Текст книги "Полковник всегда найдется"

Автор книги: Олег Хандусь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

5

– Послушай, Сергей! – Тимохин догнал напарника, и они зашагали дальше, мимо сверкающих огнями многоэтажек. – У меня ж к тебе просьба, как я забыл?!

– Что такое?

– Ты ведь там рядом живешь с Уралмашем, мне нужно эмблему.

– Какую эмблему?

– Ну на машину – «Урал»! Значок их фирменный, заводской... Очень выручишь, если достанешь.

– Зачем тебе?

– Я собираю такие эмблемы. – Тимохин, улыбаясь, посмотрел на Сергея.

– Ах да, ты же автомобилист.

– Ну!

– Нет, ничего не выйдет. Понимаешь, Урал большой – даже больше Москвы...

– А-а, понятно.

– Да и буду я там... не раньше, чем ты...

– А я и не собираюсь...

– Кстати, сколько лет твоей дочери?

– Пять, скоро уже шесть. – Тимохин удивленно посмотрел на Сергея. – А я разве говорил тебе о своей дочери?

– Говорил, ты просто забыл.

– Не помню.

На всякий случай Сергей следил за дорогой. Позади, вдоль шоссе – темный парк и шеренга многоэтажек, уходящих огнями в ночь. Поворот, еще один поворот... Сергей знал, что скорее всего возвращаться он будет один, не стоит опаздывать домой. Да и вообще не вовремя эта встреча, да и незачем. Ничего нет, вместе им делать нечего.

– Так что у тебя там с подругой? – вновь обратился он к товарищу.

– Я же говорил, привыкать не хочу.

– Да нет, с женой.

– А, черт! – Тимохин споткнулся. – Не моя дочь – понимаешь!

– Как не твоя?

– А вот так: уже не моя, у нее другой папа... И давай не будем, не надо.

– Извини, как знаешь.

Но Тимохин сам не выдержал. Стал вдруг рассказывать свою семейную историю – сбивчиво, бестолково. Про частые командировки, про замашки бывшей жены и про то, как однажды, вернувшись раньше, чем надо... Тимоха опять то и дело оглядывался, сначала речь его походила не оправдание, а к концу звучала уже сплетней на самого себя.

...Сегодня ночью у Сергея выпали зубы, гнилые зубы. Он держал их в горсти, на ладони, и не мог понять – почему так случилось... А потом он ушел и оставил Елену с полковником. Она очень просила: «Оставь меня с ним. так надо». Ну а этот, в форме, стоял рядом, пах сукном и металлом, поскрипывал сапогами и ждал. Наконец не выдержал и приказал: «Кругом, марш!..» И Сергей подчинился, пошел по каким-то делам, но потом спохватился вдруг и рванул обратно. Он бежал, очень спешил, хотя точно знал – уже поздно... Вот и дом у реки, где жили только он и Елена. Деревянный забор и трава, тоже высокая, какой была она там, в армии!.. Сергей бежал домой, словно бы чувствуя себя на прицеле – два больших волосатых пальца неумолимо вдавливались в гашетку... А полковник был спокоен, упрям, поправлял на себе портупею, спускаясь с пороге, и на ходу застегивал подворотничок. Сергей знал, что полковник сильнее, но все же мчался навстречу!.. Тут-то его и настигла пулеметная очередь. Он почувствовал, как всего подбросило вверх: пули наплыв за наплывом впихивались в тело – такие упорные тычки в грудь и по рукам и ногам. Он упал в траву. Знал, сейчас хлынет горячая кровь. Так и случилось. Словно кипяточные пузыри лопались в груди, животе, в переломанных хрящах и суставах. Он отбросил к небу лицо, уже лежа в траве – такой же высокой. Больно не было, только обидно... Полковник прошел мимо и скрылся за деревянным забором. Потом вышла она, Елена. Задержалась у двери, задумалась – ей было не до него. Но Сергей позвал ее тихо. Она кинулась на зов, растерянно, ничего не понимая, даже когда наклонилась... Это были ее глаза, только вот – размытые. И усталая тяжесть под ними, и губы со знакомыми капризными складками. Сергей рукою раздвинул траву, из последних сил. Тут она увидела все и поняла, вскрикнула. Его грудь была, как решето, вся в крови, в клочьях... И он знал: это конец, уже ничто не поможет – ран слишком много, и из глаз текут слезы. Но Елена сказала: «Нет, никогда!» А он повторял все про то, что все уже, поздно. Тогда она вцепилась ему в загривок и крикнула: «Нет!» Сергей напрягся и, только тут почувствовав боль, сказал: «Попробую, но знаешь, вряд ли... К чему тебе калека – вон полковник!..» Однако Елена ответила: «Нет, мне нужен ты! Полковник всегда найдется...» И тут Сергей еще сильнее напрягся, впитывая в себя нахлынувшую боль и беду – теряя сознание... Так начался этот новый день.

По ногам светом стегнули фары. Впереди на дороге растянулись два уродливых силуэта, заметались по грязной наледи. Мимо прокатил милицейский «уазик» и, взвизгнув тормозами, уткнулся одинокому зданию в самые двери. Верхний этаж дома, над пивным баром, заманчиво тлел рядами багровых портьер, но Тимоха все не мог успокоиться:

– Стервы эти!.. Они так устроены, на них нельзя положиться. Порода такая – продадут ни за грош! Подведут в тот самый момент, когда труднее всего.

– Наверно, ты прав. – Сергей распахнул дверь, пропуская вперед товарища. – Но это наше единственное спасение.

В полумраке пролета скользкие, будто взопревшие, ступени; тот же кислый и липкий воздух пивной забегаловки. Кто-то размазался по стене, уступая дорогу: «Говорят, не пускают!..» Тимоха кивнул или же просто еще сильнее ссутулился. Затем он вынул из кармана руку и сунул что-то мужику в грязном халате. Тот, приняв, уступил проход. Тимохин плечом толкнул дубовую дверь.

– Проходи, все нормально.

Этот зал, казалось, был попросторнее, но заполнен людьми до отказа. Серые фигуры плотно обступили высокие столики, тянулись лицами к кружкам или просто беседовали. Стоял общий гул, за крайним столиком играли в шахматы.

– Так, погоди, я сейчас, – засуетился Тимоха. – Подберу емкости... – и он скрылся в толпе.

Сергей отошел к стеке, освобождая проход, но тут же был потеснен назад, к входной двери, теми, кто проталкивался к краникам пивных автоматов.

– Где ты пропал? – Тимохин появился, держа по паре кружек в обеих руках. – На, ополосни пока, а я займу очередь, надо наменять побольше двадцатчиков.

В раковине лежали осколки стекла вперемешку с размытой непереваренной пищей, из крана непрерывно текла вода. Сергей тщательно отмывал кружки, поглядывая по сторонам. К крайнему столику, где двое военных играли в шахматы, протиснулся парень с худым бугристым лицом; он покачивался, обращаясь к играющим... Сергей потянулся закрыть воду в кране, но винт несколько раз провернулся – она продолжала литься. Сергей стал протискиваться к кассе, ища глазами Тимоху.

– Ну как, порядок? – обернулся он.

– Порядок.

– Сейчас наменяем монет. – Тимоха потянулся в задний карман брюк. – Как ты думаешь, пятрофана хватит?

– Вполне. Фиолетовая двадцатипятирублевая бумажка расправлялась в руках у Тимохи.

– Нет, так не пойдет. – Сергей вынул из кошелька последние пять рублей. – На, возьми пятерку, не стоит менять четвертной.

– Да брось ты...

– На, говорю, бери. Свои разменяешь в следующий раз.

– Ладно. – Тимоха спрятал деньги обратно в карман. – Пойду поищу свободное место. Как разменяешь, подходи к автоматам.

Тимоха исчез. Сергей оглянулся на крайний столик – военные все продолжали играть, стараясь не замечать опухшего парня, который стоял рядом и говорил что-то. От соседних столиков дошло до очереди едва уловимое тревожное передвижение: парень полез обнимать приземистого, с жилистою шеей и сухощавым лицом капитана, но тот оторвался вдруг от доски с фигурами, брезгливо и тупо вломившись кулаком в рыхлое лицо парня, отринул его к проходу... Мгновенно раздвинулся коридор безучастных затылков и спин, по которому, беспомощно цепляясь за рукава и полы одежд стоящих, поплыл парень, – он старался удержаться и не упасть, внизу был грязный цементный пол, железные стойки столиков, ноги... Сергей почувствовал металлический привкус крови во рту, скулы свело; тоже непроизвольно отвернулся, хотя парня несло прямо на него. От жгучей боли, будто беззубые челюсти сдавили предплечья, Сергей обернулся и нанес короткий удар в бледное пятно с мокрыми испуганными глазами. Парень упал, запрокинув голову, и закричал истошно: «Сволочи! А-а-а!..» Он лежал на мокром полу и, словно пытаясь заслониться от новых ударов, скрестил над собою руки – вспухшие обрубки кистей, без пальцев.

Сергея пихнули в спину: ты будешь менять или нет? – подошла его очередь. И он лихорадочно сунул в окошко свои пять рублей. А когда Сергей сгреб в горсть двадцатчики и отошел, за крайним столиком играли в шахматы, вокруг пили пиво, того парня не было.

– Что там за шум? – спросил Тимоха, принимая двадцатчики и стараясь их не рассыпать.

– Паренек один сказал, что мы сволочи...

– Все нормально. – Тимоха кивнул, подставляя к кранику кружку.

– Нет, погоди!.. – Сергей внезапно положил руку приятелю на плечо: – Слушай, ты меня извини... я пойду...

– Куда?..

– Домой.

– Как домой?! Все нормально – вот кружки, монеты...

– Нет, спасибо, пока!

– Ну как знаешь, только...

– Нет-нет, давай – будь здоров!

Сергей направился к выходу, но товарищ вновь окликнул его;

– Погоди. – Тимоха поморщился. – Только, знаешь... Чтоб не в обиду...

– Нет, о чем ты, какая обида?! Перенесем нашу встречу до лучших времен. Я тебе еще позвоню, обязательно позвоню!

– Когда?

– До Нового года, я тебе обещаю, пока!

«Он возвращался около десяти часов или чуть позже, но ненамного. Надвинулась ночь, прошел новый день. Сергей вскинул голову и по спущенному на веревке пакету отыскал свое окно, В комнате горел свет – мягкий и темно-красный; ночник. Елена не любила яркого света, она все ждала...»

Сергей вынул лист из машинки, перечитал последний абзац. Он ему не понравился, но как-то ведь нужно было закончить. А впрочем, только так – другого выхода нет.

На часах было около четырех. Сергей потушил лампу и встал из-за стола, подошел к окну. Отодвинул штору. Ночь была светлой от вечернего белого снега, и небо казалось ясным. Только тени стволов и ветви деревьев, как болезненная вязь кровеносных сосудов, отпечатались на мутном стекле... Сергей отошел от окна, повернув ключ, открыл дверь и вышел в коридор.

Этаж спал, было тихо. Только где-то вверху слышался приглушенный треск радиоприемника. Над раковиной Сергей умылся холодной водой. Вернулся в комнату, взял чайник и снова вышел. В умывальнике из-под крана долил холодной воды, прошел на кухню и там поставил чайник на плиту. Зажег газ.

Вошел снова в комнату и бросил на обеденный стол спички. Там стояла сковорода, накрытая крышкой, где так и остались нетронутыми самые чистые и лучшие ломтики мяса... Сергей смотрел на них, потом отвернулся и прошелся по комнате – остановился на середине и взглянул на себя в зеркало: он все никак не мог привыкнуть к этой изнурительной пустоте, возникающей всякий раз после написания новой вещи.

Елена спала, свернувшись калачиком и накрывшись с головой одеялом. Сергей посмотрел на нее и подумал о том, что он сейчас осторожно проникнет под одеяло: там тепло и до боли уютно, и запах женского тела, – и Елена, тонко постанывая, жадно прижмется к груди горячей щекой, а потом он просто закроет глаза и заснет.

Словарь

Афгани – афганские деньги.

БК – боевой комплект пушки «Гром», штатного вооружения БМП.

БМП – боевая машина пехоты, на гусеничном ходу.

Бойлер – переносной термос для транспортировки горячей пищи.

Буссоль – оптический прибор для построения параллельного веера (фронта) батареи и наведения артиллерийской системы на цель.

ГСВГ – группа советских войск в Германии

Дух – душман.

Коллиматор – оптический прибор для построения параллельного веера (фронта) батареи и наведения артиллерийской системы на цель.

План – одно из названий наркотика, сырьем для которого служит южная конопля; примерно то же самое, что и гашиш.

Полкач – командир полка.

Пузырьки на середину – устойчивое выражение артиллеристов, означающее установку точного горизонтального положения.

Реактивная установка – имеется в виду установка реактивной артиллерии «БМ-21», или система «Град», некоторое подобие давних военных «катюш», только более современное.