Текст книги "Ролевик: Рыцарь. Книга 2. Выбор"

Автор книги: Олег Говда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Господину нет нужды тратить время, и что-либо объяснять мне. Достаточно приказать. Я исполню все в точности…

Вышемир глубоко вздохнул, промочил горло глотком вина и медленно, нажимая на каждое слово, произнес:

– Парень, я в последний раз попытаюсь тебе объяснить свои требования. Если ты и сейчас их не поймешь, значит, я ошибся и придется искать замену. Запомни: только мне решать, что говорить, и о чем – умалчивать. Слепое подчинение иногда имеет ряд преимуществ, но в большинстве случаев вредно, именно из-за 'слепоты'! Жизнь редко укладывается в придуманные нами рамки и, при выполнении более сложных заданий, тебе придется самому решать: что необходимо предпринять, для достижения цели. А как ты сможешь выбрать, если не будешь понимать смысла поступков?

– Извините, господин… – потупился Лучезар. – Я хотел как лучше…

– А вышло – как всегда, – закончил Вышемир. – Знай, если я, хоть на мгновение засомневаюсь в твоей преданности, ты – исчезнешь. Такое хранение секретов самое простое и надежное…

Вышемир немного помолчал, собираясь с мыслями.

– Первым несчастьем Ксандор предсказал собственную смерть, которая давеча и произошла. А следующими, в списке возможных жертв, провидец упоминал королеву и принцессу Божену…

Ищущий умышленно выдержал паузу, провоцируя Лучезара высказаться. Но новоиспеченный младший десятник уже не купился. Сохраняя на лице выражение совершенного безразличия, он взял со стола вторую порцию мяса и с аппетитом стал поедать его, запивая большими глотками. Разве что – слишком уж жадно, как для такого случая.

– Хорошо, – одобрил Вышемир. – Соответственно, Беляна всполошилась, и мне удалось убедить ее отправить девочку подальше от столицы. Спрятать в надежном месте. А чтоб не привлекать к этому внимание всего города и врага, было решено вывезти принцессу скрытно. В сопровождении двух-трех надежных людей. Подобрать охранников доверили мне. Этими доверенными людьми будешь ты, и еще два отступника. Те самые, что ты с товарищем приводил как-то ко мне. Я нанял их телохранителями. Но харцызам я доверяю меньше чем тебе, поэтому ты назначаешься старшим. И только тебе будет известно все. А теперь можешь спрашивать…

– Куда отвезти принцессу?

– Все, включая королеву, должны думать, что девочка отправляется в Зеленец, к моей матери.

– А на самом деле?

– Тут два варианта, – эти слова Вышемир проговорил медленно, будто додумывая мысль. – Либо в Оплот к Остромыслу… Я дам тебе письмо к Мастеру-хранителю. Но оно, ни при каких обстоятельствах, не должно попасть в чужие руки. Даже если тебя убьют, прежде чем умереть, ты должен письмо уничтожить, – Ищущий впервые за весь разговор по-настоящему сурово глянул на наемника, и тот непроизвольно скукожился под взглядом пары темных омутов, заменявших Вышемиру глаза. Из которых на мгновение исчезло все человеческое, и дыхнула холодом жуткая бездна.

– Вариант второй, – как ни в чем не бывало, продолжил хранитель. – Наследница вообще не должна никуда доехать. Вместе со всеми, сопровождающими ее лицами… – тут Вышемир сделал еще одну паузу, но Лучезар и на этот раз не полез в расставленную ловушку. Ищущий удовлетворенно хмыкнул и закончил. – Кроме одного, раненого, героя, который доставит королеве печальное известие. Теперь понятно, почему я так подробно объясняю детали? До оплота три дня пути, мало ли что может случиться? Судьба – известная затейница, иной раз такой фортель завернет, что никакому рифмоплету даже с похмелья не придумать. Уразумел?

– Да, господин, – голос наемника был совершенно спокоен, будто разговор шел о ценах на рынке или каких иных жизненных мелочах. – Но вам лично, какой из предложенных вариантов более по нраву?

– Не знаю, – не чинясь, попросту ответил Вышемир. – Второй, вроде более надежен, для дальнейших планов, но хладнокровно приказать тебе убить малышку, как прежде уродца Ксандора, не могу. Что-то не позволяет…

– Спасибо, за доверие, – приложил руку к сердцу наемник. – Я все понял и сделаю как должно. Можете не сомневаться. Позволю лишь уточнить: уцелеть может только один?

– Двое, из троих сопровождающих, выживших при разбойном нападении, выглядят слишком подозрительно. Их словам не будет веры. Сочтут трусами и допросят со всем пристрастием. А к одинокому, чудом уцелевшему, герою иное отношение. Я понимаю, что твой вопрос имеет далеко идущий скрытый смысл… Мол, сегодня Ищущий не пожалел одних слуг, а завтра, если понадобиться – подставит и меня. Я с тобой откровенен… В жизни случается, когда приходится жертвовать многими и многим, ради достижения цели, уподобляясь в этом попавшему в капкан зверю, который отгрызает собственную лапу. Но будем надеяться, что общими усилиями мы сможем обойти ловушки и победить врага без лишних потерь. Поверь, хороший помощник и верный слуга слишком ценен, чтоб я с легкостью им пожертвовать. Как если б голова вдруг решила отрубить собственные руки или ноги. Чего не скажешь о наемниках, выполняющих мои поручения из-за страха перед наказанием. Поскольку петля их заждалась и по законам Зелен-Лога, и по кошевым уложениям.

Вышемир убрал из голоса доверительные нотки и прибавил немного пафоса.

– Тем более, что если все удастся, как задумано, вскоре тебе совершенно некого будет опасаться, кроме собственной глупости. Но этот разговор преждевременный. Вернемся к нему, после того, как закончим с Боженой. Иди, отдохни немного, чтоб, как только прибудут Калита с Кривицей, ты был готов двинуться в путь.

– Если, господин позволит, я хотел бы предложить одну уловку, – вместо того чтоб вскочить на ноги и уйти, промолвил Лучезар.

– Да, – слегка удивился Ищущий. – Говори…

– Если действительно необходимо соблюдать скрытность, поскольку мы же знаем, что никакие, ни серые, ни зеленые призраки в палаты не проникали – то лучше всего отправляться в путь после обеда, когда из города выезжает большинство поселенцев, выбравшихся поторговать и теперь желающих, еще затемно, воротиться домой. И соответственно переодевшись. Крестьянский воз везущий женщину и девочку, ни у кого не вызовет подозрения…

– Женщину? – переспросил Вышемир. – Ах, ну да, княжну ж без няньки никуда из замка не отпустят. Совсем запамятовал. Молодец, Лучезар. Пойду, ознакомлю королеву с новыми деталями плана. И готов спорить на собственный кошель, что вернусь не с пустыми руками. Вернешься – получишь еще одно вознаграждение… на лечение, ха-ха-ха. А теперь – ступай, негоже невесту надолго одну оставлять. А то умыкнут. Понадобишься – позову.

Лучезар не стал ждать повторения приказа, – поднялся, угодливо поклонился и торопливо вышел…

А после полудня из ворот замка выехала обычная крестьянская телега, управляемая мужиком, одетым в простое дорожное платье, и с восседающей на ней дородной молодицей, ласково прижимающей к своим телесам, худенькую девочку.

Глава двенадцатая

Этот лес был самым странным из всех виденных мною прежде. Похоже, когда-то давно за ним ухаживали, как за фруктовым садом. И хоть, все это хозяйство кропотливого лесника, было давно заброшено и с годами основательно одичало, я постоянно подмечал очищенные от старых сучьев, деревья, или – истребленный под корень подлесок. Под ноги подворачивались остатки дорожек, просыпанных крупным желтым песком, галькой, щебнем и толченым кирпичом.

Замечал я и фрагменты не заплывших сточных канав…

Даже кустарник здесь рос не абы как, а ровной живой изгородью, при этом – иногда попадались кусты, формой напоминающие фигуры зверей или иную скульптуру.

Торус, натужно сопя, тащил за собой, не обращавшего внимания на все понукания и никуда не торопящегося ослика, от чего у меня появилась возможность глядеть по сторонам, чем я и не преминул заняться, с превеликим удовольствием. Тем более что, как объяснил в самом начале пути не слишком говорливый проводник, до наступления сумерек, в парке – так он назвал эти зеленые насаждения, опасаться было совершенно нечего. Или – некого? И все же – солнце уже опустилось достаточно низко, чтоб подумать о поисках убежища. В лесу, даже таком редком и ухоженном, темнеет гораздо быстрее, чем на открытом пространстве.

– Уже близко, – промолвил Торус, будто уловил мои мысли. – Скоро будет развилка, и считай – мы на месте. Не волнуйся, успеем…

– Да я, собственно, не из пугливых.

– Это оттого, Игорь, что ты со здешними 'зверушками' еще не встречался. Вот, погоди – скоро начнут появляться.

– В самом деле?

– Ты не подумай, – поправился проводник, – что я тебя обидеть хочу. Будь ты трусом или неумехой, как бы сюда попал? А все ж мертвяк, нечто иное, чем живой враг. Не каждый сдюжит. Тут не столько храбрость, как привычка нужна, ну и… вера, что ли?

– Вера во что? – полюбопытствовал я, обрадовавшись, что не промолвивший за весь путь и десятка слов, Торус наконец-то разговорился.

– Да как тебе объяснить… – свободной от повода рукой, землепроходец почесал затылок. – Наверное, в то, что Создатель не оставит нас в своем милости и разгонит Тьму, – а вместе с ней исчезнут и ее порождения. А тех, что останутся, мы сами добьем.

– А если все наоборот? – мне захотелось поспорить скорее от скуки, чем от ощущения правоты. Несмотря на том, что драка так рождается гораздо чаще, чем истина. – Может, безоглядно веруя в Свет, вы тем самым и Тьму наделяете силой, какой у нее отродясь не водилось, а собственные возможности, дожидаясь помощи свыше, существенно преуменьшаете? И если б воспринимали эти бродячие трупы, как обычного врага, то давно б уже покончили с ними раз и навсегда?

– Возможно в твоих словах, есть резон, – не стал спорить проводник. – Не зря же Создатель именно тебя сюда направил. Попробуй, может, чего и получиться. А мы поглядим, поучимся и подмогнем, чем сдюжим… Кстати, чувствуешь, в воздухе тленом потянуло? Значит, скоро появятся твари. И, это… ты пока не приноровишься, держись ровнехонько посередке тропинки. А то достанут, не ровен час… О! – ткнул рукой, указывая на что-то впереди себя. – Вон! Видишь? Дымка сгущается?

Я не успел ответить, поскольку такое же марево возникло гораздо ближе. И не одно. Будто путевые ограничители, вдоль всей аллеи, на расстоянии примерно десяти шагов друг от друга, заклубились одинаковые веретенообразные сгустки тумана. А в них, напоминая появления джинов из фильмов-сказок, стали проступать расплывчатые, но с каждой минутой обретающие плотность, очертания скорее человеческих, чем звериных фигур.

– Началось, – сплюнул под ноги Торус. – Спаси и сохрани, Создатель! Ничего… Успеем… До убежища рукой подать. Видишь вон ту ель? – указал на четко виднеющееся впереди исполинское дерево. – За ней будет расколотая осина и поворот направо. Потом – еще метров сто и пещера. Ну, а там мы уже в безопасности. Н-но, скотина, шевели копытами! – рявкнул землепроходец на ослика. Тот, похоже, тоже знал: чего ждать от умертвий, потому что в этот раз без повторных понуканий прибавил ходу. – Я так подробно объясняю, чтоб ты, Игорь, сам дорогу найти смог. Ежели что… Оно, знаешь, по-разному бывает… И хоть для слепого упыря еще слишком рано, но если появится и атакует – беги не раздумывая. Они ослиное мясо всем прочим яствам, тьфу, предпочитают. Думаешь, зачем я эту упертую скотину за собой таскаю?.. Жаль длинноухого, но для человека его запах – последний шанс на спасение.

– А как их отличить, слепого от зрячего? – задал я резонный вопрос.

В туманных коконах окончательно сформировались коренастые личности с увесистыми дубинами или топорами в руках. Пока еще на их, изъеденных червями и тленом, лицах, хранилась одинаковая маска безразличия. Но, то один, то другой уже пытались открыть глаза и с шумом втягивали в себя носовыми дырами воздух. Типа, принюхивались… Спрашивается, что они хотели почуять, если сами смердели так, что аж в глазах щипало?

– Те твари, что сейчас вдоль дороги выстроились, обычные трупаки, – объяснил Торус. – Они для нас, можно считать, совершенно безопасны, только воняют сильно. Главное не приближаться на расстояние удара. Присмотрись внимательнее, видишь, они все безногие – и останутся такими пока хоть один солнечный лучик на небе светит. Зато, когда окончательно стемнеет, упаси Создатель, с такой компанией встретится. Очень уж неохотно они во второй раз погибают. И оружие их, все как есть, трупным ядом изгваздано. Достаточно царапины, чтоб человек болеть начал, а если много ран, то и помереть недолго. А упыри – те помельче будут. Как огромные псы. Но, зато и ловчее, заразы. И если от трупака можно убежать или отбиться, то встреча с упырями в одиночку – смерть верная. Втроем или вчетвером – став друг к другу спинами и обрызгав обильно вокруг землю водой свяченной – еще будет шанс до утра продержаться. Но если всерьез наваляться…

Тут один из окончательно прозревших зомби взмахнул топором, пытаясь дотянуться до проходивших мимо него людей, но длинны рукояти не хватило на добрый локоть. И ржавое, зазубренное лезвие только прогудело в воздухе, заставив ослика перейти на мелкую рысь.

Не удержавшись, я вынул из ножен меч и, выждав, когда трупак повторит попытку, резко рубанул по запястью, удерживающему оружие. Топор упал на землю вместе с кистью. Ничего особенного…

– Эй, герой, не задерживайся! – крикнул Торус. – Всех не изрубишь, а время уходит. Видишь, у многих уже колени появились, а у некоторых и ступни отрастают!

К тому времени мы миновали ель, и за сломанной осиной, в живой изгороди действительно открылась боковая тропа, в конце которой виднелся небольшой, освещенный двумя факелами, вход в грот.

– Добрались, слава Создателю! – облегченно вздохнул проводник, едва поспевая за осликом, который едва на третий аллюр не перешел, учуяв пристанище. – Сюда этим тварям хода нет!

– Волшба или другое что? – полюбопытствовал я.

– Это очень древнее убежище. Путники столько раз тропу к нему свяченой водой кропили, а выжившие люди – поутру возносили Создателю благодарственную, что любое умертвие, ступив на эту землю, на пепел сгорает. Они, особенно трупаки, все равно прут, но дойти не могут. Не поверишь, Игорь, иной раз за ночь их столько тут погибает, что смотрителю убежища даже дверь пришлось полотном внутрь перевесить. Утром, из-за наваленной груды пепла, створки не открывались. А тварей, меньше не становиться. И так будет пока, кто-то чернокнижника из Храма Создателя не прогонит и Зерно Тьмы с алтаря не сбросит…

Проводник покосился на меня, мол – теперь понимаешь, зачем ты здесь, – Игорь Ракитин, рекомый Разрушителем? Потом толкнул плечом совершенно неприметную, в стремительно надвигающихся сумерках, да к тому же спрятанную в каменной нише дверь, открывавшую вход в пещеру.

– Заходи. Тут нам и ужин, тут нам и ночлег. Ну, а завтра, с рассветом, дальше двинемся.

Закрыв, плотно прилегающую к косяку, изрядно обгоревшую снаружи и исцарапанную когтями дверь на обычную щеколду, я обратил внимание на, начертанный мелом, косой крест. Привычный символ христианства, тут был немного видоизменен и вписан в двойной круг, но, судя по всему, нанесен на внутреннюю сторону тяжелой дубовой створки с той же целью, что и верующими моего мира: удержать нежить на улице. Видимо, одной только прочности дерева было слишком мало.

Само убежище представляло собой искусно приспособленную под человеческое жилье, не слишком просторную пещеру, но вполне достаточную, чтоб худо-бедно приютить содержимое тройки деревенских изб вместе с хозяевами. Тут был и загон для скота с несколькими животными и парой дюжин пернатой живности, а также небольшой сеновал и кладовую. Соответственно, дух внутри убежища стоял едко-пряный, пощипывающий глаза, несмотря на явственно ощутимый сквознячок и что-то еще. Будоражащее сознание, хотя еще не опознанное.

Но люди, обитавшие здесь, похоже, настолько притерпелись к стойкому смраду, что совершенно не обращали на него внимания. Кстати, как и на вошедших в убежище путников… На нас, то есть.

Вот только, если первое обстоятельство, еще можно было истолковать многолетней крестьянской привычкой, то полное равнодушие к незнакомцам, в том числе и со стороны детей, настораживало. И чувство это становилось все острее, по мере того, как я всматривался в лица обитателей пещеры.

Света от десятка почти не чадящих факелов хватало, чтоб разогнать тьму, но я никак не мог себе представить, что кто-то живет вот так всю жизнь.

Очевидно, проводник угадал мои мысли, и объяснил, не дожидаясь вопроса:

– Днем здесь гораздо светлей, да и воздух чище. Наверху свода находиться несколько отверстий, которые на ночь закрывают такими же, как дверь, крепкими и освященными знаком Создателя ставнями. И хоть не было еще случая, чтобы умертвия взбирались наверх, но – береженного и Создатель бережет. Лучше немного потерпеть вонь, зато проснуться целым и невредимым. Верно?

– Безусловно… – согласился я, вспоминая кое-что, не слишком приятное, из земной жизни. В стреляющих горах… – Опыт лучший советник. И если люди, живущие здесь, поступают именно так, а не иначе, значит – их выбор себя оправдал.

'Битье определяет сознание и способ маскировки…' – подсуетился внутренний голос, но я не отреагировал. Не до пикировки сейчас.

– Да это и не важно, Торус. Пусть себе ночуют, как привыкли. Странно – другое. Их глаза, их взгляды…

– А что с ними не так? – недоуменно переспросил землепроходец, вглядываясь в лицо ближайшего человека.

– Они тусклые…

– Да, ну, глупости… – фыркнул Торус. – Тебе показалось. Это из-за факелов. Надо же такое придумать, – он покрутил головой и еще раз насмешливо фыркнул. – Тусклые…

– Я не выдумываю, присмотрись… Они совершенно безжизненные… – продолжил я, ощущая, как сострадание и ненависть наполняют сердце. – Как у того, кто потерял всяческую надежду на спасение. Эти люди не живут, а выживают. К тому же – они напуганы и смертельно устали. Я знаю, о чем говорю. И самое страшное, что это продолжается из года в год, из поколения в поколение… – я с трудом сглотнул. – Это даже не пытка, Торус, это самое изощренное издевательство над человеком, о котором мне приходилось слышать… И тот, кто сотворил подобную мерзость, не заслуживает никакого снисхождения, кем бы он ни был. Я найду его и уничтожу, клянусь!

* * *

Вообще-то не в моей натуре разбрасываться пустыми обещаниями, но сейчас в груди клокотала настоящая ярость. Нет, я и сам далеко не ангел, но всегда считал непреложной одну простую истину, что смертельного и непримиримого врага можно и должно убить, а вот издеваться над безоружным – подло и недостойно. Тем более, над мирным населением, чаще всего, совершенно не по своей воле очутившимся в зоне боевых действий. Так что, помимо задания Арагорна и прочих пророчеств, к Темну у меня теперь появился личный счет.

Торус указал мне свободное место, а сам повел Баруха в загородку для скота. Судя по тому, что этот угол пещеры, сравнительно уютный, никто не занял, – здесь было постоянное место обитания самого Торуса, либо территория гильдии землепроходцев.

Я присел на дощатый лежак, с удовольствием протягивая гудящие ноги. Все же в этом мире до супинаторов еще не додумались. Наверно, исходя из предположения, что тот, кому по карману сафьяновые сапоги, найдет способ не топтать подошвами землю. Такая обувка, как и в моем мире туфли от кутюр, подразумевают наличие у их обладателя черного, или хотя бы – сивого… мерина.

'Черный бумер, черный бумер девкам очень нравится…'

Бумер, не бумер, но что-то не давало расслабиться. И это не тревога. Скорее – наоборот, нечто приятное, навевающее мягкую ностальгию. Сейчас бы закрыть глаза, включить какую-то лирику и неспешно, маленькими глоточками потягивать кофе. Можно без коньяка…

Кофе!

Чтоб мне провалиться на этом месте, если сквозь непередаваемый штын* (*жар., – вонь) пещеры не пробивался бодрящий аромат кофе.

Я встряхнул головой, но наваждение не исчезало. Более того – оно даже усилилось и локализовалось. Кофейным духом веяло от третьего от меня костра, где женщина большим черпаком разливала что-то по кружкам, сидящих рядом людей.

– Ты чего вскочил? – вернулся Торус. – Ложись, отдыхай.

– Что они пьют? – ткнул я пальцем в заинтересовавших меня людей.

Землепроходец даже не посмотрел в указанном направлении. А бросил в угол свой заплечный мешок, тяжело присел рядом и только после этого, сонно зевая, ответил.

– Робэ… Тут больше нечего не растет. А этот кустарник непривередлив. Дозревает даже внутри, если погода портится. Днем горшки на улицу выносят, а на ночь – обратно. Мертвяки, очень не любят его запаха и всегда вытаптывают. Вот и приходиться прятать. А ты почему спрашиваешь? Там, откуда ты пришел, разве нет робэ?

– В том-то и фишка, что есть. Причем, именно в том мире, откуда я пришел. Только зовется иначе. Кофе… Угостишь?

– Чем? – сделал усилие, чтобы проснуться Торус.

– Робой…

– Робэ… Так подойди к костру, нальют. Этого пойла никому не жаль. Черное и горькое, как сама жизнь. Только имей в виду: после кружки робэ, заснуть долго не сможешь.

– А они зачем?..

– Это же бдящие… – пожал плечами Торус. – Ты же воин, неужели не понимаешь? Всем одновременно спать нельзя. Если случится беда, хотя бы часть общины должна соображать быстро. Давая время очнуться ото сна остальным. Да, если поймешь, что не спиться – посиди с ними. Не бойся, расспрашивать чужака у нас не принято, а поглядеть на новое лицо, приятно. Это им напомнит, что в мире все еще живут другие люди…

Последние напутствие землепроходец пробормотал уже засыпая, так что я едва разобрал их смысл. В общем-то и не волнуясь особенно. За глоток свежего кофе я готов был заплатить цену самого длинного и дотошного допроса, а не только ненавязчивого разговора.

Торус не ошибся. Только лишь я приблизился к костру, как орудующая половником женщина, наполнила еще одну кружку и протянула ее мне. Возможно, мы слишком громко разговаривали, а может, прочитала все на моем лице. Никогда не умел делать его непроницаемым, особенно для женского взгляда.

Я поблагодарил ее энергичным кивком и с наслаждением, глубоко вдохнул кофейный аромат. Показалось, что от этого даже тени на стенах заплясали гораздо энергичнее. А может, всего лишь голова закружилась. Во всяком случае я не отказался присесть на гостеприимно освобожденное мне место на толстом и кое-как отесанном бревне. Это только казалось, что люди сидят на земле…

Вдохнув второй раз, я сделал маленький, осторожный глоток.

Да, это был настоящий кофе. Хотя, после столь длительного 'воздержания' я наверняка с не меньшим наслаждением выпил бы и печально известный 'Ячменный колос'. Коим, в советские времена, лечили от запора свиней и вместо благородного напитка поили простой рабоче-крестьянский народ. Повсеместно рассказывая, что смесь горелого ячменя и цикория гораздо полезнее для организма, чем придуманная буржуями отрава.

После третьего глотка робу усталость отступила, а мысли выстроились в ровную колонну по одному. В том смысле, что я наблюдал только первую и единственную, а прочие прятались за ее затылком. Сонливость, как и предупреждал Торус, тоже куда-то заторопилась и, судя по энергичности сборов, надолго. Значит, следовало чем-то заняться. Разговаривать не хотелось, да и местное население не проявляло соответствующего желания. Лежать и пялиться в потолок? Бесспорно, занятие во всех отношениях достойное и занимательное, при наличие соответствующего потолка. Увы, исчезающий во тьме, свод пещеры такому времяпровождению не способствовал. Гм, а все-таки, чем же мне заняться?

'О, воин, службою живущий, читай Устав на сон грядущий! И поутру, от сна восстав, читай усиленно Устав!'

Кстати. Идея не лишенная смысла. Проверенно миллионами – глаза слипаются почти мгновенно. Вот только Устав я с собой прихватить забыл, а листать его по памяти – это уже мазохизм. Стоп… Отпустил ручник. А 'Трактатъ' чем хуже? Там я тоже половины букв не догоняю. Если только Аленка его уже на общепонятный не перелопатила.

Когда я с фолиантом в руках вернулся к костру, сидящие вокруг него люди, встретили меня настороженными взглядами, а потом один за другим перешли на противоположную сторону. Отгородившись пламенем. Видимо, книга у них ассоциировалась с опасностью. Собственно, а чему тут удивляться, если не забывать, что виновен во всех их бедах и несчастьях чернокнижник. И если б меня сюда привел не землепроходец, то не известно, чем такое легкомыслие могло бы закончиться.

– Тут нет зла, – произнес я убедительно. – Вот, смотрите.

Подчиняясь интуиции, я сунул 'Трактатъ' в огонь. Подержал его в пламени несколько секунд, пока жар не стал нестерпимым и вынул обратно. Хвала Создателю, этого условного очищения оказалось достаточно. С лиц дежурных сошла настороженность и враждебность.

Вот и ладушки. Можно вернуться к своим планам.

Записка от Алены лежала прямо поверх шмуцтитульного листа.

'Привет. Посмотрела. Это самоучитель магии. Но написан так коряво, что разобраться в нем сможет только маг. Короче, полезность опуса сопоставима с самоучителем езды на велосипеде. То есть – нуль! Но, я знаю, кому эта книжица будет интересна. Если предложение интересует – положи 'Трактат' обратно под камень. Заранее ничего не обещаю, но как земляку выбью оплату стоящую. Пока'.

Вот как? Самоучитель… Да, чему-чему, а магии я уж точно не собирался учиться. Алхимией побаловаться, на досуге, это дело другое. И не в плане изобретения пороха… Пусть джин посидит еще в своей бутылке. А вот аспирин, особенно к старости, совсем бы не помешал. Ивы растут, мураши суетятся… Даже если самому недосуг будет, хранителей непременно озадачу.

А 'Трактатъ'? Фиг с ним. 'Солдату лишнего имущества не надо. Махнем не глядя, как на фронте говорят'. Вот прямо сейчас и избавлюсь от него, чтоб за собой не таскать. Пока не спиться и костер не потух…

* * *

У каждого костра свой характер. Я бы даже сказал: душа, но боюсь гневить Создателя. В человека он что-то личное вдыхал, а огонь создал только благим словом. И тем ни менее. У одного костра и отдохнешь, и согреешься, а другой – норовит тебя сбагрить. Ни на секунду не даст расслабиться. Так и пышет тревогой, призывая из темени ночи и подсознания все твои потаенные страхи.

Вот и сейчас. Положив книгу в 'почтовый ящик', я хотел было устроится у огня и еще раз взвесить имеющиеся у меня факты, как буквально физически ощутил спиной опасность. В Междумирье я выхожу во всеоружии, ученый, так что особенного страха не было. Шишак на голове, кольчуга – тоже. Щит за спиной, меч… А меч уже в руке. Да и я на ногах. Ну-ка, кто там добру молодцу отдыхать мешает?

А ведь и в самом деле, за пеленой тумана что-то происходит. Характерные, знаете ли звуки раздаются. Да и слова вполне понятные… Из тех, что знакомы любому русскому, но вряд ли имеют повседневное употребление во всем Веере миров. А по сему, в предложенных условиях, напрашивается только два вывода: 'Наши бьют', или 'Наших бьют'. И то, и другое одинаково познавательно.

Туман, видимо, в данном вопросе был со мной солидарен, потому как начал неспешно истончаться. И вот я уже стал не только лучше слышать, но и видеть… нечто.

Твою трижды краснознаменную Таманскую дивизию! Это еще что за шыдевры гримерного искусства?! Хорошо Торус ознакомил меня уже с некоторыми образцами, а то б и не поверил.

– Привет, дядя! У тебя ножки уже отросли? Потанцуем?

Ближайшее умертвие начало оборачиваться на мой голос.

Вот и ладушки. Не люблю бить в спину, не удобно. Другое дело, когда враг стоит вполоборота, да еще шею вытягивает. Х-хе! Голова, скаля внушительные клыки, покатилась под ноги. Их мы тоже подрубим… Видали в фильмах, какими живучими бывают зомби, а на одной ножке далеко не попрыгаешь.

Ручку с секирой тоже стоило бы укоротить, да не успеваю. Ходи так… Вон еще парочка таких же вонючек торопится. Левый чуть дальше, значит побежали встречать того, что справа. Ох, и тормоз же ты, дядя! С такой реакцией тебе не с людьми сражаться, а тренировочные манекены портить. Статичные… Голова с плеч, ногу по колено. Похоже, нарабатывается двойка. Ну, а зачем изыски, если система работает?

Разворот. Три шага вперед. Голова, колено. Разворот. Дуга в пять шагов, чтоб поставить следующую пару друг за другом. Голова, колено… Не успеваю… Колено… Не нравиться на одной ножке балансировать. Ну, извини. Вот теперь голова…

Э, да у них тут, похоже целое гнездо… Или это я на чужую дискотеку забрел? Тем более не позволю обижать музыкантов. Ишь, взяли себе за моду: чуть что не так – и барабан на голову! А ты его покупал?! Деревня!

Еще одна голова и еще… И еще… Зомбаки повалили плотнее, стало не до изысков. Если удвоят натиск, придется не прорываться на матерящийся на все заставки голос, а планомерно отступать на заранее подготовленные позиции. А как загибает незнакомец! Определенно товарищ знаком с анатомией не понаслышке. Настоящий мастер… Если отмашемся, надо будет взять у него пару уроков…

И тут все исчезло… В один момент. Будто кто рубильник дернул. И тишина… Только мертвые вдоль дороги с… топорами и мечами… лежат. В виде компактных кучек пепла. И это значит, что я стал либо жертвой галлюцинации, либо свидетелем массового сожжения в знак протеста. А что, может, и у них, для блага народа, хотят пенсионный возраст увеличить. Вдвое!

Ладно, пойдем поглядим на своих. Чего-то незнакомец тоже затих. Вроде вон оттуда перлы ораторского искусства доносились.

В общем-то в Междумирье все не как у людей. Я не сделал и двух десятков шагов, как прямо перед собой увидел орка и человека. Усталых, но живых и даже, вполне целых. Судя по интенсивности движений, когда они передавали друг другу некий сосуд.

– А что это вообще было? – поинтересовался я вполне нейтрально.

– Мне кажется, – прорыв Хаоса, – ответил парень в треуголке. Орк только голову соизволил в мою сторону повернуть. Видимо, ему все-таки досталось.

Я снял шлем и тряхнул головой, пытаясь понять: я это вижу, или к нам пожаловал очередной глюк. Правда, на это раз, с виду не опасный и сильно потрепанный. Лев, не лев. Размером с пуделя, причем грива местами выщипана до плеши, словно с женой повздорил.

– А это кто?

Орк попытался приподняться, чтобы понять, что я увидел, но в этот момент глюк толкнул его в бок, и орк снова рухнул на спину.

– Подвинься! – проскулило создание.

Орк повозился, сдвигаясь чуть в бок:

– Иди, питайся!

Ощипанный пудель, бормоча что-то непонятное, улегся в щит и свернулся клубком. А орк сел и стал осматриваться. Я тоже присоединился к нему в этом познавательном процессе. Ведь, до сих пор, все как-то недосуг был.

Вокруг высилось нечто вроде трибун Колизея, а мы втроем, что вполне естественно для гладиаторов, располагались на арене, заваленной трупами. Самая большая куча – неподалеку от нас. Несколько куч поменьше – там и сям. Но самым удивительным было не количество мертвецов, а то, что они, как и упокоенные мною умертвия постепенно исчезали, рассыпаясь в прах. А еще по арене бродили высоченные фигуры в бесформенных балахонах и педантично сметали в кучи то, что оставалось от тел. Им бы еще противогазы выдать, и готова стопроцентная картинка дегазации и дезактивации зараженной местности силами роты химзащиты. На нас уборщики не обращали никакого внимания. Наверно, живые проходили по другому ведомству и не включались в их зону ответственности.