Текст книги "Крымский Джокер"

Автор книги: Олег Голиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Лидия Петровна сразу с интересом посмотрела на покрасневшего от напряжения бойца:

– Так что, багаж его у вас всё-таки остался?

– Ну да. Это меня тоже как-то успокаивало. Может, в натуре, думаю, мужик забыл ксиву свою. А эта падла у кассы покрутилась минуты две, и потом бегом как ломанётся в зал вылета.

Мы с Хохлом за ним. А этот гондурас подваливает к светящейся таблице «Киев – Симферополь» с номером рейса, и, вот гнида! – спокойно так билет на посадку предъявляет – и валит в накопитель, как к себе домой!

– А вы как лохи машете ему ручкой, – съязвил дедушка Гриб.

– Так кто мог подумать, что этот урюк так быстро нас вычислил. И билет нагло купил у нас на глазах, гад… Ничего – доберусь я до него! – Шурик заиграл желваками и сжал до хруста кулаки. – Ну вот, как бы, и всё…

Он просительно посмотрел на Ломакина:

– Я пойду, Василий Иванович?

– Ты, Санька, по-моему вместе с волосами и мозги себе сбрил. Ладно – иди уж… – Гриб встал, подошёл к окну, открыл жалюзи и стал смотреть на падающие снежинки. «Снегу завтра навалит – поохотиться бы…» – тихо прошептал он.

Лидия Петровна сидела, задумавшись. Так, в полной тишине, прошло минут десять. Потом Афанасьева спросила:

– А что там у него в сумке было, Василий Иваныч?

Ломакин ответил, не оборачиваясь:

– Фигня всякая. Ничего интересного. Сувениры какие-то…Шмотки… Вискаря литр. Труба мобильная без карточки.

– Труба? – перебила его Лидия Петровна.

– Ну да. Да мы пробивали её – десятые руки – концы не найдёшь…Потом, диски какие-то с музыкой, хер догонишь… Короче – фуфло.

Ломакин, нагнувшись, закурил, и стал опять смотреть в окно. Во дворе под навесом сидели два охранника и играли в нарды. «Надо сказать, чтобы мотоцикл в гараж закатили, работнички.… А то подморозит – мало ли чего с ним может случиться. А у Андрюхи день рождения скоро…» – с удовольствием припомнил он, а вслух сказал:

– А что ты делать с этим Буратиной будешь, Лида? Как я понимаю, с собой он свои сольды не таскает?

Лидия Петровна снова не ответила. Она в задумчивости смотрела куда-то сквозь Гриба.

Казалось, Афанасьева ничего вокруг не замечает. Василий Иванович опустил жалюзи и пошёл к двери:

– Ладно, Лидок – ты пока пошуруй мозгами. Я скоро буду…

Он спустился вниз и пошёл к флигелю. Там он взял радиотелефон и, прикрыв рукой трубку, тихо сообщил:

– Она уже у меня. Да… Сидим, чаёк пьём по-стариковски… Особо не распространяется, но информация подтвердилась – клиент в Киеве. Да… Возможно, завтра после обеда возьмём. С ней ещё помощничек какой-то мутный приехал. Он сейчас где-то в городе ошивается. Ночевать у меня будет – внизу. Ты послушай его вечерком через свои слушалки – глядишь, позвонит кому… И завтра тоже… Да пока ничего…Но глазёнки у него както нехорошо пляшут… Ну всё, родной…До связи.

Дед Гриб положил трубку и вышел на улицу.

– Эй, Саныч, Хохол! Мотоцикл в гараж закатите и перебирайтесь в дом! Можете понадобиться, – он огляделся: – Не понял – а джип где?

– Так Мыкола на нём укатив! К своей дивчине. Казав, що ты в курсе, Иваныч…

Ломакин ничего на это не ответил, махнул рукой, мол, бог с ним, и зашёл в дом.

Афанасьева, тем временем, открыв новую упаковку конфет, размышляла: «Значит, мобилы у него не было. Это интересно… Надо будет человечка послать, проверить распечатку исходящих звонков из квартиры того, второго типа…»

У неё зазвонил мобильный. Звонил продрогший Борис и сказал, что его пора забирать.

Лидия Петровна было поднялась, но в это время в комнату вошёл Ломакин, и она попросила:

– Иваныч! Пошли кого-нибудь за Борей. Он на Артёма возле станции метро.

Дедушка Гриб кивнул и снова вышел.

Через полчаса привезли Фролова. Он положил на столик свой ноутбук и мышкой вызвал на монитор изображение увеличенной схемы окрестностей американского консульства.

Потом, присоединив к клавиатуре электронный маркер, жестом пригласил Лидию Петровну и Ломакина подойти поближе и сразу приступил к делу:

– Смотрите сюда… Местечко, в общем, неплохое. Улица узкая, практически с односторонним движением. Вот этот двор, примыкающий к консульству – глухой. Я лично проверил – оттуда не выбраться…. Так что пути всего два – направо, и налево. Поставим наших людей на какой-нибудь неприметной машине здесь… – он чиркнул маркером.

– Ну а если клиент вдруг вздумает по Пимоненко вниз спуститься…. – Борис показал на монитор, – тогда здесь. А вот со стороны улицы Артёма расположены авиакассы и банк, – Фролов показал на кружочки с буквами «А» и «Б» внутри. – Я проверил – там есть камеры наружного наблюдения. Поэтому вторая машина должна стоять немного дальше – вот здесь… – он поставил ещё один крестик. – И, конечно, постоянное визуальное наблюдение за пропускным пунктом консульства, чтобы подать сигнал, когда клиент выйдет.

Можно по очереди дежурить у ворот, косить под ожидающих. Их там даже сейчас хватает.

Борис поправил галстук:

– Связь между группами лучше осуществлять с помощью передатчиков. Чтобы по мобиле номер набрать – тоже время нужно. А с момента выхода клиента из консульства, счёт пойдёт на секунды.

Фролов посмотрел на Ломакина и Лидию Петровну и закончил:

– Исполнители на всякий случай должны учитывать, что клиент знает о возможности его похищения, и будет максимально стараться избежать этого. И, конечно же, никакой стрельбы!

Он бросил многозначительный взгляд в сторону Ломакина. Василий Иванович с интересом смотрел на монитор. Оторвавшись от экрана, он почесал переносицу и сказал:

– Добрэ…Знаешь, вот что – спустись-ка, сынку, вниз. И сделай-ка распечатку этого малюнка. Экземпляров пять. Ребята покажут тебе, где можно…

Потом он набрал на телефоне номер и весело заговорил:

– Здорово, Каретный! Богатым буду… – прижав трубку рукой, он пояснил Лидии Петровне: – Это начальник нашего, так сказать, гаража, – и продолжил:

– На завтра мне нужны две справные машины… Ага…Чистые… Можно иномарки, но чтобы старенькие были. И тонировка потемнее…. И обязательно с разрешением…. Поищи, поищи… Часам к девяти, нет к восьми утра… – потом засмеялся. – Усё – бувай!

Спрятав трубку, Гриб подмигнул Афанасьевой: – От так от, Лидушка!

Потом выглянул за дверь и кому-то крикнул:

– Эй, кто там? Скажите тому хлопцу, чтоб и фотографии мужика на этом… на хероксе размножил…Он знает какие.

Лидия Петровна поднялась и стала осматривать охотничьи ружья, висевшие на стенах.

Над камином висела огромная голова кабана. Похоже, не муляж. «Дед-то вроде, охотник заядлый… – припомнила она, – надо будет ему ружьишко какое-нибудь презентовать».

Чем ближе шло время к ночи, тем яснее ей становилось, что завтрашняя операция находится под угрозой. За долгие годы она прекрасно изучила свои предчувствия, и в разных сложных ситуациях всегда их учитывала. На ровном месте ничего не возникало. Значит была причина. Мысли её медленно, но верно подбирались к разгадке своей встревоженности.

«Что-то не так здесь… Может, действительно, Борис скурвился? Старый вор просто так на незнакомого человека бочку не покатит…»

Афанасьева посмотрела, как дедушка Гриб подкладывает новые полешки в жарко пылающий камин, и ей вдруг захотелось выпить.

К спиртному она была совершенно равнодушна. Никогда не пила до состояния полного опьянения, но и ярой противницей возлияний не была. Если точнее, просто не сталкивалась с этой проблемой. Но тем, кто с ней работал, даже представить подвыпившую Лидию Петровну с рюмкой в руке был очень сложно. Однако, бывало, оставшись одна в своём огромном доме, Афанасьева перед сном выпивала бокал муската или другого десертного вина. А сейчас ей почему-то захотелось чего-нибудь покрепче. Она села в кресло, и несмотря на то, что из камина по всей комнате плыл убаюкивающий тёплый воздух, укрылась толстым пледом:

– Дедушка Грибочек, поухаживай-ка за дамой – плесни коньячишки на палец. Только не в свои пипетки, а в нормальный фужер…

– Это можно… Вот это правильно! – оживился Иваныч, – а то всё чай да чай, ей богу! Ты же молодая девка ещё, Лида!

Он засмеявшись тихим задорным смехом, взял с камина большую серебряную чарку, наполнил её до краёв коньяком и поднёс своей угрюмой гостье. Афанасьева, приняв у него бокал, тоже улыбнулась и немного расслабилась.

Тут открылась дверь, и в комнату зашёл Борис с пачкой листков в руке.

– Похоже, всё сделал – вот схемы с инструкциями и фото Карытина в шести экземплярах.

… Осталось только людей подобрать и сориентировать.

Дед Гриб взял у Фролова из рук листок с которого на него смотрела озорная физиономия Витька. Ломакин одел очки, и стал внимательно изучать фотографию.

– Ишь, ты! Хорош парубок! – дед щёлкнул ногтём по бумаге и положил её на столик. Затем наполнив две рюмки ароматным коньяком, протянул одну Борису: – Ну что, выпьем, соколик?

У Бориса внутри всё похолодело. Из-за этой, давно забытой зловещей интонации и слова «соколик», перед глазами Фролова вместо приветливого дедушки Гриба появился ухмыляющийся Кореец. От ужасного видения заныли сломанные когда-то бандитским башмаком рёбра.

Ломакин внимательно смотрел на замершего с рюмкой в руке Бориса.

– Что застыл, хлопче? Призрака увидел? – и он обратился к Афанасьевой, которая со своего кресла тоже пристально следила за происходящим: – Нервный он какой-то у тебя, Леди…

– Ты чегой-то, правда, Боренька, какой-то испуганный? – участливо спросила Лидия Петровна. – Не занемог ли?

– Всё в порядке, – Борис опрокинул рюмку и улыбнулся, – замёрз вот немного…

Лидия Петровна с минуту смотрела на помощника своими маленькими пронзительными глазами. Потом встала и подошла к столику, на котором хозяин щедро пластал розовую ветчину.

– Не наелся ещё, дедуля? – притворно удивилась она. – Надо же – вот поучись, Борис!

Всего час назад за столом полбыка этот тихий старичок умял! И снова свой мамон набивает!

Она потрепала жующего Ломакина по плечу, отошла к камину и закурила. Не оборачиваясь, Железная Лида стала говорить монотонным тоном учителя, диктующего диктант в классе.

– Я тут как-будто всё обдумала. План, предложенный Борисом, в целом неплох. Но хочу уточнить детали. Контроль за наблюдением за воротами мы поручим тебе, Боренька…Лидия Петровна на секунду обернулась, чтобы посмотреть на реакцию Фролова. – Да-да, милый – мой…А кому ж я доверю такой важный пост? Деда Гриба бы попросила – да он уже не видит ни хрена, кроме рюмки своей, старый хрыч!

Протянув руки к огню, она продолжила:

– И главное вот что. Я хочу посмотреть на этого фрайера своими глазами. И не со ста метров. А вблизи. Пощупать его хочу, понюхать, – ноздри её в самом деле раздулись, – пусть и он на меня глянет. Глядишь, прыти у него и поубавится. Как это сделать Боря? Охранник нам твой не подсобит?

Борис с полным ртом попытался что-то ответить, но Афанасьева его остановила:

– Да ты кушай – не торопись…

Фролов в задумчивости дожевал ветчину. Потом выпил ещё полрюмочки коньяка и сообщил:

– Охранник вряд ли что может сделать… Я уже звонил по этому поводу Глебу в Севастополь – это же его человек. Так вот – завтра не его смена. А у американцев с этим строго.

Он и так на большой риск пошёл, когда копию анкеты и фото для нас добывал… Но если вы так хотите увидеться с вашим, так сказать крестником, нет ничего проще. Если у него на два часа дня назначено собеседование, так возле ворот он ещё в очереди не меньше часа проведёт. Там система такая, мне наш человек докладывал.

Дедушка Гриб удивлённо посмотрел на Фролова и спросил:

– А зачем тогда весь это спектакль? Подошлём дивчину смазливую – пущай его выманит из этой очереди подальше от камер их бисовых… И там его цопнем!

Вместо Бориса ответила Лидия Петровна:

– Нельзя, Василий. Нам он с визой американской нужен. Ведь его скрутить – полдела. Потом ещё неизвестно, сколько с ним головняка будет… Может и Америку ещё придётся посетить, – она резким движением затушила в пепельнице папиросу. – Ну всё, Борис – ты можешь идти. Отдохни как следует. Вера Николаевна тебе покажет твою комнату.

И что-то припомнив, добавила:

– И вот ещё – позвони-ка на сон грядущий Георгию нашему… – при этих словах Фролов внутренне вздрогнул. – Пусть он срочно раздобудет распечатку переговоров с домашнего телефона этого второго…всё время забываю, как его?

– Кострова.

– Во-во… Кострова. За последние три дня. Только это срочно, Боренька… Ну всё – иди.

Борис кивнул и, захватив свой ноутбук, вышел.

Компаньоны остались одни. Дед Гриб стал набивать дорогую трубку ароматным табаком с вишнёвым запахом и скоро по комнате поплыли густые пахучие клубы дыма. Афанасьева, немного разомлевшая от выпитого, опять забралась в кресло под плед.

– Ты как хочешь, Леди – а мне он не нравится, – жёстко сказал Гриб, – дёрганный какой-то…Ты же говорила, что он всю тему до конца не ведает. А такое впечатление, что этот москалёнок больше нашего с тобой знает.

Ломакин пыхтел трубкой, пуская ароматные жирные кольца прямо в камин.

Лидия Петровна ничего не ответила. Она заметила, как странно среагировал Борис на просьбу позвонить Жорке Клыку. И это ей не понравилось.

Совсем не понравилось….

* * *

…Костяной шарик сегодня раздражал Клыка. Два раза подряд выпавший зеро сразу ополовинил его трёхчасовой выигрыш.

«Вот так, бля…Ходишь в школу ходишь…А потом – бац! – вторая смена…» – раздражённо думал Георгий, отходя от рулеточного стола.

Его любимым фильмом была комедия «Большая перемена». И образ рыжеватого Ляпишева, сбегавшего на танцы с уроков, до сих пор всегда приводил его в хорошее расположение духа.

Он взял в баре сто грамм водки и присел за столик с блэк джеком. В голове продолжала крутиться фраза: «Ходишь в школу ходишь…» На третьей сдаче Жорке подфартило – картинка и туз при удвоенной ставке в сто баксов…

«А потом – бац!.. – Кликунов сгрёб выигранные фишки и решил: – Хорош фарт за яйца дёргать – пойду в кабачке посижу…»

Новомодный ресторан в стиле модерн был здесь же, в казино, только этажом ниже.

Устроившись за дальним столиком и сделав заказ, Жора стал думать о предстоящем деле.

Начало было неплохое. До Киева он добрался без проблем. Только, кажется, немного простудился, куря в тамбуре с обнажённым торсом. Ну да это херня.

Первая удача была в том, что он здесь, после двух часов поиска, нашёл своего старого соратника по кавказским и другим весёлым приключениям, Ивана Капканенко по кличке «Капкан». Дружбаны они были в своё время – не разлей вода. И девок трахали, и духов резали всегда вдвоём, и всегда им было весело. А уж сколько мешков дури вместе выдули – так просто не сосчитать!

Сейчас Капкан работал у какого-то важного комерса.

– Консультантом, – с усмешкой пояснил двухметровый Иван.

И все. Что он там делал, сколько получал – не рассказывал. Да Георгий особо и не интересовался. Мало ли чем судьба заставит заниматься. Несказанно обрадовало Жорку то обстоятельства, что Иван, без долгих разговоров, выдал на неделю Кликунову свою старую машину. «Шестёрка» с киевскими номерами была в превосходном состоянии.

– Всё продать её хочу – да рука не подымается, – объяснил Капкан. – Как вспомню, как батя над ней дрожал.… Каждый винтик чуть ли не целовал. Как память и храню. Так что будь с ней поосторожнее, братишка!

И вручив довольному Жорке ключи, укатил на своей новенькой чёрной «субаре», оставив номер своего мобильного телефона. Но предупредил:

– Если что звони. Но только не поздно… По ночам я занят – даже брать трубу не буду. А как справишь свои дела – встретимся. Надо же нам посидеть, вспомнить наши похождения, а? Особенно в Стамбуле… Трипак-то турецкий залечил уже, а, кабан?

Капкан заржал. Жора тоже засмеялся и с благодарностью посмотрел на старого кореша:

– Спасибо, братан! Я тут сейчас одно дельце обстряпаю – и обязательно позвоню…

И сейчас, сидя в кабаке, Кликунов думал: «А может Ваньку стоило подключить к этой теме? С ним бы мы горы своротили! А то этот Борюсик, хоть и с головой фраер, но бздливый сверх меры. Всё дело может ухнуть… А если Железная Лида что пронюхает – тогда просто кранты – можно сразу завещание писать! Да и старый Гриб тоже не пальцем деланный. Закатает промеж глаз пару маслят – пукнуть не успеешь…»

За соседним столом сидела совсем молодая девушка с припухлыми губками и в короткой кожаной юбке. Она пила кофе и часто посматривала на часы.

«Ничего шлюшка, – с восхищением подумал Клык. – Может вдуть её шершавого? Ладно – попозжа. Сколько ж ей лет? На вид – не больше пятнадцати. А грудная клетка, как у Памелы Андерсон!»

Он выпил водки и бесцеремонно уставился на коленки своей соседки, туго обтянутые чёрными чулками.

… Утром, сразу после встречи с Капканом, Жора прикупил пару газет с объявлениями о сдаче жилья. Недолго думая, он обвёл три варианта, где цена однокомнатной квартиры была не больше трёхсот долларов в месяц, и отправился по этим адресам. Первая же квартира его устроила. Район, расположенный в конце улицы Горького, был немного знаком Кликунову. Где-то здесь, на рынке, полтора года назад, он встречался с людьми Гриба, чтобы взять у них маленький тяжёлый чемоданчик. Так же в предлагаемой квартире ему очень понравилась массивная железная входная дверь. Обстановочка внутри была, конечно, так себе. Спартанская. Но не экскурсии же сюда водить!

Через час, уже с ключами в кармане, он поставил ивановскую «шестёрку» на платной стоянке возле своего временного пристанища.

«Итого из двух косарей у меня осталось…почти полторы штуки. Неплохо…»

Сэкономив на покупке транспортного средства, повеселевший Клык вышел с автостоянки, дошёл до рынка, и поехал на маршрутном такси в сторону центра города. И совсем скоро, он уже бродил по широкому многолюдному Крещатику, иногда заглядывая в европейские бутики, полные очаровательных киевлянок, уверенно скупающих дорогостоящие наряды.

«Да… что ни говори – а всё реальное бабло в столице… А мы воруем в час по чайной ложке!» – с удивлением рассматривая ценники с тремя нулями на дорогих мужских костюмах, вспомнил Жорка песню Новикова. Изрядно промёрзнув среди величественных серых зданий, он свернул с главной улицы, и тут же увидел на фасаде большого трёхэтажного дома старой застройки вывеску «Казино. Ресторан».

«Не мешало бы пожрать, а заодно и шарик покатаю…» – и Клык уверенно направился к тяжёлым дубовым дверям с золотистыми ручками. Перед самым входом, он, что-то вспомнив, тихо выругался. Потом отошёл подальше от камер наружного наблюдения, аккуратно отстегнул от брючного ремня небольшой кожаный чехол с выкидной зубастой финкой и спрятал его в карман куртки.

«Вот так-то лучше…» – подумал он и спокойно направился в заведение. Сдав куртку в гардероб, Жора прошёл сквозь рамку металлоискателя и по мраморной лестнице с массивными дубовыми перилами поднялся наверх в игровой зал.

…Писюха за соседним столиком явно кого-то ждала. В который раз посмотрев на часы, она достала крошечный мобильный и стала набирать номер.

У Кликунова запищало в кармане. Глядя на малолетку, прижавшую к уху мобилку, он весело подумал: «Это она мне что ли звонит? Ух ты моя умница!» – Жора достал из пиджака телефон и нажал кнопку ответа:

– Здорово, Борис!

И быстро выйдя из ресторана, где громко играла музыка, в ярко освещённый холл казино, он пристроился за огромным зеркалом и продолжил разговор:

– Да…снял…Без проблем…На колёсах я уже…У тебя что?

Борис ровным голосом сообщил:

– Завтра с двух часов на улице Пимоненко нашего знакомого будут ждать. Две машины.

План готовлю я. Поэтому, как только проясню детали – отзвонюсь…

– Понял…что ещё?

Голос Бориса немного изменился:

– Скорее всего, Георгий, тебе завтра серьёзно поработать – народ у Гриба отчаянный.

Инструмент подходящий у тебя есть с собой?

– Не переживай, Боря. Я в таких турфирмах в своё время потрудился, стольких на отдых отправил, что мне давно уже бонусы полагаются.

Жора хрипло засмеялся, потом спросил:

– Когда ждать твоего звонка, Юрич?..

– Завтра рано утром. Всё. Привет…

Закончив разговор, Кликунов зашёл в туалет. Когда он мыл руки, то задержался взглядом на собственном отражении. В зеркале широкоплечий короткостриженный мужчина, лет сорока, с глубоким косым шрамом над правой бровью, хитровато улыбался сам себе. Смочив немного примятый «ёжик» водой, он сделал ковбойский жест, имитирующий стрельбу из пистолета, дунул в воображаемое дуло и вразвалочку направился в ресторан.

Ковыряя вилкой порцию тушеной крольчатины, Кликунов опять стал пялиться на красивые ноги скучающей соседки. Он уже совсем собрался пересесть к ней за столик, как в дверях нарисовался огромный кучерявый детина в длинном кожаном плаще со смуглым широким лицом и красивыми восточными глазами. Девчонка тут же резво вскочила из-за стола и, виляя попкой, красиво обтянутой миниатюрной кожаной юбкой, направилась к нему.

– Ум-м-м-м… – крепко целуя в губы вошедшего парня, повисла она на шее смущённо озирающегося по сторонам верзилу, – роднуля моя! Сколько же ждать можно?

И схватив, растерявшегося от такого горячего приёма мужика, поволокла его к своему столику.

«Бля, пацан у скороспелки суровый. Кажись, здесь мне не обломится… Ишь как лижутся!» – с досадой и завистью думал Жорка, незаметно поглядывая на соседний столик. От такого поворота событий он твёрдо решил, что как только закончит дело, обязательно оттянется с тёлками по-полной, и выпил ещё водки.

Меж тем, парочка продолжала обниматься. Девчонка проворно взобралась на колени своему кавалеру, обнажив при этом ажурный край чулка на резинках возле самой попки.

Ничуть не смущаясь, она продолжала что-то нашёптывать большому как медведь ухажёру на ухо. Он, неловко улыбаясь, мотнул головой:

– Не могу я сегодня, Маруся! Никак не могу… К Иванычу из Крыма какие-то гости понаехали – я и так еле на часик вырвался.

Девушка с редким именем капризно надулась и проворно соскочила с колен влюблено смотрящего на неё парня. Потом она шутливо хлопнула ладошкой его по губам и подозвала официанта.

Услышав о гостях из Крыма, Клык весь внутренне подобрался, и превратился в одно большое ухо. Симпатичная озорница, заказав подошедшему официанту какое-то немыслимое по количеству составляющих мороженное, продолжала теребить своего кавалера.

– Ну, Коленька.… Хоть на полчасика заедем ко мне! Мои старики в театр сегодня ухиляли. Полюбимся разика два – а потом можешь к своим гостям валить! Я же из-за твоих сладостей дурацких сегодня две контрольные пропустила!

– Не могу, Мариночка.… Никак не могу – дед и так сегодня как цепи сорвался. Я думал там братва какая серьёзная прилетает. А оказалось – старушка Шапокляк… И с ней сморчок какой-то. Весь от Версачи…

«Старуха с Юричем! Больше некому.…Вот так фарт! – лихорадочно соображал Георгий, прикидывая, что можно выжать из этой случайной встречи. – Надо знакомство завязать – кровь из носу! А там видно будет…»

Он немного подумал, потом поднялся, и, пошатываясь, развязано подошёл к влюблённой парочке.

– Р-разрешите вашу даму пригласить, уважаемый? – нагловато обратился к парню Жора заплетающимся языком, изображая крепко подвыпившего лошка.

Огромный Коля поднял на него тяжёлый взгляд:

– Сдёрни отсюда, ханыга! Пока цел…

Марина с интересом посмотрела на безумца, который, казалось, совершенно не обращает внимание на её грозного возлюбленного.

– Один танец… Да не жлобись, ты, слоняра! – и Клык протянул руку Марине: – Ты ведь не против, красивая?

Терпение очевидно не входило в список душевных качеств Николая, И он, привстав, както нехотя мазнул огромным кулачищем по жоркиной челюсти. Кликунов картинно взмахнув руками, рухнул на пол, опрокинув два стула. Девушка захохотала и захлопала в ладоши:

– Вот это класс! Ещё хочу! – она встала и протянула свою ладошку стонущему на полу Георгию. – Поднимайся мужичок.… Врежь моему увальню по роже за то, что не хочет со мной перепихнуться!

Кликунов привстал, отодвинул девушку, массируя рукой челюсть. Надо было заканчивать комедию и рубить братка по полной. Он встал в стойку, и комично подпрыгивая, стал выманивать противника из-за стола обидными словечками:

– Ну, давай, бычок безмозглый! Иди – покажи своей мокрощелке! Чему ты там ещё в пионерском лагере научился!

Колян не стал тратить время, и отшвырнув стол в сторону, ринулся на Георгия. Маринка в полном восторге закричала:

– Ой! Моё мороженное! Врежь ему, Коленька хорошенько – из-за него всё моё мороженное пропало!

Но во второй раз подставляться под Колины кувалды не входило в планы Клыка. Едва заметным движением, он ногой подсёк надвигающегося противника, и уже падающего, резко ударил согнутыми в костяшках пальцами точно в правую глазную впадину.

– Бля!! Сука! – застонал, рухнувший на пол, парень. И, лёжа головой в растёкшемся по полу мороженном, схватился за правый глаз обеими руками: – Не вижу ничего!.. бля!..

«И не увидишь ещё этим буркалом минут десять ни хера… – злорадно подумал Кликунов. – Это тебе ещё повезло, что это я тебя просто приласкал. Мог бы и глазное дно порушить – ходил бы с повязкой до конца дней своих!.. Как Кутузов…»

К ним уже спешила охрана. Устраивать побоище в центре Киева не входило в планы крымского братка, и Кликунов покорно поднял руки.

– Всё, братва, всё… Всё нормально…

Он попытался помочь встать ослеплённому на один глаз Николаю, и пояснил подбежавшему охраннику: – Друг подскользнулся… Что это за мороженное у вас тут на полу валяется?

Мужик в униформе презрительно скользнул взглядом по жоркиному лицу, давая понять, что всё это ему так с рук не сойдёт, и главные неприятности ещё впереди.

– Ладно – сами разберётесь… – буркнул он. – Только смотри, красавец – Цыгана здесь все знают. Как бы тебе сильно не пожалеть обо всём позже…

Секьюрити помог Георгию усадить Коляна на стул, и пару раз оглянувшись, вышел из зала.

Маринка хлопала глазами и ничего не понимала. Её непобедимый и крутой Коля, сильнее которого она никого вообще не могла себе представить, сидел, сгорбившись, и, постанывая, держался за глаз. Она испуганно схватила со стола салфетку и стала обтирать его голову. Напротив, расположившись по-хозяйски на стуле, на неё смотрел смеющимися глазами совершенно трезвый мужик и поглаживал челюсть. Не спуская с Маринки колючего насмешливого взгляда, он огляделся вокруг и жестом подозвал официанта. Через минуту всё было убрано, и на столике стояла точно такая же порция мороженного и бутылка французского шампанского.

К Цыгану понемногу возвращалось зрение. Он мотнул головой и сразу начал снова подниматься. Глядя одним глазом на охуевшего лоха, так сурово опустившего его при девушке, Колян медленно сунул руку за пазуху и тихо пробормотал:

– Молись, сука.… Сейчас я тебя убивать начну!

Клык вёл себя совершенно спокойно. Разлив пенистый напиток в три бокала, он дружески хлопнул по плечу, ещё не совсем пришедшего в себя, Колю:

– Ладно, братан… Остынь. Это я бок упорол. Подпил – и не сумел сдержаться, на твою красавицу глядя. Я пробашляю за косяк по полной. Не надо шума! – Жорка, как бы сдаваясь, опять приподнял обе руки вверх: – Да не три ты глаз! Просто моргай почаще…

Он достал бумажник, и отсчитав из него пять хрустящих купюр, положил их на стол:

– Пятихатки грина достаточно будет, а, Николай? Я же с понятиями, просекаю всё. С людьми реальными работаю… Провинился – хрусты на стол!

Коля удивлённо посмотрел здоровым глазом на бабки, потом на Георгия. Потом на Маринку. Она пожала плечами, мол, ваши дела, вы и разбирайтесь. И с аппетитом стала уплетать мороженное.

Тогда, немного подумав, Николай сгрёб купюры и протянул через стол свою огромную клешню:

– Годится, мужик. Вопрос снят – базара нет! Давай, что ли, знакомится – Коля Цыган.

Кликунов с блатным прищуром посмотрел на отходчивого братка. И сам ещё не зная почему, он твёрдо произнёс имя человека, фотография которого была спрятана у него во внутреннем кармане:

– Карытин Виктор. Бизнесмен.

И крепко пожал руку новому знакомцу.

* * *

… В маленькой уютной комнате на первом этаже, в большой постели со свежим душистым бельём, Борису не спалось. Завтрашний день неумолимо приближался с каждым щелчком тикающих на стене часов. И этого дня Борис боялся с каждой минутой всё больше и больше. Просьба старухи позвонить Кликунову в Крым, чтобы тот добывал распечатки каких-то переговоров, застала его врасплох, и Фролов совсем скис. Теперь, после этого приказа Железной Лиды, пути к отступлению у него не было. Он не сможет завтра внятно объяснить, почему он не позвонил в Крым. А когда она сама наберёт Клыка, кто ей ответит? Никто. Проницательную старуху это может насторожить. Начнёт напрягать всех, и тогда уже станет не до шуток. Н-да.…Придётся тянуть время…

Он уже сильно сожалел о своём решении кинуть Афанасьеву, а позже и Кликунова на огромные деньги, но прекрасно понимал, что назад пути нет. Жора Клык не из тех, кто включает заднего только из-за чьих-то необоснованных страхов. И Борис Юрьевич был уверен, что если он попытается отговорить Кликунова, то тот неминуемо поставит его на деньги за такие выходки. И тогда уж Борис встрянет не на те две жалкие тысячи, которые в качестве командировочных сам вручил напарнику. Клык будет его шантажировать с чистой совестью столько, сколько ему вздумается. И, соответственно, тянуть из него капусту.

Как не прокручивал в уме создавшеюся ситуацию, ворочающийся без сна Фролов, выходило только одно – с утра звонить Георгию, а там будь что будет. В том, что бывший спецназовец и уголовник Кликунов, с внушительным погонялом «Клык», действительно отобьёт Карытина у людей Гриба, Борис почему-то не сомневался. И он представлял себе, какая тогда поднимется волна в занесённом осенним снегом Киеве.

«Ну, допустим, схватят они все входы-выходы… А Жорик на дно вместе с этим карасём ушлым заляжет. Надо ему сказать, чтобы с утра затарил свою хату хаваниной, на всякий случай. Главное – чтоб Клыка никто не опознал. А кто его здесь может опознать? Только старуха… Надо напомнить этому урке, чтоб не светился почём зря. А Лиду убедить, что не стоит даже и приближаться к клиенту. Пусть, пока идёт операция, в этом тереме сидит тихо. И не высовывается…»

Борис совсем уж собрался сейчас позвонить Кликунову. Он тихо встал с кровати и пошёл к столу, где лежал ноутбук. Вытащив из потайной полочки телефон, он с минуту покрутил его в руках и, сам не зная почему, внезапно передумал. Привычка не вести никаких серьёзных телефонных разговоров в незнакомых помещениях подарила ему ещё несколько часов жизни.

А в это время наверху, дедушка Гриб давал последние наставления своим хлопцам.

Трое крепких парней с напряжёнными лицами внимали каждому слову хозяина.

– Значит от так.… Возьмёте тихо этого фраера – каждому по пять штук отломиться. Про другие расклады даже не хочу говорить. А где Цыган?