Текст книги "Дети Метро"

Автор книги: Олег Красин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 8

Когда на столе у Кати требовательно зазвонил телефон, Никита заколебался – брать трубку и отвечать за Катю ему не хотелось.

«На фига мне это надо? – думал он, – чужие клиенты – сплошной геморрой! Да еще Катькины. Вечно жалуются на что-то, капризничают: то им не нравится, это. Я бы послал их всех уже давно, а Катерина возится, облизывает. Хотя, в этом есть свой резон – сделки у неё как на дрожжах растут».

Он был один в офисе – его коллеги еще не приезжали на работу, прямо из дома поехали на встречу с клиентами, чтобы не терять времени даром. Такое практиковалось в их компании. Этот порядок одобрила директор их фирмы Анжелика Игоревна, сидевшая в отдельном кабинете. Она была удобным руководителем, не докучала по пустякам, хотя временами у неё прорывался стервозный женский характер.

Телефон все звонил и звонил, отвлекал Никиту от работы. Собственно, работы особой не было. Он сидел, перебирал на компьютере фамилии возможных клиентов, заявки, реализованные и еще нет. Ничего срочного, горячего не ожидалось. Никита прикинул свою зарплату в этом месяце и выходило негусто, потому что они получали бонусы от сделок, а у него их было мало. Если только в следующем месяце? В сентябре, возможно, некоторое оживление жилищного рынка, а пока…

Он подумал о Кате. Везет ей! Клиенты плывут косяками, как в сети какого-нибудь рыболовецкого сейнера, вышедшего в путину. Но ведь сейчас август и путины в их бизнесе нет. Сами сделки не срываются, закрываются вовремя. Почему же ей везет?

Телефон на Катином столе звонил снова, раздражая его, и ему захотелось сбросить звонок, подняв и положив трубку. Разве не ясно, что хозяина нет на месте, если никто не берёт трубку? Сколько можно без конца трезвонить?!

Подойдя к месту коллеги и протянув руку к аппарату, он затем помедлил – другая мысль пришла ему в голову. Что если это новый клиент? Не воспользоваться ли отсутствием Кати и перехватить его, ведь ей и так хватает? К тому же, сейчас удобно вести переговоры, он один в офисе, Василия тоже нет. «Надо держать нос по ветру!» – решил он.

Никита поднял трубку и услышал дребезжащий женский голос, явно принадлежащий женщине в возрасте, какой-нибудь пенсионерке:

– Простите, это агентство недвижимости «Траян»?

– Да, а что вы хотели?

– Мне дали этот телефон и сказали, что нужно связаться с Екатериной. У вас есть такая?

– Вообще-то есть, но она сейчас в отъезде. Может, я могу помочь?

На другом конце провода замялись.

– Но… мне именно её порекомедовали.

– Не волнуйтесь, у нас здесь все профессионалы. А Екатерина? Боюсь, что в ближайшее время она вам помочь не сможет. Видите ли, она приболела, две недели её не будет.

Неожиданно для себя Никита соврал, забыв, что перед этим сообщил об отъезде своей коллеги – уж очень ему хотелось получить заявку. Однако расстроенная собеседница его ошибки не заметила.

– Ой, что же делать? А вас как зовут?

– Меня? Никита. Я могу помочь консультацией, а если у вас есть заявка на продажу или приобретение, то готов полностью подключиться.

– Я хотела бы продать квартиру.

Быстро схватив ручку, лежавшую на Катином столе, Никита записал все необходимые данные по квартире, выставляемой на продажу, а также телефон хозяйки для связи. Он был доволен – наконец-то попалось что-то стоящее, ведь на этой сделке можно было наварить, если все пойдет удачно, около ста пятидесяти тысяч.

Он принялся насвистывать веселую мелодию. Угрызения совести его не мучили, поскольку Никита считал, что поступил правильно, не совсем этично – всё-таки обманывать коллег некрасиво, но с деловой точки зрения – это был оправданный поступок. Катя сейчас загружена, может некачественно провести сделку, а он, Никита, её разгрузит и фирма только выиграет от этого. Плохо, что Анжелика Игоревна, их директор, часто пренебрегала своими обязанностями и не раскидывала заявки равномерно между сотрудниками, ведь это её функционал.

О директоре он подумал вскользь, как привычно думают о своих начальниках вечно недовольные сотрудники.

Едва Никита отошел к своему столу, как в комнату вошел сначала Василий с озабоченным лицом, бывавшим у него, когда сделка входила в финальную стадию, следом появилась Катя. Она первой обратила внимания на Никиту.

– Ты сегодня выглядишь довольным. День сложился удачно?

– Пожалуй! – коротко ответил Никита, исходя из деликатности ситуации и умолчав о подробностях операции по переманиванию клиента.

Озабоченно глянув на комнатные цветы, стоявшие на подоконнике, Катя взяла кувшин с водой, принялась их поливать, повернувшись к мужчинам спиной. Никита, не скрывая своего интереса, посматривал на её стройные ноги, округлый зад, грудь. Летняя одежда – джинсы и майка, плотно облегала фигуру молодой женщины, подчеркивая её привлекательные достоинства.

У Никиты мелькнула мысль, что неплохо было бы возобновить отношения с Катей. Семейная жизнь его текла тихо и спокойно, как вода в небольшой лесной речке, поэтому незамысловатый романчик на стороне никому бы не повредил. Он посмотрел на Василия. Тот сидел, уткнувшись в компьютер, Катя его явно не интересовала.

– Катрин, – сказал Никита, едва Катя села за свой стол, – чем занимаешься сегодня вечером?

– А что, есть предложения? – спросила Катя. Она кокетливо поправила челку и стрельнула в него глазами.

– Ну, так, – замялся Никита, – может, пойдем куда, после мирного дня трудового, как поется в известной песне?

– Если ты приглашаешь, я подумаю. Кстати, мне никто не звонил?

– А кто должен был? У тебя же мобильник с собой.

– Одна клиентка. Я ей свой телефон не давала, продиктовала номер офиса. Не звонила? – вновь спросила Катя.

– При мне никто не звонил, – покривив душой, ответил Никита, – но я выходил, ненадолго. Может, без меня?

«Вот же, черт! Вдруг узнает, – подумал он, отвернувшись от неё и чувствуя, что щеки его горят, – а, плевать! Даже если и узнает, перебьется. У неё и так заявок много, могла бы сама поделиться!»

Его смущение не укрылось от Кати.

– Ты чего-то покраснел, милый, – сказала она с долей иронии, посмотрев на него исподлобья, как леди Диана.

– Да так, щеки горят. Наверное, поминает кто-то почем зря.

– Блин, я её номер не записала! – вздохнула девушка – ладно, если будет нужно перезвонит. Так что там насчет ужина?

Катя, задавая свой вопрос вроде в шутку, на самом деле она прикинула, что, пожалуй, сможет выкроить время для вечернего рандеву. Жизнь её и так была пресной, текла без особых приключений, которые скрашивают серую обыденность. Если бы не молодой человек в метро, вспомнить о прошедших месяце-двух было совсем нечего, а с Никитой они уже были близки, и он не вызывал у неё опаски, чувство новизны здесь не было приоритетным.

Незнакомый молодой человек в метро её, конечно, волновал, как волнует нечто приятное, абстрактное, но вряд ли достижимое. Например, хорошо было бы, если праздник Нового года длился круглый год. Новогодняя суета, подарки, запах смолистой ели, горящие свечи, хлопушки, конфетти, встречи с новыми людьми, ожидание любви. Как это прекрасно! Прекрасное чувство праздника, его ожидания, прихода. Легкая грусть после всего. Но праздники не длятся вечно!

Если бы Катя знала, о чем думал Максим, она, пожалуй, удивилась бы сходству взглядов на перспективу их отношений. Эти отношения можно было выразить двумя словами – далекие и недостижимые, ведь Катя ассоциировалась у Максима с девушками на рекламных плакатах, а сам Максим у Кати с абстрактным молодым человеком, приятным молчаливым спутником, не досаждавшим пустыми разговорами. Наверное, они походили на астрономов разных планет, рассматривающих друг друга в телескоп и не допускающих мысли, что их планеты когда-то сблизятся.

Никита, по сравнению с тем молодым человеком, был здесь, рядом, осязаем. Его можно было потрогать, безобидно пошутить над ним или посмеяться вместе. «Лучше синица в руке, чем журавль в небе», – гласила народная мудрость, и синица в виде Никиты её вполне устраивала. Поэтому Катя была не прочь поужинать вечером и пофлиртовать.

Она еще раньше думала о нем. Ей он казался неплохим человеком – немного самоуверенным, деловым и педантичным, но в целом не злым, отчасти напоминающим мужа Анны Карениной, если сравнивать Никиту с героями литературы. Но, она ведь не собиралась заводить с ним длительный роман. С женатыми – это бесперспективно.

На улице поднялся ветер, хлопнула форточка.

– Сейчас будет дождь, – отметил Василий, оторвавшись от компьютера – вот некстати, я зонт сегодня не взял.

– Я тебе свой одолжу, – предложил Никита, – у меня два.

«И совсем он не меркантильный!» – подумала Катя с удовлетворением, ведь ей всегда хотелось видеть в окружающих, тех, кто работает с ней, только хорошие черты. По её наблюдениям жадные люди не бывают щедрыми, а Никита нередко предлагал помощь. Бескорыстно. Как-то они шли вместе, и он подал милостыню в метро одной бабульке и это при том, что не каждый так поступит. Сама Катя редко подавала милостыню, потому что всё время торопилась, особенно в метро, и оттого, поступок Никиты её удивил и запомнился.

Московский ритм жизни не располагал к медленному, неторопливому существованию, сонному прозябанию, как в отдаленной провинции. Всегда надо куда-то спешить, кого-то обогнать, что-то успеть. Каждое утро почти бегом надо спешить по тротуару, лететь по ступенькам вниз, в метро, спускаться на эскалаторе и при этом, приходится невольно отмечать, что эскалатор движется медленно, выбивается из общего темпа движения.

У дверей вагона снова заминка – впереди маячит толпа, которую надо раздвинуть, продавить, толкнуть, чтобы попасть в переполненный вагон. Но вот двери закрываются, и поезд набирает ход. Людская масса такая плотная, так сжата, что похожа на огромный картонный кубик, сдавленный гигантским гидравлическим прессом. В этом кубике можно не держаться за поручни, стоять на ногах, опустив руки вниз и покачиваться, словно в теплой морской волне.

И так каждое утро.

Когда бежишь на работу к метро, то не замечаешь людей, просящих милостыню. Катя, может, и рада была бы помочь, поскольку не считала себя скупой и равнодушной, но как всегда не хватало времени. Или так ей казалось?

На самом деле, время – странная субстанция. В молодости оно представляется бесконечным и кажется, что можно всегда вернуться назад, начать сначала, отложить что-то на потом. Кажется, что обладаешь безграничными возможностями, как у мага-волшебника с волшебной палочкой. Один взмах и проблема решена.

Но время не подчиняется физическим законам – оно может быть сжато, как пружина и может быть растянуто до бесконечности. Его нельзя законсервировать и очень трудно разумно использовать. Оттого и получается, что сегодня, когда оно чертовски необходимо – его нет, а завтра оно вдруг появляется в избытке. Но надобность в нем уже отпала.

Катя, как и другие люди, ежедневно ставила перед собой задачи, сортируя их по важности – стремилась исполнить вначале первые, откладывала вторые. Так, она думала, что управляет временем, однако это была всего лишь иллюзия.

После работы они с Никитой пошли в ресторан на Смоленском бульваре, стилизованный под украинский хутор с хатами, наполненными разной крестьянской утварью. Когда их посадили в одной такой псевдохате, Катя с любопытством осмотрелась. На стенах она увидела расшитые цветастые рушники с незамысловатыми рисунками, на подставках стояли коричневые глиняные кринки. На полу лежали длинные красно-желтые половики грубой вязки. В целом, декор ей понравился, он располагал к неторопливому деревенскому отдыху с обильной едой и хорошей выпивкой.

Пока Катя изучала стены ресторана, Никита в уме подсчитал, во что ему обойдется этот совместный поход, ведь приглашал он и платить придется ему. Если они не будут выбирать дорогих блюд, что-нибудь фирменное, то можно уложиться в тысячу рублей на двоих. Скромно, зато не накладно. Они ведь пришли не наедаться, а общаться, а для общения сгодился бы и стакан шампанского с коробкой конфет.

Из окна, с того места где они сидели, хорошо были видны прохожие. В одиночку, небольшими кучками, а то и плотной массой, они текли по тротуару после окончания рабочего дня в сторону метро. Кто-то торопился, шел, разрезая плечами как ножом тело толпы, а кто-то двигался неспешно, разглядывал витрины, ел мороженое. Их лица были по большей части озабоченными, задумчивыми, но не радостными.

Катя смотрела на прохожих и думала, что могла бы сегодня вот так же со всеми возвращаться домой, где её ждало четыре стены, мама и сын. Она их, конечно, любила. Но эта обыденность, casual, её уже достали. Хотелось бежать от всего, бежать, не оглядываясь, подальше. Там, вдали от всех, можно допустить проявление слабости и отдохнуть, восстановить душевные силы, потрепанные изнуряющей повседневностью. Она бы потом вернулась, после передышки – человеку нужна передышка, чтобы быть сильным. Но, к сожаленью, такой передышки ей никто не давал.

Катя вдруг отметила про себя, что раньше, она никогда не думала о побеге, не мечтала об отдыхе, не жалела себя. Что-то произошло с ней! Неужели повлиял тот молодой человек в метро? Нет, это невозможно, она же не юная девушка, школьница с розовыми мечтами и наивным дневником! И всё же. Она сидела здесь, с Никитой, в домашней уютной обстановке, умело созданной ресторанными дизайнерами, и здесь ей нравилось. Заботы и тревоги ушли на задний план, унося с собой всё негативное, мрачное, угнетающее. Она улыбалась, поглядывала по сторонам.

Получив меню, Никита, не спрашивая Катю, быстро заказал закуску и коктейли, стараясь выглядеть не слишком прижимистым, но и не особо разбрасываясь деньгами. Он подумал, что еще надо дать официанту чаевые. Приходилось учитывать и это. Потом они принялись болтать о проблемах на работе, обсуждать свою начальницу Анжелику Игоревну, недавнюю женитьбу Василия.

– Слушай, не знаешь, у Анжелики кто-то есть? – спросил Никита.

– Не знаю. А ты ею заинтересовался? Смотри, могу обидеться! – засмеялась Катя.

– Нет, конечно, на кой она мне? Просто в последнее время у неё стал портиться характер, такой стервой стала. Вот я и думаю, не потому ли, что у неё нет секса.

– А ты подойди и спроси!

– Ага, а потом получить по башке? Нет, надо держать нос по ветру!

Они говорили и говорили, весело, беззаботно, без умолку, но внезапно Катя запнулась, словно на огромной скорости спускаясь с горки, влетела в незаметную ямку. Её глаза расширились от удивления.

С другой стороны небольшого зала, у белой декоративной печи с трубой, за отдельным столиком, она увидела того самого парня из метро, который безмолвно сопровождал её на работу каждое утро. Её молчаливый спутник был не один. Рядом с ним сидел другой молодой человек, рыжеватый, подвижный, напомнивший немецкого теннисиста Бориса Беккера. У них на столе стояла легкая закуска, дымящиеся горшки с мясом, бутылка водки. Видимо, они сидели здесь давно, еще до прихода её в ресторан с Никитой и это не была намеренная, специально подстроенная встреча с его стороны.

Катя мгновенным взглядом охватила все эти детали, и в глубине души ей стало немного досадно, потому что всегда хочется думать о не случайности происходящих в жизни встреч, особенно с мужчинами. Любой женщине хочется, чтобы её кто-то добивался, боролся за внимание, совершал ради неё безумства. Вот если бы этот парень пришел только для встречи с ней. Но, нет! У него, видимо, деловой ужин с партнером или клиентом.

«Лучше бы он пришел с девушкой – тревожно подумала она – если он на меня запал, а сейчас увидит вместе с Никитой, то, что это будет?» Она опустила глаза на стол, боясь случайно встретиться взглядом с тем молодым человеком.

– Давай выпьем! – предложил в это время Никита, поскольку официант уже разлил в их бокалы красное вино, название которого ничего ей не говорило.

Глава 9

В один из вечеров, выдавшийся более или менее свободным, Максим решил поговорить со Стасом о его «левом» бизнесе. Он пригласил приятеля в украинскую корчму, которая была неподалеку от места их работы, без всякой задней мысли о возможной встрече с Катей.

Узкое длинное помещение ресторана с многочисленными ответвлениями в виде небольших комнат, рассчитанных на десяток человек, было заполнено народом. Здесь сидели молодые пары с детьми – для удобства, детей отправляли в игровую комнату. Здесь сидели компании по шесть-семь человек, отмечая свои внутренние события и праздники, известные только им: дни рождения коллег, юбилейные даты компаний, просто встречи по случаю. С той стороны, где находился зал для курящих, немного тянуло дымом.

Трио молодых бандуристов в широких белых шароварах, красных рубахах и соломенных широкополых шляпах – брилях, разместилось неподалеку от входа, возле гардеробной. Они негромко, создавая соответствующий стилю заведения звуковой фон, наигрывали украинские песни. Звучали известные мелодии: «Распрягайте хлопцы коней», «Ой при лужку при лужку», придававшие корчме дополнительный колорит. Для полноты впечатления, не хватало, чтобы персонал заговорил по-хохляцки, но это, наверное, был бы перебор – не все жители столицы понимали украинскую мову.

Под живую музыку хорошо шла водка.

– Нажрусь в хлам, – немного возбужденно говорил Стас, – помнишь, как в «Мальчишнике», Фил и его приятели набухались без памяти и жениха утеряли?

– Это где Брэдли Купер играл? Помню. Но мне больше нравиться другой «Мальчишник», с молодым Томом Хэнксом. А ты чего сегодня такой взбаламученный, как будто не в адеквате?

– Я сегодня, как попа Карлы, – продолжил горячо говорить Стас, его рыжие брови взлетали вверх, глаза учащенно хлопали, – меня все имели. Прикинь, клиенты в Люберцах, в нашем салоне, подняли кипиш по цене «Цивика».

– А что, сильно задрали?

Стас поморщился:

– Менагеры замутить хотели на допах, впарить клиентам что ни попадя: резиновые коврики, зимнюю резину, сигнализацию. И всё за большие бабки. Они впаривали, а мне пришлось разруливать. Потом хозяева наехали…

– Хозяева? Давно их не видел, – Максим с удивлением посмотрел на приятеля, а затем у него появилась мысль, что встреча Гусарова с владельцами автосалона могла быть совсем неслучайна. Неужели кто-то им стуканул о тайном бизнесе Стаса? Тогда он опоздал со своим разговором.

– Что им было нужно? – стараясь выглядеть равнодушным, спросил Максим.

– Планы не выполняем, доходы падают, а я виноват. Вот они и поимели меня в задницу.

– Ну, не ты один виноват!

Максим сказал это, чтобы успокоить Гусарова и показать, что меж ними существует некая солидарность – солидарность руководителей салона «Автолюкс», совместно отвечающих за бизнес. На самом деле это было не так.

Каждый имел свои обязанности, как говориться, хлебал из своей тарелки. Брать вину за другого благородно, но не функционально, а главное, убыточно. Можно, конечно, поддержать коллегу на словах – любому приятно, что он не один. Но слова лишь вербальная форма выражения мыслей, они не всегда отражают истинное «я». А иногда, совсем не отражают, скрывая подлинные замыслы.

Налив водки из почти опустошенной бутылки, Максим сделал знак официанту принести вторую. Они выпили. Щеки Стаса порозовели, он с аппетитом принялся за жаркое, принесенное в небольшом, но вместительном горшочке. От жаркого шел парок, лицо Стаса покрылось легкой испариной. Он потянулся за перечницей и густо поперчил еду красным перцем.

– Люблю острое, – пояснил Стас, заметив удивленный взгляд Максима, и принялся энергично жевать.

Стас ел мясо, запивал соком, говорил без остановки, почти без пауз, отчего речь его местами походила на невнятное бормотание.

– Еще Сашок подкатил со своей бухгалтерией – продолжил он свой рассказ, – что-то у него цифры не бились по нескольким салонам. Начал совать бумажки под нос, будто мне заняться больше нечем. Я ему говорю, что всё услышал, что это не мой вопрос, чтобы обратился к учредителям, но товарищ не понимает!

– А ты вообще тут причем?

– Да ни причем, но сам знаешь, какой он приставучий. Как банный лист! Все мозги мне вынес: тут сумма не та, там бабок не хватает, какие-то безумные ведомости, отчеты. Нет, что ни говори, бухгалтерия не моё! Я бы там усох. Моё дело драйв, напор, мобильность…

– А также коммуникации, в том числе общение с девушками, деловое и личное, – Максим с усмешкой продолжил характеристику своего коллеги, – подходящий набор для резюме. Никак свалить собираешься?

Вопрос был задан невинным тоном, невзначай, чтобы притупить бдительность. Но Стас был, видимо, настороже. Рыжие брови его комично взлетели вверх, глаза раскрылись, будто от удивления.

– Ты чего Максим, на хрена мне сваливать? И здесь в кайф! Бабки платят хорошие, да и так срубить бабла можно. Такие сладкие места еще поискать надо.

Гусаров подлил водки в опустевшие рюмки и, не дожидаясь Максима, выпил. Затем Стас вновь принялся за еду с таким невинным видом, словно целиком был увлечен жарким. В свою очередь Максим лениво поковырялся вилкой в отрезанном куске котлеты по-киевски, но есть не стал, только отпил минеральной воды из стакана. Он с тайным любопытством посматривал на Гусарова. Лицо приятеля было невозмутимым, спокойным. Стас тщательно пережевывал пищу, двигая развитой челюстью, и весело поблескивал карими глазами, отчего Максиму показалось, что еда, общение, доставляли ему настоящее удовольствие.

Но ведь это было не так!

«Вот, блин, притворщик!» – подумал Максим с раздражением. После разговора с Вадимом в Крылатском, тот должен был немедленно позвонить Стасу и рассказать, что раскололся, что Максиму всё известно. Поэтому хитрый Стас, безусловно, знал об осведомленности своего коллеги, но первым не заводил разговор. Максим соображал: «Выжидает. Хочет узнать, что мне известно. Помучить его или начать разговор? А если уйти, ничего не сказав? Стас будет потом всю дорогу дергаться, решит, что я его солью хозяевам. Может тогда будет сговорчивей?»

Однако он не успел сделать выбор, поскольку Стас прервал его размышления неожиданным вопросом:

– Как насчет подзаработать?

– О чём ты?

– Да, так, к слову пришлось.

– Нет уж, договаривай! – настойчиво попросил Максим.

Стас откинулся назад на стул, взял зубочистку и сунул её в рот. Он принялся перекатывать её на губах, словно потухшую сигарету.

– Ты хороший чувак, Макс, но не всегда рулишь в теме.

– То есть?

– Понимаешь, наши хозяева армяне народ богатый, бизнес у них разносторонний, дифференцированный. Есть автосалоны, есть ювелирка, есть продбазы и так, по мелочам. Еще сдача в аренду складов в Подмосковье, они тоже этим занимаются.

– Я не считаю деньги в чужих карманах. Свои будут целей! – Максим жестко глянул на своего коллегу.

– Я к тому, что с них не убудет, – Стас наклонился над столом, подавшись чуть вперед, и понизил голос, потому что за соседними столиками народ вел себя достаточно шумно, играла музыка, и они начали говорить громче, чем обычно. Однако сейчас, разговор требовал конфиденциальности.

– Мне звонил Вадим. Рассказал о вашем разговоре. Любопытный базар! Хочешь меня запалить, сдать хозяевам? Учти, что я им убытков не принес.

– Maybe, maybe (англ. «может быть»). Хотя, как на это взглянуть. Я сомневаюсь, что они разрешат тебе дальше использовать их площади бесплатно. Плати, как арендатор или субарендатор и всё будет окей.

– Слушай Макс, – язык Стаса начал заплетаться после второй, наполовину выпитой бутылки водки, – я не сильно их напрягаю. Хрен с ними, уйду! Хотя нет, стоп! Ты же меня не сдашь, брат? Мы же друзья! Зачем тогда уходить?

Растрепанная голова Гусарова с торчащими в стороны рыжими волосами, пьяно покачивалась – он пытался себя контролировать, говорить трезво, но глаза его выдавали. Взгляд карих глаз сделался неуловимым, текучим, беспокойным. Такой взгляд обычно бывает у крепко выпивших людей, которые ошибочно считают, что контролируют себя полностью, что окружающие не замечают их опьянения. Максим, как и Гусаров, тоже почувствовал, что его разбирает хмель.

Стас вновь заговорил горячо и громко.

– Я тебе вот что скажу, Макс, хочешь поиметь долю, небольшой процент, потому как в деле подвязано много людей? Или кэшем сразу?

– А о чем речь? За сколько хочешь соскочить?

Гусаров скорчил недовольную гримасу, с обидой поглядывая на приятеля.

– Я что у тебя на крючке? Ты чего такой жесткий? Мягче, Макс, мягче!

– Это я так болтанул, без обид, – попробовал отыграть назад Максим, Стаса он злить не хотел.

– Окей! Я думаю… – пьяные глаза Гусарова пошарили по столу, он хотел, как в американских фильмах взять бумажку и написать на ней компромиссную сумму, но кроме мелких салфеток на столе ничего не было, – хрен с ним, – сказал он, – три лимона тебя устроит?

– Три? – Максим закашлялся, потом сказал осипшим голосом: – Слушай, Стас, по моим прикидам ты за это время наварил около пятнадцати.

– Побойся бога, Макс! Мне надо делиться, платить людям, разные расходы.

– Эту цифру я тебе назвал со всеми твоими расходами, всё уже подсчитано, чувак! – Максима начала разбирать злость.

Пожалуй, зря он сейчас согласился на этот разговор, если бы позднее, как он и хотел, они столковались бы без глупых идиотских споров, а теперь вот надо сидеть и слушать несерьезный лепет Стаса. Но тот неожиданно начал сдавать.

– Значит, не любишь считать бабки в чужих карманах? – спросил он раздраженно. – Три с половиной!

– Five (англ. «пять»)! И торг здесь неуместен, как говорил Остап Бендер.

– Это сколько? Блин, завязывай со своим английским, когда я бухой мне не в кайф сидеть и напрягаться с переводом!

– Хорошо, пять лимонов.

– Ты чё, Макс, краев не видишь? Не борзей! Максимум четыре и всё, больше не могу, даже если бы и захотел. Это дедлайн или дедпойнт, тьфу, запутался уже.

– Можешь, Стас, можешь! Я по твоим глазам вижу, что можешь. Четыре с половиной и будем в расчете – продолжал давить Максим, чувствуя, что Гусаров поддается. Пьяные люди обычно не стойкие, а Стас хорошо выпил.

– Короче, Максим, четыре с половиной. Окей, согласен! – сказал он, выплевывая зубочистку. Та отлетела далеко и упала на коврик.

За соседним столиком пожилая дама с недовольным лицом укоризненно покачала головой, однако Стас даже не посмотрел на неё. Что же, дальше давить на приятеля не имело смысла – тот, действительно, вряд ли мог дать что-то сверх той суммы, о которой они договорились. Поэтому Максим немного дольше, чем нужно посмотрел на развалившегося на стуле Стаса, словно контрразведчик, пытающийся выведать тайны заброшенного агента, а потом довольно улыбнулся.

– Замётано!

– Тебе как удобнее, безналом или кэшем? – деловито поинтересовался Стас, поскольку, видимо, смирился с неизбежностью дележки. Он вновь обрел самоконтроль, словно прозвучавшая сумма его отрезвила.

Максим подумал, что с наличкой могут возникнуть сложности – она вызывала повышенный интерес и у полиции, и у бандитов, и потому ответил так, словно был искушенным в получении откатов чиновником, неоднократно бравшим взятки и знавшим как минимизировать риски:

– Давай безналом, чтобы не спалили.

– Слушай, а зачем тебе столько? Что-то хочешь взять? Погоди, угадаю, – Стас немного помедлил, пытаясь сообразить, куда его коллега может направить финансовый поток, но мыслительный процесс сейчас, в таком состоянии, был чертовски затруднен и тогда он выпалил: – «Бентли» или «Ламборджини»?

– На «Бентли» и «Ламборджини» бабок не хватит, «Хаммер» возьму подержанный, – усмехнулся Максим, – поеду до офиса, как в танке – все по сторонам будут шарахаться!

– Слушай, эта овца пялится на тебя уже полчаса, – вдруг сказал Стас и подбородком указал за спину Максима, – сама с каким-то чуваком, а с тебя глаз не спускает.

Тогда Максим и увидел Катю.

Он обернулся назад с мыслью, что в ресторан пришла одна из его многочисленных знакомых, но это оказалась его спутница по метро. Он встретился с ней случайно глазами и отчего-то смутился.

– Знаешь её? – тут же с любопытством спросил Гусаров, заметивший это переглядывание.

– Да так, ездим в метро вместе, – неохотно ответил Максим.

Он подумал о Кате. Девушка пришла в ресторан с молодым человеком. Почему бы и нет, если не замужем? Он ведь и сам недавно спал с Леркой, не испытывал угрызений совести. Отчего ж ему стало неприятно, точно в нем проснулась ревность?

Может потому, что ему нравилась эта девушка, и в глубине души он хотел бы с ней встречаться? Однако признаваться в этом, не то что ей, но в первую очередь себе, он не желал. Сейчас он свободен и волен решать, где и как ему жить, ведь время подчиняется только ему, но если появится другой человек, та самая, которая будет требовать внимания, большую его часть, разве сможет он принадлежать самому себе? Готов ли он на такие жертвы?

И все же рассудочные, рациональные мысли не могли заставить его не думать о Кате. На самом деле, при всех его внутренних страхах и сомнениях, доминирующих мыслях о мужской независимости и гордости, он всё-таки хотел познакомиться с ней, думал о возможных отношениях.

Однако этот молодой человек, с которым она сидит, кто он? Насколько он близок с Катей? Они вроде увлечены друг другом, по крайней мере, так это выглядит со стороны. Улыбаются, что-то говорят, пьют вино…

Посмотрев на жующего Стаса, Максим тоже взял полную рюмку водки, выпил. Ему не хотелось, чтобы Стас что-то заметил – Гусаров болтлив. Завтра же будет обсуждать со всеми знакомыми и, в первую очередь с Сашкой Белорыбовым, его новое увлечение.

Он вновь перевел взгляд на Катю, словно его глаза неудержимо тянуло к ней магнитом. Не будет ли теперь выглядеть смешным желание его, Максима, познакомиться с этой девушкой? Никто не хочет показаться смешным, потому что это унизительно и заставляет чувствовать себя идиотом, каким бы крутым ты не был. Как в сериале по роману Джейн Остин «Гордость и предубеждение», который так нравился его матери, и который Максим невольно смотрел несколько раз. Там смешным не хотелось выглядеть гордому и высокомерному мистеру Дарси, хотя тот, будучи по положению выше других, мог бы игнорировать мнение окружающих.

Максим представил, как Катя снисходительно улыбнется и сообщит, что она занята, что ей, конечно, приятно его внимание, но у неё уже есть бойфренд. Тогда он будет чувствовать себя опоздавшим к финишу бегуном, который прозевал старт – все убежали, а он остался. Его просто пошлют в мягкой форме, без оскорблений и обид, поскольку Катя, видимо, воспитанный человек. Только от этого не легче – пошлют ли тебя уважительно или по матушке.

Максим посмотрел на почти опустошенную бутылку водки, но пить больше не хотелось.

– Стас, пойдем на воздух? – предложил он – пора по домам!

– Окей!

Они расплатились и вышли на улицу, где уже опустилась теплая августовская темнота, но на московских, подсвеченных ярким светом фонарей улицах, было совсем светло. Пьяный Гусаров приобнял Максима за плечи и они побрели к автобусной остановке, вокруг которой, словно пчёлы вокруг улья, роились таксисты нерусского вида.