весенние березки и ярко-зеленые лужайки… Для всех этих небольших картин вполне годились аляповатые позолоченные рамки, изготовлявшиеся в специальной рамочной мастерской, куда захаживал Саврасов. Там нередко он и писал эти пейзажи, которые потом продавались на Сухаревском рынке по нескольку рублей за штуку. Заплатишь два-три рубля, и на вот, получай красивую картинку в красивой рамке.

Вот запечатленная современником сцена – одна из полулегенд, полубылей, сохранившихся о Саврасове.

Осенний день. Пасмурно. Грязь. По тротуару московской улицы идет рослый человек с большой седоватой бородой. На голове – широкополая шляпа, на плечах – истасканная разлетайка, одна нога в опорке, другая в калоше. Идет, пошатывается, сам с собою разговаривает…

Шаг за шагом добирается Саврасов до эстампного магазина. Входит.

– Мое почтение…

– Алексею Кондратьевичу! – отзывается приказчик с явным неудовольствием. – Что скажете?

– Картинок принес.

– Не надобно-с. В запасе много.

– Гм…

Пауза. Саврасов хмурится.

– Послушайте… – угрюмо начинает он. – У меня на этот раз «Море».

– Плохи ваши моря, Алексей Кондратьевич!

– Ладно. Хорошо. Дайте мне, бога ради, рубль!

– Без хозяина не могу.

– Я «Море» оставлю.

– Без надобности-с.

– Ну, полтинник, что ли!

– Нету, Алексей Кондратьевич, нету-с.

– Господи! Хотя двугривенный одолжите!

– И двугривенного нет. Вот пристали, право!

– Умоляю – пятачок!

– Ах, какой вы, право! Ну, нате пятачок и не задерживайте, пожалуйста…

Алексей Кондратьевич сбывал свой «товар» мелким торговцам, букинистам, сидевшим в воротах на Никольской. Словно вернулись те времена, когда он подростком приносил туда свои гуашные рисунки. Так появлялись на свет эти «зимки», лунные ночи, багровые закаты, зеленые березки, на многих из которых есть его инициалы: А. С. Автограф знаменитого Саврасова.

В эти же годы художник многократно возвращался к весеннему мотиву, воплощенному им с такой силой в его самой поэтичнейшей картине «Грачи прилетели». Но то были не повторения, не копии знаменитого полотна, а как бы вариации на один и тот же сюжет. Перед ним снова и снова возникало село Молвитино, рыхлый тающий снег, весенний свет, чахлые мокрые березы, грачиные гнезда, серый забор, дома за ним, колокольня церкви Воскресения… И он вспоминал то чувство творческого озарения и восторга, которое охватило его тогда. Ему хотелось опять пережить то свое состояние или хотя бы приблизиться к нему. У Саврасова появлялись все новые и новые повторения «Грачей». Все было в них – и березы, и грачи, и синь небесная в облаках, и темные проталины в снегу. Но чего-то не хватало. Чего? Души не было, если воспользоваться словом, которым Крамской с безошибочной точностью охарактеризовал то первое гениальное полотно. Но вдруг открывалось художнику что-то давнее, будто туман рассеивался, внезапно вспыхивал золотой луч, и тогда рождались варианты «Грачей», радующие своей свежестью и поэзией.

В эти же годы им созданы картины, которые говорили о том, что талант Саврасова не только не угас, но получил дальнейшее развитие. Его возвышенно-эмоциональное искусство, его лирика в красках обрели большую экспрессию, затаенную страсть, порыв, не утратив при этом чистого поэтического начала. А некоторые работы, полные напряженного драматизма, внушали чувство тревоги. Саврасов много пережил, много страдал. Его охватывало отчаяние. Какая-то неизъяснимая смута поселялась в нем. Потом все проходило, равновесие восстанавливалось, настроение улучшалось.

Он писал картины, глубоко реалистические, мажорного звучания, запечатлевшие красоту родной земли. Но возникали и полотна романтические, они несли в себе некую тайну, загадку. Такова его «Ночка». Глядя на нее, испытываешь смутное, не совсем осознанное беспокойство. Картина будто наделена какой-то колдовской силой. Высоченные черные стволы сосен на берегу озера в глухом бору. Ночь. Но медленно плывущие в небе облака – в лунном сиянии, и серебрится гладь озера. Особенную тревогу вызывают эти темные верхушки огромных сосен на голубовато-светлом фоне неба. Всегда есть что-то загадочное в холодноватом и призрачном свете луны. А здесь вся эта таинственность ночного леса, деревьев, луны передана с необыкновенной выразительностью.

Художник продолжал разрабатывать один из своих излюбленных мотивов. В картине «Рожь» – широкое желтое поле, поспевающие хлеба колышутся, расходятся волнами; громадное, как обычно у Саврасова, небо с застывшими у горизонта тучами. Это Русь. Русское поле. Бескрайние просторы.

«Пейзаж с радугой». Снова саврасовская радуга… Чистая греза природы… Но это не «Радуга» 1875 года. Другая. Совсем другая. Да, гроза прошла, унеслась куда-то, но как неспокойно еще это синее небо, покрытое летучими облаками! И сама радуга проступает не стыдливо и робко, как в прежних пейзажах, а выгнулась мощной отчетливой разноцветной аркой.

Необычайной свежестью овеяна картина «После грозы». В темноватом, не прояснившемся еще небе громоздятся тучи и облака. Контрасты освещения и красок. Покрытый тенью берег и светлые дали на другой стороне реки. Тяжелая туча и над нею – белое, освещенное солнцем облако. На пригорке – интенсивно-яркая листва двух старых ракит и бледно-зеленое свечение тонкой березки.

Совсем по-иному воспринимается картина «Весна. Огороды», о которой архитектор Померанцев и писал в докладной записке вице-президенту Академии художеств. Околица деревни. Хороший денек. По-весеннему пригревает солнце. Обнажилась на пригорке буроватая земля. Тишина и спокойствие. Никакой смуты.

В 1894 году жизнь в последний раз улыбнулась Саврасову, одарила его радостью. В Киеве был издан альбом его рисунков. Алексей Кондратьевич никогда не прекращал рисовать. В середине 80-х годов он сотрудничал с журналом «Радуга», выполнил для него ряд прекрасных рисунков, ни в чем не уступавших его прежним графическим листам. Он работал уверенной рукой, проявляя тонкий вкус и мастерство.

Художественный альбом большого формата состоял из литографий с двадцати рисунков Саврасова. Им был предпослан биографический очерк, первое жизнеописание художника, которого он удостоился, написанное А. Солмоновым (А. С. Размадзе), с текстом на русском и французском языках. Рисунки в оригинале выполнены в привычной для Саврасова технике – графитным и литографским карандашом Лемерсье на гипсовой тонированной бумаге. Работа эта чрезвычайно трудная. «Но, – писал автор очерка, – так велико мастерство нашего художника, что доныне, когда ему уже 64 года, он, по-прежнему твердой рукой и с тем же верным глазом, создает мастерские вещи в виде рисунков из «папье-пеле». Действительно, это были великолепные работы: «Ночь в южной степи», «У Крымского берега», «Водопад в Швейцарии», «Сокольники», «Раннее утро на Волге», «На Волге в ясный день», «Грачи прилетели», «Сильно тает», «Сосны у болота», «Порыв ветра», «Белеет парус одинокий…

В них словно вехи его биографии, его творчества.

Саврасова не могло не порадовать, что издание альбома приурочено к 50-летию его творческой деятельности. Да, полвека, если считать, что началась она в 1844 году, когда четырнадцатилетний мальчик из Замоскворечья, сын купца третьей гильдии, стал предлагать торговцам на Никольской и у Ильинских ворот свои выполненные гуашью рисунки. Тогда-то и вступил он еще неуверенно, робко, со смутной надеждой, на тот путь, по которому шел потом всю жизнь.

Алексей Кондратьевич послал экземпляр дорогого альбома в Академию художеств вместе с благодарственным письмом за оказанную ему помощь. Альбом в Киеве, сто рублей от Петербургской академии – неужто судьба стала благосклонно к нему относиться, оказывать знаки внимания? Напоследок. Под занавес…

Саврасов угасал в нищете. Он совсем плохо видел, ему грозила слепота. Он ослаб, не выходил уже на улицу, в свой Тишинский переулок. Чаще всего лежал на кровати, закрыв глаза, не то дремал, не то думал о чем-то. Его подбородок, покрытый редковатой, всклокоченной, седой бородой, был приподнят, темные веки закрыты, и казалось, что он уже умер. Но он был жив. И быть может, проходили, проплывали перед ним спокойно-торжественной чередой его картины, созданные за годы беспрестанного труда… Вспоминал он дочерей, свою молодость, учеников…

В начале осени 1897 года его отвезли во 2-ю городскую больницу на Калужской улице – больницу для бедных. Ее называли «чернорабочей». Там он и скончался 25 сентября на шестьдесят восьмом году жизни. Об этом сообщалось в свидетельстве о смерти, написанном на специальном бланке:

«Контора больницы уведомляет, что находившийся на излечении в больнице отставной надворный советник Алексей Кондратьевич Саврасов умер 26 числа сентября месяца с/г».

Этот документ был направлен в Совет Московского художественного общества. Так в училище живописи, ваяния и зодчества стало известно, что бывший младший преподаватель пейзажной живописи академик Саврасов покинул сей мир.

Хоронили его 29 сентября. Было пасмурно, шел мелкий дождь. Гроб поставили в маленькой церкви во дворе больницы. Там должно состояться отпевание. У входа в церковь собралась в ожидании панихиды небольшая кучка людей, явившихся проводить Саврасова. Несколько художников, группа учеников училища живописи, ваяния и зодчества и других художественных школ. Пришел и старик Плаксин, бывший сторож пейзажной мастерской, а теперь швейцар училища. Люди оживленно разговаривали. Говорили о Саврасове, его болезни и смерти, но больше о том, что не имело отношения к печальному событию, – о плохой погоде, о картинах и выставках.

Одним из последних приехал Левитан. Он уже был безнадежно болен, жить ему оставалось менее трех лет. Поздоровавшись с художниками, он отошел в сторону, стал задумчиво смотреть вдаль. С высокого места открывалась широкая панорама: внизу Москва-река, слева видны лесистые склоны Воробьевых гор, а впереди, на другом берегу, раскинулся огромный город, серый, хмурый в этот дождливый осенний день, дома, колокольни, фабричные трубы… Смерть Саврасова глубоко опечалила Левитана. Он потерял учителя, которому был стольким обязан. И сейчас думал о нем. Свои мысли, свои чувства, свою любовь к Саврасову он выразит через несколько дней в статье, напечатанной 4 октября в «Русских ведомостях». Он скажет о том, что означает эта утрата, о том, что совершил Саврасов и какова его роль в русском искусстве. Сколько лет прошло с тех пор, но ни одно его суждение, ни одна оценка не были поколеблены. Вот что он напишет:

«Не стало художника А. К. Саврасова, не стало одного из самых глубоких русских пейзажистов. Конечно, не в газетной заметке можно дать характеристику такого большого художественного явления, каким был покойный Саврасов. Это – дело историка русской живописи, а мне, как его ученику и поклоннику, хотелось бы хоть кратко определить то значение и влияние, какое имел Саврасов в русском пейзаже. Расцвет его таланта принадлежит, главным образом, к семидесятым годам. За последние 15-20 лет он уже не являлся на выставках, и о нем как бы забыли. Здесь не место разбирать те причины, в силу которых он ушел с арены живописи, скажу одно: жизнь его за последние 45-20 лет была беспросветна и трагична.

До Саврасова в русском пейзаже царствовало псевдоклассическое я романтическое направление; Воробьев, Штеренберг, Лебедев, Щедрин – все это были люди большого таланта, но, так сказать, совершенно беспочвенные: они искали мотивов для своих картин вне России, их родной страны, и, главном образом, относились к пейзажу как к красивому сочетанию линий и предметов. Саврасов радикально отказался от этого отношения к пейзажу, избирая уже не исключительно красивые места сюжетом для своих картин, а, наоборот, стараясь отыскать и в самом простом и обыкновенном те интимные, глубоко трогательные, часто печальные черты, которые так сильно чувствуются в нашем родном пейзаже и так неотразимо действуют на душу. С Саврасовым появилась лирика в живописи пейзажа и безграничная любовь к своей родной земле.

И в самом деле, посмотрите на лучшие из его картин, например, «Грачи прилетели»; каков ее сюжет? Окраина захолустного городка, старая церковь, покосившийся забор, поле, тающий снег и на первом плане несколько березок, на которых уселись прилетевшие грачи, – и только. Какая простота!

Но за этой простотой вы чувствуете мягкую, хорошую душу художника, которому все это дорого и близко его сердцу, возьмите вы его же другую картину – «Могила на Волге». Широкая, уходящая вдаль могучая река с нависшей над ней тучею; впереди одинокий крест и облетевшая березка – вот и все; но в этой простоте целый мир высокой поэзии.

Да, покойный Саврасов создал русский пейзаж, в эта его несомненная заслуга никогда не будет забыта в области русского художества. Было бы крайне желательно, чтобы в возможно скорейшем времени была устроена посмертная выставка только что скончавшегося художника. Тогда бы всем стало ясно, какого талантливого и самобытного художника мы лишились».

После заупокойной литургии гроб вынесли из церкви и поставили на катафалк. Пара вороных лошадей в мокрых попонах, с темными траурными султанами, медленно тронулась в путь, зацокав по булыжнику. Ритуал был соблюден. Хоронили ведь все-таки академика и надворного советника…

Выехав из ворот больницы, свернули налево, по Калужской улице, а потом уже двинулись по Большой Садовой, через мост, до Кудринской площади, в оттуда к Ваганьковскому кладбищу. Путь был неблизок.

В ту пору все уже возвратились в город с летних дач. Начинался сезон осенних удовольствий и развлечений.

В театре Омона шла опера Лекока «Чайный цветок». Был открыт ресторан «Стрельна» и зимний сад. На скаковом ипподроме был проведен Большой аукцион чистокровных лошадей. В Петровском парке начал работать ресторан «Эльдорадо». Подписной ужин в Русском охотничьем клубе. Балет Нижинского. Грандиозный концерт-монстр. В ресторане гостиницы «Континенталь» – полученные из-за границы тюрбо и устрицы. Отовсюду лезет реклама – курите папиросы «Фру-фру». Покупайте живых омаров. Французский хрусталь. Саксонский фарфор…

Смерть Саврасова в этой веселой трескучей суматохе городской жизни, как ни странно, не осталась незамеченной. Газеты поместили некрологи, где воздавалось должное художнику, который так обогатил своим творчеством русский пейзаж, внес в него столько нового. В училище живописи, ваяния и зодчества в день похорон были отменены занятия. А назавтра, 30 сентября, там состоится панихида, и перед ее началом произнесет речь директор училища князь А. Е. Львов. Он будет говорить о Саврасове как художнике и учителе, отметит его педагогические способности. Напомнит, что покойный академик вышел из того же «рассадника русского искусства», который дал немало художников, составляющих гордость России. Несколько напыщенные, но справедливые слова. Только сказаны они поздно. Слишком поздно.

А тем временем катафалк остановился у входа на Ваганьковское кладбище. Гроб понесли на руках и, не дойдя до расположенной за воротами церкви Вознесения с колоколенкой, свернули налево, на боковую аллею. Дождь все моросил. Земля была усыпана облетевшими с деревьев листьями. За малочисленной процессией брела желтая тощая собака.

Люди столпились у разверстой могилы, втаптывая в грязь опавшие листья кленов. Слышались гудки паровозов и свистки с железной дороги, проходившей неподалеку от кладбища. Два часа дня. Туман давно уже рассеялся, но небо беспросветно серо. Дождь не переставал.

Быстро вырос холмик мокрой земли. Установили приготовленный заранее простой деревянный крест.

Аллею, где похоронен художник, теперь называют саврасовской. Все прошло, все минуло. Радости и печали, боль и тревога, страдания и надежды, человеческие слабости и волнения. Искусство осталось. Картины. Остался порыв гениального вдохновения. Свет редчайшего таланта. Он не померк. И не померкнет никогда!

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ АЛЕКСЕЯ КОНДРАТЬЕВИЧА САВРАСОВА

1830, 12 мая – В Москве, в Гончарной слободе, в семье мещанина Кондратия Артемьевича Соврасова родился сын Алексей.

1844 – Поступает первый раз в Московское училище живописи и ваяния, но вынужден менее, чем через год, уйти из училища из-за болезни матери.

1846, 31 октября – Умирает мать Прасковья Никифоровна.

1848, январь – Саврасов вновь поступает в училище живописи и ваяния. Занимается в пейзажном классе под руководством К. И. Рабуса. Рисует гипсовые головы, фигуры, копирует «оригиналы», картины и эстампы известных художников-пейзажистов, пишет эскизы и этюды с натуры. Сближается с К. И. Рабусом, бывает на вечерах в его доме, где собираются московские художники, студенты, литераторы, ученые, музыканты.

1849 – Совершает летом первую поездку на Украину, в Харьков, Киев, Одессу и в Крым для писания «видов с натуры».

1850 – Оканчивает училище живописи и ваяния и за картину «Вид Московского Кремля при луне» получает звание неклассного художника.

1851 – Пишет картину «Вид на Кремль от Крымского моста в ненастную погоду», вызвавшую благожелательные отклики в прессе.

1852 – Вторая поездка на Украину. Пейзажи «Степь днем» и «Рассвет в степи».

1854 – По приглашению президента Академии художеств вел. кн. Марии Николаевны едет в Петербург и в течение трех месяцев работает на ее даче Сергиевское, между Петергофом и Ораниенбаумом. Создает большую серию рисунков с видами Финского залива, побережья, картины «Вид в окрестностях Ораниенбаума» и «Морской берег в окрестностях Ораниенбаума».

1854 – За картину «Вид в окрестностях Ораниенбаума» удостаивается звания академика.

1854-1857 – Работает в окрестностях села Кунцева, Архангельского, пишет многочисленные пейзажи, запечатлевшие природу Подмосковья.

1857 – Становится преподавателем перспективной и ландшафтной живописи в Московском училище живописи и ваяния. Подает докладную записку, в которой подробно излагает свои педагогические взгляды.

1857 – Женится на Софье Карловне Герц.

1859 – Картина «Пейзаж с рекой и рыбаком».

1862 – Едет с женой на Всемирную выставку в Лондон. Посещает также Францию, Швейцарию, Германию. Выполняет ряд натурных этюдов – пейзажей Швейцарских Альп. Встречается с известными художниками Александром Каламом и Вильгельмом Каульбахом.

1867-1870 – Написаны «Сельский вид», «Лосиный остров в Сокольниках», «Лунная ночь. Болото», «Печерский монастырь под Нижним Новгородом».

1870 – Саврасова лишают казенной квартиры при училище. Художник берет пятимесячный отпуск и в декабре уезжает с семьей в Ярославль.

1871 – Работает над картинами «Вид Волги под Юрьевцем», «Разлив Волги под Ярославлем». Пишет картину «Грачи прилетели». Она появляется на Первой передвижной художественной выставке в Петербурге.

1872 – Заканчивает пейзажи «Сухарева башня» и «Ивы у пруда». Саврасова вместе с В. Г. Перовым, И. М. Прянишниковым, Г. Г. Мясоедовым, Н. Н. Ге к И. Н. Крамским избирают в правление Товарищества передвижных художественных выставок, а через год Саврасов становится кассиром-распорядителем Московского отделения товарищества.

1873 – Создает одну из лучших своих работ – «Проселок».

1874 – Пишет полотно «Могила на Волге». Эта картина и три других волжских пейзажа – «Вид Нижнего Новгорода», «Хоровод», «Волга» пользуются успехом на Третьей передвижной художественной выставке.

1875 – Резкие, грубые отзывы в прессе о картине «Вечер. Перелет птиц», показанной на Четвертой передвижной художественной выставке в Петербурге. Художник завершает работу над пейзажами «Радуга», «Волга».

1882 – Саврасова увольняют из училища живописи, ваяния и зодчества. Уже произошел разрыв семейных отношений. Жена с дочерьми Верой и Евгенией ушла от художника. Больной и одинокий, он ведет неустроенную скитальческую жизнь, терпя нужду и лишения.

1883-1894 – Саврасов создает пейзаж «Ночка», небольшие картины «Зимний пейзаж. Иней», «После грозы», «После дождя», «Весна», «У иконы. Богомольцы», «Дворик. Зима», «Домик в провинции». Из последних его работ – «Весна. Огороды», «Распутица». У Саврасова новая семья. Родившиеся дети Алексей и Надежда носят фамилию гражданской жены художника – Б. М. Моргуновой. Саврасов тяжело болен. Неоднократно обращается в Комитет Общества любителей художеств с просьбой о материальной помощи. Предприимчивые торговцы эксплуатируют его талант, платя ему за картины мизерные суммы.

1894 – В Киеве издан альбом рисунков А. К. Саврасова с биографическим очерком: художника. В альбом вошли рисунки «Ночь в южной степи», «У Крымского берега», «Водопад в Швейцарии», «Сокольники», «Раннее утро на Волге», «На Волге в ясный день», «Грачи прилетели», «Сильно тает», «Сосны у болота», «Порыв ветра», «Белеет парус одинокий…» и другие.

1897, 26 сентября – Смерть Алексея Кондратьевича Саврасова. 29 сентября – Похороны на Ваганьковском кладбище. 4 октября – В газете «Русские ведомости» опубликована статья И. И. Левитана, в которой дается высокая оценка творчества Саврасова как основоположника русского лирического пейзажа.