Текст книги "Крымский Джокер"

Автор книги: Олег Голиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Фролов положил трубку на полочку и стал намыливать голову.

«Конечно, связываться с Клыком не хотелось бы, – думал он, – но сам-то я и мухи не обижу, если до грубостей дойдёт. А Жорка на старуху давно зуб имеет. Ещё с питерского отката. Да и обделила она его как-то совсем грубо в тот раз…»

Даже Борис предлагал тогда выдать Клыку за командировку в Питер гонорар побольше.

Однако Железная Лида поступила по-своему. Но Фролов знал: Жорка – он хоть и сявка, но далеко не дурак. И обид не забывает. Законы свои уголовные он с молоком матери всосал.

Если она у него была, конечно.

Включив душ, Боря стал смывать пену. В дверь тихонько поскреблись.

– Можно, Боренька? Я тоже под водичку хочу…

И в ванную проскользнула голая Лика, со спутанными золотистыми волосами, покачивая крепкой грудью с розовыми сосками. Бориса мгновенно захлестнуло желание.

– Иди сюда, – сказал он глухим от волнения голосом. Лика проворно забралась к нему под душ. Грубовато нагнув её перед собой, Борис резким движением вошёл во всхлипнувшую от неожиданности девушку…

…Через минут двадцать, они вдвоём пили на кухне кофе. Ира ещё спала.

– Нам сегодня ко второй паре, – пояснила Лика, – пусть дрыхнет. А мы с тобой ещё разочек схлестнёмся, окей?

– Извини, сладенькая – некогда, – Фролов поднялся и, увидев погрустневшие глаза девушки, поцеловал её в губы. – В следующий раз обязательно будем веселиться по-взрослому.

– Когда этот раз будет, – капризно протянула Анжелика, – знаем мы вас…

В дверь коротко позвонили.

– Ты посиди пока в комнате – никуда не выходи. Я сейчас с напарником дела обговорю, и вернусь. Потом вас подкину до универа.

Борис открыл дверь, и Георгий Кликунов, известный многим блатным пацанам как Жорка Клык, по-медвежьи облапил его прямо на пороге.

– Здорова, Юрич, здорова, братан! Долго я ждал от тебя этого звоночка, паря! Ох долго…

Созрел наконец?

Борис брезгливо отстранился от гостя – от того за версту несло анашой.

– Ты что – курнул уже с утра?

– Да нет, кореш – со вчерашнего ещё прёт немного. Погудели с братишками в «Ливерпуле». Знаешь кабачелло такой под Алуштой? Так вот вчера и рамсились там. Но я в норме. Кофеинчик найдётся?

Фролов жестом пригласил Жорку на кухню. Тот прищурился:

– А чего в зал не зовёшь, Боренька? – поди, девочку сладкую от старого уркана ныкаешь?

Нехорошо…

– Давай-давай…Не до девочек сейчас. Слушай лучше мой расклад – и кофе вот пей…

Они сели на высокие мягкие стулья, Жора взял чашку дымящегося кофе и закурил.

Борис с минуту рассматривал собеседника, будто видел его впервые…

… Жоре Кликунову было лет сорок пять. Выглядел он на неполные сорок, хотя и вёл безобразный образ жизни. Но отличался тем, что мог спокойно сочетать изнурительные тренировки в спортзале с бесчисленными кутежами в саунах и кабаках.

Клык имел железное здоровье и крепкие нервы. За свою пёструю жизнь он где-то пару раз сидел, но никто, кроме него, толком не знал где и за что. Потом служил наёмником, то ли в Чечне, то ли на Балканах. Потом даже посидел в турецкой тюрьме. То есть настоящим вором назвать его было сложно. Но человека Жора озадачить мог сходу. Он никогда не расставался с выкидным ножом особой конструкции, который, по его словам, он вынес из турецких казематов. Всегда действовал быстро и напористо. Только не жаловал Клык огнестрельное оружие. «Поймают со стволом – не отмажешься…» – говаривал он любителем пощеголять подплечной кобурой.

В синдикат Афанасьевой он попал совершенно случайно. Увидев один раз его в жестокой драке с ментами возле казино во Львове, Лидия Петровна реально отмазала его от срока и предложила ему работу в Крыму. Естественно, с хорошо оплачиваемыми командировками. Но, несмотря на свои большие возможности, даже она так и не сумела собрать на него до конца полного досье. И эти белые пятна в биографии Кликунова её всегда настораживали.

Но после двух очень эффективных выступлений Жорки, закончившихся солидными выплатами, она, несмотря на свои правила, зачислила его в постоянный штат своей конторы. Хотя Жора Клык и получал у неё неплохие деньги, но всегда был внезапен и непредсказуем. Ему ничего не стоило, после солидного вознаграждения за очередной наезд, на недельку – другую исчезнуть из поля зрения своей строгой начальницы. И как бы это не раздражало Лидию Петровну – с этим ничего нельзя было поделать. Задания, требовавшие решительности, силы, а иногда и крайнего решения, никто не мог выполнять так ловко, как делал это Кликунов.

Но где-то с полгода назад приключилась вот какая история.

Как-то в питерской липовой туристической фирме, организованной Афанасьевой совместно с местной братвой, возникли проблемы. У старшего группы, старого проверенного работника, поступал в ленинградский вуз племянник – довольно смышленый молодой человек с большими запросами. В один прекрасный день, он прямо с экзамена, который провалил, заехал к дяде. И пока тот брился, умыкнул прямо со стола весьма солидные бабки, приготовленные к отправке в крымский офис Железной Леди. Причём, общаковый процент с этой суммы, Лидия Петровна уже перевела авансом на счёт некоего санктпетербургского банка. Через час после получения информации о пропаже, Жора самолётом вылетел в Питер.

– Запомни, Жора, твоё направление – Финляндия, – инструктировала Кликунова перед вылетом Железная Лида, вручая ему загранпаспорт на чужое имя и фото несостоявшегося студента. – А по питерским кабакам и по Москве другие люди пошустрят.

Жорке несказанно повезло. В поезде «Санкт Петербург – Хельсинки», в который Клык заскочил в последнюю минуту, в вагоне ресторане с двумя финнами кутил расторопный племянничек.

Кликунов, не церемонясь, выволок бухого подростка в тамбур:

– Где бабло, сука? – несильно встряхнул он паренька и тут же нанёс короткий тяжёлый удар в печень. Студент побледнев, стал хватать ртом воздух. Жора спокойно закурил и стал пускать дым в лицо несчастному воришке.

– Добавки выдать, гнида? Где бабло?

– Та-ам…у проводника…В сумке под бутылками с водкой… второе дно… – прохрипел тяжело дышавший, парень и, упав на колени, сблевал прямо на пол.

Кликунов брезгливо посторонился:

– В каком вагоне едешь, мразь?

– В…в…де-девятом.

Клык не спеша отправился в девятый вагон. Найдя проводницу, он, собрав всю свою скудную доброжелательность, улыбнулся хмурой женщине и заявил:

– Тут мой племяш вас об одолжении просил… За сумочкой его присмотреть. Так вот – я, пожалуй, заберу её. Чтоб ни у кого не было неприятностей. А то скоро граница – мало ли что…

Толстая бывалая проводница подозрительно посмотрела на Крикунова:

– А сам-то он где?

– Спит. Перебрал немного водочки с нашими финскими друзьями. Вы же не в обиде, я надеюсь?

– Мне то что… Вначале просят – провези, мол, водки шесть бутылок. Я глянула – а они ж литровые! За это ж и меня могут потрепать. Но деньги я не верну, – строго сказала она, за беспокойство оставлю.

Жора опять улыбнулся, но уже совсем нехорошо:

– Зря ты тётка по чужим сумкам шныряешь. Ну да ладно. Я проверю что и как. Если что – вернусь. Давай сюда багаж!

Запершись в своём купе, Кликунов выкинул из сумки шесть литровых бутылок «Русского стандарта» на кровать. Потом ножом ковырнул днище.

– Бля, лох малолетка! – вырвалось у него. – Какое ж это нахер двойное дно!

В руках была наспех вырезанная по размеру дна картонка, приклеенная к краям сумки скотчем.

«Хорошо, что я успел, – думал Жора, пересчитывая пачки долларов, – на таможне бы сразу отмели весь форс!». Деньги были все, за вычетом тысячи двухсот долларов. «Ничего – с дядьки снимем. Это уже не мои заботы. А бабок-то сколько! Может, в натуре, к финнам рвануть и погудеть по Скандинавии?».

Он ещё несколько минут завороженно смотрел на тугие пачки новеньких зелёных купюр.

Потом решительно сложил их в чёрный полиэтиленовый пакет и вышел из купе.

Сошёл Клык на следующей остановке, и прямо на вокзале взял такси до Питера. Когда, прилетев на следующий день в Симферополь, он ранним утром зашёл в симферопольский офис, Лидия Петровна не скрывала своей признательности:

– Спасибо, Георгий! Ты сработал реально!

И вручила ему конверт.

Прямо в машине, Кликунов нетерпеливо вскрыл конверт. В нём оказалось две тысячи долларов.

От неожиданности, он даже два раза пересчитал бабки. «Две штуки? Да она что – за лоха меня держит? Я вернул восемьдесят штук зелени, можно сказать, с того света! А она мне меньше чем три процента? Так даже желторотым наводчикам не башляют!» Клык достал своего выкидного любимца и задумчиво посмотрел на сверкающее с мелкими зубцами лезвие. Сгоряча даже подумал вернуться в офис, и реально пошуметь, но вспомнив порядки, установленные Железной Лидой в своей конторе, передумал.

Именно из-за этого случая, Борис знал, что Жора Клык при малейшей возможности получит с Афанасьевой должок. Жорка был не из тех, кто забывает или прощает.

… Клык затушил сигарету и, достав новую, поторопил:

– Хорош бельма таращить – чего уставился? Давай про дело своё.

Фролов, весь в сомнениях, начал давно подготовленный им разговор.

– Понимаешь, Георгий. Железная Леди что-то последнее время слишком много под себя гребёт, как ты думаешь?

Кликунов ничем не выразил своей реакции на сказанное, и Борис продолжил:

– Мы с тобой, конечно, люди маленькие, но при удачном раскладе и средние фигуры многое изменить могут…Когда…

Клык, сделав большой глоток кофе, раздражённо перебил:

– Юрич… Я прошу тебя, как братана – не размазывай ты сопли! Меня и так выстёгивает после вчерашнего! Давай сразу расклад – без этих фрайерских предисловий!

Борис обиженно развёл руками:

– Так я ж о деле и говорю. Ладно – тема такая: есть лох с бабками крутыми. Его пасёт Лида. Думаю, Глеб и дед Гриб тоже в деле. Но лошок этот скользкий – здесь в Крыму он уже хвостом махнул – и исчез. Сегодня после обеда, я улетаю с Афанасьевой в Киев. Так вот. Нужно чтобы и ты там был. Скорее всего этот фраер там будет крутиться. И бабки его, возможно, в столице и всплывут. Но мы должны его раньше старухи прихватить. Куш пополам. Идёт?

Клык резко тряхнул головой, чтобы согнать вчерашнюю одурь, и, прищурившись, посмотрел прямо в глаза Фролову:

– А сколько бабла?

– Я думаю, не меньше чем пол-лимона зелёных – слукавил Борис, про себя подумав: «Всю сумму всегда назвать успею… Неизвестно ещё, чем дело кончится».

Кликунов стряхнул пепел на пол и призадумался. Борис терпеливо ждал, когда в Жоркиных мозгах утрясётся полученная информация. Клык одним глотком допил кофе, цыкнул и, медленно подбирая слова, произнёс:

– Н-да… У Лиды да у Гриба такую пайку оттяпать непросто. Угу… Тем более, сам знаешь – Гриб в столице как бы не последний человек. Пол-лимона, говоришь? Ну, а примерный расклад ты прикинул, Юрич?

Фролов тоже потянулся было к сигарете, но передумал.

– Нет пока у меня даже примерного расклада. Да и у них нет. Пока слушай сюда внимательно и запоминай: я выдам тебе новый мобильный и две штуки баксов. Свой телефон ты сныкай, а лучше потеряй. Только не у меня во дворе, – Борис повертел в руках сигарету и продолжил:

– Сегодня утренним поездом вали в Киев – и затаись там. Только не в гостинице. Хату сними на недельку-другую. И тачку купи какую-нибудь отечественную неприметную. По доверенности. Как прорисуется клиент – я тебе звоню – и ты его прихватываешь. Вот его фото. Только учти – бабки у него не с собой. Поэтому прессуй его аккуратно. Если всё это у нас получиться – остальное я беру на себя. Усёк?

Клык внимательно выслушав Бориса, помрачнел:

– Мутно всё… – он резко встал и нервно заходил по кухне. Потом повернувшись к Фролову мягко проговорил:

– Мутно, Боря… Ты ведь Леди знаешь – потроха вывернет и сожрать заставит! Ну, допустим, что я впишусь – ты парень как-будто с башкой. Предположим также, что заварю я с тобой эту кашу по-полной. Но непростая это будет кашка, Юрич! Чую, что будет она гарниром к бифштексу с кровью. И мне очень не хотелось бы стать этим бифштексом!

Борис не ожидал такой нерешительности от мстительного блатного и, занервничав, стал нагнетать:

– Я всегда знал, что ты – рисковый пацан, Жора! А насчёт дурных предчувствий – это в тебе вчерашняя трава измену клеит! Подумай – двести пятьдесят штук! А может, и больше…

Фролов тут же пожалел о последней фразе. Клык опять уселся напротив и, отодвинув в сторону пепельницу и чашку, внимательно посмотрел на собеседника:

– Больше, говоришь? А насколько больше, Юрич? Давай – не темни!

Борис не выдержал, и с отвращением закурил. Выпустив к потолку тугую струю дыма, он скривился и нехотя выдавил из себя:

– Ну…м-м-м… Может и до лимона дойти – я пока точной суммы не знаю. Но двести пятьдесят я тебе гарантирую точно!

«Темнит наш мальчик что-то, – недобро подумал Кликунов, – если бы не эта проблядь Леди – вовек бы не вписывался. Но надо же когда-нибудь этой суке по старой заднице настучать!»

– Хорошо, Борис. Скажем так – предварительное моё согласие ты получил. Но при условии – почую что неладное – сразу выхожу из темы без базаров!

Фролов облегчённо вздохнул и протянул через стол напарнику руку.

Жора криво улыбнулся:

– Может, ты, конечно, и прав насчёт измены. Может, это и трава вчерашняя… А может и та трава, что из нас с тобой расти будет! – он увидел, как Борис передёрнулся, и глуховато засмеялся. Но тут же умолк и с угрозой процедил сквозь зубы:

– Только ты, смотри – сам не очкани на полпути! И помни – что за один этот наш базар, ты как бы уже в покойниках числишься!

Затем Кликунов крепко пожал руку Бориса, и ангел-хранитель, тихо вздохнув, отлетел от его плеча.

* * *

Витька Карытин проснулся оттого, что устал. Во сне он играл в футбол морскими ежами.

Они были юркие, мокрые и колючие. И никак не хотели залетать в ворота. Он открыл глаза и улыбнулся. Надо же – ёжики! Ему стало смешно. Он повернулся на другой бок, и увидел, что спит не один.

Рядом, на боку, рассыпав светлые волосы по подушке, сладко сопела симпатичная официантка.

«Света …Света…так охоча до минета…»

Очень хотелось пить. Витька попытался, не выбираясь из тёплой кровати, дотянуться до пакета с соком. Не получилось. Тогда он осторожно поднялся, подошёл к столику и залпом выпил стакан. Фу-у-ух…Нехило. Он быстренько нырнул опять в кровать.

«Интересно, сколько сейчас времени?» – подумал он и остро почувствовал, что утренняя эрекция настоятельно требует действий. Он взял с тумбочки презерватив, осторожно одел его, и плавным движением повернул на спину девушку.

– Ну прекрати, – сонно зашептала она, – давай ещё поспим.

Витька, не реагируя на просьбу, медленно вошёл в неё. После пятого толчка, Света открыла глаза, и улыбнулась:

– Вот неугомонный! Ну всё, всё – проснулась я! Давай лучше сзади…

Витька был покладистым парнем, и осторожно перевернул её на живот…

…через пять минут Света побежала в ванную, а он закурил, лёжа в постели.

Голова ещё немного кружилась после вчерашнего и Витька хрипло заорал:

– Толстый! Э-эй! Есть там кто живой?

Никто не ответил. «Странно, куда он подевался?» Карытин, загасив сигарету, нехотя выполз из постели и пошёл в другую комнату.

Одежды Володи тоже не было. Постель была прибрана, пустые бутылки и банки лежали в мусорнике. Из ванной вышла Света в одних трусиках и с головой, замотанной в полотенце.

– Что это, нафиг, за люкс? Даже фена нет, – капризно сказала она и, закинув нога на ногу, уселась в кресло.

– Ты посиди пока – я быстро, – бросил на ходу Витька, направляясь в туалет. По пути он прихватил с собой высохшие трусы и книжку Толстого «Волшебная гора».

Света включила телевизор и, обнаружив на столе полбутылки водки, быстро сделала себе нехитрый коктейль, разбавив водку яблочным соком.

Прошло минут десять, когда во входной двери провернулся ключ, и в номер вошёл Костров с пакетом в руках. Оглядевшись, Володя задержал свой взгляд на слегка помятом, но привлекательном личике девушки.

– Выпиваем? – снимая обувку, улыбнулся он Свете. – На улице дождь и холод. А здесь прямо курорт!

– А вас как зовут? – слегка смутившись и прикрывая грудь полотенцем, спросила Света – Это же вы вчера с Виктором за одним столиком сидели?

– Зовут меня Вова. А с Виктором мы ещё и спали в одном номере. И с вами, красавица тоже.

Света смутилась ещё больше. Вчера с Витькой она к своему удивлению три раза кончила, и кричала при этом неслабо. Володя, заметив как девица раскраснелась, по-свойски подмигнул и совсем уж собрался сказать какой-нибудь комплимент, как из туалета выполз Карытин, указал рукой на сортир рукой и продекламировал:

– Вот здесь в руины превращаются все чудеса, что кухней созидаются! – потом принюхался. – Плохо, что освежителя нет. Чтобы избежать обмороков, присутствующим рекомендуется полчаса не посещать отхожие места. Ты где был, Толстевич?

Володя, не спуская глаз с официантки, присел на диван и вынул из пакета цветную коробку.

– Пока баре нежатся в постели и пьют утренний кофей, холопы ремонтируют им карету и покупают мобильные телефоны, – он раскрыл коробку и протянул Виктору маленькую серую трубку. – Держи! «Сименс» пятьдесят пятый. Безлимитный пакет. Только подзаправить немного надо.

Витька с благодарностью посмотрел на друга:

– Блин, ну ты чувак, в натуре! А сколько времени сейчас?

– Пол-одиннадцатого утра. Машина уже готова – можно двигаться в путь.

Витька стал рассматривать купленный телефон. Ему он очень понравился. Без лишних молодёжных прибамбасов, простой и удобный.

– Сколько я тебе должен, волшебник-Толстый?

– Один плотный завтрак, желательно в номере. Ну и, может… – Володя, зашёл за кресло, на котором, сидела Света и показал глазами на девушку. Витёк всё понял, и, зацокав языком, подкатил вверх глаза в немом шутливом укоре: «…и ты, Брут, туда же…» Затем вкрадчиво обошёл комнату, приговаривая:

– И где же тут, интересно, телефончик?

Обнаружив телефон на трюмо, которое громоздилось в прихожей, Карытин, подойдя к большому зеркалу, поднял трубку.

– Алё, девушка! Это из двести тридцатого беспокоят. Завтрак можно в номер? Ты что будешь? – прикрыв трубку ладонью, спросил он у Светы. Она допила свой коктейль, и привстала, чтобы сделать себе ещё.

– Да всё равно. Главное, чтоб кофе покрепче был.

– А ты, Толстяк?

Володя почесал затылок.

– Мне яичницу с ветчиной. И зелёного чая побольше…

Плотоядно поглядывая на Свету, Толстый взял со стола новый мобильный, приладил к нему зарядное устройство, и воткнул в розетку. Виктор прокричал в трубку:

– Девушка! Алё? Три яичницы с ветчиной, крепкий кофе… Чайник зелёного чая и стакан томатного сока. Всё. Ждём.

Распорядившись насчёт завтрака, Карытин выпил ещё полстаканчика яблочного сока, оделся и пошёл к двери. Надевая кроссовки, он обернулся:

– Мне тут звоночек один важный нужно сделать. Я быстро – не скучайте! – и, глянув в сторону Кострова, многозначительно добавил:

– Ключ я не беру…

Витёк вышел из номера, плотно прикрыл дверь с той стороны, спустился в холл и подошёл к окошку администратора. Вчерашняя женщина ещё не сменилась. Узнав Карытина, она улыбнулась:

– Ну что, достаточно ли злачное место наш ресторан?

Виктор скосил глаз на табличку с именем отчеством и фамилией дежурного администратора и кивнул:

– Вполне. А скажите, Ольга Фёдоровна, могу ли я в Америку звоночек сделать из гостиницы?

– Конечно. Можно из номера, а хотите – вон из той кабинки. Она показала на телефонную кабину в глубине холла с надписью «Междугородний телефон». – Когда будете выезжать, я вам распечатку покажу – и рассчитаетесь. Только я не Ольга Фёдоровна. Это сменщица моя. А табличку просто поменять забыли. Меня зовут Анастасия Дмитриевна.

– Так я пошёл звонить, уважаемая Анастасия Дмитриевна?

И Виктор направился к телефону. Набрав код Бостона, Витька посмотрел на большие электронные часы, висящие над входной дверью. «Вот блин! У Димона сейчас три ночи!

Развоняется… Ну делать нечего – придётся будить». И продолжил набор. Ждать ответа пришлось долго. Лишь на десятый гудок в трубке послышался сонный хрип:

– Хххахх…

– Это Корыто, Димастый! Извини, извини,… Давай-давай, поматерись – может, попустит… Ну мудак я, согласен…Урод потерянный – тоже в точку! Что-что-что?.. Ну это ты, по-моему перегнул, чувак!

Витька не выдержал натиска и расхохотался:

– Ладно – проснулся, старый потрох? Что там с бабками? Перевёл? Где получать? В любом отделении Инвестбанка? Код? Подожди – сейчас запишу… – Витька аккуратно пристроил трубку на край телефона и подбежал к администраторше:

– Анастасия Дмитриевна! Ручку на минуточку можно?

Вернувшись, он совсем тихо продолжил:

– Давай код. Угу. Годится. Да… У меня всё в порядке. Завтра буду в посольстве как штык.

Да не забыл я! Да взял я все бумажки! Ты как? Ну, ладненько, как получу визу – сразу наберу тебя! Всё – дрыхни!

Витька спрятал в портмоне листочек с кодом. Вернув ручку администратору, он сразу рассчитался за сделанный звонок и посмотрел на часы. «Ну что там Толстый – успел? Хорош ему балдеть – ехать пора!»

И Карытин не спеша, считая ступеньки, поднялся в номер. Открыв двери, он с порога крикнул:

– Спокойно, Маша, я – Дубровский!

Тут за его спиной кто-то вежливо извинился. Витька обернулся.

– О-о! А вот и завтрак!

Официантка из ресторана вкатила в номер столик и повернулась к Карытину:

– Сразу будете рассчитываться?

– Ага. Сколько?

Он отсчитал названную сумму, добавив на чай.

– Приятного аппетита – сказала официантка, мельком глянув на купюры, и вышла.

Виктор, подкатив столик поближе, развалился в кресле и с аппетитом набросился на яичницу.

Через минуту из спальни, подтягивая семейные трусы, вышел немного смущённый Толстый и, кивнув на дверь, прошептал:

– Вот это она орёт, когда кончает! Святых выноси! Может, притворяется?

Витька с удовольствием сделал большой глоток томатного сока и махнул рукой:

– Да нормально всё – просто любит деваха это дело. А тут ещё и деньги платят. Это же один из критериев счастливой жизни – чтобы хорошо оплачиваемая работа нравилась тебе самому.

Он показал Володе рукой на сервированный столик на колёсиках:

– Давай – жуй. Надо поторапливаться!

Из спальни независимой и деловой поступью вышла раскрасневшаяся Света и с кривой ухмылочкой показала Виктору два пальца. Он, соглашаясь кивнул. Девушка невозмутимо взяла со стола чашку с кофе и направилась в ванную. В полном молчании, перемигиваясь, приятели доели завтрак и закурили перед дальней дорожкой.

Витька, пуская табачные кольца в потолок, спросил тихим голосом:

– Сколько нам до Киева шпилить?

– Думаю, часа за три доедем не спеша, – Толстый налил себе зелёного чая. – Слушай – мне же машину ещё в Киеве надо продать. Мы там как – тоже в гостинице будем ночевать?

– Неа, – Витька, запустив вверх толстое красивое кольцо, следил за его трансформацией, у приятеля одного. Кстати, он, поможет тебе тачку сбросить. Он как раз этим занимается.

Ты Киев хорошо знаешь? Корифан мой недалеко от улицы Артема живёт возле рынка.

Толстый, ковыряясь в зубах спичкой, закивал головой:

– Как на Артёма выехать я в курсе. Это же почти в самом центре, – он на секунду призадумался, – а вообще-то сам город не очень знаю. Я на машине только до железнодорожного вокзала два раза добирался. И то три года назад, когда напарника из Польши встречал.

Загасив сигарету, Витька поднялся.

– Ну что – по коням? Светик, ау! Давай быстрее!

Света, уже не прикрываясь, вышла из ванной:

– Ой, мальчики, а я только искупаться собралась! Но если вы спешите – так я номер сдам за вас. Ключи только на столе оставьте…

Виктор, надевая куртку, ответил:

– Окей! Уговорила, прелестница, – и повернулся к Володе. – Давай, братишка, иди – машину грей. А я девушке ручку позолочу – и вперёд!

* * *

…Самолёт набирал высоту. Лидия Петровна, надев очки, просматривала отчёт по доходам от залов игровых автоматов. Борис боролся с приступами похмелья в соседнем кресле. Он тупо таращился в раскрытый ноутбук, где на мониторе была подробная карта города Киева. Афанасьева заглянула в компьютер:

– Во-во, Боренька. Изучай всё внимательно. Найди там американское консульство и поприкидывай, как можно возле него человечка незаметно изъять. А то наш шустрик в Америку, кажись, намылился. С моими бабками, – сделав ударение на последней фразе, сказала она. – А значит и с твоими, в некотором роде…

Лида внимательно посмотрела на Бориса:

– Ты чего такой вялый? Пил, что ли вчера? Я же просила…

– Да нет, Лидия Петровна. Просто спал плохо. Кстати, там у нас в Гамбурге сумма уже приличная скопилась у Алексея, – попробовал перевести тему Борис.

– Ты мне пургу не гони – не люблю, – жёстко отрезала Афанасьева. – Выкинь всё из головы, кроме этой темы. Ещё раз нажрёшься перед командировкой – накажу.

И затем обычным своим тоном продолжила:

– Спал он, видите ли плохо…. Вон – попроси лучше у девочки водички и алказельцера, – она кивнула на проходившую по салону стюардессу, – и думай, Боря, думай!

Борис, мысленно послав проклятия в адрес проницательной старухи, нашёл в ноутбуке отдел «Зарубежные посольства, расположенные в городе Киеве» и посмотрел адрес американского консульства. Затем укрупнил карту города и добрался до улицы имени Николая Пимоненко.

«В натуре надо собраться!» – щёлкая мышкой, рассеянно подумал он.

Утром, после ухода Георгия, Борис ещё два раза умудрился помучить Лику. Во второй раз к ним присоединилась и проснувшаяся Ирка. Получилось очень даже ничего. Когда он забрал машину со стоянки и развёз девчонок, то едва успел вовремя приехать за Афанасьевой. И сейчас, после напряжённого утра, чувствовал себя как выжатый лимон.

Похмелье принесло с собой невесёлые мысли. Может он зря затеял такую опасную игру?

Всё-таки, как ни крути, а Железная Лида один раз его сняла с серьёзного крючка. Хотя, позже Борис пришёл к выводу, что скорее всего, она же его на этот крючок и посадила.

…В заснеженной холодной Москве, восемь лет назад, положение его было просто ужасным. За долги Борис уже расстался со своей большой трёхкомнатной квартирой на Преображенке, доставшейся ему в наследство от бабки. Ночевал где придётся. В основном, в общаге МГУ, или на квартирах бывших сокурсников. Ел только то, чем угощали его сердобольные студенты. Но проценты на остатке долга нарастали с космической скоростью. И вот настал день, когда крепкие ребята прихватили его прямо на улице и, оглушив, запихнули в машину.

Очнулся он в каком-то холодном сарае за городом. Пролежал он там без еды около суток и был близок к обморожению. Когда хотелось пить, сосал сосульки и жевал жёсткий снег.

Из глубокого полуобморочного сна его вырвал сиплый голос и чувствительный удар ногой по рёбрам:

– Вставай-вставай, молодец! Расскажи-ка и мне ещё какую-нибудь свою байку! Про родственников в Израиле, которые деньги не щадя сил для тебя собирают…Или что там ты ещё моим пацанам пел?

Перед ним, засунув руки в карманы, стоял невысокий коренастый мужчина в длинном кожаном пальто. Борис поднял голову и обомлел от страха. Сверху на него брезгливо смотрел Кореец. Его однажды в игровом зале одного из московских казино показал Фролову один знакомый прощелыга. При этом он выдал страшному на вид мужику самую серьёзную характеристику. Вор в законе, владелец трёх казино и, по слухам, самый кровожадный бандюган столицы, плотно сидящий на игле. И вот теперь, словно призрак из страшного сна, он стоял над Борей и буравил его своими узкими глазками-бойницами.

– Ну что, соколик, долги будем возвращать, или решил меня поиметь?

Борис собрал остатки сил и, давясь набежавшей слюной, промямлил:

– Я же отдал большую часть… На днях мне должны перевод…

И тут же поперхнулся, получив удар ногой в пах.

– Всё, паря… Насточертел ты мне. И сказки твои прискучили. А надумал я вот что. Человек ты молодой и вроде как без вредных привычек. Так что ливер у тебя на продажу подходящий. В последний раз даю тебе ровно три дня на поиски лаве. Потом – на операционный стол! Вот такая байда. Всё, пацаны – увозите это дерьмо!

Двое братков подхватили, потерявшего от холода и страха сознание Бориса, кинули в машину и повезли в неизвестном направлении.

Очнулся он в тёплой комнате на диване. Ничего не понимая, он попытался привстать.

– Лежи-лежи, студент. Отогревайся…

Напротив него в кресле сидела пожилая женщина со строгим лицом и со вкусом курила дешёвую папиросу. Первое, что поражало в незнакомке – это небольшие, блестящие как смола, чёрные глаза. Казалось, в них совсем нет зрачков. Темноглазая женщина с интересом следила за пробуждением Фролова. Заметив, что Борис уже способен воспринимать действительность, она как-то безжизненно подмигнув, спросила:

– Значит это ты обул Корейца на тридцать тонн зелени? Красавец! Сговорился, значит, с крупье, и поимел старого вора? Да уж, ты действительно философ!

И страшная дама засмеялась. Смех её был похож на клёкот хищной птицы. Потом, резко успокоившись, загасила папиросу и стала строгой, как учитель на экзамене.

– Только вот что, мальчик. Дружок-то твой, однокашничек, уже смотрит как трава растёт.

Только с той стороны, – она показала большим пальцем на пол. – Жить хочешь?

Борис, не отрывая от неё испуганных глаз, горячо закивал головой.

– То-то. Сколько там ты Корейцу остался должен?

– Т-тр-ринадцать тысяч, – Фролов с трудом приходил в себя. Он вдруг захотел излить всё своё накопленное горе этой пожилой суровой женщине:

– Но мы ведь сразу вернули ему почти все его деньги! А он на каждого ещё сверху повесил по десять тысяч! И проценты по сто баксов в день!

Однако сочувствия в собеседнице было не больше чем в египетской мумии. Она нагнулась немного вперёд и, подобрав в нитку губы, внятно произнесла:

– И правильно сделал. Вы же, фрайера сопливые уважаемого человека опустили! Да по понятиям за это – сразу в землю! Так что, в принципе, Кореец – добрый человек… – добавила она, усмехнувшись каким-то своим мыслям. – Ладно – о прошлом не будем. Выкупила я твой долг. Но не просто так всё делается, сам должен понимать.

Страшная спасительница, зыркнув на Бориса провалом чёрных глаз, закурила новую папиросу.

– Прознала я Боренька, про способности твои к иностранным языкам. И как будто в компьютерах ты неплохо сечёшь – даром что философ. Мне сейчас умные люди очень нужны. На новые темы выхожу – без языков и этого, как его…Интернета – ну никак.

Поэтому, беру я тебя на работу. Паренёк ты как-будто неплохой, азартный. А главное – у тебя вроде как действительно за границей родственники есть?

Борис, немного успокоившись, кивнул:

– Сестра родная в Германии. В прошлом году в Гамбурге замуж вышла.

– Вот и прекрасно. Лежи пока, отдыхай. А завтра на работу. Глядишь, через годик – другой и покроешь свой долг…

… Самолёт качнуло. Борис оторвал глаза от ноутбука и украдкой посмотрел на Афанасьеву. Лидия Петровна отложила отчёты и, прикрыв глаза, то ли спала, то ли размышляла.