Текст книги "Крымский Джокер"

Автор книги: Олег Голиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Лось спросил, нельзя ли и ему погадать подобным образом. Я добавил, что сперма ничем не хуже кофейной гущи, и мы стали изобретать различные способы «гадания». Победил Лось, предложивший одновременный сеанс предсказывания будущего для троих, причём используя у гадалки все рабочие места. Карты ей будет показывать тот, у которого она сможет их беспрепятственно видеть. Руки же её будут задействованы для добывания гадательной гущи. Он также предложил привлечь ещё и живого чёрного петуха, вспомнив обряды Вуду. Но Хала был противником зоофилии, так как был в школе юннатом, и поэтому нам пришлось сменить тему.

А сменить её стоило, так как на пиве далеко не уедешь. После третьей кружки, мир плавно качнулся, и собрался камнем внизу живота. Резкая боль в мочевом пузыре напомнила мне, что пора отлить. Я встал, и размеренной походкой поднялся в сортир. В вонючей комнатушке, служившей когда-то гардеробом, я был атакован щуплым замухрышкой, который настойчиво предлагал мне купить у него коробок анаши. Отмахнувшись от него, я залез в кабинку и, облегчаясь, непроизвольно открыл все клапана своего заднего отсека. Тут я с ужасом почувствовал, что мимолётное планируемое облегчение по-маленькому грозится перейти в серьёзный продолжительный процесс.

Боже, только не здесь! Ни бумаги, ни салфетки, ни платка носового, мать его! Но природа брала своё, и пришлось мне взгромоздиться на заплёванный загаженный толчок, придерживая одной рукой штаны, а другой дверь. Восседая на толчке, я невольно вспомнил один смешнейший случай, произошедший со мной на втором курсе.

А дело было так.

Перейдя на второй курс, я получил подарок от тётки. Уж не знаю, какими способами ей удалось скопить сто рублей, но она достала через знакомых новенькие итальянские джинсы «Rifle», которые и были мне торжественно вручены в конце августа.

Я вообще довольно равнодушен к своему внешнему виду и к одежде. Но если всё новое и довольно престижное – я доволен.

И вот, первого сентября, я встал пораньше – мне надо было ещё добираться час на автобусе до Симферополя, а там ещё полчаса до университета. Тётка, запоздав с завтраком, быстро порезала салат из свежих помидор и сварила два яйца всмятку. Всё это я заполировал стаканчиком свеженького молочка. Нарядившись в новый прикид, я самодовольно взглянул в зеркало, и настроение у меня приподнялось. Вот студентишки-то обкефирятся. Скажу, что за лето заработал. Сам. Бу-га-га.

Я с трудом запихнул себя в первый автобус – толкучка была неимоверная. Схватился за какую-то ручку, и поехал. Неподалёку от селения с птичьим названием «Скворцовка», я почувствовал неладное внизу живота. Там что-то недовольно заурчало, и вдруг мне в бок словно вонзили спицу. Потом вторую. Я скорчился и моментально вспотел. Позыв немного ослаб. Но на время. Через полминуты скрутило не на шутку. Если бы я был новичок в этих делах, я бы попытался постепенно выпустить газы. И на этом бы погорел – навалил бы полные штаны к ужасу всех пассажиров. Но я давно знаком с приколами собственной задницы, и поэтому предательские советы внутреннего голоса, типа: «Пёрни – полегчает…» и так далее, я всегда, по возможности, гордо игнорирую.

Как точно выразился один знакомый проктолог, любивший автомобильные термины, – мне не мешало бы перебрать всё окончание желудочно-кишечного тракта, чтобы поменять там прокладки, сальники, вкладыши и прочую требуху. Но сейчас не об этом…

Тогда, в автобусе, я быстро оценил безвыходную ситуацию, в которой оказался. Пробиться к водиле, и попросить затормозить среди чистого поля – нереально. Пока буду ползти вперёд – потрачу последние силы, и может случиться непоправимое. Нужно попробовать дотянуть до железнодорожного вокзала Симферополя – и там рысью ломануться в клозет. Сказать, конечно, легко, – до Симферополя… Рысью…

Через десять минут дороги, мой внутренний счёт пошёл уже на секунды, каждая из которых сопровождалась невероятным сокращением сфинктера и пресса. И очередной волной холодного пота. Вот уже и железнодорожный мост. Я уже не ехал в автобусе. Я жил по схеме: внутренний толчок – испарина – зажим. Пока победа. Пока… А вот и железнодорожный вокзал. Автобус как в замедленной съёмке заруливает на стоянку. Я стараюсь не дышать. Давай, разворачивайся быстрее!!

До спасительного туалета ещё минимум метров восемьсот открытого пространства.

Медленно, как парализованный, я спускаюсь со ступенек на землю. Большие башенные часы бьют ровно восемь. И с каждым ударом, слёзы наполняют мои глаза. Шаги замедляются. И с последним ударом я начисто проигрываю! Терплю полное поражение от собственной задницы! Уже не сдерживаясь, я чувствую, как тёплый поток бежит по моим ногам, безвозвратно унося новизну новеньких джинсов. Проклиная и наслаждаясь, я бреду к уже практически ненужному туалету.

Здравствуй, День Знаний!

Потом была позорная обратная поездка в тамбуре электрички, где все курящие мужчины недоумённо принюхивались. Благо снаружи моя роскошная одежда не утратила свой впечатляющий вид. Запомнился ещё ошарашенный вид тётки – тебе же семнадцать лет…как ты мог…

Такие вот пироги с помидорами у меня на первое сентября получились.

Тут за ручку двери кто-то дёрнул.

– Выходи – дома надо срать! – заорал испитый женский голос.

Вот, твою мать, не успел! А тут как назло самый кайф ломанулся. Со звуковым сопровождением.

– Во, срань господня – ещё и пердит на всю ивановскую! – возмутился тот же голос. – Слышь, труба, хорош дудеть – выходи!

Я через силу заклинил бурный органический процесс, и, воспользовавшись почти пустой пачкой «Беломора» выполз из сортира.

Мадам, сорвавшая мне мероприятие, презрительно усмехнулась мне малозубой улыбкой, и, на ходу задирая юбку, проследовала в уборную.

Спустившись в бар, я увидел в заблестевших глазах Халы и Лося призыв: «Пора!». Пора продвигаться к более крепким напиткам. Благо бабло еще имелось в достаточном количестве. Да и денёк, так непросто начавшийся, обещал прикольную оконцовку. Как там у классиков: «Надо смазать краску будня…»

Когда я провозгласил своим собратьям по борьбе с зелёным змием этот девиз, Лось, всегда тяготевший к искусству, проблеял, подражая знаменитому барду: «…виногра-адную косточку в землю заро-о-ойте…» Это было немного не в дугу, но учитывая прилежность исполнения, сошло. Хала же, будучи от природы слабоватым в тонких материях, басом подтянул: «Чому же ты, боже мнэ крыла нэ дав…».

На этой мажорной ноте решено было с поэзией временно покончить, и перейти ко второй части марлизонского балета, а именно: раздобыть максимальное количество бутылок самого дешёвого креплёного винища.

Выбрав в качестве объекта для набега вино-водочный магазин на улице Чехова, мы тормознули машину, и несчастный водила стал свидетелем примерно такого разговора, отточенного нашей троицей давно и в многократном повторении.

Хала, взгромоздившись на переднее сиденье дряхлого «Жигуля», закурил «беломорину», и со зловещим прищуром спросил хриплым голосом у Лося:

– Так шо, Череп, ты базланишь, ноги делал он прошлый кон через проходняк?..

Лось, насупившись так, как только позволяла ему природа, отвечал писклявым подобострастным голоском:

– Ага, сквозанул гнида. Ну ничего – сегодня достанем фрайерка…

Водитель съежился, и стал нервозно покусывать губы. Хала нагнетал:

– Малый, а ты опаску взял?

Я не медлил с ответом:

– Слышь, Черва, а когда я без пики по городу тусняк лепил? Себе дороже…

Водила побледнел. Мы подъезжали к нужному месту. Хала небрежно бросил:

– Череп, разойдись с дядей краями по баблу!

Лось рявкнул на самое ухо мужику:

– С четвертака сдача будет?

– Да ладно, мужики, в следующий раз, – натянуто улыбаясь, сказал водитель, – я ж понимаю – времени у вас в обрез.

Мы величаво вылезли из старенького авто, и поплёвывая сквозь зубы в серый асфальт, отправились к магазину…»

* * *

Витька улыбнулся, припомнив сцену в такси и приоткрыл глаза.

«Да… Частенько мы так водил кидали. Целый спектакль, ё-моё. Гораздо веселее, чем просто убегать. Сейчас, поди, из газового ствола схлопотать за такие шутки можно. Или из пневматики по конечностям… Были же безмятежные времена…»

Дождь усиливался. Карытин немного приоткрыл ветровое стекло и закурил:

– Слышь, Толстый… А ты, будучи студентом, сильно бухал?

Костров, не поворачиваясь, хмыкнул:

– А то…Особенно в колхозах на практике, – и, словно подслушав витькины мысли, с сожалением произнёс: – Вот времечко было… Ништяк! Теперь – гавно.

Оба парня замолчали и каждый стал думать о своём.

Кроме любви к хорошей музыке, их незримо объединяло и влекло друг другу то обстоятельство, что оба они были невостребованными специалистами, вышвырнутыми на обочину жизни перестроечной бурей. Оба вызубрили неимоверное количество довольно серьёзных дисциплин, сдали немыслимое количество зачётов и экзаменов.

И вот теперь, в рыночном водовороте, приобретённые с таким трудом знания, пригодились лишь для того, чтобы не опуститься до уровня откровенного криминала. И чтобы не захлебнуться в том мутном урагане, который крутил их страну второе десятилетие, таким как они приходилось заниматься буквально всем. Покупать, продавать и перепродавать.

Договариваться, выкручиваться, арендовать и снова выкручиваться… Но, к сожалению, всё это не имело никакого отношения к полученной с таким трудом специальности.

Когда Виктор думал об этом, он про себя всегда добавлял: «Но что бы ни говорили – образование вещь необходимая. Иначе где встретить столько неглупых и весёлых людей на один квадратный метр земной поверхности?» И сейчас вслух он сказал эту фразу приятелю.

– Конечно, – отозвался Володя. – Я вот по своей специальности всего три месяца работал.

Но потом понял, что с такой зарплатой подохну в дерьме – и махнул в Польшу на заработки.

Виктор огляделся по сторонам:

– Из Крыма уже выехали?

– Уже с полчаса как. Ты нормально покемарил? – Толстый оглянулся на заднее сиденье, где лежал большой термос. – Может по чайку?

– Давай уж до развилки на Киев дотянем. Потом по чайку – и я тебя за рулём подменю. А может и перекусим там же…

Володя кивнул и включил габариты. Дождь почти закончился, но из-за грязи и низких туч видимость была неважной. Дорога была не очень загружена. Изредка попадались микроавтобусы, спешащие в Одессу за товаром. Но Костров знал, что с выездом на большую автостраду картина резко изменится. Груженые фуры будут нестись в обоих направлениях, беспощадно поливая грязью лобовое стекло. Появятся скрытые машины ДАИ, отслеживающие скоростной режим. Но главное – видимость станет ещё хуже. И тогда уже будет не до отдыха за рулём.

Не отрываясь от дороги, он поменял в магнитоле кассету, и композиция группы «Даэр Стрэйтс» органично вплелась в темп езды.

«Сикс плэй найф…»

* * *

Сегодня Лидия Петровна приехала в свой офис рано утром. Накануне, почти ночью, когда она по телефону раздала многочисленные поручения разным людям, к ней пришла уверенность, что этот американский фартовый малый сегодня будет отслежен. А, может, даже удастся и лично с ним познакомится.

Выслушав у секретаря отчёт о текучих делах своей международной конторы, она расположилась у себя в кабинете за компьютером. Но страницы Интернета перелистывала автоматически, практически не улавливая сути информации. Отламывая от плитки шоколада небольшие кусочки, и со вкусом пережёвывая их, она ждала. Ждала звонка от Глеба. Ждала Бориса, который с утра укатил в областной отдел УВД, чтобы добыть любую стоящую информацию по клиенту.

Но главное, чего ожидала дважды судимая гражданка Афанасьева – это внутреннего сигнала своей интуиции. Факты, собранные на сегодняшний день, сопоставлялись где-то глубоко внутри, но результат, или как она сама выражалась, «джокер голоногий», никак не хотел выскакивать на поверхность. Что-то не давало ей покоя. Четвёртая с утра папироса дотлевала в пепельнице, пуская вверх ровную синюю струйку дыма.

Внезапно, после тихого стука, дверь открылась, и в проём просунулась голова её заместителя, Бориса Юрьевича Фролова, который своими утренними энергичными действиями пытался выправить свой вчерашний промах.

– Можно, Лидия Петровна? У меня тут кое-что прорисовалось.

И, не дожидаясь разрешения, он зашёл в кабинет. В его руках был серенький скоросшиватель.

Лидия Петровна с интересом прищурилась:

– Ну давай, тимуровец – порадуй пенсионерку!

Фролов, одетый, как всегда с иголочки, раскрыл папку.

– Вот всё, что выдал главный налоговый компьютер на нашего парня, – Борис аккуратно разложил на столе четыре ксерокопии.

– Не густо, – сказала Афанасьева, одевая очки. Но потом передумала: – Читай уж. А то пропущу ещё чего важное по старости-то лет.

Борис Юрьевич очень чётко, выговаривая слова, как дежурный вожатый на пионерской линейке, стал читать:

– Карытин Виктор Павлович. Одна тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года рождения.

Разведён. Детей не имеет. В тысяча девятьсот девяностом году закончил Симферопольский государственный университет по специальности «физика». По окончании учёбы на место распределения не прибыл. Через полгода зарегистрировался как частный предприниматель. Около двух лет имел небольшой продовольственный магазин. В двухтысячном году продал его и уехал в Москву. С учёта в налоговой инспекции и в пенсионном фонде снялся…

Борис виновато пожал плечами и закончил:

– А потом, собственно, про него и неизвестно ничего…

Но увидев презрительное выражение лица своей начальницы, поспешил добавить:

– Есть ещё факс из Киева. От нашего охранника в консульстве. Здесь фотография с его американской визы. И копия анкеты.

Лидия Петровна опять одела очки и взяла листок с фотографией. Она была плохого качества. Но на чёрно-белом изображении вполне разборчиво прорисовывались широко посаженные глаза молодого мужчины и упрямый подбородок, очерченный небольшой аккуратной бородкой.

Она прокомментировала:

– Да уж… Фрукт… Но сразу видно, что не дурак. И своего так просто не отдаст. Ты вот что, Боря. Эту физию срочно по факсу в Севастополь Глебу! И менту своему скинь – пусть ознакомится. Все посты ДАИ, он, конечно, напрячь не сможет – кишка тонка. Но на те, что при въездах в крупные города – пусть кинет ориентировку. В связи с угоном там, или ещё придумает что-нибудь…

Борис, кивнув направился к выходу. Возле самой двери он обернулся и сказал:

– И ещё. Мне один наш человечек звонил сейчас с Севастопольского поста ДАИ. Интересующая нас машина в город не проходила. Ни вчера, ни сегодня.

И он осторожно прикрыл за собой дверь.

Лидия Петровна опять вгляделась в фотографию и призадумалась.

«Не проходила… Хм-м-м… А должна была бы. Значит, мальчуган наш, почуяв неладное, скинул машину в какой-нибудь отстойник. Или просто на стоянке где-нибудь бросил. И добирался на перекладных. На такси, например… С его-то бабками двадцать тысяч – не деньги».

Она пошелестела фольгой. Шоколад закончился. В голове Лиды всплыла песенка пиратов из мультфильма: «И нам не надо ни мармелада, ни шоколада. А только маленьких… ну, очень маленьких… детей…»

«Однако, и детей у него нет. И с женой в разводе. Какой молодец! И зацепить его, получается, не на чем. И бабки, про которые он распинался той шлюшке из автосалона, он в Севастополе, возможно, получать уже не собирается. Или собирается, но в другом месте.

Если за день нигде не прорисуется – значит проскользнул через сети наши, везунок. Нет уж – так дело не пойдёт…»

Лидия Петровна встала, открыла сейф и достала из него ещё одну плитку шоколада. Небрежно надорвав упаковку, она закинула в рот сладкий квадратик и продолжила размышлять: «По-любому его в Киеве надо пасти. Возле консульства. Куда он теперь от своих миллионов денется? В Америку ещё попасть надо. Америка-то – она далеко… Пожалуй, придётся самой в Киев лететь. А то опять всё просрут, не дай бог! Так до конца дней и пердеть в этом совке недоделанном буду…»

Лидия Петровна вытерла салфеткой сладкие губы и нажала клавишу на интеркоме:

– Борис! Закажи-ка два билета на самолёт до Киева. На завтрашний вечерний рейс. Себе и мне. Давненько что-то я в столице нашей самостийной не была. И дедушку Гриба порадуем. А то он последнее время какие-то отчёты мутные по нашей теме шлёт всю дорогу… И ребята его сопли стали жевать – меченного фрайера в аэропорту упустили. Вот на месте и разберёмся, что к чему.

– Уже делаю, – откликнулся Борис и застучал по клавишам компьютера. Бронируя билеты в Интернете, он думал: «Если эта старая профурсетка с насеста снялась – значит бабло суровое на кону. Как бы мне в этом ералаше свой маленький пасьянсик умудриться разложить? Надоело перед этой грымзой навытяжку стоять. Уж сколько лет…» В кармане зазвонил мобильный.

– Борис Юрьевич, доброе утро. Это Квашнин.

– Ну что там у тебя? Факс получил? Просьба моя ясна, насчёт постов и прочего?

– Поэтому и тревожу. Сообщаю: человек на высланном мне фото был в машине нашего, так сказать, потерпевшего вчера вечером. Я уже вам докладывал…

Борис, подпрыгнув на стуле, изменился в лице:

– На красном «Пассате»?! Который из Симферополя ехал?! Ты ничего не путаешь, Петрович?

– На все сто, конечно, ответить не могу. Качество плохое у снимка, да и вчера было темно.

Но скорее это он, чем не он.

Борис едва сдерживая эмоции, проговорил:

– Вот это интересная информация. Спасибо.

– Всего хорошего. Фото я, как вы просили, на вокзал в линейный отдел сам отвезу. До связи.

Борис выключил трубу и стал задумчиво смотреть на заставку сохранения экрана.

По монитору неторопливо пыли разноцветные трёхмерные рыбки. Не двигаясь, он просидел так минут пять, потом решительно встал и направился в кабинет Афанасьевой.

* * *

… В пустой придорожной татарской закусочной Володя с Карытиным уже двадцать минут ждали второго блюда. Оба, вальяжно развалившись на пластмассовых стульях, ковыряли в зубах зубочистками. На первое была чудесная наваристая шурпа с большим куском баранины, и если бы не зверский аппетит, разыгравшийся в дороге у обоих, второе блюдо было бы не совсем и кстати.

– Отлично кормят. И недорого, – первым нарушил сытное молчание Витёк.

– Угу. Только жирновато немного для меня. Грёбанная желтуха жестоко подрезала мою печень, – пояснил Володя. – Теперь и бухаю с оглядкой.

– У тебя тоже была желтуха? И когда?

– Да лет в двадцать пять не пофартило. И где я её цепанул – ума не приложу!

Витька неторопливо достал сигареты.

– Ну что, чувак – подымим, пока они там для нашего плова собачку режут? – протянув пачку другу, он с удовольствием закурил. После первой затяжки, Карытин посмотрел на разомлевшего от еды напарника:

– А знаешь, я тебе вот что скажу. Желтуха для некоторых людей – она, на мой взгляд, как дар божий. Вот взять меня. Я ведь с этими бизнесами бесконечными бухал – мама дорогая! Презентации, дни рождения сотрудников и прочая хреноприпедрень… Знаешь ведь, как это бывает?

Толстый понимающе кивнул.

– Так вот. К годам так двадцати восьми у меня уже проблемы с синькой начались серьёзные. Ну, там, блёв по утрам, провалы в памяти и всё такое… Но это ещё ничего.

Вот когда начинаешь важные бумаги терять, или ключи от дома и машины – тут уже не до веселья. И вот однажды я из одной деловой поездки домой в одних трусах приехал…

Витёк цыкнул зубом, и засмеялся. Костров с интересом посмотрел на развеселившегося приятеля, и попросил:

– Расскажи. Мне как старому борцу с зелёным змием будет интересно.

– Подожди… Вон плов несут. Давай потопчем его – и тогда под чаёк доложу тебе свой конфуз.

Плов тоже оказался превосходным. Как и положено – из баранины, с крупно нарезанной морковью. К огромной тарелке с дымящимся рисом, в котором весомо проступали солидные куски прожаренного мяса, полагалась маленькая тарелочка с невероятно вкусной аджикой.

Витька, попробовав аджику, не сдержался:

– Девушка! У вас здесь рай! Возьмите меня к себе жить! Я – хороший…

Молоденькая черноглазая официантка, забирая грязную посуду, улыбнулась:

– Жить-то взять не трудно, а вот прокормить… Приятного аппетита, мальчики! Сейчас чай принесу.

Мужчины принялись за еду. Минут пять над столом стояла тишина.

Витька закончил первым и, вымакав хлебом до капли всю аджику, налил себе из чайника в пиалу зелёного чая. Попробовав его, он немного поморщился:

– Да… А вот чай у них неважнецкий. Но это всё фигня – главное жратва по масти!

Он сытно отрыгнул и продолжил:

– Так вот насчёт трусов… Лет семь это назад было. Жил я тогда в Симферополе и кормился с маленького продуктового магазина. Правда, мой продмаг скорее на ларёк походил, но это не важно. В то время у меня ещё жена была, – он отвёл в сторону глаза, – хорошая девушка. Мы, правда, тихо так разбежались с ней лет пять назад. Но это тоже неважно.

И случилось так, что я в Москву поехал к корифанам. Ну, поехал вроде как по делу, но, точнее сказать, побухать с друзьями. Но это, так сказать, предисловие.

Попили мы в столице порядком. Что-то порешали по делам, и засобирался я обратно в Крым. Зарулив на Курский вокзал с неплохого будуна, я сразу взял билет на поезд «Москва-Севастополь». Отходил он в двадцать один тридцать, и времени у меня было ещё часа три свободных. И тут на мою беду вокзальный матюгальник объявляет: «Электропоезд «Москва – Петушки» будет отходить с седьмого пути… Повторяю…» и так далее.

Ну ты-то меня понимаешь – Ерофеич это же классика!

И вздумалось мне отужинать в ресторации курского вокзала, где, как ты наверняка помнишь, Венечка Ерофеев интересовался хересом. Вот, думаю, какая недоработка в моей биографии. Столько езжу с Курского вокзала – и не разу не спросил вымени с хересом в здешнем ресторане! Ну и бабки были нормальные с собой, что-то около двух сотен долларов. Я и пошёл. Понятно, поострил немного по теме с официанткой. Но ни вымени, ни хересу опять в этой богадельне не нашлось. Зато нашлась бутылка московского коньяка, порция отбивных на кости и прочая тряхомудия. Ну, в принципе, бутылка коньяка под закусь – это не мой предел. Но это всё равно очень близко к состоянию нирваны. Тем более у меня не первый день возлияния был уже.

Просидел я там около двух часов. После четырёхсот грамм пытался склонить официантку к лёгкому дорожному приключению в служебном туалете. Но не склонил. Это меня сейчас немного радует – бабе было лет под пятьдесят или даже больше. Страшная накрашенная рожа с бородавкой возле носа, скрипящие при каждом её движении сожженные химией ядовито-зелёные патлы, и толстые, с бревно, волосы в носу. Короче – не фонтан…

Витёк брезгливо передёрнулся, и продолжил:

– Так вот. Посадку объявили на мой паровозик. По пути я, естественно, прицепляю в минимаркете ещё бутылочку конины. И смело иду навстречу судьбе.

В поезде уже началось, сам понимаешь. Из суток, проведённых в пути, я помню только пару картинок.

Первая – это ржущие две дебелые тётки-проводницы, смотревшие на то, как я пытаюсь поссать в титан, где кипяток для чая добывают. Судя по тому, что они за это особо меня не ругали, я позже заключил, что мы были с ними одной командой. И вторая картинка – это я в вагоне ресторане играю на деньги в армреслинг с таким непростым подкаченным дядей, которые только в журналах для женщин встречаются. Шварценеггер и Сталлоне в одном лице. Бабло у меня, понятное дело, быстро закончилось, и вот уже мой новый, купленный на Арбате спортивный костюм «Рибок» по частям переходит в собственность этого качка. А потом и кроссовки. И сумка. Хорошо, что культурист оказался с душой – у повара прикупил мне висячие совковые спортивные штаны. Все в копоти. Какие-то разноцветные вьетнамки на одну ногу. И рваную майку в следах то ли клея то ли спермы.

Потом – полные провалы. Разбудила меня, опухшая с похмелья, проводница, как и следовало ожидать, не в Симферополе, а в Севастополе. В час ночи.

– Всё, сокол! Приехали. Балаган закрывается – выметайся с богом!

И вышел я на ночной перрон в роскошном прикиде бомжа-новобранца с вывихнутой ступнёй, и с, изрядно помятыми во время силовых соревнований с поездным Гераклом, пальцами правой руки. Естественно, без гроша.

Витька откинулся на спинку стула и закурил. Толстый попивая чаёк не без восхищения заметил:

– Силён ты, бродяга! А в Симф как же добрался?

– Да просто подвезло. Голосовал с час на дороге. И тут два явных уркагана на какой-то задроченной «копейке» ехали то ли с дела, то ли на дело. И подрядились меня довезти домой за денежку немалую. Вопросов, типа, «А вдруг сбежишь?», или «Вдруг не отдашь?», они не задавали. Просто один пересел ко мне на заднее сиденье и спокойно заметил: «Ты, это, паря, – не шали…» И всё.

Довезли нормально, я взял дома деньги и рассчитался. Все были довольны. Кроме жены, конечно. Она было просто в шоке…

Тут у Толстого зазвонил мобильный. Звонила Алёна:

– Ну как, Толстенький? Полёт проходит нормально?

Володя доложил:

– Всё в порядке. Кушаем. Почти полпути отмахали. У тебя как? – и незаметно прижал посильнее трубку к уху.

– Тоже ничего. На приятеля твоего плохой информации не накопали. Так что расслабься – расчленять он тебя в лесополосе не станет. Машина тоже чистая – её только вчера в автосалоне купили. Завтра буду её на учёт ставить.

Володя отжал трубку от уха:

– Классно. Ну, всё – целую.

Костров положил телефон на стол, и стал смущённо рассматривать счёт, который принесла официантка минут пять назад.

Витька, подметив замешательство друга, усмехнулся и успокоил:

– Да будет тебе, чувак! Убедился ведь, что не гоню я – и расслабь булки!

Володя, немного покраснев, виновато улыбнулся:

– Да я и так тебе верю. Но сам понимаешь – ситуация как в сказке, – он облегчённо вздохнул. – Кстати, всё хотел спросить. А у этих…уродов, что тебя пытаются прищемить, твоё фото есть?

– Не знаю, брат, не знаю… Наверное нет пока… Если бы было – они бы вчера утром тебя бы не прессанули. А насчёт сказки – так на этой прикольной планете и не такое бывает, поверь мне… Ну что, дружище Штирлиц – я за рулём?

И Карытин, улыбнувшись чему-то, рассчитался с подошедшей официанткой.

Через десять минут, «фольксваген» тёмно-красного цвета вновь устремился по направлению к столице. До Киева оставалось чуть больше трёхсот километров.

* * *

Алёна Игоревна Кострова на служебной машине возвращалась с работы. Целый день в Евпатории на таможенном терминале морпорта описывали конфискат, скопившийся за месяц. Работа привычная, но только очень уж утомительная. Параллельно приходилось делать звонки и просматривать базы данных по своему семейному, так сказать, делу.

В целом, Кострова была довольна сегодняшним днём. Подтвердилось законное приобретение, теперь уже почти их с Володей, автомобиля. И новый друг доверчивого Володи, оказался чист перед законом. Во всяком случае Карытин Виктор Павлович не был в розыске, и никогда не отбывал наказания в местах лишения свободы. Не числился он так же и в должниках по кредитам и уплатам в бюджет.

Напоследок она договорилась со знакомым инспектором МРЭО о постановке на учёт, свалившейся как-будто с неба, новенькой иномарки.

– Клад вы там раскопали, что ли? – пошутил краснолицый капитан, записывая модель и год выпуска.

– Сокровища затонувших кораблей тяпнули, – весело отозвалась Алёна. – Значит, завтра в девять?

– Милости просим, Алёна Игоревна. Оформим в лучшем виде.

И теперь, расслабившись, она улыбалась, думая о муже.

«Вот ведь странный мне человек в мужья достался. Читает всё время что-то. Пьёт на кухне в одиночку. Стихи какие-то сочиняет. Песни по телефону поёт. А тут гляди-ка – сумасшедшего миллионера где-то подцепил…»

Пожилой шофёр служебного автомобиля, Павел Сергеевич, заглянув в зеркало заднего вида, уточнил:

– Вас куда, Алёна Игоревна? Домой? Или в управление будете заезжать?

Алёна устало махнула рукой:

– Нет, Сергеич… Давай сразу домой. Лучше завтра пораньше приду. Сегодня всё – держаться нету больше сил.

Служебная «волга» свернула с центральной улицы и подъехала к двухэтажке. Алёна открыла дверцу и собиралась попрощаться, когда вдруг разглядела в осенней темноте во дворе её дома стоявшую машину. Какое-то нехорошее предчувствие холодной волной накатило на её беззаботное настроение. В их непроходной двор кроме Володи, вообще никогда никто на машине не заезжал. Разве что вовкины друзья летом.

– Сергеич! Постой-ка здесь с пять минут. Я сейчас из дома тебе один график дежурств вынесу – оставишь у охранника. А то я совсем завертелась – ещё вчера должна была его на вахте прикрепить.

– Добро, – заглушил двигатель водитель. – Я пока покурю.

Алёна медленно подходила к автомобилю. Её беспокойство возросло, когда она увидела, что это была милицейская «шестёрка» с мигалкой на крыше. Человек в форме, сидевший на лавке в темноте, заметив её, поднялся и подошёл.

– Всё в порядке, уважаемая госпожа Кострова. Майор милиции Квашнин, – он протянул удостоверение. – Можно с вами поговорить?

И как-то по-хозяйски кивнул на открытые двери подъезда.

Алёна даже не взглянула на протянутую красную корочку. Отступив на шаг, она, внутренне подобравшись, отрезала:

– Если это внеслужебный разговор – будем говорить здесь. И не больше пяти минут – меня шофёр ждёт.

– Хорошо – как скажете, – сразу согласился майор. – Вам известно, что вашего мужа, Владимира Павловича, вчера задержали?

На Алену его сухой тон не произвёл никакого впечатления. Наоборот – она сразу перешла в нападение:

– Да, он мне рассказывал. Но судя по отсутствию официальных мероприятий, которыми должно сопровождаться каждое задержание, это была ошибка. Я правильно понимаю положение вещей? – она немного презрительно посмотрела на растерявшегося милиционера.

– Вы, наверное, приехали, чтобы извиниться?

Квашнин действительно не ожидал такой мгновенной реакции. Чтобы немного отыграть ситуацию, он прибавил темп:

– Не совсем так, уважаемая Алёна Игоревна. У вашего мужа были изъяты нелицензированные видеокассеты, по содержанию близкие к порнографии. Их уже отдали на экспертизу. И вполне возможно, что придётся заводить уголовное дело.

Алена презрительно хмыкнула.

– Заводите. И не забудьте только, что любое дело начинается с протокола задержания и изъятия. Он у вас есть? Муж мне довольно красочно описал ваше, так называемое, задержание. Вы сами-то, майор, готовы предстать перед судом? И, кстати, – у вас осталось две минуты, чтобы закончить угрозы в мой адрес.

Майор выглядел совсем потеряно. Но всё же в последний раз попытался переломить ход событий:

– Имейте в виду, уважаемая… Если будет нужно – будет и протокол… Я ведь ничего особенно и не хочу, просто побеседовать с ним.

– О ценах на порнопродукцию в наших видеосалонах? Понимаю, – Алена жёстко усмехнулась и совсем не шутливо закончила:

– Короче, майор. Катись отсюда! Муж мой у свекрови водку пьёт – адрес я позабыла. Если буду тебе нужна – вызывай повесткой. И желательно высылай её по месту работы – в федеральную налоговую полиция. Прямо там и поговорим!