Текст книги "Рассказы (СИ)"

Автор книги: Олег Голиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

огрести…

Более опытный напарник быстро развил тезис коллеги:

– Причём будут бить не из желания ограбить, а просто из спортивного интереса, как

раньше рабочая молодёжь метелила пижонов…

Этого аргумента было достаточно, чтобы в рядах двух обкурившихся трезвенников

посеять нешуточную панику. И оба друга, объятые ужасом, не сговариваясь, стартанули в

направлении единственно мыслимого убежища, которое теперь уже не казалось

стопроцентной засаленной трущобой. Наоборот, у обоих приятелей одновременно

появилось ощущение что их аскетическое жилище – это самое безопасное место в

сложившейся ситуации, которое может спасти...ну от чего спасти – тот, кто испытывал

холодный ужас лютой измены "под травой" может додумать сам.

–4-

…От бешеного галопа в гору, который пришёлся на пик усвоения организмом

постороннего вещества, расширяющего сознание, Сергей Ильич и Иван Никифорович

очнулись только сидя на шатающихся стульях возле двери своей мазанки. Этот

психоделический марафон стоил обоим трезвенникам серьёзных умственных и

физических усилий, включая подготовку и реализацию невероятно сложного проекта,

заключающегося в приобретении бутылки минеральной воды для ликвидации

мощнейшего сушняка. Долгожданный финиш был зафиксирован Сергеем Ильичём,

который, посмотрев на мобильный телефон, ядовито заметил:

– Что-то сегодня мы быстро отгуляли – час двадцать минут на всё про всё.

Данному факту было посвящено около пяти минут неприлично удушливого смеха, от

которого вздулись жилы на лбу и глаза грозили выскользнуть из орбит.

С большим трудом отсмеявшись, друзья вдруг осознали всю бедственность своего

положения. Спускаться снова вниз на набережную не было ни малейшей возможности -

чтобы не вызывать подозрения у праздношатающейся публики реально было нечего

надеть – это раз. Во-вторых, ещё один такой подъём в гору был просто недопустим, а если

возвращаться в полной темноте – обратный путь грозил многочисленными переломами и

ушибами. И, наконец, местные гопники…. Они явно жаждали трезвой одурманенной

крови. Оставаться, а тем более ночевать, в этом странном месте тоже было как-то совсем

не по себе – антураж с наступлением сумерек постепенно переставал веселить и всё

больше наводил на мрачные мысли.

–5-

...Рассказчику неизвестно, сколько за пустым столом прошло времени в задумчивом

молчании. Когда стало смеркаться, за забором кто-то начал что-то усердно копать. Сергей

Ильич первым разорвал паутину хаотично разбегающихся по множеству дорог

внутренних размышлений и акустических приходов.

– Зачем, интересно, у них решётки на окнах?

Виновник торжества поднял на собеседника красные налитые кровью глаза и как-то до

жути равнодушно ответил:

– А вот подопрут дверь ночью и сожгут нас нафиг. Видал – икон понавесили в этом

чёртовом склепе, подсвечников наставили, да и гальюн явно рассчитан на одноразовое

посещение. Типа, утром уже всё равно он никому не понадобиться.

Нарастающую липкую тишину настойчиво нарушала работа странного землекопа,

который методично что-то копал за забором.

– Могилу роет, что ли, – попытался улыбнуться побледневший Сергей Ильич, и,

поёжившись, вдруг лихорадочно зашептал:

– Слушай, без дураков, давай здесь на улице дождёмся рассвета, а поутру домой как

ломанёмся! Потому что я в эту жертвенную пещеру спать ни за какие деньги не пойду!

– Да я только «за», но мы замёрзнем здесь нахрен, – таким же испуганным шёпотом

отозвался Илья Никифорович, – А за рулём я в таком состоянии просто не доеду – видал,

еле-еле минералку смог в палатке купить, думал, попалят сейчас по-полной!

Над пустым праздничным столом быстро всходила луна, освещающая мёртвым светом

две скорчившиеся в прохладе осеннего вечера фигуры обезумевших от страха

отшельников, изредка перебрасывающиеся соображениями о том, как пережить

предстоящую ночь….

…Через пару часов, замёрзшие и обалдевшие от постоянно обнаруживающихся новых

фактов наличия некоей зловещей секты, ритуально убивающих туристов, оба товарища,

не раздеваясь, всё же скорчились внутри зловещего скита каждый на своём утлом

лежбище. Свечу зажигать поостереглись. В качестве единственного источника света был

задействован светодиодный фонарик, сила которого таяла на глазах. Зловещие тени

метались по стене, превращая и без того тревожное помещение в настоящую

преисподнюю, полную самых жутких кошмаров. Любая с трудом выдавленная фраза

носила троякий смысл, в который в обязательном порядке входила паническая

составляющая потустороннего трипа.

И когда послышались далёкие звуки традиционного субботнего салюта на гуляющей

вовсю набережной, Сергей Ильич со своего чернеющего погоста глухим голосом мрачно

подытожил:

– Слышь, Илья…. А у тебя сегодня днюха….

Ответа на эту реплику не последовало...

–6-

Как только солнце подрумянило вершины гор, полусонные адепты трезвости,наскоро

собравшись, забрали у смертельно пьяного сторожа со стоянки свою машину и без

оглядки умчались из безмятежно дремавшего после бурной субботы посёлка. Трезвый

день рождения удался на славу.

–

ФОРТУНА ВЗАЙМЫ

-1-

… услышав в тихо работающем телевизоре слова «Las Vegas и desert» Сергей повернул

голову, сделал звук погромче и, недовольно морщась от изжоги, стал читать с экрана

английский подстрочник. Вертлявая дикторша, гордо сверкая вставными зубами,

сообщала, что позавчера в пустыне Невада в десяти шагах от собственного автомобиля

был найден труп самого удачливого игрока года, который вёз в своём новеньком «порше»

около полутора миллионов долларов наличными, выигранными всего за один день в

различных казино Лас Вегаса. Вскрытие установила причину смерти – укус гремучей

змеи, которые в этом году проявляют в здешних окрестностях небывалую активность.

Почему в новеньком автомобиле вдруг сгорела вся электроника, и владельцу пришлось

выйти посреди пустыни, чтобы найти там собственную ужасную смерть, остаётся

загадкой.

Дослушав странную новость, Сергей выключил телевизор и достал из брюк, небрежно

брошенных возле кровати свой портмоне. В нём были билет на завтрашний вечерний рейс

до Москвы и последние сто долларов, чудом оставшиеся от трёх тысяч, которые были

всего два дня назад взяты в Лас-Вегас для блистательных побед. Но дьявольский город не

захотел делиться своими деньгами – после некоторого везения в самом начале на игровых

автоматах, дружелюбие всех игорных столов резко закончилось, и Серёга как-то

незаметно для себя полетел в глубокую финансовую пропасть глобального проигрыша.

Сказались на нерасчётливой игре и две лишние порции виски, которые он буквально влил

в свой истерзанный переживаниями организм во время последнего сражения с дилером на

Блек Джеке.

«Чёртов город…. Надо было лучше в Монте-Карло что ли поиграть», – с отвращением

подумал Сергей и без особой надежды на успех стал обыскивать карманы брюк и

пиджака. В правом кармане джинсовой куртки лежали рекламные календарики с

телефонами и манящими изображениями полуголых девиц, которые щедро раздавались

туристам на Бульваре Стрип разными сомнительными личностями. В первый день Сергей,

возбуждённый впечатлениями от сияющей огнями ночной феерии Лас-Вегаса, почти

автоматически набрал этих календариков с полсотни, как говорится для друзей и

знакомых. И сейчас, когда до отлёта оставалось чуть меньше суток, а со ста долларами

спускаться в игровой зал не имело никакого смысла, Серёга стал тупо рассматривать

полуголых красоток и читать рекламные тексты низкого пошиба, написанные на обороте

порно карточек.

Примерно минут через пять, когда уже пришла мысль немного подремать, вдруг среди

стандартных визиток попался сложенный вдвое листок бумаги, которая на ощупь

удивительно напоминала долларовые купюры. Сергей развернул листок, и перед его

глазами словно только что «проявившись» на бумаге возникла следующая информация на

русском языке:

«Банк «Фортуна» – мгновенные кредиты на одни сутки.

Уважаемые игроки!

Вам предоставляется уникальная возможность кредита Фортуны сроком на одни сутки на

следующих условиях:

Не злоупотреблять кредитом и не привлекать внимания своим постоянным везеньем

официальных властей Лас-Вегаса

После окончания срока действия кредита играть в любые азартные игры больше в жизни

не рекомендуется

Все выигранные с помощью кредита Фортуны деньги необходимо потратить в Лас-Вегасе

и нигде больше

Срок действия кредита – ровно 24 часа со дня подписания договора

Возврат кредита Фортуны предусматривается автономными малыми траншами в течение

года (небольшие ушибы, поломки машины, застой карьерного роста и пр.)

В случае нарушения пунктов 1-3 кредит может быть истребован незамедлительно в

полном объёме.

Для того, чтобы получить кредит Фортуны, Вам достаточно набрать на телефоне Вашего

гостиничного номера «7777777»

Желаем Удачи!»

Внизу странного документа была нарисована рожица смайлика, которая, как показалось

Сергею, слегка подмигнула ему и снова застыла в холодной улыбке.

«Чего только не придумают для развода лохов…» – мелькнула ленивая мысль, но,

повинуясь многолетней привычке доводить всё до конца, Сергей дотянулся до телефона,

решительно набрал семь семёрок, после чего мельком глянул на часы, скомкал бумажку и

неудачно бросил в корзину для мусора.

Затем он достал из кошелька последнюю сотню, быстро оделся и, бодро насвистывая

«Прощание славянки», направился к выходу.

-2-

Что произошло с Сергеем за последние двадцать часов непрерывной игры во всех

центровых казино на Бульваре, он помнил слабо. Перед глазами всплывали только

семёрки игровых автоматов, бегающий шарик, различные комбинации карт и деньги,

много денег, пачки денег, которые теперь уютно лежали в небольшом кейсе, любезно

предоставленным старшим менеджером казино MGM самому удачливому игроку дня,

выигравшему на разных столах около 300 000 долларов. Общая сумма денег, которые два

часа назад была наспех пересчитана в номере составила чуть меньше миллиона. И теперь

Сергей, сидя в зале ожидания аэропорта, со сладким ужасом незаметно прижимал ценный

чемоданчик к своей ноге. «Домой! Срочно домой…» – постоянно стучало в голове –

«Надо будет только задекларировать деньги на таможне, иначе обнесут наши родимые

волки новоиспечённого миллионера как липку…»

…После пересадки в Нью Йорке на рейс до Москвы от сердца немного отлегло, и

баловень фортуны, уютно устроившись у иллюминатора, расслабился и заказал

миленькой стюардессе двойной бурбон, после которого глаза сомкнулись сами собой и

Сергей опустился в тихий безмятежный сон.

Проснулся он от резкого толчка – огромный самолёт вдруг как-то сильно тряхнуло. Затем

последовал ещё один более сильный толчок и лайнер сразу стал крениться как-то набок.

Почему-то Сергей совершенно спокойно воспринял вид горящего под крылом двигателя и

с даже с каким-то садистским интересом посмотрел на купленный в «золотой лихорадке»

выигрыша «Роллекс» за 12 тысяч долларов. До окончания кредита Фортуны оставалось

ещё пятнадцать минут, но салон самолёта уже заполнился паническими воплями

пассажиров и густым чёрным дымом. Последней мыслью падающего в бездну тела была

знакомая до боли фраза «Кажется нас снова наебали…»

…Очнулся Сергей в прохладной воде в спасательном жилете от навязчивой боли в правой

ноге, которая настойчиво пульсировала, выбрасывая кровь, и явно требовала

немедленного внимания. Зажав небольшую рану на бедре рукой, он огляделся и

обнаружил, что находится в настоящем океане среди небольших обломков лайнера,

неиспользованных спасательных жилетов и каких-то раскрытых сумок и чемоданов,

плавающих на гладкой поверхности воды жалкими разноцветными лоскутами.

Ещё не осознав до конца ужаса создавшегося положения, Сергей автоматически

посмотрел на водонепроницаемый «Роллекс» и отрешенно усмехнулся про себя – кредит

Фортуны должен был продолжать своё магическое действие ещё три с половиной минуты.

Именно в этот момент, когда в пяти метрах от него появился знакомый по фильмам

ужасов и передачам «National Geographic» большой чёрный плавник, он понял, что

означал пункт в договоре о моментальном истребовании кредита Фортуны в полном

объёме. И, ужаснувшись жуткому способу предстоящей расплаты за взятую в долг удачу,

Сергей дико захохотал….

–

ОСТРЫЕ ОЩУЩЕНИЯ

-1-

… Юрл парил над чужим полуночным морем. Его еле видимая пульсирующая

субстанция бледно серого цвета совершенно сливалась с проходящими низко сизыми

облаками, и Юрл тихо наслаждался, целиком отдаваясь широкому полёту и предвкушая

своё последнее на этой планете исследование, которое по всем признакам должно было

обеспечить ему невероятно долгий перелёт среди галактик.

Это был второй день пребывания Юрла на Земле, и он с удовольствием вспоминал то,

что ему пришлось пережить, наполняя свои резервуары невесомой вытяжкой из

эмоциональной энергии земных обитателей …

Юрлу необычайно понравились яркие многоярусные вкусовые ощущения довольно

толстой, но совершенно счастливой от качества поглощаемой пищи престарелой самки,

которая, мучаясь непрекращающейся одышкой, употребляла совершенно невероятное

количество деликатесов в своём просторном одиноком жилище на побережье тёплого

моря этой небольшой кислородной планеты.

Затем жадные к новым ощущениям рецепторы Юрла прекрасно насытил какой-то

моложавый представитель мужской особи этого полуводного мира. Самец глубоко вдыхал

в себя пряный дым из длинной трубки, и эти довольно неприятные с точки зрения любого

юрла манипуляции, погружали сознание биоробота, а вместе с ним и плотные невидимые

присоски Юрла в бесконечную туманность, где толпилось множество неопознанных

объектов, каждый из которых привносил с собой неповторимую крепость настоящего

эмоционального топлива. Когда дым заканчивался, другой самец в длинной, причудливо

расшитой разноцветными картами Вселенной шкуре с почтением подавал молодому

землянину новую трубку прямо в кровать. Юрл так расслабился, присосавшись к

красочным видениям, возникавшим в окутанном дымом мозгу заправщика, что чуть не

прозевал момент перенасыщения дополнительных резервуаров…

Правда, немного подпортил впечатление этих качественных заправок один старый самец,

который, совсем уж было, собрался улететь вместе с Юрлом с огромного каменного

строения, возвышающегося над дюжиной таких же уродливых построек на краю

грязноватого залива. В этот момент привкус вытяжки из эмоциональных рецепторов

старика стал похож на что-то невыносимо давно забытое, но в последний момент, седой

биоробот вдруг передумал и, вернувшись к своему кожаному насесту, тяжело дыша,

уткнулся в какие-то бесконечные бумаги, так и не подарив Юрлу слегка позабытого вкуса

гармонии уничтожающей себя Вселенной.

Но, как бы там ни было, Юрл был доволен. Найти среди долгой ледяной бесконечности

столько ощущений в здешних агрессивно-примитивных биологических формах было не

просто удачей – это стоило тех десяти световых лет скитаний в грубом межзвёздном

пространстве, где пищей и топливом из чувствительных эмоциональных накопителей

настоящего юрла мог служить лишь нудный консервант былых воспоминаний, да ещё,

быть может, собственные давно постылые ощущения старого охотника за

удовольствиями.

Юрл ещё раз перебрал про себя количество собранного за два дня невидимого горючего,

и ловко увернулся от стаи несуразных мёртвых машин с чёрными крестами на крыльях,

которые, невыносимо жужжа, промчались куда-то в мокрую темень, царящую над

холодным ночным морем. В каждом из пролетевших неуклюжих аппаратах сидел

зазомбированный биоробот начисто лишённый каких-либо посторонних эмоциональных

волн, кроме одной – сконцентрированная атака на себе подобных. Это было скучно и

неинтересно для пресыщенного космического путешественника, а главное совершенно

бесполезно для его внушительного многофункционального резервуара.

Вторая трансгенетическая память Юрла, ещё до нырка в атмосферу этого голубоватого

космического тела, исправно просигнализировала ему о том, что в настоящий момент

здешние биоорганизмы для более полного насыщения своих эмоциональных полей и

раздражителей удовольствия, ведут между собой игру на уничтожение. Эти подвижные

существа из мягкой многоклеточной ткани пользуются при этом различными

конструкциями из неэмоционального материала, чтобы как можно скорее достигнуть

эффекта эмоционального равновесия, который в данной точке Вселенной попросту

невозможен. Юрл мог бы с сожалением посмотреть на подобную бессмысленность

титанических усилий чуждой расы, но для этого пришлось бы потратить некоторый запас

топлива, да и не эта задача сейчас приятно волновала его сознание.

За два дня вхождения в различный биоматериал для сбора эмоционального топлива Юрл

уяснил для себя одно – высшее качество квинтэссенции удовлетворения можно получить

только при повсеместно практикуемой здесь процедуре физического слияния двух

разумных организмов разной биогенетической формации. И сейчас он намеревался

закончить свою полезную и увлекательную экскурсию на Земле именно этим – войти в

разумного самца в момент спаривания, чтобы, заправившись под завязку пока ещё

неведомой для межгалактического путешественника мощной эйфорией, потом долго не

бояться одиночества мёртвого Космоса.

Это, конечно, был риск, но Юрл был любопытен…

-2-

… Промчавшись над сумрачным побережьем, Юрл резко пошёл вниз на донесшийся до

его чуткого сигнализатора привкус приближающегося сильного эмоционального всплеска.

Проскользнув в одно из убогих каменных жилищ с затемнёнными окнами, Юрл попал в

узкую, давящую на его мозг, привыкший к широкому пространству, камеру, где зрелый

самец-биоробот, громко сопя, трудился над распростёртой под ним самочкой с белокурой

кудрявой шёрсткой на слегка продолговатом черепе. Рядом лежала плотная чёрная шкура

с блестящими металлическими кругляшами и кожаными перетяжками с несколькими

отсеками разной величины, в одном из которых Юрл сразу уловил присутствие

небольшого предмета для уничтожения биороботов. Но это его нисколько не

заинтересовало, и он привычным движением сжался до нужного размера и, проскользнув

через ушную раковину в организм биоробота, мгновенно слился со всеми его рецепторами

и нервными окончаниями.

…Прошло несколько минут монотонных упражнений, и Юрл, с любопытством глядя

глазами самца на нежно попискивающее под ним забавное существо, потихоньку

насыщался общей приятной негой, растекающейся по всему телу носителя. Но не успел он

как следует проанализировать поступающую в его резервуар энергию, как вдруг стало

невыносимо ярко где-то в нижней части биоорганизма. И через мгновенье Юрл ощутил

вулканически мощный источника, ежесекундно рождающего килотонны

межгалактического топлива, и когда самец грубо застонал, выплёскивая мириады живых

организмов в кричащую самку, рецепторы Юрла не выдержали гигантского

перенапряжения эмоционального поля, и свет померк перед его глазами.

… Когда он пришёл в себя, то сразу осознал, что всё ещё находится внутри самца,

который в своей чёрной защитной экипировке быстро передвигался в сторону

предрассветного моря. Юрл проверил все свои присоски, и обнаружил, что несколько

нежнейших конструкций его организма были безвозвратно утрачены в момент потери

контроля над процессом дозаправки. Но это всё было не так страшно – в основном

резервуаре булькало топливо незнакомой, но без сомнения высшей категории

эмоционального порога, и Юрл почувствовал себя невыносимо счастливым от

предчувствия предстоящих дальних межгалактических путешествий, в которых можно

долго не беспокоится ни о пище, ни о горючем.

Пора было покидать биоорганизм, но Юрл, погружённый в анализ произошедшего с ним

впечатляющего события, даже не заметил, как перед его глазами на волнах закачался

большой продолговатый предмет из мёртвой материи с тремя знаками «С», «1» и «3» на

высокой башне, возвышающейся над удлинённым основным корпусом плавающего

агрегата.

Биозаправщик Юрла ловко взбежал по шаткому мостику на край плавающего железного

чудовища, и, наскоро перебросившись двумя фразами с биороботами в такой же чёрной

амуниции, скользнул внутрь, после чего Юрл с ужасом почувствовал, что через минуту

все отверстия, сообщающиеся с внешним миром, вдруг исчезли.

Юрл сразу вышел из благодушного оцепенения и приказал себе не паниковать.

Находится долго внутри чужого организма, да ещё и в замкнутом пространстве не

входило в его планы. Он отключил все присоски от внутренних сигнальных точек

биоробота и оставил только глаза и верхние манипуляторы в районе головного мозга.

Эмоциональный фон его невольного носителя был ровным с небольшими

положительными всплесками от воспоминаний прошедшей ночи. Чтобы определить

расстояние до внешнего мира, Юрл осторожно подключился к органам слуха.

Судя по всему плавающий механизм, а вместе с ним и Юрл, находились глубоко под

водой, которая покрывала большую часть этой планеты. Всё вокруг скрипело и

пошатывалось, и Юрл понял, что выход на поверхность может состояться не скоро.

Предположив, что, скорее всего это часть бессмысленной местной игры на уничтожение,

он решил на время отключится от своего заправщика и заняться анализом нового

горючего.

-3-

… Сколько прошло времени Юрл не заметил, потому что понятие времени без

перемещения в пространстве со скоростью света было для него несущественным. Но

вскоре стало что-то происходить с мозговыми сигнализаторами его биоробота. Юрл

привычно раскинул свою невидимую сеть присосок и, насторожившись от предчувствия

чего-то совсем необычного, снова полностью слился со своим носителем.

Быстро освоившись со всеми органами чувств чужого организма, Юрл понял, что он

видит с помощью какого-то приближающего прибора неровную, взбудораженную

перемещением воздушных масс поверхность воды, на которой в белёсой предрассветной

мгле нечётко вырисовывается силуэт ещё какого-то огромного плавучего тела,

освещённого тусклыми огнями.

В этот момент раздались громкие резкие звуки, произведённые голосовыми связками

носителя Юрла, и все, находящиеся поблизости биороботы заметались с невероятной

быстротой по тесному пространству железных внутренностей подводного механизма.

Заправщик снова припал к запотевшему стеклу прибора, и Юрл с ужасом и восхищением

почувствовал приближающийся приток невероятно мощной эмоциональной волны,

ударившей словно таран, по завибрировавшему от волнения телу его биоробота.

Спустя несколько мгновений, корпус железного монстра тяжело вздрогнул, и

бесчисленные тончайшие нити, ведущие к главному резервуару Юрла, внезапно

затрещали от огромного перенапряжения. Глазами своего заправщика Юрл увидел, как в

направлении далёкого громоздкого силуэта по рябой воде побежали две быстрые тёмные

тени. Поток энергии, бьющей из мозга биоробота, нарастающий словно лавина,

становился с каждой секундой настолько нестерпимым, что Юрл даже попытался

отключить свой основной привод. Но после второй попытки Юрл вдруг понял, что это

невозможно – от подобного резкого спада энергетическо-эмоционального напряжения

заправщик может погибнуть, а вместе с ним унесётся к своему новому рождению и

любопытный космический бродяга Юрл. Оставалось лишь одно – остекленеть до предела

и как можно чаще повторять про себя одинокую песню Чёрной дыры накануне Большого

Взрыва.

Но в самый неподходящий момент, силуэт большого плавучего сооружения внезапно

скрылся за сияющим облаком двух мощных взрывов, и накал мозговых импульсов

биологического носителя достиг максимума, напомнив теряющему сознание Юрлу

позабытый за долгое время скитаний в космосе взрыв Сверхновой.

От эмоциональной перегрузки биоробот-заправщик, глубоко вздохнув, задержал в себе

спёртый воздух и захрустел зубами. Бешенная волна ненависти, агрессии и упоительного

восторга без труда разорвала главную жизнеобеспечивающею магистраль Юрла, и он

понял, что этот неожиданный миг и есть уход в новую жизнь.

Последним ощущением бесстрашного межзвёздного скитальца была безудержная

радость от точного попадания торпеды в цель…

-4-

… Капитан Александр Маринеску оторвался от перископа и присел на свою дежурную

табуретку в командирской рубке. Он аккуратно вытер капельки пота со лба и ровным

голосом отдал команду на погружение.

Где-то в километре от уходящей на грунт подводной лодки «С-13» шла отчаянная

борьба за выживание многотысячной команды тонущего «Вильгельма Густлова» -

последней надежды Адольфа Гитлера на новую подводную войну.

Маринеску, прикрыв глаза, мысленно возвращался к сладко проведённой ночи…

–

МИНЗДРАВ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ…

… Пятый день Он пытался начать курить. Не то чтобы не тянуло – просто на прошлой

неделе тихо пропал ещё один из очередных смыслов существования. А именно – смысл

ежечасных вечерних выходов на балкон, где Он, пуская дым в далёкое осеннее небо,

стоял и думал бог весть о чём. К слову сказать, перед тем как выйти с очередной

сигаретой, план размышлений на предстоящем перекуре казался ему довольно

значительным и весомым. Но, стоило сделать первую затяжку, как весь ход мыслей

развеивался вместе с сизым дымком, и голова пустела до бесконечности, в которой то и

дело мелькали мелочные меркантильные желания, разбавленные лёгкими приступами

разочарования и хандры.

«Так больше не может продолжаться, – в который раз мысленно, а иногда и вслух твердил

Он себе, нервно разминая и снова откладывая в сторону изящный табачный цилиндрик

сигареты, – Не может – и всё тут…». Что-то должно было неминуемо измениться после

сорока лет. Эта цифра внезапно настигнула его и поставила перед фактом прожитого

отрезка этой жизни, в которой Он так и не смог найти себе оправдание. Вопрос даже не

стоял в самом оправдании каких-либо конкретных собственных действий или бездействий

– всё было гораздо значительнее и гораздо, и с его точки зрения, безнадёжнее. Смысл с

некоторого момента, который не поддавался точному временному определению, стал

пропадать во всём, что раньше успокаивало и приносило тихое удовлетворение. Смысл

покинул навсегда хрустальные капли дождя, дрожащие на тонких голых ветках ивы, что

росла под балконом в мерцании бледной ноябрьской луны – словно растворился в смене

времён года. Давно не найти было его и в отсутствии да и в наличии новых сексуальных

связей, в размере заработной платы, в однообразии рабочих будней, пропадал он и в

старых любимых книгах. И навсегда он исчез в тошнотворной скуке выходных,

растягивающихся, вопреки всем временным законам, на несколько лет – ну, если, конечно,

не выпить. А недавно смысл улетучился из ароматного табачного дыма.

И сегодня, начиная свой новый день и глядя в тарелку, в которой остывали поджаренные

утренние тосты, Он в очередной раз мысленно раскладывал безрадостный пасьянс

перспективы похода на работу. И, невыносимо страдая от чёткой схемы предстоящего, Он

морщился и думал про себя, что когда страдания станут совсем невыносимыми, придётся

пойти на балкон и покурить уже как следует. Хорошо покурить, с чувством выполненного

долга. За все дни добровольного воздержания от никотина покурить. За себя и за того

парня покурить, да что там – за всех, кто не курит, покурить. Чтоб в сердце ожила

длинная вязальная спица боли, и налилась приятной могильной тяжестью печень – вот

примерно как покурить…

Эти мелкие мазохистские рассуждения немного успокаивали, и, отодвинув от себя

тарелку с недоеденным завтраком, Он стал собираться в безрадостное путешествие по

раскисшим от назойливого дождя улицам маленького провинциального городка, о

котором в убогих рекламных проспектах можно было прочесть примерно следующее

–«Триста двадцать солнечных дней в году! Тёплое южное море и качественный недорогой

сервис!». Реклама врала – туристический сервис был никудышный, цены на услуги

равнялись турецким и греческим, а насчёт солнечных дней всё было верно, но слегка

смягчено – летом в их городишке температура воздуха частенько переваливала за сорок

два градуса. И тогда из киосков и магазинов мгновенно исчезало холодное пиво и вода,

приезжие дурели от невыносимой пустынной жары на переполненных пляжах, а

температура воды в «южном море» неуклонно приближалась к температуре тела.

Всё это пришло Ему в голову, когда Он проходил мимо витрины пустого туристического

агентства, в мутной глубине которой угадывался стандартный рекламный плакат,

призывающих туристов обязательно посетить этот город в любое время года.

«А хорошо было бы…, – думал Он, пробираясь к свободному месту между чужих ног и

мокрых зонтов в переполненной маршрутке, – хорошо было бы, если бы вдруг

перенестись в открытый космос подальше, но чтобы с комфортом, чтобы эдак без

неудобств всяких… Скажем в корабле сверхфантастичном. Пожить там месяцок-другой,

глядя на все эти астероиды, пыль межзвёздную. Не курить, опять же… Или курить – не

важно, впрочем. Главное, чтобы почувствовать значительность всего этого

пространства, так сказать, простор вкусить…Замысел ощутить…Движение

бесконечности…».

С этими мыслями Он, споткнувшись о металлический выступ в полу микроавтобуса,

плюхнулся на рваное кожаное сидение, из которого торчал кусок засаленного поролона, и,

глубоко вздохнув, зажмурился от развернувшейся перед внутренним взором грандиозной

картины.

– Слышь, – передай водиле, – примерно через минуту одновременно с грубым толчком в

правое плечо услышал Он гнусавый хриплый мужской голос, и, не отвлекаясь от своего

мысленного галактического полёта, автоматически передал вперёд мятую бумажную

купюру.

Но не успел Он чётко представить себе внутреннюю обстановку своего межзвёздного

корабля, как сзади послышалась тихая перебранка.

– А я тебе, бля, говорю, я десятку передавал! –

– Хули ты мне говоришь – давал бы десятку – сдачу бы вернули!

Весь космический трип в Его голове вмиг растворился, и, поморщившись, словно от

давней зубной боли, Он слегка повернул голову назад.

Бранились потрёпанный мужчина уголовной наружности и женщина средних лет с

опухшим похмельным лицом. Сдержанные злые маты сопровождали речь обоих

спорящих.

– А я те, млин, говорю – десятку! Вон мужик спереди подтвердит! – И с этими словами

мужчина снова больно ткнул пальцем его в спину, – Я ж червонец водиле передавал, в

натуре! Скажи-ка этой шмаре, дядя!

Ему пришлось обернуться. Глядя в маленькие злые глаза скандалиста, Он сразу пожалел

о пропущенных в детстве тренировках по боксу, и о катастрофической малочисленности

физических нагрузок во всей Его жалкой интеллектуальной трудовой жизни.

– Я не видел…, – еле выдавил Он из себя, – Оставьте меня в покое….

Мужик, казалось, этого и ждал.

– Ах, ты не видел, вонючка козлиная?! Сныкал червонец, падла? – и с этими словами

мужик крепко сгрёб Его за воротник и изо всей силы ударил головой о стекло, которое