Текст книги "Сборник "След зомби""

Автор книги: Олег Дивов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 65 страниц)

Теперь Таня кляла себя последними словами за то, что поддалась на уговоры Гаршина. Согласилась она, завороженная фотографиями. А потом было то, что рок-музыканты называют «драйв». И драйв этот задал все тот же Гаршин, позвонивший рано утром Тане домой. Она уже стояла в дверях, когда запищал телефон. И взволнованный Гаршин сообщил, что он еще раз подумал и решил: если Таня не хочет, может на задание не идти, потому что, сказал он, про инцидент с фотографом Ивановым написать не дадут, а Иванов-то плох. Он просто разваливается, у него все здоровые органы стали больными, а все ранее нездоровые теперь больны смертельно. Тут Таня разозлилась – и пошла. Шла и вспоминала, что на «картошке» парни из ассенизационной команды поход на чистку женского сортира называли «брать интервью у динозавра». Так оно и вышло. Вроде бы побывал человек в жутко навороченном месте – а рассказать и нечего.

Таня нащупала в кармане таксофонную карточку. «Сейчас бы позвонить… Очень хочется посоветоваться с опытным человеком, но как раз такого под рукой нет». Она не все сказала Гаршину, когда тот распространялся о психотронной войне. С одной стороны, не соврала. Действительно, в свое время Таня просто заткнула уши и объяснила, что такое ей не интересно, потому что не может быть. Но с упомянутыми Гаршиным ребятами, которые основательно копнули опасную запретную тему, она была знакома. В журналистику ее привел именно тот из двоих, который потом оставил работу, заявив, что не хочет сойти с ума. Так он объяснял решение посторонним, а Таня-то наслушалась вдоволь, и затыкание ушей не помогало. Он умел не только красиво трепать языком, но и убеждать людей. Правда, с Таней ему это не помогло, потому что «детская болезнь журнализма», как он называл свое занятие, была действительно болезнью. Ему так и не удалось отряхнуться от «звездной пыли», сыпавшейся с отца, маститого, именитого и знаменитого борзописца. Папа с сыном воевали так яростно, что осколки долетели до всех – и до Тани, и даже до серой лохматой Чучи. Но с годами Таня поняла, что главная проблема была в другом. На день окончательного разрыва ей исполнилось уже двадцать, а ему все еще было двадцать три. А Чуче целых шесть… Так что теперь, когда человек этот оказался бы очень к месту, позвонить ему мешала куча причин, самой пустяковой из которых было незнание телефона.

– Доброе утро! – мягко, прямо ласково, сказали откуда-то слева.

– Угу, – хмыкнула Таня на ходу, даже не повернув головы.

– А мы вас знаем! – не унимались уже за спиной. – Вы – Таня Меньшова из газеты. Взгляните, пожалуйста, вам будет интересно.

«Что еще такое?..» – Таня притормозила и обернулась. И первое, что увидела, – какой-то журнал нараспашку и большую цветную фотографию, вложенную между раскрытых страниц. На фотографии была собака ее мечты. Рыжая кавказка – белая широкая грудь, мощные короткие лапы в белых носочках, чуть приоткрытая зубастая пасть, рыжая морда почти без обычной черной «маски», умные карие глаза, стоящие торчком кисточки на низко обрубленных ушах… Это было до того неожиданно, что Таня чуть не задохнулась. И не сразу заметила, что на снимке есть и человек. Точнее, кусок человека. Рука в черной перчатке, лежащая у собаки на плечах, согнутое колено в толстой и, видимо, теплой брючине, высокий шнурованный башмак и упертая в землю рукоятка оружия. Таня уже видела это оружие – и теперь пришло время действительно задохнуться. «Очкарик сказал, охотники называют эту штуку «пульсатор». Скорее всего термин они стянули из фильма «Чужие». Дети. Большие дети. Инфантильный тип… О чем это я?»

Журнал закрылся, Таня невольно подняла глаза. Двое улыбающихся мужчин, еще молодых, лет по тридцать, в ничем не примечательных темных куртках-пуховках. Довольно крупные ребята, почти одинаковой комплекции. Очень приятные лица, открытые и спокойные. Как-то уж слишком уверенно они держатся, обычно мужики на меня таращатся во все глаза – изучают, хищники мелкие…

– Доброе утро! – хором заявили мелкие хищники.

– Еще раз… – добавил тот, что справа, чуть тоньше в кости и выше ростом. Поперек лба у него Таня разглядела почти заживший неровный шрам.

– Доброе, – кивнула Таня. – Это был пароль? – Она показала на журнал, запнулась и начала хохотать. На обложке красовалась голая женская задница умопомрачительных форм.

– Н-да… какая неприятность, – заметил без малейшего смущения парень со шрамом, пристально разглядывая попу. Второй, перекосившись от подавленного смеха, отобрал у него журнал, подмигнул Тане и спросил:

– Поехали?

– Туда? – еле-еле выговорила Таня, показывая на журнал.

Парни дружно прыснули. Таня не без труда сдержала очередную вспышку веселья и посмотрела на второго. Так, ничего, симпатичный мужик без особых примет.

– Я ж те говорил… – выдавил мужик без примет в адрес напарника.

– Извините, – парировал тот. – Культурка подкачала. Не эстеты мы, барышня! – обратился он к Тане. – Мы так… бойцы невидимого фронта.

– Вы охотники за привидениями, – сказала Таня и осеклась. «Молчи, дура такая! Они ведь могут быть… А кем им еще быть? Почему я должна их бояться?»

– Мы охотники… – кивнул второй, посерьезнев.

– Его зовут Лебедь, – вставил парень со шрамом. – А я – Ветер.

– И если у вас найдется хотя бы час, – продолжил Лебедь, – то мы будем очень рады отвезти вас в Школу.

– Это наша конура, – объяснил Ветер. – Она же контора, мастерская, прачечная, сливочная… – Тут Лебедь ткнул его локтем, и Ветер поспешно закруглился: – Короче говоря, Дом Охотника.

– Вы только что посетили фирму, которую мы называем Штаб, – сказал Лебедь. – Мы полагаем, что обитающее там руководство отяг… отягощено узким и однобоким видением проблемы. Впрочем, это беда любого руководства. Оно всегда отяг… – Лебедь сделал обеими руками дирижирующий жест и добил-таки утомительное слово: – …ощено.

– Демосфен! – страшным шепотом сказал Ветер.

– А мне нравится, – улыбнулась Таня. Потрясающее спокойствие исходило от этой пары. Впервые за сегодняшнее отвратительное утро Таня почувствовала себя в безопасности. «Ты хотела мужиков с собаками? Вот они. А собаки – будут».

– Я впервые в жизни выступаю перед настоящим журналистом, – сказал Лебедь Ветру надменно. – Дай же мне оттянуться в полный рост!

– Еще минута, и на нас начнут смотреть, – сказал Ветер.

– То есть, если ты свое отвыпендривался, уже пора мотать?

– Мы не можем вам доказать, что мы – это мы, – обратился Ветер к Тане. – У нас есть кое-какие навороченные документы, но они от Внутренних дел. Маскировка. Потом, они действительно очень крутые, вы их даже прочесть толком не сможете. Вы спросили: фотография – это пароль? Да, это пароль. Мы не в силах вас заставить поехать с нами. Мы можем только заинтересовать.

– А что вы выиграете, если я поеду с вами? – спросила Таня. Она уже приняла решение. – Я просто рядовой журналист. Ничего больше.

– Есть люди, которым виднее, чем нам, – сказал Ветер. – Они считают, что вы – гораздо больше.

– В любом случае, – поднял указательный палец Лебедь, – только обладая всей полнотой информации, вы сможете принять единственно верное решение.

– Цицерон! – развел руками Ветер.

– А почему у вас такие странные имена? – спросила Таня.

– В машину! – вместо ответа скомандовал Лебедь Ветру. Охотники синхронно повернулись к Тане спиной и шагнули к стоящему у обочины автомобилю. Это был совсем не «Ровер», а невообразимо грязная и на вид насквозь ржавая «Лада» восьмой модели. Ветер, походя вытащив у напарника из кармана свой журнал, просочился на заднее сиденье. Лебедь сел за руль. Дверь со стороны тротуара осталась распахнутой – и Таня, не раздумывая, шагнула к ней. «Ну что, хмырь очкастый, посмотрим, чья возьмет?»

В это время Очкарик, вопреки Таниным ожиданиям, не расстреливал иностранных шпионов, не мучал кошку и даже не бил жену. Он запер дверь кабинета, уселся и достал из жилетного кармана маленький, не больше ногтя, кусочек иссиня-черного металла. Положил его на стол и некоторое время любовался им издали. Удивительный материал был словно живой – его поверхность мерцала, по ней пробегали волны, иногда она вспучивалась изнутри, как будто пытаясь лопнуть и выплеснуть из себя нечто, чему нет названия. Сила мерцания и частота волн нарастали, и через несколько минут над поверхностью чудесного предмета начал подниматься легкий синий дымок. Тогда человек снял очки, положил сгусток темноты на ладонь и, близоруко щурясь, принялся вглядываться в видимые только ему одному пляшущие рисунки. Очкарик не знал и знать не хотел, как и когда эта удивительная вещь попала к нему в руки. Но ему страшно было даже представить, что когда-то они с этой капелькой тьмы были разъединены. Да нет же, этого не было. Не могло быть. Синий дымок пошел гуще. Очкарик отвел от него глаза и задумчиво оглядел кабинет. Он уже не щурился. Он видел все. Все.

И в это же время, запершись в другом кабинете, баюкал на ладони свое черное счастье Генерал.

***

Реакция Мастера заинтересовала Лысого до крайности. Услышав, что «Третья» решила искать Техцентр, Мастер не удивился, не разозлился, вообще ухом не повел. Он просто спросил:

– И как?

– Радиомаяк, – объяснил Лысый, усаживаясь на подоконник. – И два пеленгатора.

– Не пойдет, – отрезал Мастер, но все равно уселся рядом. – На каждой техничке стоит определитель электронных устройств. Не слышал о таких?

Лысый только рот приоткрыл.

– Год назад, – сказал Мастер, закуривая, – я взял маячок и повесил Карме на шею. И погулял с ней вокруг технички. Тут же высунулась рожа и спросила, что пищит. Этот определитель, он мощный и сканирует довольно большую зону вокруг машины. Я им сказал, что Карма пойдет одна в подвал искать тварей, а мы будем ее пеленговать. Мол, отработка новой идеи. Вот, а на следующий день в Штабе мне сообщили, что, на их взгляд, идея эта никуда не годится…

– Да-а… – пробормотал Лысый в замешательстве. – А как ты догадался, что у них может стоять такая штука?

– Добрые люди предупредили, – улыбнулся Мастер. – Я давно ищу Техцентр, и я не одинок в этом начинании. Так что ты не переживай. Если все пойдет нормально, я буду у ворот Техцентра недели через две.

– И? – не удержался от вопроса Лысый.

– И тогда начнется самое интересное. Вы все правильно рассудили у себя на сходке, мужики, – мягко сказал Мастер (Лысый подавился табачным дымом). – Но вы не так ставите вопрос. Вам хочется знать, где Техцентр находится и как он выглядит. Но проблема-то в другом! Когда мы найдем Техцентр – что мы с ним будем делать?

– Как это – что?.. – возвел глаза к небу Лысый. Был в утренней дискуссии какой-то изъян, и сейчас он его нашел. Действительно, все говорили лишь о том, как найти Техцентр. Казалось естественным, что достаточно Техцентр увидеть, как станет ясно, с чем его едят.

– Так что же? – допытывался Мастер. – Может, мы его взорвем? Или возьмем штурмом? А? Или постучим в ворота и убежим? А они пусть себе голову ломают…

Лысый понуро глядел в стену. В сходке не хватало еще одного важного компонента. На нее не позвали Мастера. Возникла такая идея, но Мастера не было в Школе. А стоило бы его подождать, потому что голова у него работает, может быть, не лучше, чем у других, – но факт, что работает она совершенно в другую сторону.

Рядовыми охотниками Лысый с Мастером были друзья, собирались даже работать в паре. Школа все расставила иначе, виделись они теперь редко, но доверие осталось. Лысый всегда поддерживал Мастера, а тот отлично знал, какой авторитет у Лысого в группе Мэкса. Вообще «Трешка» была в Школе самая ненадежная – крепкая, но дерганая. Максаков сбил-таки ее в единый организм, но организм этот постоянно тошнило. И умница Лысый, в частности, тоже был тот еще рвотный порошок.

– Где бы карту достать, – тоскливо вздохнул Мастер, щелчком выстреливая недокуренную сигарету в форточку. – Аэрофотосъемку. А то еще заблудимся на территории. Он ведь здоровый.

– Откуда ты знаешь?.. – Лысый и сам не заметил, как перешел на шепот. Он догадывался, что Техцентр не маленький, но Мастер сказал так, как будто все точно знал.

– Это большое научно-производственное объединение, – сказал Мастер, глядя Лысому прямо в глаза. – Находится где-то на северо-западе, у края городской черты. Все внутри одного забора – как на Базе. Масса разных служб. И, наверное, полный виварий собак.

Лысый молчал. Он лихорадочно сверял услышанное со своими предположениями. Мастер сполз с подоконника и сунул руки в карманы.

– Я поищу карту! – только и мог сказать Лысый.

– Спасибо, – кивнул Мастер. – Только постарайся не очень шуметь. А то развели, понимаешь, базар, как на Птичке…

– Это вы о чем? – спросил Саймон, шаркающей походкой выползая из-за угла. На шее у него болтались наушники, штекер на длинном шнуре волочился по полу. Он только что сменился с оперативного дежурства и был весь серый и тусклый от усталости и небритости. Даже седые виски из снежно-белых превратились в стальные. – Кстати, я на Птичьем рынке не был уже года два…

– Это мы насчет тасманийского сумчатого дьявола, – невинно сообщил Лысый. – Типа где достать. На экзотику потянуло.

– Чего? – прищурился Саймон.

– Дьявола! – продиктовал ему на ухо Мастер. – Сум-ча-то-го! – Мастер уже успокоился, он взял Саймона под руку и весело отбивал ногой по полу такт. Саймон тупо посмотрел на него.

– Плевал я на вас, – гордо объявил Саймон. – Я устал и ничего не соображаю. Я даже не обиделся.

– А мы сейчас домой поедем, – утешил его Мастер. В голосе у него прорезались вдруг почти отеческие нотки. – Точно? Крокодилов возьмем и поедем.

– Точно, – кивнул Саймон. – Ты прости, я что-то действительно того… Не дежурство, а полный звездец.

– Вам хорошо, – позавидовал Лысый. – Живете, гады, в соседних подъездах. Кто не устал, тот и за баранку. А меня, хоть я ваще посинею, ни одна зараза не подвезет…

– А ты не живи у черта в заднице, – посоветовал Саймон, понемногу оживляясь. – Тебе же давали нормальную хату.

– Давали, – согласился Лысый, оглядывая Саймона с ног до головы. Никогда он его не жаловал, наверное, просто из ревности. Единственный, кто не замечал этой неприязни, был сам Саймон. – Квартирка – песня! Только вот еще не родился такой человек, чтобы в такую квартиру взял такую тещу. Я уж лучше подожду, у меня здоровья хватит. И выдержка развивается – с холостым не сравнить.

– Ну хочешь, я тебе плохую квартиру выбью? – спросил Мастер. – Гадкую такую, дрянную, мерзкую, непотребную, но зато поближе?

– Спасибо, – сказал Лысый. – У меня уже есть одна плохая квартира. Зачем одно говно менять на другое?

– Лучше купи ему хорошую тещу, – предложил Саймон.

– Не выйдет, – усмехнулся Мастер. – Теща поставляется только в комплекте с женой. Помнишь, был при большевиках такой прием – товар в нагрузку? На полкило конфет два ящика дверных петель.

– Не помню, – признался Саймон. – И счастлив, что не помню.

– Зато при большевиках тварей не было, – мечтательно произнес Лысый.

– Вот и ошибаешься, – сказал Мастер. – Еще как были, только местного производства. Из-под земли не лезли.

Лысый прищурился. Саймон, исподлобья глядя на Мастера, наматывал на раскрытую ладонь шнур от наушников.

– Чего притихли, отцы? – удивился Мастер. – В первый раз слышите, что ли? Газет не читали десять лет назад?

– Я точно не читал, – сказал Саймон. – Даже эротических.

Лысый что-то соображал.

– Дошло до тебя, аналитик? – спросил Мастер как-то не очень дружелюбно.

– А ведь дошло, – сказал Лысый, поеживаясь как от озноба. -

Туго, но дошло. Ё-моё… Это надо же… – протянул он, морща лоб.

– И что же до вас дошло, академик Лысенко?

– Зачем так злобно, старший? Ты все-таки не кавказская овчарка.

– Да как вам сказать, коллега… – Мастер потянул из кармана сигареты. – Вот объясни мне – на твой взгляд, я умнее тебя? Сообразительнее? Быстрее схватываю, а?

– У тебя очень неординарное мышление, – признался Лысый. – Возможно, у меня коэффициент интеллекта повыше, но ты зато умеешь зрить в корень. Так что не надо злиться. Ты просто не такой, как все. Ты же у нас Мастер, ёлы-палы.

Мастер вздохнул, сморщился и почесал нос. «А ведь смутил я тебя! – подумал Лысый. – Попробуй теперь на меня наехать, если знаешь, что я чувствую и признаю разницу между нами. Не станешь же ты меня презирать за такое признание…»

– Ладно, – кивнул Мастер, – закроем этот вопрос. Но учтите, коллега. Когда в следующий раз вам приспичит закатить референдум – вы уж будьте любезны, расскажите народу, что там до вас дошло. И Мэдмэксу – в первую очередь. Можно даже отдельно, без свидетелей. Чтобы понял, как опасна в наши дни самодеятельность.

– Хорошо, – покорно сказал Лысый. – Ты мне только вот чего скажи, если знаешь, конечно…

– Может, и не знаю. От наших секретов нет. Чего могу – того скажу, – каждую фразу Мастера Лысый сопровождал быстрым кивком. Потом он коротко глянул на Саймона, который явно ничего не понимал. И спросил: – Выходит, «Программа «Зомби» не свернута? Она продолжается?

– А тебе не кажется, что очень похоже? – ответил Мастер вопросом на вопрос. – Что именно представляет собой техника Проекта, ты не задумывался? Все эти сверхвысокочастотные штучки-дрючки? Ты же физик, тебе сам бог велел…

– Допустим, я об этом очень часто думаю, – сказал Лысый несмело.

– Так чего молчал?

– Вот, уже говорю… Прямо жуть берет. Слушай, Мастер, ты это серьезно, а?

– Старик, это для Школы вопрос безопасности. Какие тут шутки…

– Мне скажет кто-нибудь, о чем речь? – взмолился Саймон. – Я, конечно, молодой, но надо же совесть иметь…

– Ты что, о «Программе «Зомби» не слышал никогда? – удивился Лысый.

– Да это же туфта! Утка газетная! Мастер, скажи ему…

– Погоди, – отмахнулся Мастер. – Я не могу сейчас привести стопроцентные доказательства. Для меня они именно такие, для тебя могут оказаться недостаточными. Но я надеюсь, главное ты уловил. Есть взаимосвязь – понял, Лысый? Проект этим точно занимался. Другой вопрос, что в начале девяностых «Программа» все-таки была свернута. Если ее начали по новой, то не так уж давно. Узнать бы зачем.

– А может, не начали? – предположил Лысый с надеждой, запуская руку за голову и снимая резинку с хвоста. Роскошная вороная шевелюра рассыпалась по плечам. – Ф-фу… какое облегчение. Остригусь на фиг. Пойдем вместе стричься? Тебе давно пора. Хотя бы виски снимешь – вот так вот. – Лысый показал было как, но Мастер от его руки отшатнулся. – Понимаешь, старик, мне даже представить страшно, как это нам отольется.

– Всем отольется, – сказал Мастер. – Не только нам.

– В любом случае, – поднял указательный палец Лысый, – Техцентр – это вполне может быть та самая контора. Как же я сразу-то не догадался, а? Но, слушай, их же была целая куча… А База? База не может быть и Техцентром заодно?

– База – медицинский НИИ. С технологиями, конечно, но мощности не те. А Техцентр я тебе описал, по-моему, достаточно подробно.

– Да, – с печальной улыбкой кивнул Лысый. – Как будто ты уже там был.

– Я уверен, что вычислил достаточно точно. Но нужны доказательства. Сам понимаешь, нельзя же атаковать какой-нибудь ЦНИИ-нафиг-информ чисто по подозрению.

– А как… Как ты установил район? – У Лысого глаза буквально горели. Саймон подался вперед. Видно было, что он себя удерживает, пытаясь хранить почтительное молчание.

– Покажи мне твою справку. – Мастер протянул Лысому раскрытую ладонь. Лысый скривился, будто выпил махом стакан хлористого кальция. «Справка» – это было принятое в Школе упоминание о том, что Мастер – человек с блокированной энергетикой. Он был невнушаем, его нельзя было «зомбировать», подчинив чужой воле, невозможно было считать известную ему информацию. Мастера не мог «прощупать» ни один сенс, его ауру не сканировала аппаратура Базы – во всяком случае, на мощностях, не представляющих опасности для жизни. Мастер не поддавался даже вульгарному гипнозу. И никто не понимал, откуда он взялся такой.

– Откуда ты взялся такой? – спросил Лысый, продолжая морщиться.

– Хорошо, что это тебя не шокирует, – улыбнулся Мастер.

– Погодите, господа! – не выдержал Саймон. – Вы это все серьезно? Как это – «атаковать»? А главное – зачем?

– Ну, натурально… – объяснил Лысый. – А ты что, думал, мы будем ждать, когда нам всем мозги промоют?! – вдруг сорвался он. – Включая, кстати, твоего папочку! – Лысый ткнул пальцем в сторону Мастера, и Мастер опять слегка отшатнулся. – Нам же с обеих сторон полная жопа! Либо твари съедят, либо гэбэшники. Только я бы уж лучше тварью заделался. Подстерег бы потом кое-кого в темном переулке…

– Ладно, ты не разгоняйся, – посоветовал Мастер. – Это все еще гипотезы. Не запугивай мне молодежь.

– А чего это «не запугивай»?! – снова повысил голос Лысый. – Почему «гипотезы»? Я уже который год всем талдычу: главная опасность для нас – это Техцентр, Техцентр надо брать. Но, извини-подвинься, – Лысый резво соскочил с подоконника, и Мастер действительно подвинулся, – если Техцентр – это ТОТ Техцентр, тогда дело еще хуже. Ты же должен понимать! Мы стоим на пороге такого…

– Довольно, – перебил его Мастер. – Я знаю, на пороге «какого» мы стоим. И для некоторых это будет совсем не открытие.

– И даже не закрытие, – ввернул Лысый. – Полное накрытие будет. Конец всему. Ну почему?! – простонал он, воздевая руки к воображаемому небу. Мастер сопроводил его движение взглядом и заинтересованно уставился вверх. – Почему мы были такие идиоты?! Почему мы согласились принимать в этом участие?!

– До чего же у нас все-таки грязные потолки, – сказал Мастер. Лысый закусил губу. – Почему, почему… Молодые были, вот почему. Собак любили, деньги любили, себя любили – очень! Согласитесь, коллега, что наша встреча в Проекте закономерна. Для нас на этой планете было только одно подходящее место – Школа. Вот мы и столкнулись все именно здесь. А о том, в какую… – Мастер выдержал паузу, – мы попали, догадывается сейчас каждый. Просто кто-то с самого начала понял, что дело нечисто, а кому-то пришлось и объяснять.

– Мужики, а мужики… – попросил тихонько Саймон. – Очнитесь, а?.. Да хватит же! – неожиданно выпалил он. Так яростно, что старшие разом обернулись в его сторону. – Мужики, вы что?! Да вы посмотрите на себя! В зеркало хотя бы. Вы несете такую чушь… «Программа «Зомби»! Это же чистая шиза!

– Так-так-так. – Лысый задрал подбородок, упер кулаки в бока и шагнул к Саймону. – Продолжайте, юноша.

– Поймите, вы просто устали, – сказал Саймон уже тише. – Вам нужно в Лагерь хотя бы на месяц… Вы так до такого договоритесь…

– Это до какого же «такого»?

– Легче, легче, – попросил Мастер Лысого, не спуская с Саймона внимательных глаз. Саймон весь подобрался, был он уже совсем не сонный и вовсе не усталый. И смотрел он не на Лысого. Он смело глядел на Мастера, и тот внезапно понял, до какой же степени изменился этот парень за последние месяцы. Теперь с ним добром не сладишь. Совершенно чужой.

– Вы устали, – повторил Саймон. – Раньше с вами было легко, я вами просто восхищался раньше. Для меня все старики… вы оба, Хунта, Китаец – да все – как родные были. Но теперь с вами просто не-вы-но-си-мо, – для вящей убедительности он на каждый такт потрясал в воздухе напряженными ладонями. Лысый и Мастер настороженно слушали. Мастер тоже упер руки в бока фирменным «школьным» жестом. И подумал, что, на взгляд Саймона, они с Лысым сейчас особенно похожи – и особенно чужды для него.

– Дальше, – потребовал Мастер. Он словно бросил Саймону мяч, и тот послушно его принял – как это происходило всегда, когда Мастер того хотел. Так получалось везде, даже в Штабе. Но в Штабе Мастеру всегда казалось, что на самом-то деле играют с ним.

– Прости, я сорвался, – потупился Саймон. – Но это ведь дикость. Ты вечно твердишь, что нужно принимать в расчет психологию, а сам об этом забываешь. И не видишь, что уже не справляешься с перегрузкой. Мне, правда, очень за вас больно, я поэтому и заорал. Но, честное слово, мужики, у вас проблема с головой!

– Ты полагаешь, что мы паникуем… – протянул Лысый, складывая руки на груди. – Столько лет мы были в порядке, а вот сейчас, едва нас твари поприжали, мы тут же надломились и пошли искать виноватых, да?

– А ты спроси Зигмунда, – предложил Саймон, – что он знает о фобиях. Когда они возникают и отчего.

– Старички с перепугу двинулись, – удовлетворенно промурлыкал Лысый.

– Я не это хотел сказать.

– Но ты сказал именно это, юноша.

– Я не настолько моложе тебя, чтобы ты так со мной обращался. – Саймон явно начинал злиться и не отдавал себе отчета в том, что его провоцируют. – Я в Школе три года и видел не меньше твоего!

– Ты много видел, но мало думал, – бросил Лысый. – Ты не виноват, это проблема твоего поколения.

– А проблема твоего поколения знаешь в чем? Вы все собственной тени боитесь. Вам постоянно страшно. И вы ищете опасность везде, даже там, где ее нет.

– С чего бы это? – невинно поинтересовался Лысый.

– Элементарно, – заявил Саймон. – Вас родители учили, что жить вы будете в страхе. Не хотели, а учили. Личным примером. И вы научились-таки! Только когда вы подросли, оказалось, что бояться-то нечего. Вы ведь ждали, что у вас будет страшный невидимый враг – кагэбе это ваше жуткое с его ужасными программами зомбирования. А его нет! Не-ту! Кончились враги, остались только неприятности – мафия да милиция. Но их бояться – это же вас недостойно, это совсем не ваш уровень!..

– Складно излагает, – обратился Лысый к Мастеру, выпятив губу. – Просто меня цитирует.

– Меня! – ткнул себе пальцем в грудь Мастер. – Дальше.

– А что «дальше»… – Саймон сник, и Мастер понял, что надо было промолчать. «Все-таки я для него еще авторитет. Пока он сам по себе, он уже кобелек годовалый, зубастый, всех цапнуть норовит. Как только я появляюсь, он снова щенок толстолапый. Рефлекс слабака». – Дальше все ясно, по-моему. Вы стали искать врага. В нормальной жизни он так и не объявился, а вот в Проекте вы его нашли моментально. Только ведь твари для вас… не мелко, наверное, а не по теме. Вы же привыкли, что враг – человек. Коварный такой, неожиданный. Вот и копаете под Проект.

– Точно, – согласился Лысый. – Человек труднопредсказуем. Поэтому он – самое опасное животное на нашей планете. А может, хрен его знает, и во всей обитаемой Вселенной. Ты это тоже знаешь – только забыл почему-то. Хочешь, напомню?

– Ну, вот, – сказал Саймон, не обращая внимания на явную угрозу. – Поэтому вы так собак любите – потому что они прямые и открытые. Вы даже один другому не доверяете по-настоящему, вы просто из одной стаи. И, конечно же, вы не можете доверять Проекту, который, между прочим, вытащил вас из глубокого дерьма. Твои слова? – Он указал на Мастера, и тот в ответ кивнул.

– Допустим. Но что ты знаешь о моих мотивах?

– Ничего себе. – Саймон даже шагнул назад. – Спасибо большое за откровенность… А я-то думал…

– Я никогда тебе не лгал, – сказал Мастер, но Саймон уже на него не глядел. А значит – это нужно его знать, – и не слушал. Мастер почувствовал, что проигрывает вчистую, и про себя с Саймоном попрощался. «Мы оба долго боролись за тебя, парень, – ты и я. Но я отвечаю еще за много человек. И если придется тебя променять на них… Придется».

– Я никогда тебе не лгал, – повторил Мастер с нажимом. – Ты же знаешь, я вообще никогда не лгу. – Саймон кивнул, но это уже ничего не значило. – Я просто хотел сказать тебе, что мои мотивы со временем изменились. Кстати, судя по твоему поведению, фобия как раз у тебя.

Саймон поднял на Мастера взгляд, и тот внутренне содрогнулся. Минуту назад в этих глазах что-то еще оставалось от того парня, который никогда не сказал бы «вы так собак любите», потому что «вы»

для него не было, было только «мы». Теперь это были глаза другого человека, которого щадить не стоило. Но все же к такой ощутимой потере Мастер готов не был и теперь чувствовал себя очень скверно. Отчасти поэтому он продолжал разговор. Он не мог просто так повернуться и уйти от того, в кого было когда-то вложено столько заботы и любви. «Когда же я тебя упустил? Ведь недавно же… Когда?»

– Проект действительно вытащил нас из глубокой задницы, – продолжал Мастер. – Мы все амбициозные типы, и все мы неудачники. Школа для нас идеальное место. Но это не означает, что мы всё простим Проекту. Например, его потенциальную опасность для рода людского.

– Проект больше, чем кажется, – сказал Лысый. «Он тоже не понимает, что с Саймоном творится, – подумал Мастер, – и искренне пытается до него достучаться. Сейчас он ему будет все объяснять, как маленькому. Как он, наверное, объясняет молодым бойцам у себя в группе». – Проект всегда обладал мощностями куда большими, чем нужно для охоты. Пять лет назад тварей было по одной на целую неделю – а Проект был такой же здоровенный. Мы тогда уже сообразили, что отлов тварей для Проекта – побочный бизнес. Мастер тогда же сказал, что пульсаторы не против тварей делались, а против людей. Их только перенастроили. А теперь ты, мелочь пузатая, – зашипел Лысый, придвигаясь к Саймону вплотную, – это доказал, когда подшиб того фотографа. Но с тебя же это как с гуся вода – то, что ты выстрелил в человека…

Саймон, глядя в пол, отчетливо скрипнул зубами. «Он его не понимает, – понял Мастер с тревогой в душе, – он просто злится на то, что ему делают выговор. Особенно парень зол на меня, потому что раньше я бы не позволил никому его обидеть. Только сам, только лично – как с собакой. Это был знак доверия. И раз я спустил на него Лысого – значит, все кончено. Что для Саймона Школа? Сможет ли он теперь остаться здесь, пока здесь я? Чем это все кончится? Что с тобой, Саймон? Кто ты теперь? Почему ты продал нас? И за какие сребреники? Я убью тебя, Игорь».

– Мы действительно людей не любим, – шипел Саймону в ухо Лысый, трясясь от напряжения. – Только мы все равно стараемся с ними считаться. А для тебя нет разницы между человеком и тварью, ты готов стрелять во всех! Как ты выстрелил тогда! Ты прав, у нас есть страхи, а у тебя и страха нет! Вот почему мы трижды подумаем, прежде чем стрелять. А ты не думаешь вообще… И если я тебе говорю, что Техцентр разрабатывает супероружие, – будь любезен верить мне! А мы все – и ты в особенности, потому что не хочешь думать, – пешки в этой игре. Нас используют. Пока что мы знаем только, что это будет очень страшно. Но если Мастер прав и мы, как полные мудаки, вляпались в «Программу «Зомби» – это все! Все-о-о!!! – зарычал Лысый в полный голос. – Конец света!!! И нас проклянут вместе с теми гадами, которые эту дрянь придумали! – Лысый задохнулся и умолк.

– Самое обидное, – тихо сказал Мастер, – что даже проклясть нас будет уже некому. Людей не останется. Будут одни ходячие деревяшки. По уши счастливые.