Текст книги "Крымский Джокер"

Автор книги: Олег Голиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Борис внутренне немного расслабился. «Хорошо, что не медички. От тех потом не избавишься, пока не упьются до синих соплей. А эти даже если динамо прокрутят – ничего страшного. Посплю спокойно. А студенточки пусть поедят нормально. Я ведь тоже вечный студент…». И он галантно предложил дамам прикурить от новой свечки, принесённой расшевелившимся официантом.

– И где же вы работаете, Боренька? – спросила Лика, красиво поднося ко рту вилку с грибочком.

– Наверное, в каком-то огромном и жутко засекреченном бизнесе, – предположила Ира, сделав страшные глаза, – и зарабатывает огромную, ну просто невероятно большую кучу деньжищ!

– И скорее всего тратит все эти деньжищи на бедных, голодных и совсем некрасивых девушек вроде нас!

Девчонки веселили сами себя, и это очень нравилось Борису. Они с аппетитом ели и не забывали выпивать мартини, обязательно чокаясь со своим кормильцем и благодетелем.

«Нет – определённо, прикольные девахи!» – подумал немного опьяневший Фролов, а вслух сказал замогильным голосом:

– Раз вы теперь знаете мою первую тайну – открою вам и вторую! Я вначале кормлю девушек, а потом их ем сам! Но больше всего я люблю, когда их мясо имеет привкус мартини. Поэтому, сделайте одолжение – не жалейте для меня столь пикантной приправы! Прошу, леди – на брудершафт!

И он поманил их пальцем. Они заговорщицки сблизились головами, выпили втроём и не сговариваясь, поцеловались. Правда, Лике достался поцелуй в губы. А Ира чмокнула Бориса в щёку. Но он тут же отдал ей ответный поцелуй. Так что все были довольны.

– Ах! – закатила глаза Лика – он, кажется, пытается нас соблазнить, коварный!

– Изнасиловать в своём подземелье и сожрать!

– А может он женат на волшебнице Медее? И она уже ищет его, летая над ночным городом в колеснице, запряженной драконами!

– Или на Медузе-Горгоне! И мы сегодня ночью станем новыми обнажёнными статуями, украшающими их семейный сад!

Под такую весёлую болтовню, девчонки продолжали уплетать многочисленные заказанные салаты. Мартини они уже прикончили. И видимо, были не прочь дёрнуть ещё. Борис тоже порядком опьянел. В его бутылке коньяка оставалось не больше ста грамм.

«Блин. Нарежусь, кажется. А завтра вставать рано. И после обеда в Киев лететь, хер бы его побрал!».

– А скажите мне, прекрасные феи… – сказал он немного заплетающимся языком, – не переместиться ли нам ещё куда-нибудь? А то меня порядком укачало на борту этого шотландского фрегата…

– О-о! Сир хочет потанцевать? – томно улыбнулась Лика. – Тогда давайте в «Галактику» ворвёмся!

Борис попытался сострить, но вышло немного грубовато:

– Нет. Просто сир напился в усир. И теперь желает просто проветриться. Но можно, м-м… и потанцевать.

Девушки чуть не упали со стула со смеху. Такой приличный молодой человек, а остроты – как у поручика Ржевского!

– Поехали тогда в «Метро»!

Борис резко тряхнул головой и запротестовал:

– Только не в «Метро»! Там не протолкнёшься! Давайте уж лучше в «Галактику»!

Он подозвал официанта и попросил его вызвать такси и принести счёт…

* * *

…Что-то громко хрустнуло в районе правого переднего колеса, и машину немного стало заносить вправо.

Толстый оторвался от книжки, которую пытался читать уже с полчаса под тусклым светом маленькой лампочки, горящей в потолке салона. Витька начал аккуратно сбавлять скорость, стараясь тормозить неглубоко и часто.

– Твою мать! Всё – кажись, приехали… Что-то у нас там отвалилось. Может колесо пробили?

Парни вылезли из машины. Улица встретила их холодным ветром. Костров, подстелив на землю тряпку, кряхтя, стал рассматривать низ машины, подсвечивая себе зажигалкой.

– Да нет – это, кажись, шаровая накрылась, – закончив осмотр, уныло пробормотал Володя. Он встал с колен и отряхнулся. – Хорошо ещё что здесь шаровые опоры не как на нашей классике. А то бы колесо сейчас на сторону выворотило бы. И пришлось бы здесь до утра торчать.

Витька был не так подкован в устройстве автомобилей. Он невесело поинтересовался:

– И хули теперь делать?

Костров ещё раз встал на одно колено, с силой дёргая за колесо, осмотрел переднюю подвеску.

– Самым тихим ходом ехать вон туда… – Толстый показал на далёкие светящиеся огоньки. – Это, судя по всему, Белая Церковь. Довольно большой город. Там можно поискать мастерскую. Хорошо ещё, что мы запасную шаровую купили…

– Да уж…Куда лучше… Скорее всего сегодня до Киева не доберёмся, – проворчал Витька и сплюнул. Друзья залезли в машину и медленно поехали у края дороги с включенными аварийными огнями. На каждой маленькой кочке под капотом машины слышался скрежет, который внушал серьёзные опасения. Но так просто убить витькин оптимизм было сложно. Карытин, прислушиваясь к громким поскрипываниям, размышлял вслух:

– А, может, оно и к лучшему – утром в Киеве проще затеряться. Снимем здесь хавиру какую-нибудь. Почистим пёрышки, помоемся. Бухнём слегонца, а, чувак? – и он озорно локтём толкнул Володю. – Главное – доковылять до этой Белой Церкви и не рассыпаться вдребезги пополам!

Толстый согласно кивнул и снова уткнулся в книжку. Витька оторвал свой взгляд от дороги и посмотрел на приятеля:

– Да брось читать всякую херню! Готовься лучше к разграблению этой, как ты назвал этот караван-сарай?

– Белая Церковь. Здесь, между прочим, шинный завод «Росаву» штампует. Можно резину в полцены купить.

Витька, забавляясь, сделал большие глаза и, растягивая гласные, изумлённо протянул:

– Да ты шо-о-о? В полцены? Ну, тогда – затаримся по-полной! Наживёмся с тобой, а, череп? Брось читать – кому говорю! Или вслух читай!

Толстый согласно кивнул головой:

– Вслух могу. Слушай, серость – набирайся мудрости!

Он перевернул назад страницу, и зачитал:

«…Каким я хотел бы видеть себя изнутри?

Меняющимся и непредсказуемым… Дождь и вьюга. Грязь в мокром овраге. Молния и засуха. И зелень травы в мокрых каплях… Солнце в обрамлении гаснущих звёзд и Ледниковый период, длиной в дыхание. Месть и жестокость, разбавленная слезливой чувственностью и предательством. Напор и смирение, вонзённое в похоть, и сладострастие мгновения…Обезьяний хохот и погребальный костёр воина… Чёрт знает какой кошмар с пьяной радугой на хребте! Неслыханное самобичевание с кинжалом за пазухой…Героем, уводящим в трясину дружественное войско…

Каким я хотел бы смотреться снаружи?

Как море в солнечную безветренную погоду.

Но мне доподлинно известно – я никогда не достигну этого.

И это нехорошо…»

Витька изумлённо посмотрел на Володю.

– Ну ни фига себе, ты грузанул! Это кто такой умный?

– Ща посмотрю, – Толстый глянул в оглавление. – Какой-то Фролов Б.Ю. Философское эссе «Путь из бездны» Круто заворачивает перец! Но как-то всё обреченно у него звучит…

Витька с сомнением помотал головой и перешёл на вторую скорость.

– Блин, еле тянет… Кстати, если серьёзно – насчёт твоей этой тачки… Ты её лучше в Киеве толкни. За ценой только не гонись. Главное – быстро. А домой на поезде возвращайся.

Толстый, закрыв книжку, кивнул:

– Я тоже об этом подумывал. Вон смотри, – он показал на знак, – поворот в город. И магазин продовольственный. Сейчас всё узнаем, а заодно и пожрать чего-нибудь на вечер прикупим. Сворачивай!

Машина медленно подъехала к большому гастроному, в витрине которого, несмотря на начало ноября, уже красовалась наряженная ёлка.

На улице было холодно и сыро. Где-то в тёмной высоте неба, завывая, дул сильный ветер.

Но гнусный мокрый снег, преследовавший всю дорогу путешественников, закончился и только хлюпающая под ногами грязь напоминала о недавнем снегопаде.

Стараясь не попасть в глубокие лужи, приятели вылезли из поднадоевшей за шесть часов дороги машины. Сделав пару нехитрых упражнений, чтобы привести в порядок затекшие конечности, они бодро зашли в магазин. Там, не сговариваясь, они подошли к вино-водочному отделу, и стали молча изучать его содержимое.

– По-моему, всё-таки водка… «Немировская на меду», – после недолгого молчания умудрено изрёк Карытин.

Толстый громко поцокал языком:

– Вы думаете, коллега? Но последние эксперименты, проведённые мной в одиночной лаборатории, красноречиво свидетельствуют в пользу продукта на берёзовых почках. Поверьте – никаких побочных продуктов! Полное сгорание!

– Вы уверенны, дражайший? – и Виктор повернулся к Толстому. – А утреннюю реакцию на тошниловос-блёвус проводили?

– Результат полностью отрицательный, смею вас уверить, – с серьёзным видом слегка поклонился в сторону друга Володя.

Молодая продавщица смотрела на двух взрослых хорошо одетых мужчин с нескрываемым удивлением:

– Брать будете что-нибудь? – не выдержала она.

– А как же, драгоценная вы наша! – басом протянул Виктор. – Бутылочку…Нет, пожалуй две бутылочки «СВ На берёзовых бруньках». Два литровых сока «Сандора голд» – Ты какой любишь?

Толстый пожал плечами:

– Да всё равно – только бы не сладкий…

Виктор пробежал глазами по ряду соков в ярких упаковках.

– Так вот – два яблочных сока. Ну и литр нефильтрованного пива, как вы думаете, коллега?

– Всенепременно, батенька…Архиобязательно именно пива!

Усталая продавщица, недовольно посмотрев на двух залётных шутников, стала упаковывать заказ.

Через пять минут, с двумя тяжёлыми пакетами, друзья продолжили плодотворную экскурсию по магазину. После недолгих совещаний были куплены две банки красной икры, пачка сливочного масла, батон нарезной. Вслед за этими нужными предметами в металлическую корзину отправились две банки оливок, палка салями, и две банки солёных грибов.

Карытин примерялся ещё и к чёрной икре. Но потом согласился, что это пижонство не для истинных кабальеро.

Узнав у охранника супермаркета, как проехать к гостинице, Карытин и Толстый бодро зашагали к своей охромевшей «гнилой вишне».

Немного поплутав на машине по городу, они нашли неплохую гостиницу «Украина», где сняли номер «люкс». «Фольксваген» оставили до утра на платной стоянке, которая располагалась прямо возле гостиницы. Там же, через дорогу, была и небольшая ремонтная мастерская.

– Всё равно в это время все мастера уже бухие, – успокаивал свою совесть Виктор, когда они поднимались в свой номер. – А завтра на свежую, так сказать, голову, – он звякнул пакетом с бутылками, – будем решать все вопросы. Сегодня какое число?

Толстый устало брёл за ним по ступенькам. Глубоко зевая, он ответил протяжным голосом:

– Девятое, по-моему…Да не скачи ты так!

Витька, перейдя на более быстрый шаг, продолжал рассуждать:

– Ну вот. А мне в консульстве надо быть одиннадцатого. До Киева километров двести.

Лось в курсе, ждёт нас. Кстати, – напомни мне завтра – надо купить мобильный. А сегодня я пока твоим воспользуюсь. Фу-ух! Кажись, пришли… Прошу, коллега!

И он распахнул перед Костровым двери номера «люкс».

Номерок был двухкомнатный, но далеко не люксовый. Правда, нынешние хозяева гостиницы вовсю постарались выветрить из помещения извечный дух советской гостиницы. Но совковый колорит то тут, то там всё же ненавязчиво проступал через евроремонт. Впечатление от номера было такое, как если бы на ткачиху-ударницу из Иванова напялить платье от Диора. Но, в целом, для провинции было неплохо.

Витька разулся, поставил пакеты на пол и осторожно заглянул в ванную:

– Смотри, Толстяк! Даже джакузи умудрились всунуть! Ну, кто первый купается?

Толстый, справляясь с одышкой, всем весом опустился в кресло:

– Давай ты. Я пока открою всё…Нарежу… – он посмотрел в сторону современного серванта. – Смотри-ка – здесь даже рюмки есть хрустальные! И бокалы! Пока ты будешь плескаться – я как раз пивка дёрну…

Виктор скрылся в ванной. Толстый же придвинул два кресла на колёсиках к небольшому, модерновой стеклянной конструкции, столику и стал выкладывать на него содержимое пакетов. Затем принялся за сервировку.

Он мазал икрой четвёртый бутерброд, когда зазвонил мобильный. Звонила Алена. Он выслушал её вопрос и устало ответил:

– Нет, заинька. У меня всё в порядке. Сломались немного – решили на ночь глядя уже не рисковать. Да… Да… Гололёд. Мы в гостинице. Сейчас помоемся – и спать. Да ладно тебе! Какие рестораны – я же за рулём! Ты как? Ну всё… Целую…

Когда Виктор вышел из ванной, замотанный в полотенце, и взглянув на уставленный закусками стол, даже присвистнул:

– Слушай…Красиво, блин! Молодец… Где ты так насобачился в сервировке?

Володя улыбнулся, видно припомнив что-то:

– Да было дело…

Потом он взял с кровати второе полотенце, разделся до трусов и бросил на ходу:

– Я – мыться! Водку без меня не пей!

Карытин осмотрелся. Потом заглянул во вторую комнату. Там стояла большая тахта. Над ней висел ночник. По обеим сторонам примостились две новые тумбочки.

«Н-да… Сексодром, однако…» – не без задней мысли прикинул Виктор.

Вернувшись в большую комнату, он повесил свои постиранные трусы на батарею. Потом сладко потянулся и уселся в просторное удобное кресло.

«А мебель ничего у них…Лучше, чем в Лас-Вегасе, – Витька покачался в кресле, пробуя его на прочность. Потом прикрыв глаза, мечтательно улыбнулся: – Вот я и миллионер… Сбылась, как говорится, мечта идиота. Но у Оси Бендера миллион был один. И его не щемили неизвестные нехорошие дяди. А мне вот со своей кучей миллионов не засыпаться бы…»

Он щедро налил себе пива и потянулся к бутерброду с икрой. Отхлебнув большой глоток, Витька заметил на столе володин мобильный. Он вытер насухо руки полотенцем и набрал номер Лося.

– Здорова, курилка! Да я уже недалеко от тебя… Там, где резину вашу делают…Ага…

Поломка небольшая…Заночевать решили… Забыл тебе в тот раз сказать, что я с приятелем… Твои-то где?… Ну, я думаю, завтра к обеду подтянемся…Ну всё, Лосяра, бывай!

Спокойной ночи!

Закончив разговор, он потянулся к своему пиджаку. Достал бумажник и пересчитал оставшиеся деньги. Оставалось около тысячи баксов и две тысячи гривен.

«Блин – двадцать пять кусков почти распушил – и не заметил! А ещё два месяца назад за десять тысяч в год горбатился вовсю. Вот жизнь! Ну ничего – Димастый ещё четвертной подбросит – перекантуюсь как-нибудь. Только теперь никаких дорогих покупок – один гимор от них!»

Через минут пять из ванной вышел раскрасневшийся Володя, и друзья приступили к трапезе.

Первые две стопки пролетели в молчании. Приятели лихо чокались, и водка тут же исчезала из рюмок. После третьей, захмелевший Витька перевёл дыхание, откинулся на спинку кресла и возвестил:

– «…И сказал он, что это хорошо…»

Володя сидел вполоборота к столу и, задумавшись, смотрел в одну точку. Потом, помедлив, он поинтересовался:

– Это из Библии, по-моему? Из Ветхого завета?

– Скорее всего. Это мой американский дружбан Димон любит цитировать. Он – продвинутый еврей.

Володя встряхнул подступающую дремоту и, намазав икрой ещё один бутерброд, протянул его приятелю:

– Будешь?

– Нет, спасибо. Я по оливкам, пожалуй, пройдусь. Ну, давай, чувачок, ещё по полной!

Водка снова весело исчезла из пузатеньких рюмашек. Толстый выдохнул и спросил:

– А как ты в Америку-то попал? Это, чай, не в Урюпинск съездить…

– Да, говорю тебе… Дружбан ещё по учёбе на физфаке. Вместе в одной комнате три года прожили. По окончанию даже немного бизнесовали. Но у него всегда тяга к компьютерам была. И потом он со всем своим семейством свалил в штаты, – Корыто отправил в рот очередную оливку. – А теперь он там в крутой фирме пашет. По двести тысяч в год заколачивает. Вот и пригласил меня в гости, на полный пансион, так сказать. Пол-Америки на машине с ним прошерстили. Лос-Анжелос, Сан-Диего…Зоопарк там здоровский…

Толстый задумчиво заметил:

– Ты везучий, чувак. И визу дали…И на халяву по штатам погонял. А сейчас, как думаешь? Визу без проблем дадут?

Разлив ещё по половинке, Витька хмыкнул:

– Конечно. Я ведь успел покинуть страну до окончания моей гостевой визы. И тем самым проявил себя, как законопослушный гражданин. А они это любят, – он снова чокнулся с Володей, и выпил. – Слушай – у меня к тебе просьба небольшая есть. Даже две.

И Карытин подвинулся к приятелю поближе:

– Понимаешь, братан. Я, вообще, когда сюда летел не думал, что здесь такие скачки с препятствиями начнутся. А поэтому и сваливать, скорее всего, буду в спешке. Но я оставлю тебе денег, и ты сделай две вещи, чтоб я спокойно спал в этой Америке. Первая – поставь приличный памятник на могилку тётке моей. Она меня как мать воспитала. Похоронена она от тебя недалече – на Ореховском кладбище, – Карытин, глубоко вздохнув, провёл рукой по лицу. – Фамилию я тебе запишу. Ну не мавзолей, конечно, какой-нибудь там…

Просто скромный и приличный памятник. Только обязательно чтобы с лавочкой рядом.

Не навсегда же я исчезну в этих штатах…Как-нибудь приеду – посижу, помяну…

Володя глядя в погрустневшие витькины глаза, понимающе кивнул.

– А вторая просьба такая: брательник мой двоюродный где-то в Алуште таксистом мается.

А у него уже трое детей. Я, правда, не видел его лет двадцать. Но всё-таки – родная кровь.

И ему свезёшь немного долларов. Конечно, его поискать немного придётся – адреса я не знаю. Но то, что он сейчас в Алуште – это сто процентов. Ну как, сделаешь?

– Будь спокоен, Витёк. За такую тачку, что ты мне подогнал, десять таких просьб выполню. Да и друганы мы вроде как теперь, а, чувак?

И Володя, расчувствовавшись, протянул Витьке руку.

Виктор крепко пожал её и снова стал весёлым хлопцем Витькой по кличке «Корыто». Он никогда не умел долго грустить. Поэтому, разлив остатки водки по рюмкам, он опустил пустую бутылку под стол и заключил:

– Первая – пошла! Слушай, а давай-ка в кабак завалимся здешний? Сколько там время?

Толстый посмотрел на мобильник:

– Двадцать минут одиннадцатого.

– Самое оно. Может, каких матрёшек угостим. Посидим, поболтаем. Признаться у меня уже больше месяца не было постельной борьбы. В Америке особо не побалуешься. Ты-то, женатик, поди через день веселишься с Алёной Игоревной? – Витька, сощурившись, хитро подмигнул.

Но Толстого было не так просто подколоть. Он важно встал, и втянул свой немного заплывший жирком живот:

– Да ладно, тебе, дядя… Не такой уж я и лошок в этом деле. В своё время я таких герлиц щекотал, что тебе и не снились! А что это там на батарее за ветошь болтается?

Карытин, нимало не смутившись, длинно отрыгнул:

– Бэээ-э…Пардон-с! – и весело посмотрел на Толстого: – А-а…Это трусняк мой сохнет. Багаж-то в Киеве у меня тю-тю, и сменки теперь нет. Кстати, хорошо что напомнил – надо будет завтра отовариться здешней галантереей и текстилем.

Витька засмеялся, глядя как Толстый безуспешно пытается подбросить и поймать ртом уже третью оливку. Дождавшись четвёртой попытки, он встал и перехватил оливку у самого рта друга:

– Да ладно тебе хернёй страдать – поскакали! Должен же быть кабак-то в этой богадельне!

Карытин скинул с себя полотенце, ловко впрыгнул нагишом в джинсы и подмигнул неторопливо одевающемуся Володе:

– Меньше снимать придёться!

Закрыв номер, друзья спустились вниз, и Виктор подкатил к администраторше:

– Скажите, о, достойная хранительница ключей здешних опочивален! Есть здесь поблизости злачные места?

Симпатичная строгая женщина подняла на него глаза, и серьёзно ответила:

– У нас при гостинице имеется очень хороший ресторан.

Витька придал своему лицу глубокомысленное выражение, и с умным видом поинтересовался:

– А он достаточно злачный?

– В каком смысле?

– Поясню… Беспричинные драки, рэкет и священная проституция процветают в его стенах?

Администраторша не выдержала и, засмеявшись, махнула на него рукой:

– А как же! Цветут и пахнут! Идите уже, мужчины… – продолжала улыбаться она. – Покормят, во всяком случае, вас там нормально. Вон там вход – налево за игровыми автоматами.

Толстый с Карытиным не спеша проследовали в заведение.

Огромный зал, несмотря на будний день, был почти полон. Слева праздновали банкет.

Столы были сдвинуты, и за ними пили, ели и дружно поднимали бокалы человек тридцать. Пару столиков занимали скучающие семейные пары. В тёмном углу справа сидели две разодетые женщины бальзаковского возраста, и с интересом смотрели по сторонам.

На эстраде певец с гитарой, которая, судя по антикварному внешнему виду, принадлежала ещё Ричи Блэкмору, довольно неплохо исполнял вечную кабацкую песню:

– Бэссамэ…Бэссамэ мучо…

Несколько разношёрстных пар покорно танцевали медленный танец.

Витька завертел головой и искренне восхитился:

– Видал, гуляет провинция! Да здесь есть над чем поработать! Айда поближе к тем девицам!

Ребята заняли столик возле колонны, увитой искусственным плющом. К ним не торопясь, подошла симпатичная белокурая официантка с типичным грустным взглядом неприступной, но готовой на всё женщины. Витька многозначительно кашлянув, посмотрел на неё долгим внимательным взглядом.

– Девушка! А хотите, я куплю вам этот ресторан? Тогда, может, в ваших прекрасных глазах снова засветит солнце?

– Делайте лучше заказ, мужчина, – отвела глаза официантка и положила на стол меню. Но потом всё-таки не выдержала, и оценивающим взглядом пробежала по клиентам. Виктор молча приложил руку к сердцу и страстно подкатил глаза вверх.

Толстый же, не теряя время на разглядывания ресторанной жрицы, взял ситуацию под свой контроль:

– Бутылку водки «На берёзовых почках». И всё.

Брови девушки удивлённо взметнулись вверх:

– И всё?!

Витька в панике схватился за голову и воскликнул:

– Прости, сероглазая! Мой дедушка так шутит…

Потом привстал и, кивая на друга, быстро зашептал ей на ухо:

– Старичок на водочной диете уже пятый год мается. Литр водки ежедневно – и всё через задний проход! Тяжело мне с ним… Мне же принеси два лучших горячих блюда на своё усмотрение. И икры чёрной грамм пятьдесят. У вас хорошая икра?

– Нормальная, – немного отстранившись от странного посетителя, обескуражено сказала молодая женщина, – только дорогая очень.

И вдруг она расцвела улыбкой:

– А хотите – я вам из магазина принесу? Выйдет намного дешевле…

– Согласен на такой расклад! Но не согласен на дешевле. Разница в цене принадлежит вам, прелестница! Имя-то как твоё, сестра?

– Света…

И официантка удалилась, приковав внимание друзей симпатичной, обтянутой короткой чёрной юбкой, попой.

– Смотри-ка! А сюда шла совсем другой походкой! – закурив, ехидно заметил Толстый. – Что ты ей там нашептал?

– Сказал, что мы злостные трансвеститы, – Витька сурово глянул на друга и прохрипел: Шутка. Кергуду барбамбия! Кстати, – он посмотрел направо, – как тебе вон те бабушки?

По-моему над ними неплохо поработал похоронный косметолог! Вполне живёхонькие мумиёшки!

Витька показал на скучающих дам лет под сорок, которые потягивали через трубочку какой-то коктейль из высоких стаканов и, время от времени, поглядывали в их сторону.

Толстый неуклюже повернулся и бесцеремонно уставился на соседний столик.

– Ничего так себе резвушки… Правда, они ещё Николая Второго, наверное, в живых застали. Но, вообще-то, я и не люблю совсем молодых. Им всё время не сидится на одном месте. Колбасит их всю дорогу…Плющит…А вот эти матроны на серьёзной охоте. Ишь, как глазищами стреляют!

– Да ты прямо стопудовый геронтофил, Толстяга! – воскликнул Витька, хлопнув приятеля по плечу. И мечтательно протянул:

– А мне вот официанточка глянулась. Тоскливая такая. Несчастненькая…А глазёнки блядовитые-блядовитые… Пожалуй, затащу её к нам в хижину после смены. А пока повеселим этих старушек.

Водку им принёс уже другой официант. Очевидно, Света, прельстившись лёгкой наживой, уже метнулась в магазин за икрой.

– Горячее будет через пять минут. Наше фирменное блюдо – запечённая в фольге форель с грибами и картофелем.

Друзья тут же хлопнули водки, закусив простым хлебом. Витька показал официанту рукой, чтоб он не спешил:

– Принеси-ка, любезный за тот столик бутылочку шампанского и коробку конфет поинтереснее. Скажешь этим девчушкам, что передали незнакомцы за соседним столиком, но не велели говорить от кого. Понял?

– Сделаем.

Музыка в зале стихла – лабухи, подустав от отсутствия заказов, отправились на перерыв.

Сразу стало шумно от множества говорящих голосов. С банкетного стола доносились многочисленные заздравицы, произносимые уже довольно подвыпившими ораторами.

Кто-то затянул песню про мороз, но её никто не подхватил. Две перезрелые соседки, получив от официанта подношение в виде шампанского и конфет, теперь уже никуда не смотрели, кроме как на столик, где сидели Карытин с Володей. В их томных глазах, аккуратно сдобренных косметикой, сквозила нешуточная надежда.

Витёк с полупьяным прищуром осмотрел весь зал и поднялся:

– Скушновато, блин… Пока суть да дело – пойду музыку нормальную закажу, что ли…

И нетвёрдой походкой направился в сторону служебного выхода. Он вернулся минут через десять с озорной усмешкой на губах.

– Есть контакт! Наливай, Толстопуз!

А уже через минуту народ в ресторане лихо отплясывал под старую песню Макаревича:

«Ты можешь ходить как запущенный сад!» Исполнял её седоватый гитарист просто ништяк.

Виктор довольно постукивал ногой, щёлкая пальцами в такт длинному соляку.

– Вот это – другое дело! Этот чувак с гитарой реальным музыкантом оказался Я ему там списочек песняг накатал. И проплатил вперёд. Чтоб нормально нам отдыхалось. Жаль, что Моррисона он не поёт. Говорит, что это, мол, святое…

Обстановка в кабаке становилась всё более вольной. Банкет отплясывал уже целиком. За длинным столом остались только два стареньких ветерана, увешанных медалями. Они тщетно пытались общаться, стараясь перекричать музыку. Парочки танцевали прямо возле своих столиков. Дым стелился коромыслом. Со стороны туалета доносились отголоски какой-то разборки. Симпатичные солидные соседки выпивали шампанское и поочерёдно подмигивали Толстому. Одна даже, не выдержав, помахала ему рукой, мол, что медлишь – подкатывай! Когда седой гитарист запел «Отель «Калифорния»», Володя поднялся и пригласил ту, что было совсем нетерпелива, на медленный танец. Перед Виктором из табачного дыма, как восточная гурия, возникла улыбающаяся Света с горячим блюдом и икрой на подносе.

– Я две баночки сюда положила. Хватит вам? – наклонившись, прошептала она, при этом пощекотав небритую щёку Карытина локоном своих светлых волос.

– Кудесница… – ответил ей томным шёпотом Витёк. – Ты когда заканчиваешь?

Девушка осторожно расставляла блюда. Поставив на стол новую пепельницу, она ещё раз бросила на Виктора уже совсем покорный взгляд и тихо сказала.

– Вообще-то мы работаем до часу…

Витька нежно схватил её за руку и горячо зашептал:

– Я буду ждать Вас в вестибюле, в час ночи! У сейфа…

Девушка удивлённо посмотрела на него.

Виктор немного разочарованно пояснил:

– Ну это из «Двенадцати стульев». Про Кису Воробьянинова…Помнишь?

– А-а-а… Хорошо. Только не в вестибюле, а в номере, ладно? У тебя какой?

– Двести тридцатый. Люкс. Пока, волшебная… – и он поцеловал ей руку. Уходя, она вложила ему в ладонь бумажку. Когда Витек открыл её, там была простая цифра и значок доллара.

«Всё-таки проститутка. А жаль… Ну ладно, надо же как-то баллоны стравить после месячного воздержания!» Он достал из пачки сигарету и осмотрелся. Толстый оживлённо ворковал с двумя, расцветающими на глазах от мужского внимания, полногрудыми переспелками. Кокетничая напропалую, они хохотали над каждой его фразой. Он показал глазами другу – выбирай! Витька, закуривая, вяло отмахнулся. Лабух запел Новикова «В захолустном ресторане… Где с пятёркой – на ура…»

Подперев рукой свою отяжелевшую хмельную голову, глядя на разошедшийся подпитый народ, Карытин пьяно думал: «Нет – есть какой-то кайф в этих застойных провинциальных ресторанах! В больших залах с сизым табачным дымом. В этих плясках до упаду под любые композиции. В этих мощных мозаичных колоннах, которые так трудно испортить этим безвкусным мёртвым пластмассовым плющом. Гитарист, опять же, даёт пену! Да… уж…Этого мне уже долго не увидеть… А может, Толстый и прав – это просто тоска по молодости. Тогда ведь не было этих блядских клубов, танцполов, насквозь пропитанных наркотой… Были только дивные ресторации со строгим швейцаром и с вечным отсутствием свободных мест. Хорошо здесь! Жаль только, что Светка за деньги любит. Хотя – какая мне разница?»

И он, на секунду разозлившись неизвестно на что, повелительно прокричал Толстому:

– Эй, Толстопуз! Завязывай девочек смущать – иди форель трескать, пока горячая! И своих чаровниц пригласи на икру – сегодня гуляем по буфету по-полной!

Разошедшийся гитарист с надрывом наяривал первые аккорды бессмертной композиции группы Дип Пёрпл «Дым над водой»:

…Тун-тун тун…тун-тун-тудун…тун-тун-ту-ун-тун-ту-уун…

* * *

…Мутный рассвет просачивался сквозь небольшую щёлку в тяжёлых гардинах.

Проснулся Борис от того что сильно затекла шея. «Ну, конечно – он недовольно осмотрелся – дрыхнуть в кресле приятного мало…» Голова была тяжёлой, но вроде соображала.

Фролов глянул на часы. Полседьмого. Он повернул голову и посмотрел на свою широкую кровать. На ней голышом сладко спали две вчерашние подружки, едва прикрытые одной на двоих простынёй.

«Бля, ну и накурили здесь! Дышать нечем, – подумал он, с отвращением посмотрев на полную пепельницу, и первым делом открыл дверь на лоджию. – Пусть поморозяться слегонца, студенточки…».

Никаких провалов в памяти Бориса не было.

Вчера, после весьма темпераментных танцев с текилой в «Галактике», они втроём поехали к нему домой. Потом, уже под шампанское, девочки исполнили довольно неплохой парный стриптиз. Но секса никакого не было. Борис всё-таки перебрал. Он понял это, когда глядя на приятные голые попки танцующих девушек, он увидел, что их четыре. В смысле, попки.

Тогда же и решил – никакого траха – спать! Уставшие Лика с Ирой сами были в восторге от такого предложения.

– Обожаю утренний секс! – это было последнее, что он услышал.

«А какого члена я в кресле примостился, джентельмен херов? На моей кровати же можно ещё пятерых спокойно примостить?» – подумал Борис, вытряхивая пепельницу и сгребая с журнального столика в мусорное ведро остатки вчерашней роскоши. Прибравшись на скорую руку, он набрал себе ванну и начал медленно бриться. На ухоженном лице Бориса не было видно никаких последствий вчерашнего сабантуйчика. Может только чуть глаза красноваты. А всё остальное в норме – хоть опять на танцпол! Он довольно ухмыльнулся:

«Всё-таки оттянулся хорошо. Да и девчонки неплохие. Надо будет не забыть координаты у них взять. Теперь нужно быстренько одно дельце замутить – и за старухой ехать».

Он достал из пиджака мобильный телефон, положил его рядом с полотенцем и осторожно погрузился в горячую ванную, полную душистой невесомой пены. Полежав минут пять в горячей воде, он тихонько пропел: «Максим Перепелица… Не смог перепилиться…» – и дотянувшись до мобильного, набрал номер.

– Жора, здравствуй. Это Борис. Ты не мог бы подъехать сейчас ко мне? Дело есть. Срочное. Нет – Леди не в курсе. Давай… Жду.