355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Кербис » Жребий Судьбы (СИ) » Текст книги (страница 5)
Жребий Судьбы (СИ)
  • Текст добавлен: 8 апреля 2017, 17:30

Текст книги "Жребий Судьбы (СИ)"


Автор книги: Олег Кербис



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

   – Имеешь в виду старика Рикардо? – Мендоса пьяно икнул. – Конечно. Но зачем тебе это понадобилось? Разбил чью-то машину? Или еще похлеще чего натворил?

   – Если бы... Дело в том, что за мной гонится половина полиции Риволя.

   – Ну, ты даешь! – Мендоса расхохотался. – У тебя ведь рубиновый статус! Полиция не посмеет тебя и пальцем тронуть. А если будут зарываться, можешь сразу отправиться к шефу полиции и высказать свои претензии.

   – Я не могу пойти к шефу полиции, потому что Алькарас тоже в этом замешан! Он, и этот жирный ублюдок Кармона! Они сговорились против меня, понимаешь?!

   – Сговорились? – на лице Лоренцо отразилось недоверие. – И зачем им это понадобилось?

   – Они хотят повесить на меня убийство Хосе и упрятать до конца дней в Элизиум. Я подозреваю, что Кармона таким образом хочет прибрать к рукам принадлежащую мне часть компании. Если меня лишат статуса и отправят в орбитальную тюрьму, он станет единственным владельцем "Риволь Энергетикс".

   Какое-то время Мендоса молчал, задумчиво пожевывая нижнюю губу, и, судя по его бегающим глазам, о чем-то размышлял.

   – Погоди минуту, я правильно тебя понял? – тихо проговорил он уже вполне трезвым голосом. – Ты утверждаешь, будто шеф полиции Риволя и один из самых влиятельных аристократов в городе сговорились упрятать тебя в Элизиум?

   – Может, они вообще хотят меня убить, я не знаю! – Марко стукнул кулаком по рулю. – Мне срочно нужен хороший адвокат, железное алиби и надежный человек со связями, который поможет выпутаться из этого дерьма!

   Мендоса молчал довольно долго. Затем осторожно поинтересовался:

   – Это будет непросто. У тебя есть такой человек на примете?

   – Думаю, что есть.

   – И кто это?

   – Ты, Лоренцо! Ты принадлежишь к знатному дому, и твое слово имеет немалый вес. Тебе нужно всего лишь подтвердить мое алиби на тот вечер, когда погиб Хосе. Мы же были вместе в этот день. Пили в том баре, возле моста.

   Лоренцо отвел глаза и тихо проговорил:

   – Извини, Марко, но в тот день мы с тобой не были в баре. Я вообще не знаю, где ты был и чем занимался.

   – Черт тебя возьми! Да какая разница, были или нет! Просто подтверди это, и все! Никто не поставит твои слова под сомнение. Как ты не понимаешь, моя жизнь зависит от этого! Ведь ты не думаешь, что я в самом деле мог убить Хосе?

   – Я не знаю, Марко.

   Кордеро опешил. Подобного ответа он не ожидал. Особенно от человека, которого все это время считал своим другом.

   – Значит так, приятель, – чеканя каждое слово, произнес он, – сейчас я прямиком еду к тебе. Мы вызываем твоего адвоката Рикардо, вместе садимся за стол и начинаем думать над тем, как спасти мою задницу.

   – Ты что, спятил?! – взвизгнул Мендоса. – Даже не вздумай ко мне приезжать! Только проблем с полицией мне сейчас не хватало! Я уже рискую, просто разговаривая с тобой!

   – Да что случилось, Лоренцо? Мы же друзья, черт возьми!

   – Ты хороший парень, Марко. Мне нравится с тобой пить, ходить по вечеринкам и развлекаться в клубах. Но если ты по собственной глупости спрыгнул с моста, то не надо тащить вслед за тобой и меня! У Кармоны есть связи в городском совете, и меньше всего мне хочется испортить с ним отношения. Сам понимаешь: помогая тебе, я могу навлечь на себя большие неприятности. А мне это совершенно не нужно.

   Прежде, чем Марко успел что-либо сказать, Лоренцо Мендоса отключил связь. Кордеро несколько секунд ошеломленно молчал, а затем разразился потоком брани, в бессильной ярости барабаня кулаком по приборной панели. Если даже Лоренцо повернулся к нему спиной, то ждать помощи было неоткуда. Едва ли среди его друзей-аристократов найдется хоть кто-нибудь, кто согласится помогать ему. Особенно если его лишат статуса.

   Миновав деловой квартал, Кордеро бросил взгляд на часы. С момента, как он покинул кабинет Давида Кармоны, прошло пятнадцать минут. Вполне достаточно для того, чтобы полиция успела обнаружить бесчувственное тело, убедиться, что Марко удалось ускользнуть, и поднять тревогу. Если крупно повезет, он успеет домой до того, как туда нагрянет полиция.

   Выехав на окружную автостраду, Марко протянул руку и, не глядя, набрал на панели код своей резиденции. Взволнованное морщинистое лицо дворецкого возникло в вирт-окне практически сразу, словно слуга ждал его вызова.

   – Сеньор Кордеро! – старик всплеснул руками. – Что с вами произошло? Выглядите так, словно только что увидели привидение.

   – Алехандро, замолчи! У меня нет времени, – оборвал его Марко. – Распорядись, чтобы Густаво незамедлительно подготовил к взлету мой скоростной флайер. Заряд кристаллов должен быть максимальный.

   – Густаво проверяет заряд каждые три дня, сеньор. Но, во имя Святой Девы, объясните, куда вы собрались на ночь глядя?!

   – Не задавай вопросов, Алехандро. Поверь, так будет лучше, в первую очередь, для тебя. Просто закрой рот и сделай то, о чем я сейчас попрошу. Первое: подготовь походную сумку и собери в нее предметы первой необходимости. Не забудь капсулы с питьевой водой и какой-нибудь пищевой консервант. Второе: возьми из сейфа в гостиной мешочек с драгоценностями. Код "желтый, шесть, четыре, три единицы, красный, четыре". Запомнишь?

   – Запомню, сеньор. Что-нибудь еще?

   – Не отвечай на вызовы через интерком. Как все сделаешь, выйди на улицу и наблюдай за дорогой. Если вдруг увидишь полицейские огни – сразу дай мне об этом знать.

   – Сеньор Кордеро, за вами что, гонится полиция?! – прошептал дворецкий, стремительно бледнея. Не дожидаясь новых вопросов, Марко отключил связь. Не было времени вдаваться в подробности. Оставалось лишь надеяться, что старик ничего не напутает.

   Свернув с окружной автострады, Кордеро направил свой "Орион" в сторону холма. Временами он бросал встревоженный взгляд в зеркало заднего вида, опасаясь погони. Было крайне неприятно чувствовать себя беглецом. Придет день, и он обязательно выведет Кармону на чистую воду! А продажного полицейского Алькараса отправит за решетку до конца его дней. Они сполна поплатятся за то, что ему пришлось пережить по их вине.

   Фары электромобиля выхватили из темноты большой рекламный стенд, изображающий красивую блондинку в соломенной шляпе и свободной рубашке в зеленую клетку. Она стояла на фоне цветущего сада, держа в руках сочный апельсин, и ослепительно улыбалась. Ее пышная, рвущаяся наружу грудь придавала двусмысленности рекламному слогану "Прикоснись к Райским холмам!"

   Стоило миновать вывеску, как окружающая местность начинала меняться. Стараниями инженеров, ученых и экологов, этот безжизненный холм был превращен в настоящий оазис. Вдоль дороги росли высокие кипарисы, а из-за высоких заборов, огораживающих владения местной аристократии, тянули ветви апельсиновые деревья. Над зарослями цветущих кустарников в знойные дни порхали бабочки и маленькие разноцветные птички. Райские холмы и в самом деле оправдывали свое название, особенно в сравнении с раскинувшейся вокруг столицы выжженной солнцем пустошью.

   Разгоняя фарами ночную тьму, электромобиль въехал на холм по узкой ухоженной дорожке. С возвышенности открывался чудесный вид на окрестности. Ночной Риволь, раскинувшийся тысячей золотистых огней, с этой высоты был как на ладони. Сейчас там вовсю кипела жизнь: мостовые были заполнены людьми, по дорогам сновали электромобили, а в ночном небе бесчисленным роем вились флайеры, чьи яркие огни делали их похожими на светлячков. Чуть в стороне от города виднелось подсвеченное яркими прожекторами взлетное поле космодрома. Соваться туда сейчас было глупо, поскольку там его станут искать в первую очередь.

   Неожиданно Марко увидел, как со стороны окружной автострады в направлении холма движется несколько полицейских машин. Их красные проблесковые маячки озаряли ночь багровыми всполохами. Пока что они находились далеко, однако в том, куда они направляются, сомневаться не приходилось. Скоро они будут здесь.

   Марко поддал газу. Взвизгнув покрышками на крутом повороте, "Орион" свернул на ведущую к его резиденции кипарисовую аллею и стрелой помчался по ней. Мимо замелькали деревья. Выглядящие торжественно и величественно при ярком солнечном свете, в ночи кипарисы казались мрачными и недружелюбными.

   Марко сидел, вцепившись в руль и глядя на освещенную фарами дорогу, а в его голове без конца вертелась одна единственная мысль: зачем он сегодня вообще встал с постели?..

Глава 5

Контракт

   Мигель Бельмонте почувствовал, что приходит в себя, и всеми силами попытался этому воспротивиться. Ему снился какой-то восхитительный сон, который так не хотелось покидать. Однако его сладкие отголоски стремительно таяли, и на смену им приходили вполне реальные и далеко не самые приятные ощущения. Первым проснувшимся чувством, как ни странно, было обоняние. Мигель ощутил невыносимый смрад, в котором смешались запахи гнили, мочи, рвоты и какой-то едкой химии. Следом пробудился слух и сообщил о присутствии громкого и назойливого металлического лязга, чей источник находился где-то неподалеку.

   Мигель сделал попытку пошевелиться, и с его губ тотчас сорвался мучительный стон. Тело пронзила такая сильная боль, словно каждую клетку его организма рвали на части. Это давали о себе знать последствия воздействия станнера. Промелькнула малодушная мысль, что лучше бы его пристрелили, чем заставили переживать подобное.

   С трудом разлепив глаза, Бельмонте огляделся. Судя по всему, он находился в тюремной камере. Одну из стен заменяла высокая, от пола до потолка, решетка из толстых металлических прутьев, сквозь которую просматривался тускло освещенный коридор. Серые шероховатые стены камеры покрывали корявые надписи, смысл которых был не вполне понятен. В углу находился рифленый настил с дырой в центре, предназначенный для справления естественных надобностей, и крохотная железная раковина. Бледный свет с улицы проникал через маленькое зарешеченное окошко под самым потолком. Судя по всему, было раннее утро. "Сколько же времени я провел в отключке?" – промелькнуло в голове. "Неужели целые сутки?" Узнать время он не мог – КИТ сняли с его руки. В память о нем осталась лишь бледная полоса на запястье и несколько свежих ссадин – видимо, замок снова заклинило и полицейским пришлось изрядно повозиться, чтобы расстегнуть браслет.

   Бельмонте лежал в центре камеры на грязном, изодранном матрасе, вонь от которого была столь сильна, что перебивала все остальные запахи. Желтые пятна рвоты выглядели совсем свежими. Стало быть, пока он находился без сознания, его пару раз стошнило. Этим объяснялось то мерзкое ощущение у него во рту. Счастье, что он не захлебнулся.

   Сделав над собой усилие, Мигель сел и тотчас поморщился: голову пронзила вспышка боли. Пока он приходил в себя, пытаясь удержать расплывающееся сознание, стальная решетка камеры с лязгом отъехала в сторону и двое крепких полицейских бесцеремонно втолкнули в камеру худощавого парня в потрепанной майке. В его очертаниях проглядывало что-то смутно знакомое, однако в помещении было слишком темно, чтобы как следует его разглядеть.

   Лишь когда парень вышел на середину камеры и луч света упал на его лицо, Бельмонте понял, кто его новый сосед. И почувствовал, как внутри у него все похолодело. Перед ним стоял один из уличных хулиганов, тот самый беловолосый тип по имени Чакки, который всего одним небрежным движением заставил Рауля корчиться на земле. Изодранная майка, спутанные белые волосы и многочисленные ссадины на теле говорили о том, что хулиган дорого продал свою свободу.

   – Привет! – почти добродушно бросил Чакки и проследовал мимо него к раковине. В течение нескольких минут оттуда доносилось журчание воды и громкое, довольное фырканье. Наконец, умыв лицо и от души напившись прямо из крана, новый сосед улегся на второй матрас, сложил руки на животе и закрыл глаза.

   Бельмонте провел несколько минут в напряженном ожидании того, что хулиган начнет его цеплять, оскорблять или вообще попытается избить. Однако беловолосый словно забыл о его присутствии. Он молча лежал на матрасе, не открывая глаз, и либо дремал, либо размышлял о чем-то своем.

   Мигель с трудом встал и, прихрамывая, направился к раковине. Последствия воздействия станнера продолжали о себе напоминать – тело все еще слушалось плохо. Он пустил из крана ледяную воду и долго плескал себе в лицо, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок. Прямо над раковиной висело маленькое грязное зеркало, откуда на Мигеля мрачно взирало уродливое существо, опухшее, покрытое кровоподтеками. Ему потребовалось немало усилий, чтобы узнать в отражении себя.

   Чтобы хоть как-то размять затекшее тело, Бельмонте решил сделать зарядку. Когда он жил у бабушки, то каждое утро для него начиналось с активных упражнений в саду. Лишь это помогало ему окончательно проснуться и нагулять аппетит к завтраку, на который неизменно были горячие пирожки с яблоками и корицей. Вспомнив их вкус, Мигель ощутил, как рот наполняется слюной. Уже сутки он ничего не ел, за исключением карамельного батончика, съеденного на станции Верандо.

   Встав посреди камеры, Мигель встряхнулся и принялся совершать ритмичные круговые движения руками, чередуя их с наклонами корпуса из стороны в сторону. Избитое тело протестующее завыло, прося пощады, но он был непреклонен. Закусив губу от боли, Бельмонте продолжал разминку, и уже через пару минут болезненные ощущения начали отступать, а движения стали даваться легче. Хорошая зарядка в самом деле способна творить чудеса.

   Чакки открыл глаза и принялся с интересом наблюдать за его действиями. На тонких губах белобрысого появилась еле заметная усмешка. Мигель покосился в его сторону, демонстративно отвернулся и принялся за приседания. Черт с ним, пусть смотрит. Один, два... пять, шесть, семь... двенадцать....

   – Неправильно ноги ставишь, – заметил Чакки.

   – Чего? – раздраженно повернулся Мигель.

   – Я говорю, ты неправильно ставишь ноги! – раздельно повторил белобрысый. Его голос удивительным образом контрастировал с внешностью. Чакки имел привлекательное, с правильными тонкими чертами лицо и большие выразительные глаза. Таких парней обычно называют смазливыми. Однако его голос, в отличие от внешности, был на редкость неприятным. Резкий и скрипучий, он чем-то напоминал скрежет ржавых шестеренок.

   – Самое главное в упражнениях – это правильная осанка, чтобы были задействованы нужные группы мышц. А так у тебя почти вся нагрузка уходит в никуда. Ты только впустую тратишь силы. Если хочешь, могу показать пару хороших упражнений.

   – Спасибо, обойдусь! – резко ответил Мигель, даже не глядя в его сторону.

   Он вновь подошел к раковине, открыл воду, чтобы смыть с лица выступивший пот, а когда повернулся, то едва не вскрикнул от неожиданности. Чакки стоял прямо перед ним, буквально нос к носу. Во взгляде серых глаз явственно читалась насмешка. Бельмонте почувствовал, как от страха его внутренности покрываются инеем. Это были глаза жестокого убийцы.

   Мигель невольно попятился и ощутил, что раковина упёрлась ему в спину.

   – В чем дело, приятель? – поинтересовался Чакки. – Неужели ты все еще дуешься на меня за то, что я стукнул твоего друга? Напрасно. Поверь, если бы я ударил по-настоящему, он бы уже никогда не поднялся с земли.

   Несмотря на вполне миролюбивый тон, звук этого голоса вызвал у Мигеля мурашки. Так могла разговаривать водяная змея или какой-нибудь отвратительный пустынный ящер. Но уж точно не молодой человек!

   – Никакой он мне не друг, – буркнул Бельмонте.

   – Вот как? – Чакки удивленно приподнял бровь. – Тогда тем более, у нас нет причин ссориться. Или я тебе чем-то не нравлюсь?

   – Не нравишься, – поборов страх, честно признался Мигель. – Ты преступник и бандит. С какой стати ты мне должен нравится?

   Холодные глаза Чакки опасно прищурились. В какой-то момент Мигель даже подумал, что сейчас белобрысый его ударит. Но внезапно во взгляде хулигана промелькнули веселые искорки, и он расхохотался. Даже несмотря на то, что смех его напоминал звук каменной крошки, осыпающейся по тонкому металлическому листу, звучал он вполне искренне и заразительно. Когда Чакки в приступе безудержного смеха запрокинул голову, Мигель увидел широкую белую полосу жуткого шрама, пересекающего его горло на уровне кадыка.

   – Давно так не смеялся, – наконец выдавил беловолосый. – Забавно, когда тебя называет преступником твой сосед по камере.

   – Я не такой, как ты. Меня бросили сюда по ошибке, – угрюмо отозвался Мигель. – На самом деле я ни в чем не виноват!

   – Как мне это знакомо! Многие из тех, кто оказался за решеткой, в один голос твердят, будто ни в чем не виноваты. В своем положении они готовы винить всех, кого угодно, кроме себя. Ведь человек настолько туп, эгоистичен и лицемерен, что готов до последнего верить в собственную непогрешимость, считая, что преступником может оказаться кто угодно, кроме него самого. Вера в собственную исключительность – вполне заурядное свойство человеческой психики. Пусть и не всегда оправданное.

   – Я тебя не понимаю, – покачал головой Мигель.

   – Попробую объяснить. Чтобы совершить проступок, вовсе не обязательно кого-то убить или ограбить. Разве алчность, толкающая вора на ограбление, или ярость, заставляющая убийцу схватиться за нож – единственные качества, достойные наказания? Помимо этого, существует немало отвратительных человеческих пороков: глупость, жадность, наивность, гордыня, зависть... И, чтобы попасть за решетку, вовсе не обязательно кого-то убивать, вполне достаточно пасть жертвой одного из них.

   – Не надо сравнивать жесткого убийцу и человека, угодившего в тюрьму по собственной глупости! Это разные вещи.

   – А я и не пытаюсь сравнивать тяжесть вины, – пожал плечами Чакки. – Просто напоминаю, что машина правосудия никогда не допускает ошибок. Абсолютно невиновного человека никто не вытащит из дома, чтобы бросить в тюрьму. А раз ты оказался здесь, значит, где-то сглупил, пожадничал или проявил неосмотрительность, и сейчас несешь за это ответственность. Поэтому не стоит задирать нос и считать себя лучше других.

   Мигель не нашел, что на это ответить. Доля истины в словах парня была. Что как не собственная глупость заставила его помочь Раулю? Ведь он прекрасно знал, что за ним гонится полиция. А наивность позволила ему, как ни в чем не бывало, разгуливать по городу, считая, что про него забыли. Что уж говорить: в том, что он оказался за решеткой, было некого винить, кроме него самого.

   – Как тебя зовут? – поинтересовался Чакки.

   – А тебе не все равно?

   – Разумеется, все равно. Я вижу тебя первый и последний раз в своей жизни, поэтому мне глубоко безразлично твое имя. Просто должен же я как-то к тебе обращаться. Но, если хочешь, я могу придумать тебе подходящее прозвище.

   – Меня зовут Мигель Бельмонте.

   – Ты местный, Мигель?

   – Нет. Я приехал из Солэдо.

   – Симпатичный городок, но уж больно вонючий.

   – А ты что, бывал в Солэдо? – удивился Мигель.

   – Ты не поверишь, если я расскажу, где мне доводилось бывать за время своих странствий. Я не планировал надолго задерживаться в Риволе. Этот город слишком большой, шумный и многолюдный. Я люблю тихие места, где можно почувствовать уединение.

   – Но ведь ты был вместе с той бандой, – заметил Мигель.

   – И что с того? Я примкнул к этим парням на время, в надежде разжиться легкими деньгами, чтобы купить себе билет. У меня даже был намечен маршрут, куда двинуться дальше. Но, как видишь, жизнь внесла свои коррективы. Теперь верховный суд департамента решит, куда мне предстоит отправиться дальше. И я сильно сомневаюсь, что мне понравится это место. А тебя что привело в столицу? Погоня за красивой жизнью?

   – Скорее за мечтой, – тихо сказал Мигель.

   – Да, мечта-а-а, – протянул Чакки, широко зевая. – Иногда мы и представить не можем, куда она нас заведет – на плаху или на пьедестал. А сейчас извини, Мигель, но мне необходимо вздремнуть. Эта ночь отняла у меня все силы.

   Следующий час они провели в тишине. Чакки тихо посапывал, лежа на грязном матрасе. Мигель сидел, прислонившись спиной к холодной каменной стене, и, глядя в пустоту, размышлял о том, что его ожидает.

   По мере того, как за окном светало, камеру наполняли рассеянные солнечные лучи, в которых кружился хоровод пылинок. Вместе со светом в помещение проникла и духота, вынуждавшая Мигеля время от времени подходить к раковине, чтобы смыть с лица липкий пот.

   Время близилось к полудню, когда толстая, некрасивая женщина в полицейской форме принесла им обед. Поставив поднос с едой прямо на грязный пол камеры, она вышла, не удостоив арестантов даже взглядом. Их дневной рацион включал в себя пару контейнеров с саморазогревающимися обедами и два высоких, запечатанных фольгой стаканчика.

   Чакки при виде еды оживился и, вскочив с матраса, направился к подносу. Взяв один из контейнеров, он запустил механизм разогрева и показал Мигелю, как это делается. Спустя несколько минут, они уже ели пластиковыми ложками бурую горячую кашицу.

   Еда оказалась не такой уж противной на вкус и чем-то напоминала гуляш из говядины. В стаканчиках была сладковатая минеральная смесь с апельсиновым вкусом, прекрасно утолявшая жажду и придававшая сил. Обед, конечно, так себе, но это было гораздо лучше того, что ожидал Мигель. Он почему-то был убежден, что в тюрьме дают только грязную воду и черствый хлеб.

   Опустошив свой лоток и запив съеденное минеральным напитком, Бельмонте почувствовал, что в желудке образовалась приятная тяжесть. Сразу захотелось прилечь и немного вздремнуть. Однако едва он устроился на своем матрасе, как решетка камеры с грохотом отворилась, и угрюмый полицейский велел ему собираться на допрос.

***

   В комнате для допросов было так накурено, что Мигель закашлялся. Сизый табачный дым клубился в воздухе, словно ядовитый туман, заставляя глаза слезиться. За столом из обшарпанного пластика сидел толстый, похожий на откормленную свинью человек в полицейской форме с блестящим от пота лицом и дымящейся сигаретой в руке. Он лениво ковырялся в планшете, лежащем перед ним на столе, периодически стряхивая пепел в заполненную до краев пепельницу.

   – Ну, заходи, чего встал! – сиплым голосом буркнул он, покосившись на застывшего в дверях Мигеля.

   Бельмонте вошел, уселся на жесткий, неудобный стул и принялся терпеливо ждать, пока офицер закончит изучать его досье. Это заняло не менее десяти минут. Все это время Мигель нервничал, мучаясь от духоты в прокуренном помещении и без конца вытирая вспотевшие ладони о штаны.

   Наконец, офицер отодвинул в сторону планшет, затушил сигарету и уставился на Мигеля своими водянистыми глазами.

   – Мигель Бельмонте, – задумчиво протянул полицейский. Говорил он тяжело, словно у него были проблемы с дыханием. Впрочем, судя по количеству окурков в пепельнице, это было неудивительно. – Из Солэдо, значит, приехал?

   – Да, сеньор...

   – Можешь называть меня офицер Ботелья. Рассказывай, как давно работаешь в паре с этим ублюдком Моралесом. Какие на вас еще грехи есть, о которых мы пока что не знаем.

   Мигель собрался с мыслями, а затем, практически на одном дыхании, пересказал всю историю с самого начала. Как он прибыл на станцию Верандо, как увидел убегающего Рауля. Как тот спрятался под скамейкой, а затем, против его воли, запрыгнул в монорельс вместе с ним.

   – Хочешь сказать, будто повстречал Моралеса лишь этим утром? – нахмурился Ботелья, закуривая новую сигарету. – Почему же ты, в таком случае, пустил полицейских по ложному следу? Ты обязан был сказать, что преступник укрылся под скамейкой! Содействовать работе полиции – твой долг. А ты солгал им!

   Мигель решил немного покривить душой:

   – Я растерялся, сеньор Ботелья! Я никогда не имел дел с настоящими преступниками и понятия не имел, чего ожидать от этого парня. Он сказал, что убьет меня!

   – Ты сам дурак или меня за него держишь? Полицейские были в состоянии тебя защитить!

   – Может и так, просто... – Мигель замялся. – Один из офицеров вел себя довольно грубо. Он всячески давил на меня и даже угрожал. Если честно, его я испугался даже больше, чем этого Моралеса.

   – Офицер полиции угрожал тебе? – Толстяк поднял брови. – Ну, это же в корне меняет дело. Наверное, ты хочешь подать официальную жалобу?

   – Хочу! – немного подумав, решил Мигель. – Я считаю, что столь хамское поведение недопустимо для сотрудника полиции.

   – Это столица, парень! Привыкай к тому, что хамство и ложь отныне станут твоими неизменными спутниками. Однако твоя попытка запятнать честь офицера полиции для того, чтобы спасти собственную шкуру, выглядит мерзко.

   Раздавив сигарету в пепельнице, Ботелья наклонился к опешившему Мигелю и со злостью прошипел ему прямо в лицо:

   – Каждый день полицейские подвергают себя риску на улицах города, чтобы сделать жизнь неблагодарных обывателей спокойной и безопасной! И что они получают взамен? Вместо благодарности – плевок в лицо! Дня не прошло, чтобы какой-нибудь обыватель не настрочил кляузу в управление департамента, выказывая свое недовольство работой полиции! При этом, как только ему приставят нож к горлу в темном переулке, так он сразу мчится просить защиты у тех, которых совсем недавно поливал грязью. До чего же лицемерные людишки живут в Риволе!

   Достав из мятой пачки очередную сигарету, Ботелья закурил и тотчас зашелся кашлем. Его лицо из красного стало пунцовым. Пытаясь совладать с собой, он сделал несколько глубоких вдохов, вытер ладонью пот и заговорил, глядя куда-то в сторону:

   – Твой приятель Моралес неоднократно попадал в поле зрения полиции за различные правонарушения. Рано или поздно, он попадется. Но пока что у нас есть только ты! По законам Федерации, ответственность за преступление может быть переложена на сообщника обвиняемого, если будет доказано, что они действовали вместе. А, на мой взгляд, факт вашего преступного сговора налицо. Если ты в ближайшие сутки не сдашь нам своего подельника, то положенный ему срок автоматически присудят тебе.

   – Но я не имею никакого отношения к угону электромобиля!

   – В данный момент мы говорим не про угон. Хотя к этому тоже вернемся, не сомневайся. Сейчас речь идет о краже из сейфа сеньора Веласкеса.

   – О какой еще краже? – растерялся Мигель. – Рауль сказал, что просто взял на время электромобиль своего работодателя. Тот выгнал его, не заплатив, и он таким образом решил ему отомстить.

   – Знаешь, когда мне предстоит выбирать между показаниями взрослого, уважаемого в обществе человека и словами какого-то уличного оборванца, то я выберу первое. Сеньор Веласкес утверждает, что, придя в свой магазин раньше обычного, застал в кабинете вора, которым оказался его наемный рабочий Рауль Моралес. Поняв, что его застукали, проходимец сбежал через окно. Когда сеньор Веласкес бросился к своему сейфу, то обнаружил, что замок взломан, а из хранилища украдены многие ценные вещи, включая фамильную драгоценность.

   Ограбив сеньора Веласкеса, Рауль Моралес угнал припаркованный у магазина электромобиль, на котором пытался бежать из города. К счастью, подоспел наряд полиции, которому удалось прижать вора у станции Верандо. Моралес бросил машину и бежал на платформу, где, благодаря помощи другого оборванца, скрылся на монорельсе. Простая случайность? Не думаю.

   – Не может быть! – потрясенно прошептал Мигель. – Я не имею к этой краже никакого отношения, клянусь вам, сеньор Ботелья! Все это какое-то нелепое совпадение!

   – Я не верю клятвам. Только фактам! Ты прибыл в Риволь без пятнадцати шесть по местному времени. В семь часов был ограблен господин Веласкес. А уже без четверти восемь тебя видели удирающим в компании преступника. Слишком много совпадений, ты не находишь? Между прочим, общая стоимость похищенного оценивается в девять тысяч кредитов. Это немалая сумма, даже по столичным меркам. А в городке, вроде твоего Солэдо, на них можно безбедно прожить несколько лет.

   – Это вздор! – воскликнул Мигель. – Зачем мне кого-то грабить? Я приехал в Риволь, чтобы учиться. Свяжитесь с моей мамой или тетей, они вам все подтвердят! Проверьте мои документы о переводе, вы ведь можете! Я не виновен, сеньор!

   В течение какого-то времени офицер Ботелья пристально смотрел Мигелю в глаза, словно пытаясь понять, врет он или говорит правду. Затем медленно проговорил:

   – Может быть, я сошел с ума, но я тебе поверю. Ты и в самом деле мог ничего не знать об этой краже. Предположим, Моралес использовал тебя втемную, чтобы обеспечить себе прикрытие. Пойдешь по делу в качестве свидетеля. Согласен?

   – Да, сеньор!

   – Но взамен ты должен прямо сейчас рассказать мне, где скрывается этот проходимец. Может, он обмолвился, кому обычно сбывает краденое? Или ты знаешь место, где он может спокойно отсидеться? В общем, помоги нам, а я помогу тебе. Если удастся упрятать этого подонка за решетку, то уже завтра ты сможешь пойти домой. Как тебе такое предложение?

   – Но я ничего не знаю про этого человека! – с отчаянием воскликнул Мигель. – Клянусь вам, сеньор Ботелья! Я впервые увидел его лишь сегодня утром!

   С минуту офицер Ботелья задумчиво сверлил его взглядом, барабаня при этом пальцами по столу. Затем вздохнул:

   – Решил покрывать своего приятеля до конца, да? Подумай, стоит ли ради какого-то мерзавца губить собственную жизнь? У нас достаточно заключенных для отправки новой партии на рудники. Послезавтра пройдут слушания, на которых вам назначат срок исправительных работ. После этого будет поздно что-либо менять. Или ты думаешь, что на талиумных рудниках курорт?

   – Меня что, будут судить вместе с преступниками? – опешил Мигель. Сама мысль о том, что ему будут выносить приговор наравне с убийцами и насильниками, повергла его в ужас.

   – Разумеется. Или ты предлагаешь департаменту каждый раз устраивать заседание суда, чтобы вынести персональный приговор очередному проходимцу? Не слишком ли много чести для подобного сброда?

   Мигель молчал. Щеки предательски горели, словно его только что хорошенько отхлестали по лицу. Проглотив вставший в горле ком, он тихо сказал:

   – Пожалуйста, пересмотрите мое дело еще раз, сеньор Ботелья. Опросите свидетелей, изучите телеметрию с моего КИТа. Небольшое расследование поможет вам убедиться в том, что я говорю правду.

   – У меня нет времени, чтобы заниматься подобной ерундой! – Ботелья поморщился. – Ты слышал мое предложение, парень? Если сдашь нам своего приятеля Моралеса, то станешь свободным человеком. Продолжишь упираться – через неделю будешь гнить на рудниках.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю